CC BY
67
же новообразованное вследствие внешних факторов и спровоцированное действительностью, потребностью, или сформированные по определенным моделям производные слова от ранее известных.
Исходя из того, что для каждой эпохи характерны свои неологизмы, а в названии данной статьи был озвучен определенный период XX - XXI века, то нам следует проиллюстрировать конкретные примеры неологизмов этого времени.
В целом, если рассматривать эпоху XX века, то можно выделить ряд важнейших событий, произошедших в этот период. Во-первых, в обществе происходили процессы изменения мировоззрения вследствие изменений во всех сфера социума. Научно-технический прогресс, как и определенное количество революций и воин, политические трансформации не могли не найти отражения в языках, в плане появления новых понятий и терминов.
Автомобиль и телефон, самолеты, радио, телевидение, антибиотики, холодильники, компьютеры и микрокомпьютеры, интернет и мобильные телефоны - все эти термины были когда-то неологизмами, но на данный момент таковыми не являются, так как они уже давно перешли в разряд общеупотребительной лексики.
Библиографический список
Касаясь характеристики XXI века, то можно отметить тот факт, что на данный момент происходит активное наполнения, например, русского языка англоязычными словами. Данный процесс обуславливается стремительным развитием новейших технологий, совершения новых открытий и обнаружения новых свойств ранее уже известных веществ. Естественно, все это требует новых названий и новейшей терминологии. Вендинг, гуг-лить, дресс-код, мерчендайзер, ксерокс, айпад, айфон, клининг, ресепшн, фрик, нано технологии и так далее - все это пока что возможно считать неологизмами, но придет время и данные понятия перестанут быть таковыми.
Подводя итоги, стоит отметить, что современная действительность диктует свои правила, привнося изменения как в сам социум, так и в его деятельность, и, соответственно, в языковые системы. Таким образом, неологизмы обновляют и омолаживаю язык, приводя его в соответствие с реалиями окружающего мира, делают его богаче, помогают носителю того или иного языка более точно выражать эмоции и чувства. Процесс пополнения языка неологизмами является постоянным и бесконечным, ибо если развиваемся мы, то и наш язык развивается вместе с нами.
1. Мартине, А. Новое в лингвистике. - М., 1972. - Вып. 6.
2. Сорокин, Ю.С. Словарь русского языка XVIII века / АН СССР Ин-т рус. языка. - СПб., 2005. - Вып. 15.
3. Розенталь, Д.Э. Словарь-справочник лингвистических терминов: пособ. для учителей / Д.Э. Розенталь, М.А. Теленкова. - М., 1976.
4. Болотов, В.И. Структура окказионализмов и их функция в тексте // Актуальные проблемы русского словообразования. - Ташкент, 1982.
5. Вендина, Т.И. Введение в языкознание: учеб. пособ. для педагогических вузов. - М., 2001.
6. Габинская, О.А. Типология причин словотворчества. - Воронеж, 1981.
7. Земская, Е.А. Современный русский язык. Словообразование. - М., 1973.
8. Лыков, А.Г. Русское окказиональное словообразование: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. - М., 1972.
9. Новые слова и значения: словарь-справочник (по материалам прессы и литературы 60-х годов) / под ред. Н.З. Котеловой, Ю.С. Сорокина. - М., 1971. - М., 1973.
10. Новые слова и словари новых слов / отв. ред. Н. З. Котелова. - Л., 1978.
11. Новое в русской лексике. Словарные материалы-78 / под ред. Н.З. Котеловой. - М., 1981.
12. Новое в русской лексике. Словарные материалы-79 / под ред. Н.З. Котеловой. - М., 1982.
13. Новое в русской лексике. Словарные материалы-80 / под ред. Н.З. Котеловой. - М., 1984.
Bibliography
1. Martine, A. Novoe v lingvistike. - M., 1972. - Vihp. 6.
2. Sorokin, Yu.S. Slovarj russkogo yazihka XVIII veka / AN SSSR. In-t rus. yazihka. - SPb., 2005. - Vihp. 15.
3. Rozentalj, D.Eh. Slovarj-spravochnik lingvisticheskikh terminov: posob. dlya uchiteleyj / D.Eh. Rozentalj, M.A. Telenkova. - M., 1976.
