CC BY
69
демия гуманитарного и социального образования. Материалы общероссийской научной конференции. Февраль 2010 г. Тамбов, 2010. С. 146-154.
10. Жуков Д.С., Лямин С.К. Моделирование исторических явлений и процессов средствами фрактальной геометрии // Информационный бюллетень ассоциации «История и компьютер». Материалы X конференции АИК. Май 2006. Москва; Тамбов, 2006. № 34. С. 52-53.
11. Жуков Д.С., Лямин С.К. Моделирование динамики средовых и ментальных характеристик городского социума средствами фрактальной геометрии // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». Материалы XI конференции АИК. Декабрь 2008 года. Москва; Барнаул, 2008. № 35. С. 36-37.
Поступила в редакцию 15.05.2010 г.
UDC 1:3; 001,8:3
METHODOLOGY OF FRACTAL MODELING IN HISTORICAL, POLITICAL AND OTHER SOCIAL RESEARCHES: PECULIARITIES OF CONCEPTUAL AND ANALYTICAL APPARATUS
Dmitriy Sergeevich Zhukov, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russia, Candidate of History, Associate Professor of International Relations and Politics Department, e-mail: [email protected]
Sergey Konstantinovich Lyamin, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russia, Candidate of History, Associate Professor of Russian History Department, e-mail: [email protected]
The article is devoted to methodological issues of the fractal geometry use in socio-political processes modeling. The article presents the results of adapting the basic concepts of fractal modeling for historical, political and other social studies. The authors demonstrate the heuristic possibilities of using fractal models in socio-political knowledge.
Key words: fractal geometry; methodology; historical processes; socio-political processes.
УДК 94(47).073
СУДЕБНАЯ СИСТЕМА ДОРЕФОРМЕННОЙ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ РОССИИ В 1840-1860-х гг. (ПО МАТЕРИАЛАМ САМАРСКОЙ И ПЕНЗЕНСКОЙ ГУБЕРНИЙ)
© Андрей Геннадьевич Тростянский
Пензенский государственный университет, г. Пенза, Россия, аспирант кафедры истории, e-mail: [email protected]
Рассмотрены вопросы работы дореформенной судебной системы Российской империи на основе материалов Самарской и Пензенской губерний. Исследована социальная принадлежность лиц, обращавшихся в то время в судебные учреждения.
Ключевые слова: суд; реформа; сословия; проблемы.
Вопросы организации и функционирования судебной системы до реформы 1864 г. изучались различными авторами. Первые работы были связаны с подготовкой и изданием специализированной учебной литературы. Среди ее авторов были современники-правоведы - И.Я. Баршев [1], П.И. Дегай [2]. С началом реформ интерес к вопросам судопроизводства и судоустройства резко возрос не только среди специалистов, но и в обществе в целом. Наиболее известные исследования этого периода, в которых затрагивались вопросы деятельности дореформенного суда, принадлежали Г.А. Джаншиеву, А.Ф. Кони, И.В. Гессену. Исследователи проявляли ин-
терес к данной теме и в послереволюционную эпоху. Среди наиболее значимых следует отметить работы Н.П. Ерошкина [3] и
Н.Н. Ефремовой [4].
Перечисленные авторы, в общем, достаточно основательно проанализировали основные черты и особенности дореформенной судебной системы. Однако представляет интерес более подробное рассмотрение глубинных причин, обусловивших необходимость судебной реформы, а также исследование социальной принадлежности лиц, обращавшихся в судебные органы.
Развитие судебной системы в первой половине XIX в. характеризовалось тенденцией
к упрощению, унификации процесса судопроизводства. С одной стороны, это выражалось в постепенном «отмирании» ряда судебных учреждений, с другой - в выработке единой нормативно-правовой базы. Вместе с тем, сами основы судебной системы, заложенные почти столетие назад, пересмотру не подвергались. По-прежнему господствовал тайный процесс, служивший благодатной почвой для совершения злоупотреблений и применения незаконных методов дознания, существовала сословность, предопределявшая неравенство граждан перед судом.
