CC BY
155
ДИАГНОСТИКА СОЦИУМА. ПРОБЛЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ
УДК 323:17
Судьбы современного либерализма (К проблеме формирования принципов этического либерализма)
Статья посвящена теоретическому анализу современного либерализма: представлены различные мировоззренческие подходы в исследовании либерализма, социальные проявления либеральных идей в Западной Европе и России, специфика формирования либерального сознания, соотношение «экономического» и «социального» либерализма. Делается вывод, что в настоящее время мировая либеральная мысль начинает сталкиваться с необходимостью формулирования именно этических принципов, главный из которых — определение добровольно очерченных границ свободы человека.
Ключевые слова: либерализм, И. Валлерстайн, свобода, равенство, частная собственность, государство, демократия, гражданское общество, культура.
А.Х. Денильханов
Россия и Западная Европа: общее и особенное в формировании либерализма
Теоретическому анализу либерализма посвящены исследования в разных областях гуманитарного знания — философии, политологии, права, социологии и т. п. Однако остается еще много открытых и спорных вопросов. Дискуссионными остаются даже рамки этого громадного направления политической мысли — от исторически определенной актуальности до онтологической неизбежности либерального понимания мира как в эпистемологии, так и политической практике.
Можно говорить о единстве философских или мировоззренческих оснований либерализма, но историческая практика проявления общих идей была различной в разных социально-культурных сообществах. Различными были социальные проявления либеральных идей в Западной Европе и России. Либерализм на Западе формировался из античного дискурса о гражданских свободах и в течение многих веков обрел полноценную политическую форму правового государства, которое возникает в тес-
© Денильханов А.Х., 2013
9
Судьбы современного либерализма
ном взаимодействии с гражданским обществом и вне его не существует [3]. Многовековая продуктивная общественная практика свободного развития человека привела также к возникновению особого типа цивилизации, которая развивалась в противостоянии традиционному типу культуры.
В России же системное формирование либеральных идей происходило под влиянием западной культуры. В силу этого исторически сложилось так, что либерализм как доктрина всегда складывался в оппозиции к господствующим как институционально-государственным, так и гуманитарным векторам развития страны. При этом либеральные идеи были оппозиционны господствующему общественному тренду даже в тех случаях, когда они исходили от монарха. А это в истории России случалось неоднократно, и такое явление относится к числу ярких исторических особенностей развития страны. Один из первых и наиболее авторитетных исследователей русского либерализма В.В. Леонтович пишет: «...политические традиции России все уходят корнями в идеал православного государства, все они были исключительно связаны с идеальными представлениями о православном самодержавии» [6; с. 92]. Сложилась своеобразная ситуация: в фундаменте государства лежала идеальная, никогда полноценно не реализовавшаяся конструкция, при этом на ее основе складывалась вся ценностная государственная идеологическая система.
В.В. Леонтович также отмечает, что западный либерализм вытекал из двух источников, которых не было в русской исторической реальности: правовой личности, основывающейся на субъективном праве (в первую очередь, на частной собственности), и феодальной системы — независимости церковной власти от светской.
В России же утверждение права частной собственности потребовало не только длительной борьбы, но и многовекового осмысления, а государственность всегда была теснейшим образом связана с церковью, можно даже утверждать, что формировалась под прямым воздействием церкви. Общественно-государственная система России сложилась как принципиально нерасторжимый идейно-структурно-административный комплекс. И конструкция эта была столь жесткой и негибкой, что практически не поддавалась трансформации. А необходимость в развитии, в притоке новых идей ощущалась как объективная данность. Этот конфликт теоретически оформился в XIX веке как спор славянофильства и западничества, но в существе своем был спором о содержании принципа государственности как таковом.
Следует подчеркнуть, что российский либерализм — это сложный, многоуровневый, весьма неоднородный и внутренне противоречивый феномен. Нельзя не согласиться с современным исследователем, отметившим, что «историческую судьбу России вряд ли можно представить без русской либеральной идеи. Её история — длительный процесс. До начала XX века русская либеральная политическая идеология развивалась в рус-
10
Судьбы современного либерализма
ле западноевропейских либеральных традиций, и только к началу XX века она приобрела специфичные национальные черты. Русский либерализм стал представлять стройную систему взглядов и установок» [12; c. 4].
