CC BY
61
УДК: 616.89.008.44
СУИЦИДЫ В ПСИХОНЕВРОЛОГИЧЕСКОМ ДИСПАНСЕРЕ: УРОКИ СЕРИИ СЛУЧАЕВ
Е.Б. Любое, Л.Г. Магурдумова, В.Е. Цупрун
Московский научно-исследовательский институт психиатрии - филиал ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии» МЗ РФ, г. Москва, Россия
Контактная информация:
Любов Евгений Борисович - доктор медицинских наук, профессор. Место работы и должность: руководитель отдела суицидологии Московского научно-исследовательского института психиатрии - филиал ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии» Минздрава России. Адрес: 107076, г. Москва, ул. Потешная, д. 3, корп. 10. Телефон: (495) 963-75-72, e-mail: lyubov.evgeny@mail.ru
Магурдумова Людмила Георгиевна — кандидат медицинских наук. Место работы и должность: старший научный сотрудник отдела суицидологии Московского научно-исследовательского института психиатрии - филиал ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии» Минздрава России. Адрес: 107076, г. Москва, ул. Потешная, д. 3, корп. 10. Телефон: (495) 963-75-72
Цупрун Виталий Евсеевич — кандидат медицинских наук. Место работы и должность: старший научный сотрудник отдела суицидологии Московского научно-исследовательского института психиатрии - филиал ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии» Минздрава России. Адрес: 107076, г. Москва, ул. Потешная, д. 3, корп. 10. Телефон: (495) 963-75-72
Ретроспективно изучены социально-демографические и клинические особенности 6 пациентов ПНД, жертв суицида, за 5 лет (2010-2014 гг.). Все страдали шизофренией, инвалиды без своих семей, часто госпитализированы, страдали хронической недостаточно леченной депрессией без психосоциальной работы, не консультированы суицидологом при его доступности; избрали брутальный способ самоубийства (выбросились из окна) без очевидной подготовки и планирования, совершали суицидальные попытки в прошлом. Выделенная группа высокого суицидального риска требует целевых биопсихосоциальных профилактических мероприятий.
Ключевые слова: суицид, шизофрения, факторы риска, амбулаторные пациенты, повседневная психиатрическая практика.
Отдельный человек - неразрешимая загадка, зато в совокупности люди представляют собой некое математическое единство и подчинены определенным законам.
А. Конан Дойль
Научно-практическая проблема диагностики и профилактики суицидального поведения (СП) душевнобольных, составляющих клиническую группу-мишень типовых антикризисных мероприятий [1-4, 6], особо важна при сдвиге парадигмы психиатрической помощи от изоляции пациента в психиатрической больнице (ПБ) к психосоциальному восстановлению на фоне активного процесса [5].
Цель исследования: определить социально-демографические и клинические характеристики погибших от суицида пациентов ПНД, особенности суицидов, количество и качество психиатрической помощи для выделения прогностических факторов риска суицидов
и резервов антикризисных мероприятий в психиатрическом ЛПУ.
Материал и методы: изучена медицинская документация (амбулаторные карты) всех зарегистрированных за 5 лет (2010-2014 гг.) погибших от суицидов в одном из столичных ПНД (ныне - филиала ГПБ): четверых мужчин и двух женщин в возрасте от 22 до 63 лет. Среднеарифметический возраст суицидентов 39,5 лет (мужчин - 31, женщин - 56 лет). Для сравнения - в Российской Федерации 42,5 и 44 года соответственно. У пяти - образование среднее (специальное), одного - высшее (ни дня не работал по специальности). Жили в отдельных квартирах многоэтажных (роковое, как окажется, обстоятельство) типовых домах в зоне обслуживания ПНД при «удовлетворительном» материальном достатке (хватало на еду, коммунальные платежи) с престарелыми матерями. Лишь одна жертва - замужем не одно десятилетие (ведомый ранее муж-пьяница стал с годами вторичным абстинентом и не-
формальным опекуном), взрослые дети жили отдельно; у второй женщины (разведенной) -малолетняя дочь фактически воспитывалась бабушкой.
