CC BY
92СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ
© Т.Ю. Филатов, 2009 УДК [343.122:616.89-008](045)
Для корреспонденции
Филатов Тарас Юрьевич - врач-психиатр, судебно-психиатрический эксперт отделения амбулаторных судебно-психиатрических экспертиз ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» Адрес: 119992, г. Москва, Кропоткинский пер., д. 23 Телефон: (495) 637-55-95 E-mail: filatovtaras@rambler.ru
Т.Ю. Филатов
Судебно-психиатрическая и виктимологическая оценка психических расстройств у потерпевших
ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского», Москва
The Serbsky National Research Centre for Social and Forensic Psychiatry, Moscow
#
Forensic-psychiatric
and victimological evaluation
of mental disorders in victims
T.Yu. Filatov
The paper based on evaluation of 128 complainants in criminal cases diagnosed as having various nosological forms of mental disorders defines the interrelationship between the pattern and level of psychopathological disturbances and individual personality profiles and peculiarities of victim behaviour. An algorithm is formulated for forensic-psychiatric evaluation of victims with mental disorders whereby significance is attached to the gravity and nature of the underlying psychopathologic symptomatology and degree of its impact (along with individual-personality characteristics) on the cognitive and volitional components of behaviour regulation rather than to nosological qualification of mental aberration.
Key words: victimization, victims, mental disorders, forensic-psychiatric evaluation, helpless condition
В статье на основе изучения 128 подэкспертных - потерпевших по уголовным делам с различными нозологическими формами психических расстройств - определены взаимосвязи характера и выраженности психопатологических нарушений и индивидуально-личностных характеристик с особенностями виктимного поведения. Формулируется алгоритм судебно-психиатрической оценки потерпевших с психической патологией, в соответствии с которым значимыми являются не нозологическая квалификация психического расстройства, а тяжесть и характер ведущей психопатологической симптоматики и степень ее влияния (наряду с индивидуально-личностными особенностями) на когнитивный и волевой компоненты регуляции поведения.
Ключевые слова: виктимность, потерпевшие, психические расстройства, судебно-психиатрическая оценка, беспомощное состояние
Виктимология - междисциплинарная область знаний, которая в качестве главного и самостоятельного предмета исследования занимается изучением жертвы и всех связанных с ней теоретических и практических аспектов. В 1948 г. американский криминолог H.von Hentig [19] выделил психически больных в отдельную группу жертв преступлений, а B. Mendelsohn [20] в дальнейшем обозначил викти-мологию как «новую отрасль биопсихосоциальной науки» со своими методами исследования, научными программами и институтами, создал классификацию жертв по степени их «вины» в преступлении, ввел некоторые виктимологические понятия. Понятие индивидуальной виктимности Л.В. Франк [18] определяет как потенциальную, а равно и реализованную повышенную способность стать жертвой преступного посягательства при условии, что объективно этого можно было бы избежать. Д.В. Ривман [13] отмечал, что одинаковые личност-
12
Т.Ю. Филатов
ные качества, аналогичное поведение могут привести к различным последствиям, а также указывал на повышенную виктимность несовершеннолетних и пожилых лиц, потерпевших с «негативными нравственно-психологическими качествами» и психическими заболеваниями.
В настоящее время возрос интерес к личности потерпевшего и защите его прав [1-3, 13, 14]. Ежегодно в нашей стране проходят судебно-пси-хиатрическую экспертизу (СПЭ) примерно 4-5 тыс. потерпевших по уголовным делам. Активно участвуя в судебно-следственном процессе, потерпевший может влиять на его течение и исход. Его показания рассматриваются как самостоятельный вид доказательств по делу и приобретают особенно важное значение при отсутствии свидетелей преступления. Практика СПЭ свидетельствует о том, что нередко жертвами противоправных действий являются лица с различными формами психической патологии [1, 2, 6, 8, 10, 11, 15].
