CC BY
25
© В.А.Спиридонов, 2006 УДК 340.6
В.А.Спиридонов
СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ УЕЗДНЫХ ВРАЧЕЙ В КАЗАНСКОЙ ГУБЕРНИИ
Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы (нач. — Н.Ш.Нигматуллин) М3 Татарстана, кафедра судебной медицины (зав. — проф. Г. М. Харин) Казанского государственного медицинского университета
Земская реформа 1864 года и Городская реформа 1870 года создали в России новые, дееспособные органы самоуправления, деятельность которых оказала огромное влияние на развитие всех сторон жизни российского общества, в том числе и судебной медицины.
Уже в начале 1870-х гг. земства развернули большую работу по организации здравоохранения в сельской местности, профессия земского врача стала массовой и почетной.
После проведения реформ врачей в уезде стало несколько. И земские врачи отобрали у уездного врача, большую часть времени занятого судебно-медицинскими обязанностями, доходную практику лечения населения. Изменилось и отношение к перспективе занятий судебной медициной студентов медиков. Стремление «отдать долг» народу было важной составной частью мировоззрения широких слоев разночинной интеллигенции. Быть чиновником стало и не престижным, и мало привлекательным для образованной молодежи. Как констатировал в 1892 году Н.А.Оболонский: «Судебно-медицинская деятельность для молодых людей, проходящих университетский курс мало привлекательна, так как все стремление их лежит в подаче помощи больным... в виду этого студенты мало интересуются судебной медициной..., отбывая как неприятную обязанность... Поэтому молодой врач, в силу той или иной побудительной причины, поступая уездным или городовым врачом, в сущности, является совершенно неподготовленным к этой деятельности» [1]. К тому же земским врачом мог стать молодой человек, получивший диплом лекаря, а для занятия должности уездного врача необходимо было сдавать еще и дополнительные экзамены.
На престижность должности уездного врача влияли и материальные соображения. Впрочем, вопрос о соотношении доходов земских и уездных врачей не так прост. С одной стороны, жалованье земского врача было больше, но, при этом у них не было пенсионного обеспечения, а жалованье уездного врача росло с выслугой и чинами. Поэтому Ф.Ф.Лазарев на II съезде русских врачей утверждал, что «...положение уездных и городовых врачей лучше обеспечено, чем положение многих земских или состоящих на частной службе» [2].
При этом земских и уездных врачей в пореформенный период нельзя рассматривать как две противостоящие друг другу касты. Из биографических данных уездных врачей Казанской губернии видно, что большинство уездных врачей, поступивших на службу начиная с 1880-х гг., имели опыт работы в земствах, как например С.М. Вишневский.
Деятельность земств по развитию здравоохранения существенно облегчила исполнение судебно-медицинских обязанностей уездных врачей. Появление больниц, которых к началу XX века было от 3 до 6 в каждом уезде Казанской губернии, позволило производить многие судебно-медицинские исследования в оборудованных операционных помещениях или моргах, а не в банях и сараях, как нередко случалось в первой половине столетия.
Земства серьезно занимались борьбой с эпидемиями. Повсеместное оспопрививание, руководство которым с
конца XVIII века было обременительной обязанностью врачебных управ и уездных врачей, теперь осуществлялось земскими врачами и фельдшерами. На земства был возложен и санитарно-гигиенический надзор. Таким образом, благодаря земской реформе, судебно-медицинская экспертиза, которая раньше была одной из многих видов деятельности уездных врачей, постепенно превратилась в их основную обязанность. П.А.Грацианов, имевший опыт работы как земского, так и уездного врача Ярославской губернии, в 1899 году утверждал, что представления о чрезмерной занятости уездного врача устарели. «Потрошение», как выражается Грацианов, стало, по его мнению, чуть ли не единственной обязанностью уездного врача, потому что воинское присутствие (медицинский осмотр новобранцев), посещение тюрем и базаров занимали не более 2-3 дней в месяц [3].
Земская реформа породила еще одну проблему, которая в конце XIX — начале XX века не раз обсуждалась на страницах медицинских журналов и на врачебных съездах. Российское полицейское и судебное законодательство позволяло судебным чиновникам привлекать к судебномедицинской экспертизе любого врача. Считалось, что медик, имеющий диплом лекаря, имеет достаточно знаний и прав для составления судебно-медицинских актов. До земской реформы в уездах, практически, и не было никаких врачей, кроме уездных. Теперь, когда на каждого уездного врача приходилось по несколько земскихврачей, естественно, встал вопрос о том, могут ли они быть квалифицированными экспертами, и есть ли необходимость привлекать их к судебно-медицинским экспертизам.
Первоначально медицинская общественность отнеслась к вовлечению земскихврачей в судебно-медицинскую деятельность с энтузиазмом. А.В.Корсак-Чепуровский на II съезде русских врачей выступил за повсеместное участие земских врачей в судебно-медицинской экспертизе, представляя желательную картину таким образом, что уездный врач должен выступать в качестве не единственного, а главного, наиболее квалифицированного судебного врача, который будет организатором и контролером. Мотивировалось это все той же занятостью уездных врачей. Корсак-Чепуровский предлагал в связи с этим усовершенствовать преподавание судебной медицины в университетах, исходя из того, что подавляющее большинство выпускников медицинских факультетов должны стать практикующими судебными медиками [4]. Показательно, что тогда доклад Корсак-Чепуровского на съезде не вызвал возражений у его участников.
