Суицидальность и склонность к риску у подростков: биопсихосоциальный синтез Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

рают роль главных регуляторов социального поведения, в том числе и отклоняющегося, де-линквентного и противоправного. Другими словами, являются факторами, способствующими или препятствующими расширенному мизантропическому суициду. Именно ценности определяют свободный выбор между правом и преступлением, нормативным и анормальным, моральным и безнравственным. A.G. Funk и G.M. Wise [7] считают, что неспособность людей утвердить ценность своих особенностей и способов достижения целей ведет к отказу от подчинения нормативной системе. E.C. Ravlin и B.M. Meglino [8] экспериментально показали, что ценности, как устойчивые центральные личностные образования, дают возможность предсказывать образ поведения во времени.

Описанные смысловые типы суицидальных действий имеют важное прагматическое значение. Их правильная своевременная диагностика позволяет принять меры направленной превентивной профилактики самоубийств, предупредить наиболее социально тяжелые их проявления и последствия.

Литература:

1. Бердяев Н. О самоубийстве (Психологический этюд) // Психологический журнал. - 1992. - Том 13, № 1. - С. 90-94 (92); № 2. - С. 96-106.

2. Василюк Ф.Е. Психология переживания. - М.: изд-во МГУ, 1984. - 200 с.

3. Тихоненко В.А. Жизненный смысл выбора смерти // Человек. - 1992. - № 6. - С. 19-29.

4. Тихоненко В.А. Позиция личности в ситуации конфликта и суицидальное поведение // Российский психиатрический журнал. - 1998. - № 3.

5. Столин В.В. Самосознание личности. - М.: Изд. МГУ, 1983. - 284 с.

6. Харитонов С.В. Неспецифические феномены суицидального поведения у больных с личностными расстройствами // Суицидология. - 2013. -Том 4, № 1. - С. 42-48.

7. Funk A.G., Wise G.M. Anomie, powerlessness and exchang: Parallel sources of deviance // Deviant behavior. - 1989. - Vol. 10, № 1. - С. 53-60.

8. Ravlin E.G., Meplino B.M. Effect of Values on Perception and Decision Making: A Study of Alternative Works Values Measures // Journal of Applied Psychology. - 1987. - Vol. 72, № 4. - P. 666-673.

SEMANTIC TYPOLOGY OF SUICIDES

Joseph A. Kudryavtsev

Serbsky National Research Centre for Social and Forensic Psychiatry, Moscow, Russia

Under a psychological analysis of 150 cases of completed suicides and of 30 suicidal attempts we identified a seven of semantic types of suicidal behavior (protest, appeal, avoidance, self-punishment, denial, brutal "misanthropy", a mutual suggestion). The classification us was based on the semantic position of the personality, which was formed at the time of suicidal act. In that way we established the features of the formation and mechanisms of implementation of suicides. Knowledge of these parameters allows us to recognize of the threat of suicide, determine the personal risk of their realization, provides the reference points and "targets" of psychological correction the suicidal behavior and prevention of suicides attempts.

Key words: meaningful position, semantic typology of suicides, genesis of suicide, suicidal mechanisms of suicides, suicide.

Открыта подписка на журнал «Суицидология»>

Индекс подписки: 57986 Каталог научно-технической информации (НТИ) ОАО «Роспечать» Информация по е-шаИ: [email protected]

УДК: 616.89-008.441.44-0536:316.6

СУИЦИДАЛЬНОСТЬ И СКЛОННОСТЬ К РИСКУ У ПОДРОСТКОВ: БИОПСИХОСОЦИАЛЬНЫЙ СИНТЕЗ

А.С. Рахимкулова, В.А. Розанов

Одесский национальный университет им. И.И. Мечникова

Институт последипломного образования, г. Одесса, Украина

Контактная информация:

Рахимкулова Анастасия Станиславовна - аспирант кафедры клинической психологии Института инновационного последипломного образования Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Телефон: +38-050-98-24-204, e-mail: [email protected]

Розанов Всеволод Анатолиевич - доктор медицинских наук, профессор. Место работы: профессор кафедры клинической психологии Института инновационного последипломного образования Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Телефон: +380-50-520-21-27, е-mail: [email protected]

В обзоре обсуждаются биологические, психологические и социальные факторы суицидальности у подростков в связи с таким явлением как рисковое поведение. Подростки, демонстрирующие склонность к рисковому поведению - особая группа риска суицидальной активности. Даже у вполне благополучных подростков в силу сочетания естественных биологических, психологических и социальных факторов могут наблюдаться резкие изменения настроения, проявления депрессии и импульсивности в принятии решений, что может стимулировать появление суицидальных мыслей. У склонного к риску подростка (черта, отличающаяся от импульсивности) все это переживается еще более остро, уровень эмоциональной реактивности его еще более высок, а контроль за своими действиями еще слабее, что может усилить характер суицидальной активности и ускорить переход от стадии суицидальных мыслей к стадии планирования и совершения суицида. Наблюдаемое рисковое поведение (в отличие от обычно скрытых суицидальных тенденций, мыслей и переживаний) должно служить серьезным предупреждением.

Ключевые слова: рисковое поведение, суицидальная активность, подростки

Суицид - исключительно сложное и многостороннее человеческое явление, обусловленное множеством причин и обстоятельств, порой противоречащих друг другу. Если попытаться обобщить, то можно сказать, что самоубийство связано как с индивидуальными биопсихологическими, так и социальными, культурными и экзистенциальными факторами [153]. При этом самоубийство представляет собой серьезную проблему общественного здоровья и психического здоровья в частности. Согласно данным ВОЗ, общий уровень суицидальной активности за последние 45 лет вырос на 60%, число случаев суицида в мире в последние десятилетия достигает около 1 миллиона человек в год. Самоубийство занимает 14-е место среди основных причин смертности населения и составляет 1,5% всех смертей в мире, что соответствует глобальному показателю смертности в 16,7 человек на 100000 населения и равнозначно гибели одного человека каждые 40 секунд. Суицидальные попытки превышают число завершенных суицидов на порядок [1, 34, 152]. Прогнозируется возрастание числа суицидов к 2020 году в 1,5 раза [119, 153]Уровень самоубийств почти во всех культурах заметно выше среди мужчин старшего возраста по сравнению с любыми другими категориями населения. Однако в последние десятилетия уровень самоубийств среди молодых людей растет настолько быстро, что в трети стран, как развитых, так и развивающихся,

данный возраст начали рассматривать как группу повышенного риска [68, 153]. На сегодняшний день самоубийство является одной из трёх основных причин смерти для возрастной категории 15-44 лет и второй основной причиной смерти для возрастной категории 10-24 года [153]. Индексы самоубийств в возрастной группе 5-14 лет низки (порядка 0,5-2,5 на 100000 в зависимости от страны или региона), однако среди молодежи (14-25 лет) они уже значительно выше (5,0-28,0 на 100000). [37]. При этом у 30% лиц в возрасте 14-24 лет бывают суицидальные мысли, 6% юношей и 10% девушек совершают суицидальные действия [154]. По данным государственной статистики количество детей и подростков, покончивших с собой в возрасте до 18 лет, в России составляет 12,7%, а на Украине - 10,8% от общего числа лиц данной возрастной категории, умерших от внешних причин [4]. Данные наших наблюдений свидетельствуют о росте суицидов среди подростков за последние 10 лет, при том, что для остального населения характерно некоторое снижение уровня суицидов [19].

При проведении опросов, направленных на выяснение состояния психического здоровья подростков в школах, примерно 30% мальчиков и 40% девочек отмечают суицидальные мысли, о суицидальных попытках за последние 6 месяцев сообщают 3,7% мальчиков и 7,6 % девочек [20].

Следует отметить, что самоубийства среди этого контингента наносят наиболее сильный психологический и моральный ущерб семьям и ближайшему окружению подростков, имеют большой общественный резонанс, активно обсуждаются СМИ, вызывая в обществе ощущение катастрофичности происходящего. Все это подчеркивает необходимость детального, объективного и беспристрастного изучения различных аспектов суицидального поведения детей, подростков и молодежи. Необходимо также уделить больше внимания особенностям и характерным чертам тех возрастных периодов, с которыми обычно связывают формирование отношения личности к суициду.

Цель данного обзора - рассмотреть весь комплекс механизмов и причин, способных оказать влияние на суицидальное и риско-

Факторы

вое поведение подростков и молодежи, от биопсихологических особенностей до экзистенциальных аспектов, характерных для подросткового или близкого к нему возраста. Факторы риска суицида. Концепция факторов риска, несмотря на свою ограниченность в плане предикции суицида конкретного индивидуума, представляет ценность для более ясного понимания причин и механизмов, способных привести к самоубийствам на популяционном уровне. Условно факторы риска можно разделить на 2 группы -провоцирующие и потенцирующие (табл. 1). Естественно предположить, что наличие более одного провоцирующего фактора, подкрепленного факторами потенцирующими, с большей вероятностью вызывает суицидальную активность.

Таблица 1

риска суицида

Провоцирующие Потенцирующий

1. Биологические

- нейробиологические - семейная история суицида - нарушения ранних этапов развития - физическая болезнь, особенно неизлечимая

2. Психиатрические

- психические расстройства - эмоциональные расстройства - психотические и личностные расстройства - злоупотребление психоактивными веществами - острые фазы психических нарушений

3. Психологические

- импульсивно-агрессивное поведение - высокая эмоциональная реактивность - состояние безнадежности, ангедонии - негативные эмоциональные состояния (скорбь, тоска, печаль) - рисковое поведение

4. Социальные

- суицидальное поведение в социальной группе - наличие факторов постоянного физического и психологического стресса - стрессовые события жизни - доступность средств для совершения суицида

5. Демографические

- пол (мужской) - возраст (подростковый, выше 45) - семейное положение (неженат/ незамужем) - уровень образования (низкий и ниже среднего) - профессиональная занятость (безработный)

В нашу задачу не входит подробное обсуждение этих факторов, мы ограничимся самыми общими замечаниями, имеющими отношение к обсуждаемой теме. Анализ биологических (в частности генетических) факторов риска суицида в русле поведенческой генетики связан с изучением семейной истории суицида, суицида в семьях с усыновлением и в близнецовых парах [45, 116]. Эти исследования

позволили оценить общий вклад генов в формирование суицидального поведения, составляющий примерно 45% [134]. Развитие молекулярной генетики и геномики открыло новые возможности, и в последние десятилетия исследования сконцентрировались на поиске конкретных генов, влияющих на данное поведение или тесно ассоциированных с ним [105, 107]. В настоящее время подтверждено нали-

чие биологических коррелятов суицидального поведения на уровне генных полиморфизмов, связанных с рядом нейромедиаторных систем мозга и системой стресс-реагирования организма [137]. В тоже время, носительство некоторых генов лишь незначительно повышает риск суицида, поскольку реализация генотипа в значительной степени обусловлена взаимодействием генов и среды [106, 121, 155]. В этих процессах большую роль, по-видимому, играют эпигенетические механизмы [143]. Данный аспект проблемы подробно рассмотрен нами в предыдущих обзорных публикациях [16, 135].

