CC BY
26
DO1 10.18522/2500-3224-2022-1-72-86 УДК 340.1; 94 (574)
СУД НАД СУЛТАНОМ БАРАКОМ И КРИЗИС ХАНСКОГО ПРАВОСУДИЯ В КАЗАХСКОЙ СТЕПИ: ОТ ЗОЛОТООРДЫНСКИХ ПРАВОВЫХ ТРАДИЦИЙ К НОВЫМ ПОЛИТИЧЕСКИМ РЕАЛИЯМ1
Почекаев Роман Юлианович
НИУ «Высшая школа экономики», Санкт-Петербург, Россия rpochekaev@hse.ru
Аннотация. В статье анализируется история суда над казахским султаном Бараком, осуществленного четырьмя народными судьями - биями (1748 г.). Этот суд представляется весьма ярким примером кризиса ханского правосудия в тюрко-мон-гольских государствах, и в Казахской степи в частности, поскольку в его рамках был нарушен принцип рассмотрения дел ханов и султанов (прямых потомков Чингис-хана) только членами ханского же рода. В статье проводится ретроспективный историко-правовой анализ судебных процессов над членами рода Чингизидов в тюрко-монгольских государствах, а также выявляются причины постепенного упадка системы имперских судов в государствах - наследниках Монгольской империи и Золотой Орды, в т.ч. в Казахском ханстве и казахских жузах в XVN-XVNI вв. Источниками исследования выступают исторические хроники и летописи Средних веков и Нового времени, а также российская имперская официальная документация, отражающая существенные изменения в политической и правовой жизни в казахских жузах первой половины XVIII в., в т.ч. традиционных институтов власти, управления и суда, унаследованных Казахским ханством от Золотой Орды.
Ключевые слова: Казахская степь в XVIII в., традиционное право, суд биев, Монгольская империя, Золотая Орда, Российская империя, Чингизиды, ханская власть и правосудие.
1 Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 19-18-00162), реализуемого в Институте языков и культур имени Льва Толстого. Статья представляет собой расширенную и дополненную версию доклада, представленного на XXXI Международном научном конгрессе по историографии и источниковедению стран Азии и Африки «Россия и Восток. К 100-летию политических и культурных связей новейшего времени» (Санкт-Петербург, СПбГУ 23-25 июня 2021 г.). Полный текст доклада ранее не публиковался.
TRIAL OF SULTAN BARAK AND CRISIS OF THE KHANS' JUSTICE IN THE KAZAKH STEPPE: FROM THE GOLDEN HORDE LEGAL TRADITIONS TO NEW POLITICAL REALITIES
Pochekaev Roman Yu.
National Research University Higher School of Economics,
St. Petersburg, Russia
rpochekaev@hse.ru
Abstract. The article is an analysis of history of the trial of Kazakh sultan Barak executed by four biys (people's judges) in 1748. This case was not studied in details before, especially by historians of law. Meanwhile, it is a striking example of the crisis of the khans' justice in the Turkic-Mongol states including the Kazakh Steppe as it was an offence against the principle of exclusive jurisdiction of ruling family over khans and sultans - direct descendants of Chinggis Khan. There is a retrospective historical and legal analysis of trials over members of Chinggisid dynasty in the Turkic-Mongol states. The article clarifies the reasons of gradual decline of khans' justice system in the Mongol Empire's and the Golden Horde's successive states (including Kazakh Khanate and Kazakh zhuzes of 17th-18th centuries). The author analyses the situation in the Kazakh Steppe of the first half of the 18th century which prompted the sultan Barak to appeal to the biys' court and not khans' or sultans' one. The paper also contains the formal legal analysis of this case in biys' court (its membership, decision and its consequences). Primary sources are historical chronicles of the Medieval and Modern Ages as well as official documents of the Russian Empire which reflect substantial transformations in the political and legal life of the Kazakh Hordes (Zhuzes) in the first half of the 18th century including traditional institutions of power, administration and justice which were succeeded by the Kazakh Khanate from the Golden Horde.
Keywords: Kazakh Steppe of the 18th century, traditional law, court of biys, Mongol Empire, Golden Horde, Russian Empire, Chinggisids, khans' power and justice.
Цитирование: Почекаев Р.Ю. Суд над султаном Бараком и кризис ханского правосудия в Казахской степи: от золотоордынских правовых традиций к новым политическим реалиям // Новое прошлое / The New Past. 2022. № 1. С. 72-86. DOI 10.18522/2500-3224-2022-1-72-86 / Pochekaev R.Yu. Trial of Sultan Barak and Crisis of the Khans' Justice in the Kazakh Steppe: From the Golden Horde Legal Traditions to New Political Realities, in Novoe Proshloe / The New Past. 2022. No 1. Pp. 72-86. DOI 10.18522/2500-3224-2022-1-72-86.
© Почекаев Р.Ю., 2022
12 августа 1748 г. Абулхаир, хан Младшего жуза, был убит в степной стычке с Бараком, султаном Среднего жуза. В политическом отношении это событие, несомненно, имело значительный резонанс в Казахской степи, поскольку убитый обладал высоким статусом и влиянием1. Соответственно, на его убийцу обратились гнев семейства погибшего хана и негодование со стороны наиболее влиятельных представителей элиты всех трех казахских жузов.
Семейство Абулхаира прежде всего потребовало от администрации Оренбургского края наказать убийцу, однако убедившись, что губернатор И.И. Неплюев не намерен карать Барака и вообще вмешиваться во внутренние конфликты правителей Казахской степи2, объявило, что само отомстит султану за смерть хана [Вельяминов-Зер-нов, 2001, с. 10-11; Джунджузов, 2021, с. 114; Касымбаев, 1999, с. 92-93]. Поскольку после убийства от Барака откочевали многие его сторонники, и он, оставшись во главе не более 500 кибиток, не смог бы противостоять семейству Абулхаира и его приверженцам, султан принял решение заручиться поддержкой правителя Джун-гарского ханства - хунтайджи Цэван-Дорджи и отправил ему послание с просьбой предоставить убежище. Однако, во-первых, ойратский монарх не хотел ссориться с семейством Абулхаира, во-вторых, сами же сторонники Барака оказались недовольны его намерением отдаться под покровительство ойратов - давних врагов казахов. Старейшины племени аргын вообще пригрозили Бараку, что если он решится на такой шаг, они его схватят и выдадут родичам Абулхаира [Вельяминов-Зернов, 2001, с. 12, 13; Витевский, 1895, с. 720; Ерофеева, 2007, с. 401].
