CC BY
490
УДК 349.6:340.130.567:347.937
Ю. П. Шубин
Судебный прецедент как источник экологического права
В статье исследуется роль судебного прецедента в регулировании экологических отношений, анализируются вопросы правового содержания судебного прецедента и возможности его применения как источника экологического права.
Article investigates the role of judicial precedent in the regulation of environmental relations. The issues of legal content of judicial precedent and the possibility of its use as a source of environmental law.
Ключевые слова: экологическое право, источник права, судебный прецедент, толкование.
Key words: environmental law, source of law, judicial precedent, explanation.
Судебный прецедент является одним из тех источников права, которые традиционно привлекают к себе повышенное внимание исследователей.
В классической юридической науке судебный прецедент - это решение по конкретному делу, являющееся обязательным для судов той же или низшей инстанции при решении аналогичных дел, либо служащее примерным образцом толкования закона, не имеющего обязательной силы1.
По мнению М.Н. Марченко, там, где действует судебный прецедент, «суд при решении какого бы то ни было вопроса является формально связанным решением по аналогичному вопросу, вынесенным вышестоящим судом или судом той же инстанции»2. Кроме того, как справедливо отмечает автор, «в природе нет универсального явления под названием "прецедент", как нет и аналогичного ему и адекватно отражающего его понятия, одинаково "приложимого" к любой национальной правовой системе, включая правовую систему России, или правовой семье. В каждой системе и семье имеют место свои особенности судейского права и, соответствен-
© Шубин Ю. П., 2014
1 Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1976. С. 301.
2 Марченко М.Н. Источники права. М., 2005. С. 563.
134
но, судебного прецедента, а нередко - свое собственное представление о том, что собой представляет судебный прецедент»3.
Следует отметить, что российская юридическая наука не относит судебный прецедент к числу полноценных источников права. Роль, которую ему отводят, имеет исключительно вспомогательный характер - конкретизировать правовые нормы в ходе их толкования с учетом обстоятельств каждого конкретного дела в рамках их применения. Так, в частности В.С. Нерсесянц, пишет: «суть правосудия и всей судебной деятельности состоит в применении права, т. е. во властной (и общеобязательной) юридической квалификации... определенного факта (действия, поведения, отношения и т. д.). При этом в принципе все равно, идет ли речь о юридической квалификации убийства, имущественного спора, спора о компетенции между различными органами государственной власти или о проверке соответствия подзаконного акта закону, а закона - Конститу-
4
ции...» .
Между тем в настоящее время становится все более заметной тенденция, направленная на признание судебного прецедента в качестве источника права. При этом специалисты отмечают, что такое признание будет способствовать обогащению как теории, так и самого российского права. Так, по мнению Н.А. Рогожина, «судебная практика по своему месту среди иных источников права, характеру, принципу функционирования является особым дополнительным источником права, который действует в пространстве и во времени так же, как и нормативный акт, применение которого она разъясняет и регулирует»5.
Сторонниками прецедентного права являются судьи Конституционного суда РФ Г.А. Гаджиев и Б.С. Эбзеев (судья до 04.09.2008 г.). Г.А. Га-джиев под судебным прецедентом понимает «не только решения Конституционного Суда, применительно к которым просто неприлично говорить о том, что нет прецедента, но и решения судов общей юрисдикции и арбитражных судов»6. Б.С. Эбзеев также полагает, что «все решения
3МарченкоМ.Н. Судебное правотворчество и судейское право. М., 2008. С. 113.
4 Нерсесянц В.С. Суд не законодательствует и не управляет, а применяет право (о правоприменительной природе судебных актов) // Судебная практика как источник права. М., 1997. С. 38.
5 Рогожин Н.А. Роль судебной практики в совершенствовании правового регулирования предпринимательской деятельности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 13.
6 Гаджиев Г.А. Феномен судебного прецедента в России // Судебная практика как источник права. М., 2000. С. 100.