Что касается нейробиологических систем, связанных с суицидальным поведением, то предметом пристального внимания в течение ряда лет являются серотонинергическая, дофа-минергическая, ГАМК-ергическая медиатор-ные системы мозга, а также ряд других механизмов, например, состояние нейромодулято-ров, цитокинов и факторов роста. Можно считать доказанной роль системы серотонина. У лиц, покончивших с собой или совершивших тяжелые суицидальные попытки, выявляется сниженный уровень метаболитов серотонина в цереброспинальной жидкости [42, 43, 121]; повышенный уровень рецепторов серотонина в тромбоцитах [39, 114, 121]; сниженное число пресинаптических транспортеров и большее количество постсинаптических рецепторов, в основном в префронтальной коре [35, 116, 121, 127]. В то же время, подобные изменения активности серотонинергической системы свойственны не только суицидальному, но и другим видам агрессивного поведения, прежде всего связанным с дефицитом контроля импульсивных действий [121, 145]. Это указывает на связь суицидальной активности с другими расстройствами поведения, и в первую очередь - с расстройствами эмоциональной сферы и рисковым поведением.

Серотониновая система, вероятно, может быть вовлечена в формирование суицидально-сти как напрямую, так и опосредованно, через формирование тех или иных психических расстройств [103, 116, 121]. С этих же позиций можно рассматривать роль хронических и смертельных соматических заболеваний. С одной стороны, они провоцируют состояние депрессии через биологические механизмы, а с другой - лишают индивида положительного образа будущего, тем самым усугубляя психологическое восприятие текущей ситуации и себя в ней как бессмысленное и безнадежное [1, 77, 121].

Биологические механизмы скорее представляют собой предпосылки суицидальности, в то время как наибольший риск представляют собой психиатрические факторы риска — те или иные психические расстройства [56, 115, 118, 120-122, 147, 149]. Утверждение о том, что значительная часть покончивших с собой не имели психических расстройств, связано с разными подходами к оценке этого показателя. Если используется психологическая аутопсия, то диагностируемое психиатрическое заболевание в момент совершения суицида выявляется у 90-95% лиц, покончивших с собой [121, 122]. Если же оцениваются формальные данные заболеваемости психическими расстройствами, то доля лиц, не имеющих диагноза, среди покончивших с собой, резко снижается. Результаты масштабного исследования ВОЗ [121], в котором принимало участие более 100 тыс. человек из 21 страны, показали, что многие психические расстройства могут сопровождаться суицидальными проявлениями [121]. При этом значение различных расстройств для суицидальности связано с социо-экономическим фактором. Так, наиболее серьезными предикторами суицидальных попыток в развитых странах выступают расстройства настроения, а в развивающихся - злоупотребление психоактивными веществами и посттравматическое стрессовое расстройство [121]. Депрессия выступает одним из самых существенных психиатрических рисков суицидального поведения [109], 15% индивидов, страдающих депрессией, хотя бы 1 раз в жизни совершали попытку суицида, 60% жертв суицида страдали депрессией [80]. Депрессия часто сочетается с личностными расстройствами и повышает выраженность злоупотребления психоактивными веществами [56, 130]. В лонгитюдном исследовании факторов риска суицидальных попыток [56] было обнаружено, что продолжительная глубокая клиническая депрессия ведет к развитию коморбидности с пограничным личностным расстройством, тревожным, паническим и посттравматическим расстройством, а также к аддикциям, что в результате значительно повышает риск суицидального поведения даже при отсутствии суицидальной истоЕиии[5'6р<Ьри]г.ь о подростковом возрасте, то основными психиатрическими факторами риска, связанными с суицидальным поведением являются: выраженная депрессия (относительный риск 0Я=27.0), биполярное расстройство (0Я=9.0), злоупотребление психоактивными

веществами (OR=8.5), расстройства поведения (OR=6.0). По имеющимся данным 82% подростков - суицидентов страдали от того или иного аффективного расстройства, у 31% депрессия длилась меньше 3 месяцев, а злоупотребление психоактивными веществами в сочетании с расстройством аффекта увеличивало риск суицида больше, чем в 5 раз (с OR=3.3до 17.0) [61-64, 121]. Подростки, подверженные высокому риску суицида (серьезно планировали суицид, либо уже предпринимали суицидальные попытки), часто имели аффективные расстройства, семейную историю депрессии или биполярного расстройства, антисоциальное поведение, повышенную импульсивность [61, 121].

Таким образом, наличие расстройств эмоциональной сферы, личностных расстройств, дефицит контроля импульсивных реакций, а также злоупотребление психоактивными веществами являются самыми серьезными факторами риска суицида и суицидального поведения [111, 121, 122, 147], а наличие множественных расстройств (коморбидность) свидетельствует о еще более высоком риске [121, 122, 138, 147].

Значительный интерес представляют личностные психологические особенности суицидальных подростков. У лиц, совершающих суицидальные попытки, некоторые устойчивые личностные черты более выражены (нейротизм и интроверсия) или снижены (организованность) [136]. В то же время нет оснований считать, что существует черта или некое специфическое сочетание черт личности, с большой степени вероятности предрасполагающее к суициду.

Психологические факторы риска в основном связываются с конкретными и порой кратковременными психологическими состояниями, провоцирующими суицидальное поведение. Среди таких состояний выделяется высокая эмоциональная реактивность (быстрота возникновения или изменения эмоции) [8, 22, 84, 85]. Эта психологическая особенность характеризуется склонностью к возникновению бурных эмоциональных вспышек, неадекватных причине, их вызвавшей, или чрезмерной эмоциональной чувствительностью (гиперестезией) ко всем внешним раздражителям [8]. Далее следует импульсивность - черта характера, выражающаяся в склонности индивида действовать без достаточной степени сознательного контроля, как под влиянием внешних обстоятельств, так и в силу внутренних эмоциональных переживаний [83, 84, 115, 157]. Большое

значение имеет также склонность к риску -устойчивая характеристика личности, связанная с рядом личностных черт, такими как импульсивность, поиск новизны, независимость, стремление к успеху, склонность к доминированию, при которой индивид с разной степенью осознанности подвергает себя опасности, исходя из своей субъективной оценки как данной ситуации, так и возможного дальнейшего хода событий в результате принятого им решения [25, 82, 92].

Данная характеристика представляет в контексте нашего обзора особый интерес. Ряд исследований свидетельствует о том, что суи-цидальность у подростков связана с различными видами рискового поведения: участием в запугивании и виктимизации сверстников [71], рисковым сексуальным поведением [97], де-линквентностью [61], потреблением алкоголя [79, 93, 129], различными самоповреждениями несуицидального характера [70], пренебрежением физической активностью [66] и нарушениями пищевого поведения [32]. В свою очередь, многие виды рискового поведения коррелируют между собой, встречаясь у одних и тех же индивидуумов [150]. Все вышеизложенное послужило основанием для характеристики данного поведенческого паттерна как «синдрома рискового поведения подростков», тесно связанного с суицидальными проявлениями [150]. Эти проявления имеют сложную биопсихосоциальную природу, испытывают влияние в своем генезе как генов, так и среды [17] и коррелируют с суицидальными тенденциями [14].

Таким образом, наличие неоправданной склонности к риску является важной предпосылкой суицидального поведения. Если эта черта характера сочетается с негативными эмоциональными состояниями, особенно такими, как безнадежность [30, 50, 52, 65, 66], анге-дония [85, 124] тоска [8, 22], печаль, вероятность суицидальных проявлений возрастает в разы. Существует обоснованное мнение, что проявления неоправданного риска, в том числе агрессия и жестокость в подростковой среде, может быть косвенным показателем депрессии или негативных эмоциональных состояний

[71].

Данные состояния при большой продолжительности и интенсивности переживаний ведут к развитию патологических изменений в организме и усугублению депрессии [22, 121]. Рисковое поведение, его последствия в виде постоянного напряжения, негативные эмоциональные состояния, могут увеличивать психологи-

ческий дистресс индивида до такого уровня, что он начинает искать выход из создавшегося порочного круга посредством суицида [49, 83, 94, 121, 151]. Кроме того, часто причиной таких эмоциональных состояний выступает не только сам индивид, но поощряемые микросоциумом особые ценности и установки, которые предрасполагают к определенным дизадаптив-ным формам поведения и эмоциональным расстройствам [23, 24]. Последнее может иметь для подростков особое значение.

Социальные факторы риска.

Многие исследователи, выстраивая теоретические модели суицидального поведения, отмечают, что хотя биологические, психиатрические и психологические особенности личности выступают важными предикторами суицида, факторы социальной среды, в которой находится индивид, в наибольшей степени определяют, произойдет ли суицид или нет. При этом особое внимание уделяется таким аспектам, как социальная среда в целом, социальная группа (микросоциальное окружение) и стрессовые события жизни [63, 147, 156].

Показателями повышенного риска, согласно классическим воззрениям Дюркгейма, являются некие крайние проявления взаимоотношения индивида и социума. Слишком слабая интеграция личности в общество (в форме социальной изоляции, невовлечённости, оторванности от социума) и слишком тесная интеграция личности в общественную среду, особенно в некий специфический микросоциум, повышают риск самоубийства [1, 86, 100, 126]. Форма социальной изоляции не имеет решающего значения - это может быть и психологическое одиночество, и невовлечённость в социум, и отдельное самостоятельное проживание без достаточного количества социальных контактов, потеря члена семьи.

