CC BY
303
УДК 34.037
СУБЪЕКТЫ АКТИВНОЙ ЛЕГИТИМАЦИИ ПО ВИНДИКАЦИОННОМУ ИСКУ
THE ACTIVE LEGITIMATION SUBJECTS OF THE VINDICATION С. А. КРАСНОВА (S. A. KRASNOVA)
Статья посвящена определению круга лиц, управомоченных на предъявление виндикационного иска, с учётом положений проекта изменений ГК РФ и материалов судебной практики.
Ключевые слова: виндикация; субъекты вещных прав; титульный владелец.
The article is dedicated to finding out the persons, who have right to apply vindication, with taking into account the draft changes to Civil Code of the Russian Federation and legal practice.
Key words: vindication; the subjects of property rights; the title possessor.
I. Обладатели вещных прав
Субъектом активной легитимации, или управомоченным на истребование вещи из незаконного владения лицом, является собственник, утративший владение вещью (ст. 301 ГК РФ). Возможность применения вещно-правовых способов защиты признаётся действующим законодательством также за обладателями ограниченных вещных прав (п. 4. ст. 216 ГК РФ). Согласно ст. 305 ГК РФ право предъявления виндикационного и негаторного исков принадлежит лицу, хотя и не являющемуся собственником, но владеющему имуществом на праве пожизненного наследуемого владения, хозяйственного ведения, оперативного управления либо по иному основанию, предусмотренному законом или договором. Опираясь на данное правило, большинство цивилистов рассматривают обладателей иных вещных прав в качестве субъектов активной легитимации по виндикационному иску [1].
Представляется, что эта позиция вполне обоснованна: требования обладателей иных вещных прав аналогичны по своей правовой природе виндикационному притязанию собственника. Общность возможных направлений защиты предопределяется особенностями объекта защиты - субъективного вещного права. Наделение обладателей этих прав
возможностью вещно-правовой защиты обусловлено также направленностью исков указанных лиц на защиту не только своих интересов, но и интересов собственника. В некоторых случаях собственник может быть лишен реальной возможности предъявить вин-дикационый иск либо предъявление иска окажется запоздалым и не достигнет своей цели [2].
Взаимосвязь материально-правовых интересов собственника и обладателя ограниченного вещного права проявляется в ходе судебного разбирательства: в случае предъявления иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения унитарным предприятием или учреждением суд привлекает к участию в деле собственника имущества, переданного в хозяйственное ведение (оперативное управление). И наоборот, в случае предъявления иска собственником суд извещает соответствующее предприятие или учреждение о предъявлении иска в защиту его вещного права [3].
Сходство правовой природы виндикации и требований обладателей иных вещных прав о возврате вещи из незаконного владения прослеживается исторически. Хотя римская виндикация являлась средством защиты исключительно права собственности, узуфруктуарий, эмфитевта и обладатели иных
© Краснова С. А., 2012
вещных прав могли применять иски, созданные претором по аналогии с виндикацией (асйопе8 иШІ8).
Защита ограниченных вещных прав по правилам, установленным для истребования вещи собственником, предусматривается в большинстве зарубежных правовых систем [4]. Таким образом, подобно римскому претору, современный законодатель предоставляет обладателям ограниченных вещных прав возможность применения вещно-правовых средств защиты, аналогичных виндикационному иску собственника. При этом условия применения этих способов защиты и содержание охранительных правоотношений, в которых они реализуются, совпадают с условиями реализации притязания собственника к незаконному владельцу и содержанием виндикационного правоотношения. Всё это даёт основание рассматривать в качестве субъектов активной легитимации иску об истребовании имущества из чужого незаконного владения собственника и обладателей иных вещных прав.
Российское гражданское законодательство устанавливает сравнительно небольшой перечень ограниченных вещных прав, глубина же законодательной проработки вопросов их возникновения, осуществления и прекращения ещё далека от совершенства. Тем не менее в отношении одного из вещных прав - права хозяйственного ведения - правовая регламентация не ограничилась одними лишь нормами Гражданского кодекса и нашла выражение в специальном нормативном акте - Федеральном законе «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» (далее - закон «Об унитарных предприятиях»). Определяя права собственника имущества, закреплённого за предприятием на праве хозяйственного ведения, закон отнес к ним право истребовать имущество унитарного предприятия из незаконного владения (п. 4 ст. 20).
