CC BY
104
УДК 101.1
Loseva I.N. THE DESTINY OF "THE RUSSIAN IDEA" IN THE XXI CENTURY. The article analyses the conception of "The Russian idea" in the national consciousness and philosophy and tries to expose its senses by V.S. Soloviov and N.A. Berdiaev. One of the main characteristics of the idea, pantheism, will not lose its importance in the XXI century, because to preserve the main principles of Orthodox morality is a key to the survival of the Russian people as a great nation.
Key words: "the Russian idea", national consciousness, Orthodox morality, pantheism.
И.Н. Лосева, д-р филос. наук, проф. каф. социально-гуманитарных наук Ростовской гос. консерватории
(академии) им. С.В. Рахманинова, г. Ростов-на-Дону, E-mail: naukargk@mail.ru
СУДЬБА «РУССКОЙ ИДЕИ» В XXI ВЕКЕ
Статья анализирует понятие « русская идея» в национальном сознании и философии и выявляет его смысл в трудах В.С. Соловьева и Н.А. Бердяева. Одна из сущностных характеристик русской идеи - панэтизм - не потеряет своей актуальности и в XXI веке, так как сохранение основных принципов христианской, православной морали является ключом к выживанию русского народа как великой нации.
Ключевые слова: русская идея, национальное самосознание, православная мораль, панэтизм.
История развития философского мировоззрения с первых его шагов после принятия христианства на Руси ознаменовалась выявлением кардинальных смыслов своего существования, применение их к логике объединения русских земель и создания «Святой Руси», которая представлялась не только как государственная общность, но как культурная ценность, охватывающая многие народы, живущие в данном пространстве по законам православной морали.
Автору богословского трактата «Слово о законе и благодати» митрополиту Илариону будущее Руси виделось как гибкое сочетание вселенского и национального, которое поможет объединить все человечество. Так он пророчески определил место Руси во всемирно историческом процессе. На примере подвига Владимира-крестителя Иларион проводил параллель: как светская власть на Руси признаётся только если она духоносная, так государство достигает общечеловеческого масштаба, если оно несет определенные моральные ценности.
В дальнейшем Московское княжество и потом царство удивительным образом сочетало компонент насилия, присущий и по сей день каждому государству, с идеологией панэтизма, которая пронизывала все слои общества. В истории Европы этого периода вряд ли можно найти королевскую персону, которая так бы каялась в совершении насилия, как Василий III или Иван Грозный. Эта черта людей молодого Московского царства проявилась в XVI в. в идеологии инока Филофея «Москва - третий Рим», на которую он возлагал не только политические надежды - сформировать сильное государство, - но и определить для него всемирно историческую задачу «жить в образе величия Вечного Города», сохраняя живую веру в духе христианского оптимизма, следовательно воспитания человека в соответствии с моральными идеалами самого Иисуса Христа.
Так постепенно родилась традиция считать Россию предопределенной к выполнению особой роли в жизни человечества; эта традиция получила название «русской идеи» и со всей мощью выдающегося таланта уже профессионального философа В.С. Соловьева предстала в его трудах во 2-й половине XIX века. Другим истолкователем «русской идеи» стал Н.А. Бердяев, и в настоящее время еще рано отправлять эти достижения русской философской мысли в анналы истории.1
В.С. Соловьев, как бы перекликаясь с настоящим временем, говорил, что будет касаться предметов, «далеких и чуждых современному сознанию, интересам современной цивилизации и культуры. «Интересы современной цивилизации - это те, которых не было вчера и не будет завтра. Позволительно предпочитать то, что одинаково важно во всякое время» [1, с. 5].
С этих предпосылок начинается исследование В.С. Соловьева «Русская идея» (1888), переведенное с французского языка в 1911 году уже после смерти автора; те же идеи излагались и в работе «Россия и вселенская церковь», которая на русском языке также не была опубликована при жизни В.С. Соловьева. Исходная мысль философа заключалась в том, что, говоря на эту тему, необходимо, прежде всего, определить смысл суще-
1 Тем более в такой уничижительной форме, в которой это делает в наши дни писатель Пелевин и режиссер одноименного фильма («Generation П»).
