CC BY
52
взгляд, основная трудность при переводе фразеологических единиц состоит в том, что дословный перевод часто является неприемлемым. В этом случае вполне правомерным является обращение к переводческим трансформациям. Как отмечал Н.К. Гарбовский, «переводческая трансформация - это такой процесс перевода, в ходе которого система смыслов, заключенная в речевых формах исходного текста, воспринятая и понятая переводчиком в силу его компетентности, трансформируется естественным образом вследствие межъязыковой асимметрии в более или менее аналогичную систему смыслов, облекаемую в формы языка перевода» [8].
Разница в смысловом объеме слова может привести к ошибке в переводе. Это обусловливается различной семантической функцией слова в языке, различной сочетаемостью, иногда даже основный смысл слова в одном языке может быть шире соответствующего слова в другом языке. Например, слово «хлеб» имеет больше значений в русском языке в сравнении с китайским языком. В этом случае в процессе перевода употребление способа лексической трансформации является необходимым. При переводе данного фразеологизма оба переводчика использовали прием лексической трансформации, с помощью которого они осуществляли переход от исходной единицы к единице перевода и достигали адекватности перевода с оригиналом.
Религия как особый способ отношения к миру широко проникает в язык и литературу и оказывает большое влияние на мышление и образ жизни людей. Она занимает важное место в жизни людей, особенно православие, которое пользуется популярностью в России.
Когда речь заходит о религии, сразу в голову человека приходит Библия, которая является одной из важнейших книг в истории человечества, имеет влияние на все сферы жизни, в том числе и на язык, так что многочисленные русские фразеологические единицы восходят к Библии. Рассмотрим пример:
«А кто бросит камень? - сказал Алексей Александрович, очевидно довольный своею ролью. - Я все простил и потому я не могу лишать ее того, что есть потребность любви для нее - любви к сыну..» [5].
шдашй. "ШМТЁЙ - -й.ийданФШйй!« - шм
Ш......" (перевод Гао Хуэйцюнь).
(А кто бросит камень? - сказал Алексей Александрович. Он явно был доволен своей ролью. Я простил ей все, поэтому я не могу отнять у нее потребность любви - любви к сыну).
" ^тжшшмщмш, "шшшт
ЁЙ - -Ш.ИйадаНФЁ'ЬФЙШ.ШМШ......" (перевод Цао Ин).
(А кто хочет бросить камень на упавшего в колодец? - сказал Алексей Александрович, очевидно довольный своею ролью. Я простил ей все, поэтому я не могу забрать любовь в ее сердце, любовь к сыну).
Библиографический список
Фразеологизм «бросить камень» означает «резко обвинять кого-либо в чём-либо» [6], его официальный перевод на китайский язык ^я, дословный перевод Цао Ин перевел данный фразеологизм следующим образом:
«бросить камень на упавшего в колодец». Этот китайский фразеологизм означает: когда человек падает в колодец, его не спасают, а напротив, сбрасывают вслед за ним камень. Этот китайский фразеологизм не только соответствует ситуации оригинала, но и благодаря данному фразеологизму, существующему в китайском языке, китайские читатели лучше понимают ситуацию, описанную в тексте. В этом случае переводчик явился творцом. Он осмыслил и передал содержание таким образом, чтобы чужая культура адаптировалась к его родному языку.
Гао Хуэйцюнь для передачи данной фразеологической единицы прибегнул к дословному переводу, но на наш взгляд, здесь нужно было бы добавить комментарий. Этот фразеологизм был заимствован из Библии, «из евангельского рассказа. Когда книжники и фарисеи, искушая Иисуса, привели к Нему женщину, уличённую в прелюбодеянии, Он сказал: «Кто из вас без греха, первый брось в неё камень»» [6]. На наш взгляд, переводчик должен был добавить этот комментарий, чтобы заполнить межкультурные лакуны, и читатели смогли лучшие понять «чужую» культурную коннотацию.
