CC BY
51
Вестник Омского университета, 2001. №4. С. 5-9. © Омский государственный университет
УДК 882
СУДЬБЫ ОТЕЧЕСТВЕННОГО
ДОСТОЕВСКОВЕДЕНИЯ ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XX ВЕКА
Е.А. Акелькина
Омский государственный университет, Омский региональный научно-исследовательский Центр изучения творчества Ф.М. Достоевского при ОмГУ 644077, Омск, пр. Мира, 55-A
Получена 8 октября 2001 г.
The article contains the review of the research activities and present interest books and articles of the well - known historians of Dostoevsky's works in Russia in the period of reforms. - The review notes that modern Dostoevsky's stydi- es have tendency for integration synthesis of tradi - tious and methodological approaehes.
Российское достоевсковедение существует более ста двадцати лет и справедливо считается во всем мире наряду с пушкинистикой наиболее сильным направлением исследований литературоведов, изучающих историю отечественной классики. В последнюю треть XX века литературоведы, занимающиеся творчеством Ф.М. Достоевского, представляют собой многочисленную и внутренне единую группу единомышленников. Это единство стимулируется отчасти тем, что долгое время при советской власти Достоевского считали идеологически «опасным» классиком. Восхождение исследовательского интереса к творчеству писателя начиналось с первого «дозволенного» властями юбилея 1971 года. То, что заниматься Достоевским в застойные годы было сложно и непрестижно, вызвало естественный качественный отбор среди литературоведов. Творчеством этого писателя занимались преимущественно те ученые, кто был склонен к осмыслению глобальных теоретических проблем русской культуры, философии, литературы, а также те, кого остро интересовали пограничные (гибридные) формы прозы на грани художественного, философского, публицистического начал.
Высокий методологический уровень российского достоевсковедения был задан работами М.М. Бахтина и ученых его круга - С.Г. Бочаровым, В.В. Кожиновым, Г.Д. Гачевым. Сложность про-
зы писателя с ее синтетической природой и универсальностью неизбежно требовала интеграции ученых разных специальностей. Научным центром российского достоевсковедения всегда был Санкт-Петербург. Группа Достоевского в Институте русской литературы РАН (Пушкинском доме) под руководством академика Г.М. Фридлен-дера с 1972 по 1990-е годы осуществила издание уникального по своим текстологическим принципам академического полного собрания сочинений Достоевского в 30 томах (а точнее в 33 томах) [1]. В наше время им пользуются ученые всего мира. Тогда же возникла в достоевско-ведении традиция многолетних периодических сборников-спутников академического собрания «Достоевский. Материалы и исследования», куда входили архивно-текстологические находки авторов «группы Достоевского» ИРЛИ и достоевско-ведов из других регионов. С начала 1990-х годов там печаталось все больше статей зарубежных ученых. Сегодня вышло тринадцать томов «Материалов и исследований». С 1993 года выходит периодический альманах Международного общества Достоевского под названием «Достоевский и мировая культура», сегодня вышло четырнадцать номеров этого альманаха (в конце тринадцатого номера помещен сводный библиографический указатель всего ранее опубликованного) [2].
С 1985 года выходит ежегодный сборник материалов теперь уже ставшей международной конференции в г. Старая Русса «Достоевский и современность».
В середине 90-х годов издается долгождан-ныая трехтомная «Летопись жизни и творчесва Ф.М.Достоевского. 1821-1881.» (СПб., 1993-1995), подготовленная группой Достоевского в ИРЛИ (Пушкинский дом) под научным руководством академика Г.М. Фридлендера. Научную базу этого историко-биографического свода обеспечили ранее изданные книги Ю.И. Селезнева «Достоевский» (ЖЗЛ, 1980), увлекательно и талантливо написанные исторические повествования И.Л. Волгина «Последний год Достоевского» (1986), «Родиться в России. Достоевский и современники: жизнь в документах» (1991); «Колеблясь над бездной. Достоевский и императорский дом» (1998), а также работы, посвященные малоизученным темам биографии, автором которых является дальняя родственница писателя по материнской линии В.С. Нечаева («Журнал М.М. и Ф.М. Достоевских «Время» 1861-1863» (1972); «Журнал М.М. и Ф.М. Достоевских «Эпоха» 1864-1865» (1975); «Ранний Достоевский 18211849» (1979)). В 90-е годы вышли спорные, но интересные книги Л.И. Сараскиной «Возлюбленная Достоевского. Аполлинария Суслова: биография в документах, письмах, материалах» (1994); «Федор Достоевский. Одоление демонов» [3].
