CC BY
62
УДК 316.647(045)
Щербакова Ольга Анатольевна
Заведующая кафедрой филологического образования ГОУДПО «Институт развития образования Сахалинской области» (ИРОСО), /асе_а_1а_тег@ list.ru, Южно-Сахалинск
СУЩНОСТЬ КУЛЬТУРНОЙ ТОЛЕРАНТНОСТИ В ГЕОКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ ПОГРАНИЧНОГО РЕГИОНА: АКСИОМАТИКА
Shcherbakova Olga Anatolyevna
Head Department of Philology Education GOU DPO Institute of Education Development of Sakhalin Region (IROSO) face_a_la_mer@ list.ru, Yuzhno-Sakhalinsk
ESSENCE OF CULTURAL TOLERANCE IN GEOCULTURAL AREA BORDER REGION: AXIOMATICS
Толерантность все чаще становится ключевым понятием исследований, основной проблемный интерес которых - личность, ее ценностные ориентации, идейно-нравственная позиция, межличностные отношения. Характер интерпретаций содержания понятия «толерантность» определяется в числе других и такими динамическими факторами, как социокультурная, геополитическая ситуация и сложившиеся в обществе представления о норме межличностных отношений.
В геокультурном пространстве пограничного региона Сахалинской области проблематика толерантности имеет специфику. Она обусловлена тесным соседством объектов культуры различных типов, базирующихся на различных онтологических основаниях. Культуры стран АТР - Японии, Кореи, Китая - становятся все более открытыми для контактов, но ресурс взаимопонимания и принятия между культурами восточного и западного типов, особенно на фоне развития тенденций к обострению политических отношений между странами, не возрастает. Признавая необходимость и благотворность взаимообогащения культур, исследователи ставят вопрос о возможностях формирования такого качества личности, которое бы способствовало становлению нового типа межкультурных отношений.
Для педагогики проблема глубинных основ личности, идейно-нравственной сущности характера всегда была значимой. В настоящее время она решается в рамках личностно-ориентированного, деятельностного, аксиологического, философско-антропологического и других педагогических подходов. Для нашего исследования актуальны подходы, имеющие философско-культурологические основания становления личности в культурно многообразном мире (Р. Барт, М. М.Бахтин, В. Библер, М. Бубер, Х.-Г. Га-дамер, Э. Гуссерль, Ю. М. Лотман, М. С. Каган,), а так же подходы, в рамках которых содержание образования есть совокупность различных видов
опыта школьника: творческого (И. Л. Лернер), социального (И. Ф. Голованова), личностного (М. П. Кларин, В. В. Сериков). Они направлены на актуализацию ценностного процесса, побуждения развивающейся личности к культурно-философскому, этическому поиску, цель которого найти ответы на значимые для современного человека вопросы: как научиться видеть в другом человеке «иной культурный мир» (Н. М. Лебедева), как приблизиться к пониманию этого мира, как развить качества, без которых сложно жить в мире культурного разнообразия. Таким качеством личности нам представляется культурная толерантность.
В нашем исследовании мы последовательно решаем задачу выявления сущности базового понятия: определяем понятия «толерантность» - «культурная толерантность» - «культурная толерантность личности в геокультур-ном пространстве пограничного региона», привлекая справочную литературу, литературу по философии, этике, культурологии, лингвокогнитологии.
Отправной точкой исследования будет знакомство с лексическим значением слова «Толерантность». Анализ статей толковых словарей русского языка показал: до последнего десятилетия в составе активной лексики не было слова «толерантность», а употреблялось синонимичное ему «терпимость». Поэтому для понимания толерантности мы привлекаем сущностные характеристики терпимости.