В последние годы активно обсуждается интерперсональная теория суицида. Она рассматривает три важнейших аспекта: 1) потерю чувства принадлежности; 2) восприятие себя как обузы для окружающих и 3) приобретенную способность (навык), характеризующийся снижением психологического порога возможности суицида. Наиболее частой причиной таких психологических состояний становится чувство одиночества как субъективного переживания, характерное для социальной изоляции или социальной отверженности индивида в различных условиях и обстоятельствах [1, 31, 44, 46-48, 98-103]. Ряд исследователей также отмечают, что если в социальной группе, к ко-

торой принадлежит индивид, имеет место история суицида или существует особое отношение к этому явлению, это повышает риск суицидального поведения [34, 131, 132]. Это весьма характерное для подростковой среды обстоятельство отчасти объясняет «заразительность» и кластеризацию суицидального поведения в подростковых субкультурах. Принадлежность к тем или иным меньшинствам, особенно сексуальным, также влияет на формирование чувства одиночества и определяется рядом исследователей как фактор риска суицида. Наконец, необходимо упомянуть доступность средств суицида, который также является фактором, провоцирующим суицидальное поведение.

Демографические факторы риска.

Основными демографическими предикторами самоубийства выступают:

1) принадлежность к мужскому полу, которому свойственны более высокая агрессивность, большая нацеленность суицидальных намерений на летальный исход, выбор более летальных средств для совершения суицидов;

2) возраст - подростковый с еще несфор-мированным понятием о смерти и крайней импульсивностью поведения, а также более старший, ассоциируемый с потерей смысло-жизненных ориентаций и отсутствием восприятия дальнейшего существования как положительного и перспективного;

3) разрыв отношений, потеря партнера;

4) низкий образовательный уровень, потеря социального статуса, финансовые потери, вынужденная безработица, принадлежность к низшим социальным слоям, часто сочетающаяся с алкогольной и наркотической зависимостями. Для подростков многие из перечисленных факторов риска имеют смысл как события, происходящие с их родителями, а не только с ними лично.

Таким образом, многообразие факторов, которые могут спровоцировать суицидальное поведение индивида, еще раз указывает на сложность и неоднозначность феномена суицида и вытекающую из этого значительную сложность его превенции.

Особенности подросткового возраста, рисковое поведение и суицидальность.

Несмотря на то, что ВОЗ определяет подростков как относительно здоровую возрастную группу, от 10 до 20% из них испытывают различные проблемы в сфере психического здоровья. При этом основной причиной такого рода проблем выступает депрессия, в то время

как суицид, часто являющийся следствием депрессии, становится второй по распространенности причиной смерти среди подростков [10, 13, 55, 133, 153].

Как и любое сложное человеческое явление, подростковый возраст характеризуется целым рядом биологических, психологических и социальных факторов, каждый из которых вносит свою лепту в общую картину его протекания (таблица 2). Подростковый возраст - это переходное состояние, начало которого ознаменовано половым созреванием, а конец - приобретением независимости от значимых взрослых [72, 73]. При этом наблюдается парадокс -с одной стороны, подросток гораздо более силен, быстр, устойчив к заболеваниям, обладает более высокими когнитивными способностями, чем ребенок, а с другой стороны, риск смертности в этот период для подростка возрастает на 200% [78]. Несоответствие уровня биологического развития индивида его психологическому и социальному уровням, сложные задачи формирования целого ряда новых психологических и социальных характеристик, смена личностных и социальных приоритетов вызывают значительный уровень стресса. Переживаемый подростком стресс, в свою очередь, может привести к нарушениям психического здоровья. Ниже в таблице приведены эти осо-

Особенности по^

бенности, далее подробно обсуждаемые в тексте.

Биологические особенности подросткового возраста.

Ранее считалось, что мозг подростка мало чем отличается от мозга взрослого человека. Существовал целый ряд нейробиологических и когнитивных гипотез, которые предполагали, что развитие человеческого существа от ребенка ко взрослому происходит линейным образом. В последние десятилетия благодаря техническим возможностям нейровизуализации детально исследованы биологические процессы, связанные с созреванием и миелинизацией мозга, и стало возможно утверждать, что бурное качественное развитие серого и белого веществ приходится как раз на подростковый возраст [72, 88, 89, 139].

Различные отделы мозга, как биологического субстрата психики индивида, созревают, согласно современным нейроанатомическим данным, неравномерно. Вначале созревают отделы, отвечающие за первичные моторные и сенсорные функции, после чего созревают отделы коры более высокого порядка, отвечающие за операции, при которых интегрируются данные функции и реализуется контроль за ними [73, 89, 139].

Таблица 2

кового возраста

Биологические Психологические Социальные

1. Пубертат (активация гормонов гипофиза, половые гормоны). 2. Активация надпочечников (глюко-кортикоиды, катехоламины). 3. Финальные стадии взросления пре-фронтальной коры головного мозга. 1. Формирование собственной идентичности. 2. Функциональная активация мотивационной и эмоциональной систем. 1. Формирование независимости от родителей. 2. Смещение приоритета общения к сверстникам.

Непосредственно перед началом пубертата происходит апоптоз части нейронов серого вещества, сначала в первичных сенсомоторных зонах коры, а затем в дорсолатеральной пре-фронтальной коре и латеральной височной доле коры, что также указывает на то, что пре-фронтальная кора головного мозга созревает одной из последних [72, 89]. Количество белого вещества, в отличие от серого, увеличивается линейным образом, и постепенная миелини-зация аксонов ведет к улучшению проводимости [72, 89]. Субкортикальные структуры, а именно базальные ганглии (моторный контроль) и лимбическая система (эмоциональное

реагирование) также созревают линейно и обычно до начала пубертата уже соответствуют уровню развития взрослого человека. В целом филогенетически более древние структуры созревают раньше, чем новейшие отделы коры.

Сочетание несозревшей префронтальной коры (когнитивные функции и контроль) с развитыми и порой чересчур интенсивными эмоциями ослабляют способность подростка осуществлять полноценный когнитивный контроль за своими действиями, просчитывать последствия предпринимаемых действий, адекватно, а не импульсивно реагировать в эмоционально значимых для него ситуациях [72, 88,

139]. Аналогичная динамика развития и созревания головного мозга наблюдается при исследовании обезьян и подтверждается при проведении посмертных исследований на человеческом мозге [72, 88, 139].

Помимо существенной разницы в темпе созревания различных отделов коры головного мозга, означающей целый ряд сложностей для подростка, связанных, в первую очередь, с контролем своего поведения, подростковый возраст ознаменован началом пубертатного периода. Важнейшими маркерами нейроэндокри-нологических изменений является выработка половых гормонов и гормонов стресса, прежде всего, кортизола. Половые гормоны не только отвечают за формирование вторичных половых признаков и взросление организма, но и оказывают влияние на общее функционирование мозга, в частности на развитие лимбической системы, функционирование дофаминэргиче-ской и серотонинэргической систем [32, 140]. Кортизол и вся система стресс-реагирования (гипоталамо - гипофизарно - кортикоидная ось), в том числе такие ее компоненты, как кортиколиберин и АКТГ, оказывают влияние на выраженность агрессии и вносят свой вклад в развитие депрессии [18].

Все эти механизмы выступают биологическими предикторами сложного эмоционального состояния, характерного для подростка, они в значительной мере объясняют его подверженность частой смене настроения, эмоциональной реактивности, депрессии и повышенной неконтролируемой импульсивности. Они также дают объяснение рисковому поведению, связанному как с поиском новых ощущений, так и с неэффективностью когнитивного контроля за собственными действиями, агрессивностью и повышенной тревожностью. Биологические особенности подросткового периода создают предпосылки для зависимого поведения и злоупотребления психоактивными веществами. В том, насколько вероятным будет неблагоприятное развитие, определенное значение имеют психологические и личностные особенности подростков.

Психологические особенности подросткового возраста.

Психологические особенности подростков и этапы становления личности неразрывно связаны с биологическими особенностями подросткового периода развития. Эрик Эриксон, разрабатывая свою теорию возрастной периодизации и задач каждого из возрастных периодов, выделял стадию 11-20 лет (стадия №5) как

ключевую с точки зрения формирования идентичности, отмечая, что именно в этот период индивид колеблется между формированием положительного образа «Я» и отрицательной путаницей ролей. Все, что подросток познал о себе и о мире на предыдущих этапах развития и при прохождении более ранних кризисов, должно быть переосмыслено, объединено в единое целое, в единый мировоззренческий и смысло-образующий образ, при этом пережитый прошлый опыт должен помочь спроектировать деятельность в будущем. Если индивид успешно прожил кризис идентичности и смог интегрировать весь свой предыдущий жизненный опыт, он приобретает сформированное и адекватное своим жизненным обстоятельствам чувство идентичности. Если же нет - формируется чувство спутанной идентичности, для которого характерны мучительный поиск себя, своего места в обществе и отсутствие четкой жизненной перспективы.

Таким образом, только при успешном завершении подросткового периода личность получает ответы на мучительные вопросы, до этого момента, а именно на протяжении всего подросткового периода, можно предположить, что личность страдает из-за состояния, которое Эриксон определяет как «диффузию личности». Отсюда - склонность к депрессии, подавленность и частая смена настроения, высокая эмоциональная реактивность и склонность к импульсивно-аффективному поведению, застревание в негативных эмоциональных состояниях в ситуациях значимого эмоционального события, сложный неоднозначный поиск себя и своих пределов, проявляющийся, в частности, в рискованном и девиантном поведении и т.д. Большую роль в этих сложных исканиях подростка играют интерперсональные аспекты, его взаимоотношения с взрослыми и сверстниками. При отсутствии адекватного контакта с взрослыми несозревшая когнитивная система и система контроля и управления собой не просто усугубляют данную ситуацию, но и выступают факторами, формирующими «туннельное» сознание, при котором подросток видит только определенные эмоционально-значимые (часто негативно окрашенные) аспекты ситуации, что порой приводит к с трудом проходящему ощущению безвыходности, безнадежности и беспИданрисм). отметить, что в этот период созревает дофаминэргическая система, отвечающая за формирование мотивационной сферы и целенаправленного поведения [72, 73]. Основ-

ным показателем эффективного когнитивного развития является способность индивида подавлять приходящие случайные мысли и действия ради достижения и реализации целенаправленных мыслей и действий, особенно в условиях борьбы мотивов [72]. В отношении принципа созревания мотивационной сферы мнения исследователей расходятся - часть из них связывает его только с созреванием общих когнитивных функций префронтальной коры и увеличением скорости и эффективности общей мыслительной способности, а часть - включают как обязательный компонент процессы «подавления», проявляющиеся в контроле импульсивности и в отложенном удовольствии для достижения лучших результатов [72, 73].

