CC BY
276
2016
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА Юридические науки
Выпуск 1(31)
УДК 343.131.8
DOI: 10.17072/1995-4190-2016-1-112-120
СУДЕБНАЯ ИСТИНА В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ В. Ю. Стельмах
Кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса Уральский юридический институт МВД России 620137, г. Екатеринбург, ул. Корепина, 66 E-mail: vlstelmah@ mail.ru
Введение: в статье рассматриваются дискуссионные вопросы, связанные с характером истины, являющейся целью уголовного судопроизводства. Цель: проанализировать существующие в науке позиции о природе истины, достигаемой в уголовном судопроизводстве. Методы: методологическую основу исследования составляет диалектический метод, предполагающий рассмотрение всех явлений в совокупности и системной связи. В статье также применялись общенаучные (анализ и синтез) и частнонаучные методы (формально-юридический, сравнительно-правовой). Результаты: автор, настаивая на объективном характере истины, достигаемой в уголовном судопроизводстве, формулирует концепцию судебной истины и выделяет ее основные параметры: 1) судебная истина предполагает установление фактических обстоятельств совершенного преступления; 2) судебная истина достигается только средствами и в порядке, установленными законом. Средствами установления истины (средствами доказывания) выступают предусмотренные законом действия, которые допускается производить для собирания доказательств (следственные действия; проверочные действия; предусмотренные законом действия защитника, направленные на получение необходимой информации; оперативно-розыскные мероприятия; действия, регламентированные нормами иных отраслей права (административно-правовые действия, режимные мероприятия, средства прокурорской проверки и т. п.), результаты которых в определенных случаях могут использоваться как доказательства; 3) средства достижения истины имеют ряд ограничительных механизмов (запрет насилия, шантажа, принуждения), которые в конечном итоге направлены на достижение подлинных знаний об обстоятельствах совершения преступления, поскольку препятствуют самооговору и иным подобным проявлениям; 4) судебная истина предполагает учет установленных уголовно-процессуальным законом презумпций; 5) судебная истина достигается в условиях состязательного характера уголовно-процессуальной деятельности; 6) судебная истина предполагает профессиональное оценивание полученных результатов; 7) при полной исчерпанности возможностей доказывания истиной объявляется решение, вынесенное на основе собранной совокупности доказательств. Выводы: детально разработанная концепция судебной истины может служить контуром, позволяющим объединить существующие подходы (объективной истины и юридической истины).
Ключевые слова: уголовное судопроизводство; доказывание; судебная истина; состязательность; презумпции; предварительное расследование; следственные действия; судебное решение
Введение
В настоящее время продолжает активно обсуждаться вопрос об определении цели уголовного судопроизводства. Это объяснимо, поскольку для любого вида деятельности, в том числе для деятельности уголовно-процессуальной, определение цели служит фундаментом, на котором строятся все последующие конструкции. Иными словами, уяснение цели - это тот основной, общий вопрос, без решения которого
© Стельмах В. Ю., 2016
невозможно разрешение частных проблем. Положение значительно затрудняется в связи с тем, что в УПК РФ вместо цели уголовного судопроизводства использован гораздо менее конкретный термин «назначение». С тем, что в ходе уголовного судопроизводства должна достигаться истина, согласны практически все процессуалисты. Это понятно, поскольку изначально декларируемый отказ от установления истины просто обессмысливает всю последующую уголовно-процессуальную деятельность, ниве-
лирует ее социальную ценность. Основная дискуссия ведется по поводу характера достигаемой истины.
Основное содержание
Еще с 1990-х гг. сложились две основные концепции: объективной (материальной) истины и юридической (формальной) истины, при этом в рамках данных базовых подходов также не имеется единства, существуют многочисленные более частные воззрения, довольно существенно отличающиеся друг от друга. В настоя— щей работе не представляется возможным детально исследовать все высказанные по данно— му поводу точки зрения, поэтому этот вопрос будет рассматриваться только в пределах, необ— ходимых для достижения целей статьи.