Особое внимание на поведение жертв преступлений в криминальной ситуации, а также на их личностные особенности, антисоциальные установки обращал Б.В. Шостакович [17]. В виктимнос-ти потерпевших, страдающих умственной отсталостью, по мнению О.В. Парфентьевой [10], большое значение имеют как неблагоприятное микросоциальное окружение, так и особенности психического дефекта и, соответственно, поведение части потерпевших. На связь виктимности с проблемой беспомощности указывал Ю.Л. Метелица [5, 6], так как понятие беспомощности имеет непосредственное отношение к определению способности регулировать свое поведение в криминальной ситуации. Автор описал пассивно-подчиняемый и провоцирующий типы поведения, а также выделил 4 уровня понимания потерпевшими характера и значения совершаемых с ними действий: понимание внешней стороны юридически значимых событий; понимание фактической стороны (внутреннего содержания); понимание их социального значения; понимание социального значения на уровне личностного смысла. На модели шизофрении С.А. Потапов [12] описал физическую, психическую и социальную формы виктимности, а Н.Б. Морозова [7-9] выделила три типа ограничения/утраты актуальной возможности реализации потенциальной способности потерпевших понимать характер и значение совершаемых с ними действий: психогенный, травматический, интоксикационный. Волевой компонент (способность оказывать сопротивление) зависит, с одной стороны, от сохранности интеллектуального компонента, с другой - от способности к целенаправленному, последовательному, адекватному поведению в ситуации выбора.
В уголовном праве понятие «беспомощное состояние» потерпевших по преступлениям против половой неприкосновенности
рассматривается как признак состава преступления, а также как обстоятельство, отягчающее ответственность. Возможность понимать характер и значение совершаемых действий определяется как способность потерпевшего своевременно и правильно раскрыть истинные намерения преступника, понять нравственно-этическую сущность происходящего и его последствий. Способность оказывать сопротивление рассматривается как возможность потерпевшего с достаточным пониманием ситуации эффективно преодолевать принуждение со стороны преступника. На поведение потерпевших в криминальной ситуации и их способность оказывать сопротивление могут оказать влияние личностные особенности. Экспертное решение о способности потерпевших правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания выносится всегда индивидуально с учетом степени выраженности психических изменений, с использованием концепции уровней понимания [5, 6], которая позволяет проводить анализ содержательной структуры юридического критерия и принимать дифференцированные решения. При этом возможно вынесение применяемых в настоящее время в практике СПЭ промежуточных заключений о способности потерпевших правильно воспринимать внешнюю сторону конкретных обстоятельств дела (время, место преступления, внешность правонарушителя, последовательность его действий и др.) без глубокого понимания смысла и сущности противоправных действий. Для правонарушений, не относящихся к преступлениям против половой неприкосновенности, беспомощное состояние уже не является квалифицирующим признаком состава преступления, но может выступать в качестве обстоятельства, отягчающего наказание. Согласно п. «з» ст. 63 УК РФ, таким обстоятельством является «совершение преступления в отношении... беззащитного или беспомощного лица» [16].
Целью настоящего исследования стали изучение психопатологических факторов, влияющих на формирование виктимного поведения у совершеннолетних потерпевших с различными формами психической патологии, а также разработка критериев их судебно-психиатрической оценки
Материал и методы
Были изучены 128 лиц, проходивших СПЭ в ГНЦССП им. В.П. Сербского в 1991-2008 гг. в качестве потерпевших в уголовных делах по преступлениям против собственности (14,8%): кража, грабеж, мошенничество и др.; против половой неприкосновенности (21,9%): изнасилование, насильственные действия сексуального характера; против жизни и
Российский психиатрический журнал № 4, 2009
13
СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ
#
здоровья (25%): причинение вреда здоровью различной тяжести, побои, покушение на убийство и др.; против свободы, чести и достоинства личности (10,2%): похищение, оставление человека в опасности, хулиганство, самоуправство и др.; по преступлениям, связанным с превышением должностных полномочий (7,8%); в 20,3% случаев речь шла о сочетании разноплановых преступлений.
Критерием отбора явилось наличие у потерпевших клинически верифицированной психической патологии [4] до совершения в отношении них противоправных действий. У 44 (34,4%) лиц диагностировались органические психические расстройства (ОПР), у 34 (26,6%) - умственная отсталость, у 31 (24,2%) - шизофрения, у 13 (10,2%) - расстройства личности, в 6 случаях (4,7%) - психические и поведенческие расстройства в связи с употреблением психоактивных веществ (ПАВ); 66 (51,6%) человек являлись лицами мужского пола, 62 (48,4%) - женского. Большинство потерпевших (80,5%) постоянно наблюдались и лечились у психиатра. Все они проходили экспертизу в течение 6 мес после противоправных действий. У 13,3% подэкспертных после совершения в отношении них правонарушения отмечались психогенные расстройства различной клинической структуры. Помимо карты обследования, включающей клинические и социальные характеристики пациентов, использовалась 3-балльная «Краткая шкала психопатологических симптомов». Данные подвергались математической обработке с получением абсолютных чисел, экстенсивных показателей, статистической достоверности различий сравниваемых величин по критериям Стьюдента, Фишера и Манна-Уитни с указанием вероятности различий (р).