Таким образом, психологические особенности подросткового возраста во многом детерминированы его биологическими особенностями и тесно связаны с формированием положительной мировоззренческой картины, но только в результате успешного прохождения данного периода. До успешного его завершения подросток подвержен многочисленным мучительным переживаниям, интенсивность которых часто превосходит его способности справляться с дистрессом. Это может привести либо к долгожданному взрослению, либо к эмоциональной надломленности, с последующими неадекватными действиями и сложными путями личностного развития.

Социальные особенности подросткового возраста.

Поскольку типичные для подростков особенности психологического реагирования и поведения можно наблюдать не только у человеческих особей, но практически у всех млекопитающих, часть исследователей выдвинула гипотезу об эволюционно обусловленной необходимости данного «переходного» возрастного периода для решения ряда определенных эволюционных задач [73, 140].

С точки зрения эволюции основная задача данного периода - приобретение необходимых навыков для относительно независимого существования, для выхода из ситуации зависимости от взрослых, семьи и ближайшего окружения [140]. Как у человека, так и у других видов, это проявляется в увеличении объема взаимоотношений со сверстниками, по сравнению с контактами с более взрослыми особями, в поиске новых ощущений и усилении консума-торного поведения, и как следствие - в более рисковом поведении [73, 140]. Хотя при этом рисковое поведение повышает шанс смертель-

ного или иного неблагоприятного исхода (травмы, повреждения и т.д.) в эволюционном плане такое поведение в природе, особенно среди мужских особей, ведет к большему репродуктивному успеху, увеличению пространства обитания, добыче дополнительных ресурсов, большей «взрослой» свободе и к способности эффективного решения сложных ситуаций [73, 140].

Из всего описанного выше можно сделать следующие выводы:

1) подростковый возраст является эволю-ционно обусловленным процессом и предполагает решение индивидом определенных задач развития, без которых невозможно полноценное взросление и адекватное взрослое поведение;

2) психологические и социальные аспекты поведения и реагирования подростков детерминированы биологическими процессами, протекающими в мозге и нейроэндокринной системе в данный период, и с трудом поддаются осознанному когнитивному контролю;

3) до успешного завершения подросткового периода подросток очень уязвим с точки зрения несоразмерности своих эмоциональных и когнитивных реакций и подвержен многим мучительным переживаниям, которые типичны для целого ряда психических расстройств и расстройств личности;

4) успешное прохождение данного этапа развития весьма затруднительно без сопутствующего вмешательства взрослых.

Взаимосвязь суицидального и рискового поведений у подростков.

Как следует из предыдущих разделов, рисковое поведение, с одной стороны, типично для человека, демонстрирующего те или иные аспекты суицидального поведения, а с другой -является неотъемлемым свойством формирующейся личности подростка, что позволяет выдвинуть гипотезу о том, что подростки, склонные к повышенному риску, представляют особую группу риска с точки зрения суицидальной активности [14].

Здесь возникает вопрос о том, какое собственно поведение следует считать рисковым, в чем оно заключается. Это поведение в современном обществе определяется социальными факторами. Большинство исследователей под проявлениями рискового поведения, типичного для городских подростков, понимают вождение автомобиля на высокой скорости и под действием психоактивных веществ, раннее начало сексуальной жизни без использования средств

контрацепции, нелегальное использование наркотиков, хулиганство, антисоциальные проявления, частое нарушение закона, насилие и ношение оружия [66, 91, 132, 144]. При этом все исследователи сходятся во мнении, что повышенная склонность к риску обычно проявляется не в одном каком-то виде поведения, а в нескольких одновременно, т.е. негативные тенденции кластеризуются [34, 144, 150].

На сегодняшний день в литературе представлено множество теорий, объясняющих природу рискового поведения у подростков. Ряд из них акцентируют внимание на подростковом риске как форме поведения, детерминированной биологическими факторами. Так, L. Steinberg подчеркивает роль быстро развивающейся дофаминэргической системы как фактора, определяющего особенности функционирования социо-эмоциональной сферы подростка, в основном управляемой увеличенной потребностью получения вознаграждения [141]. В концепции B.J. Casey особое внимание уделяется диспропорциям в функциональной сфор-мированности лимбической системы и пре-фронтальной коры как органа высшего контроля за поведением. Тем самым подчеркивается, что склонность к риску следует отличать от импульсивности в силу принципиально различных биологических субстратов, стоящими за каждым из этих феноменов [72, 73]. E. Cauffman и соавт. (2010) связывает подверженность подростков к риску со сложным взаимодействием нейробиологических механизмов, составляющих потребности поиска новых ощущений, и еще несозревшими способностями поведенческого контроля [74]. G.S. Berns (2009) обращает внимание на то, что белое вещество коры у подростков, склонных к риску, более созревшее, чем у менее рисковых сверстников, объясняя свои находки попыткой раньше созревших подростков добиться своей автономии путем рискового поведения [53]. J.T. Bruer подчеркивает особое значение запрограммированной гибели клеток серого вещества (апоптоза) и реструктуризации синаптиче-ской архитектуры в мозге в данный возрастной период, рассматривая это как наиболее важный механизм, позволяющий регулировать и выражать эмоции и предиктор когнитивной способности к более абстрактным мыслительным операциям [69].

Однако ряд других исследователей считает биологический подход к подростковому риску является слишком односторонним. Эти авторы связывают подростковую склонность к риско-

вому поведению, прежде всего, с теми или иными особенностями личности. В частности, M. Zuckerman (1979) первым описал черту, названную им как «sensationseeking», связанную с постоянной потребностью в поиске разнообразных, новых и сложных впечатлений и переживаний, при котором желание подвергнуться физическому или социальному риску является следствием этой потребности. При этом биологической основой данного психологического явления выступают увеличение -уменьшение реакции на стимул, низкий уровень МАО (что повышает реактивность нейронов) и высокий уровень половых гормонов в крови. В то же время этот автор тесно связывает рисковое поведение с тревогой и подчеркивает, что в каждой конкретной ситуации факт того, предпочтет подросток риск или нет, определяется тем, уровень какого переживания в данный момент преобладает - поиска новых ощущений или тревоги [158-161]. J.J. Arnett (1992-2000) согласен с М. Zuckerman относительно его теории поиска новых ощущений и дополнительно указывает, что «бурю и натиск» подросткового и переходного возраста определяют подростковый эгоцентризм (по Пиаже) и личностная фабула, проявляющиеся в неспособности различать субъект-объект и понимать, где находятся границы собственного «Я», и начинаются границы других «Я». Он указывает на такие свойства, как восприятие себя как бы находящегося под пристальным вниманием «воображаемой аудитории», уверенность в абсолютной силе собственной мысли, отсутствие понятия непоправимости последствий своих действий и неразвитость вероятностного мышления («это может случиться с кем угодно, но не со мной») [39-41].

Целая плеяда исследователей «феномена депрессивного реализма» [33, 146] высказывали гипотезу, что подверженные депрессии индивиды в эмоционально нейтральных ситуациях демонстрируют более реалистичную оценку событий, чем индивиды, склонные к повышенной оптимистичности, вследствие их подверженности иллюзии контроля. M.T. Moore, учитывая исследования данных авторов, а также теорий A.T. Beck (зацикленность и автоматизм мышления на негативных событиях), L.Y. Abramson (переработанная теория выученной беспомощности) и ряда других, подверг серьезной критике теорию депрессивного реализма, отмечая, что депрессивные и дисфоричные пациенты, также как и оптимистично настроенные пациенты, склонны к эмоциональному

предубеждению в оценке жизненных событий [30, 33, 52, 118, 146].

Интерес представляет теория, трактующая самооценку личности как предиктор риска. Самооценка (положительная или отрицательная ориентация индивида по отношению к самому себе) является непреложной частью самоидентификации личности, и связана с наличием и степенью когнитивных иллюзий индивида [76, 87, 110]. Gabbie и М. Gerrard показали в своем исследовании, что завышенная самооценка ведет к формированию иллюзии собственной уникальной неуязвимости, что в свою очередь, предрасполагает индивида к более рисковым действиям в силу того, что он не верит или не воспринимает как серьезную угрозу негативные последствия собственных действий [41, 87, 110].

В свою очередь B.J. Casey и др. исследовали особенности принятия решений в ситуациях риска у подростков и пришли к выводам, что в эмоционально нейтральных ситуациях способность подростков к адекватному и логически обоснованному принятию решений часто равнозначна аналогичной способности взрослых. Она может быть ограничена только неполным развитием когнитивных функций, и не указывает на повышенную склонность к риску. Тем не менее, попадая в значимый эмоциональный контекст, способность подростка в ситуации принятия решения использовать свой когнитивный потенциал сильно искажается и уступает место импульсивному паттерну принятия решения, часто ассоциируемому с повышенным и неоправданным риском [72, 73, 128]. Более того, специфика созревания коры головного мозга в данном возрастном периоде ставит способность подростка принимать решения в зависимость от получения награды и удовлетворения консуматорного поведения (Holm) [96].

Небольшое количество теорий настаивают, что рисковое поведение, типичное для подросткового периода - важный аспект социальной адаптации личности. В частности J.J. Arnett в своей теории подчеркивает, что поиск новых ощущений и подростковый эгоцентризм выступают всего лишь предиспозицией рискового поведения, в то время как социализация - узкая или широкая - будет определять, насколько подросток будет в это поведение вовлечен [3941]. Таким образом, подверженность влиянию своей возрастной и социальной группы - один из самых существенных факторов, провоцирующих рисковое поведение. Присоединение к

группе девиантных подростков, соответственно в дальнейшем ведет к девиантному поведению [39-41, 158-161]. 8. Воу^ в подтверждение вышесказанному приводит данные о том, что наличие рядом сверстников увеличивает случаи рискового поведения от 50% до 100% в зависимости от типа рисковой активности, а в условиях их отсутствия при эмоционально нейтральной ситуации, подростки часто демонстрируют гораздо более высокую степень контроля за своим импульсивным и рисковым поведением [59]. Ряд исследований подчеркивают значимость таких факторов, как успеваемость в школе, форматы провождения свободного времени, количество времени, проведенное с членами семьи, поведение друзей. Несмотря на обилие исследований по интернет - зависимости и роли телевидения в провоцировании агрессии, вопрос влияния на рисковое поведение подростков медиа-среды и интернет ресурсов до настоящего момента остается открытым [66, 133, 144].