Переводческий комментарий является одним из эффективных способов, восполняющих семантическую потерю в переводе. С помощью комментария переводчик может компенсировать смысл, который невозможно передать в процессе перевода. Таким образом, если в переводящей культуре отсутствуют соответствующие знания, в этом случае требуется расширенное пояснение фразеологизма.
Отсюда вытекает, что для перевода подобных фразеологических единиц существует два основных приема: либо переводчик должен искать аналог в родном языке, либо он может прибегнуть к дословному переводу, но в таком случае необходимо добавить комментарий, чтобы читатели поняли и прочувствовали чужую культуру.
В результате анализа фразеологических единиц с культурной коннотацией, выбранных из романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина», и их перевода на китайский язык мы можем сделать вывод, что в и русской, и китайской культуре есть как общие элементы, так и отличные, которые отражаются во фразеологизмах. При переводе фразеологических единиц с русского языка на китайский переводчик должен в первую очередь подобрать эквивалент, который имел бы такое же значение и использовался в схожих ситуациях. Несовпадающих фразеологических единиц - подавляющее большинство, в этом случае переводчику необходимо использовать разные методы передачи культурной коннотации фразеологических единиц, чтобы сделать текст более понятным читателю.
1. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. Москва: Школа «Языки русской культуры», 1996.
2. Телия В.Н. Первоочередные задачи и методологические проблемы исследования фразеологического состава языка в контексте культуры. Фразеология в контексте культуры. Москва: Языки русской культуры, 1999.
3. Ковшова М.Л. Линговокультурологический метод во фразеологии: Коды культуры. Москва: ЛЕНАНД, 2016.
4. Солодуб Ю.П. Русская фразеология как объект сопоставительного структурно-типологического исследования (на материале фразеологизмов со значением качественной оценки лица): Методические разработки к спецкурсу для студентов, изучающих русский язык как иностранный. Диссертация ... доктора филологических наук. Москва, 1985.
5. Толстой Л.Н. Анна Каренина. Роман. Москва: Издательство «Э», 2017.
6. Фёдоров А.И. Фразеологический словарь русского литературного языка. Москва: Астрель, АСТ, 2008.
7. Копылова В.Е. Фразеология русского языка как отражение языковой картины мира. Вестник Уральского государственного педагогического университета. 2010; № 4: 89 - 93.
8. Гарбовский Н.К. Теория перевода. Москва: Издательство Московского университета, 2007.
References
1. Teliya V.N. Russkaya frazeologiya. Semanticheskij, pragmaticheskij ilingvokul'turologicheskijaspekty. Moskva: Shkola «Yazyki russkoj kul'tury», 1996.
2. Teliya V.N. Pervoocherednye zadachi i metodologicheskie problemy issledovaniya frazeologicheskogo sostava yazyka v kontekste kul'tury. Frazeologiya v kontekste kul'tury. Moskva: Yazyki russkoj kul'tury, 1999.
3. Kovshova M.L. Lingovokul'turologicheskij metod vo frazeologii: Kody kul'tury. Moskva: LENAND, 2016.
4. Solodub Yu.P. Russkaya frazeologiya kak ob'ekt sopostavitel'nogo strukturno-tipologicheskogo issledovaniya (na materiale frazeologizmov so znacheniem kachestvennoj ocenki lica): Metodicheskie razrabotki kspeckursu dlya studentov, izuchayuschih russkijyazyk kak inostrannyj. Dissertaciya ... doktora filologicheskih nauk. Moskva, 1985.
5. Tolstoj L.N. Anna Karenina. Roman. Moskva: Izdatel'stvo «'E», 2017.
6. Fedorov A.I. Frazeologicheskij slovar' russkogo literaturnogo yazyka. Moskva: Astrel', AST, 2008.
7. Kopylova V.E. Frazeologiya russkogo yazyka kak otrazhenie yazykovoj kartiny mira. Vestnik Ural'skogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. 2010; № 4: 89 - 93.