4. Bolotov, V.I. Struktura okkazionalizmov i ikh funkciya v tekste // Aktualjnihe problemih russkogo slovoobrazovaniya. - Tashkent, 1982.
5. Vendina, T.I. Vvedenie v yazihkoznanie: ucheb. posob. dlya pedagogicheskikh vuzov. - M., 2001.
6. Gabinskaya, O.A. Tipologiya prichin slovotvorchestva. - Voronezh, 1981.
7. Zemskaya, E.A. Sovremennihyj russkiyj yazihk. Slovoobrazovanie. - M., 1973.
8. Lihkov, A.G. Russkoe okkazionaljnoe slovoobrazovanie: avtoref. dis. ... d-ra filol. nauk. - M., 1972.
9. Novihe slova i znacheniya: slovarj-spravochnik (po materialam pressih i literaturih 60-kh godov) / pod red. N.Z. Kotelovoyj, Yu.S. Sorokina. -M., 1971. - M., 1973.
10. Novihe slova i slovari novihkh slov / otv. red. N. Z. Kotelova. - L., 1978.
11. Novoe v russkoyj leksike. Slovarnihe materialih-78 / pod red. N.Z. Kotelovoyj. - M., 1981.
12. Novoe v russkoyj leksike. Slovarnihe materialih-79 / pod red. N.Z. Kotelovoyj. - M., 1982.
13. Novoe v russkoyj leksike. Slovarnihe materialih-80 / pod red. N.Z. Kotelovoyj. - M., 1984.
Статья поступила в редакцию 15.05.14
УДК 821.161.1
Khalifaevs G.A. STRUCTURAL TYPES OF PHRASEOLOGICAL UNITS IN THE TEXT OF SERVILE EPOS IN LEZGIN. The article examines structural types of phraseological units in the Lezgin people's heroic work of "Servile". The paper deals with the phraseological units with respect to their grammatical structure.
Key words: phraseological unit, structure, structural types, morphological category, combination, lexicon, language system, national heroic epos.
Г.А. Халифаева, соискатель каф. дагестанских языков, Дагестанский гос. университет, г. Махачкала, E-mail: [email protected]
СТРУКТУРНЫЕ ТИПЫ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ В ТЕКСТЕ ЛЕЗГИНСКОГО ЭПОСА «ШАРВИЛИ»
В статье анализируется структурные типы фразеологических единиц в лезгинском народном героическом произведении «Шарвили». В работе рассматриваются фразеологические единицы с точки зрения их грамматической структуры.
Ключевые слова: фразеологизм, структура, структурные типы, морфологический разряд, сочетание, лексика, система языка, народный героический эпос.
Литературный лезгинский язык возник и развивается на основе гюнейского диалекта кюринского наречия, который занимает центральное место на территории распространения языка и в той или иной степени близок почти ко всем остальным диалектам лезгинского языка [1]. Первым лингвистическим трудом, имеющим отношение к лезгинской лексикологии, является монография П.К. Услара по лезгинскому языку [2].
Фразеологизмы в системе языка тесно соприкасаются со словами и словосочетаниями, но между этими языковыми единицами наблюдается существенное различие [3]. Одним из вопросов, стоящих перед изучающими фразеологию, является анализ фразеологических единиц языка с точки зрения их грамматической структуры. Изучение словарного состава эпоса позволяет выявить самые разнообразные слои лексики, в первую очередь, архаизмы и историзмы. Эпос как уникальное явление традиционной народной культуры содержит различные тематические группы лексики. Немаловажным моментом, из-за чего эпос именуется эпосом, являются языковые особенности произведения. Лексические особенности языка лезгинского народного героического эпоса «Шарвили» характеризуются относительно устойчивым содержанием исконной лексики и незначительными вплетениями заимствованных слов. Встречающиеся здесь фразеологизмы, пословицы, поговорки красочно иллюстрируют образность мысли народа, вместе с тем объединяя их в общее духовное богатство лезгинских народов.