В качестве возможного решения влиятельные родовые предводители Среднего жуза предлагали Бараку признать свою вину, выплатить кун за убийство хана Абулхаира3, тем самым «очистившись» и даже получив возможность выдвинуть свою кандидатуру на выборах следующего хана Младшего жуза [Добросмыслов, 1901, с. 84; Касымбаев, 1999, с. 97-98]. Однако султан отверг это предложение, отказавшись признавать свою вину. Вместо этого он решил прибегнуть к суду биев, который и должен был вынести решение о его виновности или невиновности.
События в Казахской степи после гибели хана Абулхаира достаточно подробно освещены в исследовательской литературе - как в общих работах по истории Казахстана, так и в специальных трудах, непосредственно посвященных участникам этих событий. Однако сам суд биев над султаном Бараком практически не привлекал внимание исследователей, которые в большинстве случаев лишь кратко упоминают о факте проведения этого суда и его решении. Между тем, как представляется,
1 Собственно, как подчеркивают исследователи, это был первый случай насильственной смерти казахского хана в результате междоусобиц [Касымбаев, 1999, с. 80].
2 Казахстанский исследователь И.В. Ерофеева прямо обвинила И.И. Неплюева в причастности к организации убийства Абулхаира [Ерофеева, 2007, с. 396]. Однако хотя такого рода прецеденты и имели место в пограничных регионах, осваиваемых Россией в этот же период [см., напр.: Сень, 2020, с. 380-392], в данном случае, как представляется, нет оснований для столь явного обвинения.
3 Согласно степным законам «Жеты жаргы» кун за убийство хана или члена ханского рода в семь раз превышал кун за убийство простолюдина и составлял 7 000 голов скота.
решение судом биев судьбы прямого потомка Чингис-хана, законного претендента на ханский трон - факт весьма показательный и даже уникальный: впервые прямой потомок Чингис-хана вверил свою судьбу представителям «черной кости»!
В настоящем исследовании мы намерены проследить, как давние традиции ханского правосудия, заложенные еще в Монгольской империи и Золотой Орде, достигли в первой половине XVIII в. кризисной стадии, что и обусловило столь неординарный шаг султана Барака. Для этого считаем целесообразным провести ретроспективный анализ судебной практики с участием Чингизидов в тюрко-мон-гольских государствах - Монгольской империи и ее улусах, в т.ч. в Золотой Орде и государствах, выделившихся из ее состава, - ведь одним из них стало и Казахское ханство. Также мы попытаемся выяснить причины, по которым султан Барак пошел на такой шаг - беспрецедентный с историко-правовой и историко-процессуальной точки зрения.
Особенности судебного разбирательства дел, участниками которых являлись представители правящего рода, были зафиксированы еще в одном из собственных биликов Чингис-хана: «Если кто-нибудь из нашего уруга единожды нарушит ясу, которая утверждена, путь его наставят словом. Если он два раза [ее] нарушит, пусть его накажут, согласно билику, а на третий раз пусть его сошлют в дальнюю местность Балджин-Кулджур. После того, как он сходит туда и вернется обратно, он образумится. Если бы он не исправился, то да определят ему оковы и темницу. Если он выйдет оттуда, усвоив адаб, и станет разумным, тем лучше, в противном случае пусть все близкие и дальние [его] родичи соберутся, учинят совет и рассудят, как с ним поступить» [Рашид ад-Дин, 1952, с. 263-264]. Как видим, в случае либо неоднократного, либо очень серьезного правонарушения, совершенного Чингизидом, его судьба зависела от решения семейного совета его родичей.
Этот принцип в XIII в. в полной мере соблюдался в Монгольской империи и ее улусах: например, именно представителями ханского рода были осуждены Тэмугэ-отчигин за попытку узурпации престола (1246), члены семейств Чагатая и Угедэя за попытку покушения на новоизбранного хана Мунке (1251), Арик-Буга за мятеж против своего брата Хубилая (1264) [Рашид ад-Дин, 1960, с. 119, 135-139, 165-168], чагатайский правитель Борак на Таласском курултае (1271) [Рашид ад-Дин, 1946, с. 70-71], в Золотой Орде точно так же судили ханшу Боракчин, вдову Бату, за сговор с ильханом Хулагу (1257) [Тизенгаузен, 1884, с. 150-151] и т.д. В некоторых случаях из этого правила бывали исключения: так, например, Тармаширин, хан Чагатайского улуса, был низложен по решению курултая и вскоре казнен (1334) [Ибрагимов, 1988, с. 87-88], а судьбу некоторых свергнутых правителей нередко решали их преемники либо другие монархи. Так, в 1295 г. ильхан Газан единолично принял решение о казни своего родича - узурпатора Байду, убившего его дядю, ильхана Гайхату [Рашид ад-Дин, 1946, с. 165]. В 1508 г. чагатайский Султан-Махмуд-хан был казнен точно так же - на основании единоличного решения своего бывшего союзника Мухаммада Шайбани-хана, при дворе которого он надеялся найти прибежище после свержения с трона [Мирза Мухаммад Хайдар, 1996, с. 149].
Подобные многочисленные примеры мы можем наблюдать на пост-ордынском и вообще пост-имперском пространстве, т.е. в чингизидских государствах и далее, вплоть до XVIII в.
