CC BY
161УДК 340.1
А. Л. Бредихин
СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА КАК ИСТОЧНИК РОССИЙСКОГО ПРАВА
В статье рассматривается вопрос о месте судебной практики в системе источников права с акцентом на российскую правовую систему. Автор характеризует существующие подходы в понимании термина «источник права» и отмечает, что только нормативно правовой акт в полной мере соответствует этому понятию. Другие же называемые источники, как и судебная практика, являются допустимыми источниками права только с рядом оговорок.
Относительно российской правовой системы автор отмечает, что применение судебной практики судов общей юрисдикции и арбитражных судов в качестве источников права законодательно закреплено, но ее применении возможно только в совокупности с самими нормативными актами, по итогам применения которых она сложилась.
Ключевые слова: источник права; судебная практика; Верховный Суд РФ; нормативный акт; норма права.
Для цитирования: Бредихин А. Л. Судебная практика как источник российского права // Теория и практика социогуманитарных наук. 2023. № 1 (21). С.102-106.
A. L. Bredikhin JUDICIAL PRACTICE AS A SOURCE OF RUSSIAN LAW
The article examines the question of the place of judicial practice in the system of sources of law with an emphasis on the Russian legal system. The author characterizes the existing approaches in understanding the term "source of law " and notes that only a normative legal act fully complies with this concept. Other named sources, as well as judicial practice, are valid sources of law only with a number of reservations.
Regarding the Russian legal system, the author notes that the application of the judicial practice of courts of general jurisdiction and arbitration courts as sources of law is legally enshrined, but its application is possible only in conjunction with the regulations themselves, as a result of which it was formed.
Keywords: source of law; judicial practice; the Supreme Court of the Russian Federation; normative act; rule of law.
For citation: Bredikhin A. L. Judicial practice as a source of Russian law. Teoriya i praktika sociogumanitarnyh nauk [Theory and practice of socio-humanitarian studies], 2023, no. 1 (21), p. 102-106.
© Бредихин А. Л., 2023 © Bredikhin A. L., 2023
Вопрос об источниках права связан напрямую с пониманием права вообще. Походов к пониманию права довольно много, и зависят они от приверженности исследователя той или иной концепции правопонимания.
В советской юриспруденции, опирающейся на марксистско-ленинскую теорию, право рассматривалось как элемент классового господства. Так, в учебнике по теории государства и права под редакцией С. С. Алексеева право определялось как система общеобязательных, формально определенных, гарантированных государством норм, выражающих возведенную в закон государственную волю экономически господствующего класса (в социалистическом обществе — трудящихся во главе с рабочим классом) и выступающих в качестве классового регулятора общественных отношений [3, с. 56].
Постсоветской правовой наукой предпринята попытка избавиться от марксистского влияния, но определение права осталось похожим. Так, предполагается понимать право как систему, выражающую господствующие в обществе притязания людей на установление и защиту исторически допустимых условий их жизнедеятельности, существующую в виде формально-определенных и общеобязательных норм (правил поведения), которые устанавливаются (либо санкционируются) и охраняются государством [5, с. 94].
Таким образом, право понимается как система правовых норм, которые исходят или санкционируются государством. Это укладывается в господствующий «нормативистский» подход к пониманию права, который реализован в законодательстве. Главным образом этот подход относится к странам, воспринявшим римское правовое
наследие, к которым относится и наша страна.
Обратившись правовой теории, мы видим, что среди источников права чаще всего называют нормативный акт (закон или подзаконный акт), нормативный договор, судебную практику (судебный прецедент, юридический прецедент), правовой обычай [4, с. 5767]. Но все ли из них соответствуют пониманию права?
Очевидно, что только нормативный акт (закон) соответствует полностью пониманию права и его признакам. Другие из названных источников, особенно для российской правовой системы, не в полной мере согласуются с пониманием права. Реальность показывает, что нормативный договор и правовой обычай должны быть санкционированы государством, чтобы считаться правом. Учитывая, что правовой обычай характерен в большей мере для частно-правовых отраслей права, а также крайне незначительный объем правовых отношений, регулируемый обычаем, признание его нормативности и формальной определенности вызывает сомнение.
Особое место в этом ряду занимает судебная практика (юридический прецедент, судебный прецедент). Чаще всего предложенные наименования понимают примерно одинаково, как судебное или административное решение по конкретному юридическому делу, которому государство придает общеобязательное значение [6, с. 185]. Т. е. вместо законодательного или иного уполномоченного органа норму права здесь формирует суд или административный орган по результатам рассмотрения определенного дела, а государство придает этому решению силу нормы права.
Такой способ формирования правовых норм характерен для англосаксонской системы права, когда именно суды путем разрешения юридических споров вырабатывали определенные решения, которые становились образцами для решения по похожим делам. Если в континентальной системе права правотворческий орган является источником появления правовой нормы, то в англо-саксонской — суд. В то же время система общего права в Англии имела историческую обусловленность, «обеспечивалось монополией на толкование, которой обладали королевские судьи» [1, с. 152]. Между тем, и в английском праве законодательство на современном этапе играет большее значение чем прецедент.
Для российской правовой системы судебная практика в любом виде не является типичным источником права. Среди аргументов против включения судебной практики в число источников российского права отмечают: а) противоречие конституционно признанному и закрепленному принципу разделения властей; б) несоответствие характерным особенностям романо-германской правовой семьи, которой относится и Россия; в) противоречие Конституции РФ и действующему законодательству, с одной стороны, и противоречие правотворческой деятельности Федерального Собрания; г) отсутствие законного права отменять закон, даже если он неконституционен или противоречит другим нормативным актам [2, с. 385-392].