В.Д. Спасович в одной из своих речей отмечал: «Настоящего суда не было, была лишь одна всемогущая полиция. Расправа с подсудимым начиналась и кончалась в полиции. В промежутке, для одной, как говорилось, проформы, установлен якобы суд, заключающийся в том, что полицейское дело о подсудимом несут в избу, на стол покрытый зеленым или красным сукном, за которым усажены люди в шитых золотом мундирах. Эти люди, не спрося и не видав подсудимого, промеж себя что-то поговорят, что-то пропишут, а затем передадут дело опять в полицию. Это был по имени только суд, заседали те же чиновные люди, озабоченные только тем, чтобы дело механически производилось не по совести, а по закону...» [5]. По свидетельству московского губернского прокурора Д.А. Ровинского, в 1840-1850-х гг. в Москве еще существовали т. н. «Аскольдовы могилы» - темные ямы, куда сажали не дававших признательных показаний подсудимых и откуда они часто выходили ослепшими [6].
Одним из проблемных вопросов дореформенной судебной системы была медлительность при рассмотрении дел. Это явление носило устойчивый и всеобъемлющий характер. В отчете самарского губернатора за 1863 г. отмечалось, что делопроизводство почти во всех уездных судах идет крайне медленно и неудовлетворительно. Только за 1863-1864 гг. количество нерешенных дел увеличилось почти вдвое: с 1045 до 1818 [7]. Некоторые дела рассматривались по 1015 лет, а иной раз - до 25 лет.
Соединение сложного и объемного документооборота, характерного для российских государственных учреждений 40-50-х гг. XIX в., с отсутствием достаточного количества профессиональных канцеляристов при-
водило к тому, что канцелярии судов не имели возможности своевременно подготавливать документы. Эти обстоятельства отмечались в отчетах судебных мест обеих губерний. Так, в конце 40-х гг. XIX в., в ходе ревизии, проведенной сенатором М.К. фон Цей-мерном, чиновники, служившие в уездных судебных местах Пензенской губернии, указывали на малочисленность и ненадлежащее функционирование канцелярии, большое количество поступавших дел и бумаг, как основные причины медлительности судопроизводства [8]. В упомянутом отчете самарского губернатора нехватка канцелярских работников также называется главной причиной накопления дел в судах. Привлечение дополнительных сотрудников было затруднительно в виду крайне низкого жалования, «. на которое нет возможности приискать сколько-нибудь способных чиновников» [7].
Кадровые трудности не ограничивались количественной нехваткой канцелярских служащих. Существенную проблему представляла нехватка качественная, т. е. отсутствие сотрудников, обладавших достаточным уровнем образования и квалификацией. Даже лица, занимавшие должности уездных судей и председателей палат, как правило, не имели специализированного юридического образования. Так, например, в палате уголовного суда Пензенской губернии лишь один дворянский заседатель имел неоконченное сред-не-специальное образование. Среди уездных судей семи исследованных судов специального образования не имел никто. Обучение их ограничивалось гимназией или военноспециальными учебными заведениями. Как следствие, в судебных учреждениях совершались ошибки процессуального характера, затягивавшие производство или вовсе делавшие вынесенное решение незаконным.
Рассмотрение уголовных дел существенно замедляли погрешности в квалификации деяний и процессуальные нарушения, связанные, в частности, с истребованием лишних документов. Не ограничиваясь ситуациями, когда это было действительно необходимо, уездные суды требовали предоставления справок и сведений от лиц, совершивших мелкое правонарушение, косвенно причастных или вовсе не имевших отношения к делу. Очные ставки назначались даже в тех случаях, когда их проведение в силу давно-
сти или отсутствия предмета опознания уже не представлялось возможным. Так, при рассмотрении дела о лошади, опознанной у крестьянина села Новые Черкассы Пензенской губернии Никиты Яковлева, суд вел переписку с 1854 по 1859 гг., запрашивая такие сведения, как, например, оценочная стоимость шкуры лошади. Кроме того, суд требовал вызова крестьян из Пензенского уезда в Мокшанский для проведения очных ставок и сравнения показаний, данных этими крестьянами годом ранее, в 1853 г. Указанные сведения запрашивались не единовременно, а по частям: в 1854, 1856, 1857 и 1859 гг. [9].