Анализ статей толковых словарей [5; 23;24; 20; 32; 6;10; 19; 2] показал, что оба понятия - толерантность и терпимость - определяются как качество, свойство, принадлежащее человеку и позволяющее ему относиться к чужому снисходительно, без вражды; как способность человека мириться с чужим мнением, поведением, взглядами, характером, как отношение определенного типа к кому-, чему-либо; что толерантность зачастую подменяют понятием «терпимость» или определяют через терпимость. Смысловая близость понятий позволяет воспринимать их как семантический дуплет. Данный факт может быть следствием отсутствия у носителей русского языка четкого представления о том, что такое толерантность: «значение слова толерантность еще не осознано большей частью российского общества. Соответственно и суть явления толерантности правильно понимают далеко не все. Частое отождествление толерантности и терпимости не позволяет многим носителям языка увидеть отличие толерантности от терпимости» [1, с. 12].
Для того чтобы выяснить, какова степень синонимичности, являются толерантность и терпимость абсолютными пли относительными синонимами, значение которых полностью не совпадает, для уточнения сущностных характеристик понятия «толерантность», нужна демаркация, и с этой целью мы обращаемся к специальной литературе. Современная наука оперирует не только понятиями, но и конструктами, концептами, схемами, выполняющими различные когнитивные функции в исследовании. Пользуясь для понимания сущности толерантности замещающим его концептом, мы опираемся на данные лингвокогнитологии.
Концепт «толерантность» в настоящее время только формируется в русском языковом сознании, не окончательно очерчен, не может считаться общеизвестным.. Решая проблему соотношения понятий «толерантность» и «терпимость», Е. С. Сумина [29] делает вывод о том, что в настоящее время в русской языковой картине мира концепт «Толерантность» отсутствует в изолированном виде и присутствует лишь в составе парного концепта «толерантность-терпимость», то есть имя русского концепта состоит из двух компонентов.
Другие исследователи (И. А. Стернин, Б. И. Аболин) обнаруживают иерархический характер связи толерантности и терпимости: рассматривая концепт «толерантность» как изолированный, выявляют в его структуре, наряду с другими признаками, когнитивный признак «терпимость».
Несмотря на неокончательную оформленность концепта, некоторые его аспекты - содержание, структура, признаки, механизм формирования - уже раскрыты. Мы анализируем две взаимосвязанные составляющие концепта: его содержание и структуру.
Исследователи рассматривают концепт, метафорически представляя его в виде плода, имеющего объем и ядро. В содержании и структуре концепта «толерантность» доктор филологических наук И. А. Стернин выделяет, прежде всего, базовый слой, ядром которого служит чувственный образ спокойного, вежливого, невозмутимого, сдержанного человека, а так же когнитивные признаки - терпимость, сдержанность, которые наслаиваются на базовый образ. Экспериментальное исследование проведенное И. А. Стерниным (идеальный собеседник - какой?) [27, с. 9-14], однозначно показало, что толерантность соотносится с коммуникативным идеалом. Толерантность определена И. А. Стерниным как «положительное нравственное качество человека, заключающееся в ценностной ментальной установке на терпимость к мнениям, убеждениям и формам поведения другого человека» [27, с. 58-65].
Базой такой установки является сформированность концепта «толерантность» в сознании человека и - прежде всего - в его коммуникативном сознании. Следовательно, концептуализация становится культурным механизмом, через который мы постигаем смысл толерантности а значит, делаем шаг к самоизменению.
Рассматривая содержание концепта «Толерантность», Б. И. Аболин выявляет в его ядре когнитивный признак «толерантное отношение», а на периферии - сложившиеся в настоящее время в обществе варианты толерантного отношения [1, с. 12], определяемые когнитивными признаками терпимость, снисходительность, допущение.
Таким образом, применение лингвокогнитивного подхода позволило установить, что 1) в структуре толерантности (как качества человека и как типа отношения к человеку) терпимость рассматривается как элемент, а именно - как когнитивный признак; 2) когнитивный признак «терпимость» не исчерпывает понятие «толерантность», а является одним из ряда харак-
теризующих его в настоящее время признаков; 3) когнитивный признак «терпимость» не является конструктивным, поскольку базируется не на моральной основе, а на эмоциональной оценке (наблюдение зафиксировано еще В. И. Далем); 4) толерантность как антропная характеристика, как нравственное качество человека и общества, соотносится с коммуникативным идеалом, имеет национальные ментальные ценностно-смысловые основания.