ствования нации, ее предназначение в рамках развития всего человечества, ее историческую миссию. Казалось бы, надо спросить саму нацию, какую миссию она возлагает на себя во вселенском масштабе. Но Соловьев понимал, что самосознание народа пока не соответствует такому масштабу. Нация может возомнить свое самосознание абсолютом, но если обозначить несколько абсолютных идей применительно к их носителям, русским, то, несомненно, это их православное начало: в Новом Завете утверждается «неизменное существование нации и прав национальности», но осуждается национализм как эгоизм одного народа. И это надо иметь в виду нам, живущим в XXI веке, однако еще в XIX веке В.С. Соловьев понимал, что православный дух нации может быть подменен государственным идеалом (что, собственно, происходило и в советский период) и тогда «правда внутренняя, сущностная замещается правдой формальной». Ссылаясь на славянофила И.С. Аксакова, Соловьев убежден в том, что невозможно «острогом доказать правду православия» [2, с. 232]. Только проникнув в истинный смысл православного христианства, можно говорить о смысле «русской идеи»; она в том, чтобы избавиться от эгоизма нации, и здесь она сравнима с индивидом, который вследствие своей неповторимости, онтологического неравенства может стремиться к разделению с другими индивидами (к культурной изоляции), а это приводит, в конце концов, к нежелательному антагонизму. Следовательно, нужно предварительно сделать некие теоретические выводы относительно «русской идеи»: не смешивать церковь и государство, избежать абсолютизации национального самосознания. Позже Г.П. Федотов скажет: «национализм хорош, если только он не стал голой формой, в которой кипят страсти, если он становится не системой ценностей, а системой страстей... Национальное сознание огромная ценность, но вместе с тем и огромная опасность. в голом виде он не созидает, а разрушает» [3, с. 125].
Вместе с тем пагубно для народа забывать о своем достоинстве, а оно в том, что русский народ не одержим эгоцентризмом, способен на жертвы во имя общего благополучия, осознает свое несовершенство и стремится его преодолеть, чтобы в будущем, по Соловьеву, осознать свою основную миссию - объединить Восток и Запад. В рамках «русской идеи» В.С. Соловьев рисует национальный идеал, в который входят основные черты русского человека: он вынослив к страданиям и способен к жертве ради справедливости, он устремлен к трансцендентному, в нем преобладает нравственный элемент над интеллектуальным, ему присущ универсализм; всемирная отзывчивость к страданию, его человечность проявляется в жалости даже к преступнику, он выше принципа собственности. И если русский народ хочет сохранить «свое величие, он в будущем станет трудиться над освобождением России от явных общественных неправд, от прямых противоречий христианскому началу». Во всяком случае В.С. Соловьев был уверен, что «русский народ не пойдет за теми людьми, которые называют его святым для того, чтобы помешать ему быть справедливым» [4, с. 295].
Остается только пожалеть, что «русская идея» вплоть до совершения революции 1917 года и на протяжении всего ХХ века не проникла в массовое сознание народа, еще не понимающе-
го, что ему предлагали принудительную организацию человеческого счастья - авторитарный социализм, который так же неприемлем для народа, как и авторитарная церковь, что было совершенно ясно В.С. Соловьеву.
Что же внес в понимание «русской идеи» Н.А. Бердяев? Он, как и В.С. Соловьев, не отвергает ее мессианский характер, который проявился и в революции 1917 года, в обезличенной коммунистической идеологии. Словами героя «Бесов» Петра Верховенского, «самая главная в революции сила - это стыд собственного мнения» - Н.А. Бердяев утверждает, что «этот стыд почитался у нас за коллективное сознание, более высокое, чем личное. В русской философии мышление сделалось совершенно безличным, массовым» [5, с. 272]. Бердяев характеризовал созданное революцией общество как неполноценное: в нем навязывался «дух отвлеченной демократии, в которой преобладает внешнее над внутренним, притязательность над ответственностью, количество над качеством, уравнительная механика масс над творчеством свободного духа» [6, с. 230] (курсив Н.А.Б).
Вместе с тем Н.А. Бердяев не отрицает значение русской идеи для будущего, так как в ней скрыты положительные интенции; по его мнению, «великие грехи и великие соблазны могут быть лишь у великого по своим возможностям народа»; Бердяев рисует профетически будущее своей страны, когда она преодолеет революционное бесовство: Россия сразу не станет цельной по духовному облику, «антихристианские духи революции родят своё темное царство, но и христианский дух России должен явить свою силу [7, с. 289].
Этот христианский дух, запечатленный в «русской идее», предполагал соборный путь человека к богоносному совершенству, вместе с тем утверждает, что соборная цель одна, но каждый осуществляет ее индивидуально, идя к ней своим собственным путем. Н.А. Бердяев верит в то, что персональное творческое начало станет органической частью общественной жизни народа. Философ мыслит «русскую идею» в будущем как осуществление права на свободу и собственную уникальность, в этом мы убеждаемся и в XXI веке, так как человек и в наше время еще находится под гнетом социальных институтов, стре-
Библиографический список
мящихся увлечь его в безличность, где он не ощущает своей ответственности, а потому впадает в бездеятельность, пассивность, фаталистическую покорность происходящим событиям и тем персоналиям, которые предлагают блага глобализации в обмен на отказ отстаивать свою национальную специфику.