На определенном этапе развития науки плюрализм подходов является полезным, по— скольку он стимулирует научный поиск, помо— гает обнаружить изъяны в каждой из концепций и в результате усовершенствовать их. Однако противостояние сторонников объективной и юридической истины в том виде, в каком оно имеет место в настоящий момент, трудно рас— ценивать как позитивное. Стороны остаются на своих позициях, не сближаясь. При этом выдви— нутые оппонентами аргументы, по сути, исчер— паны. Каких-либо новых тезисов не предлагается и, очевидно, не может быть предложено. В результате образовалась патовая ситуация, ре— шение который невозможно в рамках дейст— вующей системы координат. Вместе с тем не— разрешенной эта ситуация остаться не может, поскольку в таком случае будет блокироваться как процесс нормативной регламентации уго— ловного судопроизводства, так и правопримени— тельная практика. Поэтому остается два способа преодоления существующего положения: либо отстаивание занятой позиции путем многократ— ного повтора ранее высказанных аргументов и поиска слабостей и несоответствий в аргумен— тах оппонентов, либо создание нового, более широкого контура, который позволит включить в себя указанные концепции в качестве аспектов и тем самым не то чтобы «примирить» их, но обеспечить между ними некое конструктивное взаимодействие. Второй путь намного более рационален и целесообразен. В вопросах уста— новления цели уголовного судопроизводства важна не победа одной части юридического со— общества над другой и навязывание «победителями» своих подходов «побежденным», а дос— тижение конструктивного консенсуса, который отнюдь не отрицает возможности ведения дис— куссий по различным аспектам соответствую — щей проблемы.
Представляется, что таким новым контуром может выступить концепция судебной истины. Идеи о ее формулировании неоднократно вы— сказывались в уголовно-процессуальной науке, однако как целостная система взглядов она до настоящего времени не создана. Более того, не— которыми учеными судебная истина не вполне правомерно и обоснованно просто отождествля— ется с формальной [4]. Такой подход, однако, является поверхностным и не отражает объек— тивно существующих реалий.
Наиболее системно концепция судебной ис— тины предложена М.К. Свиридовым, указавшим следующее: «В УПК РФ должна господствовать одна тенденция - достижение объективной истины. Главным в сфере уголовного судопроиз— водства, где решается вопрос о наиболее значи— мых для людей ценностях, должно быть дости— жение объективной истины во всех случаях вы— несения судом итоговых решений. Без адекват— ного отражения в выводах суда того, что про— изошло, невозможно правильно применить норму уголовного права и тем самым выпол— нить основное назначение уголовного судо— производства. При этом ... в практике подчас возникают ситуации, в условиях которых, не— смотря на все предпринимаемые усилия, объ— ективную истину установить не удается. В та— ких случаях, используя презумпцию невинов— ности, приходится выносить оправдательный приговор, хотя сомнения в невиновности под— судимого остаются. Здесь в основе приговора будет лежать предположительный вывод -формальная истина. . Следовательно, без формальной истины иногда не обойтись. Одна— ко такие ситуации должны быть исключением (и в практике они возникают редко). Общим же должно быть одно правило: приговоры должны быть основаны на объективной истине (обви— нительные приговоры - всегда, в том числе и при благоприятной для следователя и суда по— зиции обвиняемого)» [12, с. 143].
Сходное понимание судебной истины предложено Д.А. Мезиновым, который определяет судебную истину как «основанные на внутрен— нем убеждении (при отсутствии неустранимых разумных сомнений), предельно обоснованные доказательствами, достоверные выводы об об— стоятельствах уголовного дела, имеющих зна— чение для его разрешения» [6, с. 34; 7, с. 102— 103; 8, с. 179—181].
Именно эти подходы целесообразно взять за основу концепции судебной истины. Пред— ставляется возможным выделить ее основные постулаты.
Во-первых, судебная истина предполагает установление фактических обстоятельств со-
вершенного преступления. Только после этого возможно принять по делу законное и обоснованное решение. Соответственно, познавательная деятельность в процессе уголовного судопроизводства должна быть направлена не просто на разрешение спора сторон, а на реконструкцию происшедшего события. Глубокий и интересный анализ указанного аспекта произведен Л.А. Мусаеляном, отметившим, что без установления объективной истины по делу невозможно добиться принятия справедливого решения [10, с. 220].
Трудно согласиться с учеными, утверждающими, что истина в уголовном судопроизводстве представляет собой констатируемый судом результат судоговорения, т. е. оглашения сторонами соответствующих аргументов. Так, А.С. Александров утверждает: «Судебная истина есть результат судоговорения (судебной аргументации). Она — в голове у судьи, это состояние его внутреннего убеждения. Судебная истина — это юридическая истина, ее действительность в законе, ее разумность — в отсутствии разумных сомнений. Судебная истина должна быть правдоподобной, а наиболее правдоподобно то, что ближе всего к знакомому, обычному, повседневному. Потому в области судебной аргументации в качестве индикатора истины выступают здравый смысл и общественное мнение. . Назначением уголовного судопроизводства является принятие судом юридически значимого решения. Какого? А не все ли равно какого (с точки зрения соответствия «действительности»), важно поставить точку в деле, хотя для спектакля-правосудия это будет многоточие; игра должна продолжаться и давать энергию для подзарядки системы (уменьшения в ней энтропии)» [1]. Разделяющий указанную точку зрения А.А. Кухта отмечает: «Приговор суда — это оценочный текст, в нем нет места естественнонаучной истине. В суде человек является мерой того, что существующее существует, а не существующее не существует. Дело должно быть разрешено сообразно тем обстоятельствам, которые были установлены сторонами в суде согласно требованиям уголовно-процессуального права. И только» [4].