Для уточнения направленности толерантности как личностного качества и типа отношения к человеку обращаемся к справочной литературе по философии, этике, культурологи, социологии.
Расширение смыслового спектра понятия толерантность в философских словарях [25, с. 591]; [7, с. 455]; [25, с. 591]. [18, с. 75-76] происходит и за счет выявления признаков, характеризующих тип отношения к Другому (уважительное), определяющих личностное качество (нравственное), направленность склонностей личности (принятия всех проявлений инаковости).
Определение терпимости, данное в словаре по этике иод редакцией
А. А. Гусейнова и И. С. Кона, представляет терпимость как качество личности, подчеркивая его моральную основу: «Терпимость - моральное качество, характеризующее отношение к интересам, убеждениям, верованиям, привычкам и поведению других людей. Выражается в стремлении достичь взаимного понимания и согласования разнородных интересов и точек зрения без применения давления, преимущественно методами разъяснения и убеждения ...» [22, с. 351].
Выявление номинативной лексики словарных статей справочной литературы по социологии [26, с. 206] позволяет выделить следующие аспекты толерантности: 1) толерантность как терпимое, понимающее отношение к социальным объектам и явлениям; 2) толерантность как принцип сосуществования; 3) толерантность как качество культуры (нравственной, правовой, политической) человека и общества.
Словари и энциклопедии по культурологии рассматривают толерантность, раскрывая ее сущность через стратегию межкультурных коммуникаций (протекающих на межгрупповом и межличностном уровнях), выражающуюся в подавлении, преодолении неприязни, вызванной различием (конфликтом) ценностей, установок, норм, носителями которых являются контактирующие социокультурные субъекты» [11, с. 712] Анализ справочной литературы по философии, социологии, культурологии позволяет сделать выводы, важные для нашего исследования: толерантность рассматривается как качество, способность, отношение, коммуникативная стратегия, принцип сосуществования определенного характера, иными словами, она принадлежит человеку или характеризует общественные отношения особого характера, в основе которых - нравственность, следование моральным нормам.
Обоснование, уточнение, конкретизацию перечисленных характеристик толерантности, компоненты в структуре толерантности находим в философ-
ских исследованиях. Отождествление толерантности и терпимости, определение одного понятия через другое сложилось исторически, поэтому у нас есть возможность привлечь для анализа сущности толерантности те работы исследователей, которые апеллируют к этим двум понятиям.
Упоминание о терпимости как о ценном качестве человека встречается уже у таких мыслителей, как П. Абеляр, П. Бейль, Вольтер, Д. Дидро, Дж. Локк, Сократ. Однако для нашего исследования более продуктивны современные концепции.
Руководителем Центра эпистемологии Института философии РАН В.
A. Лекторским в основу типологии толерантности положен основной критерий - моральный потенциал, наличие или отсутствие моральной основы у того пли иного направления толерантности. Вектор толерантности и позволяет В. А. Лекторскому отнести три вида толерантности к паллиативным, закрывающим путь к диалогу («толерантность как безразличие», «толерантность как невозможность взаимопонимания», «толерантность как снисхождение»), и только один вид охарактеризовать как имеющий конструктивную направленность, моральный потенциал - «толерантность как расширение собственного опыта и критический диалог» [13, с. 46-54]. Именно этот вид толерантности признается конструктивным и с позиций социальной философии [33], как несущий в себе содержание, открывающее возможности культурного диалога. Заметим, что варианты толерантного отношения, характеризующиеся с позиций лингвокогнитологии через когнитивные признаки «терпимость» и «снисходительность», соотносятся с паллиативными, деструктивными вариантами толерантности, выявленными
B. А. Лекторским; но базирующийся на морали, понимании, духовных связях тип толерантности - «расширение собственного опыта и критический диалог» (В. А. Лекторский), соотносимое с толерантностью как «пониманием и следованием моральным нормам и определенным законам», по замечанию Б. И. Аболина, явление более желаемое, чем действительное. Это можно объяснить, прибегая к суждениям директора института этнологии и антропологии В. А. Тишкова, чья концепция толерантности развивается в одном смысловом пространстве с концепциями философов: «...субъект толерантности должен достичь минимального предела умственной эволюции, которая позволяет биологически оформить концепт предполагаемого объекта толерантности»[30].