8. Garbovskij N.K. Teoriya perevoda. Moskva: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 2007.
Статья поступила в редакцию 18.04.20
УДК 811.512.14
Gadzhiakhmedov N.E., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Head of Department of Theoretical and Applied Linguistics, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: nur1@yandex.ru
Aibatyrova M.A., Cand. of Sciences (Philology), senior teacher, Department of Russian Language, Dagestan State Agrarian University (Makhachkala, Russia), E-mail: aybatyrova67@mail.ru
STRUCTURAL SEMANTIC TYPES OF PHYTONYMS IN KUMYK. The article discusses structural features of plant names in the modern Kumyk language. As a result of the study, single-word non-derivative (root), single-word derivatives, complex and composite phytonyms in Kumyk language are singled out. In terms of the semantics of the constituent components, the phytonyms of the Kumyk language are divided into three varieties: 1) names including generic phytonyms, 2) secondary
phytonyms formed from simple (single-component) names by adding a defining component. Most plant names by structure are complex names, in which the determinant denotes the generic concept, and the defined word expresses the species variety phytonim. A relatively small group forms compound plant names. An important role in the structure of composite nominations is assigned to the determinant determining the class of the nomination object. Key words: plant names, phytonyms, structure, semantics, Kumyk language, Turkic languages.
Н.Э. Гаджиахмедов, д-р филол. наук, проф., зав. каф. теоретической и прикладной лингвистики, ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный университет», г. Махачкала, E-mail: nur1@yandex.ru
М.А. Айбатыроеа, канд. филол. наук, ст. преп., ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный аграрный университет имени М.М. Джамбулатова», г. Махачкала, E-mail: aybatyrova67@mail.ru
СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ТИПЫ ФИТОНИМОВ В КУМЫКСКОМ ЯЗЫКЕ
В статье рассматриваются структурные особенности названий растений в современном кумыкском языке. В результате исследования выделены однословные непроизводные (корневые), однословные производные, сложные и составные фитонимы. С точки зрения семантики составляющих компонентов фитонимы кумыкского языка делятся на три разновидности: 1) названия, включающие в свой состав общеродовые обозначения фитонимов, 2) вторичные фитонимы, образованные на основе простых (однокомпонентных) названий путем добавления определительного компонента. Большинство названий растений по структуре являются сложными наименованиями, в которых детерминант обозначает родовое понятие, а определяемое слово выражает видовую разновидность фитонима. Сравнительно небольшую группу образуют составные наименования растений. Важная роль в структуре составных номинаций отводится детерминанту определяющему класс объекта номинации.
Ключевые слова: фитонимы, названия растений, структура, кумыкский язык, тюркские языки.
Исследование структурно-семантической организации названий растений в тесной связи с когнитивной деятельностью человека была и остается актуальной проблемой современной лингвистики. Необходимость изучения данного разряда лексики объясняется еще и отсутствием большинства фитонимических названий в словарях кумыкского языка, что способствует либо исчезновению отдельных слов, либо вытеснению их из современного кумыкского языка соответствующими заимствованиями из русского языка.
Нет необходимости останавливаться на истории изучения данной проблемы в тюркском языкознании, так как она достаточно хорошо исследована ПН. Ягафаровой [1]. Нам остается только дополнить степень изученности фито-нимической лексики работами, посвященными кумыкским названиям растений [2 - 6].
Цель статьи - на основе выявления названий растений в кумыкском языке определить их структурно-семантические особенности.
Фактическим материалом для исследования послужил «Кумыкско-русский словарь» [7], а также полевой материал, который проанализирован аналитико-о-писательным методом и методом семантического поля.
Фитонимическая лексика кумыкского языка делится на следующие структурные типы: простые, производные, сложные и составные.
Первую группу составляют однословные непроизводные фитонимы, равные корню слова: алма - «яблоко», кокан - «слива», кюреге - «абрикос», арпа -«ячмень», будай - «пшеница», чум - «кизил» и т.д. Данный структурный тип представлен только именами существительными.