Во-первых, совершенно очевидно, что такая концепция в принципе не может носить универсальный характер и распространяться на все стадии уголовного процесса. Ее реализация возможна только на судебных стадиях, но никак ни при возбуждении уголовного дела и на предварительном расследовании. Во-вторых, судеб— ное производство в случае практического воплощения будет представлять собой соревновательную дискуссию сторон с минимальной ро-
лью суда, которому необходимо только «присудить победу» стороне, наиболее убедительно представившей «свои» доказательства. С одной стороны, данный подход не учитывает того, что в уголовном судопроизводстве, в том числе и в судебных стадиях, используются прежде всего эвристические (поисковые) методы получения доказательств, поскольку именно они дают возможность сделать достоверный вывод о событиях преступного деяния. Л.Я. Драпкин в этой связи справедливо замечает: «Неужели следователям и сторонам в ходе судебного производства делать ставку на ложь, обман, провокации, измышления и логические уловки? . Доведенная до абсурда позиция софистов утверждала, что каждый человек имеет свою особую истину. Перенесенная в теорию познания концепция софистов привела к утверждению о том, что все высказывания могут содержать ложь и обман, а потому основные методы любой дискуссии, в том числе и в суде, должны базироваться на жонглировании словами, хитростях, обмане и логических уловках, умело замаскированных фальшивыми рассуждениями» [3]. С другой стороны, нельзя не согласиться с В.С. Ба-лакшиным, отмечающим, что при придании исключительного значения результатам «судоговорения» «отодвигаются на второстепенный план такие важные вопросы, как: соответствуют ли сформулированные в решении органов следствия и суда обстоятельства содеянного тем, которые имели место в действительности; если нет, от исчерпаны ли для их восстановления уголовно-процессуальные возможности; нет ли оснований для вывода о том, что доказательства, признанные судом доброкачественными, . сфальсифицированы; не осужден ли невиновный, а истинный преступник, сумевший «замести» следы, ушел от ответственности» [2, с. 121— 122]. Наконец, сам А.С. Александров указывает: «Судебным деятелям надо разыграть спектакль, чтобы актуализировать в сознании аудитории те представления о справедливости, правде, добре, которые усвоены на бессознательном уровне каждым сопричастным с повествовательной культурой. Поэтому любое уголовное дело — это рассказ о борьбе зла с добром и утверждении этического выбора в пользу добра» [1]. Однако представления о добре и зле, тем более по итогам разрешения дела о преступлении, формируются не столько на уровне бессознательного, сколько как результат уяснения конкретных фактов реальной действительности. Каким образом может быть произведен ожидаемый автором выбор в пользу добра, если обстоятельства совершенного преступления не установлены и, более того, их установление изначально не
предполагалось? Безусловно, что в обществен— ном сознании принятое в подобных ситуациях судебное решение будет выглядеть насмешкой над самой идеей правосудия и роли государства как носителя верховной власти.
Таким образом, судебная истина предпола— гает, что в ходе уголовного судопроизводства должны приниматься все возможные меры по установлению подлинных обстоятельств про— исшедшего. Что касается досудебных стадий уголовного судопроизводства, то представляет— ся несомненным, что следователь просто обязан принять все необходимые меры по выявлению обстоятельств совершения преступления и ус— тановлению лица, реально его совершившего. Вместе с тем недопустимо, чтобы и суд ограни— чивался анализом позиций сторон и доказатель— ствами, представленными сторонами в обосно— вание занятых позиций. В таком случае вполне может сложиться ситуация, когда суд встанет перед выбором одного из двух заведомо непра— вильных решений, причем их неправильность будет очевидна в момент принятия судом акта правосудия. Нет необходимости объяснять, что подобные решения подорвут доверие к судеб— ной власти и приведут к невыполнению судом своей социальной функции.
Во-вторых, судебная истина достигается только средствами и в порядке, установленными законом. Средствами установления истины (средствами доказывания) выступают те преду— смотренные законом действия, которые допус— кается производить в ходе уголовного судопро— изводства для собирания доказательств. Основ— ным средством доказывания являются следст— венные действия, конструкция которых, с одной стороны, наиболее полно приспособлена для исследования всех граней и аспектов соответст— вующих фактов, а с другой стороны, способна в наибольшей мере обеспечить права их участни— ков. Вместе с тем следственными действиями арсенал средств доказывания не исчерпывается. К ним также относятся: а) проверочные дейст— вия, производимые в основном в стадии возбу— ждения уголовного дела; б) предусмотренные законом действия защитника, направленные на получение необходимой информации; в) опера— тивно-розыскные мероприятия; г) действия, регламентированных нормами иных отраслей права (административно-правовые действия, режимные мероприятия, средства прокурорской проверки и т. п.), результаты которых в опреде— ленных случаях могут использоваться в процес— се доказывания.