Эта норма вызвала неоднозначную оценку в юридической литературе. В частности, высказываются мнения как о неприменимости ст. 301, 302 ГК РФ (в том числе, и об ограничении виндикации) к случаям нарушения права хозяйственного ведения [5], так и о наличии у собственника права истребовать имущество из незаконного владения
при сохранении такого же права за унитарным предприятием [6].
Правило, предусматривающее право собственника на виндикацию в случае выбытия имущества унитарного предприятия из его владения, вполне согласуется с имеющимися в ГК РФ нормами о вещно-правовой защите. Ведь в ст. 20 закона «Об унитарных предприятиях» отсутствует запрет на предъявление иска об истребовании имущества из незаконного владения предприятиями, не ограничивается круг субъектов активной легитимации. Но даже если бы такое ограничение было установлено, соответствующая норма не подлежала бы применению как противоречащая ст. 216, 305 ГК РФ.
Закрепление права собственника на виндикацию, по-видимому, обусловлено целями принятия специального закона: регламентировать не только деятельность унитарного предприятия как самостоятельного субъекта гражданского права, но и его взаимоотношения с учредителем. Поэтому нет оснований считать, что закон «Об унитарных предприятиях» устанавливает иные, чем ГК РФ, правила о защите права собственности; нормы главы 20 ГК распространяются на отношения по истребованию из незаконного владения имущества, переданного унитарному предприятию на праве хозяйственного, без каких-либо изъятий и исключений (ст. 302).
Судебная практика признаёт в качестве субъекта активной легитимации по виндикационному иску как унитарное предприятие, так и собственника - учредителя [7]. Тем не менее во избежание разночтений представляется целесообразным закрепить непосредственно в Гражданском кодексе право собственника применять вещные иски наряду с обладателем ограниченного вещного права на ту же вещь.
Вместе с тем одной лишь констатации возможности собственника и субъектов иных вещных прав заявлять виндикационные притязания недостаточно - следует нормативно определить соотношение требований указанных лиц. Решение этого вопроса необходимо для предотвращения возможного конфликта между лицами, каждое из которых заинтересовано в восстановлении утраченного владения (один - как собственник вещи, другой -
как её непосредственный владелец). В условиях предполагаемого расширения круга ограниченных вещных прав (а значит, неизбежного увеличения числа их обладателей) [8] данный вопрос приобретает несомненную актуальность.
В ситуации утраты владения вещью, в отношении которой существует несколько вещных прав, происходит столкновение (коллизия) виндикационных притязаний нескольких управомоченных лиц. Возможные варианты соотношения сталкивающихся прав и принципы разрешения коллизии были выработаны римскими юристами. Одним из них является принцип старшинства: в результате столкновения одно право (притязание) признаётся более сильным и не допускает осуществления другого, поскольку оно препятствовало бы осуществлению первого. Таково, в частности, отношение между правом собственности и ограниченными вещными правами, которые признаются более сильными и «стесняют» право собственности. Возможно также, что права равносильны, причём ни одно из них не ограничивает осуществление другого. В этом случае приоритет определяется по принципу praeventio -преимущество имеет субъект, первым осуществивший своё право. Наконец, сталкивающиеся права могут осуществляться одновременно, но реализация одного из них пропорционально ограничивает осуществление другого (пропорциональный принцип) [9].
Несмотря на то, что виндикационные притязания собственника и обладателей ограниченных вещных прав равны по своей юридической силе, наиболее приемлемым способом разрешения их коллизии является принцип старшинства. Поскольку вещь выбывает из фактического обладания унитарного предприятия, учреждения или обладателя иного вещного права, его интерес в восстановлении владения заслуживает предпочтения по отношению к аналогичному интересу собственника. Такая модель взаимоотношений собственника (опосредованного владельца) и лица, получившего вещь во владение от собственника (непосредственного владельца), реализуется в гражданском праве Германии (§ 869 BGB).