Все исследуемые страдали шизофренией (Б.20, МКБ-10): п=5 - параноидной непрерывной; п=1 - эпизодической, с нарастанием дефекта (п=1) и «неблагоприятным прогнозом» (п=1) неизменно с начала наблюдения. Длительность последнего в диапазоне 1,5-24 года, у половины (п=3) жертв < 3 лет при таком же периоде нелеченого психоза. Все - инвалиды без права работы в связи с психическим расстройством 1-30 лет. До верификации диагноза постоянно не работали 3-5 лет. Ни у одного из пациентов не было индивидуальной программы реабилитации. Жертвы госпитализированы 2-7 раз, один был на принудительном лечении (убийство малолетнего сына, побудившего первый осмотр психиатра); суммарно госпитализированы 38 раз (1673 койко-дней) без учета принудительного лечения. Единичные недобровольные госпитализации в психозе в первые годы наблюдения - у двух пациентов.
Результаты и обсуждение.
Социально-демографические характеристики суицидентов отличны по половому распределению от выборки в общем населении (соотношение среди покончивших с собой мужчин / женщин в Москве 3:1), но соответствуют типовому портрету хронического больного шизофренией [7]: при выше среднестатистического (для Москвы) образовательном уровне - инвалиды с малым трудовым стажем, не имеющие своей семьи и живущие на грани бедности (но не нищеты). Большинство жертв (5 из 6) суицида - трудоспособного возраста, как в населении в целом: в РФ средний возраст жертвы суицида 42,5 (мужчины) и 44 года (женщины), что объясняет экономическое бремя самоубийства, и выявляет возрастную группу-мишень профилактических мероприятий. Женщина пенсионного возраста (63 года) -представитель группы пожилых, уровень суицидов в которой выше многократно, чем в первой. Все выбросились с 6-12 этажей во все сезоны, один накануне дня рождения. В одном случае актуальна психотравма с возможным отягощением соматогении (пациент потерял за 2 дня до суицида опекающую его мать, сбежал из больницы, где лечился от «бронхита»). Никто не оставил предсмертной записки. Известия о суицидах получены от близких, обра-
тившихся за справкой для отпевания, в одном случае (молодой суицидент) начато расследование. У всех жертв (кроме детоубийцы) повторные (2-4) суицидальные попытки (самоотравления, включая психотропные препараты, приведшие в реанимационные отделения, с последующей выпиской домой) в течение диагностированного расстройства: последние (у двух из пяти) < 1 года перед трагедией. Неизвестны суицидальные попытки в период нелеченой болезни (психоза), но детоубийство -«инициальный деликт» Stransky. Все - под диспансерным наблюдением врача (неизменного последние 2-3 года) 10-14 раз в год, получая не менее 3-4-х лекарств в схеме терапии 2-4 раза в день: нейролептики (20% - атипичные -без учета генерической формы клозапина «для сна» 50-100 мг / сутки) в средних дозах, антидепрессанты (обычно ТЦА первого поколения в субтерапевтических дозах, то есть < 150 мг амитриптилинового эквивалента в день), транквилизаторы, корректоры экстрапирамидных расстройств (ЭПР) - тригексифенидил (цикло-дол) 4-6 мг / сутки в неизменных схемах в течение последнего года. Все пациенты представлены регулярно на ВКК - в связи с обоснованием профилактического приема корректоров (ни у и одного не отмечены ЭПР). Отметим высокий риск токсичности при намеренной передозировке и особо в сочетании препаратов.
На протяжении последнего года врачи отмечали «вялость» и «подавленность», «плохой сон» пациентов без указания наличия (отсутствия) суицидального риска. Последний визит в связи с выпиской очередной порции лекарств к врачу не позже месяца до трагедии. Ни один пациент не осмотрен суицидологом (не направлен врачами) при наличии «кабинета» (одного из первых в столице) в ПНД.
Возможно (табл. 1) сравнение данных о суицидах пациентов в том же ПНД за 5-летний период (1991-1995 гг.) двадцатилетней давности (неопубликованная работа В.Е. Цупруна).