Конституционного Суда являются источниками права и им присуща материально-правовая сила закона. Прецеденты, создаваемые Конституционным Судом, как и акты толкования, имеют нормативно-регулирующее значение, и в этом смысле они также являются высшими по своей юридической силе правовыми нормами, распространяются на неопределенно большой круг случаев и субъектов конституционно-правовых отношений»7.
По мнению некоторых исследователей, фактически судебная практика, еще со времен разъяснений Пленума Верховного суда СССР (РСФСР), признавалась источником права, так как в судебных решениях допускались ссылки на них как на правовую основу разрешения дела, при этом сначала это происходило в силу их авторитета и сложившейся традиции, а затем в силу закона, когда указанные разъяснения стали обязательными для судов, других органов и должностных лиц, применяющих закон8.
Так, например, в соответствии с ч. 2 ст. 13 Федерального конституционного закона от 28 апреля 1995 г. №1-ФКЗ «Об арбитражных судах в РФ»9 по вопросам своего ведения Пленум Высшего арбитражного суда РФ принимает постановления, обязательные для арбитражных судов в РФ.
Однако следует заметить, что другими авторами постановления Пленумов Верховного суда РФ и Высшего арбитражного суда РФ прецедентами не признаются, так как, по их мнению, такие акты представляют собой не решение по конкретному делу, а обобщение судебной практики10.
Вопросы о месте и роли судебного прецедента в качестве источника российского экологического права, его значении для развития экологического права и совершенствования экологического законодательства, практики его применения также являются дискуссионными.
Так, по мнению В.В. Петрова, «решения судов, несмотря на их оригинальность и юридическую грамотность, не могут служить образцом, источником для принятия решения по другому аналогичному делу, следовательно, судебную практику можно рассматривать лишь в плане применения права, толкования и разъяснения его отдельных положений»11.
7 Эбзеев Б.С. Толкование Конституции Конституционным Судом Российской Федерации: теоретические и практические проблемы // Гос-во и право. 1998. № 5. С. 7.
8 Жуйков В.М. К вопросу о судебной практике как источнике права // Судебная практика как источник права. М., 2000. С. 78.
9 СЗРФ. 1995. № 18. Ст. 1589.
10 См.: Анисимов А.П., Мельниченко Р.Г. Судебный прецедент: от теории к практике // Российский судья. 2009. №3; Лозовская С.В. Правовой прецедент: вопросы теории и практики: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005. С. 9 и др.
11 ПетровВ.В. Экологическое право России: учеб. для вузов. М., 1995. С. 96.
136
Иной точки зрения придерживается М.М. Бринчук, который считает «что анализ роли судов в контексте принципа разделения властей и выделения судебной власти в качестве самостоятельной ветви власти дает основание для признания судебной практики источником экологического права, поскольку суды наделяются новыми полномочиями нормотворческого органа власти»12.
Полагаем, что современная правоприменительная практика достаточно четко показывает, что судебный прецедент уже давно «по факту» стал источником российского экологического права.
В теории права судебные прецеденты делятся на два вида: судебные прецеденты с правовой нормой и судебные прецеденты толкования13. При этом, если первый вид прецедентов характерен в основном для англоамериканской правовой семьи, то прецеденты толкования присущи правовым системам практически всех государств (в том числе и России).
В отличие от судебного прецедента в его классическом понимании, прецедент толкования не создает новой нормы, но указывает способ и порядок ее применения, формирует единообразную правоприменительную практику.
Следует согласиться с В.В. Никишиным, по мнению которого «акты Конституционного Суда РФ (постановления Конституционного Суда РФ), содержащие в себе общеобязательные толкующие нормы, рассчитанные на многократность применения и неопределенный круг лиц, носят прецедентный характер (прецеденты толкования) и являются источниками российского экологического права. Прецедентные акты Конституционного Суда РФ востребованы как средства преодоления противоречий и пробелов в российском экологическом законодательстве»14.
