СУДЕБНОЕ РЕШЕНИЕ КАК ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКТ В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ: ДОКТРИНАЛЬНЫЙ ДИСКУРС И ПРОБЛЕМА ЛЕГАЛЬНЫХ ФОРМУЛИРОВОК Текст научной статьи по специальности «Право»

_ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ_

2021 PERM UNIVERSITY HERALD. JURIDICAL SCIENCES Выпуск 52

II. ГРАЖДАНСКОЕ, ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЕ И СЕМЕЙНОЕ ПРАВО

Информация для цитирования:

Голубцов В. Г. Судебное решение как юридический факт в гражданском праве: доктринальный дискурс и проблема легальных формулировок // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2021. Вып. 52. C. 240-262. DOI: 10.17072/1995-4190-2021-52-240-262.

Golubtsov V. G. Sudebnoe reshenie kak yuridicheskiy fakt v grazhdanskom prave: doktrinal'nyy diskurs i problema legal'nykh formulirovok [Court Judgement as a Jural Fact in Civil Law: Doctrinal Discourse and the Problem of Legal Formulations]. Vestnik Permskogo universiteta. Juridicheskie nauki - Perm University Herald. Juridical Sciences. 2021. Issue 52. Pp. 240-262. (In Russ.). DOI: 10.17072/1995-4190-2021-52-240-262.

УДК 340.142:347

DOI: 10.17072/1995-4190-2021-52-240-262

СУДЕБНОЕ РЕШЕНИЕ КАК ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКТ В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ: ДОКТРИНАЛЬНЫЙ ДИСКУРС И ПРОБЛЕМА ЛЕГАЛЬНЫХ ФОРМУЛИРОВОК

В. Г. Голубцов

Пермский государственный национальный исследовательский университет

E-mail: predprim.pravo@gmail.com

Поступила в редакцию 13.11.2020

Введение: роль судебного решения, которым установлены гражданские права и обязанности, в гражданском праве продолжает оставаться не до конца осознанной. В современной цивилистике еще не сформировались сколько-нибудь определенные и известные теоретические воззрения на сей счет, кроме тех, которые были формулированы в тот период, когда в науке активно обсуждался сам факт включения судебного решения в число юридических фактов гражданского права. Автор обращается к этой проблематике через обзор, анализ и обобщение существующих научных взглядов, вовлекая в содержание исследования межотраслевые аспекты. Также предметом исследования явились спорные вопросы законодательного определения судебного решения как основания возникновения гражданских прав и обязанностей и анализ значимых для исследования методологических позиций. Цель: принимая теорию преобразовательных исков как данность, признаваемую в современной доктрине гражданского процессуального права, исследовать правообразующую силу судебного решения, определяемого законодателем в качестве юридического факта гражданского права. Методологическая основа исследования: общенаучный метод научного познания, отражающий связь доктрины и правоприменения; методы диалектики, анализа, синтеза, аналогии, функционального, междисциплинарного и системного подходов. Результаты: предлагаемая в статье система понятий, в основании которой находится судебное решение в его гражданско-правовом значении юридического факта материального права, позволяет утверждать, что связь таких понятий, как «судебное решение» и «юридический факт материального права», пребывает в большей мере умозрительном соотношении. Объяснить судебные решения в качестве основания возникновения гражданских правоотношений одним лишь уходом в

© Голубцов В. Г., 2021

теорию процессуального права, разделившую все иски на декларативные и конститутивные, - недостаточно. Аргументировано, что понятие «судебное решение» в его материально-правовом значении имеет двоякий гражданско-правовой функционал: 1) в значении его правовосстановительной функции как итог защиты нарушенного гражданского права и 2) как одно из оснований установления субъективных гражданских прав и обязанностей на основании инициативы частного лица и власти суда. Право суда постановлять правообразовательные судебные решения, которые в гражданско-правовом пространстве становятся одним из элементов правового регулирования, является исключением из общего гражданско-правового правила, основанного на диспози-тивном методе регулирования, согласно которому стороны определяют свои права и обязанности взаимным соглашением. По итогам анализа существующих в доктрине взглядов на понятие судебного решения в его материально-правовом значении, которое многими авторами принимается как не соответствующее его более широкому процессуальному значению, автор обосновывает суждение о том, что явных оснований для констатации якобы имеющегося противоречия между материальным и процессуальным законодательством в части логического объема понятия «судебное решение» нет. Важнее видеть реальный правовой смысл этого понятия в гражданско-правовой действительности, который состоит в сочетании материально-правовой значимости судебного решения для установления субъективных гражданских прав и обязанностей, и публично-правовой сущности этого акта, которая проявляется не в частных действиях самих заинтересованных лиц, а в односторонних действиях суда как субъекта публичного права. Автором сформулированы также отдельные методологические позиции, способные служить теоретическими ориентирами для дальнейшего исследования проблемы судебного решения в качестве одного из юридических фактов гражданского права.

Ключевые слова: судебный акт; юридический факт материального права; конститутивное судебное решение; правообразующие факты; гражданские права и обязанности

COURT JUDGEMENT AS A JURAL FACT IN CIVIL LAW: DOCTRINAL DISCOURSE AND THE PROBLEM OF LEGAL FORMULATIONS

V. G. Golubtsov

Perm State University

E-mail: predprim.pravo@gmail.com

Received 13.11.2020

Introduction: the role of the court judgement that determines civil rights and obligations remains not completely perceived in civil law. In the modern science of civil law, no definite theoretical views on this subject have yet been formed, except for those that were formulated in the period when the science was actively discussing the very fact of referring court judgements to jural facts of civil law. In the article, we address this issue through reviewing, analyzing and generalizing the existing scientific views, with inter-disciplinary aspects also involved. The scope of study includes the disputable issues of the legislative definition of the court judgement seen as the basis for the commencement of civil rights and obligations and also the analysis of methodological positions significant for the research. Purpose: while taking the theory of modificatory claims as what is recognized in the modern doctrine of civil procedural law, to investigate the right-establishing force of the court judgement defined by the legislator as a jural fact of civil law. Methods: the methodological framework of the research is based on the general scientific method of scientific cognition, which reflects the relationship between the doctrine and law enforcement, as well as methods of dialectics, analysis, synthesis, analogy, functional,

interdisciplinary, and system approaches. Results: the article proposes a system of concepts with the court judgment in its civil law meaning of a jural fact of substantive law lying at the core. Based on this system, we can state that the relationship between such concepts as the 'court judgement' and the 'jural fact of substantive law ' is to a greater extent speculative. It is not sufficient to explain a court judgement as the basis for the commencement of civil law relations only based on the theory of procedural law, which divides all claims into declarative and constitutive ones. We argue that the concept 'court judgement' in its substantive meaning has a dual civil law function: (1) in the meaning of its right-restorative function - as a result of the protection of a violated civil right, and (2) as one of the grounds for the establishment of civil rights and obligations resulting from a private person's initiative and the court authority. The right of the court to deliver right-establishing judgements that become one of the legal regulation elements within civil law, is an exception to the general civil law rule implying the discretionary method of regulation, according to which the parties determine their rights and obligations by mutual agreement. Following the analysis of the doctrinal views on the concept of the court judgement in its substantive meaning, which many authors consider to be the one not corresponding to its broader procedural meaning, we justify the position that there are no obvious grounds for diagnosticating the alleged contradiction between substantive and procedural legislation in terms of the logical scope of the 'court judgement' concept. It is more important to see the real legal meaning of this concept in the civil law reality, which involves a combination of the substantive law significance of a court judgement for establishing civil rights and obligations and the public law essence of this act, which is manifested not in private actions of the interested persons themselves but in unilateral actions of the court as a public law subject. We also formulated some methodological positions that could serve as theoretical guidelines for further research into the problem of the court judgement as one of the jural facts of civil law.

Keywords: judicial act; jural fact of substantive law; constitutive judgement; right-establishing facts;

civil rights and obligations

Введение

Вопрос об отнесении актов судебной власти к числу юридических фактов гражданского права и соответственно их гражданско-правовой значимости продолжает оставаться в разряде небесспорных. Он обсуждался и продолжает обсуждаться в цивилистической науке, при этом чаще с преобладанием процессуальных способов и методов его научного описания.

Обновление аспектов теоретического дискурса в отношении судебного решения как юридического факта гражданского права идет практически постоянно. Однако, за редким исключением, способы теоретической аргументации, сохраняя заданную им «полупроцессуальную традиционность», остаются мало согласованными с какой-либо методологически выверенной цивилистической концепцией. В связи с этим необходимо констатировать, что, несмотря на активное обсуждение, состояние научной разработки вопроса о судебных актах как актах, порождающих субъективные гражданские пра-

ва и обязанности, изменилось с течением времени незначительно.

Как и прежде, одни ученые, вслед за М. Г. Авдюковым, высказавшим в 1959 г. мнение о том, что «судебное решение никогда не выступает в качестве материально-правового юридического факта; оно всегда акт правосудия, защищающий права» [4, с. 25], вопреки действующей законодательной формулировке ГК РФ (подп. 3 п. ст. 8 ГК РФ) однозначно отрицают такую роль за судебным решением, не считая возможным отождествлять понятия «судебное решение» и «юридический факт материального права» [6; 37; 59]. Другие, будучи сосредоточенными на правовосстановительной функции судебного решения, также не признают судебное решение в качестве одного из оснований возникновения гражданских прав и обязанностей, не замечая при этом легальной конкретики, касающейся уточнения о том, что применительно к гражданско-правовому определению судебного решения как юридического факта речь идет лишь о решениях, устанавли-

вающих гражданские права и обязанности [24, с. 26]. По мнению третьих, «общие положения гражданского законодательства не в полном объеме отражают значение судебного решения в качестве юридического факта гражданского права» [18, с. 61], что дает основания считать, что «юридическим фактом является не само судебное решение, изменяющее содержание правоотношения, а действия субъектов данного правоотношения либо указания нормативных актов, что соответствует общей формулировке ст. 8 ГК РФ» [12; 36, с. 9].

В значительной степени разнится и смысл научных комментариев, даваемых подпункту 3 пункта 1 статьи 8 ГК РФ. Часть авторов, каких большинство, принимают существующую редакцию нормы как данность [1; 7], другие утверждают, что судебные акты лишь подтверждают наличие прав и обязанностей у участников гражданского оборота [46, с. 46].

Относительной определенности удалось достигнуть, пожалуй, лишь в одном - в вопросе о том, что связь между судебным решением и вызываемым им правовым последствием материально-правового характера не носит причинно-следственного характера1. Здесь цивилисты отталкиваются от достижений дореволюционной цивилистики, признававшей, что «эти факты и связанные с ними юридические последствия стоят не в отношении причинности друг к другу» [17, с. 634-644]. Этот взгляд является преобладающим и в современной теории права, обосновавшей вывод о том, что связь, «возникающая на основе норм права, признаваемых продуктом творческой деятельности человека, не может быть отнесена к причинным» [31, с. 8; 62, с. 301-302]. Хотя отдельные заблуждения на этот счет в современной литературе все-таки встречаются [57, с. 12].

Все иное, несмотря на многочисленные попытки исследовать судебное решение, устанавливающее субъективные гражданские права и обязанности, на предмет его гражданско-правовой значимости, не имеет сколько-нибудь устойчивой теоретической однозначности.

В стремлении теоретически сопоставить актуальные научные взгляды на роль судебного решения в гражданско-правовой действительности, проанализировать и обобщить накопив-

1 Обзор научных взглядов на эту проблему содержится в [42].

шийся в отраслевых юридических науках предметный теоретический материал по проблеме [9; 13; 26; 30; 53; 64; 66], представить имеющиеся научные взгляды на проблему в их консолидированном виде и увидеть, какие ответвления это учение обрело, развиваясь на фоне модернизированного частного права, автор обращается к заявленной теме статьи.