Обращаясь к характеристикам субъекта толерантности, Р. Р. Валитова называет отличительный признак личности (и обязательное условие ее совершенствования) - ощущение собственной неполноты. Оно возможно только при сопоставлении себя с другими, при отказе от привилегии первого лица, при установлении «духовной связи» с «другими» [3, с. 33-37].
На основе анализа философских концепций толерантности у нас появилась возможность расширить содержание понятия, определить толерантность как характеристику человека и общества, как качество, определяющее тип отношения к Другому; обнаружить основной характеризующий
признак толерантности - моральную основу отношения к Другому, то есть отношение на основе понимания, сопереживания, принятия, уважения, установления духовной связи, использования гуманитарных возможностей выстраивания отношений.
Как мы определили выше, на основе понятия «толерантность» мы строим дефиницию понятия «культурная толерантность». Для этого обращаемся к концепциям культуры, выявляем структурные компоненты культуры, чтобы определить объекты толерантного отношения человека.
Методологическим основанием для нашего исследования выступают идеи, выработанные в рамках деятельностного и информационно-семиотического подходов в культурологии. Задачей исследователей при рассмотрении сущности культуры, независимо от характера подхода, становится выделение объективированных элементов культуры, определение характера их связей.
Деятельностный подход конкретизируется по двум направлениям: первое - рассматривает культуру в контексте личностного становления (Л. Н. Коган, В. М. Межуев и др.); второе - характеризует культуру как универсальное свойство общественной жизни (В. Е. Давидович, М. С. Каган, Э. С. Маркарян и др.).
Деятельностная трактовка культуры позволяет Э. С. Маркаряну понимать ее как систему, «несмотря на всю пестроту и разнокачественность составляющих» [16, с. 118]. Любые проявления культуры (процессы психики, поведенческие акты или объективированные продукты) он считает возможным интегрировать в единый класс и характеризовать через «способ производства» и главное свойство, генеральную функцию - «служить специфическим средством человеческой деятельности» [16, с. 117].
В концепции М. С. Кагана [8] морфология культуры как процесса человеческой деятельности представлена звеньями: человек как субъект деятельности - способы деятельности человека - предметы, созданные человеком (материальные, духовные, художественные) - вторичные способы деятельности («распредмечивание») - человек, овладевающий культурой - общение как форма деятельности.
Как видим, осмысление сущности культуры приводит исследователей к выделению трех основных структурно-содержательных блоков, модальностей культуры: человеческой (предстает как культурный потенциал человека); процессуально-деятельностной; предметной (все многообразие человеческих творений).
С позиций информационно-семиотического подхода культура выступает как внебиологический знаковый механизм передачи опыта через знаковые системы, обеспечивающие социальное наследование (М. М. Бахтин, Ю. М. Лотман, В. Я Пропп, Б. А. Успенский и др.). Объективация элементов культуры Ю. М. Лотманом производится в рамках концепции, признающей, что «сам человек неотделим от культуры, как он неотделим от социальной и экологической среды» [14, с. 42]. Поскольку культура формирует сложную
и многообразную знаковую систему, через которую происходит накопление, поддержание и организация опыта, исследователю представляются особо актуальными информационная и знаково-символическая функции культуры. Элементами знаковой системы культуры являются человек и текст, которые и рассматриваются в качестве основных культурных объектов.