По своему грамматическому строению, фразеологические единицы лезгинского языка подразделяются на два больших разряда:
а) имеющие структуру словосочетаний,
б) имеющие структуру предложений.
В зависимости от количества компонентов фразеологические единицы можно делить на две группы: двухкомпонентные и многокомпонентные фразеологические единицы. Двухкомпонен-тные фразеологические единицы по признаку морфологического разряда сочетающихся членов подразделяются структурные типы.
В данной статье анализируются типы фразеологических единиц, встречающиеся в лезгинском героическом эпосе «Шар-вили». Шарвили - широкомасштабное и многоплановое произведение народного творчества. Его полный канонический текст, собранный и литературно обработанный ещё в 50-х годах XX века поэтами Забитом Ризвановым (1926-1992 гг.) и Байрам Салимовым (1929 г.) впервые был издан на лезгинском языке отдельной книгой в Махачкале в 1999 г. В культурном наследии многих народов имеются такие произведения, которые во все времена притягивают к себе внимание людей. Одним из таких является лезгинский героический эпос «Шарвили». Созданный в далеком прошлом, он до сих пор остаётся самым любимым произведением устного поэтического творчества народа. «Шар-вили» является одним из самых дорогих памятников нашей истории, самой бесценной жемчужиной лезгинской духовной культуры. Главный герой этого произведения, Шарвили, олицетворяет нашу духовную твердыню. Героический эпос играет важную роль в формировании национального самосознания и сплочении каждого народа. Язык эпоса необычен и привлекает своей своебразностью и оригинальностью. В тексте эпоса встречаются достаточное количество образных выражений, пословиц и поговорок, фразеологических единиц. Наше внимание привлекли фразеологические единицы, встречающиеся в данном эпосе и их структура. Наша работа является первой, в которой структурному анализу подвергаются фразеологические единицы эпоса «Шарвили».
В тексте эпоса встречаются три структурных типа фразеологических единиц: существительное + существительное; прилагательное + существительное, глагольные фразеологические единицы.
Структурный тип «существительное+существительное». Они в основном характерны для разговорной речи. В тексте эпоса данный структурный тип встречается реже. Примеры:
Хийир-дуьа авуна «Пусть с коня слезает редко
Шарвилидиз эллери. И врага разит он метко. Хийир-дуьа авуна И народы всей земли
Шарвилидиз чилери. Пусть полюбят Шарвили!» [4] Образования, где именительный падеж выступает в роли определения, в современной лезгинском языке непродуктивны. Очевидно, сравнительно недавно этот класс включал в себя немало примеров, о чем свидетельствуют единицы, данные в работе П.К. Услара: гада итим (мальчик мужчина) «ветреный человек», гада паб (мальчик женщина) «ветреная женщина» [2]. Повествовательный пласт эпического произведения взаимодействует с диалогами и монологами персонажей. Эпическое повествование то становится самодавлеющим, на время отстраняя высказывания героев, то проникается их духом в несобственно-прямой речи; то обрамляет реплики персонажей, то, напротив, сводится к минимуму или временно исчезает. Объективность эпического повествования отмечает и И.А. Гуляев: «В эпическом произведении внешние обстоятельства определяют поведение действующих лиц, их настоящее и будущее» [5].
У фразеологических единиц структуры «прилагательное + существительное» грамматически опорным словом является существительное. Прилагательное определяет существительное. Данный структурный тип является наиболее часто встречающимся в тексте исследуемого эпоса:
Хажалатдин гар галаз «За станок она садится, -Циф атана рагариз. На ковре узор родится. Хажалатдин пар галаз Вечер наступил уже, Йиф атана рагариз. Но тревожно на душе». Форма числа существительного в составе этой структуры зависит от значения фразеологической единицы: выбор числовой формы отсутствует в тех случаях, когда фразеологическая единица выражает конкретные предметы, возможно употребление в обоих числах.
