CC BY
520
А.А.Трефилов,
(Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова)
Судебный следователь в дореволюционной России: сравнительно-правовой аспект
В статье исследуются проблемы правового положения судебного следователя по Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. Автором выделяются 3 основные модели предварительного расследования в государствах романо-германской системы.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, романо-германская правовая система, судебная реформа, судебный следователь, следственный судья.
Одним из важнейших направлений судебной реформы, проводившейся в России в 60-ые годы XIX века, являлось введение института судебных следователей. Разработанные и принятые нормативные правовые акты исходили из признания необходимости законодательного закрепления предварительного следствия в качестве судебной функции и признания производящего его лица должностным лицом судебной власти. Опыт проведения данной реформы имеет колоссальную ценность. Как пишет Ю.В. Рощина, с помощью обращения к нему можно было бы преодолеть многие недостатки современного предварительного производства России [1].
В данной работе представляется целесообразным, во-первых, проанализировать сравнительно-правовые аспекты данного института посредством его сопоставления с иностранным уголовно-процессуальным законодательством того периода, и, во-вторых, рассмотреть уголовно-процессуальный статус судебного следователя, в частности его полномочия и функции. При этом ввиду ограниченности объема работы в ней не будут затрагиваться аспекты, выходящие за рамки уголовного процесса, в частности назначение следователей на должность, предъявляемые к ним требования, порядок прекращения полномочий судебных следователей, материальное обеспечение их деятельности. Кроме того, поскольку работа носит юридический характер, акцент будет сделан именно на нормативные, правовые и процессуальные аспекты статуса следователя, а не на исторические особенности той эпохи.
Основными методами произведённого исследования являлись сравнительноправовой метод, поскольку в полной мере понять сущность категории «судебный следователь» можно лишь посредством обращения к иностранному законодательству, и историко-правовой метод, так как предметом данной работы является институт, существовавший в России в дореволюционную эпоху.
Тема, выбранная для исследования, представляет определённый интерес в связи с тем, что, во-первых, институт судебных следователей является краеугольным камнем любой уголовно-процессуальной системы, именно он позволяет её классифицировать и отнести к романо-германской или англо-саксонской модели, во-вторых, в современной России ведутся интенсивные дискуссии о необходимости возрождения института судебных следователей.
В рамках введения необходимо определиться со значением наиболее важных понятий, употребляемых в работе. Прежде всего, уместно изначально оговорить соотношение терминов «судебный следователь» и «следственный судья». Как справедливо
пишут Н.Н. Ковтун и Т.С. Бухранова, без уяснения смысла данных терминов законодателю, соответственно, предлагают ввести в уголовное судопроизводство России то судебного следователя, то следственного судью, но отчего-то с аналогичными процессуальными функциями и не до конца определенными полномочиями следственного или юрисдикционного характера. В итоге нередко остается неясным, что именно предлагается реформировать: предварительное следствие или все же оперативный судебный контроль [2].
Если абстрагироваться от существующих в русском языке наименований, можно констатировать, что теоретически речь идёт о двух видах должностных лиц. В одном случае имеется в виду судья, который входит в судейский корпус, является членом суда и при этом до рассмотрения дела судом по существу принимает данное дело к производству, ведёт предварительное следствие, проводит следственные действия, собирает доказательства и принимает участие в решении вопроса о том, будет ли дело в дальнейшем рассматриваться в суде по существу. В другом случае речь опять-таки идёт о судье, входящем в судейский корпус, но который не является лицом, ведущим предварительное следствие (следствие ведут другие органы, например, прокуратура или следственные отделы при различных органах исполнительной власти); при этом такой судья осуществляет функции, связанные с судебным контролем в досудебном производстве, которые выражаются в рассмотрении жалоб на действия следователя, в даче согласия на производство следственных действий и в избрании мер процессуального принуждения и т.д.; при такой процессуальной модели судья по большому счёту не проводит расследование, не выполняет следственных функций, а лишь контролирует их надлежащее осуществление в предусмотренном законом порядке со стороны следователя; по этой причине вызывает сомнения правильность называть такого судью «судебным следователем».