Судебное решение как юридический факт: краткий теоретический экскурс

Проблема гражданско-правовой значимости судебного решения находится в разряде более общей проблемы, связанной с влиянием юридических фактов на динамику субъективных гражданских прав и юридических обязанностей. Необходимо исходить из того, что это внутренняя, специальная проблема юриспруденции, которая не способна к разрешению за счет привлечения теоретических ресурсов философского знания с его трактовкой факта, понимаемого многозначно и употребляемого порой произвольно. Свою роль в отказе от философской составляющей в исследовании заявленной проблемы играет и «сложность взаимоотношений обыденного языка, языка философии, научного языка в процессе генезиса и функционирования этого понятия» [48, с. 6], основанного на понимании его как зафиксированной средствами научного познания модели того или иного явления.

Доктринальная идея о том, что судебные решения способны выступать юридическими фактами материального права, была провозглашена впервые применительно к иностранным судебным решениям в первой четверти ХХ в. [68]. В отечественной литературе этот взгляд начал обретать свое теоретическое обоснование с того момента, когда Д.М. Генкин причислил судебное решение к числу юридических фактов гражданского права, указав на судебное решение как юридический факт, порождающий материальное правоотношение с вытекающими из него субъективными правами и обязанностями» [19, с. 412].

Многими советскими процессуалистами (Н. Б. Зейдер, Н. А. Чечина, Д. М. Чечот, А. А. Добровольский, С. А. Иванова) идея была встречена весьма критично. На несостоятельность теоретических возражений, идущих от представителей процессуальной науки, указы-

вал М.А. Гурвич, который обратился к теории преобразовательного иска, суть которой сводилась к существованию такого иска, которым должно быть внесено нечто новое в существующее между сторонами правоотношение, и к утверждению о том, что спорное правоотношение в результате такого решения в прежнем виде не сохраняется [23; 28]1. Эта позиция автора была поддержана представителями циви-листической науки (С. С. Алексеев, О. А. Красавчиков, В. Г. Вердников) [14], став впоследствии по сути сквозной, проходящей через все советские и постсоветские гражданско-правовые исследования, обращенные к основаниям возникновения гражданских прав и обязанностей на основе судебного решения.

Наиболее заметными стали взгляды О. А. Красавчикова, от воззрений которого на этот счет принято вести отчет постановки и формулирования попыток разрешения проблемы соотношения судебного решения с иными юридическими фактами гражданского права. Автор впервые указал на судебные акты как вид правомерных юридических действий, обусловливающих движение гражданского правоотношения наряду с административными, гражданско-правовыми и семейно-правовыми актами [40, с. 135].

Учитывая достижения процессуально-правовой науки, О.А. Красавчиков предложил классифицировать юридические факты на пра-вообразующие, правоизменяющие и правопре-кращающие. По его мнению, правообразующие юридические факты - это факты, с которыми нормы права связывают возникновение конкретного права у определенного лица [40, с. 141].

Обретя заметную академическую значимость в советской цивилистике, этот труд ученого не утратил своего значения и в современной науке, неизменно отталкивающейся в своих суждениях от позиции ученого как исходной, находя в ней основополагающие теоретические максимы, позволяющие обосновать роль судебного решения в качестве одной из ступеней в развитии субъективного гражданского права»

1 В современной литературе о преобразовательных решениях см.: Загайнова С.К. Теоретические проблемы характеристики судебных актов в гражданском и арбитражном процессах // Проблемные вопросы гражданского и арбитражного процессов / под ред. Л.Ф. Лесницкой, М.А. Рожковой. М.: Статут, 2008.

[40, с. 121]. Как справедливо отмечено в работах наших современников, «благодаря этому труду была снята теоретическая спорность вопроса о том, может или нет судебное решение рассматриваться в качестве юридического факта материального права [50]2.

Доктринальная идея о том, что роль судебного решения в гражданско-правовой действительности не ограничивается только его право-восстановительной функцией, а в случаях, определенных законом, оно также способно преобразовывать существующие у сторон права и обязанности, создавая новые, была легализована в нормах ГК РФ 1994 г. С появлением подпункта 3 пункта 1 статьи 8 ГК РФ фактологическая основа гражданско-правового регулирования была расширена за счет включения в нее судебного решения, установившего гражданские права и обязанности. С точки зрения юридической техники момент оказался новым, поскольку предыдущие акты гражданско-правовой кодификации прямо не предусматривали такого вида юридического факта, хотя и не исключали его существования.

Так, в Основах гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1991 г.3 существовала статья 3, аналогичная по наименованию существующей статье 8 ГК РФ «Основания возникновения гражданских прав и обязанностей». Перечень оснований, указанных в этой норме, как и в сегодняшней статье 8 ГК РФ, мог быть дополненным также и «иными действиями граждан и юридических лиц» . Аналогичный законодательный шаг был сделан и в других актах кодификации: Жилищном кодексе РФ (ст. 10), Трудовом кодексе РФ (ст. 16), Земельном кодексе РФ (ст. 59) и др.

Несмотря на то что конститутивные решения нередкое явление также и в сфере семейно-

2 Здесь же представлен наиболее полный анализ теоретических взглядов на проблему судебного решения как возможного юридического факта гражданского права, сложившихся в процессуальной доктрине до введения в текст ГК РФ подп. 3 п. 1 ст. 8 ГК РФ.

3 Ведомости Верховного Совета СССР. 1991. № 26, ст. 733.

4 Аналогичная норма, устанавливающая, что гражданско-правовые отношения возникают из оснований, предусмотренных законом, а также из действий граждан и организаций, которые, хотя и не предусмотрены законом, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности (ч. 1 ст. 4), существовала и в Основах гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. // Сборник законов СССР. 1968. Т. 2.

правовой действительности (усыновление ребенка, установление опеки над личностью несовершеннолетнего ребенка, установление алиментных прав и обязанностей и т. д.), легального признания за судебным решением качества юридического факта в действующем семейном законодательстве пока нет. В результате судебное решение как основание возникновения семейных прав и обязанностей не попадает в сферу внимания авторов учебной литературы по семейному праву. Однако в научной литературе, несмотря на отсутствие в нормах СК РФ статьи с наименованием, аналогичным статье 8 ГК РФ, высказано мнение о том, что «по аналогии с гражданским законодательством судебное решение может и должно рассматриваться как одно из оснований возникновения, изменения и прекращения семейных правоотношений [30].

Если обратиться к актам гражданско-правовой кодификации государств-членов СНГ, то практически во всех обнаруживается норма об основаниях возникновения гражданских прав и обязанностей, содержащая указание на «судебное решение, установившее гражданские права и обязанности» (ст. 7 Республики Беларусь, ст. 7 Республики Кыргызстан, ст. 7 Республики Казахстан, ст. 8 Республики Узбекистан, ст. 9 Республики Молдова, ст. 8 ГК Туркменистана и др.).

Некоторая единогласность и дословное тождество существующего законодательного решения о том, что судебный акт, установивший гражданские права и обязанности, является основанием для порождения материально-правовых последствий в национальном гражданском законодательстве и в гражданском законодательстве стран ближнего зарубежья, актуализируют вопрос о замысле законодателя. Попытки его доктринального распознания весьма многочисленны, однако их результаты обычно сопровождаются либо излишней затео-ретизированностью, либо повышенной критичностью с указанием на то, что существующие нормы закона «не содержат указания ни на субъектов, на которых будет распространяться правообразующее судебное решение, ни на порядок, в котором будут возникать гражданские права и обязанности, порождаемые судебным решением» [16, с. 47].

Как было отмечено выше, пусть не очевидно, но судебное решение и до принятия

действующего ГК РФ вполне могло выступать одним из оснований возникновения субъективных гражданских прав и обязанностей и на практике таковым и выступало. Как тогда, так и сейчас перечень существующих оснований возникновения гражданских прав и обязанностей представлял и продолжает представлять собой «открытую фактическую систему» [33, с. 444]. Тогда возникает резонный вопрос: к каким изменениям или уточнениям стремился гражданский законодатель, легализуя судебное решение в перечне оснований, указанных в статье 8 ГК РФ?

Вопрос не случаен. Еще в 1949 г. О. С. Иоффе указывал на то, что «важны не только понятие и не только классификация юридических фактов, на чем сосредоточена цивилистическая мысль, но и установление ценности появления того или иного юридического факта как такового» [31, с. 157-160].

Критично важно установить, таким образом, гражданско-правовую ценность судебного решения как основания возникновения гражданских прав и обязанностей в пространстве гражданского права.

В связи с этим отметим, что часть законодательств стран ближнего зарубежья не считают необходимым прямое указание на судебное решение как на одно из оснований возникновения, изменения и прекращения гражданских прав и обязанностей. Так, в ГК Грузии1 не существует нормы, которая именуется как основания возникновения гражданских прав и обязанностей. А в ГК Украины (п. 5 ст. 11) указано на решение суда как на одно из оснований возникновения, изменения, прекращения гражданских прав и обязанностей (если это установлено актами гражданского законодательства), однако без уточнения о том, что такое решение устанавливает гражданские права и обязанности2.

Если вернуться к российскому законодательству, то можно предположить, что законодатель (а вслед за ним и законодатели части стран ближнего зарубежья) стремился отразить в действующем законодательстве доктриналь-

1 Гражданский кодекс Грузии: принят 26 июня 1997 г. // Парламентские ведомости. 1997. № 31.

2 Гражданский кодекс Украины: принят 16 янв. 2003 г. № 435-IV. URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id =30418568&doc_id2=30418568#activate_doc=2&pos=17;-80&pos2=272;-98.

ные достижения по вопросу о видах исков и соответственно о видах судебных решений, которые, имея в процессуальной сфере собственную классификацию, далеко неоднозначно отражаются на гражданско-правовом регулировании. Однако грузинский законодатель избежал этого, по всей вероятности, ориентируясь в большей мере на европейское законодательство, где в общей части актов гражданско-правовой кодификации отсутствует норма, устанавливающая перечень возможных оснований возникновения гражданских прав и обязанностей.

Известно, что вслед за римскими представлениями о внешних обстоятельствах, способных влиять на развитие имущественных отношений юридически равных лиц, теория юридических фактов получила весьма масштабное развитие в германской цивилистической доктрине, традиционно уделявшей большое внимание исследованию правоотношений (К. Адо-майт, Э. Бетти, Г. Дернбург, Р. Зом, Е. Кюне, К. Майорка, А. Манигк, Г. Пухта, А. Тон, Е. Цительман, Л. Эннекцерус и др.). Между тем в Общей части Гражданского уложении Герма-нии1 так и не появилось консолидированной нормы, которая бы упоминала о внешних обстоятельствах, влияющих на движение разных видов отношений. Как, например, утверждает Р. Книпер, «хотя юридический факт был высшим системным понятием частного права XIX в., он не нашел отражения в Германском гражданском уложении (BGB)... институт юридических фактов является не нужным для того, чтобы придавать юридическую обязательность отношениям между лицами» [34]. В этом смысле автор выразил согласие с мнением Б. Винд-шайда, высказанным им еще в конце XIX в.

0 том, что «решающим является не выраженная в объяснении воля, для того чтобы обосновать, изменить или отменить обязывающее правоотношение, а воля закона, который наделил их правовой действенностью» [35].

Р. Книпер не единственный немецкий ученый, поставивший задачу устранить укоренившийся способ мышления относительно юридических фактов. Так, немецкий философ Эрнст

1 Гражданское уложение Германии: ввод. закон к Гражданскому уложению / пер. с нем.; науч. ред. А. Л. Маковская и др. М.: Волтерс Клувер, 2004 (Серия «Германские и европейские законы»; Кн. 1. С. XVIII- XXIII).