Нами были выделены три уровня виктимности и определены их взаимосвязи с типами виктимного поведения [5-9]. К первому уровню были отнесены потерпевшие, у которых виктимность отсутствовала либо имела слабую выраженность («нейтральный» тип потерпевшего - 25 человек). Ко второму уровню были отнесены потерпевшие с умеренно выраженной виктимностью (43 человека), т.е. лица, обладающие виктимной предрасположенностью, при которой психическая патология и сочетание криминологически значимых качеств в конкретной ситуации стали факторами, содействующими совершению преступления. При данном уровне наблюдалось два типа виктимного поведения: а) поведение провоцирующее (повышение двигательной активности, взаимодействие с обвиняемым без проявлений агрессии, конфликтности - 33 человека); б) поведение пассивное, пассивно-оборонительное (робкие попытки противостоять агрессору без активного сопротивления - 10 человек). К третьему уровню были отнесены потерпевшие со значительно выраженной виктимностью (60 человек), у которых отмечались три типа поведения:
а) поведение провоцирующее с агрессией (15 человек) - лица, пострадавшие в результате проявленной ими агрессии (физической, вербальной);
б) поведение иное провоцирующее - 15 человек (объективно провоцирующее, толкающее преступника на правонарушение, т.е. активное взаимодействие с обвиняемым, совместное употребление алкогольных напитков, намерение совершить юридическую сделку и т.п.); в) поведение пассивное, пассивно-безучастное (пассивное содействие преступлению, полное подчинение требованиям обвиняемого - 30 человек).
Результаты и обсуждение
На первом этапе потерпевшие, у которых психические расстройства оказали влияние на виктим-ное поведение с вненозологических позиций были распределены на 4 клинические группы в зависимости от ведущих психопатологических проявлений, обусловивших виктимность: 1-я - потерпевшие с преобладанием невротических и неврозоподобных расстройств (18 человек); 2-я - с преобладанием поведенческих нарушений (39 человек); 3-я - с преобладанием когнитивных нарушений - 27 человек (в первые три группы вошли пациенты с легкими и умеренно выраженными психическими расстройствами); 4-я - подэкспертные с тяжелыми психическими расстройствами и глубокими изменениями когнитивных и эмоционально-волевых функций (38 человек).
Потерпевшие 1-й группы - самые старшие (средний возраст - 42 года). Достоверное их отличие от 3-й и 4-й групп, в том, что 38,9% больных состояли в браке (7,4%, р<0,05; 5,3%, р<0,01 соответственно). Почти четверть потерпевших (22,2%) злоупотребляли алкогольными напитками, что достоверно их отличало от лиц 4-й группы (р<0,05). Анализ свидетельствует об отсутствии достоверных различий в группах по таким факторам, как психопатологическая наследственная отягощенность и влияние экзогенных факторов. Потерпевшие 1-й группы чаще, чем больные 3-й и 4-й групп, подвергались неоднократному лечению в психиатрическом стационаре ^<0,05 и p<0,01 соответственно), почти половина их стали жертвами преступлений против жизни и здоровья. Сравнительное исследование показало, что многие характеристики и особенности криминальной ситуации (характер действий в отношении потерпевшего, отношения обвиняемого и потерпевшего, кратность криминальных действий, место преступления) были схожи в различных группах. Все потерпевшие 1-й группы в криминальной ситуации не находились в состоянии опьянения, при этом многие из них получили телесные повреждения, в том числе черепно-мозговые травмы. Различия между группами по клиническим характеристикам
14
Т.Ю. Филатов
отражали принцип формирования выборок. Как и следовало ожидать, параметр психопатологических характеристик определил большое число достоверных различий. В 1-й группе преобладали пациенты с ненарушенными интеллектуально-мнестическими функциями, восприятием, мышлением, критическими способностями. Достоверно чаще для них были характерны тревожно-депрессивные переживания с напряженностью, возбужденностью, подозрительностью, растерянностью, чувством вины. Преобладали лица с ОПР (72,2%; р<0,01), у части из них после совершенных в отношении них правонарушений развивались психогенные расстройства. По сравнению с остальными у данных больных чаще отмечалась слабо выраженная виктимность без провоцирующего поведения (р<0,05).