В эту же группу входят слова, утратившие свою первичную структуру, далее не разложимые в современном состоянии языка на значимые морфемы названия: гюйрюч - «ясень», сютеген - «молочай», алысын - «трава, которая вырастает после скашивания», жавлыкъ - «ренклод», ёнгурчкъа - «люцерна», жиелек - «земляника», ажырыкъ - «свинорой», къызамукъ - «брусника», пай-пелек - «мак», бурчакъ - «фасоль», къабакъ - «тыква», къонакъ - «одуванчик», япыракъ - «лист», йибек - «рыльце растения» и др. В современном кумыкском языке они осознаются как морфологически непроизводные и семантически немотивированные обозначения. Будучи исторически производными словами, в процессе своего развития корень и словообразовательные аффиксы в этих словах теряют свои функции, в результате чего они сливаются в одно неразделимое простое слово. Это приводит к асемантизации как корневой, так и аффиксальной морфемы.
Простыми по структуре являются и заимствования из других языков:
а) русского: акация, кипарис, картоп - «картошка», памадур - «помидор», женшень, люцерна и многие другие;
б) даргинского: ц1ингьа диал. (дарг. ц1инх1а) - «ширица», хъярби диал. (дарг. хъярби) - «груши»; къямгъи диал. (дарг гъямгъи) - «слива», гьанку (дарг. х1янку) - «черемша», чадур - «ежевика», харкъа (алходжакентский говор) - «фасоль»;
в) арабского: закъум - «дерево, которое растет в аду», райгьан - «базилик», зайтун - «оливки», тут - «тутовник»;
г) персидского: гьармут - «груша», гулимахан - «похсолнух», зере -«тмин», бурч - «перец», женжепил - «имбир», жасмин - «жасмин», хыяр - «огурец», нарцисс - «нарциссы», бадыржан - «баклажан», харбуз - «арбуз», инжир - «финик», шаптал - «персик», къаранпил - «гвоздика», хурма - «хурма» и т.д.
Вторую группу составляют простые производные фитонимы. Они делятся на две подгруппы:
а) фитонимы, образованные от производящей основы с использованием одного словообразовательного аффикса: жиелек - «земляника», гертме - «гру-
ша», къыйгъан - «растение с режущими листьями», ябушгъан - «боярышник», гезеген - «белена», сютеген - «молочай»;
б) фитонимы, образованные соединением к корню слова нескольких словообразовательных аффиксов: черт-ле-вюк - «фундук», къычы-т-гъан - «крапива», чыр-ма-вукъ - «повилика, вьюнок, плющ, лиана», къыз-а-мукъ - «брусника», бюр-лю-ген - «ежевика», къат-а-гъан - «цикорий».
Слова, входящие в первую подгруппу, образованы от именных и глагольных основ, а слова, входящие во вторую подгруппу, - только от глагольных корней.
Около восьмидесяти процентов кумыкских фитонимов представляют собой составные названия. В составных названиях можно выделить две структурные группы:
1) составные наименования, образованные чистым сложением субстантивных корней: ярот (яр - «утес, скала» + от «трава») - «алтей», атот (ат - «лошадь» + от «трава») - «бодяк полевой», къойот (къой «овца» + от «трава») -«василек колючий», юлдузчечек (юлдуз «звезда» + чечек «цветок) - «георгина» и др.;
2) составные названия, образованные сложением корней с аффиксацией. В этой группе в зависимости от того, к какой части сложного слова присоединяется аффикс, выделяются 3 подгруппы:
1. Сложные наименования с аффиксацией первого компонента сложного слова: къойчутаякъ (къой-чу «чабан» + таякъ «палка») - «василек колючий», темиревот - (темир-ев «лишай» + от «трава») - «чистотел», агъулуот (агъ-у-лу «ядовитый» + от «трава») - «дурман», явлухалта (яв-лу «жирный» + хал-та «бурьян») - «конский щавель» и т.п. Названия растений, входящие в данную группу, имеют именную определительную структуру: второй компонент всегда выражается существительным, а первый может выражаться как существительным, так и прилагательным.