Отметим, что в тексте эпоса «Шарвили» встречается еще один структурный тип фразеологических единиц. Это глагольные фразеологические единицы. Исследователи фразеологии почти всех языков отмечают, что глагольные фразеологические единицы - это самый многочисленный слой фразеологического фонда. Материал лезгинского языка и исследуемого эпоса также подтверждает это. Приведем некоторые примеры глагольных фразеологических единиц на основе текста эпоса «Шарвили»:
Шарвилидин рик ала «Шарвили любил с друзьями Элдин ширин манийрал. Коня водить упрямо Шарвилидин рик ала За аулом, над рекой Фикирдеринманийрал. Светлым лунным вечерком». Рассмотренные фразеологические единицы из текста эпоса Шарвили характеризуют зрительное восприятие, различные движения людей в окружающем мире, психо-физические состояния человека.
Приведенные примеры фразеологические единицы обладают и семантической общностью: они выражают состояние, в котором пребывает логический субъект. Состояние логического субъекта характеризуется через описание отдельных частей тела, названия которых стоят в именительном падеже.
Для структуры глагольных фразеологических единиц лезгинского языка, независимо от количества компонентов, характерны следующие особенности:
1) глагольное слово, несущее в себе категориальное значение, замыкает структуру; оно является формально грамматическим центром;
2) в препозиции располагается компонент, генетически находившийся в различных синтаксических отношениях с постпозитивным членом.
Анализ фразеологических единиц по тексту эпического произведения усложняется тем, что в данном случае при переводе фразеологического сочетания на русский язык почти не сохраняется данный оборот с фразеологической точки зрения. Каждый лексический компонент в фразеологических единицах имеет жестко фиксированное место.
Библиографический список
1. Гайдаров, Р.И. Лексика лезгинского языка. - Махачкала, 1977.
2. Услар, П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. VI Кюринский язык. - Тифлис, 1986.
3. Гюльмагомедов, А.Г. Фразеология лезгинского языка. - Махачкала, 1972.
4. Шарвили. Лезгинский народный героический эпос. - Махачкала, 2008.
5. Гуляев, Н.А. Теория литературы. - М., 2003.
Bibliography
1. Gayjdarov, R.I. Leksika lezginskogo yazihka. - Makhachkala, 1977.
2. Uslar, P.K. Ehtnografiya Kavkaza. Yazihkoznanie. VI Kyurinskiyj yazihk. - Tiflis, 1986.
3. Gyuljmagomedov, A.G. Frazeologiya lezginskogo yazihka. - Makhachkala, 1972.
4. Sharvili. Lezginskiyj narodnihyj geroicheskiyj ehpos. - Makhachkala, 2008.
5. Gulyaev, N.A. Teoriya literaturih. - M., 2003.
Статья поступила в редакцию 16.05.14
УДК 81'37
Voronova N.G. POLYSEMY IN LANGUAGE AND SPEECH IN THE ASPECT OF LANGUAGE ABILITY. The article is devoted to the description of the semasiological type of a language ability. The author makes an attempt to explain polysemy in speech by installation of the language personality with type of a language ability on the transmission of subjectively significant information. Thus, the polysemy of lexical units (polysemanticism) is considered in the aspect of the quality of language ability.
Key words: polysemy, linguistic personality, language ability, semasiological type of language ability, types of information metabolism.
Н.Г. Воронова, канд. филол. наук, доц. каф. общего и русского языкознания АлтГПА, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
МНОГОЗНАЧНОСТЬ В ЯЗЫКЕ И РЕЧИ В АСПЕКТЕ ЯЗЫКОВОЙ СПОСОБНОСТИ
Статья посвящена описанию семасиологического типа языковой способности. В ней предпринимается попытка объяснить многозначность в речи установкой языковой личности с семасиологическим типом языковой способности на передачу субъективно значимой информации. Таким образом, многозначность лексических единиц (полисемия) рассматривается в аспекте качества языковой способности.
Ключевые слова: полисемия, языковая личность, языковая способность, семасиологический тип языковой способности, тип информационного метаболизма.