В отечественной литературе нет единого мнения о том, какими терминами («судебный следователь» или «следственный судья») необходимо обозначать каждого из этих судей. Отдельные авторы в своих научных работах вообще указывают их через запятую. Например, Н.Н. Ковтун, хотя и проводит между ними различия, пишет: «Дискуссии о необходимости введения в уголовное судопроизводство России фигуры "судебного следователя", или "следственного судьи", весьма остро возникают в российской уголовно-процессуальной доктрине» [2]. Ещё один учёный А.Г. Мамонтов в своей работе озаглавил один из параграфов «Следственный судья или судебный следователь» [3], но при этом в ней нет чёткого и однозначного указания на соотношение этих понятий.
Ситуация во многом осложняется и тем, что учёные, анализирующие соответствующий институт в уголовном процессе Франции, являющейся его родоначальницей, используют термин «следственный судья» [4]. При этом российский Устав уголовного судопроизводства 1864, предусмотрев участника, во многом сходного с ним, содержит понятие «судебный следователь» [5].
В связи с этим, как говорят юристы, давайте договоримся о терминах. Поскольку в литературе отсутствует чёткий и устоявшийся подход к соотношению данных понятий, очевидно, не будет большой ошибкой их рассмотрение в качестве синонимов (при необходимости каждый раз оговаривать, какой смысл мы в него вкладываем). Что же касается данной работы, то при анализе зарубежного законодательства будет исполь-
зоваться термин «следственный судья», так как он наиболее употребим в сравнительно-правовой литературе, а при рассмотрении отечественного законодательства - «судебный следователь», поскольку именно этот термин встречается в Уставе уголовного судопроизводства 1864 года.
С точки зрения сравнительного правоведения, к середине XIX столетия сложилась «процессуальная карта Европы, ставшая итогом многовекового развития» [6. С.4]. В рамках её можно выделить несколько подходов к вопросу о формах предварительного расследования.
Англо-саксонскому уголовному процессу вообще было исторически не свойственно жесткое и формализованное разделение уголовного процесса на две равнозначимые части: досудебное производство и рассмотрение дела в суде. В связи с этим вопрос о дифференциации форм предварительного расследования для Великобритании и стран, воспринявших её правовую систему, никогда не был актуальным. В свою очередь в уголовном процессе романо-германских стран правовому регулированию досудебного производства законодатели всегда уделяли ничуть не меньше внимания, чем рассмотрению дела в суде. Если же говорить о конкретных формах континентального предварительного расследования, то принято выделять две такие формы: дознание и следствие. Дознание существует практически во всех странах, даже в англосаксонских, поскольку без полицейской по своей природе деятельности ни одно государство обойтись не в состоянии. В свою очередь предварительное следствие в большинстве стран Европы понимается в качестве «элитарной» формы предварительного расследования, которая имеет место по наиболее сложным и значимым для общества категориям дел [7. С.325-331].
В романо-германских государствах теоретически можно выделить 3 основные модели определения места, которое занимает предварительное следствие в системе стадий уголовного процесса. Первым вариантом является континентальная модель предварительного производства с судебным предварительным следствием [7. С.331], как, например, во Франции, согласно Кодексу уголовного следствия 1808 года (Code d'instruction criminelle)[8]. Данную модель можно назвать классической, поскольку именно она стала исходной отправной точкой для уголовно-процессуальных систем многих европейских государств. Вторым вариантом выступает континентальный вариант предварительного производства с несудебным предварительным следствием [7], в частности именно такая модель имела место в некоторых швейцарских кантонах (например, со временем она возобладала в Цюрихе (zürcherische Strafprozessordnung)[9], хотя изначально, как писал И.Г. Щегловитов, «одной из особенностей следственного института в Цюрихском кантоне является отсутствие в нём судебных следователей в качестве особых должностных лиц судебного ведомства, уполномоченных на производство предварительных следствий [10]»). Третьим вариантом является континентальный вариант предварительного производства без предварительного следствия [7. С. 325-351.], существовавший в отдельных скандинавских странах и в Дании [11]; впоследствии, с 1974 года, её символом стала Федеративная Республика Германия (die Strafprozessord-nung).
Анализ российских Судебных уставов 1864 года показывает, что должность судебного следователя и модель предварительного следствия позволяют отнести отечественное досудебное производство дореволюционного периода к романо-германской
модели предварительного производства с судебным предварительным следствием. При этом, как пишет Л.В. Головко, «русский судебный следователь» во многом обязан своим происхождением французскому следственному судье» [6. С.5]. Это подтверждается присущими ему полномочиями и выполняемыми им процессуальными функциями. Как французский следственный судья, так и российский судебный следователь были уполномочены, обладая значительной самостоятельностью и независимостью, вести расследование, направлять производство по делу, допрашивать обвиняемого, выполнять осмотр, назначать экспертизу, совершать другие следственные и иные процессуальные действия, не относясь при этом к стороне обвинения.