В отечественной литературе рисковое поведение среди подростков в основном рассматривается как вариация и степень девиантного и делинквентного поведения, что соотносится с теориями, указывающими на социальную природу рисков [6, 7, 11, 12, 26, 27, 29].

Таким образом, рисковое поведение действительно выступает как многогранный феномен, в котором теснейшим образом переплетены нейробиологические, личностно - психологические, социальные и экзистенциальные факторы, сложная система взаимодействий которых не позволяет свести риск только к какой-либо одной из этих составляющих. При этом необходимо различать импульсивность и склонность к риску, как две независимые друг от друга черты личности. В то время как импульсивность становится ниже с возрастом, следуя линейному паттерну (т.е. снижается в ряду дети - подростки - взрослые), повышенная склонность к риску снижается при достижении следующей стадии развития, т. е. взрослости (иными словами склонность к риску ниже у детей и взрослых и выше у подростков). В отличие от ряда других феноменов, рисковое поведение особенно зависит от социальной группы, к которой принадлежит подросток, его социальной успешности - неуспешности, признания и принятия его членами данной группы и ближайшим социальным окружением (семья, школа).

Все это указывает на то, что подросток, склонный к рисковому поведению, помимо

обычного бремени подростковых переживаний несет еще и дополнительное бремя ассоциируемых с риском факторов. Это увеличивает степень подверженности такого подростка неконструктивным моделям поведения при попадании в сложные и эмоционально значимые ситуации и является одним из дополнительных факторов риска суицида. Данное обстоятельство является основанием для более пристального внимания к таким подросткам в школах и семьях. Разумеется, рисковое поведение не является прямым указанием на суицидаль-ность, но легко наблюдаемое рисковое поведение (в отличие от обычно скрытых суицидальных тенденций, мыслей и переживаний) должно служить серьезным предупреждением.

Заключение.

Все вышесказанное позволяет предположить, что подростки, демонстрирующие склонность к рисковому поведению - особая группа риска, когда речь заходит о возможной суицидальной активности. Даже вполне здоровый и благополучный подросток, чье нестабильное эмоциональное состояние обусловлено естественными биологическими, психологическими и социальными факторами, подвержен в этот период расстройствам настроения, депрессии и импульсивности в принятии решений, что может стимулировать начало суицидальной активности на уровне суицидальных мыслей. У склонного к риску подростка все это переживается еще более остро, уровень эмоциональной реактивности его еще более высок, а контроль за своими действиями еще более низок, что может усилить суицидальную активность и ускорить переход от стадии суицидальных мыслей к стадии планирования и совершения суицида.

Табуированность темы суицида в обществе лишь усугубляет ситуацию, т. к. подросток, который испытывает суицидальные переживания или уже суицидально активен (высказывал намерения, совершил попытку), не может ни получить достоверную информацию о причинах своих мыслей, ни обсудить волнующие его вопросы со специалистом. В контексте того, что в данном возрасте наблюдается тенденция переживать порой негативный образ себя, такого рода мысли лишь усиливают уверенность подростка в собственной никчемности, бесполезности своего существования, восприятию себя как обузы для окружающих и т. д. Естественно предположить, что для более импульсивных и склонных к риску подростков, особенно под воздействием психоактивных ве-

ществ и под влиянием своей социальной группы, шанс перейти от мыслей к реализации суицида повышается.

Учитывая многообразие нейробиологиче-ских механизмов, обуславливающих психологические реакции как здорового, так и более склонного к риску подростка, можно предположить, что подросток не может в полной мере и осознанно управлять своим внутренним состоянием. Для выработки более конструктивных копинг-стратегий ему необходимо участие взрослых, причем не только из состава собственной семьи, но и из более широкой социальной среды - школа, центры досуга, спортивные сообщества и т.д. Отсюда следует вывод, что способность взрослых распознать признаки потенциальной или начинающейся суицидальной активности на раннем этапе может действительно помочь предотвратить трагедию впоследствии. Мы полагаем, что разработка всеохватывающей системы работы с подростками в целом, а не только с отдельными группами риска, информированность на всех уровнях социального взаимодействия и налаженная система предоставления адекватной и своевременной психо-социальной помощи может изменить тревожную статистику суицидальной активности, прогнозируемую на ближайшие десятилетия.

Литература:

1. Алавердова Л. Мальчик с мечом деревянным. Рассказ сестры, пережившей самоубийство брата. http://www.popsy.ru/books/boy_sword.php

2. Андреюк В.Ю., Зарецкий В.К., Холмогорова А.Б. Школьная дезадаптация в форме систематических пропусков занятий: факторы риска и психосоциальная реабилитация // Дефектология. - 2009. - № 5. - С. 39-47.

3. Видерман Н.С. Характеристики копинг-поведения подростков с девиантным поведением: диплом. раб. - М.: МГППУ, 2007.

4. Войцех В.Ф. Клиническая суицидология. - М.: Миклош, 2007. - 280 с.

5. Ворошилин С.И. Аддиктивное рисковое поведение как проявление снижения инстинкта самосохранения // Суицидология. - 2013. - № 1. - С. 61-68.

6. Дьячкова М.Г., Мордовский Э.А. Аддиктивное поведение молодежи и подростков как социальное явление // Современные проблемы науки и образования. - 2011. - № 6. http://www.science-education.ru/100-r5006, № статьи 0421100037/0341.

7. Евдокимов А.Г. Физиологические критерии склонности к рискованному поведению у лиц

молодого возраста : автореф. дис. ... канд. мед. наук; РУДН. - Волгоград, 2010. - 21 с.

8. Ильин Е.П. Эмоции и чувства. - СПб: Питер, 2001. - 752 с.

9. Каргин А.М., Холмогорова А.Б., Войцех В.Ф. Личностные факторы суицидального поведения у пациентов кризисного стационара, совершивших суицидальные попытки // Соц. и клин. психиатрия. - 2009. - № 4. - С.15-20.

10. Коннор Д. Агрессия и антисоциальное поведение у детей и подростков. - СПб.: Прайм-Ерознак, 2005. - 288 с.

11. Миронова М.С., Сетко Н.П. Роль семьи в формировании поведенческих факторов риска среди подростков // Здравоохранение РФ. - 2011. - № 1. - С. 56.

12. Пагава Е.К., Мишо П.-А., Жанин А. и др. Рисковое поведение подростков в большом городе // Вестн. РГМУ. - 2007. - №1. - С. 65-70.

13. Психическое здоровье детей и подростков в контексте психологической службы / под ред. И.В. Дубровиной. 4-е изд. - Екатеринбург: Деловая книга, 2000. — 176 с.

14. Рахимкулова А.С., Розанов В.А. Взаимосвязь суицидального и рискового поведения у подростков // Академический журнал Западной Сибири. - 2012. - №5. - С. 31-32.

15. Розанов В. А. Гены и суицидальное поведение // Суицидология. - 2013. - Том 4, №1 (10). - С. 3-14.

16. Розанов В.А. О механизмах формирования суицидального поведения и возможностях его предикции на ранних этапах развития // Украинский мед. журнал. - 2010. - № 1 (75). - С.92-97.

17. Розанов В.А. Роль взаимодействия генов и среды в формировании нарушений психического здоровья детей и подростков // Жур. неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. - 2012. -№ 9. - С. 97-102.

18. Розанов В.А. Стресс и психическое здоровье (нейробиологические аспекты) // Соц. и клин. Психиатрия. - 2013. - Том 23 (вып.1). - С.79-88.

19. Розанов В.А., Валиев В.В., Захаров С.Е. и др. Суициды и суицидальные попытки среди детей и подростков в г. Одессе в 2002-2010 гг. // Жур. психиатрии и мед. психологии. - 2012. -№ 1 (28). - С. 53-61.

20. Розанов В.А., Уханова А.И., Пилягина Г.Я. и др. Выявление скрытых аутодеструктивных тенденций у подростков и обоснование возможности организации школьной системы суицидальной превенции // Укр. вюник психоневрологи. - 2012. - Том 20 (72). - С. 219.

21. Ротштейн В.Г., Богдан М.Н., Суетин М.Е. Теоретический аспект эпидемиологии тревожных и аффективных расстройств // Психиатрия и психофармакотерапия. - 2005. - Том 7 (2). - С. 56-58.

22. Холмогорова А.Б., Воликова С.В. Основные итоги исследований факторов суицидального риска у подростков на основе психосоциаль-

ной многофакторной модели расстройств аффективного спектра. // Мед. психология в России: электрон. научный журнал. - 2012. -№2. URL: http:// medpsy.ru, дата обращения: 24.06.2012

23. Холмогорова А.Б., Гаранян Н.Г. Многофакторная модель депрессивных, тревожных и соматоформных расстройств как основа их интегративной психотерапии // Клин. и соц. психиатрия. - 1998. - № 1. - С. 94-101.

24. Холмогорова А.Б., Гаранян Н.Г., Горшкова Д.А., Мельник А.М. Суицидальное поведение в студенческой популяции // Культурно-историческая психология. - 2009. - № 3. - С. 101-110.

25. Черникова О. А. Психологический мониторинг склонности к риску: обзор существующих методик // Актуальные вопросы современной психиатрии и наркологии: Сб. научн. работ Института неврологии, психиатрии и наркологии АМН Украины и Харьковской ОКПБ №3 (Сабуровой дачи), посвящённый 210-летию Сабуровой дачи / Под ред. П.Т. Петрюка, А.Н. Бачерикова. - Киев-Харьков, 2010. - Том 5.

26. Чубаровский В.В. Первичная профилактика рисковых форм поведения подростков // Гигиена и санитария. - 2009. - № 2. - С. 63-66.

27. Чубаровский, В. В. Первичная профилактика рисковых форм поведения подростков : проблемы, пути решения, технологии // Школа здоровья. - 2009. - № 3. - С. 26-30.

28. Юрьева Л.Н. Клиническая суицидология. -Днепропетровск: Пороги, 2006. - 470 с.