Традиционно сложилось так, что Москва славилась (за редкими исключениями) яркими работами историко-биографического и публицистико-эссеисткого характера о Достоевском, наиболее же серьезные литературоведческие анализы текстов, новые глубокие интерпретации, комментарии осуществлялись учеными петербургской школы и авторами, близкими к ней (Петрозаводск, Саратов, Екатеринбург, Томск).
Как фигура знаковая, универсальная Ф.М. Достоевский стал важнейшим духовным спутником поколений конца XX века в их нравственных и философских поисках, обеспечив им внутреннюю опору в «немой борьбе» с тоталитарным режимом для шестидесятников, а ещё больше для семи- и восьмидесятников.
Поэтому слова омского поэта Аркадия Кути-лова: «Фонарик моего свободомыслия включился Достоевского рукой» [4] - могли бы отнести к себе многие мои современники.
Первый «разрешенный» юбилей 1971 года заложил основы преодоления печального феномена «научного изучения» наследия писателя, которое, по справедливому замечанию С.Г. Бочарова, «...чередовалось, а то и как-то уживалось с официальным гонением на Достоевского» [5]. Глубокое исследование художественного своеоб-
разия творчества (поэтики) Достоевского в книге М.М. Бахтина не было замечено и понято современниками в год «великого перелома», да и сам автор был в то время под арестом. Спустя 34 года в период «оттепели» книга М.М. Бахтина (2-е изд.) [6] дала мощный методологический импульс отечественному и мировому достоевсковедению. Думаю, эвристический потенциал этого влияния еще не достиг апогея. Время книги М.М. Бахтина о Достоевском - в будущем. Согласимся с точкой зрения младшего собеседника М.М. Бахтина С.Г. Бочарова, о том, что успех книг этого автора, к сожалению, носит поверхностный характер, «ядро» его мышления, методология неуловима в наши интерпретационные сети», и хотя «мысль его состояла в неповерхностном родстве с философско-научными универсалиями нашего века, но, в сущности, не востребована и книга о Достоевском при всей её неслыханной славе» [7]. Да, «школы Бахтина» нет, как и тех, кто действительно развивает его метод анализа-синтеза, его способы прочтения произведений, это слишком сложно. Однако М.М. Бахтину удалось перевести методологическую стрелку со споров об идеях писателя и героев на изучение поэтики Достоевского более чем на три десятилетия. В начале шестидесятых годов произошла счастливая встреча М.М. Бахтина и авторов знаменитого трехтомника «Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении» (М., 1962-1964), до конца века определившего пути отечественного литературоведения (и достоевсковедения в частности) .
Работы В.В. Кожинова [8], С.Г. Бочарова [9], Г.Д. Гачева [10], П.В. Палиевского [11], М.М. Гир-шмана [12] и других ученых, которые не были собственно достоевсковедами, дали высокопрофессиональные образцы актуального для нашей эпохи типа анализа художественного произведения, пользуясь категориями художественного образа, жанра, сюжета, повествования, композиции, стиля, ритма художественной речи, характеров, наметили основные направления отечественного достоевсковедения. Как всегда, в науке к 1971 году существовали разнонаправленные тенденции «вчерашнего дня»: неизжитый вульгарный социологизм и идеологизирование (У. Гу-ральник, В.Я. Кирпотин, М. Гусь, П.Г. Пусто-войт, В.И. Кулешов). В то же время намечается «день сегодняшний» - ленинградская школа академического достоевсковедения: Г.М. Фрид-лендер, Б.И. Бурсов, Я.С. Билинкис, С.В. Белов,
A.С. Долинин, Д.С. Лихачев, В.А. Туниманов, И.Л. Волгин, В.А. Свительский, Г.К. Щенников,
B.Е. Ветловская, Ю.И. Селезнев, И.Л. Альми и многие другие [2, 13].
Замечу, что достоевсковедение 1970-х годов
напоминает ситуацию наших дней - тягой ученых к предварительной систематизации: в то время выходят первые библиографические справочники, обзоры материалов юбилейного года. Увы, все это вскоре было свернуто, вплоть до наших дней - рубежа веков и новой волны с новой модой на справочники, энциклопедии, своды, обзоры.
Те же семидесятые годы дали обилие работ по частным проблемам поэтики Достоевского (жанры, характерология персонажей, повествование, сюжет, композиция, стиль). Именно с середины семидесятых под влиянием ученых старшего поколения стали складываться школы достоевско-ведов в провинциальных вузах, процесс шел под явным благотворным влиянием ленинградской школы, и результаты стали очевидны к восьмидесятым годам.
