CC BY
37
УДК 343.4 ББК 67.408
© 2015 г. В. И. Коваленко
СУЩНОСТЬ КРИМИНАЛЬНОЙ ЭКСПЛУАТАЦИИ ЧЕЛОВЕКА КАК КРИМИНОЛОГИЧЕСКОГО ЯВЛЕНИЯ
В статье исследуются качественные признаки криминальной эксплуатации человека, характеризующие сущность, обусловливающие стабильность и устойчивость на протяжении всего периода ее существования. Особое внимание уделено элементам внутренней структуры криминальной эксплуатации: корыстной цели получения выгоды, насилию как инструменту обеспечения, состоянию несвободы жертвы как условию эксплуатации.
Ключевые слова: криминальная эксплуатация человека, корыстная цель, насилие, уязвимое положение, ограничение свободы жертвы.
THE ESSENCE OF CRIMINAL EXPLOITATION OF HUMAN BEING
AS CRIMINOLOGICAL PHENOMENON
This article examines qualitative indication of criminal exploitation of people, describing its nature and determine its stability during the whole period of existence. Special attention is paid to the elements of the internal structure of criminal exploitation: selfish purpose of obtaining benefits, violence as a security device, the condition of dependence of the victim as a condition.
Key words: criminal exploitation of man, selfish purpose, violence, vulnerability, limitation of the freedom of the victim.
Мониторинг состояния и тенденций криминальной эксплуатации человека показал, что провозглашенный большинством современных государств законодательный запрет противоправной эксплуатации человека и рабства, а также предпринимаемые правительствами многих стран меры противодействия оказались недостаточно эффективными для того, чтобы сдержать масштабы и снизить уровень преступности в сфере криминальной эксплуатации человека, обеспечить такие социально-экономические условия, которые исключали бы возможности одной группы людей, имеющей социальные, экономические преимущества, ставить в зависимость другую, применяя различные рычаги давления на социально наиболее уязвимую и экономически малозащищенную часть населения.
В связи с тем, что данная проблема теоретически и практически недостаточно изучена, представляется необходимым более скрупулезное исследование криминологических аспектов криминальной эксплуатации человека как социального феномена современной преступности, рассмотреть качественные признаки, характеризующие ее сущность, содержание, структуру, признаки и формы (виды).
Анализ процесса эволюции эксплуатации человека как социально негативного феноме-
на на протяжении всей истории развития общества позволил нам прийти к выводу о том, что для всех типов общества, различных периодов исторических формаций государств эксплуатации человека имманентно присущи два качественных признака, включенных в ядро ее структуры как социального организма и обусловливающих саму возможность возникновения, существования и процветания: первый - выгодность (корыстный характер), являющийся одновременно целью и результатом неравенства, побуждающий эксплуатацию; второй - насилие, то есть инструмент принуждения, функциональное (инструментальное) назначение которого состоит в обеспечении эксплуатации.
В свою очередь, категории выгодности (корысти) и насилия тесно связаны с третьим обязательным элементом, присущим эксплуатации, условием ее осуществления - свободой, точнее, отсутствием таковой (состоянием несвободы) у объекта эксплуатации - эксплуатируемого лица.
Иными словами, схематически криминальную эксплуатацию человека можно представить следующим образом: цель - получение выгоды, способ - насилие, условие - несвободное состояние (положение) жертвы.
Таким образом, целесообразно в первую очередь рассмотреть ключевые элементы,
образующие криминальную эксплуатацию человека и характеризующие ее как социальное, или криминологическое, явление: 1) выгодность как основную цель криминальной эксплуатации, отражающую экономическую сущность и корыстный характер (корыстные побуждения) преступного посягательства; 2) насилие как инструмент (способ) обеспечения криминальной эксплуатации, характеризующий данный вид преступности как насильственный; 3) состояние несвободы эксплуатируемого как условие достижения целей криминальной эксплуатации, понимаемое, прежде всего, в криминологическом контексте, поскольку в уголовно-правовом смысле свобода является правоохраняемым объектом, а несвобода - результатом посягательства.
Представляется, что криминальная эксплуатация человека как социальный феномен современной преступности проявляется совокупностью внутренних (качественных) и внешних признаков, характеризующих ее.
Внутренние, качественные признаки -выгодность как цель и корыстный мотив, насилие как инструмент принуждения (обеспечения) и элемент мотивации, состояние несвободы жертвы как условие эксплуатации -отражают внутреннюю социальную сущность криминальной эксплуатации человека, имманентно присущи ей, неизменны. Внешние признаки криминальной эксплуатации человека, то есть организованность, иерархичность, профессиональность, коррупционность, многопрофильность и другие, характеризуют организованную индустрию криминальной эксплуатации человека на современном этапе, могут видоизменяться в зависимости от уровня развития общества, влияния различных социально-правовых процессов, экономических условий и т. д.