29. Ясная В. А. Временная перспектива подростков с девиантным поведением: особенности и связь с толерантностью к неопределенности и самооценкой // Психол. наука и образование (электр. журн.). - 2012. - №2,www.psyedu.ru / ISSN: 2074-5885,

30. Abramson L.Y., Metalsky G.I., Alloy L.B. Hopelessness depression: A theory-based subtype of depression // Psychological Review. - 1989. -Vol. 96. - P. 358-372.

31. Agerbo E., Nordentoft M., Mortensen P.B. Familial, psychiatric, and socioeconomic risk factors for suicide in young people: nested case-control study // BMJ. - 2002. - Vol. 325. - P. 74.

32. Ahren-Moonga J., Holmgren S., von Knorringl et al. Personality traits and self-injurious behavior in patients with eating disorders // Europ. Eating Disord. Rev. - 2008. - Vol. 15, № 4. - P. 268275.

33. Allan L.G., Siegel Sh., Hannah S. The sad truth about depressive realism // The quarterly J. of Ex-perim. Psychol. - 2007. - Vol. 60, № 3. - P. 482495.

34. Anestis M.D. Suicide clusters: Is suicidal behavior contagious? // Psychother. Brown Bag - 2007. -Vol. 5 № 7.

35. Anisman H., Du L., Palkovits M. et al. Serotonin receptor subtype and p11 mRNA expression in stress-relevant brain regions of suicide and control

subjects // J. of Psych. and Neurosc. - 2008. -Vol. 33. - P. 131-141.

36. Appleby L., Cooper J., Amos T. et al. Psychological autopsy study of suicides by people aged under 35 //The Brit. J. of psych: the J. of Ment. Science. - 1999. - Vol. 175. - P. 168-174.

37. Apter A., Burzstein C., Bertolote J.M. et al. Suicide on all continents in the young. In.: Oxford Textbook on Suicidology and Suicide Prevention. A global Perspective Ed. D.Wasserman, C.Wasserman. NY: Oxford University Press, 2009. - P.621-628.

38. Arango V., Underwood M.D., Gubbi A.V. et al. Localized alterations in pre- and postsynaptic serotonin binding sites in the ventrolateral prefrontal cortex of suicide victims // Brain Research. -1995. - Vol. 688. - P. 121-133.

39. Arnett J.J. Adolescent Storm and Stress, Reconsidered // Am. Psychologist. - 1999. - Vol. 54, № 5. - P. 317-326.

40. Arnett J.J. Emerging Adulthood. A Theory of Development From the Late Teens Through the twenties // Am. Psychologist. - 2000. - Vol. 55, № 5. - P. 469-480.

41. Arnett J.J. Review. Reckless Behavior in Adolescence: A Developmental Perspective // Developmental Review. - 1992. - № 12. - P. 339-373.

42. Arranz B., Eriksson A., Mellerup E. et al. Brain 5-HT1A, 5-HT1D, and 5-HT2 receptors in suicide victims. // Biol. Psych. - 1994. - Vol. 35. - P.457-463.

43. Asberg M., Traskman L., Thoren P. 5-HIAA in the cerebrospinal fluid. A biochemical suicide predictor? // Arch. of Gen. Psych. - 1976. - Vol. 33. - P. 1193-1197.

44. Bagley C., Jacobson S., Rehin A. Completed suicide: a taxonomic analysis of clinical and social data // Psychol. Med. - 1976. - Vol. 6. - P.429-438.

45. Baldessarini R.J., Hennen J. Genetics of Suicide: an overview // Harvard Rev. Psych. - 2004. - Vol. 12. - P. 1-13.

46. Baumeister R.F., DeWall C.N., Ciarocco N.J. et al. Social exclusion impairs self-regulation // J. of Person. and Soc. Psychol. - 2005. - Vol. 88. - P. 589-604.

47. Baumeister R.F., Leary M.R. The need to belong: Desire for interpersonal attachments as a fundamental human motivation // Psychol. Bulletin. -1995. - Vol. 117. - P. 497-529.

48. Baumeister R.F., Twenge J.M., Nuss C.K. Effects of social exclusion on cognitive processes: anticipated aloneness reduces intelligent thought // J. of Person. and Soc. Psychol. - 2002. - Vol. 83. - P. 817-827.

49. Baumeister R.F. Suicide as escape from self // Psychol. Rev. - 1990. - Vol. 97. - P. 90-113.

50. Beck A.T., Brown G., Berchick R.J. et al. Relationship between hopelessness and ultimate suicide: A replication with psychiatric outpatients // Am. J. of Psych. - 1990. - Vol. 147. - P. 190-195.

51. Beck A.T., Steer R.A., Kovacs M. et al. Hopelessness and eventual suicide: a 10-year prospective study of patients hospitalized with suicidal idea-

tion // Am. J. of Psych. - 1985. - Vol. 142. - P. 559-563.

52. Beck A.T. The evolution of the cognitive model of depression and its neurobiological correlates //Am. J. of Psych. - 2008. - Vol. 165. - P. 969977.

53. Berns G.S., Moore S., Capra C.M. Adolescent Engagement in Dangerous Behavior is Associated with Increased White Matter Maturity of Frontal Cortex // PLoS ONE. - 2009. - Vol. 4, № 8. - P. 67-73.

54. Bjork J.M., Hoomer D.W. Anticipating instrumen-tally obtained and passively-received rewards: A factoral fMRI investigation // Behav. and Brain Pes. - 2007. -Vol. 177, № 1. - P. 165-170.

55. BMA Board of Science. Child and adolescent mental health. A guide for healthcare professionals. London: British Medical Association, 2006. - 59 p.

56. Bolton J.M. et al. A Population-Based Longitudinal Study of Risk Factors for Suicide Attempts in Major Depressive Disorder // J. Psych. Res. -2010. - Vol .44, № 13. - P. 817-826.

57. Bondy B., Buettner A., Zill P. Genetics of suicide // Molec. Psych. - 2006. - Vol. 11. - P. 336-351.

58. Boxer P.A., Burnett C., Swanson N. Suicide and occupation: a review of the literature // J. of Occupat. and Environm. Med. - 1995. - Vol. 37. - P. 442-452

59. Boyles S. Teens Are Hard-Wired for Risky Behavior // Women's Health Issues. - 2009. - Vol. 19, № 5. - P. 313-324.

60. Brener N. D., Kann L., Shanklin Sh. et al. Methodology of The Youth Risk Behavior Surveillance System // The Morbidity and Mortality Weekly Report. - 2013. - Vol. 62, № 1. - P. 1-25.

61. Brent D.A., Bridge J.A. Delinquent accounts: does delinquency account for suicidal behavior? // J. of Adol. Health. - 2007. - Vol. 40, № 3. - P. 204-205.

62. Brent D.A., Perper J.A., Goldstein C.E. et al. Risk factors for adolescent suicide. A comparison of adolescent suicide victims with suicidal inpatients // Arch. of Gen. Psych. - 1988. - Vol. 45. - P. 581-588.

63. Brent D.A., Perper J.A., Moritz G. et al. Psychiatric risk factors for adolescent suicide: a case-control study // J. of the Am. Academy of Child and Adolescence Psychiatry. - 1993. - Vol. 32. -P. 521-529.

64. Brent D.A, Perper J.A., Moritz G. et al. Stressful life events, psychopathology, and adolescent suicide: a case control study // Suicide and Life-threatening Behav. - 1993. - Vol. 23. - P. 179-187

65. Brezo J., Paris J., Turecki G. Personality traits as correlates of suicidal ideation, suicide attempts, and suicide completions: a systematic review // Acta Psych. Scand. - 2006. - Vol. 113. - P. 180-206.

66. Brown D.R., Galushka D.A., Zhang J. et al. Physical activity, sport participation and suicidal behavior: US high school students // Medicine and Science in Sports and Exercise. - 2007. - Vol. 39, № 12. - P. 2248-2257.

67. Brown G.K., Beck A.T., Steer R.A. et al. Risk factors for suicide in psychiatric outpatients: a 20-

Tom 4

year prospective study // J. of Cons. and Clinical Psychol. - 2000. - Vol. 68. - P. 371-377.

68. BrownP. Choosingtodie - agrowingepidemica-mongtheyoung // Bull. WHO. - 2001. - Vol. 79, № 12. - P. 1175-1177.

69. Bruer J.T. Neural Connections: Some You Use, Some You Lose // Phi Delta Kappan. - 1999. - P. 264-277.

70. Brunner R., Parzer P., Haffner J. et al. Prevalence and psychological correlates of occasional and repetitive deliberate self-harm in adolescents // Arch. of Pediatr. and Adolesc. Med. - 2007. -Vol. 161, № 7. - P. 641-649.

71. Brunstein-Klomek A., Marocco F., Kleinman M. et al. Bullying, depression and suicidality in adolescents // J. of the Am. Acad. of Child and Ado-lesc. Psych. - 2007. - Vol. 46, № 1. - P. 40-49.

72. Casey B.J., Jones R.M., Todd A.H. The adolescent brain // An. of the New York Acad. of Science. - 2008. - Vol. 1124. - P. 111-126.

73. Casey B.J., Duhoux S., Cohen M.M. Adolescence: What do Transmission, Transition, and Translation have to do with it? // Neuron. - 2010. - Vol. 67, № 5. - P. 749-760.

74. Cauffman E., Claus E., Shulman E. et al. Adolescent Decision-Making: Risk Preference or punishment insensitivity // The Develop. Rev. - 2008. - Vol. 28, № 1. - P. 78-106.

75. Center C., Davis M., Detre T. et al. Confronting depression and suicide in physicians: a consensus statement // JAMA. - 2003. - Vol. 289. - P. 31613166.

76. Chubb N.H., Fertman C.I., Ross J.L. Adolescent self-esteem and locus of control: a longitudinal study of gender and age differences // Adolescence. - 1997. - Vol. 32. - P. 113-129.

77. Conwell Y., Duberstein P.R., Caine E.D. Risk factors for suicide in later life // Biol. Psychiatry. -2002. - Vol. 52. - P. 193-204.

78. Dahl R.E. Affect regulation, brain development, and behavioral/emotional health in adolescence // CNS Spectrums. - 2001. - Vol. 6. - P. 60-72.

79. Dearden K.A.; Crookston B.T., De La Cruz N. et al. Teens in trouble: cigarette use and risky behaviors among private, high school students in La Paz, Bolivia // Revista Panamericana de Saludad Republica. - 2009. -Vol. 22, № 3. - P. 160-168

80. Dumais A., Lesage A.D., Alda M. et al. Risk factors for suicide completion in major depression: a case-control study of impulsive and aggressive behaviors in men // Am. J. of Psych. - 2005. -Vol. 162, № 11. - P. 2116-2124.