Как можно заключить из анализа Постановления Верховного Суда РФ и Высшего
Арбитражного Суда РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22, при рассмотрении споров о возврате имущества из незаконного владения правоприменительная практика исходит из приоритета интереса лица, в чьем владении спорный объект находился в момент утраты. Так, в случае предъявления виндикационного иска собственником имущества, закреплённого на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, суд: а) извещает соответствующее предприятие или учреждение о предъявлении иска в защиту его вещного права; б) исчисляет срок исковой давности с момента, когда о нарушении стало известно обладателю ограниченного вещного права; в) утверждает мировое соглашение или принимает отказ истца от иска, лишь когда согласие выразил как собственник, так и обладатель соответствующего вещного права на имущество. Наконец, в случае доказанности исковых требований присуждение осуществляется в пользу предприятия или учреждения [10].
Принимая в целом предлагаемое в Постановлении решение, следует, тем не менее, сделать несколько замечаний. Во-первых, выраженный в Постановлении подход не обусловлен спецификой исключительно права хозяйственного ведения и права оперативного управления и потому подлежит распространению на все споры, связанные с защитой ограниченных вещных прав [11]. Во-вторых, присуждение спорного имущества в пользу обладателя ограниченного вещного права не должно происходить автоматически: при решении вопроса о возврате вещи следует учитывать наличие (отсутствие) у него интереса в восстановлении утраченного владения. Так, об отсутствии интереса в восстановлении утраченного владения может свидетельствовать отчуждение унитарным предприятием закреплённого на праве хозяйственного ведения имущества в нарушение императивных правил, ограничивающих распоряжение им (продажа недвижимости без предварительного согласия учредителя; отчуждение имущества, необходимого для осуществления основной деятельности предприятия и т. п.).
В то же время нельзя признать бесспорным другое разъяснение высших судебных органов. Согласно абз. 5 п. 7 Постановления
ВС РФ и ВАС РФ № 10/22, если в удовлетворении иска собственнику было отказано, унитарное предприятие, учреждение не вправе обратиться с иском о том же предмете и по тем же основаниям к этому же ответчику. Производство по таким делам подлежит прекращению на основании абз. 3 ст. 220 ГПК РФ или п. 2 ч. 1 ст. 150 АПК РФ [12].
Содержащаяся в разъяснении ссылка на указанные нормы означает, что решению суда об отказе в иске собственника придаётся преюдициальное значение, с чем невозможно согласиться. Закон предусматривает, что обстоятельства, установленные по ранее рассмотренному делу судебным актом, вступившим в законную силу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица (ст. 61 ГПК РФ, ст. 69 АПК РФ).
Однако, как следует из процессуальных норм, суд обязан учитывать установленные ранее вынесенным судебным решением обстоятельства только при рассмотрении спора между теми же лицами. Основанием прекращения производства по делу также является наличие судебного решения по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям, т. е. по тождественному спору. В случае же, когда требование о восстановлении владения заявляет не собственник, ранее уже проигравший виндикационный спор, а обладатель иного вещного права, нет оснований для применения правила ne bis in idem («нельзя дважды об одном и том же»).
Несмотря на уже отмечавшееся сходство виндикационных притязаний собственника и субъектов иных вещных прав, они не являются тождественными (не совпадают объекты защиты и основания этих требований).
В силу коллизии между рассматриваемыми требованиями предъявление виндикационного иска одним из обладателей вещных прав прекращает право другого требовать восстановления утраченного владения. Следовательно, в случае, когда заявлено требование унитарного предприятия о возврате имущества из незаконного владения и имеется вступившее в законную силу судебное решение по виндикационному иску собст-
венника-учредителя к этому же ответчику, суд должен не прекратить производство по делу, а вынести решение об отказе в удовлетворении иска в связи с отсутствием у истца права на истребование имущества.