фон Гиппель утверждал, что вера в существование и возможность юридических фактов и сцепление между этими утверждаемыми фактами и правовым воздействием имело в виде своего последствия «постоянную недопустимую неразбериху между фактическими обстоятельствами и правовой оценкой фактических обстоятельств». По мнению автора, это способствует смешению «действительности и юридической оценке действительности» [69, S. 39]2. Немецкий ученый В. Флуме утверждал, что отдельной категории юридических фактов, которая является посредником между чистыми фактами и правовыми нормами, не требуется [34; 58, с. 79]3.

Не опираются на какую-либо общую теорию юридических фактов французские наука и законодательство. Как указывал Жюллио де ла Морандьер, «каждое из обстоятельств, за которым наше право признает силу фактора, порождающего право, производящего его переход или прекращение его, определяется особыми правилами, причем наше право не исходит из какой бы то ни было общей теории юридических фактов» [27, с. 70].

Оппонентом взглядов Р. Книпера, указавшего на то, что исследование юридических фактов - это сегодня удел истории права, выступил А.Г. Диденко: «в силу принципиальных причин такой подход нереализуем в наших условиях» [25, с. 82]. Исследуя процесс наложения традиционной теории юридических фактов на современную правовую действительность, автор указал, что «такой подход представляет собой существенный элемент анализа. Юридические факты не всегда ясно описаны диспозицией правовой нормы. Порой они напрямую не увязываются с возникновением, изменением и прекращением конкретных прав и обязанностей, что заставляет прибегать к сложному истолкованию наличия или отсутствия связи между ними, либо неясно, относятся ли они вообще к гражданскому праву» [25].

Не стоит отрицать тот очевидный факт, что в отечественной юриспруденции мыслительная деятельность юриста была и остается связанной

2 Цит. по: T. Reis Savignys Theorie der juristischen Tatsachen. Frankfurt am Main, Vittorio Klostermann GmbH. 2013. S. 2.

3 Цит. по: Книпер Р. Юридические факты: возникновение и упадок одного правового института в немецком праве. URL: http://online.zakon.kz/Document/?doc_id= 32401565#pos =3.

с теорией юридических фактов, как той теорией, которая «имеет глубокую общественную природу и представляют собой еще один выход права на практику, еще один канал связи права с социальной сферой [47]. Теоретический алгоритм подобного выхода подробно описан в фундаментальных общеправовых исследованиях путем указания на то, что «роль юридического факта в движении правоотношения состоит в том, что он распространяет действие нормы на конкретные обстоятельства, служит своего рода связующим звеном между этими обстоятельствами и нормой; является конкретной формой реализации дозволения или запрета; определяет основание и момент возникновения и наступления правовых последствий; придает юридическое значение той или иной деятельности или поведению» [54, с. 138].

Будучи «генетически «обреченным» на многозначность своего понятия, отражения и закрепления в нормативных текстах [63], учение о юридических фактах, связанное с пониманием сущности всего права, видимо, в целях достижения собственной убедительности оказалось тесно связанным с метафорическим сопровождением, своего рода эмоциональным окрасом. Для обозначения роли юридических фактов в механизме правового регулирования они поименованы как «проводники правовой энергии» [43, с. 110], «подводные камни» [53, с. 5], «модуль» (в виде переходника), через который правопорядок легитимизирует различные социальные явления [67], «рычажок», приводящий нормы объективного права в движение [5, с. 56]. Во всем многообразии этих значений юридические факты призваны «вдыхать жизнь в правоотношение» [51, с. 29], через «постоянные возвратно-поступательные движения от права к факту» [10, с. 497].

Однако заметим, что обращение к метафорам не сделало тему юридических фактов более доступной для ее научного освоения, а ее концепция, как и прежде, содержит многие «подводные камни», что делает ее несколько более сложной, чем она может показаться в общепринятом «учебном» изложении [53, с. 5].

Наряду с многочисленными определениями юридических фактов как реальных жизненных обстоятельств доктрина стремится представить их также и в качестве «мыслимой док-тринальной конструкции, которая показывает

связь между нормативной и функциональной составляющими правовой системы, определяя момент возникновения, изменения и прекращения гражданского (семейного, трудового) правоотношения [60]. Эта попытка заметно слабеет, когда возникает понимание того, что док-тринальные подходы общей теории права к понятию и функционалу юридических фактов и отраслевых наук значительно разнятся.

Понимание того, что юридические факты в правовой действительности не существуют сами по себе и для себя и их надлежит рассматривать в неразрывной связи с другими правовыми понятиями и метакатегориями, в соотношении с которыми они себя проявляют (право, норма права, правоотношение), привносит в это учение заметные познавательные трудности и теоретические разногласия. Как указывает М. А. Рожкова, юридические факты - это не жизненные обстоятельства в их традиционной интерпретации, а всего лишь правовая модель обстоятельства, поскольку «возникновение юридических последствий возможно только при наличии «цепочки», состоящей из следующих «звеньев»: (1) закрепление в норме права правовой модели обстоятельства, с наступлением которого связываются определенные последствия; (2) наступление самого конкретного жизненного обстоятельства; (3) реализация нормы права, под действие которой подпадает это обстоятельство» [51, с. 5].

К ответу на вопрос о том, что дало законодательству, практике правореализации и правоприменения адресное указание на судебное решение в качестве юридического факта материального права, отраслевая доктрина подходит через анализ юридических последствий, вызываемых судебным решением в судьбе материального правоотношения как такого правоотношения, состояние спорности которого привело к его последующей динамике. Исследование этого вопроса долгое время ограничивалось процессуальной наукой, в недрах которой была актуализирована проблема движения гражданского правоотношения на основе судебных актов и откуда исходили соответствующие теоретические посылы. Эта традиция во многом актуальна и сегодня.

Как указывает А. А. Павлов в одном из новейших комментариев к подпункту 3 пункта 1 статьи 8 ГК РФ, «для правильного понимания

комментируемой нормы следует учитывать, что в процессуальной науке все судебные иски делятся на три вида: - иски о присуждении (исполнительные), которые направлены на присуждение к исполнению определенного гражданско-правового требования, ... иски о признании (установительные или декларативные), цель которых заключается в подтверждении судом по требованию управомоченно-го лица существования определенного материального правоотношения либо отдельных прав и обязанностей участвующих в деле лиц, .иски о преобразовании (преобразовательные или конститутивные), которые направлены на создание, изменение и прекращение юридических отношений» [44, с. 511].

Доктринальная ценность этих суждений уходит в процессуальное объяснение предпосылок появления судебного решения конститутивного вида, оставаясь при этом отдаленной от его материально-правовой роли.

Наиболее близко к выяснению ценности роли судебного решения в материально-правовом смысле подошел В. А. Белов, однозначно указав на тот факт, что для цивилистов судебное решение стало «понятием одного рода со сделками (договорами) и корпоративными актами» [8, с. 288]. На наш взгляд, в этом суждении заключен значимый теоретический посыл, позволяющий погрузиться не столько в процессуальную аргументацию, сколько, с ее учетом, в аргументацию материальную.

Как отмечал М. Ю. Челышев, «среди юридических фактов, влекущих возникновение гражданских прав и обязанностей, следует выделить соответствующие основания как чисто гражданско-правовые (договор и др.), так и межотраслевого характера. Подобные основания относятся к области действия другой отрасли права, но порождают именно гражданские права и обязанности. В таком ключе их следует именовать «межотраслевыми» [61, с. 83]. Признание того факта, что судебное решение имеет межотраслевой статус в ряду юридических фактов гражданского права и это неизбежно сказывается на методологии его исследования для гражданско-правовых целей, позволяет вынести его научное описание в самостоятельный подраздел настоящей статьи.

Межотраслевая природа категории «судебное решение»

Изначальная данность того положения, что право процессуальное и право материальное суть самостоятельные правовые явления, выглядит очевидной, как и тот факт, что судебное решение с его гражданско-правовым функционалом имеет межотраслевой статус. Однако далее все становится не столь очевидным, поскольку возникает ряд междисциплинарных вопросов, разрешение который представляет определенную сложность в общетеоретическом плане.

Одним из них является вопрос о происхождении судебного решения как акта публичного права и его последующий эффект, которые не ограничивается одной лишь защитной функцией в сфере частного права.

На междисциплинарную сущность судебного решения, выступающего одновременно юридическим фактом процессуального и материального права, не единожды указывалось в литературе. Еще до принятия действующего ГК РФ В. В. Ярков отмечал, что «юридические факты гражданского процессуального права могут быть чисто процессуального характера, функционируя только в рамках гражданского процессуального правоотношения, так и иметь дуалистический характер, вызывая правовые последствия в самых различных сферах юридической деятельности» [22, с. 199; 45; 59; 63; 65, с. 90]. С В. В. Ярковым соглашается С. Н. Хорунжий, указывая на то, что, базируясь на положениях общей теории права, «судебное решение пребывает "на стыке" гражданского и гражданско-процессуального права, что придает проблеме качество неисчерпаемости» [59, с. 40].

Научному описанию этого дуализма в современной доктрине уже посвящен ряд исследований [2, с. 64; 52]. Однако достаточной теоретической ясности в разграничении процессуальных и материально-правовых аспектов, относящихся к судебному решению, по-прежнему нет.

Вполне объяснимо и оправдано то положение, согласно которому основополагающие научные взгляды о судебном решении как продукте судебной деятельности берут свое начало в процессуальной теории. Как отмечает

Л. Грось, оно представляет собой акт исполнения обязанности суда перед лицами, участвующими в деле? и одновременно является юридическим фактом, завершающим производство в суде первой инстанции, порождающим право обжалования... выступая в качестве акта применения норм материального права, решение суда является юридическим фактом в материальном праве [22, с. 199].

Из этого суждения следует значимый теоретический посыл, состоящий в том, что все процессуальные аспекты, относящиеся к судебному решению, - это неоспоримая данность для цивилистики, но цели гражданско-правовой науки все же простираются дальше процессуальной сферы и ею не ограничиваются, что обусловливает ряд принципиальных выводов.

Во-первых, несмотря на то что цивилистика видит судебное решение в его наличном юридическом существе, основанном на нормах процессуального права, содержание процедур его постановления и источники его нормативно-правовой регламентации для целей цивили-стического исследования относятся к заданным и не могут быть переоценены для целей научного описания судебного решения как юридического факта материального права. А науке материально-правовой для этих целей достаточно восприятия существующего решения в качестве абстрактного юридического факта как того факта, который рассматривается в отрыве от правоприменительной деятельности органа правоприменения. Будучи поименованным в качестве юридического факта, судебное решение, постановленное от имени публично-правового образования, властно подтверждает наличие или отсутствие материального правоотношения, присуждает обязанное лицо к исполнению возложенной на него обязанности либо вторгается в правоотношение и преобразует его путем наделения лица не существовавшими у него ранее правами и обязанностями.

Во-вторых, для гражданского права понятие «судебное решение» - это понятие о таком юридическом факте, который становится объектом реальности в случае постановления законного и обоснованного акта, пока вышестоящей инстанцией не будет установлено иное. Вследствие действия законной силы этого акта, поименованной в литературе как «право-

вой фундамент для возникновения гражданских прав и обязанностей» [59], и будут происходить изменения в регулятивной материально-правовой сфере.