В соответствии со ст. 3 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. №1-ФКЗ «О Конституционном суде Российской Федерации»15 в целях защиты основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечения верховенства и прямого действия Конституции РФ всей территории РФ Конституционный суд РФ разрешает дела о соответствии Конституции РФ федеральных законов,
12 Бринчук М.М. Экологическое право (право окружающей среды). М., 1998. С. 129.
13 Мкртумян А.Ю. Понятие судебного прецедента в современной теории права // Российская юстиция. 2009. № 11. С. 12.
14 Никишин В.В. Судебный прецедент как источник экологического права Европейского Союза и России: сравнительно-правовой анализ: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. С.11.
15 СЗ РФ. 1994. № 13. Ст. 1447.
нормативных актов Президента РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства РФ; нормативных актов субъектов РФ и др.; по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан проверяет конституционность закона, примененного в конкретном деле; дает толкование Конституции РФ и др. При этом согласно ст. 6 данного ФКЗ решения Конституционного суда РФ обязательны на всей территории РФ для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений.
Таким образом, юридическая сила актов Конституционного суда РФ весьма велика. Как справедливо отмечает Вл. В. Никишин, «в силу специфики российской конституционной юстиции решения Конституционного Суда РФ формально могут быть сопоставлены с судебным прецедентом. Тем не менее, не следует отождествлять нормативность и обязательность судебных решений»16.
Показательна в данном случае позиция самого Конституционного суда РФ: «решения Конституционного Суда РФ, в результате которых неконституционные нормативные акты утрачивают юридическую силу, имеют такую же сферу действия во времени, пространстве и по кругу лиц, как решения нормотворческого органа, и, следовательно, такое же, как нормативные акты, общее значение, не присущее правоприменительным по своей природе актам судов общей юрисдикции и арбитражных судов»17.
Таким образом, решения Конституционного суда РФ по делам о проверке конституционности законов и иных нормативных правовых актов имеют, по сути, нормативный характер (обладают нормативной силой) и как таковые приобретают прецедентное значение.
Для применения норм российского экологического законодательства важны следующие позиции Конституционного суда РФ по основным приоритетам правового регулирования отношений в сфере охраны окружающей среды и природопользования, а также обеспечения экологической безопасности:
1. Конституционный суд РФ, учитывая единство конституционного положения о том, что земля и другие природные ресурсы используются и
16 Никишин Вл. В. Роль Конституционного Суда Российской Федерации в обеспечении единообразия экологически значимой судебной практики // Рос. право: образование, практика, наука. 2010. № 5-6 (70-71). С. 25.
17 По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции РФ: постановление Конституционного суда РФ от 16 июня 1998 г. № 19-П // СЗ РФ. 1998. № 25. Ст. 3004.
охраняются в РФ как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории, с провозглашенными в преамбуле Конституции РФ целью обеспечения благополучия нынешнего и будущих поколений и ответственностью перед ними, определил взаимообусловленность права каждого на благоприятную окружающую среду и обязанности сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам. Тем самым, по мнению суда, выражается один из основных принципов правового регулирования отношений в сфере охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности - принцип приоритета публичных интересов18.
2. Определяя режим права собственности на природные ресурсы, Конституционный суд РФ установил, что Конституция РФ не обязывает к тому, чтобы лесной фонд как особая часть лесных природных ресурсов находился в различных формах собственности. лес (лесной фонд) представляет собой публичное достояние многонационального народа России и как таковой является федеральной собственностью особого рода и имеет специальный правовой режим19.
3. Анализируя конституционные полномочия Правительства РФ, Конституционный суд РФ подтвердил обязанность обеспечить такое регулирование потребления (изъятия) в природной среде объектов животного мира, которое не создавало бы угрозы сохранению его биологического разнообразия, способности к воспроизводству и устойчивому существованию20.