Вместе с тем, не только юридическая деятельность, но и законодательство уже официально признает судебную практику в качестве источника российского права, но с определенной спецификой.
Роль судебной практики в российском праве неоднозначна. Судебный прецедент в чистом виде как источник права не используется при разрешении судебных дел, и любой судья формально может применять для решения дела только законодательство и свободен в его трактовке. Тем не менее, законодательство не охватывает все возможные правовые ситуации, поэтому вольности в трактовке отдельных ситуаций в своей массовости могут привести к нарушению важнейшего принципа единства законности, поэтому урегулирование разночтений находится в интересах государственной правовой системы. В этой связи вплоть до принятия соответствующего закона судебная практика становится средством унификации подходов к применению конкретных правовых норм. Здесь важным является то, что согласно Федеральному конституционному закону «О Верховном Суде Российской Федерации» Пленум ВС РФ рассматривает материалы анализа и обобщения судебной практики и дает судам разъяснения по вопросам судебной практики в целях обеспечения единообразного применения законодательства Российской Федерации. Отметим, что эти разъяснения — не сам прецедент, а лишь указание на порядок его применения. Безусловно, иногда в таких постановлениях можно усмотреть признаки нормативности отдельных положений, что в целом не меняет их сути. В отличие от прецедента, в основе «разъяснений» всегда лежат нормы законодательства, а не решение конкретного суда.
Определенное значение для применения норм права имеют и обзоры судебной практики, утверждаемые Президиумом Верховного Суда РФ, которые также дают понимание о подходах ВС РФ к применению норм к
конкретным делам. Нижестоящие суды вынуждены их учитывать при рассмотрении похожих дел, чтобы их решения не отменялись при возможной подаче апелляционной или кассационной жалобы.
Примечательно, что согласно ст. 170 Арбитражного процессуального кодекса РФ допускается указание в мотивировочной части решения ссылок на постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и сохранившие силу постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по вопросам судебной практики, на постановления Президиума Верховного Суда Российской Федерации и сохранившие силу постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, а также на обзоры судебной практики Верховного Суда Российской Федерации, утвержденные Президиумом Верховного Суда Российской Федерации. Т. е. источником российского права признается не сама судебная практика, а правовые позиции и разъяснения Верховного Суда Российской Федерации по этой судебной практике.
Довольно часто в качестве примера использования судебной практики в качестве источника права называют решения Конституционного Суда РФ в виде постановлений, заключений и определений. Вместе с тем, эти решения нельзя назвать актами судебной практики, хотя формально они принимаются органом, именуемым судом. Конституционный суд РФ в первую очередь является органом судебного контроля, а указание на то, что его решение действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами, говорит об их близости к нормативным актам, а не актам судебной практики. При этом
основная задача Конституционного Суда Российской Федерации — не допустить реальное или потенциальное нарушение Конституции Российской Федерации, а не сформировать судебную практику как таковую.
Помимо практики, формируемой судебными органами, ее формируют и административные органы по результатам реализации административных процедур. Однако такая практика не становится источником права, не имеет юридически значимого оформления, поэтому как формальный источник права не может рассматриваться. Безусловно, практика тех или иных административных органов аккумулируется, находит отражение во внутренних регламентах органов власти всех уровней, ведомственных письмах и разъяснениях, но такого значения, как судебные акты, не имеет. Более того, административная практика также становится предметом судебного контроля при обжаловании тех или иных административных решений или административных актов.
На основании изложенного, судебная практика признается в качестве вспомогательного источника российского права, но не сама по себе, а только в связке с нормативными актами, по поводу применения которых она сформировалась. Изменение законодательства в этой части приводит к потере актуальности судебной практики и требует формирование новых судебных позиций по вновь принятому законодательству. Более того, пробелы правового регулирования, выявленные в порядке судебного правоприменения, часто становятся основаниями для внесения изменений в закон. Т. е. судебная практика становится уже основанием для законодательной инициативы и внесения изменений в нормативные акты.
Литература
1. История права: Англия и Россия: сб. ст. — Москва: Прогресс, 1990.
2. Марченко, М. Н. Источники права: учеб. пособие. — Москва: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2008.
3. Теория государства и права / под ред. С. С. Алексеева. — Москва: Юрид. лит., 1985.
4. Теория государства и права: учебник / под общей ред. В. П. Сальникова; Санкт-Петербургский университет МВД России; Академия права, экономики и безопасности жизнедеятельности. — Санкт-Петербург: Фонд «Университет», 2004.
5. Теория государства и права: учебник / под. ред. канд. юрид. наук, доц. П. В. Анисимова. — Москва: ЦОКР МВД России, 2005.
6. Хропанюк, В. Н. Теория государства и права. — 2-е изд., доп., испр. / под ред. д-ра юрид. наук, проф., засл. юриста России Стрекозова В. Г. — Москва: Даб-ахов, Ткачев, Димов, 1996.
Сведения об авторе
Алексей Леонидович Бредихин: Санкт-Петербургский университет МВД России (г. Санкт-Петербург, Российская Федерация), доцент кафедры истории государства и права, кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]
Information about the author
Alexey L. Bredikhin: St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia (St. Petersburg, Russia), associate professor of the Chair of the History of State and Law, candidate of law. E-mail: [email protected]
