CC BY
430
П.А. Гук
Гук Павел Александрович — доктор юридических наук, председатель Пензенского районного суда Пензенской области, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Пензенского государственного университета
Судебная практика как форма судебного нормотворчества в правовой системе России: процессы демократизации
В российской правовой системе на протяжении длительного времени судебная практика не признавалась источником права, хотя судебные решения (прецеденты) играли определенную роль при единообразном применении права в правовых спорах, в разрешении сходных казусов, когда отсутствовала норма закона, а также учитывалась при создании нормативных актов.
Сегодняшняя реальность позволяет по-новому взглянуть на роль суда в правовой системе России, поскольку своеобразный элемент «прецедентного права» послужит фактором непрерывного совершенствования суда1.
Научная дискуссия о правовой природе решений высших судебных органов в современных условиях остается актуальной, поскольку это вопрос о безопасности права и защите прав и свобод граждан в стремительно развивающемся демократическом обществе.
Так, еще в период СССР ряд ученых 60—80-х годов (А.Б. Венгеров, С.Н. Братусь и др.) пытались объяснить и доказать, что решения высших судебных органов имеют нормативно-правовое значение. Судебная практика как итог судебной деятельности есть результат толкования норм права в процессе их применения судом при разрешении конкретных дел. Эти результаты раскрывают и углубляют содержание применяемой нормы, конкретизируют ее в форме определенных положений своеобразного нормативного характера — правоположений2.
Но марксистско-ленинское учение о праве не рассматривало судебную практику источником социалистического права, поскольку судебная практика может быть источником только в буржуазном праве, а поэтому ей не место в социалистических правоотношениях, «признание судебного прецедента и судебной практики источником права означает по существу, что судебным органам передаются нормотворческие функции. Подобное положение, широко распространенное в эксплуататорских государствах, недопустимо в социалистическом обществе»3, при этом также отвергалась теория разделения власти.
Фактически такое положение принижало судебную власть, но практически роль судебных органов заключалась не только в применении нормативного акта и выработке высшими судебными инстанциями рекомендаций единообразного применения законодательных актов в судебной деятельности, но и в выработке правоположений. За видимостью закона можно было распознать признаки правотворческой деятельности высшего судебного органа, вызванные жизненной необходимостью в ходе применения закона. Поэтому одни признавали творческую функцию высших судебных органов по созданию правовых положений, а другие отвергали.
В литературе приводятся примеры, когда в порядке применения нового законодательства возникает необходимость в истолковании его с целью единообразного применения. Применяя в тех областях права, где это допускается, аналогию, применяя другие научные методы толкования, Верховный Суд СССР в издаваемых им руководящих указаниях предлагает судам обязательные для них правила, разъясняющие, конкретизирующие, детализирующие существующий закон. В этих пределах, по мне-
V 4
нию ряда авторов, рассматриваемые указания носят нормативный характер4.
Следует согласиться с утверждением Е. Мартынчика и Э. Колоколова о том, что в бывшем Советском государстве прочно утвердились два вида судебного правотворчества: руководящие разъяснения пленумов (Верховного Суда СССР и Верховных судов союзных республик) и решения других высших судебных инстанций по конкретным делам. Такова была реальность относительно судебного прецедента и прецедентного права в социалистическом государстве, где теоретически их отметали, а на практике вуалировали5.
1 См.: Путин В.В. Демократия и качество государства // Коммерсантъ. 2012. 6 февраля.
2 См.: Судебная практика в советской правовой системе / отв. ред. С.Н. Братусь. М., 1975. С. 16.
3 Марксистско-ленинская общая теория государства и права. М., 1970. С. 588.
4 См.: Марксистско-ленинская общая теория государства и права. Основные институты и понятия. М., 1970. С. 616—617.
5 См.: Мартынчик Е., Колоколова Э. Прецедентное право: от советской идеологии к международной практике // Российская юстиция. 1994. № 12. С. 20—22.
Обсуждая теоретический вопрос о юридической природе руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР, отдельные ученые-криминалисты (М.М. Исаев, М.Д. Шаргородский) еще в 40—50-е годы высказывались за признание таких руководящих разъяснений источником уголовного права. Правда, полагает А.В. Наумов, в дальнейшем такие взгляды были признаны ошибочными. Но так обстояло дело в официальной уголовно- правовой доктрине. В жизни же, то есть в самой судебной практике, оно выглядело иначе. Руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда СССР фактически были источником уголовного права1.