Значимой характеристикой человека является понимание его как «культурно-семиотического объекта» [14, с. 42], особенности которого складываются из индивидуальных и наслаивающихся на них групповых физикопсихологических особенностей. Основой коммуникативных и культурных действий человека признается вариативность его личности, развиваемая и стимулируемая всей историей культуры. Культурная деятельность человека рассматривается как знаково-символическая, обусловленная универсальными механизмами реагирования человека на внешнюю среду. Коммуникация, взаимодействие с другой автономной личностью понимается как акт общения разноустроенных семантических систем (в силу несовпадения образующих их сознание кодов). Эффективность общения обеспечивается апелляцией к «коллективному разуму», к культуре, которая «представляет собой механизм, восполняющий недостатки индивидуального сознания и, в этом отношении, представляющий неизбежное ему дополнение» [14, с. 44].
К текстам Ю. М. Лотман относит, трансформируя традиционное понятие текста, такие многоструктурные, но «упакованные в моноструктурную оболочку» образования, как ритуал, обряд, действо и другие семиотические системы, кодированные сообщения. Важнейшей характеристикой текста становится его способность выполнять социально-коммуникативные функции: от способности быть посредником в акте коммуникации, выступать как «информационный генератор, обладающий чертами индивидуальной личности», до способности, уподобляясь культурному макрокосму, становиться значительнее самого себя и приобретать черты модели культуры, становиться «описывающим механизмом». [14, с. 129-132],
В концепции Ю. М. Лотмана культура есть «совокупность текстов», «сложно построенный текст» [14, с. 133], следовательно, войти в пространство культуры можно посредством текста и описание системы культуры должно быть описанием прежде всего системы текстов, «с наибольшими показателями ценности и истины»[14, с. 134].
Рассмотрев сущность значимых для нашего исследования культурологических подходов, отметим, что базируются они на общих основаниях, в той или иной степени относятся к деятельностным, поскольку «имеют дело с теми или иными формами человеческой активности» [9]. Выявленные с позиций этих подходов морфологические характеристики культуры, ее структурные составляющие обнаруживают сходство: «Цепь культуры - ее движение от человека к человеку, опосредованное создаваемой им предметностью» - такова в свернутом виде систематизация культурных явлений М .С. Кагана [8]; человек как культурно-семиотический объект в его коммуникативной и культурной деятельности, опосредованной текстом - главные составляющие культуры в
концепции Ю. М. Лотмана. Данные характеристики купыуры свидетельствуют о сущностном сходстве культурологических подходов, проявляющемся в вопросах выявления объектов культуры: в рамках одного подхода - это человек и созданная им предметность (М. С. Каган); в рамках другого - человек и все генерированное человеком, сложно построенный текст (Ю. М. Лотман).
Решая задачу данной части исследования, обнаруживаем, что толерантность и культура оказываются понятиями, сущностно связанными с человеческой природой: первое - как нравственное качество человека, способствующее выстраиванию отношений с Другим на гуманистической основе; второе - как механизм, «делающий одну индивидуальность необходимой для другой» [14, с. 45].
Таким образом, определение культурной толерантности можно сформулировать, учитывая выделенные на основе анализа концепций культуры ее главные характеристики: культурная толерантность -интегративное нравственное качество человека, проявляющееся на уровне отношения человека к культуре в совокупности таких ее проявлений, как человек с его культурным потенциалом, способы, средства его коммуникативной и культурной деятельности и генерированные культурой тексты; позволяющее принимать многообразие культуры как проявление вариативности человеческой природы.
Понятие «культурная толерантность» в контексте проблематики формирования особых качеств личности, востребованных в условиях этно- и социокультурной ситуации Сахалинской области, нуждается в дополнительных характеристиках. Для этого необходимо рассмотреть Сахалинскую область как геокультурное пространство.
Геокультурное пространство выступает «рамкой, сферой, продуктом и контекстом человеческой деятельности» [15, с. 19].
Характеристика геокультурного пространства региона предполагает «выделение процессов и результатов пространственной самоорганизации целых культурных комплексов и их носителей - общности людей со сложившимися, надбиологически выработанными, устойчивыми стереотипами мышления, поведения, передающимися от группы к группе, от поколения к поколению» [15, с. 19]. С этих позиций мы получаем возможность увидеть компоненты геокультурного пространства - культурные явления, объекты - в их обусловленности, увидеть их особенности, характер отношений между ними, выявить факторы, влияющие на эти отношения [28, с. 330]. В качестве основных геокультурных объектов Сахалинской области мы рассматриваем, прибегая к выводам, сделанным на основе анализа культурологических концепций и данных культурной географии, человека, принадлежащего культуре европейского типа, человека восточной культуры (корейской, японской), а также опосредующие их отношения тексты национальных культур.