Вот как оценивает разницу внутреннего содержания государственных моделей Востока и Запада современный ученый-глобалист А.С. Панарин: «Теперь мы можем оценить различия между пониманием роли и статуса государства на Западе и на Востоке. Западное светское государство выступает как безразличный к ценностям и бесстрастный наблюдатель процессов, происходящих в гражданском обществе, вмешивающийся лишь в случае возникновения прямых эксцессов и беспорядков. Восточное теократическое государство, напротив, является постоянно мобилизованным носителем ценностных, нравственно-религиозных критериев, стремящихся соответствующим образом контролировать все социальные практики» [9; с. 228]. Итак, в одном случае государство есть административная структура, в другом — государство — это ценностно-содержательное пространство.
Действительно, формирование общественного либерального сознания — процесс длительный и тесно связанный с особенностями государственного развития, официальной идеологии, национального самосознания, т. е. со всей практикой реального исторического движения. И потому генезис либерализма в его национальной модификации следует выводить из отдельных проявлений общественной мысли, указав на большую дифференциацию этого процесса, а также на необходимость соотносить развитие либеральных идей с конкретными историческими вызовами, стоявшими перед Россией в разные периоды истории.
К национальным особенностям российского либерализма относится и то, что либеральная мысль развивалась в двух плоскостях: с одной стороны, политико-экономической, с приоритетным уклоном в проблемы конституционного государственного устройства, и, с другой, — ценностно-нравственной, где с Большой творческой продуктивностью решались вопросы отношений личности и общества.
Понимание природы происхождения и логики развития либеральных идей на «русской почве» важно для оценки современного состояния и перспектив развития либерализма. Можно отчасти согласиться со схемой, предложенной А. Медушевским: «Российская модель конституционализма, столь многим обязанная французской, также может интерпретироваться как циклическая, причем понимание специфики этой цикличности очень важно для объяснения перспектив ее развития» [7; с. 23]. Циклы эти таковы: первый связан с конституционной революцией 1905—1907 гг.; второй — конституционная революция, приведшая к смене монархии республикой; третий конституционный цикл начал развиваться с 90-х гг. XX века. Следует только добавить, что надо учитывать и промежуточный этап конституционализма советского периода, который достаточно сложен. Во всех советских конституциях декларировались принципы классического
11
Судьбы современного либерализма
либерализма (за исключением прав частной собственности), что не гарантировало их реального соблюдения. При этом в условиях отсутствия гражданского общества и, конечно же, частной собственности она была нереализуемой.
В последнее время в различных российских средствах массовой информации можно наблюдать дискуссии по поводу свободы, демократии, правового государства, начиная от этимологии этих слов, кончая прикладным значением этих понятий для нашей страны в реально-политическом аспекте. Но остается за рамками, пожалуй, самый главный сегмент этого ряда, составляющий ядро и показатель цивилизованности государства — гражданское общество.
Различные стороны проблемы гражданского общества, связанные с возможностями его становления в нашей стране, на уровне политической публицистики постоянно присутствуют в полемике политиков, политических партий, в суждениях на этот счет первых лиц государства, порождая самые невероятные представления о том, что такое гражданское общество, может ли оно сформироваться в нашей стране, следует ли вообще нам ставить такую задачу, не вписывающуюся, якобы, в российский менталитет и т. д.
Поэтому важно выделить проблему становления гражданского общества в стране в качестве центральной проблемы демократизации всей социально-политической системы. При этом особый акцент следует сделать на исследовании проблем взаимодействий слабого пока российского гражданского общества с институтами политической системы. Иными словами, рассмотреть процесс его становления не только в системе «горизонтальных связей», самоорганизующихся ассоциаций, но и, главным образом, в системе механизма властных отношений, в котором, собственно, реально и проявляется гражданско-политический потенциал медленно формирующегося гражданского общества.
Современное состояние и перспективы генезиса либерализма
Сегодня преобладает видение либерализма как определенной цивилизационной парадигмы, которая основывается на изначально присущей человеку тяге к свободе, и структурно определяется к концу XVII века, а затем вновь размывается к концу XX века в противоборстве различных оттенков в понимании свободного развития человека и общества.
XX век с его трагическими потрясениями прошел в противоборстве ясных, обозримых идеологий с отчетливым дискурсом. На полюсах — коммунистическая и фашистская системы, настойчиво утверждающие свои, догматически оформленные «истины», в центре — либеральная идеология, во всех, даже противоречивых и взаимоисключающих оттенках утверждающая главенство прав, свободы и самоопределения человека в обществе и государстве.