Но уже через несколько лет ситуация и взгляды большинства медиков изменились. В 1899 году в публицистическом и литературном журнале «Русский вестник» была опубликована статья анонимного автора, очевидно, не врача, ратовавшего за активное участие земских врачей в судебно-медицинских экспертизах [5]. Его аргументы были те же, что и у Корсак-Чепаровского, и состояли в том, что 1) все выпускники университетов, имеющие дипломы лекарей, имеют право проводить судебно-медицинские экспертизы, 2) земские врачи, будучи специалистами широкого профиля, знакомые с самыми разными болезнями
и травмами, приобретают практическую квалификацию, необходимую для определения причин смерти, 3) уездные врачи чрезмерно заняты, 4) у уездных врачей есть более важные обязанности, чем судебная медицина, в первую очередь, это контроль за работой земской медицины, как судебно-медицинский, так и санитарный, а также надзор за лечебной деятельностью.
Но теперь эти соображения вызвали аргументированную отповедь. Её автором был П.А.Грацианов, обративший внимание коллег на то, что «желающий получить звание уездного врача обязан подвергнуться практическому из судебной медицины испытанию... и из медицинской полиции вообще, и об обязанностях и отношениях уездного врача.... Звания уездного врача, члена и инспектора управы — учено-медицинские», а земские врачи просто не имеют необходимой квалификации. Кроме того, автор считал, что «...обязанности земского врача имеют характер чисто врачебный, от него требуется и без того слишком много, ...земский врач не может без ущерба для своих прямых обязанностей уделять время для судебной медицины» [6].
Выше уже говорилось о том, что Грацианов опроверг широко распространенное мнение современников о чрезмерной занятости уездных врачей. Он уверял, что в привлечении земских врачей к судебно-медицинской экспертизе виновны судебные следователи, желающие как можно скорее закончить дело, хотя сроки расследования по закону позволяют дождаться приезда уездного врача. Но ведь для этого надо организовать сохранение тела, а это хлопотно. Грацианов предлагал изменить статьи 336338 Устава уголовного судопроизводства, позволяющие привлекать к расследованию любого врача. Вообще, именно претензии судебных врачей к судебным следователям казанский профессор Константин Михайлович Леонтьев в том же 1899 году выдвинул в качестве одной из основных причин жесткой обязательности преподавания судебной медицины на юридических факультетах [7].
Несмотря на актуальность вопроса, в последующем эта проблема не получила разрешения. А вопрос об участии земских врачей в судебно-медицинских экспертизах решался в каждом уезде отдельно, причем не медицинскими структурами, а органами земского самоуправления.
Многочисленные конкретные судебно-медицинские дела с протоколами судебно-медицинских экспертиз, сохранившиеся в фонде Губернского правления свидетельствуют о том, что в Казанской губернии земские врачи не привлекались к судебно-медицинским экспертизам, за исключением нескольких — С.М. Вишневского в г. Ядрине, В.И. Долгова в г. Чистополе. Это были опытные врачи, сдавшие экзамены на звание уездного врача и до перехода в земство служившие уездными врачами. Их квалификация, таким образом, была вполне достаточна. Более того, они сами могли помочь менее опытным уездным врачам своихуездов.
Введение в действие Городового положения 1870 года тоже серьезно отразилось на состоянии судебной медицины. Если земские органы самоуправления создавались заново, то городские Думы существовали уже с 1785 года, в соответствии с Жалованной грамотой городам Екатерины II. Возможности дореформенных городских органов самоуправления были тогда сильно ограничены, источники их доходов невелики, и решать масштабные проблемы они были не в состоянии. Дореформенные думы не столько решали проблемы жизни города, сколько выполняли предписания властей по раскладке городских повинностей и налогов. В судебно-медицинском деле это проявилось в названном выше решении о назначении городовых врачей.
Городским Думам городов Казани, Спасска и Чистополя было предписано выплачивать назначенное жалованье врачам, которые выполняли работу, мало связанную с городским благоустройством, и подчинялись не городским органам самоуправления, а врачебным управам.
В 1871 году в Казани и других городах были созданы всесословные органы самоуправления, имеющие большие полномочия по решению важнейших проблем жизни города, имеющие существенные источники доходов. Так же как и земства, они занялись проблемами образования и здравоохранения, но, в отличии от земств, важнейшим направлением деятельности Городских Дум и управ стало благоустройство — строительство водопроводов, канализации, обеспечение удовлетворительного санитарного состояния и т. д.