Обращение к практике Конституционного суда РФ, который, осуществляя толкование норм Конституции РФ, способствует единообразному применению норм экологического законодательства, позволяет более эф-
18 По делу о проверке конституционности положения подпункта «б» пункта 4 Постановления Правительства Российской Федерации «Об утверждении Порядка определения платы и ее предельных размеров за загрязнение окружающей природной среды, размещение отходов, другие виды вредного воздействия» в связи с запросом Верховного суда Республики Татарстан: постановление Конституционного суда РФ от 14 мая 2009 г. № 8-П // СЗ РФ. 2009. № 22. Ст. 2752.
19 По делу о проверке конституционности Лесного кодекса Российской Федерации: постановление Конституционного суда РФ от 9 января 1998 г. № 1-П // СЗ РФ. 1998. № 3. Ст. 429.
20 Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Думы Приморского края о проверке конституционности Постановления Правительства Российской Федерации «О квотах на вылов (добычу) водных биологических ресурсов внутренних морских вод, территориального моря, континентального шельфа и исключительной экономической зоны Российской Федерации: определение Конституционного суда РФ от 6 июля 2001 г. № 151-О // Вестн. Конституционного суда РФ. 2002. № 2.
фективно применять эколого-правовые нормы при разрешении споров в сфере охраны окружающей среды и природопользования.
В случае когда под судебным прецедентом понимается выработанный судебной практикой и подтвержденный авторитетом высшего судебного органа образец применения решения (прецедент толкования), прецедентом, без всякого сомнения, можно назвать постановления Пленумов Верховного и Высшего арбитражного судов РФ.
По мнению В.В. Никишина, «прецедентные акты Верховного Суда РФ (постановления Пленума Верховного Суда РФ) имеют правообразую-щее значение, поскольку формируют единообразное понимание и применение нормативных эколого-правовых актов, рассчитаны на неоднократное применение, имеют публичный характер, обязательны для обнародования в официальных изданиях. Прецедентные акты Высшего Арбитражного Суда РФ (постановления Пленума ВАС РФ), касающиеся общих вопросов экологического законодательства и практики его применения, имеют нормативную природу, обеспечивают качественность выносимых судами решений по экологическим спорам, значимы для совершенствования экологического законодательства»21.
В условиях наличия пробелов и противоречий в современном экологическом законодательстве важное значение имеют следующие прецедентные акты: постановление Пленума Верховного суда РФ от 18 октября 2012 г. № 21 «О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользова-ния»22 (далее - постановление № 21); постановление Пленума Верховного суда РФ от 23 ноября 2010 г. № 27 «О практике рассмотрения дел об административных правонарушениях, связанных с нарушением правил добычи (вылова) водных биологических ресурсов и иных правил, регламентирующих осуществление промышленного, прибрежного и других видов рыболовства» 23 (далее - постановление № 27); постановление Пленума Верховного суда РФ от 23 ноября 2010 г. № 26 «О некоторых вопросах применения судами законодательства об уголовной ответственности в сфере рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов»24 (далее - постановление № 26) и др.
21 Никишин В.В. Судебный прецедент как источник экологического права Европейского союза и России: сравнительно-правовой анализ: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. С. 11-12.
22 Рос. газета. 2012. № 5924 (31 окт.).
23 Бюллетень Верховного суда РФ. 2011. № 1.
24 Бюллетень Верховного суда РФ. 2011. № 1.
140
Так, в связи с вопросами, возникшими у судов, и в целях обеспечения единства судебной практики применения законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования Пленум Верховного суда РФ в постановлении № 21 дает следующие важные разъяснения:
1. Причиненный незаконной охотой ущерб относится к крупному исходя не только из количества и стоимости добытых, поврежденных и уничтоженных животных, но и с учетом иных обстоятельств содеянного, в частности экологической ценности, значимости для конкретного места обитания, численности популяции этих животных. Крупным является ущерб, причиненный, например, отстрелом лося, благородного оленя (марала, изюбря), овцебыка, бурого и белогрудого (гималайского) медведя (п. 9).