Смертность пациентов ПНД втрое выше, чем среди москвичей в целом (1000 на 100000 населения), и малую часть ее составляют суициды. Суициды пациентов определили бы уровень 0,2 на 100000 москвичей в зоне обслуживания ПНД, то есть «вклад» зарегистрированных душевнобольных в официальную статистику без погибших, если были, в психиатрической больнице <5% с допущением равного распределения суицидов в округах города.
Таблица 1
Суициды пациентов ПНД
Показатели 1991-1995 гг.* 2009-2014 гг.
Количество суицидов / жертвы с диагнозом шизофрении 49 / 49 5 / 5
Доля среди умерших за год пациентов ПНД (%) 7,5 0,5
Уровень суицидов на 100 000 пациентов ПНД / больных шизофренией *10 / 190 6 / 20
Примечание: *Рост за предыдущее пятилетие на 15%.
Доля суицидов в массиве смертности пациентов ПНД снижена более чем на порядок, и сравнялась почти с таковой в столице: в 2014 г. - 0,4% (в РФ <1,2%) суммарной смертности (2,5% - в 1991-1995 гг.) населения.
Отчетная форма 36 [цит. по 8] позволяет высчитать уровни суицидов зарегистрированных душевнобольных (без разделения на нозографические единицы) и сопоставить их с таковыми в общем населении (по сведениям Рос-стата). Так, доли пациентов в 2012 и 2013 гг. в массиве суицидентов составили в Москве 6,6 и 7,6% соответственно при неизменном количестве жертв (5,4 и 4,7% в РФ). В 1993 г. уровень суицидов (78) зарегистрированных психически больных вдвое превышал таковой в населении; пациенты ПНД определили 15% суицидальной смертности в стране [9]. Некоторое снижение количества суицидов в 2010-2013 гг. в России (на 20%) сопровождается и снижением контингента зарегистрированных психиатрической службой (мало отрадный факт). За 2009-20013 гг. уровень суицидов душевнобольных снижен на 4 (до 4,5), в общем населении - на 1 (в РФ на 3 и 7 соответственно). Различия уровней суицидов в Москве и Российской Федерации среди душевнобольных и в общем населении достигали в 2009-2013 гг. 1,5-2,5 и 4 раза соответственно. В более «благополучной» в аспекте уровней суицида Москве отмечено сходное (на 20%) снижение уровней суицидов душевнобольных и в общем населении, в РФ >10%. Доли жертв суицидов среди зарегистрированных душевнобольных в Москве и России составили в 2010-2013 гг. не более 0,015 и 0,03% соответственно. Количество суицидов лиц, находящихся под диспансерным наблюдением (более «тяжелых», требующих интенсивного наблюдения и лечения), превышает таковое пациентов консультативно-лечебной группы в 2 (в РФ) - 5 (в столице) раз при примерно равной численности указанных групп.
Доли суицидов в массиве зарегистрированного суицидального поведения (сумма суицидов и суицидальных попыток) не превышает 1/3 с тенденцией к снижению. На один суицид приходится не менее трех попыток (отдаленные последствия неизвестны), что соответствует литературным данным [4, 10]. В общем населении соотношение суицидов к попыткам не менее 1:10 (тиражируемые, но мало верифицированные данные), что указывает на бру-тальность избранных психически больными методов (наша выборка тому пример), не требующих при этом подготовки.