Н.А. Бердяев подробно останавливается на тех специфических русских чертах, которые заложены в глубинах национального бытия, например, на сострадательности и человечности, но если индивид пытается обожествить себя или свой народ, то «такая человечность легко может перейти в бесчеловечность», поэтому мыслитель бесконечно рад, что русским чужда идея сверхчеловека, и они не искушатся властью, сытостью, всемирным господством. Вместе с верой в Бога русские верят и в человека. Недовольство тем, что есть, приводит их к эсхатологической устремленности, но здесь необходимо задействовать интеллектуальные силы народа, русскую философию, которая сможет предотвратить «доведение всего до границ возможного и при этом в кратчайшие сроки» (Д.С. Лихачев).
В начале XXI века, когда практические задачи в целом осуществлены, «русская идея» мыслится не как политико-экономическая доктрина, а более всего содержит культурные смыслы и, прежде всего, возможность преодоления кризиса русской идентичности; выдвинутая в советскую эпоху идеологема «советский народ» потерпела полный крах ввиду значительной фальши ее содержания. Ее не торопились принимать «братские» республики, зато русский народ в существенной его части стал считать себя не русским, а советским. Падение советского режима в 1991 году и последовавшие массовые национальные конфликты заставили русских людей задуматься над своей идентичностью. Отвергнув советскую идеологию, они обратились к старым, даже архаическим, определениям себя как нации, отсюда массовый исход в православие, к своим истокам и к своим исконно христианским идеям морали, к тому, что исторически конституировало нацию и совершалось в «русской идее». Ее базисным основанием остался панэтизм, и по-видимому, на этом столпе национальной традиции и предстоит выстраивать «русскую идею» на протяжении XXI века.
1. Соловьев, В.С. Чтение о богочеловечестве // Соч. в 2 т. - М., 1989. - Т. II.
2. Соловьев, В.С. Русская идея // Соч. в 2 т. - М., 1989. - Т. II.
3. Федотов, Г.П. Национализм (Конспективная запись доклада С.С. Бычковым) // Вопросы философии. - 2011. - № 10.
4. Соловьев, В.С. Русский национальный идеал (По поводу статьи Н.Я. Грота в «Вопросах философии и психологии») // Соч.: в 2 т. -М., 1989. - Т. II.
5. Бердяев, Н.А. Духи русской революции. Вехи. Из глубины. - М., 1991.
6. Бердяев, Н.А. Судьба России. Репринтное воспроизведение издания 1918 г. - М., 1990.
7. Бердяев, Н.А. Духи русской революции. - М., 1990.
Bibliography
1. Solovjev, V.S. Chtenie o bogochelovechestve // Soch. v 2 t. - M., 1989. - T. II.
2. Solovjev, V.S. Russkaya ideya // Soch. v 2 t. - M., 1989. - T. II.
3. Fedotov, G.P. Nacionalizm (Konspektivnaya zapisj doklada S.S. Bihchkovihm) // Voprosih filosofii. - 2011. - № 10.
4. Solovjev, V.S. Russkiyj nacionaljnihyj ideal (Po povodu statji N.Ya. Grota v «Voprosakh filosofii i psikhologii») // Soch.: v 2 t. - M., 1989. - T. II.
5. Berdyaev, N.A. Dukhi russkoyj revolyucii. Vekhi. Iz glubinih. - M., 1991.
6. Berdyaev, N.A. Sudjba Rossii. Reprintnoe vosproizvedenie izdaniya 1918 g. - M., 1990.
7. Berdyaev, N.A. Dukhi russkoyj revolyucii. - M., 1990.
Статья поступила в редакцию 06.06.14
УДК 130.3
Mironova Ye.N. Voronina T.N. SPIRITUAL CULTURE OF RUSSIAN YOUTH IN THE CONDITIONS OF MARKET ECONOMY. The article deals with the conditions for the formation of the spiritual culture of modern Russian youth based on the holistic approach in the conditions of market relations. Key words: spiritual values, market Outlook, consumer's culture.
Е.Н. Миронова, преп. каф. социально-экономических дисциплин Ставропольский филиал Краснодарского университета МВД России, г. Ставрополь, Е-mail: mironovbor@mail.ru; Т.Н. Воронина, преп. каф. социально-экономических и гуманитарных дисциплин, г. Ставрополь, Е-mail: tatjana-nik@yandex.ru
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА РОССИЙСКОЙ МОЛОДЕЖИ В УСЛОВИЯХ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ
В статье рассмотрены условия формирования духовной культуры современной российской молодежи на основе ценностного подхода в условиях сложившихся рыночных отношений.
Ключевые слова: духовные ценности, рыночное мировоззрение, «потребительская» культура.