81. Eckersley R. Troubled youth: an island of misery in an ocean of happiness, or the tip of the iceberg of suffering? // Early Intervention in Psychiatry. -2011. - Vol. 5, № 1. - P. 6-11.

82. Epstein J.A., Spirito A. Risk factors for suicidality among a nationally representative sample of high school students // Suicide and Life-threatening Behavior. - 2009. - Vol. 39, № 3. - P. 241-251.

83. Fawcett J., Busch K.A., Jacobs D., et al. Suicide: a four-pathway clinical-biochemical model // An-

nals of the New York Academy of Science. -1997. - Vol. 836. - P. 288-301.

84. Fawcett J. Treating impulsivity and anxiety in the suicidal patient // An. of the New York Academy of Science. - 2001. - Vol. 932. - P. 94-102.

85. Fawcett J.W., Curt A. Damage control in the nervous system: rehabilitation in a plastic environ-ment// National Medicine. - 2007. - Vol. 15, № 7.

- P. 735-736.

86. Fazio R.H., Olson M.A. Implicit measures in social cognition research: Their meaning and use // Annual Review of Psychology. - 2003. - Vol. 54.

- P. 297-327.

87. Gerrard M., Smith G.E., Gibbons F.X. Self-Esteem and the Relation between Risk Behavior and Perceptions of Vulnerability to Unplanned Pregnancy in College Women // Health Psychol. -1997. - Vol. 16, № 2. - P. 137-146.

88. Giedd J.N., Blumenthal J., Jeffries N.O. et al. Brain development during childhood and adolescence: a longitudinal MRI study // National Neuroscience. - 1999. - Vol. 2. - P. 861-863.

89. Gogtay N., Giedd J.N., Lusk L. et al. Dynamic mapping of human cortical development during childhood through early adulthood // Proceedings of the National Acad. of Science USA. - 2004. -Vol. 101, № 21. - P. 8174-8179

90. Goldney R.D., Smith S., Winefield A.H. et al. Suicidal ideation: its enduring nature and associated morbidity // Acta Psych. Scand. - 1991. - Vol. 83.

- P. 115-120.

91. De Guzman M.R., Bosch K.R. High-Risk Behaviors Among Youth // Online J. Families Adol. & Youth Issue of July 2007 G1715, URL: http://www.ianrpubs.unl.edu/pages/publicationD.j sp?publicationId=786

92. Hallfors D., Vevea J.L., Iritani B. et al. Truancy, grade point average, and sexual activity: A meta-analysis of risk indicators for youth substance use // J. of School Health. - 2002. - Vol. 72. - P. 205211.

93. Halpern-Felsher B.L., Millstein S.G. et al. Relationship of alcohol use and risky sexual behavior: a review and analysis of findings // J. of Adol. Health. - 1996. - Vol. 19, № 5. - P. 331-336.

94. Hawton K., Cole D., O'Grady J. et al. Motivational aspects of deliberate self-poisoning in adolescents // The British Journal of Psychiatry. -1982. - Vol. 141. - P. 286-291.

95. Helmkamp J.C. Occupation and suicide among males in the US Armed Forces // Ann. of Epidemiol. - 1996. - Vol. 6. - P. 83-88.

96. Holm S.M., Forbes E.E., Ryan N.D. et al. Reward-Related Brain Function and Sleep in Pre/Early Pu-bertal and Mid/Late Pubertal Adolescents // J. of Adol. Health. - 2009. - Vol. 45, № 4. - P. 326-334.

97. Houck C.D., Hadley W., Lescano C.M. et al. Suicide attempt and sexual risk behavior: relationship among adolescents // Arch. of Suicide Research.

- 2008. - Vol. 12, № 1. - P. 39-49.

CyuuudoA.oeua № 2 (11), 2013

98. Joiner T. Understanding and Overcoming the Myths of Suicide What Goes On in the Minds of Those Who Attempt Suicide // Psychiatric Times.

- 2011. - Vol. 28, № 1. - P. 1-4.

99. Joiner T.E., Lewinsohn P.M., Seeley J.R. The core of loneliness: lack of pleasurable engagement-more so than painful disconnection--predicts social impairment, depression onset, and recovery from depressive disorders among adolescents // J. of Personal. Assessment. - 2002. - Vol. 79. - P. 472-491.

100. Joiner T., Pettit J.W., Walker R.L. et al. Perceived burdensomeness and suicidality: Two studies on the suicide notes of those attempting and those completing suicide // J. of Social & Clin. Psychol.

- 2002. - Vol. 1. - P. 531-545.

101. Joiner T.E., Van Orden K.A. The Interpersonal Psychological Theory of Suicidal Behavior Indicates Specific and Crucial Psychotherapeutic Targets // Intern. J. of Cognitive Therapy. - 2008. -№ 1. - P. 80-89.

102. Joiner T.E., Van Orden K.A., Witte T.K. et al. The Interpersonal Theory of Suicide: Guidance for Working with Suicidal Clients. - Washington, D.C: Am. Psychol. Association; 2009.

103. Joiner T.E., Van Orden K.A., Witte T.K. et al. Main Predictions of the Interpersonal - Psychological Theory of Suicidal Behavior: Empirical Tests in Two Samples of Young Adults // J. of Abnormal Psychol. - 2009. - Vol. 118, № 3. - P. 634-646.

104. Kann L., O'Malley Olsen E., McManus T. et al. Sexual Identity, Sex of Sexual Contacts, and Health-Risk Behaviors Among Students in Grades 9-12. Youth Risk Behavior Surveillance, Selected Sites, United States, 2001-2009 // The Morbidity and Mortality Weekly Report. - 2001. - Vol. 60 (SS07). - P. 1-133.

105. Kendler K.S. "A gene for ...": the nature of gene action in psychiatric disorders // Am. J. of Psych.

- 2005. - Vol. 162. - P. 1243-1252.

106. Kendler K.S. Genetic and environmental pathways to suicidal behavior: Reflections of a genetic epidemiologist // Europ. Psych. - 2010. - Vol. 25.

- P. 300-303.

107. Kendler K.S. Toward a philosophical structure for psychiatry // Am. J. of Psych. - 2005. - Vol. 162.

- P. 433-440.

108. Kendler K.S., Prescott C.A. Genes, environment and psychopathology: understanding the causes of psychiatric and substance use disorders. - NY.: Guilford Press; 2007.

109. Kessler, R. C., Blazer, D. G., McGonagle, K. A. et al. The prevalence and distribution of major depression in a national community sample: the National Comorbidity Survey // Am. J. of Psych. -1994. - Vol. 151. - P. 979 -986.

110. Lane A.M. Jones L., Stevens M.J. Coping with failure: The effects of self-esteem and coping on

changes and self-efficacy // J. of Sports Behav. -2008. - Vol. 25. - P. 331-345.

111. Linehan M.M., Rizvi S.L., Welch S.S. et al. Psychiatric aspects of suicidal behaviour: personality disorders. In: Hawton K, van Heeringen K, editors. International handbook of suicide and attempted suicide // Chichester, UK: John Wiley & Sons; 2000. - P. 147-178.

112. Mahon M.J., Tobin J.P., Cusack D.A. et al. Suicide among regular-duty military personnel: a retrospective case-control study of occupation-specific risk factors for workplace suicide // Am. J. of Psych. - 2005. - Vol. 162. - P. 1688-1696.

113. Mann J.J. Neurobiology of suicidal behaviour // National Review of Neuroscience. - 2003. - Vol. 4. - P. 819-828.

114. Mann J.J., Malone K.M., Nielsen D.A. et al. Possible association of a polymorphism of the trypto-phan hydroxylase gene with suicidal behavior in depressed patients // Am. J. of Psych. - 1997. -Vol. 154. - P. 1451-1453.

115. Mann J.J., McBride P.A., Brown R.P. et al. Relationship between central and peripheral serotonin indexes in depressed and suicidal psychiatric inpa-tients // Arch. of General Psych. - 1992. - Vol. 49. - P. 442-446.

116. Mann J.J., Waternaux C., Haas G.L. et al. Toward a clinical model of suicidal behavior in psychiatric patients // Am. J. of Psych. - 1999. - Vol. 156. -P. 181-189.

117. Marzuk P.M., Nock M.K., Leon A.C. et al. Suicide among New York City police officers, 19771996 // Am. J. of Psych. - 2002. - Vol. 159. - P. 2069-2071.

118. Moore M.T., Fresco D.M. Depressive Realism and Attributional Style: Implications for Individuals at Risk for Depression // Behavior Therapy. -

2007. - Vol. 38. - P. 144-154.

119. Murray C.L., Lopez A.D.(eds.)The global burden of disease: a comprehensive assessment of mortality and disability from diseases, injuries, and risk factors in 1990 and projected to 2020. - Cambridge, MA: Harvard University Press; 1996.

120. Nock M.K., Banaji M.R. Prediction of Suicide Ideation and Attempts Among Adolescents Using a Brief Performance-Based Test // J. of Consulting and Clin. Psychol. - 2007. - Vol. 75, № 5. - P. 707-715.

121. Nock M.K., Borges G., Bromet E.J. et al. Suicide and Suicidal Behavior // Epidemiology Review. -

2008. - Vol. 30, № 1. - P. 133-154.

122. Nock M.K., Borges G., Bromet E.J. et al. Cross-national prevalence and risk factors for suicidal ideation, plans, and attempts in the WHO World Mental Health Surveys // The Brit. J. of Psych. -2008. - Vol. 192. - P. 98-105.

123. Nock M.K., Hwang I., Sampson N.et al. Cross-National Analysis of the Associations among Mental Disorders and Suicidal Behavior: Findings from the WHO World Mental Health Surveys // PLoSMed 6(8): e1000123. doi:10.1371/journal.pmed.1000123 - 2009.

124. Nock M.K., Kazdin A.E. Examination of affective, cognitive, and behavioral factors and suicide-related outcomes in children and young adolescents // J. of Clin. Child and Adol. Psychol. -2002. - Vol. 31. - P. 48-58.

125. Nock M.K., Wedig M.M., Holmberg E.B. et al. Emotion reactivity scale: psychometric evaluation and relation to self-injurious thoughts and behaviors // Behav. Ther. - 2008. - Vol. 39. - P. 107-116.

