CC BY
513
С.И. Метелкин
СУДЕБНЫЙ НОРМОКОНТРОЛЬ: ПОНЯТИЕ, ВИДЫ, МОДЕЛИ
В последнее десятилетие XX в. - начале XXI в. в России осуществлены инновации
судоустройственного плана, обновлена нормативная база судопроизводственного процесса, существенно изменены и кодифицированы нормы по основным отраслям материального права. Преобразованы исполнительное производство и правовое регулирование исполнения уголовного наказания. Свобода и личная неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни и жилища, другие права и свободы граждан поставлены под судебную охрану, призванную блокировать неправомерные решения и действия органов уголовного преследования. Приоритетной во всей судебной деятельности провозглашена правозащитная функция. В связи с этим подведомственность арбитражных судов и судов общей юрисдикции была подвергнута качественным переменам.
Обновлено структурирование судебной системы по видам судопроизводства и критерию единства в рамках федеративного устройства. В составе судов общей юрисдикции появились мировые суды. Опыт участия представителей населения в отправлении правосудия обогатился использованием института присяжных заседателей. После учреждения Конституционного суда, наделенного правом контроля за конституционностью принятых парламентом законов, можно говорить о появлении у российской судебной системы особой функции - нормоконтроля, о ее заметной роли в правовом регулировании и возвышении ее в ранг самостоятельного вида власти. При этом учреждение Конституционного суда, сверяющего законотворческую деятельность парламента с буквой и духом Основного закона страны и обязанностью государства обеспечивать права и свободы граждан, дополнено определенными полномочиями участия в нормоконтроле судов общей и арбитражной юрисдикции.
Судебный нормоконтроль как таковой можно определить следующим образом: это способ обеспечения единообразного толкования правых установлений и защиты основных прав и свобод от их законодательного ущемления. Он реализуется в виде конституционного, или абстрактного, нормоконтроля и нормоконтроля конкретного - при рассмотрении общими и арбитражными судами споров о праве и конфликтов с законом. Функция нормоконтроля возводит суд в ранг одного из основных видов власти, превращает его в элемент системы сдержек и противовесов, достраивает отсутствующее в советский период разделение властей.
Положение судебной власти в правовом государстве определяется двумя базовыми типологически «чистыми» моделями, связанными с особенностями правовых семей западного мира: англо-американской и континентально-европейской. Соотношение абстрактного и конкретного нормоконтроля как институтов, являющихся безусловными новациями для отечественной правовой культуры, зависит напрямую от того, какая модель разделения властей избирается в качестве образцовой.
Обоснованию данного тезиса посвящена настоящая статья.
Родоначальник французской школы сравнительного правоведения Р. Давид писал: «Если спросить советского юриста, какова роль судебной практики в Советском Союзе, он убежденно ответит, что эта роль значительна. Если же затем спросят его, является ли судебная практика источником права, то последует незамедлительный и четкий отрицательный ответ» [1, с. 212]. Причину такого положения Р. Давид усматривает в том, что официальная советская доктрина государства и права и фактически сложившееся устройство отрицали идею разделения и равновесия властей. Между тем в тех странах, где такой принцип признается, считается нормальным, что правила поведения, устанавливаемые правом, исходят из различных источников, что их создание не является привилегией лишь какой-либо одной из основных ветвей власти.
В СССР высшим органом государственной власти, воплощающим народный суверенитет в его классовом, коммунистическом понимании, был Верховный Совет. Советский законодатель был органом диктатуры, занимал монопольное положение, существовал вне системы противовесов. Чтобы поставить исполнительную власть, Совет Министров Союза ССР и советы министров союзных республик, равно как и правосудие, в один ранг с Верховным Советом, - об этом не могло быть и речи.
Соответственно, контроль за конституционностью (правовым содержанием) законов находился вне пределов той роли, которую призваны играть суды. Их задача - это применение законов, а также указов, постановлений, распоряжений, инструкций, изданных во исполнение действующих законов, т.е.
толкование законов в связи с их применением. Суды не призваны ни создавать право, ни развивать его, приспосабливая к обстоятельствам. «Советский закон может, если того пожелает законодатель, в известных случаях предоставить судье право выбора позиции (использования аналогии права и аналогии закона. - С.М.). Но за исключением этих случаев, судья не может отойти от предписания закона, ссылаясь на требования справедливости или какие-либо иные принципы. Мы, на Западе, любуемся правотворческой ролью нашей судебной практики, поисками социальной справедливости, которые ведут наши судьи. В Советском Союзе от судей требуется лишь применение права, но не правотворчество. Им отведено только это» [1, с. 218].