В Петрозаводском университете под руководством В.Н. Захарова, ученика М.М. Гина, начинает формироваться группа достоевсковедов. В Саратовском университете ученики А.П. Скаф-тымова, А.А. Жук [14] и В.В. Прозоров успешно ведут исследования путей развития русской художественной прозы 2-й половины XIX века (и творчества Достоевского). В Уральском университете Гурий Константинович Щенников создает коллектив единомышленников, который к середине 80-х годов оформится в уральскую «группу Достоевского». В Томском университете наряду с изучением библиотеки В.А. Жуковского складывается коллектив достоевсковедов (Д.Л. Сорокина, Э.М. Жилякова [15], Е.Г. Новикова [16] и др.)
Больше всего в 70-80-е годы появилось ярких, интересных работ по романному творчеству Ф.М. Достоевского. Лучше всего был изучен роман «Преступление и наказание», кроме того, его многочисленные интерпретации стимулировались введением этого произведения в школьную и вузовскую программы. Однако исследование собственно художественной формы этого шедевра Достоевского активно осуществлялось в последние три десятилетия XX века в работах И.Л. Аль-ми, М.С. Альтмана, А.А. Белкина, С.В. Белова, В.А. Викторовича, Ф.И. Евнина, В.Н. Захарова, А.А. Жук, В.В. Кожинова, В.Я. Кирпотина, Р.Г. Назирова, В.А. Свительского, Ю.И. Селезнева, Н.Д. Тамарченко, К.И. Тюнькина, Г.М. Фрид-лендера, Г.К. Щенникова [2].
Значительно менее изучены другие романы писателя. Любопытно, что «невостребованные» романы Достоевского в эти годы активно изучались учеными российской провинции. Так, работы томского литературоведа Д.Л. Соркиной о романе «Идиот», как и глубокий анализ тематической композиции этого романа саратовским профессором А.П. Скафтымовым, долго остава-
лись единственными серьезными интерпретациями произведения. Позже появились исследования Г.М. Фридлендера, Р.Г. Назирова, В.А. Викторовича, Г.К. Щенникова.
Спустя десятилетие, в 1990 году, с большим опозданием были опубликованы «самиздатов-ские» статьи Г. Померанца, а в середине-конце 90-х роман «Идиот» оказался предметом настораживающей исследовательской моды. Самое интересное и глубокое исследование концепции героя в «Идиоте» принадлежит достоевсковеду из Иванова Г.Г. Ермиловой [17]. Жаль только, что в отличие от всестороннего изучения художественного своеобразия поэтики «Преступления и наказания» (жанр, авторская позиция, сюжет, повествование, стиль, композиция) ученые, интерпретирующие роман «Идиот» в 90-е годы, сосредоточили свое внимание на «загадке» героя. Хуже всего изучен роман «Подросток», кроме работ А.С. Долинина, книги Е.И. Семенова [18], появляются только отдельные статьи или роман рассматривается в общем контексте творчества Достоевского (И.Л. Альми, Э.А. Демченкова, Ю.И. Селезнев, Р.Г. Назиров, Г.М. Фридлендер, Г.К. Щенников).
Почти не был изучен в художественном аспекте самый одиозный для власти роман «Бесы», но с середины 70-х годов появляются статьи В.А. Туниманова, В.Н. Захарова, Ю.И. Селезнева, а в 1990 году выходит первая по этому роману монография Л.И. Сараскиной «Бесы» - роман предупреждение.»
Никогда не был обойден вниманием отечественных ученых последний роман писателя «Братья Карамазовы», глубокие и по-настоящему актуальные работы Н.Я Берковского, В.Е. Ветлов-ской, И.Б. Роднянской [19], Ф. Тарасова, Е.Г. Новиковой и других обеспечили новый взгляд на это произведение. Самой большой удачей последних лет является итоговая монография главы уральско-сибирской школы достоевсковедения профессора Г.К. Щенникова. «Роман Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» как явление национального самосознания.», вышедшая в 1996 году в Челябинске.
В 80-е годы именно в коллективах достоев-сковедов Томского, Уральского, Петрозаводского, Саратовского университетов ведутся наиболее серьезные и многообразные по проблематике исследования: малоизученных жанров и форм повествования в прозе писателя, его стиля и словаря, раннего творчества Достоевского и произведений, связанных с сибирским периодом. Изучаются также проблемы жанрового генезиса, рассматриваются комплексно связи творчества писателя с русской и мировой культурой. Именно уральско-сибирской группе достоевсковедов под
руководством профессора Г.К. Щенникова принадлежит идея понимания творчества Достоевского как искусства синтеза (форм, культурных и жанровых традиций). Нероманные формы творчества Достоевского стали остро актуальными благодаря опыту искусства прозы XX века, можно сказать, что ХХ век раскрыл плодотворность новаторства исканий и обретений Достоевского в области очерково-эссеистического повествования, философской прозы, малых эпических жанров, журналистики и публицистики.
