CC BY
39УДК 343.98 ББК 67.52
DOI 10.24412/2073-3313-2021-6-182-184
СУДЕБНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ УБИЙСТВ СУДЕЙ И ПРОКУРОРОВ
Николай Николаевич КИТАЕВ, кандидат юридических наук, доцент, Заслуженный юрист РФ, Почетный профессор Кыргызско-Российского Славянского университета имени Б.Н. Ельцина stripes@inbox.ru
Валентина Николаевна КИТАЕВА, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры криминалистики, судебных экспертиз и юридической психологии Байкальского государственного университета
valentusis@inbox.ru
Научная специальность: 12.00.12 — криминалистика; судебно-экспертная деятельность;
оперативно-розыскная деятельность
Аннотация. Авторы отмечают важное значение судебно-пснхологнческой экспертизы при расследовании преступлений против жизни и здоровья. Показана роль судебно-психологической экспертизы при расследовании убийств судей и прокуроров. Подчеркнута сложность работы по делам названной категории. Приведены конкретные примеры из следственной и судебной практики.
Ключевые слова: убийства судей и прокуроров, изобличение виновных, судебно-психологическая экспертиза.
Annotation. The authors note the importance of forensic psychological expertise in criminal cases concerning crimes against life and health. The article shows the crucial role of forensic psychological examination in investigating the murders of judges and prosecutors. The article also emphasizes the complexity of the work on cases of this category. Specific examples from investigative and judicial practice are provided.
Keywords: murders of judges and prosecutors, conviction of the guilty, forensic psychological examination.
Анализ специальной литературы показывает, что при расследовании преступлений против жизни и здоровья эффективным приемом изобличения виновных может выступать проведение судебно-психологической экспертизы (СПЭ Вместе с тем представляет несомненный интерес умелое назначение и проведение СПЭ при расследовании такой категории уголовных дел, как убийство судей и прокуроров, когда работа следователей протекает в условиях значительного осложнения установления истины, активного противодействия правоохранительным органам.
Так, 25 июля 2000 г. около 19 часов в подъезде своего дома при возвращении с работы был убит тремя выстрелами в голову прокурор Ханты-Мансийского автономного округа Ю.А. Бе-дерин.
В ходе расследования уголовного дела установили, что организатором совершения преступления является В. Змановский.
Последний на первоначальном этапе следствия дал признательные показания, зафиксированные при помощью видеозаписи: в начале сентября 2000 г. изложил их в собственноручном заявлении на имя Генерального прокурора РФ, а затем неоднократно признавался в совершении данного преступления в присутствии своего адвоката.
Позже, в связи с изменением позиции защиты, В. Змановский стал отрицать свою причастность к убийству прокурора Ю.А. Бедерина, ссылаясь на применение по отношению к нему физического и психологического воздействия со стороны сотрудников правоохранительных органов.
ЗАКОН И ПРАВО • 06-2021
По данному делу следователем В.Ю. Елсуко-вым была назначена психолого-вокалографичес-кая экспертиза.
Ее провели: доктор юридических наук, профессор И.Н. Сорокотягин, заведующий кафедрой правовой психологии и судебной экспертизы Уральской государственной юридической академии (Ур ГЮА) и старший преподаватель указанной кафедры Ф.В. Балеевских.
После изучения письменных показаний В. Змановского и видеозаписей его заявления и допросов эксперты пришли к выводам:
1. Признаков психологического или физического воздействия на обвиняемого В. Зманов-ского на представленной для исследования видеокассете с записью его заявления и допросов не выявлено.
2. Каждый участник допроса (следователь, обвиняемый В. Змановский) выполнял свою процессуальную роль: Змановский давал показания, следователь задавал вопросы и получал на них ответы.
Диалог проходил спокойно, стороны были взаимно вежливыми, конфликтов не установлено.