В-третьих, средства достижения истины имеют ряд ограничительных механизмов. На— пример, при производстве следственных и
иных действий запрещается применение наси— лия к их участникам, шантаж, принуждение давать те или иные показания. При проведении допросов допрашиваемые лица вправе отка— заться от дачи показаний против самих себя и своих близких родственников. В законе уста— новлены случаи свидетельского иммунитета, то есть права ряда категорий лиц не давать по— казания по конкретному уголовному делу в оп— ределенных ситуациях.
Рядом авторов установление подобных ог— раничений рассматривается как сознательное отступление от необходимости достижения объективной истины. Так, П.А. Лупинская ука— зывает, что «требование непременного установ— ления истины по каждому уголовному делу не— совместимо с установленным Конституцией Российской Федерации и УПК РФ правом обви— няемого на молчание, правом не свидетельство— вать против себя самого, своего супруга и родственников, а также в иных случаях освобожде— ния лиц от обязанности давать свидетельские показания. Установив право на свидетельский иммунитет, законодатель явно предпочел охра— ну лежащих в основе этого иммунитета ценно— стей (презумпции невиновности, сохранения родственных отношений и др.) установлению истины «любыми средствами» [5, с. 5]. И.Б. Михайловская отмечает, что «доминирование юри— дической истины над истиной материальной отражает современные представления о соци— альной ценности судебной процедуры не как репрессии, но, прежде всего, как способа раз— решения возникающих конфликтов с наи— меньшими потерями для общества» [9, с. 4]. Примерно такие же мнения были высказаны и рядом других процессуалистов, связывающих установление объективной истины с приорите— том защиты публичных, а не частных интере— сов [11, с. 201].
Нетрудно заметить, что указанными авто— рами противопоставляется необходимость уста— новления объективной истины и защита прав граждан, постулируется, что одно несовместимо с другим.
Вместе с тем оснований для таких выводов не имеется. Логическое продолжение данного подхода приведет к заключению, что разреше— ние пыток и иных бесчеловечных методов об— щения приблизит установление истины, что, разумеется, совершенно не так. Напротив, накопленная веками практика уголовного судопро— изводства однозначно демонстрирует, что в свя— зи с применением подобных «способов доказы— вания» достижение истины не облегчается, а, напротив, многократно затрудняется. Достаточ— но вспомнить, в каких «преступлениях» под
воздействием соответствующих «средств» сознавались обвиняемые в эпоху средневековой инквизиции и в период массовых репрессий в СССР в 1920-1950-е гг.
Более того, во многих естественных науках также установлены ограничения для производимых исследований. Например, категорически запрещается проведение опытов над живыми людьми. В ряде случаев такие правила закрепляются в законодательных актах. При этом никому в голову не приходит утверждать, что подобным образом законодатель сдерживает развитие соответствующей науки. Напротив, с одной стороны, при установлении подобных запретов учитываются ценности высшего порядка, игнорирование которых сведет на нет все, казалось бы, достигнутые частнонаучные успехи. С другой стороны, принимается во внимание богатство и разнообразие научных возможностей, наличие «обходных путей», позволяющих добиться того же результата гораздо более гуманными и справедливыми способами. Ярким подтверждением данного тезиса являются результаты «деятельности» фашистских концентрационных лагерей, где широко практиковались самые чудовищные опыты над людьми, которые, однако, не привели к сколько-либо заметным прорывам в науке. Вместе с тем исследования, производимые без подобных варварств, позволили сделать фундаментальные научные открытия, несопоставимые по своей значимости с «достижениями» нацистов.
Те же самые аргументы применимы и к познавательной деятельности в сфере уголовного судопроизводства. Установление законодателем определенных ограничений в используемых методах для выяснения обстоятельств уголовного дела отнюдь не свидетельствует об отказе от необходимости достижения истины.
В-четвертых, судебная истина учитывает презумпции (предположения). Анализ всех действующих в уголовном судопроизводстве презумпций в рамках одной статьи не представляется возможным по объективным причинам, поэтому мы ограничимся рассмотрением презумпции невиновности. В ч. 1 ст. 49 Конституции Российской Федерации закреплено основополагающее положение, в соответствии с которым каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Данное правило продублировано в ч. 1 ст. 14 УПК РФ.
Содержание принципа презумпции невиновности составляют следующие положения:
1. Лицо не может быть привлечено в качестве обвиняемого иначе как по основаниям и в порядке, предусмотренном законом.
2. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность.
3. Бремя доказывания лежит на стороне обвинения. Прокурор, следователь, дознаватель не вправе перекладывать обязанность доказывания невиновности на лицо, подвергающееся уголовному преследованию.
4. Подозреваемому и обвиняемому предоставляется широкий круг процессуальных прав, что свидетельствует об отношении к нему со стороны государства как к невиновному.
5. Запрещается домогаться признания вины путем шантажа, насилия, угроз и провокаций.
6. Привлечение лица в качестве обвиняемого, предъявление ему обвинения не предрешает вопрос и виновности данного лица.
7. Недопустим частный и общий обвинительный уклон в уголовном судопроизводстве.
8. Все неустраненные сомнения, при отсутствии реальных возможностей их устранения, должны толковаться в пользу невиновности лица.
9. Отказ подозреваемого, обвиняемого или подсудимого от дачи показаний не может интерпретироваться как косвенное признание им своей вины и не должен влечь увеличения размера наказания.
10. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется только тогда, когда в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого доказана совокупностью доказательств, непосредственно исследованных судом.
11. Обвиняемый признается виновным только после вступления приговора в законную силу.
Применение презумпции невиновности, равно как и иных презумпций, отнюдь не свидетельствует ни об ограниченности истины, устанавливаемой в ходе уголовного судопроизводства, ни о приоритете, отдаваемом законодателем определенным обстоятельствам в ущерб истине. По сути, презумпция - это методологический принцип, позволяющий добиться в практической деятельности поставленной цели, не погрешив при этом против фактов.
Подобные подходы широко применяются и в естественных науках. Как известно, совокупность знаний о фактах и объяснений этих фактов только тогда может претендовать на то, чтобы считаться теорией, когда знания вскрывают причины и закономерности соответствующих явлений, способны выявить их механизм, обосновать и доказать выдвинутые данной теорией
положения. Методологический принцип, известный как «бритва (лезвие) Оккама», гласит, что если существует несколько логически не— противоречивых объяснений того или иного явления, объясняющих его одинаково хорошо, то при прочих равных условиях верным необхо— димо считать самое простое из них; не следует вводить новые законы для объяснения какого-либо явления, если его представляется возмож— ным исчерпывающе объяснить старыми закона— ми. Другой вопрос, что в научном познании ме— тодологические правила не закрепляются нор— мативно, однако от этого обязательность их применения не становится меньшей.
В уголовном судопроизводстве презумпции вводятся исходя из исключительных социаль— ных последствий принимаемого по делу реше— ния. Законодатель, основываясь на социальных ценностях, требует от компетентных органов в некоторых случаях принимать официальное решение о признании лица невиновным, если не собрано достаточной совокупности доказа— тельств, объективно подтверждающих преступ— ные действия этого лица и не вызывающих со— мнений в его причастности к совершению пре— ступления. Вместе с тем презумпции охватыва— ют не столько процесс принятия решения (т. е. процесс собирания доказательств), сколько от— носятся к результату этого процессу. Ни одна установленная законодателем презумпция, в том числе и презумпция невиновности, не пред— полагает заведомо неполного установления фактических обстоятельств совершенного преступления, а также не нацелена на освобожде— ние следователя, прокурора и суда от выяснения данных фактов.
В-пятых, судебная истина достигается в ус— ловиях состязательного характера уголовно-процессуальной деятельности. Смешанный тип уголовного судопроизводства, принятый в госу— дарствах романо-германской правовой системы, в том числе и в Российской Федерации, обу— словливает различное проявление состязатель— ности на разных стадиях процесса. Досудебные стадии сконструированы в целом по розыскно— му типу, с наличием элементов состязательно— сти (право невластных участников уголовного судопроизводства на участие в доказывании, в том числе путем заявления ходатайств о произ— водстве следственных действий, отклонить ко— торые следователь не вправе; участие защитни— ка в проведении процессуальных действий; су— дебный контроль за расследованием; возмож— ность обжалования всех действий следователя и дознавателя их вышестоящему руководству, а также в суд и т. п.). Судебные стадии полностью построены по состязательному типу, без эле-
ментов розыска. Наличие указанных элементов состязательности на досудебных стадиях уго— ловного судопроизводства не препятствует сбо— ру доказательств, а, напротив, повышает эффек— тивность соответствующей деятельности, по— скольку гарантирует от принятия следователем произвольных решений, обусловленных исклю— чительно его видением сложившейся по делу ситуации и достаточности установленных све— дений для принятия решения. Кроме того, дан— ные элементы состязательности обеспечивают более высокий уровень защиты прав невласт— ных участников уголовного судопроизводства, как подвергающихся уголовному преследова— нию, так и пострадавших от совершения пре— ступления.