Вместе с тем ещё в дореволюционной литературе справедливо отмечалось, что с точки зрения сравнительного правоведения нельзя не заметить весьма существенных различий между ними, которые позволяют утверждать, что суждения о полном заимствовании норм французского права и их перенесении на русскую почву содержат в себе серьёзные преувеличения.
Так, выдающийся дореволюционный специалист в области зарубежного уголовного процесса профессор И.Г. Щегловитов выделил три существенных особенности российского судебного следователя. Во-первых, «наше предварительное следствие выгодно отличается от французского тем, что в нем нет того всемогущества прокуратуры, которая во Франции поставлена во главе судебной полиции и располагает даже некоторыми следственными полномочиями» [12. С.50], во-вторых, «по своим задачам наше следствие шире французского, так как оно производится по поводу обнаруженного преступления, хотя бы в виду не было лица, подозреваемого в его соверше-нии»[12. С.50], и в-третьих, «наше предварительное следствие при своём заключении знает особый обряд предъявления его обвиняемому, которого нет ни во Франции, ни в других государствах»[12. С.50]. Отсюда вытекает, что составители Судебных уставов 1864 года не только восприняли наиболее удачные положения Кодекса уголовного следствия (Code d'instruction criminelle) 1808 года, но и опосредовали иностранные уголовно-процессуальные нормы к отечественной действительности и к той почве, на которую они переносились, с необходимыми изменениями.
Любопытно и то, что принятый через 13 лет после Устава уголовного судопроизводства (УУС) Александра II Уголовно-процессуальный кодекс Германской империи (die Strafprozessordnung, StPO) также предусматривал введение института следственных судей, причём многие содержащиеся в нём нормы (§176-195) были весьма близки к положениям российского Устава уголовного судопроизводства (ст. 288-509). Прежде всего следует отметить, что, согласно данным нормативным правовым актам в их первоначальной редакции, предварительное следствие открывается и производится следователем (§ 182 StPO, ст. 289 УУС), о всяком следственном действии составляется протокол (§ 186 StPO, ст. 476 УУС), о заключении предварительного следствия обвиняемый поставляется в известность (§ 195 StPO, ст. 476 УУС), когда судебный следователь признает, что цель предварительного следствия достигнута, то он отсылает дело прокуратуре для составления ею предложений (§ 195 StPO, ст. 478 УУС). Схожесть данных норм очевидна. Главное же различие между ними состояло в том, что в Германии следствие могло быть начато только в отношении установленного лица (§177)[13], а по Уставу уголовного судопроизводства допускалось открытие следствия и по факту обнаружения преступного деяния (ст. 297) [14].
Отечественный законодатель предпочёл сконструировать УУС 1864г. по французскому образцу, при этом он не только заимствовал из него наиболее прогрессивные положения, но и внёс немаловажные новеллы, опосредовавшие данные нормы к российской системе судебных установлений. Возможно, отечественная модель предварительного следствия принималась во внимание при разработке проектов германского Уголовно-процессуального кодекса, поскольку их составители: Миттермаер, Ферстер, Штаудигер, Винер и другие юристы - были крупными специалистами в области сравнительного правоведения.
Считаем уместным акцентировать внимание на уголовно-процессуальном статусе судебного следователя, затронув вопросы 1) о понятии судебного следователя, 2) его функциях и 3) полномочиях.
Права и обязанности данного должностного лица подробно регламентировались в утверждённых 8 июня 1860 года «Учреждении судебных следователей», «Наказе судебным следователям», а также принятых 20 ноября 1864 года «Учреждении судебных установлений» и «Уставе уголовного судопроизводства».
Итак, кто же такие судебные следователи?
И.Я. Фойницкий отмечал, что «судебные следователи... есть особые должностные лица судебного ведомства, имеющие судейское звание с сопряжёнными с ним служебными преимуществами» [15]. В.К. Случевский писал, что ими являются «следователи, обязанные исследовать событие преступления, установить и охранить весь тот фактический материал, на основании которого должны затем разрешиться вопросы о предании суду, а также о виновности подсудимого» [16. С.302].