Совершенно иная ситуация складывается по мере превращения института прав и свобод человека и гражданина в «основные права и свободы», закрепленные на конституционном уровне (гл. II Конституции РФ). Они становятся непосредственно действующими, а это значит, что нормативно-правовые акты парламента, законодательного по своей сути органа государственной власти, утрачивают, в сравнении с формальным юридическим статусом советских законов, значение единственного и безусловного источника права. Отныне в состав действующего в стране позитивного права, наряду с правом законодательным, включаются перечисленные в Конституции права и свободы (первоначально сформулированные в Декларации от 17 сентября 1991 г.), а также особая часть национальной правовой системы -общепризнанные принципы и нормы международного права и ратифицированные международные договоры.
Разнородные по источникам своего происхождения нормативно-правовые акты необходимо привести в согласованную связь прежде всего по их юридической силе. Под юридической силой понимается приоритет нормативного правового акта перед другими актами или его подчиненность актам большей юридической силы. При этом акт меньшей юридической силы столь же обязателен для исполнения, как и высшей. При том условии, что он соответствует актам вышестоящих органов и компетенции органа, издавшего его.
Понятие юридической силы, таким образом, отражает фундаментальное свойство властной явленности права, его позитивации в официальных нормативных актах - обязательность и бесконечную в принципе длительность. Акт утрачивает юридическую силу, если наступают оговоренные в нем самом условия или применяется установленный порядок по прекращению его действия.
Субординация разнородных по происхождению актов определена Конституцией следующим образом.
1. Если ратифицированным международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные национальным законодательством, то применяются правила международного договора.
2. Федеральные, в том числе федеральные конституционные, законы, право принятия которых предоставлено исключительно Федеральному собранию (ст. 94), не должны противоречить Конституции РФ (п. 1 ст. 15).
3. Существует род законов, обязанных своим происхождением правотворчеству представительных органов субъектов Федерации. Помимо Конституции, норм международного права, ратифицированных международных договоров, в России действуют три «сорта» законов: федеральные конституционные законы; федеральные законы; законы субъектов Федерации. В Конституции определен круг общественных отношений, которые могут регулироваться только Конституцией РФ; круг общественных отношений, которые могут регулироваться только федеральным, в том числе федеральным конституционным, законом; круг общественных отношений, которые могут регулироваться как федеральными законами, так и законами субъекта Федерации; круг общественных отношений, которые могут регулироваться исключительно законами субъектов Федерации. Приоритеты правовых актов федеральной власти и власти субъектов Федерации находятся, таким образом, в зависимости от предмета правового регулирования (ч. 3 и 4 ст. 76).
4. Конституция РФ предоставляет Президенту РФ право издавать обязательные для исполнения на всей территории Российской Федерации указы и распоряжения. Они не должны противоречить Конституции и федеральным законам.
5. Правительству РФ предоставлено право на основании и во исполнение Конституции РФ, федеральных законов, нормативных указов Президента РФ издавать постановления и распоряжения, обязательные к исполнению в Российской Федерации. В случае противоречия указанных постановлений и распоряжений Конституции РФ, федеральным законам и указам Президента они могут быть отменены Президентом РФ.
Таким образом, именно верховенство Конституции, федерального закона и закона субъекта Федерации есть принцип, придерживаясь которого можно обеспечить единство действующих в стране
нормоустановлений. Это положение дает ключ к определению характерной для России конфигурации разделения властей с точки зрения отношений между законодательной и судебной властью. Власть наших судей состоит в обязательности постановлений, венчающих отправление правосудия, т.е. в осуществлении правоприменительного полномочия посредством переноса юридической силы Конституции, федерального закона, закона субъекта Федерации и иных нормативных правовых актов на подлежащие разрешению особенные случаи в особых процедурных формах конституционного, гражданского (и арбитражного), уголовного и административного производства. Суд в России самостоятелен не потому, что творит непосредственно нормы права, уподобляясь законодателю. Этой особенностью отличается положение суда в англо-американской правовой семье. У нас суд самостоятелен потому, что вершится независимо от исполнительной власти и от чьей бы то ни было воли, способной оказывать деформирующее воздействие на подчинение судей только Конституции, федеральному закону и закону субъекта Федерации.