Речь идет о законной силе судебного акта (res judicata), придающей ему качество непоколебимости, устойчивости (бесповоротности), правовой определенности (ясности). Принцип бесповоротности судебного акта не означает невозможность его обжалования или оспаривания. Любые акты власти (исключая прямо предусмотренные законом) могут быть пересмотрены (изменены или отменены). Бесповоротность любых актов публичной власти подразумевает недопустимость их произвольной (инициативной) отмены или изменения самими органами и лицами, которыми эти акты приняты (постановлены). Принцип способности актов власти к обжалованию предполагает, что все они могут быть отменены или изменены в административном либо судебном порядке и исключительно по требованиям (искам) заинтересованных добросовестных частных лиц.

В-третьих, предписания, содержащиеся в судебном решении, адресованы субъектам частного права, что предрешает двоякую значимость судебного решения, признаваемого юридическим фактом материального права. С одной стороны, с помощью судебного решения как акта правоприменения иссякает конфликт в отношениях спорящих сторон, что важно для гражданского права, ориентированного на регулирование нормальных, ненарушенных отношений сторон. С другой стороны, вследствие правоприменения у сторон могут появиться не существовавшие ранее гражданские права и обязанности, которые установлены не их собственной волей, а односторонней волей судебной власти для целей снятия правовой неопределенности в гражданско-правовых возможностях конкретных лиц. Для этой цели в цивилистике выведен критерий результативности юридических фактов, согласно которому они способны быть правооб-разующими, правоизменяющими и правопре-кращающими [8, с. 18].

В-четвертых, как было отмечено выше, к юридическим фактам материального права отнесены не все и не любые судебные решения. Вопрос о том, в каких случаях суду дано право постановлять такие решения, относится к во-

просам гражданско-правовой принадлежности. Отсюда, как и другие юридические факты, судебное решение может обусловить юридические последствия лишь при наличии соответствующей нормы права, в гипотезе которой содержится указание на этого рода факты.

В-пятых, определение судебного решения с позиций гражданского права дает основания квалифицировать его как публичный акт, совершаемый судом в виде одностороннего волевого действия, адресованного конкретным лицам, у которых в связи с его принятием возникают субъективные гражданские права и обязанности. В гражданско-правовой доктрине все юридические акты по степени формализации волеизъявления субъектов, их совершающих, разделены на акты публичные как те, совершение которых является обязательным, ограничено рамками компетенции и формализовано (стандартное волеизъявление), и те, при совершении которых волеизъявление проявлено свободно, что исключено при постановлении актов публичных [51, с. 52-53].

Таким образом, возникновение такого юридического факта, как судебное решение вне рамок регулятивных материальных правоотношений, не умаляет его значения в смысле наступающих гражданско-правовых последствий. Приведенные выше суждения отражают его гражданско-правовое значение, предопределенное предметом и методом гражданско-правового регулирования.

В этой связи трудно согласиться с М. А. Рожковой, указавшей на то, что теорией процессуального права не предусмотрена возможность создания судом каких бы то ни было правоотношений . поскольку суд лишь признает права, но не создает их [51]. Нам более близко утверждение Е. А. Суханова, согласно которому судебный акт признается в качестве основания возникновения гражданско-правовых обязательств и не только обязательств. Так, решение суда об изъятии у частного собственника бесхозяйственно содержимых культурных ценностей порождает обязательство государства по их выкупу или продаже с публичных торгов (ст. 240 ГК РФ), а решение суда по поводу разногласий, возникших при заключении договора в обязательном порядке (ст. 445 ГК РФ), в соответствии со статьей 446 ГК РФ определяет условия такого договора, т. е. становится осно-

ванием возникновения соответствующего договорного обязательства [20, с. 19].

Этот спор по сути своей видится терминологическим и вполне способен быть разрешенным за счет доктринального толкования гражданско-правового термина «установление гражданских прав». Указанный термин имеет два значения: обозначая как закрепление прав и обязанностей, так и начало (момент) их возникновения. Другими словами, в первом случае речь идет о том, что судебное решение содержит указание на гражданские права и обязанности, которые при этом не обязательно должны впервые возникнуть в связи с принятым решением, во втором случае судебное решение выступает основанием вновь возникших прав и обязанностей [18, с. 58-59].

Рассуждая в междисциплинарном ключе о судебном решении как юридическом факте материального права, нельзя исключить вопрос об отличиях этого юридического факта от других материально-правовых фактов. Нам они видятся, как минимум, в двух моментах.

Во-первых, в отличие от сделок и договоров как наиболее распространенных оснований возникновения гражданских прав и обязанностей, сущность судебного решения составляют действия не самих участников гражданского правоотношения, а органа правосудия как специально уполномоченного на то органа. Эта самая компетентностная специфика, о которой было сказано выше, была отмечена еще в дореволюционной цивилистике через указание на то, что «в публичных отношениях, которым свойственна подчиненность одного лица другому, равноправного волеизъявления быть не может, есть лишь обращение к органу публичной власти (просьба) и ее удовлетворение (акт публичной власти)» [39, с. 204-205], что сегодня дает основания именовать судебное решение «особым юридическим фактом гражданского права» [21, с. 381].

Во-вторых, их постановление влечет за собой два вида разноотраслевых последствий - процессуально-правовые и материально-правовые. Это межотраслевое сочетание давало и продолжает давать теоретические основания для распространенного утверждения о том, что в рамках гражданского права судебное решение, установившее (выявившее) гра-

жданские права, представляет собой не юридический факт или результат юридического состава, а их судопроизводственную форму, поскольку не порождает новых гражданских прав, а лишь обнаруживает имеющиеся [67]. Согласиться с этим суждением как бесспорным вряд ли возможно, поскольку, как представляется, эта судопроизводственная форма для гражданско-правовых рассуждений выполняет лишь роль предпосылки к тому, чтобы в гражданско-правовом пространстве рассматривать судебное решение в качестве одного из элементов механизма гражданско-правового регулирования.

Как это нередко случается, межотраслевые приемы исследования иногда позволяют обнаружить своеобразный «вакуум», не являющийся традиционным объектом исследования ни одной из дисциплин. Одним из таких является вопрос о том, с какого момента материальное правоотношение изменилось или прекратилось, ведь «ситуации, когда гражданские права и обязанности возникают с момента вступления решения в законную силу, немногочисленны» [22, с. 200, 201].

Как показывает анализ практики в отдельных случаях применительно к материально-правовым последствиям судебного решения конститутивного типа обнаруживается законодательная неясность, на которую обратили внимание лишь немногие авторы. Так, Д. Б. Абушенко вполне правомерно задается вопросом: «что делать истцу при удовлетворении его требования судом? Исходить из того, что материальное правоотношение уже возникло (изменилось, прекратилось), или же обращаться к ответчику с требованием подписать определенные документы и при уклонении последнего использовать процедуры принудительного исполнения судебных актов?» [2, с. 64, 83]. Вопрос на самом деле далеко не второстепенный. Ответ на него означает появление определенности в том, с какого времени вступившее в законную силу судебное решение обретает качества юридического факта для гражданского права.

Наиболее наглядно это можно продемонстрировать на примере норм обязательственного права, где судебное решение в качестве оснований возникновения обязательств обыч-

но не упоминается. И доктрина, и законодатель обходятся общеизвестным перечнем оснований, в числе которых указываются договоры, односторонние сделки, причинение вреда, факт неосновательного обогащения. Отчасти это предопределено пунктом 2 статьи 307 ГК РФ, в которой судебное решение в качестве оснований возникновения обязательственных прав не упоминается и его возможность стать источником обязательства сведена к отсылке к «иным основаниям, указанным в настоящем кодексе», т. е. к статье 8 ГК РФ. Существование этой отсылки - результат несостоявшейся реализации идеи, закрепленной в пункте 1.1 главы V Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации «о необходимости расширить перечень оснований возникновения обязательств и придать ему, по возможности, исчерпывающий характер» [38, с. 105]. При этом дополнительно отметим, что нет никаких оснований для предположения о том, что в случае прямого указания в статье 307 ГК РФ на судебное решение как источник возникновения обязательств была бы достигнута ясность в вопросе о том, является ли оно самодостаточным основанием или всего лишь входит в качестве составной части в сложный фактический состав.

Постановка подобных вопросов в теории процессуального права при наличии в нормах права материального указания на то, что судебное решение, установившее права и обязанности лиц, причислено к юридическим фактам материального права, свидетельствует о том, что только факт включения в текст ГК РФ пункта 1 подпункта 3 статьи 8 указания на судебное решение является недостаточным. Как минимум, гипотезы соответствующих норм ГК РФ и других актов кодификации, указавших на судебное решение как основание возникновения гражданских прав и обязанностей, должны иметь оговорку о моменте возникновения соответствующих прав и обязанностей, возникших на основании судебного решения. Здесь мы исходим из того, что правовые последствия наступают не сами по себе, при наличии одних только фрагментов действительности, а «опосредуются специальной, субъективной, юридически целенаправленной деятельностью акторов права» [67].

Проблема легальных формулировок при определении судебного решения как юридического факта в гражданском праве

Исследуемый нами юридический факт материального права поименован в подпункте 3 пункта 1 статьи 8 ГК РФ как судебное решение, устанавливающее гражданские права и обязанности. Доктринальных нареканий относительно данной гражданско-правовой формулировки в науке высказано немало. Главным пунктом противоречия стало указание в норме на судебное решение, а не на процессуальное понятие «судебный акт» или их конкретные разновидности.

Как считает М. А. Рожкова, в понимании правовой природы некоторых юридических фактов, поименованных в статье 8 ГК РФ, присутствует некоторое напряжение, которое возможно снизить за счет их переименования. Так, именуя судебное решение судебным актом-документом, принимаемым управомоченным государственным органом в установленном для этого процессуальном порядке и соответствующим ряду формальных требований [50], автор считает, что «под термином "судебное решение" целесообразно понимать действие суда по вынесению правоприменительного акта (судебного решения по существу дела)» [50, с. 61], а не просто «решение суда, установившего гражданские права и обязанности». Более категоричен В. А. Белов, полагающий, что «ни одна из точек зрения по обсуждаемой проблеме не принимает во внимание иных (не относящихся к категории решений) судебных актов -определений и постановлений вышестоящих судебных инстанций по гражданским делам искового производства (которые, между прочим, могут иметь довольно разнообразное содержание), судебных актов по гражданским делам особого (неискового) производства, судебных актов по делам, вытекающим из адми-нистративноправовых отношений, а также актов уголовного суда» [8, с. 325].

Нельзя исключить того, что в самом первом приближении выбранный законодателем термин выглядит как не в полной мере согласованный с процессуальным законодательством, оперирующим гораздо большим числом понятий, которые отражают факт разрешения дела по существу. Как указывает С. К. Загайнова,

«правосудие в действительности проявляется не только через судебное решение, но и через приказы, определения о признании и приведении в исполнение окончательных резолюций иностранных судебных учреждений, а также в связи с выдачей исполнительных листов в целях принудительной реализации решений третейских судов» [28, с. 117]. Отсюда берут свое начало предложения о том, что «наиболее удачным термином, выполняющим функцию связующего для всех видов судебных решений, будет термин "судебный акт" [11, с. 6], или о замене слова «решение» на слово «акт», так как, «кроме судебных решений, есть еще постановления и определения суда, которые также могут являться основанием возникновения юридических фактов» [49].

В целях снятия упомянутых противоречий термин «судебное решение», употребленный законодателем в статье 8 ГК РФ, предлагается понимать как в узком, так и в широком смысле. В узком смысле «судебное решение» - это решение, которым дело разрешается по существу, в широком понимании - это акты судопроизводства, а в ряде случаев и документы судебного делопроизводства (извещения, уведомления, сообщения, повестки и др.) [18, с. 57].