Несмотря на различные формы суда над Чингизидами в вышеприведенных примерах (равно как и многих других), нельзя не отметить их главное сходство: все решения о судьбе подсудимых принимались либо непосредственно членами ханского рода, либо при их прямом участии - как это было на курултае, в ходе которого был низложен хан Тармаширин. И подобная практика сохранялась вплоть до казуса султана Барака. Возникает вопрос: почему же прямой потомок Чингис-хана, реальный претендент на ханский титул, счел возможным вручить свою судьбу не членам собственного семейства, а суду представителей «черной кости»? Для ответа на него следует обратиться к причинам роста влияния суда биев в Казахской степи.
В казахстанской историографии традиции суда биев связывают с неким Майкы-бием - соратником Чингис-хана, который, собственно, и заложил основы степного правосудия [Зиманов, 2008, с. 17, 43]. И хотя есть основания сомневаться в реальности существования этого деятеля (сведения о котором сохранились лишь в степных преданиях), традиция народного суда в Степи, несомненно, имела весьма древние корни - еще со времен, предшествовавших образованию Монгольской империи.
Однако в течение длительного времени суд родоплеменных вождей или выборных судей (и те, и другие в казахской традиции именовались биями) носил локальный характер: на государственном уровне действовал ханский суд - в лице самих монархов, их наместников или назначавшихся ими судей-дзаргучи. В отдельных улусах, правители которых провозглашали ислам государственной религией, статус государственных судебных инстанций также приобрели суды кади, выносивших решения на основе шариата.
В XIV-XV вв. монгольская имперская государственность пришла в упадок: сначала было разрушено политическое и идеологическое единство чингизидских улусов, а затем каждый из них и сам распался на целый ряд государств и владений. В этих условиях потомки Чингис-хана, «по инерции» сохранявшие монополию на ханский трон, были вынуждены опираться на влиятельных родоплеменных вождей, которым делегировали в числе прочего права наместников над отдельными регионами и значительные судебные полномочия.
В XV-XVI вв. влиятельные беки приобретают административные и судебные полномочия в целом ряде пост-ордынских государств - Казанском, Касимовском, Крымском ханствах [Акчурин, Ишеев, Абдиев, 2021, с. 66-67, 73; Аметка, 2004, с. 8; Рустемов, 2016, с. 604; Фукс, 2008, с. 490-491]. Имеются сведения, что и один из первых казахских ханов Касым (1509-1519) уже был вынужден во многом опираться на родоплеменных вождей и, соответственно, делить с ними властные полномочия [Зиманов, 2008, с. 162].
Параллельно с беками большое распространение приобретает и суд мировых посредников: иностранные современники отразили его применение еще в Золотой Орде первой половины XV в. Со временем он приобретал все большее распространение во всех пост-ордынских государствах [см. подробнее: Почекаев, 2015, с. 266-275]. Например, английский авантюрист Д. Смит, побывавший в Крымском ханстве на рубеже XVI-XVII вв., сообщал, что «в каждом татарском поселении, каждой орде применяются только свои обычаи» [Калашников, 2013, с. 24-25]1. Исследователи высказывают предположения о существовании «народных судов» и в Казанском ханстве [Мухамедьяров, 2012, с. 231; ср.: Худяков, 1923, с. 203].
Однако на основе дошедших до нас источников можно сделать вывод, что именно в Казахском ханстве эта традиция доверять суд не только знатным и влиятельным главам родов, но и лицам, известным своей справедливостью и знанием степных обычаев, получила наибольшее распространение. И эту тенденцию не могли игнорировать казахские ханы. Апогеем влияния выборных судей -биев - в казахской политико-правовой жизни стало составление свода законов «Жеты жаргы» («Семь установлений») в правление Тауке-хана (1680-1715) на рубеже XVII-XVШ вв. К составлению этого свода он, в ущерб своим многочисленным родичам-султанам, привлек трех наиболее влиятельных биев - Толе-бия от Старшего жуза, Казыбек-бия - от Среднего и Айтеке-бия от Младшего [Зиманов, 2008, с. 43-44, 163].
Этот законодательный свод демонстрирует признание и санкционирование многих норм обычного права в качестве общеобязательных правил поведения в масштабе всего казахского ханства - что, в общем-то, было характерно для тюр-ко-монгольских обществ XVI-XVШ вв., в условиях упадка авторитета ханской власти и необходимости поиска новых факторов признания и поддержки со стороны своих подданных [см. подробнее: Почекаев, 2016, с. 188-203]. Следствием этого процесса стало подчинение нормам вновь созданного степного законодательства и самих Чингизидов, прежде фактически стоявших над законом - правда, больше в отношении права требовать возмещения причиненного им ущерба, нежели несения ответственности ими самими. Таким образом, у нас нет оснований считать, что даже после принятия и введение в действие «Жеты жаргы» право судить Чингизидов было предоставлено биям2. Точно так же ханы и султаны не были
1 Несомненно, в еще большей степени были автономны судьи ногайских родоплеменных объединений, в связи с чем остается открытым вопрос, в какой мере вмешивались в их деятельность сераскер-султаны из крымского ханского рода Гиреев, в руках которых номинально сосредотачивалась вся полнота административной и судебной власти над соответствующими ногайскими ордами, признававшими власть Крымского ханства [см.: Сень, 2020, с. 399-400].
2 Подобное предположение высказывает Ж.С. Мажитова, однако при этом в качестве доказательства ссылается именно на казус султана Барака [Мажитова, 2016, с. 328]. Между тем в дошедших до нас сведениях о законах хана Тауке, которые воспроизвел на основе сведений российских исследователей конца ХУШ-начала XIX в. А.И. Левшина и Г.И. Спасского и тщательно проанализировал Т.И. Султанов [Кляшторный, Султанов, 1992, с. 315-324], нет ни слова о предоставлении биям или другим представителям «черной кости» права решать судьбу потомков «Золотого рода».
подсудны ни судам беков, ни шариатским судам в других государствах Джучи-дов рассматриваемого периода [Калашников, 2013, с. 25; Михалон Литвин, 1994, с. 69-70].