В самом общем виде в русском языке понятие «эксплуатация», произошедшее от французского exploitation - использование, извлечение выгоды, трактуется как «присвоение результатов чужого труда [1, с. 755] собственниками средств производства» [2, с. 1545; 3, с. 818], «извлечение прибыли собственниками средств производства путем присвоения труда непосредственных производителей, трудящихся» [4, с. 787].
Слово «выгода» толкуется как «польза, преимущество» [4, с. 96]; корысть - «выгода, материальная польза», корыстолюбивый -«стремящийся к личной выгоде, наживе, жадный» [4, с. 256]; «корыстная мотивация - обу-
словленность поведения человека стремлением к выгоде» [5, с. 339].
В этой связи актуально установление мотивации противоправного посягательства, поскольку «в криминологии... без изучения мотивации трудно постигать криминологическую суть преступлений, распределенных по многим объектам уголовно-правовой охраны, и вырабатывать стратегию их предупреждения и контроля, ... основным признаком корыстных деяний является своеобразный характер мотивации - корысть - стремление получить материальную выгоду преступным путем» [6, с. 352].
Именно более широкий, выходящий за рамки конкретной уголовно-правовой оценки подход к пониманию корысти (в криминологическом контексте), базирующийся на установлении мотивации человека, совершившего противоправное деяние, позволяет не только определить суть рассматриваемого антиобщественного явления, но и степень его общественной опасности.
Результаты проведенного нами криминологического исследования показали, что абсолютное большинство противоправных деяний, совершенных в сфере криминальной эксплуатации человека, обусловлено ведущим корыстным мотивом преступников, реализующих свою корыстную мотивацию именно противоправным способом.
Таким образом, в криминологическом смысле криминальная эксплуатация человека - это реализация корыстного побуждения (мотивации), осуществляемая насильственным способом с целью получения выгоды (пользы, дохода, наживы), в том числе иных «выгод» нематериального характера, например, в ходе эксплуатации клиентом-потребителем сексуальных свойств несовершеннолетнего, физическое истязание жертвы эксплуатации. Условием реализации данной преступной мотивации является состояние несвободы эксплуатируемого лица.
С получением нематериальных «иных выгод» тесно связан такой качественно характеризующий криминальную эксплуатацию человека внутренний признак, как насилие. Следует отметить, что в криминологическом смысле применение насилия в ходе противоправной эксплуатации человека нельзя ограничивать лишь ролью способа достижения, обеспечивающего «инструмента» эксплуатации, то есть говорить только о так называемом «инструментальном» наси-
лии. Согласно данным нашего исследования, насилие в большинстве случаев применяется в отношении жертв эксплуатации как «инструмент» принуждения, а в ряде случаев включено в мотивационную сферу преступников, что в криминологическом смысле позволяет отнести криминальную эксплуатацию человека к насильственному виду преступности.
Изучение правоприменительной практики показало, что в ходе криминальной эксплуатации человека насилие проявляется в двух видах: очевидное насилие как непосредственный инструмент принуждения жертвы, применяемый эксплуататором в отношении жертвы (физическое, психическое, психотропное), и латентное «социально условное» - результат давления сложившихся вокруг потенциальной жертвы социально-экономических условий на макро- и микроуровне, «добровольно подталкивающих» (а на деле - насильственным образом) жертву к эксплуатации.
В качестве исходного пункта подчеркнем, что современная криминальная эксплуатация человека, особенно сексуальная эксплуатация женщин и детей, трудовая эксплуатация мигрантов, превратилась не только в более организованный, транснациональный криминальный промысел, но и все более приобретает черты насильственного вида преступности, причем насилие здесь отличается определенной спецификой. Криминологический подход позволяет выявить другую, не менее важную ипостась, позволяющую подчеркнуть их содержательную неразделенность, сущностное единство, стержнем и одновременно общей особенностью которого является не объект посягательства, а способ совершения преступления. Это - насилие, выше мы предложили разделить его на два вида. Первый - как правило, физическое (психическое) насилие и притом очевидное, явное, «классическое», то есть исходящее от человека или группы людей (организации) и «адресованное» человеку или группе людей, потерпевших от насильственных действий (именно об этом речь идет в п. «е» ст. 127.1 УК РФ).