II. Лица, владеющие имуществом на законном основании (титульные владельцы)
Формулировка ст. 305 ГК РФ порождает ещё один вопрос - следует ли признавать в качестве субъектов активной легитимации по виндикационному иску лиц, владеющих имуществом собственника на основании договора или юридических фактов, названных в законе, т. е. всех титульных владельцев. Соответственно, возможны следующие варианты толкования данного правила:
а) поскольку в качестве примерных оснований (титулов) владения в статье называются ограниченные вещные права, то в качестве иных оснований, дающих право на вещно-правовую защиту, следует также рассматривать ограниченные вещные права;
б) в случае перенесения акцента с перечня оснований владения на заключительную часть правовой нормы: «по иному основанию, предусмотренному законом или договором» - управомоченными на вещно-правовую защиту лиц становятся все законные (титульные) владельцы чужого имущества. Именно этот вариант толкования нормы преобладает в современной цивилистике. Признавая субъектом активной легитимации всякого титульного владельца, авторы учебных изданий и монографических исследований не приводят при этом аргументов в обоснование своей позиции [13].
Правила, аналогичные норме ст. 305, содержатся в гражданском законодательстве ряда государств СНГ (Азербайджан, Казахстан, Беларусь и др.), гражданскому праву которых не известен институт владения и владельческой защиты. В тех же правопо-рядках, где владение получило самостоятельную защиту, лица, владеющие имуществом собственника на основании договора, не являются субъектами активной легитимации по вещным искам, но вправе прибегнуть к владельческой защите.
В дореволюционном гражданском праве России лица, не обладавшие вещными пра-
вами, не признавались управомоченными на применение виндикационного и негаторного исков. В то же время за ними признавалось право на предъявление владельческих исков.
Изменения законодательного подхода к определению круга лиц, управомоченных на вещно-правовую защиту, произошли в советском гражданском законодательстве в связи с упразднением института владения и предоставлением права на предъявление вещных исков нанимателям и залогодержателям (ст. 98, 170 ГК РСФСР 1922 г.). Как следствие, предметом научного исследования многих цивилистов того времени стал вопрос о правовой природе исков указанных лиц, их соотношении с виндикацией. Его решение непосредственно зависело от определения правового основания данных исков.
В конечном итоге мнения учёных разделились. Одни цивилисты рассматривали иск нанимателя и других титульных владельцев как виндикационный, так как общим юридическим основанием для истребования имущества и госоргана, и договорного титульного владельца, и собственника признавалось право владения. При таком подходе все титульные владельцы являются субъектами активной легитимации на виндикацию [14]. Другие правоведы признавали управомоченным на предъявление виндикационного иска только собственника, иски же иных законных владельцев относили к специальным искам вещно-правового типа [15], хотя некоторые авторы усматривали общность юридического основания данных исков с основанием виндикации. Так, В. М. Самойлова называла в качестве общего для данных исков основания правомочие владения, легитимирующее всех титульных владельцев на абсолютную защиту [16].
Многие авторы видели различия требований собственника и иных титульных владельцев не только в их основаниях (право собственности и другие субъективные права), но и в природе (социально-экономической и юридической) [17]. В то же время отмечалось изменение социально-экономического содержания и служебной роли института виндикации в советском гражданском праве, в связи с чем сохранение термина «виндикация» признавалось нецелесообразным [18] и предлагалась его замена на более
широкий по значению - «истребование имущества из незаконного владения» [19]. Этим понятием, по мнению А. В. Венедиктова, охватываются как иски собственников, а равно госорганов, так и иски любого участника, управомоченного на владение имуществом в силу другого правового основания [20]. Разновидностью виндикационного иска считала иски титульных владельцев Р. О. Хал-фина [21].
При принятии Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. была закреплена норма, предусматривавшая право титульных владельцев истребовать имущество из незаконного владения (ст. 29), а затем воспроизведена в ГК РСФСР 1964 г. (ст. 157). Однако распространение вещно-правовой защиты на всех лиц, владеющих на основании закона или договора, не привело к прекращению научной дискуссии о субъектах активной легитимации по виндикационному иску.
Ряд цивилистов называли наряду с собственником в качестве управомоченных на виндикацию лиц, владеющих чужой вещью на законном основании [22]. Другие авторы продолжали видеть различия в правовой природе и основаниях исков собственника и несобственников о возврате вещи из чужого незаконного владения [23]. Наконец, существовала позиция, в соответствии с которой сходство правовой природы виндикационного притязания собственника и внедоговор-ных требований иных законных владельцев объясняется общим для них основанием -владением, но при этом иск титульного владельца о возврате вещи не тождественен виндикационному иску собственника [24].