Однако процесс снижения авторитета ханов и султанов в Казахской степи и, соответственно, возрастания роли родоплеменных предводителей, биев и батыров продолжался и в XVIII в. Ханы и султаны подорвали свой престиж тем, что были вынуждены признавать зависимость от иностранных властителей - правителей Джунгарского ханства, затем - Российской империи, а со второй половины XVIII в. еще и империи Цин, предоставляя им заложников, что прямо свидетельствовало об их несамостоятельности, отсутствии суверенной власти. В результате распада Казахского ханства на отдельные жузы стали появляться ханы не только над жуза-ми, но и по несколько претендентов на трон одновременно внутри каждого из них. Нечего говорить, что в подобных условиях власть таких ханов могла существенно уступать влиянию авторитетных родоплеменных вождей и степных судей, в результате чего процесс на основе степного обычного права составлял весьма успешную конкуренцию ханскому суду золотоордынской эпохи.
Неудивительно, что когда власти Российской империи в 1730-е гг. приняли в подданство сначала Младший жуз, а затем и Средний, они не могли игнорировать эту тенденцию и увидели возможность укрепления своих позиций в Казахской степи в числе прочего и путем установления контактов с родоплеменной знатью из «черной кости», с которыми взаимодействовали напрямую, зачастую игнорируя их номинальное подчинение тому или иному хану-Чингизиду. Неслучайно для привлечения на свою сторону влиятельных биев и батыров имперские власти решили восстановить уже довольно давно не использовавшийся в Казахской степи титул тарханов, который отныне жаловался не ханами, а уже имперской администрацией [см. подр.: Почекаев, 2016, с. 164-170]1.
Роль биев в судебной сфере также принималась во внимание российской администрацией: уже упомянутый выше И.И. Неплюев обращался в Санкт-Петербург с предложением о создании пограничного суда с участием представителей ханского рода и влиятельных «старшин» [Васильев, 2020, с. 219]. Эта идея, как известно, была реализована О.А. Игельстромом, который в середине 1780-х гг. организовал такой Пограничный суд, причем с согласия императрицы Екатерины II включил в него именно родоплеменных предводителей «черной кости», поскольку султаны-Чингизиды демонстративно отказались участвовать в работе этого учреждения [Лапин, 2012, с. 228-233].
Таким образом, султан Барак, решившись прибегнуть к суду биев, учитывал и значение этих деятелей в глазах населения Казахской степи, и особенности их статуса в отношениях с Российской империей - новым сюзереном казахских жузов.
1 Значение таких влиятельных представителей родов и племен, их роли в развитии российско-казахских отношений на раннем этапе нашло отражение, в частности, в исследованиях И.В. Ерофеевой, посвященных отдельным из таких деятелей [Ерофеева, 2013; Ерофеева, 2017].
Последнее было весьма важным, поскольку оренбургская администрация, не выказывая намерений преследовать Барака за убийство Абулхаира, тем не менее не спешила и оказывать ему поддержку. В этих обстоятельствах решение суда биев в пользу подсудимого могло вернуть султану расположение как населения Казахской степи, так и имперских пограничных властей.
Согласно степным обычаям, сами участники гражданского или уголовного дела имели право выбрать себе судью-посредника - благо число биев в Казахской степи всегда было довольно значительным [Валиханов, 1985, с. 87-88]. Учитывая высокий статус самого подсудимого, тот факт, что жертвой оказался не менее высокопоставленный правитель, а также принадлежность убийцы и убитого к разным жузам1, в состав суда вошли не один и не два, а целых четыре бия из родоплеменных подразделений, входивших в состав обоих жузов. Это должно было способствовать авторитетности и легитимности их решения в глазах населения и российской администрации. Исходя из этих соображений, могущественный султан, которого оренбургский губернатор И.И. Неплюев называл «наисильнейшим и многолюдным» правителем [Джунджузов, 2021, с. 114], выразил готовность полностью подчиниться их решению: «...как-де они уже сами изволить присудят, или взять имение ево, или самому ему голову отрубят, что де в их воле состоит» [Казахско-русские отношения, 1961, № 166, с. 427; см. также: Джунджузов, 2021, с. 117; Касымбаев, 1999, с. 98].
Валиханов Ч.Ч., упоминая суд над Бараком, ошибочно указал в числе судей вышеупомянутых советников хана Тауке - Толе-бия и Айтеке-бия [Валиханов, 1985, с. 88], и последующие историки не раз повторяли его ошибку. Между тем действительный состав суда был не только хорошо известен самим казахам, но и нашел документальное закрепление в свидетельстве российского современника - переводчика Я. Гуляева, лично побывавшего в Казахской степи во время этого суда. В качестве судей были избраны три представителя поколения Алимулы, входившего в Младший жуз - бии Каратока из рода торткара, Козанай и Мамет-аталык из рода караке-сек, а также Олжебай (Утебай) из рода баганалы поколения Найман, входившего в состав Среднего жуза [Казахско-русские отношения, 1961, № 166, с. 427; см. также: Ерофеева, 2007, с. 401-402; Касымбаев, 1999, с. 98].
Исследователи справедливо отмечают практически полное отсутствие сведений о данном судебном разбирательстве (что, возможно, и стало одной из причин отсутствия специальных исследований, посвященных ему) [Касымбаев, 1999, с. 99]. Тем не менее, некоторые его элементы могут быть реконструированы на основе дошедших до нас сведений. Прежде всего, дело рассматривалось без участия представителей потерпевшей стороны: члены семейства погибшего хана Абулхаира
1 Султанов Т.И. вполне обоснованно утверждает, что ханы и султаны из рода Чингис-хана стояли над родоплеменными объединениями и не входили ни в одно из них [Кляшторный, Султанов, 1992, с. 347], однако фактически они нередко были связаны с тем или иным из них - так, Абулхаир стал ханом Младшего жуза, а власть султана Барака традиционно признавал ряд родов Среднего жуза.