Ко второму виду следует отнести достаточно распространенные формы того, что можно назвать завуалированным, латентным «социально-условным» насилием, когда процесс эксплуатации человека (торговли людьми) совершался без каких-либо очевидных насильственных действий со стороны преступ-
ника, казалось бы, на вполне добровольной основе. Однако в действительности насилие здесь чаще всего не просто присутствует, но и выступает в качестве одного из ключевых детерминантов процесса совершения преступления.
В данном случае мы имеем в виду насильственное воздействие на жертву со стороны не самого преступника, а «третьих сил» как результат сложившихся социально-экономических условий, иных сложных жизненных обстоятельств, давление которых сознательно использует преступник. Здесь видится, если можно так сказать, вик-тимо-детерминационный аспект насилия. Выступая теоретической категорией в наиболее распространенном ее понимании (в том числе и уголовно-правовом) насилие есть применение к кому-либо физического, силового либо психического воздействия (угрозы) в качестве инструмента достижения криминальной цели.
Но в более широкой, в частности социологической трактовке (имеющей первостепенное значение для криминологии), насилие дефинируется еще как принуждение, притеснение, подчинение, ограничение свободы. Нельзя не признать, что при подобных обстоятельствах в содержании интересующего нас понятия высвечиваются некие иные, более глубокие смыслы. Например, «добровольное» согласие принять заведомо рабские условия труда или заняться проституцией под прикрытием «таинственного» агентства чаще всего оказывается продиктованным таким стечением жизненных ситуаций, какое, по существу, объективно лишает человека свободы выбора, подавляет его волю и способность оценивать перспективы происходящего, фактически принуждает принять сомнительное предложение. Нередко человека подталкивают к этому и прямые акты насилия, которому он ранее подвергался со стороны членов семейного или ближайшего бытового окружения. Когда подобные обстоятельства становятся заведомо известными преступнику и он сознательно манипулирует ими для достижения своих целей, допустимо, на наш взгляд, в социальном, криминологическом контексте рассматривать преступное деяние осуществляемым с использованием насилия.
Подтверждение этой мысли мы видим в тексте международных правовых актов, в одном из которых подчеркивается, что термин
«насилие» при торговле людьми с целью эксплуатации человека «не ограничивается применением физической силы и может включать в себя угрозу силой или принуждение, вызванное, например, страхом перед насилием, грубым принуждением, задержанием, психологическим давлением или злоупотреблением властью по отношению к такому лицу или лицам или другому лицу, либо с использованием обстановки, характеризующейся принуждением (курсив наш. - В. К.)» [7]. Последняя позиция, на наш взгляд, и позволяет толковать понятие насилия в том аспекте, о котором речь шла выше.
В указанном контексте насилие и уязвимое положение лица упоминаются и в рекомендациях Комитета министров Совета Европы, в соответствии с которыми «торговля людьми в целях сексуальной эксплуатации подразумевает вербовку... легальной или нелегальной - лиц (также давших на это свое согласие) с целью их сексуальной эксплуатации, при необходимости в принудительном виде, в частности, посредством насилия и угроз, обмана, превышения власти или злоупотребления их уязвимым положением» [8, с. 137]. На последней части формулировки, полагаем, стоит сосредоточить наше внимание: уязвимое положение человека ставится в один ряд с насилием и угрозами.
Таким образом, можно сказать, что на международном законодательном уровне зафиксировано не только непосредственное применение насилия (физическое, психическое и иное), или открытое, явное насилие, но и завуалированные, латентные виды насилия, например в виде злоупотребления «уязвимым положением лица», то есть такая форма насилия, которую условно мы может обозначить дефиницией «социальное насилие» как результат сложившихся социально-экономических и иных условий и обстоятельств, обусловливающих уязвимое положение лица и последующую эксплуатацию жертвы.
Криминологический анализ фактов эксплуатации, в частности сексуальной, свидетельствует о том, что факты социального насилия тесно переплетаются и «создают почву» для непосредственного физического, психического насилия над жертвой. Согласно результатам нашего исследования, к потерпевшим при эксплуатации были применены следующие виды насилия: физическое (28,2 %), психическое (19,6 %), сексуальное (9,4 %), психофизиологическое или психотропное (2,1 %).
Итак, в отношении 59,3 % жертв (почти 2/3) применялись различные формы прямого насилия (обратим внимание на неслучайную, вероятно, близость приведенных двух групп данных).