Во 2-й группе большее число потерпевших по сравнению с 1-й группой не работали (р<0,05), более половины (59%) не состояли в браке, многие (56,4%) злоупотребляли алкогольными напитками (р<0,01), нередко в их анамнезе отмечались суицидальные тенденции (41%, р<0,05). Более половины больных (61,5%) проходили лечение в психиатрическом стационаре. Они отличались от всех остальных высокой криминогенной активностью в анамнезе и ранее неоднократно привлекались к уголовной ответственности (28,2%; р<0,05). Чаще (30,8%) они становились жертвами преступлений против жизни и здоровья. В криминальной ситуации они чаще по сравнению с потерпевшими других групп находились в состоянии алкогольного опьянения (р<0,05) и о произошедшем сначала сообщали знакомым, а не в правоохранительные органы (р<0,05). Преобладали подэкспертные с сохранными интеллектуально-мнестическими способностями, восприятием, критическими способностями. Чаще, чем у пациентов других групп, у них наблюдались демонстративное и импульсивное поведение, эгоцентризм, раздражительность (р<0,01). Преобладали больные с расстройствами личности (28,2%; р<0,05) и ОПР (28,2%). В некоторых случаях потерпевшие в посткриминальный период переносили кратковременные депрессивные реакции. Преобладала умеренно и значительно выраженная виктимность с провоцирующим типом поведения (82,1%), а также обусловленная употреблением и злоупотреблением ПАВ (56,4%; р<0,05).
Многие потерпевшие 3-й группы окончили вспомогательную школу, чем отличались от больных 1-й и 2-й групп (44,4%; р<0,05). Часть из них (29,6%) не работали, 26% имели инвалидность по психическому заболеванию. При этом 70,4% потерпевших не имели своей семьи, 37,1% неоднократно лечились в психиатрической больнице. Достоверно чаще против них совершались несколько видов правонарушений (44,4%), а по сравнению с 1-й группой криминальный период чаще составлял несколько суток или недель. Треть из них находились в состоя-
нии алкогольного опьянения. Для них чаще, чем для 1-й и 2-й групп, были характерны нарушения интеллектуальных способностей и мышления (р<0,01). У трети потерпевших отмечались нарушения мнес-тических функций и восприятия; у 40,7% - выраженные эмоционально-волевые нарушения, снижение критических способностей (р<0,01). Также были характерны повышенная тревожность, чувство вины, растерянность, моторная замедленность, уплощение аффекта, эмоциональное оскудение, ряд личностных особенностей: внушаемость, подчиняе-мость, доверчивость, незрелость. В данной группе преобладали лица с легкой умственной отсталостью (48,2%) и ОПР (29,6%), у них наблюдалась значительно выраженная и умеренная виктимность с пассивным (55,5%) и иным провоцирующим (25,9%) поведением.
В 4-й группе чаще, чем в других, подэкспертные имели инвалидность по психическому заболеванию (57,8%, р<0,05); реже встречались работающие (5,3%, р<0,05). Не состояли в браке 73,7% потерпевших, более половины (63,2%) не употребляли алкогольные напитки. Достоверно чаще встречались больные, получавшие лишь амбулаторное лечение (36,8%, р<0,05). Преобладали жертвы правонарушений против половой неприкосновенности (28,9%), против собственности (21,1%), а также против жизни и здоровья (21,1%). В 55,3% случаев преступление совершалось двумя и более обвиняемыми. Зачастую (33,4%) уголовные дела возбуждались по инициативе знакомых и родственников, сотрудников милиции. Подэкспертные отличались от всех пациентов других групп глубокими изменениями когнитивных и эмоционально-волевых функций (р<0,01). У 76,3% было нарушено восприятие (в том числе отмечались дезориентиро-ванность, недоступность контакту, в ряде случаев -галлюцинации). Нередко при обследовании они были враждебны, подозрительны. Для них были свойственны внушаемость, подчиняемость, доверчивость, незрелость. В данной группе преобладали больные шизофренией (р<0,05), а также лица с умственной отсталостью и ОПР. Среди них практически отсутствовали пациенты с психогенными расстройствами. В подавляющем большинстве случаев (81,6%) подэкспертные обладали значительно выраженной виктимностью, чем отличались от всех остальных потерпевших (р<0,01). Наиболее характерным являлся пассивный тип поведения (63,2%), что обусловлено клинико-психопатологическими проявлениями в виде частой аффективно-волевой заторможенности.