вряд ли были приглашены, да и сомнительно, что они, даже получив приглашение, явились бы на суд: они делали ставку на силовой вариант наказания Барака путем вооруженного нападения на него, а по некоторым сведениям - вынашивали и намерение отравить султана. В результате сложилась довольно странная ситуация с точки зрения судебного процесса: султан Барак формально-юридически предстал перед судом по обвинению в убийстве, однако, принимая во внимание тот факт, что он сам инициировал разбирательство, фактически он стал в положение истца, стремившегося опровергнуть выдвинутое против него обвинение. Соответственно, процесс носил состязательный характер, и у Барака имелись возможности как узнать предъявляемые ему обвинения, так и опровергнуть их.
Кто именно выдвигал обвинение - судьи или свидетели, - сведений не сохранилось. Однако известно, какие аргументы в свою защиту привел сам султан -их приводит в своем отчете по итогам поездки в Казахскую степь переводчик Я. Гуляев. Первый из них касался самого факта убийства, причем, по словам Барака, погибший хан сам был виноват в случившемся: «Я де Абулхаир-хана убил по притчине такой, что-де он был плут, и много-де делал плутовство, да и мне-де он учинил воровство такое, что пограбил присланной ко мне от зятя моего ис Хивы на трех верблюдах товар»1. Второй же довод султана Барака был призван объяснить истоки вражды и соперничества между ним и Абулхаиром: «нашу де фамилию называют Тогимшигайской, а ево де, Абулхаирханская, фамилия называется Бюлякайкоянская, и ево де род против нашего силою не будет, ибо де наша фамилия честная и многолюдная» [Казахско-русские отношения, 1961, № 166, с. 427]. Речь шла о том, что Барак представлял собой старшую ветвь правящего рода - от Шигая, возводившего происхождение к второму сыну Джанибе-ка - родоначальника казахских ханов; Абулхаир же являлся потомком Болекея -девятого сына Джанибека. По какой причине султан решил упомянуть это на суде - не вполне понятно: то ли он посчитал факт родовой вражды смягчающим обстоятельством, то ли, будучи уверенным в оправдательном приговоре, уже рассчитывал выдвинуть свою кандидатуру на ханский трон и сослался на свое старшинство в надежде, что его предпочтут наследникам Абулхаира. Как бы то ни было, судьи вынесли решение в пользу султана Барака, признав его невиновным в совершенном убийстве.
Впрочем, состав суда биев вызывал и продолжает вызывать противоречивые мнения и оценки как современников, так и последующих исследователей. Дело в том, что три бия от Младшего жуза входили в роды, признававшие власть хана Батыра - союзника султана Барака, к тому же, как принято считать, выступившего подстрекателем убийства Абулхаира (с наследниками которого Батыр в течение долгих лет соперничал за ханский трон в Младшем жузе). Что касается Олжебая, то
1 Вероятно, этот довод не был воспринят как убедительный ни казахами, ни российской администрацией. Неслучайно годом позже Толе-бий, представитель Старшего жуза, поддержавший Барака, уверял представителей оренбургской администрации, что Барак... вообще не убивал Абулхаира, а приехал на место преступления, когда его подданные уже умертвили хана.
он входил в род, признававший своим правителем. самого султана Барака1! Более того, из доклада губернатора И.И. Неплюева в Коллегию иностранных дел вытекало, что этот Олжебай и сам по себе был «ближний», «верной и надежной человек» султана [Материалы., 1948, № 19, с. 319, 321].
В связи с этим исследователи высказывают прямо противоположные мнения относительно последствий судебного разбирательства. Так, И.В. Ерофеева, подчеркивая зависимость выбранных судей-биев от султана Барака, утверждает, что принятое ими решение многие представители казахской правящей элиты не сочли законным, и в результате султану пришлось вновь откочевывать, чтобы не стать жертвой семейства Абулхаира и его приверженцев [Ерофеева, 2007, с. 402; Касымбаев, 1999, с. 99; ср.: Вяткин, 1941, с. 154].
С другой стороны, Ж.К. Касымбаев полагает, что, даже будучи подданными султана Барака и его союзника хана Батыра, четыре бия прежде всего являлись народными судьями, пользовавшимися уважением и доверием, и вряд ли позволили бы себе уронить свою репутацию, вынеся изначально несправедливое и необоснованное решение [Касымбаев, 1999, с. 96]. В пользу этого мнения говорит тот факт, что вскоре после оправдательного приговора султан Барак приобрел большое число новых приверженцев - до 3 000 кибиток, из которых он набрал до 5 000 воинов, уже способных противостоять возможному нападению сыновей хана Абулхаира. Более того, в начале следующего, 1749 г. казахи ряда родов Среднего и Старшего жузов провозгласили его своим ханом - это уже прямо свидетельствовало о признании его невиновности в глазах новых подданных [Витевский, 1895, с. 721]. Правда, его правление оказалось не слишком продолжительным: в марте 1750 г. он скоропостижно скончался - как полагали, был отравлен по приказу либо джунгарского хунтайджи, либо семейства Абулахир-хана [Вяткин, 1941, с. 154].
В заключение отметим, что сам факт обращения султана-Чингизида к суду биев свидетельствует о существенном повышении статуса народных судей в Казахской степи - до такой степени, что потомок Чингис-хана с готовностью пошел на нарушение монгольской имперской и золотоордынской традиции о подсудности членов «Золотого рода» лишь собственным сородичам. Вместе с тем вынесение судом биев оправдательного приговора, последовавшее за ним увеличение числа приверженцев и, наконец, возведение в ханское достоинство позволяют утверждать, что этот шаг султана Барака был вполне логичным и оправданным в новых политических и правовых условиях, сложившихся в Казахской степи в первой половине XVIII в.2
1 Также нельзя не отметить, что далеко не все из членов указанного суда пользовались значительным авторитетом в Казахской степи: например, в сравнительно недавно вышедшей антологии «Древний мир права казахов» в числе выдающихся казахских биев упомянут только один из них - Мамет-аталык (1704-1769) [Казактын ата зандары, 2004, с. 262-263].