Важным добавлением к этим цифрам будет следующее. Оставшиеся 40 % потерпевших стали жертвами преступления (в том числе согласились работать в сфере секс-индустрии) по внешним признакам добровольно. Однако более детальное изучение механизма преступления показало, что среди таких «добровольцев» каждый второй либо делал этот шаг вынужденно либо подвергался психологическому принуждению в той или иной форме: шантаж, угрозы, включая демонстративные акты насилия в отношении других потерпевших на глазах потенциальной жертвы. Кроме того, исходя из анализа материалов уголовных дел интересующей нас категории можно констатировать, что даже если насилие не использовалось на первоначальных этапах совершения преступления, то в дальнейшем различные его формы, как правило, применялись к потерпевшему постоянно.
Выше речь шла о корыстном мотиве и цели - получении дохода - как ключевом двигателе преступного поведения эксплуататора-работорговца. Насилие при таких обстоятельствах играло и, конечно, продолжает играть инструментальную роль в механизме эксплуатации человека, будучи способом, средством принудительного воздействия на потерпевшего во имя достижения этой цели.
Однако с увеличением масштабов использования организованных, транснациональных форм торговли людьми с целью эксплуатации человека все чаще преступники прибегают к насилию такого характера, объема и интенсивности, что его по всем меркам следует признать избыточным с точки зрения объективно «необходимого» для достижения цели преступления. Возникает вопрос: в чем же смысл подобной избыточности? Скорее всего, эти действия призваны в первую очередь служить средством устрашения, подавления воли других жертв эксплуатации.
Но имеются основания думать и о том, что насилие перестает быть только инструментом решения криминальной задачи. Оно «вырастает» до уровня элемента мотивации поведения, включается в систему целеполагания преступника. Речь идет, прежде всего, о стремлении дать выход гипертрофированному самомнению и другим своим комплексам,
желании утвердить себя в собственных глазах и в глазах окружающих в качестве всевластного господина над судьбами и жизнью людей. Так, например, жертвы сексуальной эксплуатации зачастую становятся не только объектом грубого удовлетворения «основного инстинкта» потребителей данной сферы сексуальных услуг, в том числе хозяев (эксплуататоров-сутенеров и работорговцев), но и реализации насильственно-агрессивных наклонностей садистов.
ТЛ и __и
В целом в ходе современной криминальной эксплуатации человека, на наш взгляд, наблюдается два основных вида насилия, условно обозначенные нами как: 1) явное, очевидное инструментальное насилие - непосредственный функциональный инструмент принуждения (путем физического, психического, психотропного насилия или угрозы его применения). При этом насилие иногда выступает не только инструментом принуждения, но и входит в структуру мотивации преступника; 2) завуалированное, латентное социально-условное насилие (давление) - условие эксплуатации, сложившееся в результате социально-экономических условий и обстоятельств (в социальной среде на макро- и микроуровне, семейной, служебной, иных сферах), обусловливающее уязвимое положение лица.
Рассматривая различные способы насилия, применяемые к жертве эксплуатации, необходимо отметить, что насилие как инструмент и условие эксплуатации тесно связано с категорией состояния свободы эксплуатируемого. Жертва в результате насилия должна быть поставлена в такие условия, в которых она не в состоянии избежать эксплуатации. При этом и в случае применения непосредственно инструментального насилия как способа принуждения и социально-условного насилия как результата социально-экономических условий на макро- и микроуровне, обусловившего уязвимое положение потенциальной жертвы, потерпевший ограничивается или полностью лишается свободы. Иными словами, ограничение (лишение) свободы, осуществляемое эксплуататорами, предстает как условие криминальной эксплуатации человека, является обязательным элементом современного механизма подавления потенциальной жертвы.
Полагаем, что состояние несвободы потенциальной жертвы эксплуатации может дос-
тигаться разными способами: 1) жертва внутренне осознает себя свободной, пытается освободиться, избежать ограничения свободы, но физически насильно (инструментально) удерживается эксплуататором; 2) жертва физически не удерживается, но внутренне в результате социально-условного насилия, давления ощущает себя несвободной, «жертвой обстоятельств» и «добровольно» подвергается эксплуатации; 3) потенциальная жертва вследствие социально-условного насилия, давления чувствует себя несвободной или находится в уязвимом положении, чем активно пользуется преступник, применяя инструментальное (физическое, психическое, психотропное) насилие, порабощая жертву.
Данные исследования правоприменительной практики противодействия криминальной эксплуатации человека свидетельствуют о том, что нахождение потенциальной жертвы в ситуации социально-условного насилия (давления), уязвимого положения провоцирует повышенное внимание к данной категории лиц эксплуататоров. Перекрестное давление двойного насилия (социально-условного и инструментального) на потенциальную жертву практически обрекает последнюю на эксплуатацию, тем самым обеспечивая деятельность всего механизма организованной индустрии криминальной эксплуатации человека и его дальнейшее процветание на современном этапе.