2. Сложные наименования с аффиксацией второго компонента. Данная группа представлена несколькими моделями:
а) модель, состоящая из существительного и глагола: къойсемирт (къой «овца» + семир-т «заставить набирать жир») - «омела белая», къушкъонмас (къуш «птица» + къон-мас «не сядет») - «держидерево, крушина»;
б) модель, состоящая из двух имен существительных: къатынтузлукъ (къатын «женщина» + туз-лукъ «чесночная приправа») - «барбарис», маячы-рмавукъ (мая «дрожжи, закваска» + чырма-в-укъ «плющ») - «хмель дрожжевой»;
в) значительно реже встречаются трехкомпонентные сложные фитоними-ческие наименования, имеющие субстантивную структуру: оьгейаначечек (оьгей «неродной» + ана «мать» + чечек «цветок») - «мать-и-мачеха», экимююзтерек (эки «два» + мююз «рог» + терек «акация») - «акация».
С точки зрения семантики составляющих компонентов фитонимическая лексика кумыкского языка делится на три вида.
1. Названия, включающие в свой состав общеродовые обозначения фитонимов: гюл - «цветок»: гюлайлан // айлангюл - «подсолнечник, подсолнух», ал-магюл - «яблоневый цветок», гюлбахча - «цветник»; терек - «дерево»: акъте-рек - «осина», аювтерек - «медвежье дерево», майтерек - «масляное дерево»; от - «трава»: жымчыкъот - «горец птичий», гийигот - «тимьян ползучий, чабрец», къазот - «гусиная лапка, гусиная трава», къонакъот - «одуванчик»; обу-рот - «борец, аконит (ядовитое растение)»; юзюм - «виноград»: аювъюзюм -«крыжовник», аталыкъюзюм - «крыжовник», эмчекюзюм - «дамский пальчик»; чечек - «цветок»: инжичечек - «ландыш», юлдузчечек - «георгина», хоразне-чек - «хохлатка», сёнмесчечек - «бессмертник», саричечек - «зверобой, сурепка»; тегенек - «колючка»: шанжалтегенек - «якорцы наземные», къаратеге-нек - «держидерево», донгузтегенек - «дурман»; чач - «вязанка»: аталыкъчач - «ковыль, прангос» (лекарственное растение, употребляемое против чесотки
у животных); аювчач - «папоротник»; халта - «зелень, бурьян»: явлухалта // явхалта - «конский щавель», лакълакъхалта - «шалфей»; къабакъ - «тыква»: балкъабакъ- «медовая тыква», гамишкъабакъ (букв.: буйволиная тыква) - «белая большая тыква», ташкъабакъ (букв.: каменная тыква) - «твердокаменная тыква», кажинкъабакъ (букв.: кувшин-тыква) - «кувшинная тыква»; къуйрукъ -«хвост»: тюлкюкъуйрукъ - «чернобыльник», сыйыркъуйрукъ - «метелка конского щавеля», оьгюзкъуйрукъ - «коровяк»; балам - «гордовина»: тавукъбалам (букв.: тавукъ - «курица» + балам - «гордовина») - «клюква» ётелбалам (букв.: ётел - «кашля» + балам - «гордовина») - «калина»; къулакъ - «ухо»: къозукъу-лакъ (букв.: къозу- «ягненок» + къулакъ - «ухо») - «щавель», аткъулакъ (букв.: ат - «конь» + къулакъ - «ухо») - «конский щавель», уьчкъулакъ (букв.: уьч -«три» + къулакъ - «ухо») - «клевер» и др.
2. Вторичные фитонимы, образованные на основе простых (однокомпо-нентных) названий путем добавления определительного компонента. В роли определительного компонента выступают:
а) имена прилагательные, указывающие на признак, качество, свойство: къарот (къара - «черный» + от - «трава») - «душица», къарабудай (къара -«черный» + будай - «пшеница») «полба», акъчечек (акъ «белый» + чечек «цветок») «ромашка», явлухалта (явлу - «жирный» + халта - «зелень») - «конский щавель»;
б) существительные в определительной функции занимают препозицию в структуре сложного фитонима: атот (ат - «лошадь» + от - «трава») - «бодяк полевой», яраот (яра - «рана» + от - «трава»), балкъабакъ (бал - «мёд» + къабакъ - «тыква») - «медовая тыква, перехватка» и др.