На втором этапе работы был проведен сравнительный анализ потерпевших с психической беспомощностью (1-я группа - 61 человек) и потерпевших, у которых не отмечалось юридического критерия беспомощного состояния (2-я группа -67 человек). В 1-й группе преобладали лица с умст-
Российский психиатрический журнал № 4, 2009
15
СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ
#
венной отсталостью (33%), ОПР (31%), шизофренией (30%). Во 2-й группе большинство потерпевших (38%) страдали ОПР; 21% - умственной отсталостью, 19% - шизофренией, 16% - расстройствами личности (р<0,05). В 1-й группе было выше число лиц, имеющих инвалидность по психическому заболеванию (р<0,05), не состоящих в браке (р<0,05), не работающих (р<0,05). Во 2-й группе оказалось больше лиц, у которых в анамнезе отмечалось суицидальные тенденции. В отношении подэкспертных 2-й группы чаще (р<0,05) совершались преступления против жизни и здоровья, им наносились телесные повреждения различной степени тяжести (р<0,05). Потерпевшие 1-й группы обычно становились жертвами правонарушений против личности, преступник чаще являлся незнакомым лицом (р<0,01), нередко продолжительность криминальной ситуации составляла несколько месяцев, а криминальные действия происходили неоднократно. При этом чаще в период деяния подэкспертные не получали каких-либо телесных повреждений, в том числе черепно-мозговых травм (р<0,01). В ситуациях же с потерпевшими 2-й группы в подавляющем большинстве (91%) противоправные действия были однократными, а их длительность ограничивалась минутами или часами. В подавляющем большинстве случаев подэкспертные из 2-й группы самостоятельно обращались за помощью в правоохранительные органы, что способствовало обнаружению криминала (92%, р<0,01). В 1-й группе у потерпевших достоверно чаще отмечалось нарушение интеллектуально-мнестических функций, восприятия, мышления, критических способностей. Отличием потерпевших 1-й группы явилось наличие у 68% подэкспертных (р<0,001) выраженных эмоционально-волевых изменений. У лиц 2-й группы достоверно чаще встречались демонстративность, выраженная раздражительность (р<0,001). Для потерпевших 1-й группы были более характерны внушаемость, подчиняемость, незрелость, непосредственность поведения, доверчивость, зависимость; для 2-й группы - эмоциональная неустойчивость, эгоцентризм, высокая самооценка, повышенная тревожность. Все потерпевшие 2-й группы были способны в криминальной ситуации понимать характер и значение противоправных действий и оказывать сопротивление, а следовательно, были способны в полной мере воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать показания. Экспертные заключения в отношении потерпевших 1-й группы содержат дифференцированную оценку, о чем будет сказано ниже.
Достоверно чаще в ситуации правонарушения у потерпевших 2-й группы наблюдалась слабая (p<0,01) и умеренно выраженная (p<0,05) виктимность, и для них было характерно иное провоцирующее поведение (p<0,05). В 1-й группе преобладала значительно выраженная виктимность с
пассивным типом поведения жертвы в криминальной ситуации (р<0,001). В 1-й группе отмечалось наличие бредовых расстройств (р<0,01), тогда как почти в половине случаев (43%) виктимность лиц 2-й группы была обусловлена поведенческими расстройствами (р<0,001). При этом во 2-й группе достоверно чаще виктимность была обусловлена аффективной возбудимостью и ажитацией (р<0,001), склонностью к употреблению ПАВ (р<0,05). В 1-й группе более важным механизмом, обусловливающим виктимность, явилась аффективно-волевая заторможенность в юридически значимой ситуации.
На третьем этапе исследования была сформулирована классификация вариантов юридического компонента психической беспомощности, для чего выделены два уровня понимания: первый уровень -понимание (осмысленное восприятие) внешней, фактической стороны событий, разворачивающихся в рамках криминальной ситуации (время, место, внешность правонарушителя и т.д.) по всем видам правонарушений; второй уровень - это понимание и оценка потерпевшим социального значения и личностного смысла противоправных действий. Сравнительное исследование 3 подгрупп с различными вариантами юридического компонента психической беспомощности позволило изучить психопатологические и клинико-психологические механизмы ее возникновения.