Больные шизофренией и расстройствами шизофренического круга составляют около % зарегистрированных психически больных в Москве (<15% РФ). Наши выборки (все суици-денты) и литературные данные [4] указывают особо высокий уровень суицидов при шизофрении (в поле зрения психиатра и статистики - самые тяжелые, под диспансерным наблюдением): до 300 на 100000 больных, на порядок выше, чем усредненный в населении тех же стран. Суицидальный риск больных (шизофренией - тоже), возможно, снижается параллельно с общемировым трендом и в связи с улучшением психиатрической помощи, стимулирующей и выявляющей антисуицидальные факторы и механизмы совладания [5]. Однако снижение уровня суицидов в 10 раз за 20 лет при сходном количестве больных шизофренией в ПНД (табл. 1) нашей выборки указывают возможную статистическую недостоверность и не, но не противоречит низкому качеству повседневной психиатрической помощи и уменьшению охвата «добровольно - обязательным» лечением в ПНД [7]. Усредненный уровень суицидов больных шизофренией равен максимальным показателям москвичей старшего возраста и вдвое превышает таковой у мужчин трудоспособного возраста. Снижение уровней суицидов происходит на фоне сниже-
ния таковых в столице за указанные пятилетия втрое (с 15 до 5). Если >5% больных (уточненные данные меньше вдвое приводимых учебниками) погибают в течение верифицированного процесса (жизни?) [4, 10], при усредненном 15-летнем активном процессе [11], когда пациенты «на виду» психиатра (помимо трудноуловимых суицидов в период нелеченой болезни и остаточном состоянии), риск составляет не менее 0,3% в год (указанный выше уровень 300 на 100000 больных), что составило бы в 2013 г. для отечественной субпопуляции столичных больных 193 жертвы (1678 в РФ) при зарегистрированных 41 (1354 в РФ). При, возможно, лучшей выявляемости шизофрении в столице, количество суицидов меньше расчетной впятеро, но близко в целом по стране.
Риск суицида различен по ходу шизофрении с тенденцией к снижению [12]. Наибольший риск (до 10%) приходится на первые годы диагноза [10]. Так, 'Л жертв в нашей выборке отнесена к «первому эпизоду» (<5 лет верифицированного диагноза) шизофрении при 1520% представленности на участках ПНД [7]. Наша выборка указывает и на сохраняющийся риск на всем протяжении процесса [4] больных ПНД. Шизофрения - «амбулаторная болезнь» [13]: >80% времени в году даже эпизодически госпитализированные пребывают вне больницы. Госпитализация для 2/3 охваченных фармакотерапией (хотя бы один курс за год) больных шизофренией, а их < Л на участках ПНД, - исключительное событие [7]. До 90% суицидов совершены в ремиссии [4], риск суицидов амбулаторных больных 0,1% в год [14].
Трудность оценки риска и прогноза суицидального поведения больных (шизофренией) объяснена относительно малой (слава Б-гу) частотой и «внезапностью и импульсивностью» суицидов [15], на что обычно ссылаются в «оправдательных заключениях» психиатрических ЛПУ. Выбор метода суицида у всех пациентов - более брутальный по сравнению с самоотравлениями в анамнезе. Наиболее значимым факторами риска, однако, признаны суицидальная попытка в анамнезе («поведение в будущем лучше всего прогнозировано поведением в прошлом») и депрессия [1-4, 10]. Повторные самоотравления (психотропными препаратами) с тяжелыми медицинскими последствиями (признак выраженного намерения умереть) и хронифицированная атипичная (по распространенности - скорее «типичная») депрессия в рамках неполной ремиссии отмечены
в амбулаторных картах отнюдь не избегающих ПНД пациентов. Депрессия, возможно, питала чувство безнадежности и в плане результата недостаточно адекватной монотонной антидепрессивной терапии при формальном её следовании (по косвенным показателям посещаемости ПНД). Не исключен избирательный прием препаратов. В этой связи так показано привлечение к контролю комплаенса, эффекта и переносимости лечения, риска СП близких пациента, естественных участников терапевтического «триалога», выраженность психопатологии и социальной дезадаптации хронических и так называемых молодых хронических больных-инвалидов [7] - достаточные факторы риска суицида и без актуальной психотравмы, и несоблюдения лекарственного режима. Суици-денты нашей выборки объединены и высоким потреблением психиатрических ресурсов, в связи с частыми (не менее 5 раз за последние 5 лет наблюдения) госпитализациями (пять из шести пациентов), представляя группу «потребителей больших объемов психиатрической помощи [7]. Шестой пациент длительно госпитализирован в связи с ООД (убийством).