В-шестых, судебная истина предполагает профессиональное оценивание полученных ре— зультатов. Лица, правомочные определять, дос— тигнута ли истина, определены законом. Ими являются властные участники уголовного судопроизводства — следователь, дознаватель, руко— водитель следственного органа, прокурор на досудебных стадиях процесса и суд — на судеб— ных стадиях. При этом решение, отраженное в приговоре, приобретает преюдициальное значе— ние, а сам приговор — свойства непоколебимо— сти, исключительности и общеобязательности. В отличие от научного познания, судебная ис— тина подкрепляется и гарантируется принуди— тельной силой государства. Члены юридическо— го сообщества и все иные лица вправе высказы— вать свои суждения по поводу установления ис— тины по конкретному уголовному делу, не ставя под сомнение приговор суда.
В-седьмых, при полной исчерпанности воз— можностей доказывания истиной объявляется решение, вынесенное на основе собранной со— вокупности доказательств. Это как раз то об— стоятельство, которое специфическим образом характеризует именно судебную истину. Оно обусловлено тем, что по уголовному делу во всех случаях требуется принятие решения. В научном познании, в случае невозможности дать объяснение тому или иному явлению и выстроить законченную теорию, проблема просто остается открытой и ее решение откла— дывается до того момента, когда будет собрана и проверена необходимая совокупность дока— зательств, приводящая к разрешению пробле— мы. В уголовном судопроизводстве в некото— рых ситуациях, когда возможности дальнейше— го установления фактов объективно исчерпа— ны, решение принимается на основе той совокупности доказательств, которая собрана в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства. Такие ситуации являются
предельными с гносеологической точки зрения. Они предполагают сбор максимального числа доказательств, насколько это вообще объективно возможно.
При этом действует правило «минимальной репрессии», в соответствии с которым действия обвиняемого квалифицируются по тому составу преступления, который достоверно подтвержден совокупностью собранных по делу доказательств. Например, лицо произвело выстрел в потерпевшего, который от полученного ранения скончался. При невозможности установить умысел действия виновного будут квалифицироваться как причинение смерти по неосторожности, хотя вполне возможно, что фактически он действовал умышленно. Другой пример: лицо задержано за незаконный сбыт наркотических средств, при этом рассказывает о совершенных им эпизодах незаконного сбыта наркотиков, имевших место ранее. В случае когда изъятие наркотических средств по данным эпизодам не представляется возможным, обвинение по соответствующим фактам не может быть предъявлено, а виновному инкриминируются действия только с теми наркотическими средствами, которые изъяты и поступили в распоряжение следователя.
Данный подход соответствует и принципу презумпции невиновности. Вместе с тем его реализация отнюдь не означает, что законодатель и правоприменительная практика ставят интересы установления истины в подчиненное и второстепенное положение по сравнению с какими-либо иными обстоятельствами, как полагают критики объективной истины. Дело совершенно в другом. Законодатель, требуя полного и всестороннего выяснения обстоятельств совершения преступления, в строго определенных случаях, в порядке исключения, предусматривает обязанность принятия решения на основе собранных доказательств. Ни о каком отказе от установления объективной истины в данных ситуациях речь не идет и идти не может.
Результаты
Таким образом, судебная истина представляет собой частный случай объективной истины и характеризуется особенностями, обусловленными характером уголовного судопроизводства.
Заключение
Разработка концепции судебной истины позволит устранить кажущееся непреодолимым противоречие между сложившимися в науке уголовного процесса подходами - объективной и юридической истиной.
Библиографический список
1. Александров А. С. О природе аргументации в уголовном процесса // Сибирская ассоциация лингвистов-экспертов: сайт. URL: http://siberia-expert.com/publ/konferencii/kon-ferencija_2012/10-1-0-248 (дата обращения: 01.09.2015).
2. Балакшин В.С. Допустимость доказательств: понятие, правовая природа, значение и алгоритм оценки: науч.-практ. пособие. Екатеринбург: Изд-во УМЦ УПИ, 2013. 316 с.
3. Драпкин Л.Я. Совсем несмертные грехи профессора А.С. Александрова. URL: http:// www.iuaj.net/node/360 (дата обращения: 01.09.2015).
4. Кухта А.А. Природа «судебной истины», постигаемой в уголовном судопроизводстве // Стратегии уголовного судопроизводства: материалы междунар. конф., посвященной 160-летней годовщине со дня рождения проф. И.Я. Фойницкого (г. Санкт-Петербург, 11-12 октября 2007 г.). СПб., 2007. URL: http://www. iuaj .net/1_oldmasp/modules.php? name = Content&pa=showpage&pid=21 (дата обращения: 31.08.2015).