Автор этих строк [20] два последних десятилетия занималась поэтикой очеркового повествования Достоевского («Петербургская летопись», «Записки из Мертвого дома»), без анализа которого нельзя понять существенно новые черты его художественного видения. Последние годы были посвящены разработке новой методологии анализа произведений философской нероманной прозы Достоевского (итоговая книга «Дневник писателя») в контексте русской литературы XIX - XX веков [21].
С ростом моды на творчество писателя резко возросло количество публикаций, посвященных частным, узкоспециальным проблемам. А общий методологический кризис 90-х годов привел к неоправданно широкому использованию рядом столичных авторов молодого и среднего возраста давно забытых и устаревших на сегодня психоаналитических компиляций как методик анализа произведений Достоевского.
Раньше столичных академических научных учреждений преодолели соблазн мелкотемья и заемной методологии ученые провинциальных университетов России. С середины 90-х годов центр российского достоевсковедения сместился в провинцию. После смерти главы санкт-петербургской школы академика Г.М. Фридлендера ряд московских авторов публикаций о писателе безуспешно пытаются занять место научного лидера без достаточных на то оснований, однако здесь сегодня (за исключением И.Л. Волгина, Б.Н. Тарасова, Л.И. Сараскиной) почти нет серьезных литературоведов, хотя много талантливых публицистов и журналистов, увлекающихся творчеством писателя.
Кроме того, научной объективности москвичей «новой волны» явно препятствует жесткое проведение официозной установки власти. Раньше это была линия партии, сегодня - это насаждение религиозности в науке любой ценой. Автор этих строк была свидетелем того, как из программ международной конференции «Достоевские чтения» в Старой Руссе 2000 года председательствующими москвичами (Т.А. Касаткина) исключались выступления всех инакомыслящих и жестко пресекалась всякая полемика. Никто
больше достоевсковедов в прежние годы не страдал от лжи о якобы «нерелигиозности» Достоевского, но сегодняшнее «обратное общее место» и жесткое давление власти литературных чиновников при насаждении нового официоза ничем не лучше печально знакомого прошлого. Любая односторонность и выпрямление не способствует поиску истины в науке.
За последнее десятилетие появился целый ряд глубоких, новаторских по методологии и по широкому охвату вводимого а научный оборот фактографического и и контекстного материала работ о религиозности Достоевского, о христианских основах его эстетики, о евангельских текстах в составе его творчества. Это и концептуально новаторские публикации уральского литературоведа А.А. Алексеева [22] о христианской основе эстетики писателя, и остросовременные работы ученых из петрозаводского университетского центра изучения творчества Достоевского В.Н. Захарова, И.А. Есаулова, А.Е. Кунильского [2] о христианских идеях, о категории соборности и о смехе и христианстве в мире Достоевского. Хочется отметить глубокие статьи петербургских исследователей Н.Ф. Будановой, А.М. Буланова о святоотческой традиции в наследии писателя. Получила широкий научный резонанс и высокую оценку коллег концептуально глубокая работа «омского» петербуржца В.А. Котельникова «Православная аскетика и русская литература (На пути к Оптиной)» СПб.,1994.
В издательстве томского университета вышла основательная и обладающая богатым теоретическим потенциалом монография Е.Г. Новиковой «Софийность русской прозы второй половины XIX века», по-новому анализирующая евангельский текст в творчестве Достоевского, соотношение литературного произведения и церковной службы, а также проблему «Сибирь и софий-ность».
Достойно удивления, что никто из этих и многих других ученых, как, впрочем, и религиозных философов серебряного века, не причисляет себя к «религиозной филологии». Не напоминает ли это коллегам анекдот недавнего советского прошлого о том, почему нет научной математики, но есть научный коммунизм. Основателями новой школы «религиозной филологии» объявили себя Т.А. Касаткина [23], К.А. Степанян, А.Н. Хоц, рассматривающие любое искусство (а значит, и художественное творчество Достоевского) лишь как средство, ведущее к Богу, а не как цель. Отмечу только тревожащую многих достоевско-ведов страны агрессивность самоутверждения некоторых идеологов и их стремление создавать новые чиновничьи структуры около науки. Так, в январе этого года в ИМЛИ (Институт мировой
литературы) организована комиссия по изучению творчества Достоевского, во главе которой стоит Т.А. Касаткина [24]. Когда-то в ИРЛИ (Институт русской литературы) «группа Достоевского» была создана для работы над академическим тридцатитомником, никакого подобного издания новая комиссия не планирует, речь идет лишь об обычной текущей работе академического учреждения. Чем же, как не желанием внедрять единомыслие и религиозную филологию в достоев-сковедение, озабочены московские авторы новой волны?