Небольшая выборка высвечивает типовые недостатки психиатрической (антикризисной) помощи - нарушение преемственности (пациенты выписаны домой после суицидальных попыток); депрессию врачи стереотипно констатировали, но адекватно не лечили; отсутствовал динамический мониторинг суицидального поведения; в забвении психосоциальная работа. «Замыленный» глаз врача, годами наблюдающего внешне застывшую картину «непрерывного процесса» (гипердиагностика «непрерывной параноидной шизофрении» в психиатрических ЛПУ пока неистребима) и «дефект» больного - дополнительный фактор риска. Вместе с тем в наборе диагнозов психиатра обычно отсутствует суицидоопасная «постшизофреническая депрессия», отягощающая бремя расстройства. В формальной записи о кончине пациента ни слова о деталях трагедии и упоминания соболезнования близкому, требующего, вероятно, мер третичной профилактики (поственции) или, безусловно, сочувствия.
Показательны агрессия в отношении близкого в нелеченом психотическом состоянии (деликт-психоз) и проблемы душевнобольной матери малолетнего ребенка.
Анализ серии случаев указывает на необходимость систематизации статистики суици-
дального поведения в психиатрических ЛПУ с последующим обсуждением в коллективе, с пациентами и их близкими, выделения групп-мишеней пациентов с сочетанными клинико-социальными проблемами, нуждающихся в целевом биопсихосоциальном подходе, снижающем риск СП [4]. Исключение из номенклатуры врачебных специальностей «суицидо-лога» лишь подчеркивает необходимость овладения основами антикризисной помощи врачом (клиническим психологом, социальным работником и т.д.) Пока же психиатрический персонал вне зависимости от стажа и опыта мало осведомлен о риске и профилактике СП [16], а повседневная практика ведения и лечения больных группы риска - неизменно низкого качества [4, 5]. «Кабинет суицидолога» мало полезен, коли иные врачи не насторожены. Снижающийся охват пациентов стигматизирующей, малопривлекательной и не отвечающей насущным нуждам пациентов типовой психиатрической помощи [19] повышает риск СП особенно - амбулаторных больных на этапе стихийного психосоциального восстановления. Роль суицидологической службы как внедис-пансерного звена психиатрической службы лишь нарастает.
Итак, тренд к снижению уровней суицидов душевнобольных (больных шизофренией) в России и Москве в частности, как и в общем населении в 2009-2013 гг. мало связан с положительными подвижками качества и количества специализированной помощи, но более с некой социально-экономической стабилизацией в стране (исследование завершено в преддверие эпицентра очередного кризиса), отражаемой на уровнях суицида в населении в це-
Литература:
1. Амбрумова А.Г., Тихоненко В.А. Диагностика суицидального поведения: Методические рекомендации. - М., 1980. - 48 с.
2. Амбрумова А.Г., Тихоненко В.А. Профилактика суицидального поведения: Методические рекомендации. - М., 1980. - 24 с.
3. Диагностика и профилактика суицидального поведения больных шизофренией: Методические рекомендации / Под научным руководством А.Г. Амбрумовой. - М., 1987. - 17 с.
4. Любов Е.Б., Цупрун В.Е. Суицидальное поведение при шизофрении. Часть I: Эпидемиология и факторы риска // Суицидология. - 2013. - Том 4, № 1 (10). - С. 15-28.
лом как части общемировой тенденции. Ремис-сионное (тимопатическое) состояние пациентов с изначально низкой жизнестойкостью и малым защитным эффектом психофармакотерапии, открыто психосоциальному дистрессу, триггеру суицидогенеза и «психически здоровых» [1-3].
Предстоит - для обоснования и разработки дифференцированных лечебно - профилактических программ на основе полипрофессионального (бригадного) и межведомственного биопсихосоциальных подходов - детально и дифференцировано изучить динамические связи уровней суицидов (суицидальных попыток) в населении и особой субпопуляции душевнобольных в отдельных поло-возрастных группах, рамках нозографических единиц МКБ, с учетом социального и микросоциального контекста. В суммарный индекс девиантного поведения душевнобольного как одного из критериев эффективности специализированной службы следует ввести, помимо СП, показатели убийства и агрессии (физической и вербальной).