Причины медлительности при ведении гражданского судопроизводства были различны: нарушение порядка начала дела, невнимание полицейских мест к исполнению требований уездных судов, несоблюдение самими судами процессуального законодательства, дополнение дел ненужными сведениями и несвоевременное исполнение вынесенных решений.
Большое количество дел оставалось неразрешенным вследствие бездействия низших присутственных мест. Полиция не выполняла требований уездных судов и палат. По делу о духовном завещании полковника Ховрина переписка с полицией о вызове свидетелей в палату гражданского суда велась с 21 июля 1857 г. по 21 апреля 1859 г. Лишь через год и девять месяцев полиция представила в палату подписки о явке от обоих вызывавшихся свидетелей, несмотря на то, что палата на протяжении этого срока 5 раз сообщала в губернское правление о понуждении полиции к скорейшему выполнению своих требований. Одним из свидетелей, священником Рамзайцевым, подписка была дана полиции 12 сентября 1857 г., но в суд своевременно представлена не была [10].
Уголовные дела из полиции зачастую поступали неполными, документы составлялись неразборчиво и соединялись в беспорядке [9]. Попадая в таком виде в суды, дела дополнялись ошибками в числах, именах, названиях. Как следствие, канцелярии судебных мест не желали готовить по таким делам доклады и старались всячески оттянуть процесс рассмотрения.
Важной причиной неудовлетворительного состояния судебной системы было несовершенство существовавшего законодатель-
ства. В одной из записок, посвященной проекту устава уголовного судопроизводства и датированной концом 50-х гг. XIX в., указывалось, что нормативная база представляет собой совокупность разнородных постановлений, частью оставшихся от архаичного законодательства, частью изданных впоследствии для решения частных вопросов судебной практики. Положения эти были не согласованы, а иной раз и противоречили друг другу. Законодатель для рассмотрения дела устанавливал достаточно продолжительные сроки. На сбор доказательств и обмен документами отводилось от 4 месяцев до 2 лет. В случае обращения в апелляционную инстанцию срок рассмотрения увеличивался до 3,5 лет. Апелляционное обжалование в палату занимало 3 года, в Сенат - 4,5 года [3, с. 233].
В конце 1840-х гг. министр юстиции граф В.Н. Панин предпринял ряд мер по улучшению судебной системы. В основном они сводились к усилению отчетности и надзора за деятельностью судов. Особая роль возлагалась на обер-прокуроров, которым предписывалось «иметь неослабное наблюдение за беззамедлительным разрешением различных категорий дел» [6, с. 102].
Эти меры, однако, не принесли существенного результата. Система адаптировалась к новым средствам контроля. Использовались схемы сокрытия и искажения показателей. Так, для снижения количества нерешенных дел в отчетных документах часть таких дел рассылалась в нижестоящие судебные места для дополнения какими-либо сведениями. Сенатор С.В. Сафонов отмечал, что снижение показателя нерешенных дел составляло основной предмет заботы членов суда. Из отчетных документов было видно, что дела находятся в производстве, «тогда как, в сущности, ведется одна бесполезная переписка, имеющая в будущем то последствие, что дела уголовныя окончательно затемняются, а гражданские прекращаются за давностью» [9].