2. Предметом преступлений, предусмотренных ст. 260 и 261 УК РФ, являются лесные насаждения, т. е. деревья, кустарники и лианы, произрастающие в лесах, а также деревья, кустарники и лианы, произрастающие вне лесов (например, насаждения в парках, аллеях, отдельно высаженные в черте города деревья, насаждения в полосах отвода железнодорожных магистралей и автомобильных дорог или каналов). При этом не имеет значения, высажены ли лесные насаждения или не отнесенные к лесным насаждениям деревья, кустарники, лианы искусственно либо они произросли без целенаправленных усилий человека.
Не относятся к предмету указанных преступлений, в частности, деревья, кустарники и лианы, произрастающие на землях сельскохозяйственного назначения (за исключением лесных насаждений, предназначенных для обеспечения защиты земель от воздействия негативных (вредных) природных, антропогенных и техногенных явлений), на приусадебных земельных участках, на земельных участках, предоставленных для индивидуального жилищного, гаражного строительства, ведения личного подсобного и дачного хозяйства, садоводства, животноводства и огородничества, в лесопитомниках, питомниках плодовых, ягодных, декоративных и иных культур, а также ветровальные, буреломные, сухостойные деревья, если иное не предусмотрено специальными нормативными правовыми актами. Рубка указанных насаждений, а равно их уничтожение или повреждение при наличии к тому предусмотренных законом оснований, могут быть квалифицированы как хищение либо уничтожение или повреждение имущества (п. 15).
3. Незаконной является рубка указанных насаждений с нарушением требований законодательства, например рубка лесных насаждений без
оформления необходимых документов (в частности, договора аренды, решения о предоставлении лесного участка, проекта освоения лесов, получившего положительное заключение государственной или муниципальной экспертизы, договора купли-продажи лесных насаждений, государственного или муниципального контракта на выполнение работ по охране, защите, воспроизводству лесов), либо в объеме, превышающем разрешенный, либо с нарушением породного или возрастного состава, либо за пределами лесосеки (п. 16) и др.
В связи с тем, что имеются случаи неправильного применения судами ч. 2 ст. 8.16, ч. 2 ст. 8.17, ч. 2 ст. 8.37 КоАП РФ и законодательства об ответственности за преступления, предусмотренные ст. 253 и 256 УК РФ (например, суды неодинаково квалифицируют действия лиц, совершивших незаконную добычу (вылов) водных биологических ресурсов с применением самоходного транспортного плавающего средства, запрещенных орудий лова, а также иных способов массового истребления водных животных и растений и др.), а также нуждается в уточнении содержание некоторых понятий, используемых в нормах об административной и уголовной ответственности за деяния в сфере рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов, Пленум Верховного суда РФ постановляет:
1. Действия (бездействие), совершенные в пределах внутренних морских вод, территориального моря, континентального шельфа, исключительной экономической зоны РФ и выразившиеся в несоблюдении или ненадлежащем соблюдении правил добычи (вылова) водных биоресурсов и иных правил, регламентирующих осуществление рыболовства в этих морских пространствах, образуют объективную сторону состава административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 8.17 КоАП РФ.
Объективную сторону состава административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 8.37 КоАП РФ, образуют действия (бездействие), выразившиеся в несоблюдении или ненадлежащем соблюдении правил добычи (вылова) водных биоресурсов и иных правил, регламентирующих осуществление рыболовства, за исключением случаев, когда такие действия (бездействие) подлежат квалификации по ч. 2 ст. 8.17 КоАП РФ. Квалификации по ч. 2 ст. 8.37 КоАП РФ подлежат действия (бездействие) лиц, нарушивших правила осуществления рыболовства во внутренних водах РФ, за исключением внутренних морских вод.
Действия (бездействие) лиц, осуществляющих рыболовство в пределах внутренних морских вод, территориального моря, континентального шельфа, исключительной экономической зоны РФ, также могут быть квалифицированы по ч. 2 ст. 8.37 КоАП РФ, если будет установлено, что указанными лицами нарушены правила добычи (вылова) водных биоресурсов и (или) иные правила осуществления рыболовства, однако водные биоресурсы не обнаружены (п. 7 постановления № 27).