Как уже упоминалось, в современной цивилистике преобладает мнение, согласно которому истцом по виндикационному иску являются не только обладатели вещных прав, но и лица, владеющие чужим имуществом на основании договора. Между тем в публикациях последних лет господствующая позиция получает критическую оценку [25].
Категория «титульные владельцы» охватывает не только лиц, получающих вещь во владение и пользование для удовлетворения собственных потребностей («пользователей»), но и субъектов, для которых владение является предпосылкой, условием ис-
полнения обязательства по выполнению работ или оказанию услуг (перевозчик, подрядчик, хранитель и др.). В отличие от «пользователей» владельцы данной группы (А. М. Эрделевский называет их условно «держателями») не имеют непосредственного интереса в пользовании имуществом собственника. Более того, собственник-заказчик в любой момент вправе отказаться от исполнения договора в одностороннем порядке. В связи с этим представляется нецелесообразным наделение «держателей» правом истребования имущества по правилам о виндикации от заказчика - собственника, если последний заберет свою вещь до истечения срока действия договора подряда или возмездного оказания услуг [26].
Применение вещно-правовых средств защиты против собственника такими титульными владельцами, как арендаторы, ссудополучатели, наниматели жилых помещений также вызывает сомнения. И не только в связи с наличием между владельцем и собственником обязательственных правоотношений [27], но главным образом из-за различий в правовой природе подлежащих защите субъективных прав. Возможность предъявления вещного иска обладателем ограниченного вещного права обусловлена абсолютным характером правоотношения, в котором обязанность не нарушать вещное право лежит на всех лицах, включая собственника. В обязательственном (регулятивном) правоотношении обязанность возлагается только на то лицо, с которым был заключен договор.
Некоторыми советскими цивилистами и современными авторами распространение вещно-правовой защиты на носителей обязательственных прав объясняется абсолютным характером правомочия владения, входящего в содержание этих прав. Однако придание одному из элементов относительного правоотношения качественно иного свойства противоречит представлению о субъективном праве как о системе взаимосвязанных элементов.
В соответствии со ст. 305 ГК владение получает защиту не как таковое, а в связи с защитой того субъективного права, элементом которого оно является. Следовательно, основанием требования титульного владельца, владеющего чужой вещью на основании до-
говора, выступает соответствующее обязательственное право. Кроме того, если виндикационные требования обладателей ограниченных вещных прав отличаются от виндикационного притязания собственника исключительно объектом защиты, требования лиц, владеющих на основании договора, имеют отличия в содержании и условиях реализации.
Содержанием виндикационного правоотношения являются взаимные обязанности собственника и незаконного владельца по возврату вещи, поступлений от неё и возмещению расходов. Между тем далеко не всякий титульный владелец управомочен на получение доходов в процессе владения. Не имея права требовать возврата плодов и доходов, он не обязан компенсировать понесенные ответчиком необходимые издержки. Можно согласиться с высказанным некоторыми авторами мнением, что, предоставляя всем без исключения титульным владельцам право предъявления вещных исков, действующее гражданское законодательство тем самым в «скрытой» форме защищает владение [28]. Верно определена и причина этого явления: отсутствие в российском гражданском праве института владения и владельческой защиты, что объясняет попытки советской и современной доктрины обосновать возможность защиты владения исключительно петиторными исками. Например, С. В. Моргунов полагает, что в этом нет ничего противного праву, в наличии вещноправовой защиты обязательственных прав находит отражение процесс взаимного проникновения вещных прав в обязательственные, и наоборот, что является одной из особенностей эволюции гражданского права [29].
Представляется всё же, что использование вещно-правовых средств, по своему характеру не предназначенных для защиты прав из относительных правоотношений, -не результат, а причина возникающего в гражданском праве смешения вещных и обязательственных прав, которое не может рассматриваться как положительное явление.