Законодательством контрольно-надзорные функции были возложены на губернаторов, прокуроров и стряпчих. Однако фактически губернаторы вмешивались в деятельность судов отнюдь не с целью исправления недостатков. Злоупотребляя полномочиями, как указывает А.Ф. Кони, ими «...уничтожались или существенно изменялись долговые
обязательства, отменялись судебные решения... а иногда налагалась печать молчания и умышленного забвения о мрачных преступных делах.» [11]. Граф Д.Н. Блудов отмечал, что «наблюдение за производством следствий со стороны стряпчих и прокуроров вообще неудовлетворительно.» [5, с. 27].
Поиску и наказанию виновных в ненадлежащем исполнении должностных обязанностей не уделялось необходимого внимания. При ревизии присутственных мест Пензенской губернии в 1848 г. судам предлагалось самим указать виновных в нарушениях. Конкретные имена назвали лишь два судебных места. Однако данные о том, что указанные лица понесли какое-либо наказание, отсутствуют.
Подобная лояльность была вынужденной. В конце 1840-х гг. министр юстиции граф В.Н. Панин издал секретную директиву для ревизоров, гласившую: «Удаление в одно время со службы всех чиновников, которых в строгом смысле нельзя признать. вполне соответствующими своему назначению, было бы весьма неудобно и повлекло бы за собой вредные последствия для службы» [11, с. 316].
Слабым звеном в системе осуществления правосудия была ограниченность судей в возможности исследования дела. Решение выносилось судом на основании выписки, подготавливавшейся секретарем. Предполагалось, что такой способ исследования дела должен был экономить время, т. к. судьям не нужно было подробно знакомиться с нормативными актами и всеми материалами дела. Однако на практике это создавало почву для коррупции, не ускоряя при том процесс правосудия. Современники отмечали факты составления выписок, объем которых достигал двухсот листов, а количество законоположений, на которые делались ссылки, доходило до полутысячи [5, с. 14]. Учитывая, что значительное количество судей, особенно в провинциальных судах низового уровня, не имели специального образования или вовсе были неграмотны, «наиболее влиятельным, а иногда и единственным деятелем в суде был секретарь» [6, с. 104], который, хорошо ориентируясь во всех тонкостях законодательства и зная обстоятельства дела, мог изложить факты так, что принималось нужное ему решение.
Ряд современников указывал на закрытость судебных органов для низших слоев населения, прежде всего для представителей крестьянства. Так, В.Н. Карпов отмечал: «Не было во всем городе ни места, ни человека, у которого обиженный крестьянин мог бы найти для себя суд и защиту» [12]. Это позволило советскому историку Н.П. Ерошкину сделать вывод о том, что в судах крепостнической России особенно тяжелым было положение простого народа [3, с. 234].
Уровень активности населения при обращении в судебные органы, степень доверия к ним и их доступности можно оценить по количеству гражданских дел, находившихся в производстве судебных мест. Гражданские дела, в отличие от уголовных, не начинались лишь по факту нарушения нормы права, а инициировались непосредственно заинтересованным лицом, что требовало от последнего определенных усилий в части оформления искового прошения, сбора документальных доказательств и т. д. Представляется вероятным, что наличие каких-либо сложностей, связанных с доступом подданных к судебной системе, неизбежно повлияло бы на возникновение у них желания начинать разбирательство, а это, в свою очередь, отразилось бы на судебной гражданской статистике.
В ходе анализа 650-ти гражданских дел, находившихся в производстве судебных мест Пензенской и Самарской губерний за период с 1850 по 1864 гг., автором был произведен стратометрический отбор 289-ти человек, обращавшихся в судебные органы. Распределение этих лиц по социальным группам представлено графически на рис. 1 и 2.
Анализируя совокупные данные за четырнадцать лет, можно отметить, что социальная принадлежность указанных лиц достаточно разнородна. В Пензенской губернии наблюдается преобладание помещиков над другими социальными группами. В Самарской губернии, напротив, весьма значительная доля дел приходится на представителей крестьянства.
Однако анализ данных по Самарской губернии за 1850-е гг. показывает, что доля представителей крестьянского сословия в целом соответствует показателям Пензенской губернии (рис. 3).