12
Судьбы современного либерализма
Отвергнутые историческим развитием «полярные» тоталитарные идеологии, как казалось, оставили в качестве победившей идеологию либеральную. По логике должно было последовать торжество демократии, возможность свободного предпринимательства, равенство и братство между народами мира. Эти ожидания были даже оформлены в определенные концептуальные принципы. Яркой иллюстрацией тому служит оптимистическая работа американского философа Ф. Фукуямы «Конец истории и последний человек» [13], которая вышла в свет в 1992 г. Однако всем известное, исполненное воодушевления утверждение Ф. Фукуямы о видимом «конце истории», как теперь очевидно, не оправдалось. Ф. Фукуяма полагал, что окончание холодной войны (то есть поражение коммунистической идеологии) привело нас к представлениям об убедительной победе либерализма как в экономическом, политическом, так и гуманитарном смыслах. Светлая мечта человечества реализовалась, либеральное понимание мира главенствует.
Практически одновременно появляется работа выдающегося американского политолога И. Валлерстайна «После либерализма», вышедшая на английском языке в 1995 г. и состоящая из очерков, написанных с 1990 по 1993 гг. Появляются две полярные точки зрения на судьбы либерализма в современном мире. И. Валлерстайн предлагает прямо противоположное по сравнению с Ф. Фукуямой видение ситуации: либерализм исчерпал свой исторический ресурс. Но прежде И. Валлерстайн задает, пожалуй, самый важный в настоящий момент вопрос: «А что же такое либерализм?» И отвечает: «...словари нам в этом особенно не помогут, так же как и огромное число книг, посвященных либерализму, поскольку само понятие либерализм чрезвычайно расплывчатое. И дело здесь не в том, что оно имеет много определений; так обычно происходит с любой значимой политической теорией. Суть проблемы заключается в том, что эти определения настолько сильно отличаются друг от друга, что самому понятию придаются диаметрально противоположные значения» [2; с. 94]. Значит ли это, что после, по крайней мере, двухвековых интеллектуальных усилий так и не определены формальные границы либерализма, не выявлена его структура? Очевидно — да, поскольку нет исчерпывающего ответа на вопрос, связанный с определением «свободы», не определены границы свободы.
И. Валлерстайн рассматривает либерализм с позиций строгого историзма и определяет конкретные временные рамки бесспорного торжества либеральных теорий в мире — от Французской революции до развала СССР. После исчезновения биполярного мира и установления нового мирового порядка должна встать задача выработки новой идеологии, которая должна соответствовать новым задачам мирового развития с учетом длительного опыта существования либерального общества.
Представляется интересным кратко рассмотреть, актуальны ли в настоящее время характеристики либерализма, данные И. Валлерстайном, и
13
Судьбы современного либерализма
как могут быть описаны современные проблемы в предложенных им принципах.
Назовем сначала принципы:
— принцип самоопределения наций;
— экономическое развитие: урбанизация, коммерциализация, пролетаризация, индустриализация;
— наличие универсальных ценностей;
— ценность научного знания в его ньютоновской форме;
— сильное государство, необходимое для прогресса;
— демократия [2; с. 53].
Принцип самоопределения наций. В настоящее время мы наблюдаем яркие процессы, в которых без сомнения наличествует и элемент самоопределения наций. Это, так называемая, «арабская весна». Протестные движения, начавшиеся в Тунисе, охватили затем Египет, Алжир, Иорданию, Йемен, Сирию, Бахрейн и Ливию. С меньшей силой, но всё же наблюдаются они и в Мавритании, Саудовской Аравии, Омане, Судане, Ираке, Кувейте, Ливане, Сомали, Марокко, Западной Сахаре и Джибути. Очерчены этнокультурные и территориальные границы этих исторических процессов. В качестве основных мотиваций декларируются бедность, неравенство, молодежная безработица, авторитарные режимы, структурно-демографические факторы. Но есть и внутренние мотивации этих процессов: эти народы пришли к необходимости самоопределения в качестве экономически развитых и реально равных субъектов мирового исторического процесса. То есть мы наблюдаем самоопределение только с обратным знаком: не отделение, а присоединение к ведущим экономическим и политическим регионам мира, но в национально-конфессиональных параметрах.
Экономическое развитие: урбанизация, коммерциализация, пролетаризация, индустриализация. В экономической сфере мы наблюдаем сохранение указанных И. Валлерстайном тенденций при некоторой естественной трансформации, вызванной эволюцией. Это очевидные процессы интернационализации мировой экономики, проявляющиеся в деятельности крупных транснациональных корпораций (ТНК). Именно они концентрируют всю современную экономическую мощь мира.