Целостное представление о геокультурном пространстве Сахалинской области, его специфике складывается при рассмотрении системы определяющих эту специфику основных факторов:
1) многонациональный, многоконфессиональный состав населения региона;
2) возрастающая интенсивность миграционных потоков, позитивные и негативные последствия миграционных процессов;
3) своеобразие культурного потенциала региона, проявляющееся в топонимических, архитектурных и прочих свидетельствах влияния восточной культуры;
4) особенности образовательного пространства региона, проявляющиеся в реализации идей поликультурного образования;
5) обусловленность характера деятельности учреждений культуры (репертуарные планы театров, экспозиции музеев, библиотечные тематические выставки, корейский, японский культурные центры), работы средств массовой информации кросс-культурной ситуацией Сахалинской области;
6) ориентация туристической индустрии, индустрии отдыха на страны АТР;
7) возрастающий уровень развития международных связей.
Перечисленные и другие факторы определяют характер геокультурно-
го пространства Сахалинской области. Не ставя перед собой задачу характеризовать социальные процессы, порожденные многонациональным составом населения Сахалинской области, тесным соседством со странами АТР как фундаментальным фактором функционирования ее гео-культурного пространства, отметим, что этнокультурная панорама, характерная для большинства регионов России, отличается в Сахалинской области явлением «культурной дистанции».
Культурная дистанция, или культурные различия - один из факторов, влияющих на характер межкультурных отношений в регионе, главная детерминанта «культурного шока» [12, с. 201]. Особенность культурной дистанции региона - сосуществование на обособленной островной территории культур, базирующихся на разных онтологических основаниях: культуры европейского типа и дальневосточного (корейской, японской).
Культуры стран АТР основаны на религиозно-философских и этических системах конфуцианства, синтоизма и дзэн-буддизма, которым чужд антропоцентризм [4, с. 7-9] и согласно которым «целостность мира фундирована единством, взаимопроникновением равно значимых его основ
- религиозной, этической, эстетической» [17, с. 33]. Немаловажно, что восточные культуры ориентированы на восприятие символических форм жизни как основных, первичных реалий бытия. В рамках такого мировосприятия «традиционно мыслимый объективный мир рассматривается как результат развития символических форм жизни. Знак, символ становятся средством познания мира» [33, с. 27]. Такой тип мировосприятия не совпадает с европейским. Следствием этого является «манифестация различных, несовпадающих и даже взаимоисключающих взглядов, мировоззрений, что существенно усложняет процесс культурной коммуникации и снижает продуктивность диалога», исключает возможности взаимного понимания и согласованного поведения» [33, с. 28].
Устойчивость «каркаса» культурного пространства каждого региона важна в масштабах государства, отличающегося культурным многообра-
зием, эффективность и качество межкультурных контактов в рамках гео-культурного пространства Сахалинской области, особо актуальны, поскольку во многом определяют устойчивость геополитической ситуации в Азиатско-Тихоокеанском регионе и мире.
С учетом изложенного, определение культурной толерантности личности в геокультурном пространстве пограничного региона приобретает иной вид: это интегративное нравственное качество человека, проявляющееся на уровне отношения человека к культуре в совокупности таких ее проявлений, как человек с его культурным потенциалом, способы, средства его коммуникативной и культурной деятельности и генерированные культурой тексты; позволяющее принимать многообразие культуры как проявление вариативности человеческой природы, относиться к культуре, базирующейся на иных онтологических основаниях, ориентированной на иные ценностно-смысловые образования и особенности коммуникативного идеала, на основе принятия и понимания, достигнутого посредством открытия смыслов текстов иной культуры.