Это не могло не коснуться и судебно-медицинских вопросов. В Журнале судебной медицины, а также на съездах врачей постоянно ставились вопросы о том, что экспертиза производится в неподходящих условиях, в сараях, банях, что в городах отсутствуют морги, что нет условий для сохранности тел. К кому могли быть обращены призывы улучшить ситуацию? Вряд ли к органам власти. Государственный бюджет пореформенной Российской империи, вообще, не предусматривал расходов на здравоохранение (кроме жалованья членам врачебного отделения и уездным врачам), ведь забота о «народном здравии» возлагалась на земства и города.
На VI съезде Общества русских врачей судебно-медицинская комиссия прямо обратилась к «городским управлениям» с требованием «устроить морги», а к властям с предложением обязать городские управы финансировать ихстроительство [8].
В Казани морг при городской больнице был устроен задолго до этого требования, уже в 1881 году. Именно в нем и производились основные экспертизы по лицам, скончавшимся в Казани [9]. Уездный врач Казанского уезда работал в таком же морге при Казанской губернской земской больнице. В 1890-е гг. Городская дума выделила средства и на благоустройство морга при университетской клинике, где велись занятия по судебной медицине и патологической анатомии со студентами [10]. На средства города было устроено и помещение для судебно-медицинского осмотра живых лиц при Казанском окружном суде.
16 февраля 1912 года указом императора была создана межведомственная комиссия по пересмотру врачебносанитарного законодательства, работавшая под руководством академика Григория Ермолаевича.
К 1916 году усилиями ее участников был составлен обширный проект реформы. В соответствии с ним создавалось Главное управление народного здравия (в проекте был предусмотрен и вариант, что это учреждение будет называться министерством). Местными органами управления должны были стать губернские врачебносанитарные управления, созданные на основе врачебных отделений губернских управ.
Таким образом, врачебное дело выводилось из подчинения губернаторам, в котором оно находилось с 1865 года. Врачебно-санитарные отделения должны были руководить и судебно-медицинской деятельностью. Уездные, городовые и полицейские врачи переименовывались в судебных врачей, с них снимались все административные обязанности, не связанные с судебной медициной. Параллельно в каждом городе и уезде вводились должности санитарных врачей. Предполагалось для подготовки судебных и санитарных врачей открыть 4 института: в Санкт-Петербурге, Москве, Томске и Киеве, в которых должны были обучать-
ся по два года выпускники медицинских факультетов всех российских университетов. Неизвестно, пользовались ли авторы проекта трудами казанского профессора Ивана Михайловича Гвоздева, но проект в основных деталях совпадает с проектом «института государственного врачеб-новедения», который Гвоздев предлагал более 30 лет назад.
В условиях невысокой преступности уездные врачи были в состоянии обеспечивать охват судебно-медицинской экспертизой всех заслуживающих внимание смертей, осмотра повреждений на живых людях по их жалобам и просьбам. В условиях Казанской губернии, где расстояния от уездного города до самых дальних сел и деревень не превышали 60-70 верст, были невозможны такие случаи, как в Вятской губернии, где труп дожидался вскрытия по 2-3 месяца [11].
В этот период были созданы и действовали вполне квалифицированно составленные инструкции и формы
отчетности. Выпускники Казанского университета, составлявшие большинство кадрового состава уездных врачей, и медики, получившие образование в других вузах, как правило, получали глубокие познания в судебной медицине. Все вакансии были заняты специалистами с высшим образованием, и производство судебно-медицинской экспертизы уездным землемером, как в той же Вятской губернии [11], было невозможно. Основные недостатки в работе судебно-медицинской экспертизы в Казанской губернии были обусловлены отсутствием соответствующей времени судебной системы, засильем бюрократии, крайне низким уровнем лечебного здравоохранения. Вместе с тем, сильной её стороной в этот период была независимость системы судебно-медицинской экспертизы от местной исполнительной власти, наличие вертикальной системы подчиненности: Медицинский департамент — губернская врачебная управа — уездный врач.
Литература:
1. Оболонский Н.А. К вопросу о современном положении судебных врачей в России // Труды IV съезда русских врачей. — М., 1892. — С.
1037.
2. Труды IV съездарусских врачей. — М., 1892. — С. 1045.
3. Грацианов П.А. К вопросу об участии земских врачей судебно-медицинской экспертизе // Медицинский вестник (Перепечатано в
MamepuanaxIX съездарусских врачей). — 1899. — №4.
4. Корчак-Чепуровский A.B. К вопросу о судебно-медицинской и медико-полицейской деятельности врачей вообще и земских в част-
ности // Труды II съезда русских врачей. — СПб., 1887. — Т. II.
5. Русский вестник. — 1899. — 4.1. — С.И6.
6. Грацианов П.А. Указ. соч.
7. Дневник Седьмого съезда общества русских врачей. — Казань, 1899. — С. 401.
8. Труды VI съезда русских врачей. — М. — Прибавления к№12.
9. Кандаратский М.Ф. Историческая записка об Александровской городской больнице // Отчет Казанской городской управы за 1892.
— Казань, 1893.
10. Отчет Казанской городской управы за 1896 год. — Казань, 1897. — С. 414.
11. Судебно-медицинская служба Кировской области нарубеже веков. — Киров, 2001. — С. 74.