Несоответствие вещно-правовых средств защиты обязательственным по своей природе правам арендатора, хранителя и других лиц, владеющих на основании договора с собственником, и возникающие в связи с этим проблемы применения нормы ст. 305 ГК вы-
звали предложения по изменению законодательства о вещных правах. В частности, Концепция развития гражданского законодательства предусматривает введение владельческой защиты, в связи с чем круг субъектов активной легитимации по вещным искам ограничивается собственниками и обладателями ограниченных вещных прав. Лица, чье владение основано на договоре, управомочены на применение владельческих средств защиты (п. 1.8 Концепции).
До того времени, как это предложение получит воплощение в законе, ст. 305 ГК следует толковать ограничительно: возможность применения вещно-правовых средств защиты против собственника имеется только у обладателей ограниченных вещных прав; титульный владелец - обладатель обязательственного права - управомочен на истребование вещи собственника исключительно от третьих лиц и лишь в случае, если владение утрачено помимо его воли. Право требовать возврата или возмещения доходов при возврате вещи принадлежит лицам, управомоченным на владение и пользование вещью собственника.
III. Незаконные владельцы
Традиционная, сформировавшаяся ещё в римском праве, модель вещно-правовой защиты исключает её применение не только титульными владельцами (за исключением субъектов вещных прав), но и лицами, не обладающими имуществом на правовом основании. Более того, общепризнанным является представление о незаконных владельцах как о субъектах пассивной легитимации по виндикационному иску. В связи с этим нельзя не обратить внимания на правило п. 6 ст. 227 проекта изменений ГК (далее - Проект), согласно которому вещные иски, в том числе виндикация, могут применяться незаконными владельцами в отношении лиц, не обладающих правовым основанием (титулом) на спорное имущество.
Следует отметить, что в Концепции соответствующее предложение отсутствует, и это вполне объяснимо, поскольку одним из основных направлений совершенствования законодательства о вещных правах, провозглашенных её разработчиками, является возврат к традиционной модели вещно-правовой
защиты. Об этом, в частности, свидетельствует ограничение круга управомоченных на применение вещных исков обладателями вещных прав с одновременным введением института владения и владельческой защиты, обеспечивающего восстановление утраченного владения независимо от наличия титула на имущество [30].
Возможность же применения виндикации для восстановления владения лица, не обладающего этим правом (незаконного, беститульного владельца) вызывает следующие возражения. Во-первых, правило п. 6 ст. 227 Проекта вступает в противоречие с одним из базовых принципов совершенствования законодательства о вещном праве -недопустимости применения вещно-правовых способов защиты для защиты иных гражданских прав [31]. Установление запрета на применение титульными владельцами вещных исков с одновременным признанием такой возможности за незаконными владельцами вряд ли можно признать последовательным с точки зрения реализации указанного принципа.
Во-вторых, условием удовлетворения виндикационного притязания, как известно, является представление истцом доказательств принадлежности спорной вещи на праве собственности (ином вещном праве) [32]. Очевидно, что в случае предъявления вещного иска незаконным владельцем такие доказательства не могут быть представлены в связи с отсутствием у истца титула владения. Следует также учитывать, что разграничение средств защиты вещных прав традиционно проводится по условиям применения: если вещно-правовая защита (петиторная) связывается с наличием у истца права на имущество, то владельческая (поссессорная), напротив, не зависит от наличия титула на утраченную вещь. Эти концептуальные отличия владельческой защиты нашли отражение и в Проекте изменений ГК (п. 4 ст. 217).
Единственно возможное объяснение появлению указанной нормы в Проекте - недостаточная проработанность правового регулирования вопросов владельческой защиты. Соответствуя в целом сложившемуся представлению о защите владения как защите фактического состояния принадлежности имущества от самоуправства [33], положения
Проекта в то же время не позволяют однозначно определить правовую природу средств, обеспечивающих восстановление владения. Из названия ст. 216 - «Требование о защите владения» - и её содержания невозможно понять, имеются ли в виду существующие способы защиты, обеспечивающие восстановление утраченного в результате самоуправных действий владения, или новый способ (способы) защиты, входящий в систему средств защиты вещных прав наряду с вещными исками. Распространение вещноправовой защиты на незаконных владельцев даёт основание полагать, что вещные иски (в частности, виндикация) могут использоваться в качестве средств, обеспечивающих защиту владения.