О г р ан и ч е н и е и с с л е д о в ан и я : данные о СП (динамике и статике) пациентов, как и населения в целом не полны [17, 18]; ретроспективный анализ амбулаторных карт недостаточен для психологической аутопсии.
Б л аг о д а р н о с т ь . Соавторы благодарят за помощь в сборе и обработке медико - статистического материала дорогую коллегу Елену Евгеньевну Лебедеву, «птенца гнезда Амбрумо-вой», и поздравляют ее со славным полувековым юбилеем работы.
References:
1. Ambrumova A.G., Tihonenko V.A. Diagnostika suicidal'nogo povedenija: Metodicheskie rek-omendacii. - M., 1980. - 48 s. (In Russ)
2. Ambrumova A.G., Tihonenko V.A. Profilaktika sui-cidal'nogo povedenija: Metodicheskie rekomendacii.
- M., 1980. - 24 s. (In Russ)
3. Diagnostika i profilaktika suicidal'nogo povedenija bol'nyh shizofreniej: Metodicheskie rekomendacii / Pod nauchnym rukovodstvom A.G. Ambrumovoj. -M., 1987. - 17 s. (In Russ)
4. Lyubov E.B., Tsuprun V.M. Suicide and schizophrenia: rates and risk factors // Suicidology. - 2013.
- Vol. 4, № 1 (10). - P. 15-28. (In Russ)
5. Любов Е.Б., Цупрун В.Е. Суицидальное поведение и шизофрения: биопсихосоциальный подход в диагностике, лечении и профилактике // Суици-дология. - 2013. - Том 4, № 3 (12). - С. 3-16.
6. Цупрун В.Е. Покушения на самоубийство и вопросы их профилактики среди контингента больных психоневрологического диспансера: Авто-реф. дис. ... канд. мед. наук. - М.,1984. - 15 с.
7. Гурович И.Я., Любов Е.Б. Фармакоэпидемиоло-гия и фармакоэкономика в психиатрии. - М.: Медпрактика-М, 2003. - 264 с.
8. Демчева Н.К., Яздовская А.В., Сидорюк О.В. и др. Эпидемиологические показатели и показатели деятельности психиатрических служб в Российской Федерации (2005-2013 гг.): Статистический справочник. - М.: ФГБУ «ФМИЦПН им. В.П. Сербского» Минздрава России, 2015. - С. 552-559.
9. Жариков Н.М., Иванова А.Е., Анискин Д.Б., Чур-кин А.А. Самоубийства в Российской Федерации как социопсихиатрическая проблема // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. -1997. - № 6. - С. 9-15.
10. Nordentoft M., Madsen Т., Fedyszyn I. Suicidal behavior and mortality in first-episode psychosis // J. Nerv. Ment. Dis. - 2015. - Vol. 203. - P. 387-392.
11. Киселев Л.С., Сочнева З.Г. Закономерности начала, течения и исходов основных психических заболеваний. - Рига: Зинатне, 1988. - 236 с.
12. Castelein S., Liemburg E.J., de Lange J.S. Suicide in recent onset psychosis revisited: Significant reduction of suicide rate over the last two decades - a replication study of a Dutch incidence cohort // PLoS One. - 2015. - Vol. 10 (6). - e0129263.
13. Шмаонова Л.М. Возможности эпидемиологического метода и некоторые результаты популяци-онного исследования шизофрении // Журнал невропатологии и психиатрии. - 1983. - Том 83.
- С. 707-716.
14. Brugnoli RNovick D., Haro J.M. et al. Risk factors for suicide behaviors in the observational schizophrenia outpatient health outcomes (SOHO) study // MC Psychiatry. - 2012. - Vol. 12. - P. 83.
15. Allebeck P., Varla A., Kristjansson E, Wistedt B. Risk factors for suicide among patients with schizophrenia // Acta Psychiatr. Scand. - 1987. - Vol. 76.
- P. 414-419.