Оппонентов у этих взглядов, выражающих несогласие с существующей законодательной терминологией, немного, но они есть. Так, по мнению В. А. Власенко, «речь идет об универсальном понятии именно для системы гражданско-правового регулирования, не связанном с конкретной формой и видом судебных актов [15, с. 13]. Не считает критичным употребление в подпункте 3 статьи 8 ГК РФ термина «судебное решение» и А. А. Павлов, констатируя то положение, что под судебным решением в комментируемой статье имеются в виду судебные акты любых судов (судов общей юрисдикции, арбитражных и третейских судов), принятые ими при разрешении конкретных дел. К числу таких актов относятся не только собственно решения, но и определения и постановления различных судебных инстанций, при условии, что законная сила таких актов признана на территории Российской Федерации [44, с. 511].

Как представляется, терминологической несогласованности с процессуальным законодательством в данном случае не произошло, несмотря на то что на первый взгляд она ка-

жется очевидной. Да, согласно пункту 1 статьи 13 ГПК РФ суды принимают судебные постановления в форме судебных приказов, решений суда, определений суда, постановлений президиума суда надзорной инстанции. Во всех этих случаях речь идет о судебных актах, которые принимаются при рассмотрении дела по существу. В статье 329 ГПК РФ предусмотрена возможность вынесения апелляционных определений, а в статье 386 ГПК РФ - постановлений и определений в суде кассационной инстанции. Ими могут быть отменены или изменены полностью или в части постановления суда первой инстанции, а потому они также имеют гражданско-правовое значение. Весьма разнообразно в части поименования судебных актов выглядят и формулировки АПК РФ. Согласно статье 15, арбитражный суд принимает судебные акты в форме: решения как судебного акта, принятого арбитражным судом первой инстанции при рассмотрении дела по существу; постановления, принимаемого арбитражными судами апелляционной инстанции и судами кассационной инстанции по результатам рассмотрения апелляционных и кассационных жалоб; определения, выносимого Верховным Судом Российской Федерации.

Опираясь на вышеприведенные нормы, можно утверждать, что термин «судебное решение» с процессуальной точки зрения используется в качестве узкопредметного, обозначая судебный акт, постановленный судом первой инстанции при завершении судебного разбирательства разрешением дела по существу. Между тем достаточно много и таких случаев, когда понятие «судебное решение» используется в качестве родового, объединяя разные акты правоприменения.

Однако ведущим аргументом в пользу использования термина «судебное решение», приведенного в подпункте 3 статьи 8 ГК РФ, на наш взгляд, все же является то обстоятельство, что обобщенный смысл упомянутого термина указывает на суть этого основания возникновения гражданских прав и обязанностей, которая состоит, как указывалось выше, не в частных действиях самого лица, в отношении которого они устанавливаются и как это по общему правилу принято в сфере гражданско-правового регулирования, а в действиях субъектов публичного права.

Представляется, что именно отсюда берет начало заданная понятию «судебное решение» схематичность, сообщающая о его обобщенности с опорой на существующий процессуальный контекст, предписывающий соответствующий алгоритм интерпретации этого юридического основания, способного в силу прямого указания закона порождать субъективные гражданские права и обязанности на основании судебного волеизъявления, а не волеизъявления частных лиц.

Основные методологические подходы

к цивилистическим исследованиям, посвященным судебному решению как юридическому факту

Однозначно утверждать, что тематика судебного решения как юридического факта гражданского права исследуется в абсолютном методологическом вакууме, нельзя. В доктрине уже заявлена часть исследований, рассматривающих проблему в методологическом профиле [8; 36, с. 16; 55; 56]. Благодаря им появилась возможность различить два подхода к исследованию проблемы.

Представители первого связывают признание судебного решения с фактом гарантированной законом судебной формы защиты нарушенных гражданских прав, ограничиваясь при этом простой констатацией того, что судебное решение - это самостоятельный вид юридического факта в гражданском праве. Эти исследователи избегают формулирования особых теоретических задач, ограничиваясь утверждением о том, что судебные решения состоят в линейке оснований для возникновения юридических прав и обязанностей.

Приверженцы второго подхода, будучи знакомыми с теоретическими аргументами, связывают свою задачу с уходом доктриналь-ной мысли в поиск методологических замечаний, стоящих в одном ряду с уже допущенными при исследовании заявленной проблемы.

К числу последних принадлежат научные суждения В. А. Белова, вычленившего ряд методологических упущений (всего восемь). Одно из них он видит в том, что все классические позиции отправляются в своих построениях от понятия положительного (удовлетворяющего иск) судебного решения и не принимают во внимание отрицательные или отказные реше-

ния, т.е. решения, признающие правильность возражений ответчика и несостоятельность требований истца [8, с. 325]. В этом же ряду замечание автора о том, что ни одна из имеющихся концепций не упоминает об ошибочных судебных решениях, «подтверждающих» существование на самом деле несуществующих прав и обязанностей [8]. При этом нам подобная процессуальная градация для целей гражданско-правового исследования судебного решения как юридического факта представляется излишней, так как в основе законодательной идеи, реализованной в подпункте 3 пункта 1 статьи 8 ГК РФ, лежит презумпция того, что речь идет о гражданско-правовых последствиях законного и обоснованного судебного решения.

Напротив, значимыми для целей настоящего исследования нам видятся следующие методологические позиции.

Как минимум, две из них явно следуют из текста закона. Первая связана с наименованием самой статьи 8 ГК РФ «Основания возникновения гражданских прав и обязанностей», что указывает не столько на защитную функцию судебного решения, сколько на его юридико-фактическую функцию, связанную с порождением гражданско-правовых последствий в виде установления для участников спорного правоотношения не существовавших у них ранее гражданских прав и обязанностей.

Вторая связана с дословной формулировкой подпункта 3 пункта 1 статьи 8 ГК РФ, из которой следует, что под основания возникновения гражданских прав и обязанностей подпадают лишь те судебные решения, которыми они установлены. Это означает, что в качестве юридических фактов законодатель рассматривает лишь те, которые направлены на достижение определенного гражданско-правового результата, не включая в перечень оснований возникновения гражданских прав и обязанностей те случаи, когда «судебное решение "исполняет закон", устанавливая действительное существование и значение спорного правоотношения» [41, с. 12, 13]. Итогом такого исполнения закона с вмешательством судебной власти является трансформация существующего правоотношения. Это тот случай, когда суд реализует свою защитную функцию на основе преобразовательного иска. В связи с этим в литературе предложено выделять прямой и двойственный

материально-правовой эффект судебного акта, постановляемого по таким искам [3, с. 20].

Взгляды на судебное решение как юридический факт материального права разделились в зависимости от того, учитывают ли сторонники такого признания допроцессуальную и послепроцессуальную (исполнительную) стадии в существовании тех субъективных гражданских прав и обязанностей, которые присуждены лицу судом вследствие постановления решения конститутивного вида. В связи с этим разнятся и подходы к доктринальной оценке судебного решения как юридического факта гражданского права. Одни ученые не осложняют дискуссию уходом в проблему о том, является оно самостоятельным юридическим фактом материального права или лишь частью сложного юридического состава. Другие настаивают на его несамостоятельности, видя в судебном решении лишь промежуточный факт, влекущий возникновение субъективных гражданских прав и обязанностей [9, с. 325; 22, с. 200; 59]. Третьи полагают, что правообра-зующий эффект судебного решения для разных случаев не единообразен. Например, когда разногласия, возникшие при заключении договора, по соглашению сторон передаются на рассмотрение арбитражного суда, уже самого судебного решения достаточно для возникновения (изменения) материального правоотношения. В то время как для случаев, когда имеет место спор, связанный с понуждением ответчика к заключению договора, судебное решение выступает лишь определенной предпосылкой, одним из юридических фактов, «который может привести к возникновению соответствующего договорного обязательства: уже после вынесения такого решения сами стороны должны будут заключить соответствующий договор, подписав документ, содержащий условия, указанные в судебном решении [2, с. 80-81].

При всей теоретической основательности подходов, обосновывающих сложный фактический состав с участием судебного решения, устанавливающего субъективные гражданские права и обязанности, данный научный спор не влечет принципиальных последствий для выяснения гражданско-правовой значимости судебного решения - вне зависимости от того, автономный это факт, либо их совокупность, или «суррогат юридического факта» [8, с. 326]. Лю-

бой его исход не отменяет той данности, что конститутивное судебное решение способно в силу прямого указания закона выступать юридически значимым обстоятельством для сферы гражданско-правового регулирования. А любая детализация фактических обстоятельств будет иметь оттенок субъективности, ведь пределы собирания фактов в конкретный фактический состав, в содержании которого присутствует судебное решение, не всегда оказываются очевидными. Фактический состав далеко не всегда определяется теми или иными нормативными актами, немало случаев, когда он характеризуется лишь общими признаками. Момент умозрительности обеспечивает то положение, при котором любое юридическое последствие может быть признано порождаемым не единственным юридическим фактом. Как небезосновательно замечено в литературе, все существующие концепции о сложных юридических фактах, фактических составах - это следствие недостаточной методологической проработки вопросов, детализирующих механизм правового регулирования [29, с. 52].

Еще одним значимым методологическим ориентиром для исследования гражданско-правовой значимости судебного решения является тот факт, что конститутивная функция для судебного решения все-таки не является ординарной. По общему правилу права и обязанности сторон в гражданского праве возникают в первую очередь по инициативе самих сторон правоотношения, на основе их автономного и инициативного волеизъявления. А потому в статье 8 ГК РФ речь идет не просто о традиционной охранительной функции судебного решения, как это иногда принято считать [24, с. 26], а о том исключительном случае, когда при разрешении возникшего спора суд пришел к необходимости установить для участников спорного материально-правового отношения не существовавшие у них ранее субъективные гражданские права и обязанности. Заметим, что никакой другой юрисдикционный орган, кроме суда, не может удовлетворить охраняемый законом интерес или защитить субъективное гражданское право преобразованием материального правоотношения. Такими свойствами -свойствами корректировки существующего статуса лица обладает не всякое судебное решение, а лишь то, которое в науке процессу-

ального права поименовано преобразовательным. Закрепление за судебным решением пра-вообразующей силы - это экстраординарный момент для гражданско-правового регулирования, ориентированного на метод диспозитивно-сти и автономии воли.

Заключение

Перечень оснований возникновения гражданских прав и обязанностей не является самоопределяющимся. Его возможный и допустимый набор предопределен предметом гражданско-правового регулирования и его методом. Отсюда ведущими и основополагающими основаниями названы сделки и договоры, как те основания, которые наиболее полно отражают субъективную правовую автономию, раскрываемую через диспозитивность и юридическое равенство участников гражданско-правовых отношений. Судебное решение - особый юридический факт для гражданско-правового регулирования, поскольку его происхождение основано на одностороннем волеизъявлении суда как органа публичной власти. Отсюда его постановление влечет за собой два вида юридических последствий - материально-правовые и процессуально-правовые.

Ограниченность исследования проблем гражданско-правовой значимости судебного решения вопросами их онтологии, раскрывающими особенности этой категории в одном лишь статическом аспекте, связанном структурно и содержательно с общей теорией юридических фактов, оставила без внимания отдельные аспекты ее гражданско-правовой проблематики.

Проведя исследование случаев гражданско-правового использования понятия «судебное решение как юридический факт гражданского права» автор пришел к выводу о том, что, согласно пункту 1 подпункту 3 статьи 8 ГК РФ, гражданско-правовую науку интересуют не все судебные акты, которыми разрешается дело по существу, а лишь те, которые направлены на достижение определенного гражданско-правового результата. При этом норма указывает не на все судебные акты, а лишь те, которые имеют гражданско-правовое значение в виде установления гражданских прав и обязанностей лиц. Отличительной чертой является также экстраординарность данной нормы, согласно ко-

торой гражданские права и обязанности могут возникнуть не по воле самих участников спорного правоотношения, а по воле суда, на что есть прямое указание закона. Причисление решения суда, устанавливающего гражданские права и обязанности, к числу юридических фактов гражданского права означает наделение его свойствами и признаками, присущими другим юридически значимым обстоятельствам, выполняющим роль элемента в механизме гражданско-правового регулирования.