Однако, как уже было показано, существует очевидное различие в сущности и механизмах владельческой и вещно-правовой защиты [34], что не позволяет рассматривать требование о защите владения как родовую категорию, охватывающую существующие вещные иски, а виндикацию - как средство восстановления всякого владения, в том числе незаконного.
Наличие самостоятельных и альтернативных вещным искам средств защиты владения (владельческих исков) делает бессмысленным распространение вещно-правовой защиты (вещных исков) на незаконных владельцев. Предоставление этой категории лиц права применения вещных исков наряду с владельческими вносит противоречия и не-определённость в построение и функционирование системы средств защиты вещных прав, неизбежно вызовет проблемы применения норм о защите владения на практике. В связи с изложенным представляется целесообразным исключить пункт 6 из статьи 217 Проекта.
Таким образом, учитывая общность правовой природы виндикационного притязания собственника и аналогичных требований обладателей ограниченных вещных прав о возврате имущества, их направленность на восстановление владения (что получило легальное закрепление в ст. 305 ГК РФ), de lege lata субъектами активной легитимации по иску об истребовании имущества из чужого незаконного владения следует считать обладателей вещных прав, а также иных титуль-
ных владельцев, утративших владение помимо воли.
1. Гражданское право : учебник : в 3 т. - Т. 1 / отв. ред. А. П. Сергеев, Ю. К. Толстой. - М. : ТК Велби : Проспект, 2004. - С. 554-555 ; Гражданское право. Часть первая : учебник / под ред. В. П. Мозолина. - М. : Юристъ, 2005. - С. 527-528 ; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / под ред. О. Н. Сади-кова. - М. : Инфра, 2005. - С. 785.
2. Хаскельберг Б. Л. Некоторые вопросы гражданско-правовой защиты личной собственности в СССР // Труды Томского госуниверси-тета им. В.В. Куйбышева. - Томск, 1956. -Т. 127. - С. 94.
3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 10/22 от 29 апреля 2010 г. «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» // Вестник ВАС РФ. - 2010. -№ 6. - П. 6, 7.
4. Гражданское право : учебник : в 3 т. - Т. 1 / отв. ред. А. П. Сергеев, Ю. К. Толстой. - М. : ТК Велби : Проспект, 2004. - С. 159 ; Грёш-лер П. Защита права собственности в Германии: теория и практика // Цивилистические исследования : ежегодник гражданского права. - Вып. IV / под ред. Б. Л. Хаскельберга, Д. О. Тузова. - Томск, 2010. - С. 376 и сл. ; Основные институты гражданского права зарубежных стран. Сравнительно-правовое исследование / под ред. В. В. Залесского. - М. : Норма, 2000. - С. 210-292.
5. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалки-на. - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс» ; Степанов В. Г. Унитарное предприятие - пережиток прошлого или жертва несовершенства законодательства // Юрист. - 2003. - № 5. - С. 32.
6. Научно-практический комментарий к Федеральному закону «Об унитарных предприятиях» (постатейный). - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
7. Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 10/22 от 29 апреля 2010 г. «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» // Вестник ВАС РФ. - 2010. -№ 6. - П. 6, 7.
8. Концепция развития гражданского законодательства // Вестник ВАС РФ. - 2009. - № 11.
9. Хвостов В. М. Система римского права. - М., 1996. - С. 86-87.
10. Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 10/22 от 29 апреля 2010 г. «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» // Вестник ВАС РФ. - 2010. -№ 6. - П. 7.
11. Проект изменений Гражданского кодекса РФ.
- иКЬ: http://www.privlaw.ru/index.php7sec-йоп^ =100.
12. Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 10/22 от 29 апреля 2010 г. «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» // Вестник ВАС РФ. - 2010. -№ 6.