5. Лупинская П.А. Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе // Рос. юстиция. 2002. № 7. С. 4-7.
6. Мезинов Д.А. О понятии юридической (судебной) истины в уголовном судопроизводстве // Правовые укрепления российской государственности / отв. ред. М.К. Свиридов, Ю.К. Якимович; под ред. О.И. Андреевой, И.В. Чадновой / Томский гос. нац. исслед. ун-т. Томск, 2014. С. 31-37.
7. Мезинов Д.А. О возможности и критериях достижения объективной истины в уголовном процессе // Вестник Томского государственного университета. 2010. № 339. С. 102-105.
8. Мезинов Д.А. Объективна ли истина, устанавливаемая в уголовном процессе? // Библиотека криминалиста. 2012. № 4. С. 177-191.
9. Михайловская И.Б. Права личности - новый приоритет Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Рос. юстиция. 2002. № 7. С. 2-4.
10. Мусаелян Л.А. К проблеме введения в уголовное судопроизводство института установления объективной истины по делу // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2014. № 2(24). С. 218-228.
11. Рябинина Т.К., Козявин А.А. Правовое наследие судебных реформ в России в решении современных процессуальных проблем // 150 лет Уставу уголовного судопроизводства России: современное состояние и пер-
спективы развития уголовно-процессуального законодательства: сб. материалов меж-дунар. науч.-практ. конф.: в 2 ч. М.: Акад. управления МВД России, 2014. Ч. 2.
12. Свиридов М.К. Установление истины на предварительном расследовании и в судебном разбирательстве // Правовые укрепления рос. государственности / отв. ред. М.К. Свиридов, Ю.К. Якимович; под ред. О.И. Андреевой, И.В. Чадновой / Томский гос. нац. ис-след. ун-т. Томск, 2014. С. 143—148.
References
1. Aleksandrov A.S. O prirode argumentatsii v ugolovnom protsesse [On the Nature of Argumentation in a Criminal Trial]. Official website of Siberian Association of Experts in Linguistics. Available at: http://siberia-expert.com/ publ/konferencii/konferencija_2012/10-1 -0-248 (accessed: 01.09.2015). (In Russ.).
2. Balakshin V.S. Dopustimost' dokazatel'stv: po-nyatie, pravovaya priroda, znachenie i algoritm otsenki: nauchno-prakticheskoe posobie [Admissibility of Evidence: the Concept, Legal Nature, Significance and Evaluation Algorithm]. Ekaterinburg: UMTs UPI Publ., 2013. 316 p. (In Russ.).
3. Drapkin L.Ya. Sovsem nesmertnye grekhi professora A.S. Aleksandrova [Professor A.S. Alexandrov's Most Not-Deadly Sins]. Available at: http://www.iuaj.net/node/360 (accessed: 01.09.2015). (In Russ.).
4. Kukhta A.A. Priroda «sudebnoy istiny», posti-gaemoy v ugolovnom sudoproizvodstve [The Nature of "Judicial Truth" Comprehended in Criminal Proceedings]. Strategii ugolovnogo sudo-proizvodstva: Materialy mezhdunarodnoy kon-ferentsii, posvyashchennoy 160-letney go-
dovshchine so dnya rozhdeniya prof. I. Ya. Foy-nitskogo 11-12 oktyabrya 2007g. — Strategies of criminal proceedings: proceedings of the international conference dedicated to the 160 anniversary of the birth of professor I.Ya. Foynitsky, 11—12 October 2007. St. Petersburg, 2007. Available at: http://www.iuaj.net/1_oldmasp/ modules.php?name=Content&pa=showpage& pid=21 (accessed: 31.08.2015). (In Russ.).
5. Lupinskaya P.A. Dokazatel'stva i dokazyvanie v novom ugolovnom protsesse [Evidence and Proof in the New Criminal Proceedings]. Rossi-yskaya yustitsiya — Russian Justice. 2002. № 7. Pp. 4—7. (In Russ.).
6. Mezinov D.A. O ponyatii yuridicheskoy (sudebnoy) istiny v ugolovnom sudoproizvodstve [On The Concept Of Legal (Judicial) Truth in Criminal Proceedings]. Pravovye ukrepleniya rossiyskoy gosudarstvennosti [Legal Strength-
ening of the Russian Statehood]; (eds.) M.K. Sviridov, Yu.K. Yakimovich; ed. by O.I. Andreeva, I.V. Chadnova. Tomsk: Tomsk St. Univ. Publ., 2014. Pp. 31—37. (In Russ.).
7. Mezinov D.A. O vozmozhnosti i kriteriyakh dos-tizheniya ob"ektivnoy istiny v ugolovnom protsesse [On the Possibility and Criteria for Achieving the Objective Truth in the Criminal Process]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo un-ta — Tomsk State University Journal. 2010. № 339. October. Pp. 102—105. (In Russ.).