В работах [1-3 и др.] нами было выдвинуто предположение, согласно которому тип информационного метаболизма (далее - ТИМ) человека может быть соотнесен с типом его языковой способности (далее - ЯС). Мы предположили, что «ТИМ человека обусловливает качество его языковой способности, которое, в свою очередь, определяет способ семантического означивания в предложении при передаче субъективно значимой информации: ономасиологический или семасиологический, парадигматический или синтагматический. Этот способ проявляется в направленности речевой деятельности субъекта на определенный структурно-языковой тип вербальных ассоциаций, который может быть выявлен в анализе речевых произведений носителя языка, рассматриваемого на нулевом - вер-бально-семантическом уровне структуры его языковой личности» [3, с. 187].
При необходимости передачи субъективно значимой информации языковая личность сталкивается с противоречием между индивидуальным знанием и коллективным средством его выражения. Автор текста с семасиологическим типом ЯС выражает индивидуальный смысл, вкладывая «новую интенцию в слово, уже имеющее свою собственную предметную интенцию и сохраняющую ее» [4, с. 85]. В результате слово общего языка, используемое для выражения авторской интенции, становится в контексте предложения многозначным. Значения такого слова также в зависимости от типа ЯС «неизбежно должны взаимо-ориентироваться» [4] - парадигматически или синтагматически.
Предположив, что тип языковой способности «имеет силу закона в процессе речевой деятельности и в случае выражения языковой личностью субъективно значимой информации может быть выявлен при анализе номинативного состава предикативной единицы языка» [5, с. 36], мы проанализировали ряд речевых произведений - эпистолярных текстов частной переписки русских поэтов и писателей - на вербально-семантическом уровне. Анализ лексической семантики в предложении позволяет увидеть «внутреннюю структуру знаковой операции» (Л.С. Выготский), направленность речевого действия на определенный структурно-языковой тип вербальных ассоциаций: семасиологический или ономасиологический, парадигматический или синтагматический. Выполненный нами анализ позволил выявить языковых личностей с семасиологическим типом ЯС.
Описание семасиологического типа ЯС производилось нами на материале лексики (лексической семантики) эпистолярных
текстов - частных писем. Не предназначенное для публикации частное письмо политематично и полифункционально (Н.И. Бе-лунова). Его автор свободен в своих речевых проявлениях, что делает частное письмо «очень субъективным жанром» [6, с. 179]. Особенности частного письма, читает О.П. Фесенко, во многом обусловлены «личностью автора, который не может отстраниться от излагаемой им информации, реализуя свое «Я» в каждой строке, в каждом слове эпистолярного текста» [6]. Именно это обстоятельство - отражение в частном письме языковой личности автора - позволяет использовать его языковой материал для экспликации типа языковой способности автора текста.
К языковым личностям с семасиологическим парадигматическим типом ЯС мы отнесли И.А. Бунина, А.А. Ахматову, А.А. Тарковского, В.С. Высоцкого. Для передачи субъективно значимой информации эти авторы организует контекст предложения в речевом произведении таким образом, что он «содержит положительные указания на разные семантические программы реализации языковых потенций слова, т.е. контекст разнороден: одна его часть дает основание для одной из программ, тогда как другая часть является основанием для реализации другой программы» [7, с. 43].
Контекст предложения в речевых произведениях языковой личности с синтагматическим типом ЯС (Ф.И. Тютчев, А.С. Макаренко, В.А. Сухомлинский, В.В. Набоков) в случае передачи субъективно значимой информации «не содержит достаточных указаний для выбора лишь одной программы, у слова имеется более чем одно значение, не противоречащее контексту», т.е. контекст «не препятствует одновременной реализации более чем одного значения» [7, с. 43].
Выявление особенностей функционирования номинативных единиц, а именно парадигматических и синтагматических семантических отношений, в которые вступают между собой лексемы в предложении, требует обращения к значению слова. С этой целью в работе были использованы Большой толковый словарь русского языка под редакцией С.А. Кузнецова [9], Новый толково-словообразовательный словарь русского языка Т.Ф. Ефремовой [10], Толковый словарь русского языка С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой [11] и Словарь русского языка в 4-х томах [12]. Поскольку значение слова и тем самым его значимость как элемент значения актуализируется в предложении, именно эта единица языка, которую мы, вслед за Ю.С. Степановым, рассматриваем как статичный языковой знак, разделяющий эту свою