2 Например, В.Н. Витевский одобрительно отмечает, что своим решением «ловкий Барак не только успел успокоить киргизцев, а сумел даже в некоторой степени снискать их расположение» [Витевский, 1895, с. 720].
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Акчурин М., Ишеев М., Абдиев А. Эпоха татарских князей в Мещере (XV-XVII века). Казань: Ин-т истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2021. 316 с. Аметка Ф.А. Судебная власть в Крымском ханстве в конце XV-середине XVIII вв. // Причерноморье, Крым, Русь в истории и культуре. Материалы II Судакской международной конференции (12-16 сентября 2004 г.). Ч. II. Киев; Судак: Академпериодика, 2004. С. 6-15.
Валиханов Ч.Ч. Записка о судебной реформе // Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Т. 4. Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985. С. 77-104.
Васильев Д.В. Рождение империи. Юго-Восток России: XVIII-первая половина XIX в. СПб.: Дмитрий Буланин, 2020. 608 с.
Вельяминов-Зернов В.В. Исторические известия о киргиз-кайсаках и сношениях России со Средней Азией со времени кончины Абул-Хайыр хана (1748-1765 гг.) // Букеевской Орде 200лет. 1 книга. Алматы: Олке, 2001. С. 7-161. Витевский В.Н. И.И. Неплюев и Оренбургский край в прежнем его составе до 1758 г. Вып. 4. Казань, 1895. С. 617-844.
Вяткин М. Очерки по истории Казахской ССР. М.: Госполитиздат, 1941. 367 с. Джунджузов С.В. Оренбургский губернатор И.И. Неплюев и российская политика умиротворения казахской знати после смерти хана Абулхаира (1748-1750 гг.) // Вестник Оренбургского государственного педагогического университета. 2021. № 1 (37). С. 113-123.
Добросмыслов А.И. Тургайская область (Исторический очерк) // Известия Оренбургского отдела Императорского Русского географического общества. 1901. № 15. С. 1-124.
Ерофеева И.В. «Между всеми старшинами знатнейший». Первый казахский тархан Жанибек Кошкарулы. Алматы: Б.и., 2013. 308 с.
Ерофеева И.В. Рыцарь звания чести. Казахский батыр Бокенбай Карабатырулы. Алматы: Service Press, 2017. 325 с.
Ерофеева И.В. Хан Абулхаир: полководец, правитель, политик. 3-е изд., испр. и доп. Алматы: Дайк-Пресс, 2007. 456 с.
Зиманов С.З. Казахский суд биев-уникальная судебная система. Алматы: Атамура, 2008. 224 с.
Ибрагимов Н. Ибн Батута и его путешествия по Средней Азии. М.: Наука, 1988. 128 с. Казактын ата зандары. Древний мир права казахов. Гл. ред. С.З. Зиманов. Т. III. Алматы: Жет жаргы, 2004. 616 с.
Казахско-русские отношения в XVI-XVIII веках (сборник документов и материалов). Алма-Ата: Академия наук Казахской ССР, 1961. 741 с.
Калашников В.М. Британский взгляд на Крым (хроники, мемуары, дневники XVII-первой четверти XIX столетия). Днепропетровск: Б.и., 2013. 349 с.
Касымбаев Ж.К. Государственные деятели казахских ханств XVIII в. Т. 1. Алматы: БЫм, 1999. 288 с.
Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Казахстан. Летопись трех тысячелетий. Алматы: Рауан, 1992. 379 с.
Лапин Н.С. Деятельность О.А. Игельстрома в контексте казахско-российских взаимоотношений (1780-е-1790-е гг.). Астана: Сарыарка, 2012. 384 с. Мажитова Ж.С. Институт биев в российской и казахской историографии: компаративный анализ (XVIII-начало XXI вв.). Дисс. ... докт. ист. наук. М.: Б.и., 2016. 553 с. Материалы по истории Казахской ССР. Т. II. Ч. 2 (1741-1751 гг.). Под ред. М.П. Вят-кина. Алма-Ата: Изд-во АН Казахской ССР 1948. 457 с.
Мирза Мухаммад Хайдар. Тарих-и Рашиди. Введ., пер. с перс. А. Урунбаева, Р.П. Джа-лиловой, Л.М. Епифановой; прим. и указ. Р.П. Джалиловой, Л.М. Епифановой. Ташкент: Фан, 1996. 726 с.
МихалонЛитвин. О нравах татар, литовцев и московитян. Пер. В.И. Матузовой; отв. ред. А.Л. Хорошкевич. М.: Изд-во Московского ун-та, 1994. 151 с. Мухамедьяров Ш.Ф. Социально-экономический и государственный строй Казанского ханства (XV-первая половина XVI вв.). Казань: Ихлас, 2012. 276 с. Почекаев Р.Ю. Правовая культура Золотой Орды (историко-правовые очерки). М.: Юрлитинформ, 2015. 312 с.
Почекаев Р.Ю. Чингизово право: правовое наследие Монгольской империи в тюрко-татарских ханствах и государствах Центральной Азии. Казань: Татарское книжное изд-во, 2016. 311 с.
Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. I. Кн. 2. Пер. с перс. О.И. Смирновой; прим. Б.И. Панкратова и О.И. Смирновой, ред. А.А. Семенов. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. 316 с.
Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. Пер. с перс. Ю.П. Верховского; прим. Ю.П. Верховского и Б.И. Панкратова, ред. И.П. Петрушевский. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1960. 253 с.
Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. III. Пер. с перс. А.К. Арендса; ред. А.А. Рома-скевич, Е.Э. Бертельс, А.Ю. Якубовский. М.; Л.: Изд-во АН СССР 1946. 340 с. Рустемов О.Д. Проблемы в изучении крымских судебных реестров XVII-XVIII вв. // Золотоордынское обозрение. T. 4. 2016. № 3. С. 602-615. Сень Д.В. Русско-крымско-османское пограничье: пространство, явления, люди (конец XVII в.-XVIII в.): Избранные труды. Отв. ред. В.В. Трепавлов. Ростов-на-Дону: Альтаир, 2020. 420 с.
Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. I: Извлечения из сочинений арабских. СПб.: Изд. графа С.Г. Строганова, 1884. 564 с. Фукс С.Л. Очерки истории государства и права казахов в XVIII и первой половине XIX в. Подгот. текста под общ. ред. С.Ф. Ударцева. Астана: Юридическая книга, 2008. 816 с.
Худяков М. Очерки по истории Казанского ханства. Казань: Государственное изд-во, 1923. 302 с.
REFERENCES
Akchurin M., Isheev M., Abdiev A. Epokha tatarskikh knyazey vMeshchere (XV-XVII veka) [Epoch of Tatar princes in Meshyora (15th-17th centuries)]. Kazan: Institute of history named after Sh. Mardzhani Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan, 2021. 316 p. (in Russian).
Ametka F.A. Sudebnaya vlast' v Krymskom khanstve v kontse XV-seredine XVIII vv. [Judicial authority in the Crimena Khanate at the end of 15th-mid of 18th centuries], in Prichernomor'e, Krym, Rus' v istorii i kul'ture. Materialy II Sudakskoy mezhdunarodnoy konferentsii (12-16 sentyabrya 2004 g.) [Black Sea region, Crimea, Russia in the history and culture. Proceedings of the 2nd Sudak international conference (September 12-16, 2004]. Pt. 2. Kiev; Sudak: Akademperiodika, 2004. Pp. 6-15 (in Russian). Valikhanov Ch.Ch. Zapiska o sudebnoy reforme [Note on the judicial reform], in Valikhanov Ch.Ch. Sobranie sochineniy vpyati tomakh [Collected works in five volumes]. Vol. 4. Alma-Ata: Chief edition of the Kazakh Soviet encyclopedia, 1985. Pp. 77-104 (in Russian).
Vasil'ev D.V. Rozhdenie imperii. Yugo-Vostok Rossii: XVIII-pervaya polovina XIX v.
[The birth of the empire. South-East of Russia: 18th-first half o the 19th century].
St. Petersburg: Dmitriy Bulanin Publ., 2020. 608 p. (in Russian).
Vel'yaminov-Zernov V.V. Istoricheskie izvestiya o kirgiz-kaysakakh i snosheniyakh Rossii
so Sredney Aziey so vremeni konchiny Abul-Khayyr khana (1748-1765 gg.) [Historical
information on Kyrgyz-Kaysak and contacts of Russia with the Central Asia since the
death of Abulkhair Khan (1748-1765)], in Bukeevskoy Orde 200 let. [200 years of Bukey
Horde]. Book 1. Almaty: Olke Publ., 2001. Pp. 7-161 (in Russian).
Vitevskiy V.N. I.I. Neplyuev i Orenburgskiy kray vprezhnem ego sostave do 1758 g.
[I.I. Neplyuev and the Orenburg Region in its former status until 1758]. Iss. 4. Kazan, 1895.
Pp. 617-844 (in Russian).
Vyatkin M. Ocherkipo istorii Kazakhskoy SSR [Essays on the history of Kazakh SSR]. Moscow: Gospolitizdat, 1941. 367 p. (in Russian).
Dzhundzhuzov S.V. Orenburgskiy gubernator I.I. Neplyuev i rossiyskaya politika umirotvoreniya kazakhskoy znati posle smerti khana Abulkhaira (1748-1750 gg.) [Orenburg Givernor I.I. Neplyuev and the Russian policy of pacifying the Kazakh nobility after the deat of Khan Abulkhair (1748-1750)], in Vestnik Orenburgskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. 2021. No. 1(37). Pp. 113-123 (in Russian).
Dobrosmyslov A.I. Turgayskaya oblast' (Istoricheskiy ocherk) [Turgay Province (Historical essay)], in Izvestiya Orenburgskogo otdela Imperatorskogo Russkogo geograficheskogo obshchestva. 1901. No. 15. Pp. 1-124 (in Russian).
Erofeeva I.V. "Mezhdu vsemi starshinami znatneyshiy". Perviy kazakhskiy tarkhan Zhanibek Koshkaruly ["The noblest among all elders" The first Kazakh tarkhan Zhanibek Koshkaruly]. Almaty: S.n., 2013. 308 p. (in Russian).
Erofeeva I.V. Rytsar'zvaniya chesti. Kazakhskiy batyr Bokenbay Karabatyruly [The knight of the honor title. Kazakh batyr Bokenbay Karabatyruly]. Almaty: Service Press, 2017. 325 p. (in Russian).
Erofeeva I.V. Khan Abulkhair: polkovodets, pravitel', politik [Khan Abulkhair: commander, ruler, politician], 3rd ed., rev. and suppl. Almaty: Dayk-Press, 2007. 456 p. (in Russian).
Zimanov S.Z. Kazakhskiy sud biev - unikal'naya sudebnaya sistema [Kazakh court of biys - unique judicial system]. Almaty: Atamura Publ., 2008. 224 p. (in Russian).
Ibragimov N. Ibn Batuta i egoputeshestviya po SredneyAzii [Ibn Batuta and his travel in the Central Asia]. Moscow: Nauka, 1988. 128 p. (in Russian). Kazaktyn ata zandary. Drevniy mir prava kazakhov [Ancient world of Kazakh law]. Ed. by Zimanov S.Z. Vol. III. Almaty: Zheti zhargy Publ., 2004. 616 p. (in Russian). Kazakhsko-russkie otnosheniya v XVI-XVIII vekakh (sbornik dokumentov i materialov) [Kazakh-Russian rrlations in 16th-18th centuries]. Alma-Ata: Acasemy of Sciences of Kazakh SSR Press, 1961. 741 p. (in Russian).