Библиографический список
1. Аболин, Б. И. Концепт «Толерантность» в когнитивно-дискурсивном аспекте [Текст]: автореф. дис.. ..канд. филолог, наук: 10.02.19 / Б. И. Аболин. - Екатеринбург, 2009. - С. 12, С. 20-21.
2. Большой словарь иностранных слов [Текст] : более 25 000 слов / [сост.
А. Ю. Москвин]. - 7-е изд., испр. и доп. - М. : Центрполиграф, 2008. - С. 661.
3. Валитова, Р. Р. Толерантность: порок или добродетель [Текст] / Р. Р. Валитова II Вестник МУ. Сер. 7. Философия. - № 1. - 1996. - С. 33-37.
4. Григорьева, Т. П. Нужно многое переосмыслить / Т. П. Григорьева II Япония сегодня. - 2005 - № 10. - С. 7-9.
5. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка [Текст]: [в 4 т.]. / В. И. Даль - М. : Гос. изд-во иностр. и нац., 1955. - Т. 4 : Р-У (ижица) - 1955. -С.401-402.
6. Ефремова, Т. Ф. Новый словарь русского языка : толково-словообразовательный [Текст]: [в 2 т.] : свыше 136000 словарных статей : около 250000 семантических единиц / Т. Ф. Ефремова. - М. : Рус.яз., 2000. - (Б-ка словарей рус. яз.). -Т. 2: П-Я. - 2000. - С. 778.
7. Жюлиа, Дидье. Философский словарь [Текст] / Д. Жюлиа; Пер. с фр. Н. В. Андреевой. - М. : Междунар. отношения, 2000. - С. 455.
8. Каган, М. С. Общая характеристика культуры, ее строения, функций [Электронный ресурс] / М. С. Каган. - Режим доступа : http://n355317.narod.ru/ си1Шга/1ексй/10b.htm.
9. Китаев, П. Культура: человеческое измерение [Электронный ресурс]
/ П. Китаев. - Режим доступа : http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/ ккаеу/01.рЬр Библиотека.
10. Крысин, Л. П. Толковый словарь иноязычных слов [Текст]: около 25 000 слов и словосочетаний. - М. : Рус.яз., 1998. - С. 701.
11. Культурология: энциклопедия [Текст]: [в 2 т. / Центр гуманитарных научно-информационных исследований, Института научной информационно
ных по общественным наукам Российской академии наук]; гл. ред. и авт. проекта С. Я. Левит. - М. : РОССПЭН, 2007. - С. 712.
12. Лебедева, Н. М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию [Текст]: учебное пособие / Н. М. Лебедева. - М. : Ключ С, 1999. - С. 201.
13. Лекторский В. А. О толерантности, плюрализме и критицизме [Текст]/ В. А. Лекторский II Вопр. философии. - 1997. - № 11. - С. 46-54.
14. Лотман, Ю. М. Избранные статьи [Текст]/ Ю. М. Лотман, : В 3 т. - Таллинн: Александра, 1992 - Т.1: Статьи по семиотике и типологии культуры. - 1992. - С. 42, С. 44, С. 45, С. 129-132, С. 133.
15. Любичанковский, А. В. Многообразие подходов к изучению геокультур-ного пространства Оренбургской области / А. В. Любичанковский, В. А. Любичанковский II Вестник ОГУ - 2009. - № 4. - С. 19. - Режим доступа : http://vestnik. osu.ru/2009_4/4.pdf.
16. Маркарян, Э. С. Теория культуры и современная наука: логико-методологический анализ [Текст] / Э. С. Маркарян. - М. : Мысль, 1983. - С. 117, С. 118.
17. Маниковская, М. А. Японское искусство в свете феноменолого-герменев-тического метода [Текст] / М. А. Маниковская II Россия в метакультурном диалоге со странами АТР: сб. науч. статей. - Владивосток, 2009. -С. 33.
18. Новая философская энциклопедия [Текст]: В 4 т. / Институт философии Российской академии наук, Национальный общественно-научный фонд ; Научно-ред. совет: В. С. Степин (пред.) и др. - М. : Мысль, 2000 - Т. 1: А - Д. - 2000. - С. 75-76.