16. Любов Е.Б. и группа исследователей. Персонал психиатрических больниц о суицидальном поведении: опыт, осведомленность и отношение // Независимый психиатрический журнал. - 2015. -№ 3. - С. 69-74.
17. Зотов П.Б., Родяшин Е.В., Уманский С.М., Кузнецов П.В. Проблемы и задачи суицидологического учета (организация регистра) // Тюменский медицинский журнал. - 2011. - № 1. - С. 10-11.
18. Любов Е.Б., Кабизулов В.С., Цупрун В.Е., Чубина С.А. Территориальные суицидологические службы России: структура и функция // Суицидо-логия. - 2014. - Том 5, № 3 (16). - С. 3-17.
5. Lyubov E.B., Tsuprun V.E. Suicidal behaviour and schizophrenia: promising preventative and curative biopsychosocial interventions // Suicidology. - 2013.
- Vol 4, № 3 (12). - P. 3-16. (In Russ)
6. Cuprun V.E. Pokushenija na samoubijstvo i voprosy ih profilaktiki sredi kontingenta bol'nyh psihonevro-logicheskogo dispansera: Avtoref. dis. ... kand. med. nauk. - M.,1984. - 15 s. (In Russ)
7. Gurovich I.Ja., Ljubov E.B. Farmakojepidemiologija i farmakojekonomika v psihiatrii. - M.: Medpraktika-M, 2003. - 264 s.
8. Demcheva N.K., Jazdovskaja A.V., Sidorjuk O.V. i dr. Jepidemiologicheskie pokazateli i pokazateli dejatel'nosti psihiatricheskih sluzhb v Rossijskoj Federacii (2005-2013 gg.): Statisticheskij spravoch-nik. - M.: FGBU «FMICPN im. V.P. Serbskogo» Minzdrava Rossii, 2015. - S. 552-559. (In Russ)
9. Zharikov N.M., Ivanova A.E., Aniskin D.B., Churkin A.A. Samoubijstva v Rossijskoj Federacii kak sociopsihiatricheskaja problema // Zhurnal nevrologii i psihiatrii im. S.S. Korsakova. - 1997. -№ 6. - S. 9-15. (In Russ)
10. Nordentoft M., Madsen T., Fedyszyn I. Suicidal behavior and mortality in first-episode psychosis // J. Nerv. Ment. Dis. - 2015. - Vol. 203. - P. 387-392.
11. Kiselev L.S., Sochneva Z.G. Zakonomernosti nachala, techenija i ishodov osnovnyh psihicheskih zabolevanij. - Riga: Zinatne, 1988. - 236 s. (In Russ)
12. Castelein S., Liemburg E.J., de Lange J.S. Suicide in recent onset psychosis revisited: Significant reduction of suicide rate over the last two decades - a replication study of a Dutch incidence cohort // PLoS One. - 2015. - Vol. 10 (6). - e0129263.
13. Shmaonova L.M. Vozmozhnosti jepidemiologicheskogo metoda i nekotorye rezul'taty populjacionnogo issledovanija shizofrenii // Zhurnal nevropatologii i psihiatrii. - 1983. - Tom 83. - S. 707-716. (In Russ)
14. Brugnoli R., Novick D., Haro J.M. et al. Risk factors for suicide behaviors in the observational schizophrenia outpatient health outcomes (SOHO) study // MC Psychiatry. - 2012. - Vol. 12. - P. 83.
15. Allebeck P., Varla A., Kristjansson E, Wistedt B. Risk factors for suicide among patients with schizophrenia // Acta Psychiatr. Scand. - 1987. - Vol. 76.
- P. 414-419.