При том, что современная экономика внесла глубинные изменения во все структуры общественной жизни — представления о необходимом потреблении, требования к уровню образования, информатизации общественной жизни, — сохранился основной тренд либерального экономического понимания права любого человека на удовлетворение насущных нужд и предоставление возможностей любому для предпринимательской деятельности. Сохранилось нарастание урбанизации (растущие мировые мегаполисы, исчезновение крестьянства как экономического фактора) и пролетаризации. Современные пролетарии формируются из мигрантов, стекающихся со всего мира в экономически развитые регионы, и они, в отличие от клас-
14
Судьбы современного либерализма
сических пролетариев, не утрачивают, а напротив, усиливают ощущение своей этнокультурной данности. Им есть что терять, кроме «социальных цепей» — язык, традиции, привычную ландшафтную среду обитания.
Резко усилилась роль экономики в политике, особенно в международных отношениях. Все чаще мы наблюдаем применение экономических рычагов для достижения политических, стратегических целей. Это и понятно, ведь огромные финансовые средства современных ТНК естественно идут на лоббирование интересов определенных компаний. Из этого следует, что ведущими тенденциями к началу XXI века становятся интернационализация хозяйственной жизни, транснационализация бизнеса и интеграция национальных хозяйств.
Наличие универсальных ценностей. Наличие универсальных культурнонравственных ценностей в мире очевидно. Но эти ценности резко редуцированы и сведены к различно дифференцированным и порой сложно мотивированным представлениям о важности личного благополучия — сытости, здоровью, удовольствиям. В настоящее время предметом острых дискуссий является проблема трансформации традиционных ценностей, таких как семья, отношения между полами, отношение к религии и т. п. Остаются неизменными и имеющими повсеместное признание лишь две фундаментальные либеральные ценности: ценность человеческой жизни и ценность свободы личности. Именно утверждение этих принципиальных положений и определяет сегодня дальнейшее развитие всей аксиологической структуры либерализма.
Ценность научного знания в его ньютоновской форме. Значение науки в современном мире невозможно переоценить. Постоянная работа научной мысли неизбежна при необходимости инновационного развития экономики. Разумеется, научная картина мира далеко ушла от ньютоновских форм, в свое время явившихся философской базой для обоснования либерализма. Рациональная четкость представлений об устройстве мира сменилась иными объяснениями явлений реальности [5]. Но высокий авторитет науки в мире сохраняется, аргументы науки для объяснения практически всех сфер существования человека признаются неоспоримыми.
Сильное государство, необходимое для прогресса. Демократия. Особого анализа требуют две позиции, касающиеся сложной проблемы баланса «государственности» и «демократизма» в обществе, которые традиционно являются источником дискуссий для либеральной мысли. Понятно, что эта проблема многократно решалась и теоретически, и практически в рамках экономического либерализма.
Собственно конфликт между экономическим и социальным либерализмом уже нес зерно противоречия между «свободой личности» и «свободой для всех». Однако это напряжение лишь констатировалось, а теоретически никак не осмыслялось. Пожалуй, можно сказать, что европейская культура отреагировала на эту проблему скорее эмоционально. Еще в на-
15
Судьбы современного либерализма
чале XX века был поставлен вопрос практической реализации теоретически безупречного тезиса о равенстве демократических прав всех граждан, о границах этих прав, об ответственности выбора и готовности к осознанию этой ответственности. В отчетливой и эмоционально яркой форме эту проблему сформулировал известный испанский философ X. Ортега-и-Гассет. В своей известной работе «Восстание масс» [8] он проанализировал политические последствия высвобождения стихийной энергии толпы. Он писал: «Мир сегодня глубоко деморализован, и один из симптомов этого — разнузданный бунт масс» [8; с. 349]. Впервые эта работа была опубликована в 1930 г., и именно в ней философ определил логику становления «человека толпы», «массового человека» в качестве предтечи и катализатора в развитии тоталитарных режимов. Он утверждал, что «демократия толпы» привела к фашизму и коммунизму, так как «человек толпы» не обладает развитой личностью и потому не может разумно воспользоваться свободой, а, следовательно, заведомо далек от либерализма.
Уже в первой трети XX века, то есть в период наиболее активной практической реализации либеральных идей, было определено, что важнейшие принципы либерализма такие как «конституционность», «народное представительство», «разделение властей», «верховенство права», «частная собственность», «свобода частного предпринимательства» не могут служить исчерпывающей гарантией становления подлинно либерального общества.