126. Olsson A., Ebert J.P., Banaji M.R. et al. The role of social groups in the persistence of learned fear // Science. - 2005. - Vol. 309. - P. 785-787.

127. Oquendo M.A., Placidi G.P., Malone K.M. et al. Positron emission tomography of regional brain metabolic responses to a serotonergic challenge and lethality of suicide attempts in major depression // Arch. of General Psychiatry. - 2003. - Vol. 60. - P. 14-22.

128. Paulsen D.J., Platt M.L., Huettel S.A.et al. Deci-son-Making Under Risk in Children, Adolescents, and Young Adults // Front. in Develop. Psychol. -2011. - Vol. 2. - P. 72.

129. Pergamit M.R., Huang L., Lane J. The Long Term Impact of Adolescent Risky Behaviors and Family Environment. Office of the Assistant Secretary for Planning and Evaluation // U.S. Department of Health and Human Services. - August, 2001. http://aspe.hhs.gov/hsp/riskybehav01

130. Perlis R.H., Brown E., Baker R.W. et al. Clinical features of bipolar depression versus major depressive disorder in large multicenter trials // Am. J. of Psych. - 2006. - Vol. 163, № 2. - P. 225-231.

131. Pfeifer J.H., Masten C.L., Moore W.E. 3rd, et al. Entering adolescence: resistance to peer influence, risky behavior, and neural changes in emotion reactivity // Neuron. - 2011. - Vol. 69, № 5. - P. 1029-1036.

132. Prinstein M.J., Boergers J., Spirito A. Adolescents' and Their Friends' Health-Risk Behavior: Factors That Alter or Add to Peer Influence // J. of Pediatric Psychol. - 2001. - Vol. 26, № 5. - P. 287-298.

133. Ravens-Sieberer U., Wille N., Erhart M. et al. Prevalence of mental health problems among children and adolescents in Germany: results of the BELLA study within the National Health Interview and Examination Survey // Europ. Child and Adol. Psych. - 2008. - Vol. 17, № 1. - P. 22-33.

134. Roy A., Rylander G., Sarchiapone M. Genetic studies of suicidal behavior // The Psych. Clinics of North Am. - 1997. - Vol. 20, № 3. - P. 595-611.

135. Rozanov V.A. Epigenetics: Stress and Behavior // Neurophysiology. - 2012. - Vol. 44, № 4. - P. 332-350.

136. Rozanov V.A., Mid'ko A.A. Personality Patterns of Suicide Attempters: Gender Differences in Ukraine // Span. J. of Psychol. - 2011. - Vol. 14, № 2. - P. 693-700.

137. Rujesku D., Thalmeier A., Moller H.-J. et al. Molecular genetics findings in suicidal behavior: what is beyond the serotoninegric system? // Arch. of Suicide Res. - 2007. - Vol. 11. - P. 17-40.

138. Shafii M., Steltz-Lenarsky J., Derrick A.M. et al. Comorbidity of mental disorders in the postmortem diagnosis of completed suicide in children and adolescents // J. of Affect. Disord. - 1988. -Vol. 15. - P. 227-233.

139. Sowell E.R., Thompson P.M., Toga A.W. Mapping changes in the human cortex throughout the span of life // Neuroscientist. - 2004. - Vol. 10, № 4. - P. 372-392.

140. Spear L.P. The adolescent brain and age-related behavioral manifestations // Neuroscience and Bi-obehav. Rev. - 2000. - Vol. 24, № 4. - P. 417-463.

141. Steiberg L. A Social Neuroscience Perspective on Adolescent Risk-Taking // The Develop. Rev. -2008. - Vol. 28, № 1. - P. 78-106.

142. Stenager E.N., Stenager E. Physical illness and suicidal behaviour. In: Hawton K, van Heeringen K, editors. International handbook of suicide and attempted suicide. - Chichester, UK: John Wiley & Sons; 2000. - P. 405-420.

143. Szyf M. DNA methylation, the early-life social environment and behavioral disorders // J. of Neu-rodevelop. Disord. - 2011. - Vol. 3, № 3. - P. 238-249.

144. Terzian M.A., Andrews K.M., Moore, K.A. Preventing Multiple Risky Behaviors: An Updated Framework for Policy and Practice. Washington DC: Child Trends. Publ. 2011-24, September 2011. http://www.childtrends.org/files/Child_Trends-2011_10_01_RB_RiskyBehaviors.pdf.

145. Traskman-Bendz L., Mann J.J. Biological aspects of suicidal behaviour. In: Hawton K, van Heeringen K, editors. The international handbook of suicide and attempted suicide. - Chichester, UK: John Wiley & Sons; 2000. - P. 65-77.

146. Vasques C. Judgement of Contingensy: Cognitive Biases in Depressed and Non-depressed Subjects // J. of Personal. and Soc. Psychol. - 1987. - Vol. 52, № 2. - P. 419-431.

147. Vijayakumar L., Rajkumar S. Are risk factors for suicide universal? A case-control study in India // Acta Psych. Scand. - 1999. - Vol. 99. - P. 407-411.

148. Virkkunen M., Rawlings R., Tokola R. et al. CSF biochemistries, glucose metabolism, and diurnal activity rhythms in alcoholic, violent offenders, fire setters, and healthy volunteers // Arch. of Gen. Psych. - 1994. - Vol. 51. - P. 20-27.

149. Wang Ph. S., Aguilar-Gaxiola S., Alonso J. et al. Worldwide Use of Mental Health Services for Anxiety, Mood, and Substance Disorders: Results from 17 Countries in the WHO World Mental Health (WMH) Surveys // The Lancet. - 2007. -Vol. 370, № 9590. - P. 841-850.

150. Wasserman D., Carli V., Wasserman C. et al. Saving and empowering young lives in Europe (SEYLE): a randomized controlled trial // BMC Public Health. - 2010. - Vol. 10. - P. 192-207.

151. Williams J.M.G., Pollock L.R. The psychology of suicidal behaviour. In: Hawton K, van Heeringen K, editors. The international handbook of suicide and attempted suicide. - 1st. Chichester, UK: John Wiley & Sons; 2000. - P. 79-94.

CyuuudoA.oeua № 2 (11), 20O&

152. World Health Organization. Prevention of suicide: guidelines for the formulation and implementation of national strategies. Geneva, Switzerland:; 1996. http://www.who.int/mental_health/prevention/suic ide/suicideprevent/en/

153. World Health Organization. Suicide prevention (SUPRE) Geneva, Switzerland: World Health Organization; 2007. -http://www.who.int/mental_health/prevention/suic ide/suicideprevent/en/

154. Yang B., Lester D. Natural suicide rates in nations of the world. Shortreport // Crisis. - 2004. - Vol. 26. - P. 187-188.

155. Yen F.C., Hong C.J., Hou S.J. et al. Association study of serotonin transporter gene VNTR polymorphism and mood disorders, onset age and suicide attempts in a Chinese sample // Neuropsy-chobiology. - 2003. - Vol. 48. - P. 5-9.

156. Yen S., Pagano M.E., Shea M.T. et al. Recent life events preceding suicide attempts in a personality disorder sample: findings from the Collaborative Longitudinal Personality Disorders Study // J. of Consult. and Clin. Psychol. - 2005. - Vol. 73. - P. 99-105.

157. Zouk H., Tousignant M., Seguin M. et al. Characterization of impulsivity in suicide completers: clinical, behavioral and psychosocial dimensions // J. of Aff. Disord. - 2006. - Vol. 92. - P. 195204.

158. Zuckerman M. Sensation seeking: beyond the optimal level of arousal. - L. Erlbaum Associates. ISBN 978-0-470-26851-3. - 1979.

159. Zuckerman M. Biological Bases of Sensation Seeking, Impulsivity and Anxiety. Hillsdale, NJ: Erlbaum. - 1983.

УДК: 616.89-008.441.44-056.47:159.9.07

160. Zuckerman M. Psychobiology of Personality. Cambridge: Cambridge University Press. - 1991.

161. Zuckerman M. Sensation seeking and risky behavior. - Washington DC: American Psychological Association. - 2007.

SUICIDALITY AND RISKY BEHAVIOURS IN ADOLESCENTS: BIOPSYCHOSOCIAL SYNTHESIS

A.S. Rakhimkulova, V.A. Rozanov

The review discusses biological, psychological and social factors of teenage suicide tendencies in its correlation with such phenomenon as risky behavior. Teenagers who tend to behave in a risky mannerform a specificrisk group for suicidal activity. Even rather problem-free teenagers due to the combination of natural biological, psychological and social factors can demonstrate abrupt mood changes, depression and im-pulsivity during decision-making process, which can cause suicidal ideation. A teenager disposed to risk (a feature that is different from impulsivity) experiences all these even sharper, his emotional reactivity level is even higher, and his control after his actions is even weaker, which can intensify suicidal activity and speed up the transition from the stage of suicide ideation to the stage of suicide planning and committing suicide. Observable risky behavior (unlike usually hidden suicidal tendencies, ideations and experiences) should be viewed as a serious warningsign of possible suicide.

Key words: risky behavior, suicidal activity, teenage.

СУИЦИДОЛОГИЧЕСКАЯ, НАРКОЛОГИЧЕСКАЯ И ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКИ СУПРУГОВ В СЕМЬЯХ МУЖЧИН, СТРАДАЮЩИХ АЛКОГОЛИЗМОМ, В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ВАРИАНТА БРАЧНОЙ ДИНАМИКИ

А.В. Меринов

ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. академика И. П. Павлова» Минздрава Рроссии, г. Рязань, Россия

Контактная информация:

Меринов Алексей Владимирович - д.м.н., доцент кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России, доцент. Адрес: 390026, г. Рязань, Высоковольтная, д. 9. Телефон: (491) 275-43-73, e-mail: [email protected]

В статье приводятся наркологические, экспериментально-психологические и суицидологические характеристики супругов из семей, где муж страдает алкогольной зависимостью. Показано, что данные группы мужчин и женщин представляют, в отношении изучаемых признаков, весьма гетерогенные образования, что позволило автору предположить и обосновать существование клинико-феноменологически обособленных типов развития брачных отношений в подобных семьях. В данной работе проведена оценка представленности аутоаг-рессивных паттернов и клинико-психологическая характеристика супругов с учетом различных вариантов