Существенное доминирование представителей крестьянства среди лиц, обращав-
шихся в судебные инстанции, начинает про- являться в 1862-1864 гг. Как видно на рис. 4,
Прочие 17,31%
Крестьянин
15,38%
Помещик
50,00%
Купец 1,92%
Военнослужа-Чиновни^ щий
4,81% 10,58%
Рис. 1. Социальная принадлежность лиц, обращавшихся в суды Пензенской губернии по гражданским делам в 1851-1864 гг. [13]
Купец
12,97%
Крестьянин
49,19%
Прочие
15,68%
Помещик
3,24%
Военнослужа-
щий
2,16%
Мещанин
11,35%
Чиновник
5,41%
Рис. 2. Социальная принадлежность лиц, обращавшихся в суды Самарской губернии по гражданским делам в 1851-1864 гг. [14]
Помещик
Крестьянин 11 86%
20,34%
Рис. 3. Социальная принадлежность лиц, обращавшихся в суды Самарской губернии по гражданским делам в 50-х гг. XIX в. [14]
Рис. 4. Социальная принадлежность лиц, обращавшихся в суды Самарской губернии по гражданским делам в 1862-1864 гг. [14]
их доля составляет 63,2 %. Это объясняется тем, что на данный период приходится большое количество обращений крестьян, связанных с выкупом либо узаконением прав на земельные участки, происходивших после отмены крепостного права.
По результатам анализа можно сделать вывод о том, что в предреформенный период в рассматриваемых губерниях среди лиц, обращавшихся в судебные органы, доля крестьян составляла минимум от 15 до 20 %. В то же время, к примеру, в Пензенской губернии совокупная доля помещичьих и государственных крестьян в общей численности населения достигала 93 % [15]. Подобная диспропорция объясняется тем, что существенную часть рассматривавшихся в 1850-е гг. дел составляли споры по поводу недвижимого имущества, прежде всего имений и крупной земельной собственности. Кроме того, внутри крестьянских общин чрезвычайно сильно было влияние норм обычного права. Безусловно, сказывалась низкая грамотность представителей крестьянского сословия, а также то, что судебное разбирательство требовало определенных финансовых затрат. Однако, несмотря на это, полученные данные свидетельствуют об активности крестьянского населения в деле отстаивания своих прав.
Таким образом, недостатки в работе дореформенной судебной системы были обусловлены совокупностью факторов как внутреннего, так и внешнего характера. Медлительность производства дел объяснялась, с одной стороны, недостатками действовавшего законодательства, с другой - количественным и качественным недостатками сотрудников судов. Процесс, построенный на принципах тайности, в сочетании с фактиче-
ской несамостоятельностью судей в принятии решений, порождал коррупцию и сводил к минимуму возможность вынесения объективного решения. Плохо организованное взаимодействие с органами полиции затрудняло своевременное осуществление необходимых процессуальных действий. Некачественное оформление материалов дел создавало дополнительные трудности при разбирательстве. Эти факторы, в совокупности с нежеланием «портить статистику», приводили к саботированию подготовки дел канцеляриями посредством постоянной передачи их из инстанции в инстанцию.
Говоря же о социальной структуре лиц, обращавшихся в судебные органы Пензенской и Самарской губерний, следует отметить, что она достаточно разнородна. Показатели какой-либо социальной группы не носили устойчивого характера и обусловливались текущей ситуацией в губернии. Доля представителей крестьянского сословия незначительной не была.
1. Баршев Я.И. Основания уголовного судопроизводства с применением к российскому судопроизводству. Спб., 1841.
2. Дегай П.И. Учебная книга российского гражданского судопроизводства. Спб., 1840.
3. Ерошкин Н.П. Очерки государственных учреждений дореволюционной России. М., 1960.
4. Ефремова Н.Н. Судоустройство в России в XVII - первой половине XIX века. М., 1993.