В 1-ю подгруппу (18 человек) вошли потерпевшие с тяжелыми психическими расстройствами, у которых нарушено понимание на первом уровне. Средний возраст потерпевших - 42 года (самые старшие), и женщин в ней было в два раза больше, чем мужчин. Преобладали больные шизофренией (56%), также диагностировались ОПР (22%) и умственная отсталость (22%). У 67% подэкспертных была инвалидность по психическому заболеванию, столько же больных не состояли в браке. Многие больные находились на амбулаторном наблюдении в ПНД (44,5%) либо неоднократно госпитализировались в ПБ (44,5%). Они редко привлекались к уголовной и административной ответственности. Треть подэкспертных - жертвы половых правонарушений, в отношении них совершались имущественные преступления (22%) и деяния против жизни и здоровья (22%). В большинстве случаев (89%) преступник использовал вербальное и/или физическое воздействие на потерпевшего. Чаще потерпевшие подвергались противоправным действиям со стороны знакомого (67%, p<0,05), и в 83% случаев противоправные действия со стороны преступника были однократными. Более чем у трети больных выявлялись грубые нарушения интеллектуально-мнести-ческих функций и восприятия (p<0,05). У всех были нарушения мышления и критики (p<0,001), выраженные эмоционально-волевые изменения. Часто на СПЭ они были недоступны продуктивному кон-
16
Т.Ю. Филатов
такту, дезориентированы. Для многих характерны патологически повышенная внушаемость, подчи-няемость, непосредственность поведения, иногда -зависимость, незрелость. В процессе следствия они давали отрывочные, противоречивые показания на допросах; при описании криминальной ситуации меняли фабулу происшедшего. Их поведение в криминальной ситуации, на СПЭ нередко было неадекватным, эмоциональные проявления недифференцированными. В силу выраженности психических расстройств они были не в состоянии критически оценить и воспроизвести даже внешнюю, фактическую строну криминальной ситуации. У данных лиц констатировалась психическая беспомощность (невозможность понимать характер и значение действий и оказывать сопротивление).
В принятом экспертном заключении указывалось на их неспособность правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания. Механизм формирования виктимного поведения был обусловлен «психопатологическим симптомокомплексом виктимности» -выраженной психической патологией с качественным нарушением психического функционирования (психопатологический механизм). У 89% лиц выявлена значительно выраженная виктимность, обусловленная преимущественно дефицитарными (56%) и бредовыми (38%, р<0,01) психопатологическими расстройствами.
2-я подгруппа (26 человек) - потерпевшие с нарушением понимания и оценки на втором уровне. Средний возраст - 34 года, соотношение полов одинаковое. Преобладали лица, страдающие шизофренией (35%), ОПР (35%), а также умственной отсталостью (30%). Заметная часть (38%) окончили вспомогательную школу, имели инвалидность по психическому заболеванию (38%), 85% не имели своей семьи. У 58% потерпевших в анамнезе отмечалась склонность к злоупотреблению ПАВ, 65% ранее лечились в психиатрическом стационаре, и многие из них (35%) ранее привлекались к уголовной ответственности. Чаще всего (23%) они были жертвами имущественных преступлений, деяний против свободы и достоинства (20%). Противоправные действия в отношении них обычно были однократными (85%), и в 58% наблюдениях преступник был им ранее незнакомым лицом. У данных лиц выявлялись нарушения интеллектуальных способностей, некоторое снижение памяти, восприятия, мышления (р<0,01), эмоционально-волевые нарушения, некоторое снижение критических способностей (р<0,001). В ряде случаев отмечались возбужденность, подозрительность, враждебная настроенность, причудливое поведение, у половины - патологически повышенная внушаемость и подчиняе-мость. На следствии их показания были однотипные, достаточно последовательные, совпадали с основной фабулой уголовного дела. Они были способ-
ны устанавливать причинно-следственные связи между явлениями, последовательностью событий, однако в силу психических расстройств могли критически оценить и адекватно воспроизвести лишь внешнюю, фактическую сторону ситуации правонарушения. В экспертном заключении указывалось на их способность правильно воспринимать внешнюю (фактическую) сторону обстоятельств, имеющих значение для дела, и давать показания о фактической стороне дела. Решающую роль в механизме формирования виктимности играл «патопсихологический комплекс виктимности», при котором равное значение в поведении больного имели как психические расстройства, так и индивидуально-личностные особенности. Преобладала значительно выраженная виктимность (81%), обусловленная дефицитарными (77%) и психоорганическими (23%) расстройствами, чему способствовало употребление ПАВ (р<0,05).