2. К судам, которые следует признавать орудиями совершения административного правонарушения, относятся любые самоходные и несамоходные плавучие сооружения (в том числе резиновые лодки), если они применялись при совершении противоправных виновных действий (бездействия), за которые установлена административная ответственность (в частности, при незаконной добыче (вылове) водных биоресурсов, а в определенных для отдельных видов рыболовства случаях также при приемке, обработке, перегрузке, транспортировке, хранении и выгрузке уловов водных биоресурсов, при незаконном производстве продукции из водных биоресурсов).
К судам, которые следует признавать орудиями добычи (вылова) водных биоресурсов, относятся лишь те плавучие сооружения, которые применялись при незаконной добыче (вылове) водных биоресурсов (п. 12 постановления № 27).
3. Обсуждая вопрос о малозначительности административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 8.17 или ч. 2 ст. 8.37 КоАП РФ, следует выяснять, в какой мере совершенные противоправные действия (бездействие) влияют на сохранение водных биоресурсов. В этих целях, в частности, необходимо учитывать: предмет административного правонарушения, если таковой имеется (разрешен ли данный вид биоресурсов к добыче (вылову), запрещен либо ограничен на момент совершения административного правонарушения, а также количество незаконно добытых (выловленных) биоресурсов); примененные правонарушителем орудия, способы рыболовства (являлись ли они запрещенными либо не разрешенными или ограниченными к применению в момент совершения административного правонарушения в данном месте либо данными лицами); место совершения административного правонарушения (относится ли оно к районам, где рыболовство запрещено либо ограничено, или отнесено к объектам общего пользования) (п. 14 постановления № 27).
4. Под иными способами массового истребления водных животных и растений понимаются действия, связанные с применением таких незакон-
ных орудий лова, которые повлекли либо могли повлечь массовую гибель водных биологических ресурсов, отрицательно повлиять на среду их обитания: прекращение доступа кислорода в водный объект посредством уничтожения или перекрытия источников его водоснабжения, спуск воды из водных объектов, перегораживание водоема (например, реки, озера) орудиями лова более чем на две трети его ширины, применение крючковой снасти типа перемета, лов рыбы гоном, багрение, использование запруд, применение огнестрельного оружия, колющих орудий.
Решая вопрос о том, совершено ли преступление с применением способов массового истребления водных биологических ресурсов, судам надлежит не только исходить из того, какой запрещенный вид орудия лова или способ вылова был применен, но и устанавливать, может ли их применение с учетом конкретных обстоятельств дела повлечь указанные последствия (п. 6 постановления № 26).
5. Местом нереста следует признавать, например, море, реку, водоем или часть водоема, где рыба мечет икру, а под миграционным путем к нему -проходы, по которым рыба идет к месту нереста. Если водный объект имеет небольшие размеры (например, озеро, пруд, запруда) и нерест происходит по всему водоему, он с учетом установленных фактических обстоятельств может быть признан местом нереста (п. «в» ч. 1 ст. 256 УК РФ).
Квалификация незаконной добычи (вылова) водных биологических ресурсов по признаку совершения деяния в местах нереста или на миграционных путях к ним возможна лишь при условии совершения этих действий в период нереста или миграции к местам нереста. Совершение такого деяния вне этих сроков или с помощью орудий лова, применение которых не причиняет вред нерестящимся особям, не подлежит признанию преступным по данному признаку (п. 8 постановления № 26) и др.
Приведенные примеры демонстрируют «конкурентное» преимущество судебного прецедента над законом - прецедент не только устанавливает правило поведения, но и объясняет его. Как справедливо отмечают А.П. Анисимов и Р.Г. Мельниченко, сухой язык нормативно-правового акта порой не дает возможности даже опытному юристу понять идею законодателя»25.
Таким образом, судебная практика фактически используется как дополнительный источник права, способствует заполнению правового вакуума, правильному пониманию и применению норм экологического права.
25 Анисимов А.П., Мельниченко Р.Г. Судебный прецедент: от теории к практике // Российский судья. 2009. № 3.