При этом благодаря высшей юридической силе ряда субъективных прав - права считаться невиновным, права на свободу и личную неприкосновенность, других фундаментальных прав и свобод, и с учетом сложной субординации нормативных актов в системе объективного, законодательного права это подчинение обречено быть в высшей степени творческим. Во-первых, потому, что оно созидает неведомый для истории отечественного права режим правозаконности. Например, право считаться невиновным, и закон - нормативный правовой акт, исходящий от органа представительной власти, - принадлежат к категории правовых явлений, но остаются при этом далеко не тождественными вещами. Объединить их призван суд. Он соединяет реализацию субъективных прав и свобод, не подпадающих под понятие закона, с осуществлением права в форме закона, т.е. действует в режиме правозаконности.
Идею различения права и закона отнюдь не обязательно доводить до крайности, до взаимоисключения и понятия «неправового закона». В правовом государстве случается, что закон противоречит конституции, исполнение закона правительственной властью нарушает права и свободы граждан. Но в нем, помимо законодательной и исполнительной власти, существует еще одна ветвь власти - судебная. Выправить эти дефекты, обеспечить режим правозаконности, избавить «правление права и закона» от этих уклонений призвана именно судебная власть. Эта творческая задача решается методами конкретного и абстрактного нормоконтроля.
Конкретный нормоконтроль. Установив при рассмотрении дела несоответствие нормативного акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции Российской Федерации, федеральному конституционному закону, федеральному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору Российской Федерации, конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, закону субъекта Российской Федерации, суд в соответствии с ч. З ст. 5 Закона «О судебной системе РФ» принимает решение, ссылаясь на правовые положения, имеющие наибольшую юридическую силу, вплоть до непосредственного применения Конституции [2, гл. II, § 2].
Абстрактный нормоконтроль. Это - разрешение Конституционным судом РФ дел о соответствии Конституции РФ федеральных законов, нормативных актов Президента РФ, Совета Федерации, Государственной думы, Правительства РФ, конституций (уставов) и законов субъектов Федерации, договоров между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов Федерации, договоров между субъектами Федерации, не вступивших в силу международных договоров РФ (ч. 2 ст. І25 Конституции РФ). Конституционное правосудие действует и на уровне субъектов Федерации. Нормативно-правовые акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, объявляются утратившими юридическую силу.
Признаком абстрактного нормоконтроля является вынесение решения о признании акта в целом или его части утратившими юридическую силу. Есть ли смысл в том, чтобы к конкретному нормоконтролю общих и арбитражных судов присовокупить полномочие выносить решения, аналогичные решениям в системе конституционной юстиции? Объединить толкование закона в рамках правоприменительных процедур в общих и арбитражных судах эти два метода с тем, чтобы создать смешанную модель нормоконтроля?
Уместно в связи с этим принять во внимание опыт США. Конституционный контроль в Соединенных Штатах введен в рамки непосредственного отношения гражданина и Конституции. Благодаря этому знаменитая формула «Имя рек против Соединенных Штатов» может быть наполнена жалобами на предмет неконституционности федеральных инструкций, решений административных учреждений и трибуналов по вопросам продовольствия и медикаментов, по налогам, трудовому законодательству, гражданским правам, рынку ценных бумаг и т.д. и т.п. В итоге вся судебная система США ставится на защиту Конституции.
С другой стороны, есть опыт Германии и других континентально-европейских стран. Обеспечение высшей юридической силы конституции в этих странах организовано совершенно иначе.
Конституционный контроль здесь закрепляется за специальным судебным органом и организуется в особой форме конституционного судопроизводства.
Если у общих и арбитражных судов возникает проблема правовой коллизии и отбора норм, необходимых для применения, то решаться она должна исключительно в контексте конкретного деликта и конкретной формы судопроизводства - уголовного, гражданского или административного. Если же суды общей юрисдикции вовлекаются в абстрактный нормоконтроль, то вынесение решения о признании нормативного акта утратившим силу, равно как и механизм исполнения такого решения, не вкладываются в процедуры гражданского, уголовного и административного судопроизводства.
Поэтому попытка внедрить смешанную модель нормоконтроля есть путь в тупиковую ситуацию.
Литература
1. Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1988.
2. Лебедев В.М. Судебная власть в современной России: проблемы становления и развития. СПб., 2001.