Тем не менее, непризнание судебной практики источником права законодательно не принижало ее роль и значение в практической деятельности судебных органов. Судебная практика высших судебных инстанций, и в частности Пленума Верховного Суда СССР, имела обязательную силу для нижестоящих судебных инстанций при разрешении конкретных дел.
По статистическим данным, за период с 1964 по 1991 год Пленум Верховного Суда СССР принял примерно 265 постановлений по вопросам материального и процессуального законодательства, которые служили образцом для нижестоящих судебных инстанций при разрешении споров о праве и установлению юридических фактов. Общее количество постановлений Пленума Верховного Суда РФ с 1961 года по 2011 год составило 778 постановлений. Законодательная инициатива Пленума Верховного Суда РФ была реализована с 1961 года по 2011 год в 358 постановлениях. Совместные постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ были приняты в 25 случаях2.
Непризнание социалистическим правом судебной практики (судебного прецедента) источником права объяснялось марксистской теорией, необходимостью построения коммунистического общества, где не будет ни государства, ни права. В этот переходный период признается и доминирует только одна форма права — нормативный правовой акт, закон, а судебная практика — побочный продукт судебной деятельности.
Судебная практика высших судебных инстанций в период Советского Союза формировала единообразное применение нормативных актов (законов), давала толкование, разъяснение законов для правоприменителя, вырабатывала правоположения, обязательные для применения нижестоящими судебными инстанциями, а результаты судебной практики использовались в законотворчестве.
С распадом СССР и созданием независимых государств начинается новый этап развития социально-экономических отношений, регулятором которых становится не только нормативный акт, но и судебная практика высших судебных инстанций в виде правовых позиций, правоположений, сформулированных высшими судебными органами при рассмотрении дел в определенном виде судопроизводства и изложенных в судебных актах. Постановления Конституционного Суда РФ, содержащие правовые позиции, учитываются в юридической практике и становятся общеобязательными для применения. На основе этого закладывается новая практика применения судебными органами правовых позиций в сочетании с нормативными актами в судебной деятельности.
24 октября 1991 года Верховным Советом РСФСР одобрена Концепция судебной реформы в РСФСР. Концепция судебной реформы предусматривает создание правового государства, реальное разделение властей, а ядром судебной реформы выступает преобразование суда и процесса, под знаком и во имя которых коренным образом обновляются институты права3.
В дальнейшем Правительством РФ принимаются программы развития судебной системы РФ на 2000 —2006 годы, а затем на 2007—2012 годы и на 2013—2020 годы. В общем, судебная реформа направлена на реализацию принципов независимости, самостоятельности судебной власти, создание наиболее эффективных институтов правосудия для осуществления судебной деятельности в условиях формирования новой экономической, политической, правовой и социальной системы Российского государства.
Впервые в истории России принимается Закон РФ «О статусе судей в Российской Федерации» (26.06.1992), который устанавливает, что «судебная власть самостоятельна и действует независимо от законодательной и исполнительной властей»4.
12 декабря 1993 года в России принимается Конституция РФ. Статья 10 Конституции РФ законодательно определила, что государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Согласно статье 118 Конституции РФ судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Правосудие осуществляется только судами.
Суды становятся основными органами по разрешению споров, установлению юридических фактов и применению нормативных правовых актов в процессе своей деятельности.
1 См.: Наумов А.В. Судебный прецедент как источник уголовного права // Российская юстиция. 1994. № 1. С. 8.
2 См.: Информационно-поисковая система «Судебная практика и постановления Пленумов Верховного Суда РФ».
3 См.: Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 44, ст. 1435.
4 См.: Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1992. № 30, ст. 1792.
Гук П.А. Судебная практика как форма судебного нормотворчества в правовой...
Поэтому не исключено, по мнению В.Н. Синюкова, что в ближайшей перспективе должна наметиться тенденция к известной структурной эволюции системы российского права в направлении усвоения ею элементов общего (судебного — прежде всего) права, которое сначала фактически, а затем все более и формально-юридически будет получать самостоятельное значение в системе источников российского законодательства1. Что и происходит в настоящее время.
В связи с возникновением новых общественно-экономических отношений законодатель пытается урегулировать весь спектр этих отношений. Но жизнь настолько многогранна, что невозможно все в ней предусмотреть, а тем более законодательно закрепить, учесть все тонкости и нюансы реальной жизни.
Это позволило по-новому взглянуть на роль высших судебных органов по выработке нормативных положений судебной практикой и созданию судебных прецедентов (правовых позиций) как источников права в российской правовой системе, где формируются новые общественные отношения. Предложение С.С. Алексеева о новой функции высших органов судебной власти в современных условиях является, на наш взгляд, актуальным и своевременным ориентиром по выработке новых механизмов ее деятельности.