Полемизируя с Т.А. Касаткиной и К.А. Степа-няном, блестящий ответ авторам нового термина «религиозная филология» дают известные литературоведы С.Г. Бочаров и С.И. Ломинадзе [25], с ними солидарна и автор этих строк.
Завершить заметки хотелось бы упоминанием новых обнадеживающих тенденций в достоев-сковедении региональных университетских центров. В 1999 году достоевсковеды Петрозаводского университета издали курс лекций забытого преподавателя Хельсинского университета Оскара фон Шульца [26] (1872-1947), прочитанный им в эмиграции в 1931-1932 годах и найденный сотрудниками славянской библиотеки Хельсинки; книга называется знаково: «Светлый, жизнерадостный Достоевский». Оскар фон Шульц убедительно опроверг многие официозные мифы о Достоевском и прежде всего миф о его якобы «жестоком таланте», в творчестве писателя «страшный» и «жестокий» мир предстает озаренным светом надежды. Труд забытого литературоведа серебряного века и его труд с прекрасным комментарием вновь ввели в научный оборот профессор В.Н. Захаров и его коллеги из Петрозаводского Центра Достоевского. Думается, эта находка из прошлого удивительным образом предсказывает магистральное направление достоевсковедения будущего. Тем более, что очертания этого будущего уже очевидны в лучших современных исследованиях.
По проекту покойного академика Г.М. Фрид-лендера о создании обобщающей энциклопедии «Жизнь и творчество Ф.М. Достоевского. Мировое признание» этому должна предшествовать работа над серией словарей-справочников по проблемам творчества писателя. В 1997 году в этой серии вышел первый энциклопедический словарь-справочник «Достоевский: эстетика и поэтика», научным редактором и составителем которого стал профессор УрГУ Г.К. Щенников. Сейчас им же подготовлен к печати второй словарь «Достоевский: художественные произведения.» Трудно переоценить значение того, что наиболее серьезное в методологическом плане издание рубежа веков, свободное от преувеличений и односторон-
ности, выполнено ведущими достоевсковедами России, объединенными энтузиазмом и высоким профессионализмом супругов Г.К. и Л.П. Щен-никовых в Уральском университете, что ставит редактора и организатора изданий в положение неформального лидера среди достоевсковедов страны.
В конце 1999 года при Омском государственном университете возник научно-исследовательский региональный Центр изучения творчества Достоевского. Продолжая и развивая традиции Уральской «группы Достоевского», с которой оно генетически связано, новое научное сообщество видит свою задачу в широкой интеграции ученых разных специальностей (как гуманитарных, так и естественных) для проведения комплексных исследований проблемы «Достоевский и рубеж веков». Литературоведов же этого Центра будет прежде всего интересовать изучение нероманной прозы писателя («Записки из Мертвого дома», «Дневник писателя»), а также влияния творчества писателя на рубежные переходные явления культуры России в целом и Сибири в частности.
По материалам исследований ученых Омского регионального научно-исследовательского Центра изучения творчества Ф.М. Достоевского вышел первый сборник статей «Ф.М. Достоевский и душа Омска» (Омск, 2001). Идет работа для сайта в интернете. Хочется надеяться, что Омский центр обретет достойное место среди досто-евсковедов России. Омские ученые приглашают своих коллег к диалогу и сотрудничеству, как по актуальной проблематике исследований Центра, так и по первоначальному сбору информации [27] из истории отечественного достоевсковедения. В 2002 году Омский центр Достоевского планирует проведение конференции «Судьбы и наследие российских достоевсковедов»
Трагичны судьбы целого ряда российских исследователей Достоевского и вчера, и в настоящем (чудом уцелели М.М. Бахтин, Д.С. Лихачев, Г.С. Померанц, жизнью заплатил за свою книгу Ю.И. Селезнев, а репрессированных, сосланных литературоведов и перечислить трудно), но именно их подвижническая научная деятельность во многом способствовала и способствует созданию и сохранению того крошечного культурного поля духовной свободы и самостояния личности, без которого у России нет будущего.
Будущее достоевсковедения видится в совместных усилиях постижения жизнестроитель-ного пафоса творчества писателя, универсальной синтезирующей природы его произведений, уникальной судьбы наследия «светлого, жизнерадостного Достоевского» в мировой культуре.