Сложность исследования упомянутых проблем обусловлена сопряжением данной нормы со сложными общетеоретическими, процессуальными и цивилистическими аспектами. В этом одна из причин существования в циви-листических исследованиях методологически ошибочных суждений о судебных решениях, рассматриваемых в качестве юридических фактов гражданского права. В связи с этим сформулированы отдельные методологические позиции, значимые для научного описания судебного решения т. н. юридического факта материального права. Основополагающим из них является тот, что в пространстве гражданского права есть два вида судебных решений. Первые не охватываются понятием юридического факта, представляя собой правозащитный акт, выполняющий функцию защиты права, что определено процессуально-правовой природой судебного решения, т. н. решения-нефакты. И судебные решения, несущие дополнительный кроме правозащитного эффект, связанный с признанием судебного решения юридическим фактом, служа одновременно основанием для установления прав и обязанностей участников рассматриваемого судом спора, не существовавших у них до обращения в суд.

Таким образом, нормативные посылы (подп. 3 ст. 8 и ст. 11 ГК РФ соответственно), позволяющие констатировать подобный дуализм, делают допустимым утверждение, согласно которому не всякое судебное решение можно и нужно рассматривать как юридический факт гражданского права.

Библиографический список

1. Абрамова Е. Н., Аверченко Н. Н., Алферова Ю. Н., Арсланов К. М., Байгушева Ю. В. и др. Гражданское право: учебник; в 3 т. 2-е

изд., перераб. и доп.; под ред. д.ю.н., проф. А.П. Сергеева. М.: Проспект, 2018. Том 1. 1040 с.

2. Абушенко Д. Б. О материально- и процессуально-правовых особенностях исков и судебных решений по требованиям о заключении, изменении или прекращении договора // Вестник гражданского процесса. 2013. № 2. С. 60-108.

3. Абушенко Д. Б. Проблемы взаимовлияния судебных актов и юридических фактов материального права в цивилистическом процессе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Тверь, 2013. 30 с.

4. Авдюков М. Г. Судебное решение. М.: Госюриздат, 1959. 192 с.

5. Алексеев С. С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Антология уральской цивилистики. 1925-1989. М.: Статут, 2001. С. 54-68.

6. Алексий П. В., Карапетян Э. Э., Маликов Б. З. Судебное решение и юридический факт: допустимо ли отождествление? // Закон и право. 2015. № 1. С. 74-76.

7. Аюшеева И. З., Белов В. Е., Белова Д. А., Булаевский Б. А., и др. Гражданское законодательство и судебная практика: проблемы взаимодействия: монография / отв. ред. д.ю.н., проф. В. Л. Слесарев. М.: Проспект, 2017. 176 с.

8. Белов В. А. Гражданское право. Т. II, кн. 2. Факты: учебник для акад. бакалавриата и магистратуры. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2016. 497 с.

9. Белов В. А. Юридические факты в гражданском праве: учеб. пособие для бакалавриата и магистратуры. М.: Юрайт, 2016. 450 с.

10. Бержель Ж.-Л. Общая теория права / под общ. ред. В. И. Даниленко; пер. Г. В. Чур-шукова М.: Nota Bene, 2000. 576 c.

11. Бибило В. Н. Судебный акт как юридический термин // Вестник Гродненского государственного университета. 2013. № 4. С. 6-12.

12. Божко М. П. Судебное решение как юридический факт материального права // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2006. Вып. 5. С. 178-181.

13. Братусь С. Н. Предмет и система советского гражданского права. М.: ВИЮН, 1963. 197 с.

14. Вердников В. Г. О плановом характере хозяйственного договора // Современное государство и право. 1966. № 4. С. 63-70.

15. Власенко В. А. Судебное решение как основание установления гражданских прав и обязанностей: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д., 2011. 28 с.

16. Галайда Е. В. Судебное решение как юридический факт // Economics. Law. State. 2019. № 2 (4). С. 47-51.

17. Гамбаров Ю. С. Гражданское право. Общая часть / ред. и предисл. В.А. Томсинова. М.: Зерцало, 2003. 816 с.

18. Гольцов В. Б., Голованов Н. М. Судебное решение как основание возникновения, изменения и прекращения гражданских прав и обязанностей // Знание. 2018. № 2-2 (54). С. 55-62.

19. Гражданское право: учебник для юрид. ин-тов / под ред. М.М. Агаркова и Д.М. Генкина. М.: Юриздат НКЮ СССР, 1944. Т. 1. 419 с.

20. Гражданское право: в 4 т. Т. 3: Обязательственное право / отв. ред. Е. И. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Волтерс Клувер, 2005. 800 с.

21. Гражданское право: учебник; в 4 т. Т. 1: Общая часть / отв. ред. Е. А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2019. 576 с.

22. Грось Л. А. Судебное решение - акт применения норм процессуального и материального права, юридический факт в процессуальном и материальном праве // Lex Russica. 2004. № 1. С. 195-201.

23. Гурвич М. А. Виды исков по советскому гражданскому процессуальному праву // Известия Академии наук СССР. Отделение экономики и права. 1945. № 2. С. 1-12.

24. Демин А. А. Судебное решение в механизме гражданско-правового регулирования // Законность и правопорядок. 2020. № 1 (25). С.26-30.

25. Диденко А. Г. Вызовы времени: теория юридических фактов и ее отражение в правовой действительности // Избранное / сост. Е. В. Нестерова. М.: Статут, 2019. С. 72-111.

26. Долинская В. В. Понятие и классификации юридических фактов: очерк систематизации // Законы России: опыт, анализ, практика. 2018. № 4. С. 91-102.

27. Морандьер Л. Ж. де ла. Гражданское право Франции / пер. и вступ. ст.: Е. А. Флей-шиц. М.: Иностр. лит., 1958. 742 с.

28. Загайнова С. К. Теоретические проблемы характеристики судебных актов в гражданском и арбитражном процессах // Проблем-

ные вопросы гражданского и арбитражного процессов / под ред. Л.Ф. Лесницкой, М.А. Рожковой. М.: Статут, 2008. 400 с.

29. Зинченко С. А. Юридические факты в механизме правового регулирования. М.: Во-лтерс Клувер, 2007. 142 с.

30. Ильина О. Ю. Судебное решение как основание возникновения семейных прав и обязанностей // Законы России: опыт, анализ, практика. 2016. № 8. С. 13-17.

31. Иоффе О. С. Правоотношения по советскому гражданскому праву. Л.: Изд-во Ле-нингр. Ун-та, 1949. 144 с.

32. Исаков В. Б. Проблемы теории юридических фактов: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Свердловск, 1985. 27 с.

33. Исаков Б. В. Юридические факты // Общая теория государства и права: в 3 т. / отв. ред. М. Н. Марченко. М.: ИКД «Зерцало-М»,

2002. Т. 2. 608 с.

34. Книпер Р. Юридические факты: возникновение и упадок одного правового института в немецком праве. // URL: http://online.za-kon.kz/Document/?doc_id= 32401565#pos=3.

35. Книпер Р. Закон и история. О состоянии и изменениях Германского гражданского уложения / предислов. М.К. Сулейменова. Алма-Аты: Изд. объединение «Номос» (Баден-Баден), 2005. 278 с.

36. Коваленко Е.Н. Судебное решение: теоретико-методологические и технико-юридические аспекты: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д., 2009. 26 с.

37. Коваленко И. Н. Судебные решения в российской правовой политике // Юристъ-Правоведъ. 2008. № 6 (31). С. 50-53.

38. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации / вступ. слово А.Л. Маковского. М.: Статут, 2009. 160 с.

39. Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права / предисл. д-ра юрид. наук, проф. И. Ю. Козлихина. СПб.: Юрид. центр Пресс,

2003. 430 с.

40. Красавчиков О. А. Юридические факты в советском гражданском праве. М.: Юрид. лит., 1958. 183 с.

41. Кулишер А. Защита субъективных публичных прав посредством иска. М.: Тип. Г. Лисснера и Д. Собко, 1913. 48 с.

42. Кутюхин И. В. О связи юридического факта и правоотношения // Ленинградский юридический журнал. 2007. № 3. С. 38-41.

43. Малько А. В., Шундиков К. В. Цели и средства в праве и правовой политике. Саратов: Изд-во СГАП, 2003. 296 с.

44. Основные положения гражданского права: постатейный комментарий к статьям 116.1 Гражданского кодекса Российской Федерации / А. В. Асосков, В. В. Байбак, Р. С. Бев-зенко и др. / отв. ред. А. Г. Карапетов. М.: М-Логос, 2020. (автор комментария к ст. 8 ГК РФ А. А. Павлов). 1469 с.

45. Подвальный И. О. Судебное решение: от теории вопроса к арбитражной практике // Арбитражные споры. 2005. № 3 (31). С. 145-161.

46. Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / под ред. П.В. Крашенинникова. М.: Статут, 2011. 1326 с.

47. Протасов В. Н. Общая теория процессуального права: учеб. пособие для вузов. М.: Юрайт, 2020. 186 с.

48. Ракитов А. И. Проблемы логики научного познания. М.: Наука, 1964. 410 с.

49. Рафикова З. Л. Значение системы юридических фактов в гражданском праве // Актуальные проблемы экономики и права. 2014. № 1. С. 219-225.

50. Рожкова М. А. Понятие судебного решения в контексте статьи 8 ГК РФ // Хозяйство и право. 2002. № 6. С. 53-64.

51. Рожкова М. А. Юридические факты в гражданском праве // Хозяйство и право. 2006. № 7. 78 с. (приложение).

52. Рожкова М. А. Теории юридических фактов гражданского и процессуального права: понятия, классификации, основы взаимодействия: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2010. 418 с.

53. Рыженков В. Я. Юридические факты как межотраслевая категория // Современное право. 2020. № 2. С. 5-9.

54. Синюков В. Н. Юридические факты в системе общественного отношения: дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1984. 225 с.

55. Склизков М. Н. Теоретические и методологические основы исследования сущности судебного решения как юридического факта в гражданском праве // Право и политика. 2012. № 11. С. 1893-1906.

56. Склизков М. Н. О методологии исследования судебного решения в роли юридического факта гражданского прав // Современная

наука: актуальные проблемы теории и практики. Серия: Экономика и право. 2020. № 3. С.202-207.

57. Тихонькова Н. В. Проблемы судебного решения как юридического факта: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2000. 155 с.

58. Флуме В. Общая часть гражданского права. 3-е изд. М., 1979.

59. Хорунжий С. Н. Решение суда в теории юридических фактов как основание возникновения, изменения и прекращения гражданских прав и обязанностей // Государство и право. 2008. № 7. С. 39-47.

60. Цуканова Е. Ю. Значение юридических фактов в системе правового регулирования // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. 2019. № 1. С. 39-51.

61. Челышев М. Ю. Концепция оптимизации межотраслевых связей гражданского права: постановка проблемы / Казан. гос. ун-т им. В. И. Ульянова-Ленина. Казань, 2006. 160 с.

62. Черданцев А. Ф. Теория государства и права: учебник для вузов. М.: Юрайт, 1999. 432 с.

63. Ярков В. В. Юридические факты в механизме реализации норм гражданского процессуального права: дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 1992. 523 с.