13. Бекленищева И. В. Гражданско-правовой договор как основание возникновения абсолютных правоотношений // Цивилистические записки : межвуз. сб. науч. тр. - Вып. 4. - М. : Статут ; Екатеринбург : Институт частного права, 2005. - С. 299-301 ; Белов В. А. Гражданское право. Особенная часть : учебник. -М. : ЦентрЮрИнфоР, 2004. - С. 663 ; Грёш-лер П. Защита права собственности в Германии: теория и практика // Цивилистические исследования : ежегодник гражданского права. - Вып. IV / под ред. Б. Л. Хаскельберга, Д. О. Тузова. - Томск, 2010. - С. 554-555 ; Гражданское право. Часть первая : учебник / под ред. В. П. Мозолина. - М. : Юристъ, 2005. - С. 527-528.
14. Толстой Ю. К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. - Л. : Изд-во ЛГУ, 1955. - С. 199-201.
15. Ерошенко А. А. Гражданско-правовая защита личной собственности в СССР // СГП. - 1968.
- № 6. - С. 48-50 ; Черепахин Б. Б. Виндикационные иски в советском праве // Труды по гражданскому праву. - М. : Статут, 2001. -С. 176.
16. Самойлова В. М. Понятие, осуществление и защита права личной собственности граждан.
- Калинин, 1978. - С. 59.
17. Там же. - С. 62.
18. Арзамасцев А. Н. Охрана социалистической собственности по советскому гражданскому праву. - Л. : Изд-во ЛГУ, 1956. - С. 33.
19. Зимелева М. В. Война и право собственности.
- М., 1948. - С. 127.
20. Венедиктов А. В. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности. - М. ; Л., 1954. - С. 107.
21. Халфина Р. О. Право личной собственности граждан СССР. - М., 1955. - С. 167.
22. Еремеев Д. Ф. Право личной собственности. -М., 1958. - С. 479 ; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / под ред. О. Н. Сади-кова. - М. : Инфра, 2005. - С. 24.
23. Зимелева М. В. Война и право собственности.
- М., 1948. - С. 106 ; Советское гражданское право : учебник : в 2 т. - Т. 1 / под ред. О. А. Красавчикова. - 3-е изд., испр. и доп. -М. : Высш. шк., 1985. - С. 408-409.
24. Малинкович М. Защита прав владельца, не
являющегося собственником // Советская юстиция. - 1968. - № 5. - С. 18 ; Малинкович М. Защита прав титульного владельца-несобст-венника // Учёные записки ВЮЗИ. -
Вып. XIX. - М., 1971. - С. 131.
25. Моргунов С. В. Виндикация в гражданском праве. - М. : Статут, 2006. - С. 44-46 ; Тарасенко Ю. А . О выборе способа защиты прав арендатора // Вестник ВАС РФ. - 2005. - № 5.
- С. 158-168 ; Эрделевский А. М. О защите прав титульного владельца // Закон. - 2004. -№ 2. - С. 32.
26. Эрделевский А . М. О защите прав титульного владельца // Закон. - 2004. - № 2. - С. 32.
27. Моргунов С. В. Виндикация в гражданском праве. - М. : Статут, 2006. - С. 44 ; Тарасенко Ю. А . О выборе способа защиты прав арендатора // Вестник ВАС РФ. - 2005. - № 5.
- С. 168 ; Толстой Ю. К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. - Л. : Изд-во ЛГУ, 1955. - С. 99-101.
28. Толстой Ю. К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. - Л. : Изд-во ЛГУ, 1955. - С. 16, 46.
29. Там же. - С. 45.
30. Иванов А. А. Основные тенденции развития законодательства о вещных правах // Вестник ВАС РФ. - 2010. - № 12. - С. 6 и сл.
31. Проект изменений Гражданского кодекса РФ.
- иКЬ: http://www.privlaw.ru/index.php7sec-гіоп^=100.
32. Концепция развития гражданского законодательства // Вестник ВАС РФ. - 2009. - № 11.
- П. 5, ст. 227.
33. Концепция развития гражданского законодательства // Вестник ВАС РФ. - 2009. - № 11.
- П. 1, ст. 215, 216, п. 4 ст. 217.
34. Маттеи У. Основные положения права собственности. - М. : Юристъ, 1999. - С. 246249, 263 и сл.