Большинство дореволюционных авторов, рассматривая уголовнопроцессуальный статус судебных следователей, выделяли следующие присущие ему особенности:
1) данные должностные лица относятся именно к судейскому корпусу с вытекающими отсюда гарантиями, связанными с их статусом. Прежде всего, имеется в виду их независимость при осуществлении процессуальных полномочий;
2) судебные следователи были компетентны самостоятельно осуществлять предварительное следствие по делу;
3) полномочия, выполняемые судебными следователями, обусловлены целями стадии предварительного расследования - установление виновного лица и решение вопроса о том, должно ли дело быть направлено в суд.
Характеризуя функции судебного следователя, дореволюционные процессуалисты сходились в том, что он соединял в себе одновременно функции «обвинения, защиты и собственно судейские» [16. С.302]. Можно также утверждать, что он не выполнял ни функцию обвинения, ни функцию защиты, поскольку осуществлять обе вышеназванные функции значит не выполнять ни одну из них по отдельности; следовательно, в чистом виде он осуществлял только судебные функции.
Поскольку уголовный процесс в рассматриваемый период строился по-прежнему на «инквизиционных» началах, состязательность как таковая на данной стадии отсутствовала. Ярче всего это находит своё отражение именно в функциях судебного следователя, обязанного «с полным беспристрастием приводить в известность как обстоятельства, уличающие обвиняемого, так и обстоятельства, его оправдывающие» (ст. 265 УУС) [17].
Полномочия судебного следователя, по смыслу Устава уголовного судопроизводства (ст. 288-509), можно с некоторой условностью разделить на три группы.
1. Полномочия, связанные с началом следствия. Судебный следователь был уполномочен при наличии законных поводов «приступить к следствию» (ст. 289, 297), расспрашивать объявителя или жалобщика об обстоятельствах происшествия или об известных ему признаках преступного деяния (ст. 307), принимать явку с повинной (ст. 309), проверять, отменять и дополнять действия полиции по произведённому ею первоначальному исследованию (ст. 269), сообщать прокурору об отсутствии достаточных оснований к производству следствия (ст. 309) и т.д.
2. Полномочия, связанные с ведением следствия. Судебный следователь был уполномочен самостоятельно производить осмотры и освидетельствования (ст. 315335), участвовать в осмотре и освидетельствовании через врачей (ст. 336-356), производить обыски и выемки в домах (ст. 357-370), собирать и сохранять вещественные доказательства (ст. 371-376), призывать и приводить обвиняемого к следствию (ст. 377-397), допрашивать обвиняемого (ст. 398-414), избирать в отношении обвиняемого способы уклониться от следствия (ст. 415-432), допрашивать свидетелей (ст. 433-453), производить на месте дознание через окольных людей (ст. 454-466), давать поручения полиции (ст. 271), составлять протоколы предварительного следствия (ст. 467-475).
3. Полномочия, связанные с заключением следствия. Судебный следователь был уполномочен по окончании предварительного следствия, предъявив обвиняемому следственное производство, спрашивать его: не желает ли он представить что-либо ещё в своё оправдание (ст. 476), проверять новые обстоятельства, на которые укажет обвиняемый (ст. 477), объявлять участвующим в деле лицам о том, что следствие закончено, и отсылать всё производство к Прокурору и его Товарищу (ст. 479), испрашивать через Прокурора разрешение Окружного суда на прекращение следствия (ст. 277).
По смыслу Устава уголовного судопроизводства, при осуществлении данных полномочий судебный следователь, не выполняя ни обвинительных, ни защитных функций, должен был беспристрастно расследовать преступление, устанавливать виновное лицо, решить вопрос о дальнейшем направлении дела.
Таким образом, полномочия, которыми был наделён следователь, в полной мере отвечали его процессуальным функциям, принимая во внимание судебный характер его деятельности, учитывая его принадлежность к судейскому корпусу и исходя из того, что суд - это орган, устанавливающий истину, а не обвиняющий или защищающий кого-либо. Не останавливаясь подробно на положительных, отрицательных и комплексных оценках данного института (например, А.Ф. Кони подчёркивал достоинства, связанные с введением должности судебных следователей, но при этом писал, что «предварительное следствие является у нас по своей постановке и по практическим результатам своим, по-видимому, одной из самых слабых сторон судебной орга-низации»[18]), можно констатировать, что составителям Судебных уставов, по крайней мере на нормативном уровне, вполне удалось достигнуть данной цели.