С.С. Алексеев пишет: «Надо полагать, настала пора вообще изменить наше видение правосудия, интерпретацию его назначения как одного лишь «применителя права». Опыт развитых демократических стран, причем не только англо-американской группы, свидетельствует, что высокий уровень правового развития достигается в обществе тогда, когда суд, опираясь на Конституцию, на закон, на общепризнанные права человека, тоже творит право. Поэтому придание решениям высших судебных инстанций страны функций судебного прецедента представляется делом назревшим, вполне оправданным»2.
Вопрос о нормотворческой деятельности высших судебных органов по выработке правоположений судебной практики нашел свою поддержку и развитие в научных трудах ученых и практических работников судебной системы3.
Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации» от 31 декабря 1996 года сохранил и закрепил единство судебной системы, в которой действуют федеральные суды, конституционные (уставные) суды и мировые судьи (ст. 4). Новый Федеральный конституционный закон «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» (2011) установил систему судов общей юрисдикции и их компетенцию. Этим был сделан важный шаг к судебному нормотворчеству высших органов судебной власти, а основополагающие нормативные акты положили начало развития нового этапа судебного нормотворчества в современной России.
Деятельность органов судебной власти в настоящее время регулируется нормативными актами, что позволило сохранить федеральную судебную систему, ввести обязательность юридического образования и стажа по юридической специальности для назначения на должность судьи, осуществлять публикации судебных решений в специальных сборниках (Вестник Конституционного Суда РФ, Бюллетень Верховного Суда РФ, Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ).
Официальность публикаций прецедентов, судебной практики является одним из условий их признания и общеобязательности. А.В. Цихоцкий отмечает, что существование прецедентного права требует, чтобы судебные прецеденты публиковались в специальных изданиях. Как правило, если правовая система государства признает судебные прецеденты в качестве источников права, то последние подлежат официальному опубликованию4. Это в полной мере относится и к судебной практике высших судебных инстанций, которая получает свою общеизвестность и доступность в публикациях официальных изданий, электронно-правовых системах, на сайтах высших судов и способствует единообразному применению как законов, так и самих правоположений (правовых позиций), выработанных высшими судебными органами.
Совокупность этих условий, а также формирование новых общественно-экономических отношений, не достаточно урегулированных законом, поскольку законодательная база не способна была охватить вновь создаваемый экономический базис и связанные с ним отношения, позволяют сделать вывод о том, что в российской правовой системе объективно сформировались, на основе закономерного развития судебной власти, необходимые предпосылки и условия, позволившие возникнуть и существовать судебному нормотворчеству.
1 См.: Синюков В.Н. Российская правовая система. Саратов, 1994. С. 349.
2Алексеев С.С. Теория права. М., 1994. С. 219.
3 См.: Лившиц Р.З. Теория права. М., 1994; Лазарев В.В. Общая теория права и государства. М., 1999; Жуй-ков В.М. Судебная защита прав граждан и юридических лиц. М., 1997; Демидов В.В. О роли и значении постановлений Пленума Верховного Суда РФ // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 3; Нешатаева Т.Н. К вопросу об источнике права — судебном прецеденте и доктрине // Судебная практика как источник права. М., 2000; Верещагин А.Н. Судебное правотворчество в России. М., 2004 и др.
4 См.: Цихоцкий А.В. Прецедентное право как объективная реальность // Эдилет: научные труды. 2000. № 1 (7). С. 84.
Таким образом, высшие судебные органы могут не только применять норму права при рассмотрении дел, но и в случае отсутствия нормы права, дефекта закона создавать норму судейского права.
В юридической литературе каждая точка зрения по данной проблематике заслуживает внимания, имеет свои плюсы и минусы, но мы бы хотели отметить единство мнений ученых и практиков в том, что высшие судебные органы в результате своей деятельности создают решения прецедентного характера (правовые позиции, правоположения), которые служат регуляторами общественных отношений, обладая определенной степенью нормативности, что позволяет относить их к дополнительному источнику права.
Основным источником права мы признаем нормативный правовой акт (закон), поэтому соотношение основного источника права (законодательного органа) и дополнительного источника права (судебного органа) позволяет выполнять регулятивную функцию в правовых отношениях, что практически и происходит в правоприменительном процессе.