3. Показания В. Змановским даны при допросе в результате естественного припоминания (Змановский воспроизводит случившееся путем образного воспоминания запечатленных в его памяти прошлых событий).
4. Из материалов дела не усматривается, что В. Змановскому внушали, подсказывали, как ему вести себя на следствии. Поэтому Змановский сообщает информацию путем воспоминания событий, к которым он имеет непосредственное отношение. Признаков, указывающих, что В. Змановский выучил, запомнил и воспроизвел данные, предложенные ему другими лицами, экспертами не выявлено.
5. По вербальным, интонационным и семантическим (смысловой, текстовой) характеристикам видеозаписи В. Змановского нет основания утверждать наличие необычного психологического состояния, которое явилось результатом физического или психического воздействия на В. Змановского до начала видеозаписи его допроса.
В приговоре от 9 ноября 2001 г. Ханты-Мансийский окружной суд Тюменской области, вынося обвинительный приговор В. Змановскому и его соучастникам, на с. 8—9 привел вышеназванные выводы экспертов-психологов, указав, что изменение показаний В. Змановским и его
отрицание участия в убийстве прокурора Ю.А. Бедерина является способом защиты, избранным подсудимым.
В. Змановский был осужден к 18 годам лишения свободы, его сообщники Р. Рабаданов и
A. Козин осуждены соответственно к 14 и 13 годам лишения свободы с отбыванием наказания в ИК строгого режима.
В другом случае судебно-психологические экспертизы проводились при расследовании уголовного дела, возбужденного по факту гибели заместителя председателя Центрального районного суда г. Читы В.И. Зарубиной.
Судья была убита неизвестным преступником выстрелом из револьвера утром 24 января 1994 г., когда заводила в свою квартиру после прогулки домашнюю собаку. Версия о мотивации преступления профессиональной деятельностью судьи отрабатывалась старательно, но результатов не было, пока в 1995 г. в управление ФСБ РФ по Читинской области не пришла адвокат С. Болошина, известная в городе по защитам убийц и бандитов.
Она заявила, что в обмен на свободу одного своего подзащитного готова назвать ФСБ личность убийцы судьи В.И. Зарубиной.
Сотрудники ФСБ приняли условия «торга», после чего адвокат заявила, что судья убита
B. Плотниковым, защиту которого она осуществляла с июня 1993 г.
В ходе расследования выяснилось, что в момент убийства судьи Зарубиной у нее находилось уголовное дело по обвинению Плотникова в совершении кражи. После смерти Зарубиной данное дело передали другому судье, осудившего Плотникова к лишению свободы. Было установлено, что в момент совершения убийства Плотников находился в подъезде дома судьи со своим знакомым Лукашевичем.
При допросе Лукашевич дал показания по обстоятельствам убийства Зарубиной Плотниковым и пояснил, что заказчиком убийства являлась адвокат Болошина.
Плотников признался в данном преступлении и показал, что когда Болошина узнала о том, что его дело будет рассматривать Зарубина, она сказала: «...С ней общий язык найти невозможно».
Далее она пояснила, что если Плотников не хочет долго находиться в местах лишения свободы, то судью надо убить. Болошина украдкой показала Плотникову судью Зарубину, объяснила ее распорядок дня, включая утреннюю про-
ЗАКОН И ПРАВО • 06-2021
гулку с собакой, а после убийства помогла спрятать вещественные доказательства.
Адвокат Волошина на предварительном следствии и в суде отрицала свою вину и обвиняла следователей в фальсификации доказательств.
Верховный суд Республики Вурятия, рассматривавший данное дело, назначил по нему судебно-психологические экспертизы подсудимым Волошиной и Плотникову. Исследование провели доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой психиатрии и медицинской психологии Читинского государственного медицинского университета Н.В. Говорин и доцент этой же кафедры, кандидат медицинских наук Л.Т. Морозов.