Kalashnikov V.M. Britanskiy vzglyad na Krym (khroniki, memuary, dnevniki XVII-pervoy chetverti XIX stoletiya) [British view on the Crimea (chronicles, memoirs, diaries of 17th-first quarter of 19th century]. Dnepropetrovsk: S.n., 2013. 349 p. (in Russian).
Kasymbaev Zh.K. Gosudarstvennye deyateli kazakhskikh khanstv XVIII v. [Statesmen of Khazakh khanates of the 18th century]. Vol. 1. Almaty: Bilim Publ., 1999. 288 p. (in Russian).
Klyashtorniy S.G., Sultanov T.I. Kazakhstan. Letopis' trekh tysyacheletiy [Kazakhstan. Chronicle of three millennia]. Almaty: Rauan Publ., 1992. 379 p. (in Russian). Lapin N.S. Deyatel'nost' O.A. Igel'stroma v kontekste kazakhsko-rossiyskikh vzaimootnosheniy (1780-e-1790-e gg.) [Activity of O.A. Igelstrom within the context of Kazakh-Russian interrelations (1780s-1790s]. Astana: Saryarka Publ., 2012. 384 p. (in Russian).
Mazhitova Zh.S. Institut biev v rossiyskoy i kazakhskoy istoriografii: komparativniy analiz (XVIII-nachalo XXI vv.) [Biys' institution in the Russian and Kazakh historiography: comparative analysis (18th-beginning of 21st centuries]. Doctor of Sciences (history) thesis. Moscow: S.n. , 2016. 553 p. (in Russian).
Materialy po istorii Kazakhskoy SSR [materials on history of Kazakh SSR] Vol. II. Part 2 (1741-1751). Ed. by Vyatkin M.P. Alma-Ata: Academy of Science of Kazakh SSR Press, 1948. 457 p. (in Russian).
Mirza Mukhammad Khaydar. Tarikh-i Rashidi. Intr. and transl. from Pers. by A. Urunbaev, R.P. Dzhalilova, L.M. Epifanova; notes and index by R.P. Dzhalilova, L.M. Epifanova. Tashkent: Fan Publ., 1996. 726 p. (in Russian).
Mikhalon Litvin. O nravakh tatar, litovtsev i moskovityan [On customs of Tatars, Lithuanians and Muscovites]. Transl. by V.I. Matuzova; ed. by A.L. Khoroshkevich. Moscow: Moscow State University Press, 1994. 151 p. (in Russian).
Mukhamed'yarov Sh.F. Sotsial'no-ekonomicheskiy i gosudarstvenniy stroy Kazanskogo khanstva (XV-pervaya polovina XVI vv.) [Social-economic and political structure of Kazan Khanate (15th-first half of 16th centuries)]. Kazan: Ikhlas Publ., 2012. 276 p. (in Russian).
Pochekaev R.Yu. Pravovaya kul'tura Zolotoy Ordy (istoriko-pravovye ocherki) [Legal culture of the Golden Horde (historical and legal essays]. Moscow: Yurlitinform Publ., 2015. 312 p. (in Russian).
Pochekaev R.Yu. Chingizovo pravo: pravovoe nasledie Mongol'skoy imperii v tyurko-tatarskikh khanstvakh i gosudarstvakh Tsentral'noy Azii [Chinggis' law: legal heritage of the Mongol Empire in the Turkic-Tatar khanates and states of the Central Asia]. Kazan: Tatarskoe Booking Press, 2016. 311 p. (in Russian).
Rashid ad-Din. Sbornik letopisey [Collected chronicles]. Vol. 1. Book 2. Transl. form Pers. by O.I. Smirnova; notes by. B.I. Pankratov and O.I. Smirnova; ed. by A.A. Semenov. Moscow; Leningrad: Academy of Sciences of USSR Press, 1952. 316 p. (in Russian). Rashid ad-Din. Sbornik letopisey [Collected chronicles]. Vol. 2. Transl. from Pers. by Yu.P. Verkhovskiy, notes by Yu.P. Verkhovskiy and B.I. Pankratov, ed. by I.P. Petrushevskiy. Moscow; Leningrad: Academy of Sciences of USSR Press, 1960. 253 p. (in Russian).
Rashid ad-Din. Sbornik letopisey [Collected chronicles]. Vol. 3. Trans. from Pers. by A.K. Arends, ed. by A.A. Romaskevich, E.E. Bertel's, A.Yu. Yakubovskiy. Moscow; Leningrad: Academy of Sciences of USSR Press, 1946. 340 p. (in Russian). Rustemov O.D. Problemy v izuchenii krymskikh sudebnykh reestrov XVII-XVIII vv. [Problems of the study of the Crimean court registers of the 17th-18th centuries], in Golden Horde Review. 2016. Vol. 4. No. 3. Pp. 602-615 (in Russian). Sen' D.V. Russko-krymsko-osmanskoe pogranich'e: prostranstvo, yavleniya, lyudi (konets XVII-XVIII v.): Izbrannye trudy [Russian-Crimean-Ottoman borderland: areas, phenomena, people (ending of the 17th-18th centuries]. Ed. by V.V. Trepavlov. Rostov-na-Donu: Al'tair Publ., 2020. 420 p. (in Russian).
Tizengauzen V.G. Sbornik materialov, otnosyashchikhsya k istorii Zolotoy Ordy. T. I: Izvlecheniya iz sochineniy arabskikh [Collected materials related to the history of the Golden Horde. Vol. 1: Extracts from Arabian works]. St. Petersburg: Publ. by Count S.G. Stroganov, 1884. 564 p. (in Russian).
Fuks S.L. Ocherki istorii gosudarstva i prava kazakhov v XVIII i pervoy polovine XIX v. [Essays on history of state and law of Kazakh in 18th-first half of 19th century]. Ed. by S.F. Udartsev. Astana: Yuridicheskaya kniga Publ., 2008. 816 p. (in Russian). Khudyakov M. Ocherki po istorii Kazanskogo khanstva [Essays on history of Kazah Khanate]. Kazan: State Press, 1923. 302 p. (in Russian).
Статья принята к публикации 22.12.2021