5. Гессен И.В. Великие реформы 60-х годов в их прошлом и настоящем. Судебная реформа. Спб., 1905. С. 16.
6. Крашенинников П. В. Министерство юстиции за сто лет 1802-1902. Исторический очерк. М., 2001. С. 107.
7. Всеподданнейший отчет самарского губернатора за 1863 г. // ЦГАСО (Центральный гос. арх. Самарской области). Ф. 3. Оп. 17. Ед. хр. 150. Л. 44.
8. ГАПО (Гос. арх. Пензенской области). Ф. 33. Оп. 1. Ед. хр. 991.
9. Наряд по предложению г. сенатора Сафонова о ревизии им уездных судов Пензенской губернии. Часть 1-я // ГАПО. Ф. 6. Оп. 1. Ед. хр. 3289. Л. 105-116.
10. Наряд по предложению г. сенатора Сафонова
о ревизии им палаты гражданского суда Пен-
зенской губернии // ГАПО. Ф. 6. Оп. 1. Ед. хр. 3285. Л. 3-8.
11. Уортман Р. Властители и судии. М., 2004.
С. 403.
12. Карпов В.Н. Воспоминания. Л., 1933. С. 214.
13. ГАПО. Ф. 33. Оп.1. Ед. хр. 1243.
14. ЦГАСО. Ф. 155. Оп. 1. Ед. хр. 1599.
15. Отчет о состоянии Пензенской губернии за 1850 г. // ГАПО. Ф. 5. Оп. 1. Ед. хр. 2911. Л. 55.
Поступила в редакцию 9.04.2010 г.
UDC 94(47).073
THE JUDICIAL SYSTEM OF THE PRE-REFORM PROVINCIAL RUSSIA IN 1840-1860 (ACCORDING TO MATERIALS OF SAMARA AND PENZA PROVINCES)
Andrey Gennadyevich Trostyansky, Penza State University, Penza, Russia, Post-graduate Student of History Department, e-mail: [email protected]
The questions of the pre-reform of the judicial system of Russian empire on the basis of the Samara and Penza provinces were scrutinized. Social set-up of people who attended at that time the judicial institutions was studied.
Key words: court; reform; social class; problems.
УДК 902; 94(470)
ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ И ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ КРЕСТЬЯНСКОЙ РЕФОРМЫ 1861 г. В ТАМБОВСКОЙ ГУБЕРНИИ (ПО МАТЕРИАЛАМ МЕЖВЕДОМСТВЕННЫХ КОМИССИЙ 1870-х И 1900-х гг.)1
© Нина Сергеевна Цинцадзе
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Россия, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры гражданского права и процесса,
e-mail: [email protected]
Статья посвящена исследованию мнения местной администрации о демографических и экологических последствиях крестьянской реформы 1861 г. в Тамбовском регионе и о причинах аграрного кризиса начала XX в. в центрально-черноземных губерниях Российской империи. В статье содержится информация об изменении позиции государственных властей по проблеме в ранний и поздний пореформенные периоды. Изучение основывается на сравнении итогов работы двух правительственных комиссий 1870-х и 1900-х гг.
Ключевые слова: крестьянская реформа 1861 г.; аграрный вопрос; природные ресурсы; демографический кризис; экологический кризис; демографический взрыв.
Любой реформаторский процесс, как известно, включает в себя стадии разработки
1 Статья подготовлена по результатам проведения научно-исследовательской работы в рамках реализации федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг. по проекту № НК-697П/4 «Проблемы демографического и экологического развития аграрного общества России во второй половине XIX - начале XX века в восприятии современников».
плана преобразовательных мероприятий, реализации и наблюдения за его практическим проведением в жизнь.
Если в начальный период реформы первостепенным является обозначение приоритетных направлений, тщательное продумывание последовательности действий, прогнозирование положительных и отрицательных их последствий, то заключительная фаза требует промежуточного и итогового контроля результатов преобразований, наличия мак-