И как бы скептически не относились к этому противники судейского права, судебная практика идет по такому пути уже на протяжении многих столетий, каждый ее этап специфичен, поэтому то, что мы имеем в судебной деятельности в современный период, можно назвать временем судебного нормотворчества. И если мы будем закрывать на это глаза, отрицая и не развивая судебное нормотворчество применительно к нашей российской правовой системе, создание правового государства может быть отодвинуто на неопределенный срок и останется лишь темой для обсуждения в научных кругах.
Делать вид и не замечать существования данного источника права было бы крайне неблагоразумно и пагубно для российской правовой системы, в рамках которой создается правовое государство.
В современных условиях развития российской правовой системы должны найти свое утверждение такие источники права, как судебный прецедент и судебная практика, которые фактически и реально существуют в России как формы судебного нормотворчества1.
Рассматривая вопрос о судебном правотворчестве и судейском праве в российской правовой системе, М.Н. Марченко обоснованно приходит к выводу о том, что «вопрос об официальности признания судебной практики в качестве источника российского права — это вопрос не только и даже не столько теории, сколько практики; вопрос будущего судейского права, наряду с парламентским правом, и судебной практики как источника права необходимо решать не в отдельности друг от друга, не в изоляции от других социально значимых явлений, институтов и учреждений, а в едином комплексе, в их взаимодействии друг с другом»2.
Неутихающие дискуссии о судебной практике как источнике права и о нормотворческих функциях высших судебных органов пока не нашли точек соприкосновения в разрешении данной проблемы. В основном авторы отождествляют решения высших судебных органов с нормативными актами, имеющими силу закона, а судебное нормотворчество с правотворчеством и законотворчеством. Именно эти обстоятельства и порождают дискуссию в науке и практике.
С точки зрения современного понимания и деятельности судебного нормотворчества жизнь права возможна только в практической деятельности, в его корректировке, дополнении, а в необходимых случаях — в выработке правоположений, правовых позиций (судебных норм) именно со стороны высших судебных органов для создания единой, общеобязательной судебной практики, которая выступает живым источником, связующим звеном между нормативным правовым актом и общественными отношениями, обеспечивая тем самым правовую устойчивость и безопасность права в целом. Вот задача нового Высшего Суда, который будет создан из двух высших судов общей и арбитражной юрисдикции.
Судебное нормотворчество побочная деятельность высшего судебного органа, она не постоянна, как законотворчество, а возникает тогда, когда в процессе осуществления своих функций суд сталкивается с пробелом, дефектом в праве или законе, с неконституционным законом, с нормой правового акта, требующей ее толкование, в этих случаях, для разрешения спора суд формулирует судебную норму, которая как разрешает спор, так и становится дополнительным регулятором общественных отношений с характерными признаками прецедента. Именно в таких случаях включается механизм судебного нормотворчества как необходимый и неотъемлемый элемент регулирования отношений в правовой системе.
Судебные нормы хотя и обладают определенной нормативностью, но сравнивать их с нормами права (закона) не следует, поскольку они содержат нормативные правила к конкретному случаю, распространяются только на схожие случаи и время их действия ограничено, до принятия новой нормы
1 См.: Лазарев В.В. Прецедент: реалии и перспективы в российском праве // Российское правосудие. 2012. № 4; Окуневич С. Судебный прецедент в России — это реальность // Российская юстиция. 2000. № 4; Калинина И. Магическая подкова российского прецедента // Бизнес-Адвокат. 1999. № 22.
2 Марченко М.Н. Судебное правотворчество и судейское право. М., 2007. С. 394.
Гук П.А. Судебная практика как форма судебного нормотворчества в правовой...
закона. Такое понимание нормотворчества со стороны высших судебных органов ни в коей мере не нарушает принципа разделения властей, поскольку у каждой ветви власти есть свои, строго определенные, функции нормотворчества. Законодательная власть изменяет, отменяет и принимает законы, исполнительная власть их исполняет, вырабатывает к ним подзаконные акты, нормативного характера, судебная власть применяет законы, создавая в необходимых случаях судебные нормы, выполняя функцию нормотворчества.
Рассмотренные вопросы о судебной практике в правовой системе позволяют выявить ее определенную значимость не только в применении права, но и в создании судебных норм — правоположе-ния, правовой позиции, что способствует эффективному регулированию в сочетании с законом общественных отношений и оказывает позитивное влияние на формирование правовых норм в правовой системе современной России.
Такой подход к проблеме судебной практики оправдан, и можно с уверенностью отметить, что в ходе демократических процессов, проходящих на стыке XX и начала XXI веков, судебная практика высших судебных органов стала одной из форм судебного нормотворчества для правовой системы России.