64. Ярков В. В. Юридические факты в ци-вилистическом процессе. М.: Инфотропикме-диа, 2012. 608 с.

65. Ярков В. В. Соотношение обязательности и исполнимости судебных актов // Российский юридический журнал. 2018. № 5. С. 85-91.

66. Ячменев Ю. В. Доктрина юридических фактов: проблемы отраслевого (цивилистиче-ского) подхода // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2012. № 1 (53). С. 75-80.

67. Юридические факты и их влияние на отраслевые институты права: проблемы и направления развития: монография / под общ. ред. В. Н. Синюкова, М. А. Егоровой М.: Проспект, 2020. 536 с.

68. Bartin E., Le jugement étranger considéré comme un fait: Journal du Droit International. 1924. № 51(4). Pp. 860-861.

69. Hippel E. von . Zur Gesetzmäßigkeit juristischer Systembildung. Berlin, 1930. 39 S.

References

1. Abramova E. N., Averchenko N. N., Alfe-rova Yu. N., Arslanov K. M., Baygusheva Yu. V. et al. Grazhdanskoe pravo (uchebnik) [Civil Law (textbook)]. In 3 vols.; 2nd ed., revised and expanded. Ed. by Doctor of Law, Professor A. P. Ser-geev). Moscow, 2018. Vol. 1. 1040 p. (In Russ.).

2. Abushenko D. B. O material'no- i prot-sessual'no-pravovykh osobennostyakh iskov i su-debnykh resheniy po trebovaniyam o zaklyuchenii, izmenenii ili prekrashhenii dogovora [On the Substantive Law and Procedural Law Features of Claims and Judicial Decisions on the Requirements for the Conclusion, Modification or Termination of a Contract]. Vestnik grazhdanskogo protsessa -Herald of Civil Procedure. 2013. Issue 2. Pp. 60108. (In Russ.).

3. Abushenko D. B. Problemy vzaimovliya-niya sudebnykh aktov i yuridicheskikh faktov ma-terial'nogo prava v tsivilisticheskom protsesse: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk [Issues of the Mutual Influence of Judicial Acts and Jural Facts of Substantive Law in the Civil Process: Synopsis of Cand. jurid. sci. diss.]. Tver, 2013. 30 p. (In Russ.).

4. Avdyukov M. G. Sudebnoe reshenie [Judicial Decision]. Moscow, 1959. 192 p. (In Russ.).

5. Alekseev S. S. Odnostoronnie sdelki v mekhanizme grazhdansko-pravovogo regulirova-niya [Unilateral Transactions in the Mechanism of Civil Law Regulation]. Antologiya ural 'skoy tsivi-listiki. 1925-1989 [Anthology of the Ural Civil Law Studies 1925-1989]. Moscow, 2001. Pp. 5468. (In Russ.).

6. Aleksiy P. V., Karapetyan E. E., Malikov B. Z. Sudebnoe reshenie i yuridicheskiy fakt: do-pustimo li otozhdestvlenie? [Judicial Decision and Jural Fact: Is Identification Permissible?]. Zakon i pravo - Law and Legislation. 2015. Issue 1. Pp. 74-76. (In Russ.).

7. Ayusheeva I. Z., Belov V. E., Belova D. A., Bulaevskiy B. A. et al. Grazhdanskoe zakonoda-tel'stvo i sudebnaya praktika: problemy vzaimo-deystviya: monografiya [Civil Legislation and Judicial Practice: Problems of Interaction: monograph]. Ed. by Doctor of Law, Professor V. L. Sle-sarev. Moscow, 2017. 176 p. (In Russ.).

8. Belov V. A. Grazhdanskoe pravo. Tom II. Kniga 2: Fakty: uchebnik dlya akademicheskogo bakalavriata i magistratury [Civil Law. Vol. II. Book 2. Facts: Textbook for Academic Bachelor's

and Master's Degree Programs]. 2nd ed., revised and expanded. Moscow, 2016. 497 p. (In Russ.).

9. Belov V. A. Yuridicheskie fakty v grazh-danskom prave: uchebnoe posobie dlya bakalavriata i magistratury [Jural Facts in Civil Law: Textbook for Bachelor's and Master's Degree Programs]. Moscow, 2016. 450 p. (In Russ.).

10. Bergel J.-L. Obshhaya teoriya prava [General Theory of Law]. Ed. by V. I. Danilenko; transl. by G. V.Churshukov. Moscow, 2000. 576 p. (In Russ.).

11. Bibilo V. N. Sudebnyy akt kak yuridicheskiy termin [Judicial Act as a Legal Term]. Vestnik Grodnenskogo gosudarstvennogo universi-teta. Seriya 4. Pravovedenie - Vesnik of Yanka Kupala State University of Grodno. Series 4. Jurisprudence. 2013. Issue 4. Pp. 6-12. (In Russ.).

12. Bozhko M. P. Sudebnoe reshenie kak yuridicheskiy fakt material 'nogo prava [Judicial Decision as a Jural Fact of Substantive Law]. Yuridicheskie nauki - Legal Sciences. 2006. Issue 5. Pp. 178-181. (In Russ.).

13. Bratus' S. N. Predmet i sistema sovetsko-go grazhdanskogo prava [The Subject and System of Soviet Civil Law]. Moscow, 1963. 197 p. (In Russ.).

14. Verdnikov V. G. O planovom kharaktere khozyaystvennogo dogovora [On the Planned Nature of the Economic Contract]. Sovremennoe go-sudarstvo i pravo - Modern State and Law. 1966. Issue 4. Pp. 63-70. (In Russ.).

15. Vlasenko V. A. Sudebnoe reshenie kak os-novanie ustanovleniya grazhdanskikh prav i obya-zannostey: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk [Judicial Decision as a Basis for Establishing Civil Rights and Obligations: Synopsis of Cand. jurid. sci. diss.]. Rostov-on-Don, 2011. 28 p. (In Russ.).

16. Galayda E. V. Sudebnoe reshenie kak yu-ridicheskiy fakt [Judicial Decision as a Jural Fact]. Economics. Law. State. 2019. Issue 2 (4). Pp. 4751. (In Russ.).

17. Gambarov Yu. S. Grazhdanskoe pravo. Obshhaya chast' [Civil Law. General Part]. Ed. and prefaced by V. A. Tomsinov. Moscow, 2003. 816 p. (In Russ.).

18. Gol'tsov V. B., Golovanov N. M. Sudeb-noe reshenie kak osnovanie vozniknoveniya, izme-neniya i prekrashheniya grazhdanskikh prav i ob-yazannostey [Judicial Decision as a Basis for the Emergence, Modification and Termination of Civil Rights and Obligations]. Znanie - Knowledge. 2018. Issue 2-2 (54). Pp. 55-62. (In Russ.).

Гому6цоe B. r.

19. Grazhdanskoe pravo: Uchebnik dlya yuri-dicheskikh institutov [Civil Law: Textbook for Juridical Institutes]. Ed. by M. M. Agarkov, D. M. Genkin. Moscow, 1944. Vol. 1. 419 p. (In Russ.).

20. Grazhdanskoe pravo: v 4 t. Tom 3: Obya-zatel'stvennoe pravo [Civil Law: in 4 vols. Vol. 3: Law of Obligations]. Ed. by E. I. Sukhanov. 3rd ed., revised and expanded. Moscow, 2005. 800 p. (In Russ.).

21. Grazhdanskoe pravo: uchebnik v 4 t. Tom 1: Obshhaya chast' [Civil Law: Textbook in 4 vols. Vol. 1: General Part]. Ed. by E. A. Sukha-nov. 2nd ed., revised and expanded. Moscow, 2019. 576 p. (In Russ.).

22. Gros' L. A. Sudebnoe reshenie - akt pri-meneniya norm protsessual'nogo i material'nogo prava, yuridicheskiy fakt v protsessual 'nom i ma-terial'nom prave [Judicial Decision as an Act of Applying the Norms of Procedural and Substantive Law, as a Jural Fact in Procedural and Substantive Law]. Lex Russica. 2004. Issue 1. Pp. 195-201. (In Russ).

23. Gurvich M. A. Vidy iskov po sovetskomu grazhdanskomu protsessual 'nomu pravu [Types of Claims under the Soviet Civil Procedure Law]. Izvestiya akademii nauk SSSR. Otdelenie ekonomi-ki i prava - Proceedings of the USSR Academy of Sciences. Department of Economics and Law. 1945. Issue 2. Pp. 1-12. (In Russ.).

24. Demin A. A. Sudebnoe reshenie v mekha-nizme grazhdansko-pravovogo regulirovaniya [Judicial Decision in the Mechanism of Civil Law Regulation]. Zakonnost' i pravoporyadok - Legality and Legal Order. 2020. Issue 1 (25). Pp. 26-30. (In Russ.).

25. Didenko A. G. Vyzovy vremeni: teoriya yuridicheskikh faktov i ee otrazhenie v pravovoy deystvitel'nosti [Challenges of the Time: the Theory of Jural Facts and Its Reflection in the Legal Reality]. Izbrannoe [Selection]. Comp. by E. V. Nesterova. Moscow, 2019. Pp. 72-111. (In Russ.).

26. Dolinskaya V. V. Ponyatie i klassifikatsii yuridicheskikh faktov: ocherk sistematizatsii [The Concept and Classification of Jural Facts: an Essay on Systematization]. Zakony Rossii: opyt, analiz, praktika - Laws of Russia: Experience, Analysis, Practice. 2018. Issue 4. Pp. 91-102. (In Russ.).

27. de la Morandiere L. J. Grazhdanskoe pravo Frantsii [Civil Law of France]. Transl. and prefaced by E. A. Fleyshits. Moscow, 1958. 742 p. (In Russ).

28. Zagaynova S. K. Teoreticheskie problemy kharakteristiki sudebnykh aktov v grazhdanskom i arbitrazhnom protsessakh [Theoretical Problems of the Characteristics of Judicial Acts in Civil and Commercial Processes]. Problemnye voprosy grazhdanskogo i arbitrazhnogo protsessov [Problematic Issues of Civil and Commercial Processes]. Ed. by L. F. Lesnitskaya, M. A. Rozhkova. Moscow, 2008. 400 p. (In Russ.).

29. Zinchenko S. A. Yuridicheskie fakty v mekhanizme pravovogo regulirovaniya [Jural Facts in the Mechanism of Legal Regulation]. Moscow, 2007. 142 p. (In Russ.).

30. Il'ina O. Yu. Sudebnoe reshenie kak osno-vanie vozniknoveniya semeynykh prav i obyazan-nostey [Judicial Decision as a Basis for the Emergence of Family Rights and Obligations]. Zakony Rossii: opyt, analiz, praktika - Laws of Russia: Experience, Analysis, Practice. 2016. Issue 8. Pp. 13-17. (In Russ.).

31. loffe O. S. Pravootnosheniya po sovetskomu grazhdanskomu pravu [Legal Relations under the Soviet Civil Law]. Leningrad, 1949. 144 p. (In Russ.).

32. Isakov V. B. Problemy teorii yuridicheskikh faktov: avtoref. dis. ... d-ra yurid. nauk [Problems of the Theory of Jural Facts: Synopsis of Dr. jurid. sci. diss.]. Sverdlovsk, 1985. 27 p. (In Russ.).

33. Isakov B. V. Yuridicheskie fakty [Jural Facts]. Obshhaya teoriya gosudarstva i prava [General Theory of State and Law]. Ed. by M. N. Marchenko. In 3 vols. Moscow, 2002. Vol. 2. 608 p. (In Russ.).