Демократические механизмы могут привести и к тирании большинства или толпы, что не менее опасно для свободы отдельной личности, чем самый авторитарный режим. Яркое и актуальное для нашей страны развитие этой мысли мы находим у отечественного писателя и мыслителя конца XX века А.И. Солженицына. В своей работе «Как нам обустроить Россию?» Солженицын пишет: «Общество необузданных прав не может устоять в испытаниях. Если мы не хотим над собой насильственной власти — каждый должен обуздывать и сам себя. Никакие конституции, законы и голосования сами по себе не сбалансируют общества, ибо людям свойственно настойчиво преследовать свои интересы (...). Устойчивое общество может быть достигнуто не на равенстве сопротивлений — но на сознательном самоограничении: на том, что мы всегда обязаны уступать нравственной справедливости» [11; с. 17]. Из этого следует, что либеральные идеи должны быть дополнены столь же глубокими размышлениями над особенностями этического либерализма в современном мире.
До сих пор либерализм утверждал самоценность этики свободы, и, что особенно важно, свободы позитивной, как «свободы для». Эта либеральная этика исчерпывающе выражена А. де Токвилем в его классической работе «Старый порядок и революция»: «Тот, кто ищет в свободе что-либо иное, кроме ее самой, создан для рабства» [1; с. 124]. В то же время этическая коллизия выявлялась еще в столкновениях «экономических» и «социальных» либералов. Суть этого конфликта заключается в понимании того, на-
16
Судьбы современного либерализма
рушаются или защищаются права личности усилением регламентирующего влияния государства. Другими словами, функции государства должны состоять в обеспечении законности, безопасности и обороны, социальной защиты и социальной стабильности. Примирение этих позиций хотя бы в теоретической плоскости будет возможно, если воспользоваться яркой, даже поэтической формулировкой испанского философа X. Ортега-и-Гассета: «Либерализм — правовая основа, согласно которой Власть, какой бы всесильной она ни была, ограничивает себя и стремится, даже в ущерб себе, сохранить в государственном монолите пустоты для выживания тех, кто думает и чувствует наперекор ей, то есть наперекор силе, наперекор большинству. Либерализм, и сегодня стоит об этом помнить, — предел великодушия: это право, которое Большинство уступает меньшинству, и это самый благородный клич, когда-либо звучавший на земле» [8; с. 326].
В этой цитате заключено несколько важных теоретических посылов: власть должна определиться в отношении сильных и слабых. Она должна «сохранять в государственном монолите пустоты», чтобы сохранить оппозицию, которая состоит, как правило, именно из сильных; либерализм — это не только свобода сильных, но и их великодушие. А именно: свободная помощь слабым; у либерализма высокая этическая природа.
Российские либералы также отчетливо понимают значение этической природы либерализма сегодня. Один из известных общественных деятелей либерального направления писатель Д. Драгунский сформулировал центральное значение этической составляющей в либеральном политическом направлении нашей страны. Он заострил свое понимание проблемы в названии статьи «Либералов в России много, а либеральной партии нет» для «Независимой газеты». Автор полагает, что неправильно говорить о непопулярности либеральных идей у российского избирателя, хотя данные политические предпочтения никак не удается оформить в политическую партию, и объясняет это положение глубокими этическими мотивами: «Есть люди, которые превыше всего ставят свободу. Свободу в политике и искусстве, в экономике и международных отношениях, во взаимоотношениях этносов, религий и цивилизаций, в быту, наконец. Люди, которые верят в здравый смысл и добрую волю своих сограждан, поскольку считают, что личная свобода ограничивается и регулируется личной же ответственностью» [4]. Значит свобода должна сочетаться с самоограничением и обязательным уважением к другим людям. По его мнению, в стране есть партия недовольных наемных работников, есть партия национально озабоченных, наконец, есть партия средней и мелкой буржуазии. Но нет партии, объединяющей свободных и ответственных людей, строящих свою общественную жизнь на высоких этических принципах.
Тезисы Д. Драгунского свидетельствуют о том, что современные либералы развиваются в исторически традиционной для русского либерализма парадигме этического либерализма.