16. Ljubov E.B. i gruppa issledovatelej. Personal psihi-atricheskih bol'nic o suicidal'nom povedenii: opyt, osvedomlennost' i otnoshenie // Nezavisimyj psihi-atricheskij zhurnal. - 2015. - № 3. - S. 69-74. (In Russ)
17. Zotov P.B., Rodjashin E.V., Umanskij S.M., Kuzne-cov P.V. Problemy i zadachi suicidologicheskogo ucheta (organizacija registra) // Tyumen Medical Journal. - 2011. - № 1. - S. 10-11. (In Russ)
18. Lyubov E.B., Kabizulov V.S., Tsuprun V.E., Chubi-na S.A. Regional antisuicide facilities in Russia: structure and function // Suicidology. - 2014. -Vol. 5, № 3 (16). - P. 3-17. (In Russ)
19. Гурович И.Я. Направления совершенствования психиатрической помощи // Социальная и клиническая психиатрия. - 2014. - Том 24. - Вып. 1. - С. 5-9.
19. Gurovich I.Ja. Napravlenija sovershenstvovanija psihiatricheskoj pomoshhi // Social'naja i klinicheskaja psihiatrija. - 2014. - Tom 24. - Vyp. 1. - S. 5-9. (In Russ)
SUICIDE IN OUTPATIENT MENTAL HEALTH CARE HOSPITAL: LESSONS FROM CONSECUTIVE CASE SERIES
E.B. Lyubov, L.G. Magurdumova, V.E. Tsuprun Moscow Research Institute of Psychiatry, Russia
Socio-demographic and clinical characteristics of 6 outpatients (4 men), suicide victims was studied retrospectively during 5 years period. All disabilitied schizophrenic (ICD-10) patients were high users of mental health services (i.e., with frequently hospitalizations), suffered from chronic under treatment chronic depressive symptoms, have committed suicide by defenestration whereby they throw themselves out of a high window, with history of attempted suicide The target group of high suicide risk requires biopsychosocial preventive measures.
Keywords: suicide, schizophrenia, risk factors, outpatients, routine psychiatric practice.
УДК: 616.89-008
ПОТЕНЦИАЛЬНОЕ ЖЕЛАНИЕ ОБРАЩЕНИЯ К СПЕЦИАЛИСТУ В ОБЛАСТИ ПСИХИЧЕСКОГО ЗДОРОВЬЯ У ЮНОШЕЙ: ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ СУИЦИДОЛОГИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ
А.В. Меринов, Т.А. Меденцева
ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. академика И.П. Павлова» Минздрава России, г. Рязань, Россия
Контактная информация:
Меринов Алексей Владимирович - доктор медицинских наук, доцент. Место работы и должность: профессор кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России. Адрес: 390010, г. Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9. Телефон: (491) 275-43-73, электронный адрес: merinovalex@gmail.com
Меденцева Татьяна Александровна - студентка шестого курса ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. академика И.П. Павлова» Минздрава России. Адрес: 390010, г.Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9. Электронный адрес: tatiana_medentseva@maiLm
Работа посвящена изучению желания обратиться к специалисту в области психического здоровья среди молодых людей. Исследована группа юношей, ответ которых на данное утверждение в предлагаемом опроснике для выявления аутоагрессивных паттернов оказался положительным. Результаты исследования достаточно убедительно демонстрируют, что респонденты имеют заметно более высокий суицидальный потенциал. Суицидальные мысли в исследуемой группе обнаружены у 31,2% респондентов (в контрольной - 14,0%). Частота депрессивных состояний характеризовала именно исследуемую группу юношей - 75,0%. Отмечались частые моменты безысходности - у 47,9% юношей изучаемой группы (в группе контроля - 21,9%). Примерно такие же данные были получены при исследовании аналогичных групп девушек с желанием обращения к специалисту в области психического здоровья. Данный факт говорит в пользу того, что положительный ответ на этот вопрос является весьма настораживающим моментом, часто «предманифестным» указанием на возможные серьезные проблемы. Этот вопрос, несмотря на кажущуюся его «легковесность», целесообразно использовать в скрининговых исследованиях, как в суицидологической практике, так и при прочих исследованиях юношей и девушек, касающихся их психо-эмоционального состояния.
Ключевые слова: суицидальное поведение, скрининг аутоагрессивного поведения, желание обращения к психиатру, психологу.
Сам вопрос обращения за помощью к спе- нашей стране, к сожалению, так и не стал для циалисту в области психического здоровья в большинства обыденным [1]. Многие пациен-