Вышеизложенное позволяет резюмировать: если по внешним признакам (организованность, коррупционность, иерархичность, многопрофильность и др.) криминальная эксплуатация человека признается организованным, транснациональным видом преступности, то по внутренним качественным, имманентно присущим признакам (содержанию) криминальную эксплуатацию человека можно отнести к корыстно-насильственному виду преступности. При этом ведущим мотивом преступлений данного вида является корысть, цель - получение выгоды, иногда дополнительным элементом мотивации выступает насилие.
В целом при криминальной эксплуатации человека насилие является инструментом обеспечения эксплуатации. Причем в криминологическом смысле насилие, на наш взгляд, проявляется в двух видах: 1) непосредственное очевидное насилие как инст-
румент принуждения (физическое, психическое, психотропное); 2) опосредованное неочевидное социально условное насилие как совокупность условий и обстоятельств принуждения к эксплуатации (результат социально-экономических условий на макро- и микроуровне, уязвимое положение лица и др.). Наиболее распространенная траектория к состоянию несвободы потенциальной жертвы формируется (достигается) в результате двойного груза насилия (социально-условного насилия, давления, уязвимого положения лица и инструментального насилия, применяемого преступником).
Таким образом, сущность криминальной эксплуатации человека как криминологического феномена выражается через внутренние, качественные признаки (свойства) эксплуата-
Литература
1. Новый словарь иностранных слов / Е. Н. Захаренко, Л. Н. Комарова, И. В. Нечаева. М., 2003.
2. Советский энциклопедический словарь / гл. ред. А. М. Прохоров. М., 1988.
3. Крысин Л. П. Толковый словарь иноязычных слов. М., 1998.
4. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. 16-е изд., испр. М., 1984.
5. Криминология: учебник / под ред. В. Н. Кудрявцева, В. Е. Эминова. М., 2000.
6. Криминология / А. И. Гуров и др.; науч. ред. Н. Ф. Кузнецова, В. В. Лунеев. М., 2006.
7. Доклад подготовительной комиссии Международного уголовного суда. Пояснение к п. 1 ст. 7 (1) Римского статута Международного уголовного суда // Права человека: сборник международных документов. Прил. 1. Варшава, 2002.
8. Рекомендация № R (2000) 11 (принята Комитетом министров Совета Европы) и пояснительная записка «Торговля людьми в целях сексуальной эксплуатации». Совет Европы, 19 мая 2000 года // Противодействие торговле людьми: сборник нормативных правовых документов. М., 2004.
ции: выгодность, корыстный характер посягательства, цель - получение выгоды, насилие как инструмент обеспечения эксплуатации, состояние несвободы жертвы как условие эксплуатации, что дает возможность отнести ее к корыстно-насильственному виду преступности. Криминальная эксплуатация человека -корыстно-насильственный вид преступности, образующийся совокупностью таких посягательств, специфика которых проявляется обязательным наличием трех качественно взаимосвязанных элементов: 1) корыстной мотивацией и целью получения выгоды, в том числе иных «выгод» нематериального характера; 2) противоправным насильственным способом достижения результата; 3) состоянием несвободы жертвы как обязательным условием эксплуатации.
Bibliography
1. A New dictionary of foreign words / E. N. Zakharenko, L. N. Komarov, V. I. Nechaev. Moscow, 2003.
2. Soviet encyclopedic dictionary / ed. by A. M. Prokhorov. Moscow, 1988.
3. Krysin L. P. Explanatory dictionary of foreign words. Moscow, 1998.
4. Ozhegov S. I. dictionary of Russian language / ed. by N. Yu. Shvedova. 16 th ed., rev. Moscow, 1984.
5. Criminology: manual / ed. by V. N. Kudryavt-sev, V. E. Eminov. Moscow, 2000.
6. Criminology / A. I. Gurov etc.; scientific. ed. V. F. Kuznetsov, V. V. Lunev. Moscow, 2006.
7. The report of the preparatory Commission for the International criminal court. The explanation to section 1 of article 7 (1) (d) of the Rome Statute of the International criminal court // human Rights: FR. international documents. Appendix 1. Warsaw, 2002.
8. Recommendation no R (2000) 11 (adopted by the Committee of Ministers of the Council of Europe) and explanatory Memorandum «Human trafficking for sexual exploitation». The Council Of Europe. May 19, 2000 // Combating human trafficking: a collection of legal documents. Moscow, 2004.