17
Судьбы современного либерализма
Современный этап развития либерализма в России также осуществляется в параметрах, определенных исследователями принципиального западного пути развития. Схемы и модели, вплоть до культурно-этических, привносятся из стран развитой демократической культуры. Желание быстрых перемен понятно. Но вся история развития либеральных идей (как в теоретическом плане, так и практической политике) свидетельствует, что без учета сложного социально-культурного контекста исторического развития страны все благие начинания обречены на неудачу. Нужна творческая разработка либерального пути развития.
Между тем мировая либеральная мысль начинает сталкиваться с необходимостью сформулировать именно этические принципы, уточняющие (или подтверждающие?) традиционный либеральный подход о равенстве прав человека. Актуальная в наши дни проблема, а тот, кто входит в зону действия либеральных идей, конечно, носит ярко выраженный этический характер. При разности ответов «экономического» (свободу регулирует только закон) и «социального» (свободны и, главное, равноправны все члены общества) либерализма до последнего времени доминирующим был тренд в определении прав человека, закрепленных во Всеобщей декларации прав человека, принятой резолюцией 217 А (Ш) («Международный пакт о правах человека») 10 декабря 1948 г. Все люди на земле, независимо от расы, религиозной принадлежности, образования обладают равными личными, политическими и социально-экономическими правами. Но в практическом преломлении современных социально-экономических процессов речь идет преимущественно о праве на достойный уровень потребления, стандарты которого заданы ведущими развитыми сообществами Запада, и которые постоянно растут. Реализации своих прав и, в частности, права на высокий уровень потребления требует все большее число людей в мире. И, по мнению современного аналитика Е. Путилова, «Европе все труднее обороняться от растущего наплыва нелегальных иммигрантов, оставаясь в рамках гуманности и соблюдения прав человека» [10]. Проблема поставлена предельно остро, поскольку, утверждает он, нельзя сидеть одновременно на двух стульях — либо нужно всех легализовать, либо заявить, что на этих людей права человека не распространяются.
Таким образом, говорить об исчерпанности либерализма, пожалуй, преждевременно. Человечество, прошедшее столь длительный и трудный путь выработки представлений о личности, ее свободе и правах, просто не может отказаться от достигнутых позиций. И, конечно, не может стоять на месте. Развитие необходимо и неизбежно. Современный этап развития либеральных идей состоит в ответах как теоретических, так и практических на возникающие вопросы этического спектра, главным из которых является определение добровольно очерченных границ свободы человека, которая может быть беспредельной и даже опасной, а должна быть соразмерной справедливости и гуманности.
18
Судьбы современного либерализма
Литература
1. А. де Токвиль. Старый порядок и революция. Пер. с фр. М. Федоровой. — М.: Моск. философский фонд, 1997. — 252 с.
2. Валлерстайн И. После либерализма. Перевод с англ. М.М. Гурвица, П.М. Ку-дюкина, Л.В. Феденко / Под ред. Б.Ю. Кагарлицкого. — М.: Едиториал УРСС, 2003. — 256 с. (Immanuel Wallerstein AFTER LIBERALISM. The New Press, New York, 1995).
3. Длугач Т.Б. Подвиг здравого смысла, или Рождение идеи суверенной личности (Гольбах, Гельвеций, Руссо). — М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2008. — 336 с.
4. Драгунский Д. Либералов в России много, а либеральной партии нет // «Независимая газета» от 23 августа 2011 г.
5. Койре А. Очерки истории философской мысли. О влиянии философских концепций на развитие научных теорий. Пер. с фр. Я. Ляткера. 2-е изд. — М.: Едиториал УРСС, 2003. — 107 с.
6. Леонтович В.В. История либерализма в России (1762—1914). — М.: Русский путь, 1995. — 445 с.
7. Медушевский А. Конституционные революции в России XX века: сравнительный анализ // Неприкосновенный запас. 2005, № 6.
8. Ортега-и-Гассет Хосе. Эстетика. Философия культуры. — М.: «Искусство», 1991. — 575 с.
9. Панарин А.С. Политология. — М., 2000. — 270 с.
10. Путилов Е. С черного хода // Эксперт, 2011, № 36 (769).
11. Солженицын А.И. Как нам обустроить Россию. Посильные соображения // Брошюра к газете «Комсомольская правда» от 18 сентября 1990 г.
12. Соломатина Е.Д. История эволюция российского либерального политического сознания в начале XX века, 1905—1914 гг. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Воронеж, 2003.
13. Фукуяма Ф. «Конец истории и последний человек». Перевод с англ. М.Б. Левина. — М.: ООО «Издательство АСТ», 2004. — 588 с.
19