В 3-й подгруппе (14 человек) наблюдалось изолированное наличие волевого компонента юридического критерия психической беспомощности при сохранности интеллектуального компонента. Больные были моложе, чем в 1-й и 2-й подгруппах (средний возраст - 30 лет), при этом женщин было примерно в 4 раза больше, чем мужчин. Преобладали больные с умственной отсталостью (57%, р<0,05), ОПР (43%), и не было больных, страдающих шизофренией. Более трети (36%) окончили вспомогательную школу, 29% имели среднее образование. Большинство (86%) больных не имели своей семьи. У 54% подэкспертных наследственность была отягощена алкоголизмом родителей (р<0,05). Вместе с тем потерпевшие имели достаточно хорошую социальную и трудовую адаптацию: никто не привлекался к уголовной ответственности (р<0,05), 79% не употребляли алкоголь, 42% ранее не попадали в поле зрения психиатров (р<0,05). Чаще (50%) они становились жертвами половых правонарушений (р<0,05). При этом в 79% наблюдений преступник был ранее незнаком жертве (р<0,05), часто (58%) нападавших было несколько, и противоправные действия были неоднократными (50%, р<0,05). Психические расстройства не сопровождались выраженными расстройствами памяти, интеллекта, мышления, критических и прогностических способностей, психотической симптоматикой. Достоверно чаще у больных наблюдались исто-щаемость, раздражительность, проявления ипо-хондричности, повышенной тревожности. У многих были выявлены пониженное настроение, чувство вины, склонность к растерянности, у половины -повышенная внушаемость и подчиняемость, личностная незрелость. У значительной части больных в посткриминальный период развивалось психогенное расстройство (28%, р<0,05). Они понимали социальное значение и личностный смысл противоправных действий и давали им правильную оценку,
Российский психиатрический журнал № 4, 2009
17
СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ
#
могли осмыслить нравственно-этическое значение преступления, его последствия для чести, достоинства и т.п. В процессе следствия их показания были последовательные, логичные, с правильной оценкой действия участников криминальной ситуаций, которая носила для потерпевшего, имеющего про-социальные установки, экстремальный характер. На фоне определенных индивидуально-психологических особенностей с изменениями эмоционального состояния жертвы наблюдались признаки пси-хогенно обусловленной дезорганизации и дезинтеграции психической деятельности до степени, нарушающей способность произвольно регулировать свое поведение и исключающей возможность оказывать осознанно-волевое сопротивление обвиняемому. Вместе с тем в экспертном заключении было указано, что они были способны в полной мере правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания. Выявлен личностно-ситуационный механизм виктимного поведения. У половины подэкспертных наблюдался средний уровень виктимности (р<0,05) и лишь у 36% - значительно выраженный (р<0,01). Индивидуальная виктимность была обусловлена дефицитарными (50%), психоорганическими (29%) расстройствами в условиях экстремальной лично-стно значимой ситуации.
У подэкспертных 4-й подгруппы (3 человека) беспомощность была обусловлена отсутствием актуальной возможности реализации потенциальной способности понимать характер и значение событий, а также оказывать сопротивление в связи с травматическим либо интоксикационным фактором. В экспертном заключении указывалось, что потерпевшие были способны правильно воспринимать обстоятельства дела и давать о них показания, за исключением периода черепно-мозговой травмы/интоксикации (в связи с амнестическими нарушениями).
Таким образом, характер и выраженность психопатологических расстройств и индивидуально-личностных характеристик у потерпевших обнаружили многосторонние взаимосвязи с особенностями виктимного поведения, способностью правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать показания, а также с юридическим критерием беспомощного состояния (способностью оказывать сопротивление). Уровень (степень) виктимности и ее характер обнаружили корреляции с клинической картиной и выраженностью психических расстройств. Наименьшей степенью виктимности характеризуются лица с невротической и неврозоподобной симптоматикой при пограничных и умеренно выраженных психических расстройствах независимо от их нозологической принадлежности. Наличие поведенческих нарушений увеличивает степень виктимности до умеренно выраженного и выраженного уровня. Нерезкие
когнитивные нарушения определяют более выраженные формы виктимного поведения с неправильной оценкой потерпевшими юридически значимой ситуации. При перечисленных неглубоких психопатологических расстройствах преобладают личностно-ситуационные и патопсихологические механизмы виктимного поведения. Наличие тяжелых психических расстройств определяет максимальную выраженность виктимности, нарушая как когнитивный, так и волевой компоненты регуляции поведения, при этом виктимность определяется психопатологическими механизмами. Для судебно-психиатрической оценки потерпевших значимыми оказались не нозологическая квалификация психического расстройства, а регистр (тяжесть) психической патологии и характер ведущей психопатологической симптоматики:
• преобладание невротической, неврозоподобной и психопатоподобной симптоматики не нарушает способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать показания;
• преобладание неглубоких когнитивных нарушений в некоторых случаях может нарушать способность потерпевшего воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать показания и определяют способность правильно воспринимать лишь внешнюю (фактическую) сторону обстоятельств;
• наличие тяжелых психических расстройств в более чем половине случаев лишает потерпевших способности воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать показания, в остальных случаях определяет способность потерпевших правильно воспринимать лишь фактическую сторону событий. Вместе с тем в некоторых случаях подобные потерпевшие сохраняют способность в полной мере воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела.