34. Knieper R. Yuridicheskie fakty: voznikno-venie i upadok odnogo pravovogo instituta v ne-metskom prave [Jural Facts: the Rise and Decline of Legal Institution in German Law]. Available at: http://online.zakon.kz/Document/?doc_id= 32401565#pos=3. (In Russ.).

35. Knieper R. Zakon i istoriya. O sostoyanii i izmeneniyakh Germanskogo grazhdanskogo uloz-heniya [Law and History. On the State of and Changes in the German Civil Code]. Prefaced by M. K. Suleymenov. Almaty, 2005. 278 p. (In Russ.).

36. Kovalenko E. N. Sudebnoe reshenie: teo-retiko-metodologicheskie i tekhniko-yuridicheskie aspekty: avtoref. dis. . kand. yurid. nauk [Judicial Decision: Theoretical-Methodological and Technical-Legal Aspects: Synopsis of Cand. jurid. sci. diss.]. Rostov-on-Don, 2009. 26 p. (In Russ.).

37. Kovalenko I. N. Sudebnye resheniya v ros-siyskoy pravovoy politike [Judicial Decisions in the Russian Legal Policy]. Jurist-Pravoved. 2008. Issue 6 (31). Pp. 50-53. (In Russ.).

38. Kontseptsiya razvitiya grazhdanskogo za-konodatel'stva Rossiyskoy Federatsii [Concept of the Development of Civil Legislation of the Russian Federation]. Prefaced by A. L. Makovskiy. Moscow, 2009. 160 p. (In Russ.).

39. Korkunov N. M. Lektsii po obshhey teorii prava [Lectures on the General Theory of Law]. Prefaced by Doctor of Law, Professor I. Yu. Koz-likhin. St. Petersburg, 2003. 430 p. (In Russ.).

40. Krasavchikov O. A. Yuridicheskie fakty v sovetskom grazhdanskom prave [Jural Facts in Soviet Civil Law]. Moscow, 1958. 183 p. (In Russ.).

41. Kulisher A. Zashhita sub"ektivnykh pub-lichnykh prav posredstvom iska [Protection of Public Rights by Means of a Claim]. Moscow, 1913. 48 p. (In Russ.).

42. Kutyukhin I. V. O svyazi yuridicheskogo fakta i pravootnosheniya [On the Connection of a Jural Fact and a Legal Relationship]. Leningrads-kiy yuridicheskiy zhurnal - Leningrad Legal Journal. 2007. Issue 3. Pp. 38-41. (In Russ.).

43. Mal'ko A. V., Shundikov K. V. Tseli i sred-stva v prave i pravovoy politike [Goals and Means in Law and Legal Policy]. Saratov, 2003. 296 p. (In Russ.).

44. Osnovnye polozheniya grazhdanskogo prava: postateynyy kommentariy k stat'yam 1-16.1 Grazhdanskogo kodeksa Rossiyskoy Federatsii [Basic Provisions of Civil Law: Article-by-Article Commentary on Articles 1-16.1 of the Civil Code of the Russian Federation]. A. V. Asoskov, V. V. Baybak, R. S. Bevzenko et al.; ed. by A. G. Karapetov. Moscow, 2020. 1469 p. (In Russ.).

45. Podval'nyy I. O. Sudebnoe reshenie: ot teorii voprosa k arbitrazhnoy praktike [Judicial Decision: from the Theory of the Issue to Commercial Practice]. Arbitrazhnye spory - Commercial Disputes. 2005. Issue 3 (31). Pp. 145-161. (In Russ.).

46. Postateynyy kommentariy k Grazhdans-komu kodeksu Rossiyskoy Federatsii, chasti pervoy [Article-by-Article Commentary on the Civil Code of the Russian Federation, Part One]. Ed. by P. V. Krasheninnikov]. Moscow, 2011. 1326 p. (In Russ.).

47. Protasov V. N. Obshhaya teoriya protses-sual'nogo prava: uchebnoe posobie dlya vuzov [General Theory of Procedural Law: Textbook for Universities]. Moscow, 2020. 186 p. (In Russ.).

48. Rakitov A. I. Problemy logiki nauchnogo poznaniya [Problems of the Logic of Scientific Knowledge]. Moscow, 1964. 410 p. (In Russ.).

49. Rafikova Z. L. Znachenie sistemy yuridi-cheskikh faktov v grazhdanskom prave [The Significance of the System of Jural Facts in Civil Law]. Aktual 'nye problemy ekonomiki i prava - Actual Problems of Economics and Law. 2014. Issue 1. Pp. 219-225. (In Russ.).

50. Rozhkova M. A. Ponyatie sudebnogo resheniya v kontekste stat 'i 8 GK RF [The Concept of Judicial Decision in the Context of Article 8 of the Civil Code of the Russian Federation]. Kho-zyaystvo i pravo - Business and Law. 2002. Issue 6. Pp. 53-64. (In Russ.).

51. Rozhkova M. A. Yuridicheskie fakty v grazhdanskom prave [Jural Facts in Civil Law]. Prilozhenie k ezhemesyachnomu zhurnalu "Kho-zyaystvo i pravo" - Appendix to the Monthly Magazine 'Business and Law'. 2006. Issue 7. 78 p. (In Russ.).

52. Rozhkova M. A. Teorii yuridicheskikh faktov grazhdanskogo i protsessual 'nogo prava: po-nyatiya, klassifikatsii, osnovy vzaimodeystviya: dis. ... d-rayurid. nauk [Theories of Jural Facts of Civil and Procedural Law: Concepts, Classifications, Bases of Interaction: Dr. jurid. sci. diss.]. Moscow, 2010. 418 p. (In Russ.).

53. Ryzhenkov V. Ya. Yuridicheskie fakty kak mezhotraslevaya kategoriya [Jural Facts as an In-tersectoral Category]. Sovremennoe pravo - Modern Law. 2020. Issue 2. Pp. 5-9. (In Russ.).

54. Sinyukov V. N. Yuridicheskie fakty v sisteme obshhestvennogo otnosheniya: dis. ... kand. yurid. nauk [Jural Facts in the System of Public Relations: Cand. jurid. sci. diss.]. Sverdlovsk, 1984. 225 p. (In Russ.).

55. Sklizkov M. N. Teoreticheskie i metodolo-gicheskie osnovy issledovaniya sushhnosti sudeb-nogo resheniya kak yuridicheskogo fakta v grazh-danskom prave [Theoretical and Methodological Foundations of the Study of the Essence of a Judicial Decision as a Jural Fact in Civil Law]. Pravo i politika - Law and Politics. 2012. Issue 11. Pp. 1893-1906. (In Russ.).

56. Sklizkov M. N. O metodologii issledova-niya sudebnogo resheniya v roli yuridicheskogo fakta grazhdanskogo prava [On the Methodology of Studying Judicial Decision as a Jural Fact of Civil Law]. Sovremennaya nauka: aktual'nye problemy teorii i praktiki. Seriya: Ekonomika i pravo - Modern Science: Actual Problems of

Theory and Practice. Series: Economics and Law. 2020. Issue 3. Pp. 202-207. (In Russ.).

57. Tikhon'kova N. V. Problemy sudebnogo resheniya kak yuridicheskogo fakta: dis. ... kand. yurid. nauk [Problems of Judicial Decision as a Jural Fact: Cand. jurid. sci. diss.]. Saratov, 2000. 155 p. (In Russ.).

58. Flume V. Obshhaya chast' grazhdanskogo prava. 3 izd. [The General Part of Civil Law. 3rd ed.]. 1979. (In Russ.).

59. Khorunzhiy S. N. Reshenie suda v teorii yuridicheskikh faktov kak osnovanie vozniknove-niya, izmeneniya i prekrashheniya grazhdanskikh prav i obyazannostey [Judicial Decision in the Theory of Jural Facts as the Basis for the Emergence, Modification and Termination of Civil Rights and Obligations]. Gosudarstvo i pravo -State and Law. 2008. Issue 7. Pp. 39-47. (In Russ.).

60. Tsukanova E. Yu. Znachenie yuridi-cheskikh faktov v sisteme pravovogo regulirova-niya [The Value of Jural Facts in the System of legal Regulation]. Vestnik Voronezhskogo gosu-darstvennogo universiteta. Seriya Pravo - Proceedings of Voronezh State University. Series: Law. 2019. Issue 1. Pp. 39-51. (In Russ.).

61. Chelyshev M. Yu. Kontseptsiya optimizat-sii mezhotraslevykh svyazey grazhdanskogo prava: postanovka problemy [The Concept of Optimization of Interbranch Relations of Civil Law: Problem Statement]. Kazan, 2006. 160 p. (In Russ.).

62. Cherdantsev A. F. Teoriya gosudarstva i prava: Uchebnik dlya vuzov [Theory of State and Law: Textbook for Universities]. Moscow, 1999. 432 p. (In Russ.).

Информация об авторах:

В. Г. Голубцов, доктор юридических наук, профессор, зав. кафедрой предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса

Пермский государственный

национальный исследовательский университет,

614990, Россия, г. Пермь, ул. Букирева, 15

ORCID: 0000-0003-3505-2348 ResearcherID: H-4690-2015

Статьи в БД «Scopus»/«Web of Science»: DOI: 10.17072/1995-4190-2017-38-474-483 DOI: 10.17072/1995-4190-2018-41-396-419 DOI: 10.17072/1995-4190-2019-45-484-513 DOI: 10.17072/1995-4190-2020-48-248-273

63. Yarkov V. V. Yuridicheskie fakty v mekha-nizme realizatsii norm grazhdanskogo protses-sual'nogo prava: dis. ... d-ra yurid. nauk [Jural Facts in the Mechanism of Implementation of the Norms of Civil Procedural Law: Dr. jurid. sci. diss.]. Ekaterinburg, 1992. 523 p. (In Russ.).

64. Yarkov V. V. Yuridicheskie fakty v tsivilis-ticheskom protsesse [Jural Facts in the Civil Process]. Moscow, 2012. 608 p. (In Russ.).

65. Yarkov V. V. Sootnoshenie obyazatel 'nosti i ispolnimosti sudebnykh aktov [Relation Between the Binding Nature and Enforceability of Judicial Acts]. Rossiyskiy yuridicheskiy zhurnal - Russian Juridical Journal. 2018. Issue 5. Pp. 85-91. (In Russ.).

66. Yachmenev Yu. V. Doktrina yuridicheskikh faktov: problemy otraslevogo (tsivilisticheskogo) podkhoda [The Doctrine of Jural Facts: Problems of the Branch-Specific (Civil Law) Approach]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta MVD Rossii. 2012. Issue 1 (53). Pp. 75-80. (In Russ.).

67. Yuridicheskie fakty i ikh vliyanie na otras-levye instituty prava: problemy i napravleniya raz-vitiya. Monografiya [Jural Facts and Their Impact on the Branch-Specific Institutions of Law: Problems and Directions of Development. Monograph]. Ed. by V. N. Sinyukov, M. A. Egorov. Moscow, 2020. 536 p. (In Russ.).

68. Bartin E. Le Jugement Étranger Considéré Comme un Fait. Journal du Droit International. 1924. Issue 51 (4). Pp. 860-861. (In Fr.).

69. von Hippel F. Zur Gesetzmäßigkeit juristischer Systembildung. Berlin, 1930. 39 р. (In Germ.).

About the authors:

V. G. Golubtsov

Perm State University

15, Bukireva st., Perm, 614990, Russia

ORCID: 0000-0003-3505-2348; ResearcherID: H-4690-2015

Articles in Scopus / Web of Science: DOI: 10.17072/1995-4190-2017-38-474-483 DOI: 10.17072/1995-4190-2018-41-396-419 DOI: 10.17072/1995-4190-2019-45-484-513 DOI: 10.17072/1995-4190-2020-48-248-273