8. Mezinov D.A. Ob"ektivna li istina, ustanav-livaemaya v ugolovnom protsesse? [Is the Truth Established in a Criminal Trial Really Objective?]. Biblioteka kriminalista — A Criminalist's Library. 2012. № 4. Pp. 177—191. (In Russ.).
9. Mikhaylovskaya I.B. Prava lichnosti - novyy prioritet Ugolovno-protsessual'nogo kodeksa Rossiyskoy Federatsii [Individual Rights as a New Priority of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation]. Rossiyskaya yustitsiya — Russian Justice. 2002. № 7. Pp. 2—4. (In Russ.).
10. Musaelyan L.A. K probleme vvedeniya v ugolovnoe sudoproizvodstvo instituta ustanov-leniya ob"ektivnoy istiny po delu [On the Problem of Introducing of the Institution of Establishing the Objective Truth of the Case to Criminal Proceedings]. Vestnik Permskogo uni-versiteta. Yuridicheskie nauki — Perm University Herald. Yuridical Sciences. 2014. № 2(24). Pp. 218—228. (In Russ.).
11. Ryabinina T.K., Kozyavin A.A. Pravovoe nasle-die sudebnykh reform v Rossii v reshenii sovre-mennykh protsessualnykh problem [Legal Legacy of Russia's Judicial Reforms in the Solution of the Current Procedural Problems]. 150 let Ustavu ugolovnogo sudoproizvodstva Rossii: sovremennoe sostoyanie i perspektivy razvitiya ugolovno-protsessual'nogo zakono-datel'stva: Sb. mater. mezhdunar. nauch.-prakt. konf.: v 2-kh ch. — To the 150 anniversary of Russia's Statute of Criminal Procedure: Current State and Development Prospects for Criminal Procedural Legislation: in 2 parts. M.: Academy of Management of the Interior Ministry of Russia Publ., 2014. Part 2. Pp. 200—203. (In Russ.).
12. Sviridov M.K. Ustanovlenie istiny na pred-varitel'nom rassledovanii i v sudebnom razbi-ratel'stve [Establishment of the Truth in Preliminary Investigation and in Court Proceedings]. Pravovye ukrepleniya rossiyskoy gosudar-stvennosti — Legal Strengthening of the Russian Statehood; (eds.) M.K. Sviridov, Yu.K. Yakimovich; ed. by O.I. Andreeva, I.V. Chadnova. Tomsk: Tomsk St. Univ. Publ., 2014. Pp. 143— 148. (In Russ.).
JUDICIAL TRUTH IN CRIMINAL PROCEEDINGS
V. Yu. Stelmakh
Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia 66, Korepina st., Ekaterinburg, 620057 E-mail: vlstelmah@ mail.ru
Introduction: the article discusses controversial issues related to the nature of truth, which is the purpose of criminal proceedings. Purpose: to analyze views of scientists on the nature of truth achieved in criminal proceedings. Methods: the study is methodologically based on the dialectical method, treating all phenomena as a system. General scientific methods (analysis and synthesis) and scientific methods specific to legal science (formal-legal, comparative legal) are also used. Results: insisting on the objective nature of truth achieved in criminal proceedings, the author formulates the concept of judicial truth and highlights its main parameters: 1) judicial truth presupposes establishment of the factual circumstances of the offense committed; 2) judicial truth is only attained by means of and in the manner prescribed by law (investi— gation, verification activities, statutory activities of the defender aimed at obtaining necessary information, operational-search activities, actions regulated by other branches of law, whose results can be used as evidence in some cases; 3) means of achieving truth have a number of restrictive mechanisms (prohibition of violence, blackmail, and coercion); 4) court takes into consideration truth established by criminal procedural law presumptions; 5) judicial truth is achieved under adversarial criminal procedures; 6) judicial truth involves professional evaluation of the results obtained; 7) when all possibilities for proving are fully exhausted, a decision made on the basis of evidence collected is declared to be the truth. Conclusions: an elaborate concept of judicial truth can serve as a framework allowing us to combine the existing approaches (objective truth and legal truth).
Keywords: criminal proceedings; evidence; judicial truth; competitiveness; presumption; preliminary investigation; investigations; judgment
Информация для цитирования:
Стельмах В.Ю. Судебная истина в уголовном судопроизводстве // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2016. Вып. 1(31). C. 112—120.
Stelmakh V.Yu. Sudebnaya istina v ugolovnom sudoproizvodstve [Judicial Truth in Criminal Proceedings]. Vestnik Permskogo universiteta. Juridicheskie nauki — Perm University Herald. Juridical Sciences. 2016. № 1(31). Pp. 112—120. (In Russ.).