В завершение уместно привести выводы, к которым автору удалось прийти в процессе проведённого исследования.
1. Судебная реформа императора Александра II во многом была связана именно с преобразованиями в области предварительного следствия. При этом её разработчи-
кам в целом удалось достигнуть таких задач, как определить оптимальное место следственных органов в системе правосудия, чётко зафиксировать выполняемые им функции и осуществляемые в целях их реализации полномочия, обеспечить процессуальную независимость следователя от органов исполнительной власти, урегулировать его взаимодействие с полицией.
2. Дискуссия о том, какое должностное лицо было введено в ходе судебной реформы - «судебный следователь» или же «следственный судья», - не имеет под собой глубокого теоретического основания и представляется нецелесообразной, поскольку юристам просто необходимо договориться о терминах.
3. Анализ уголовно-процессуального статуса судебного следователя даёт также представление о системе российского дореволюционного досудебного производства в целом, о котором можно утверждать, что оно относится к романо-германской модели предварительного производства с судебным предварительным следствием.
4. Безусловно, при конструировании статуса судебного следователя составители Уставов 1864 года учитывали иностранный опыт и даже заимствовали отдельные иностранные правовые нормы, при этом делали это со смыслом и учитывали ту действительность, на которую переносились результаты данной рецепции.
5. Полномочия следователя по Уставу уголовного судопроизводства гармонично сочетаются с его процессуальными функциями и вписываются в смешанный тип уголовного процесса с «инквизиционным» (несостязательным) предварительным производством.
Литература
1. Рощина Ю.В. Судебный следователь в уголовном процессе дореволюционной России. - М., 2006. - С.2.
2. Ковтун Н.Н., Т.С. Бухранова. Институт судебного следователя и специализированного следственного судьи в контексте опыта стран континентальной системы права // Доступ из справ.прав. системы «Консультант Плюс» [Дата обращения: 20.10.2012].
3. Мамонтов А.Г. Судебный следователь в истории российского судопроизводства. - М., 2003.- С. 10.
4. Головко Л.В. Материалы к построению сравнительного уголовнопроцессуального права: источники, доказательства, предварительное производство / Труды юридического факультета.- М., 2007. - С. 333.
5. Судебные уставы императора Александра Второго. - СПб., 1883. - С. 39.
6. Головко Л.В. Дознание и предварительное следствие в уголовном процессе Франции. - М., 1995. - С. 4.
7. Труды юридического факультета МГУ. Кн.11. Л.В. Головко. Материалы к построению сравнительного уголовно-процессуального права: источники, доказательства, предварительное производство. - М., 2009, С. 325-331, 331, 344.
8. Кодексу уголовного следствия 1808 года //
URL:http://ledroitcriminel.free.fr/la legislation criminelle/anciens textes/code instru ction criminelle 1808.htm [Дата обращения: 20.10.2012]
9. http://www2.zhlex.zh.ch/appl/zhlex r.nsf/0/C32BAACE6E 4CB628C12575D8004274B6/$file/321 4.5.19 65.pdf
10.Щегловитов И.Г. Реформа уголовного процесса в Цюрихском кантоне // Право. -1904. -№25. - Ст. 1343.
11.Подробнее: Стойко Г.Н., Шагина А.С. Уголовный процесс Англии и Уэльса, Бельгии и Дании: сравнительно-правовой аспект: учебное пособие. - Красноярск, 1997.
12.Щегловитов И.Г. Влияние иностранных законодательств на составление Судебных уставов 20 ноября 1864 года. - СПб., 1915. - С. 50.
13. §177 StPO: «Предложение прокуратуры об открытии предварительного следствия должно заключать в себе обозначение обвиняемого и приписываемого ему деяния».
14. Ст. 297 УУС содержал перечень «законных поводов к началу предварительного следствия» и многие из них не предполагали то, что лицо, которую инкриминируются в вину уголовно-наказуемые деяния, уже установлено.
15.Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. - СПб., 1912.- С. 461.
16.Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. Введение. Ч.1 Судоустройство. - М., 2008. - С.302.
17.Судебные уставы императора Александра Второго. - СПб., 1883. - С.38.
18. Совещание старших председателей и прокуроров судебных палат относительно реформы предварительного следствия и реформы обвинительной процедуры / Журнал Министерства Юстиции. - 1894/1895 №11. - С. 37.