Сравнительное изучение групп потерпевших с различными вариантами юридического компонента психической беспомощности позволило сформулировать психопатологические и клинико-психологические механизмы ее формирования. Способность потерпевшего оказывать сопротивление в ситуации правонарушения коррелирует со степенью выраженности психопатологических расстройств и индивидуально-личностными особенностями:
• наличие грубых нарушений интеллектуально-мнестических функций, расстройства восприятия, мышления и критических способностей, выраженные эмоционально-волевые изменения препятствуют способности потерпевших и к пониманию внешней (фактической) стороны событий, разворачивающихся в рамках криминальной ситуации, и к оценке социального значения и личностного смысла противоправных действий, а также определяют
18
Т.Ю. Филатов
юридический критерий беспомощности (неспособность оказывать сопротивление);
• нерезко выраженные когнитивные и эмоционально-волевые нарушения, умеренное снижение критических способностей (при отсутствии грубых расстройств восприятия и бредовых симптомокомп-лексов) определяют способность потерпевших правильно воспринимать лишь внешнюю (фактическую) сторону обстоятельств, имеющих значение для дела, и также определяют юридический критерий беспомощности;
• изолированное наличие волевого компонента юридического критерия психической беспомощности (неспособности оказывать сопротивление) при полной сохранности интеллектуального компонента отмечается у потерпевших с незначительно выраженными психическими расстройствами и определяется индивидуально-личностными механизмами с дезинтеграцией поведения в психо-генно травмирующей ситуации правонарушения при достаточном понимании сущностного значения противоправных действий.
Литература
1. АнтонянЮ.М., ГульданВ.В. Криминальная патопсихология. -М.: Наука, 1991. - 247 с.
2. Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза: Науч.-практ. руководство. -М., 1999. - 497 с.
3. Медицинская и судебная психология. Курс лекций. -М.: Генезис, 2005. - С. 506-556.
4. Международная классификация болезней (МКБ-10). Психические расстройства и расстройства поведения / Класс V, адаптированный для использования в РФ. -М., 1998. - 360 с.
5. Метелица ЮЛ. Судебно-психиатрическая экспертиза потерпевших. - М.: Юридическая литература, 1990. - 208 с.
6. Метелица Ю.Л. Виктимология и судебная психиатрия // Актуальные проблемы общей и судебной психиатрии. -М., 1993. - С. 24-32.
7. Морозова Н.Б. Виктимность потерпевших - жертв сексуального насилия // Актуальные проблемы психиатрии, наркологии и неврологии. - М.; Хабаровск, 1998. -С. 239-241.
8. Морозова Н.Б. Психические расстройства у несовершеннолетних потерпевших - жертв сексуального насилия: Дис. ... д-ра мед. наук. - М., 1999.
9. Морозова Н.Б. и др. Актуальные вопросы судебно-психиатрического освидетельствования жертв сексуального насилия // Рос. психиатр. журн. - 2002. - № 2. -С. 70-75.
11
12
Парфентьева О.В. Судебно-психиатрическая экспертиза потерпевших, страдающих олигофренией: Дис. ... канд. мед. наук. - М., 1979.
Печерникова Т.П. и др. Жертвы агрессивных преступлений (психопатологический, психологический и судебно-психи-атрический аспекты) // Агрессия и психическое здоровье. -СПб., 2002. - С. 284-322.
Потапов С.А. Виктимность больных шизофренией: Дис ... канд. мед. наук. - М., 1992.
13. Ривман Д.В. Криминальная виктимология: Учебник для вузов. - СПб.: Питер, 2002. - 304 с.
14. Руководство по судебной психиатрии / Под ред. Т.Б. Дмитриевой, Б.В. Шостаковича, А.А. Ткаченко. -М., 2004. - C. 287-320.
15. Смирнова Т.А. Амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза: Пособие для врачей. - М., 2001. - С. 16-27.
16. Уголовный кодекс РФ. - СПб.: Питер, 2002. - 192 с.
17. Шостакович Б.В., Парфентьева О.В. Особенности судеб-но-психиатрической экспертизы потерпевших // Теоретические и организационные вопросы судебной психиатрии. -М., 1977. - С. 87-96.
18. Франк Л.В. Виктимология и виктимность. - Душанбе, 1972. - 112 с.
19. Hentig H. von. The Criminal and his Victim. - New Haven: Yale Univ. Press, 1948.
20. Mendelsohn B. The origin of the doctrine of Victimology // Excerpta Criminologica. - 1963. - P. 239-244.
19