Эксперты обнаружили у В.А. Плотникова меланхолический темперамент и тревожно-застревающий тип характера, что выражается в повышенной тревожности, склонности к страхам и паническим состояниям, фиксированности на отрицательных переживаниях.
В условиях экстремальной для Плотникова ситуации и напряженной мотивации на избегание жесткого наказания у него могли сработать механизмы самовнушения, закрепленные фантазированием и формированием идеи физического устранения судьи.
Из внешних обстоятельств здесь могли иметь значительное влияние на формирование указанной сверхценной идеи физического устранения судьи оценки ситуации и стиля работы судьи Зарубиной лицами ближайшего окружения, в том числе со стороны адвоката С.Н. Волошиной. (Акт амбулаторной судебно-психологической экспертизы от 13 июня 1997 г.).
По мнению экспертов, у С.Н. Волошиной имеются способность к сильным эмоциональным переживаниям с глубоким воздействием на нее переживаемого, выраженное стремление не столько к лидерству, сколько к признанию, высоко престижному положению, вплоть до обожания ее окружающими. Она стремится действовать свободно и беспрепятственно, отзывчива, настойчива, инициативна, а при неудачах чувствительна, склонна считать себя обойденной.
Отмеченные особенности подэкспертной проявлялись в отношениях с ее клиентом Плотниковым, который, по его признанию, смотрел на нее, «как на Вога». В силу своих личностных особенностей Волошина могла оказывать значительное влияние на Плотникова: как в сторону его успокоения и примирения с предстоящим возможным наказанием, так и в сторону увели-
чения его напряженности и фиксации надежд на избавление от наказания. (Акт амбулаторной судебно-психологической экспертизы от 11 — 16 июня 1997 г.).
Верховный суд Республики Вурятия в приговоре от 21 июня 1997 г. привел на листе 11 указанные выдержки из Актов судебно-психологи-ческих экспертиз.
B. Плотников осужден к 15 годам лишения свободы за умышленное убийство судьи В. Зарубиной, совершенное в связи с выполнением ею своего служебного долга, с особой жестокостью, способом, опасным для жизни многих людей.
C.Н. Волошина осуждена к 8 годам лишения свободы за подстрекательство к умышленному убийству В.И. Зарубиной в связи с выполнением ею служебного долга.
Верховный Суд России определением от 4 марта 1998 г. оставил данный приговор без изменения.
Нами изучены материалы по 16 архивным делам, когда судьи и прокуроры становились жертвами убийств (частично бытового характера), но только по вышеприведенным двум делам были проведены судебно-психологические экспертизы, оказавшие значительную помощь в установлении истины по делу.
По нашему мнению, причиной такого игнорирования психологических экспертиз является недостаточно высокая квалификация следственных работников2. Ведь по тому же делу об убийстве судьи Зарубиной психологические экспертизы были назначены не следователями, а определением судьи Верховного суда Республики Вурятия А.К. Вторушина, выказавшего большое мастерство и эрудицию при рассмотрении настоящего дела.
1 См.: Андреева Т.А., Китаев Н.Н. Первые в России су-дебно-психологические экспертизы по делам серийных убийц с сексуальной мотивацией // Вестник криминалистики. 2009. Вып. 3 (31). С. 74—78;
Архипова А.Н., Китаев Н.Н. Судебно-психологическая экспертиза при расследовании убийств «без трупа» // Вестник криминалистики. 2008. Вып. 4 (28). С. 83—89; Китаева В.Н. О роли судебно-психологической экспертизы в реконструкции расследуемого события // Адвокатская практика. 2000. № 4. С. 57—58; Китаев Н. Психофизиологическая экспертиза — «незаконнорожденное дитя» ОРД // Законность. 2007. № 3. С. 37—40.
2 Китаев Н.Н, Китаева В.Н. Экспертные психологические исследования в уголовном процессе: проблемы, практика, перспективы. Иркутск, 2002. С. 53, 111.
ЗАКОН И ПРАВО • 06-2021