19. Новый словарь иностранных слов [Текст]: [более 20000 слов и статей / гл. ред. В. В. Адамчик]. - Минск: Современ. литератор, 2005. - С. 899.
20.Ожегов С. И. Словарь русского языка [Текст]: около 57 000 слов / С. И. Ожегов; Под ред. Н. Ю. Шведовой. - 9-е изд., испр. и доп. - [М.] : Сов. энцикл., 1968. - 900 с.
21. Российская социологическая энциклопедия [Текст] / РАН, Ин-т социал.-полит. исследований; под общ. ред. Г. В. Осипова. - М. : Норма : Инфра-М, 1998.
- 664,[2] с.
22. Словарь по этике [Текст] / под ред. А. А. Гусейнова и И. С. Кона. - 6-е изд.
- М. : Политиздат, 1989. - С. 351.
23. Словарь русского языка [Текст]: в 4 т. / редкол.: член-кор. АН СССР
С. Г. Бархударов, канд. филолог, наук Г. П. Блок. - М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1961. - С. 491.
24. Словарь русского языка [Текст] : в 4 т. / гл. ред. А. П. Евгеньева ; АН СССР, Ин-т рус. яз. - 2-е изд., испр. и доп. - М. : Рус.яз., 1981-1984. - Т. 4 : С-Я / ред.
A. П. Евгеньева, Г. А. Разумникова. - 1984. - С. 359.
25. Словарь философских терминов [Текст] / науч. ред. В. Г. Кузнецова. - М. : ИНФРА-М, 2007. - С. 591.
26. Социальное партнерство: словарь-справочник [Текст] / Академия труда и социальных отношений ; [П. Г. Бойдаченко, Б. П. Владимиров, Ф. И. Гайнуллина и др.]. - М. : Экономика, 1999. - С. 206.
27. Стернин, И. А. Методика исследования структуры концепта [Текст] / И. А. Стернин II Методологические проблемы когнитивной лингвистики / Под ред. И. А. Стернина. - Воронеж : ВорГУ, 2001. - С. 9-14, С. 58-65.
28. Стрелецкий, В. Н. Геопространство в культурной географии [Текст] /
B. Н. Стрелецкий II Гуманитарная география. Научный и культурно-просветительский альманах. - Вып. 2. - М.: Ин-т наследия, 2005. - С. 330.
29. Сумина, Е. С. Толерантность: от феномена к лингвокультурному концепту [Текст]: дисс. ... канд. филол. наук: 10.02.20 / Е. С. Сумина. - Екатеринбург, 2007. -277 с.
30.Тишков, В. О природе толерантности и нетерпимости [Электронный ресурс] / В. О. Тишков . - Режим доступа : http://www.valerytishkov.ru/cntnt/ риЬНкасиЗ/1екси2/1екси/п52_о_рпго.Мт1.
31. Учебный социологический словарь [Текст] / Российское общество социологов, МГИМО МИД РФ ; Общ. ред. С. А. Кравченко. - 3-е изд., доп., перераб. - М.: Экзамен, 1999. - С. 288.
32.Ушаков, Д. Н. Большой толковый словарь современного русского языка [Текст]: 180000 слов и словосочетаний / Д. Н. Ушаков; [Гл. ред. Ю. И. Семенец]. -М.: Альта-принт, 2005. - С. 1052.
33. Фазылзянова, Г. И. Понимание художественного текста как креативноонтологический феномен [Текст]: автореф. ... докт. культурологи: 24.00.01: защи-щена16.10.09 / Фазылзянова Гузалия Ильгизовна. - СПб., 2009. - С. 27
34. Шалин, В. В. Формирование диалога и толерантного поведения (концепту-
альный аспект) [Электронный ресурс] / В. В. Шалин. - Режим доступа : Ьйр://ИЬ. 8осю.т8и.ги/1/НЬгагу?е=д-000-00----Око^гезз.