В образовании двухкомпонентных и трехкомпонентных сложных фитоними-ческих наименований участвуют не только существительные и прилагательные, но и другие части речи:
1) числительные: бешъяпыракъ (букв.: беш - «пять» + япыракъ - «лист») -«сабельник болотный», экимююзтерек (букв.: эки - «два» + мююз - «рог» + терек - «дерево») - «акация», уьчкъулакъ (букв.: уьч - «три» + къулакъ - «ухо») -«клевер», къыркъбувун (букв.: къыркъ - «сорок» + бувун - «узел») - «хвощ», мингяпыракъ (букв.: минг - «тысяча» + япыракъ - «лист») - «тысячелистник»;
2) глаголы: атбасгъан (букв.: ат - «лошадь») + басгъан - «наступил») -«лютик ползучий», тавукъольтерегенот (тавукъ - «курица» + оьлтереген -«убивающий» + от - «трава») - «паслен»; къансиер (букв.: къан - «кровь» + сиер - «писает») - «иван-чай», сёнмесчечек(букв.: сёнмес- «не завянет» + чечек - «цветок») - «бессмертник» и др.
В целом структура многокомпонентного слова остаётся традиционной: «определяющий компонент + определяемое понятие». Определяющий компонент всегда находится в препозиции.
Особенностью второго типа номинации растений является, прежде всего, то, что отношение «предмет - признак» выражается двумя субстантивами в одной и той же падежной форме в отличие от первого типа, в котором между компонентами также представлены атрибутивные отношения, но признак выражается адъективной формой. В обоих случаях сложносоставное существительное мотивируется аппозитивным словосочетанием с зависимым характером отношений между компонентами. Синтаксическая деривация, имеющая структуру «существительное + существительное», возможно, относится к более раннему этапу развития языка, к тому периоду, когда предмет и признак формально не различались, «когда свойство мыслилось только конкретно, только как вещь» [8, с. 276]. Нечеткие границы между существительными и прилагательными, которые были на ранних этапах развития языка.
Библиографический список
Наличие в современном кумыкском языке слов, обладающих одновременно именным и адъективным значением, и теперь вводит некоторых ученых в заблуждение в определении частеречной принадлежности слов, способных выступать в предметной и определительной функциях. Некоторые ученые и теперь «существительные в функции определения рассматривают в качестве «синтаксических» прилагательных в сочетаниях типа темир ёл - «железная дорога» [9, с. 37]. Для кумыкского языка, как и для других тюркских языков, темир - «железо» и подобные имена существительные независимо от того, в какой синтаксической функции они выступают, остаются именами существительными. Языковые факты свидетельствуют о том, что данный структурный тип деривации в тюркских языках относится к активным синтаксическим конструкциям, образующим продуктивные модели словообразования.
Сравнительно небольшую группу фитонимических названий образуют составные названия. По структуре составные наименования растений разнообразны. Они имеют двухкомпонентную структуру.
Важная роль в структуре составных номинаций отводится детерминанту, определяющему класс объекта номинации. Детерминанты называют таксоны растительного мира, объединяемые на основе общего признака, например, терек - «дерево», от - «трава» или называют части фитонимов, например, япыракъ «лист», чечек «цветок», тамур «корень». Все детерминанты в фитони-мической лексике кумыкского языка являются исконными. Детерминант может представлять собой и название отдельного растения: язлыкъ будай - «яровая пшеница»; гюзлюк будай - «озимая пшеница». «В этом случае он может рассматриваться и как собственно детерминант, и как носитель признака похожести номинируемого растения на растение, обозначаемое детерминантом» [10, с. 202].
Во многих случаях сложные фитонимы различаются только детерминантами, относясь к деревьям, травам, кустарникам, имеющим одинаковые или схожие признаки. Ср. акъ баъли - «белая черешня; къара баъли - «чёрная черешня», акъ тут - «белый тутовник», къара тут - «чёрный тутовник». Детерминант представляет собой простое по форме слово, имеющее значение, существенное для процесса классификации.
Кумыкские составные названия растений, как правило, представляют собой словосочетания с подчинительной связью компонентов. Детерминант, являющийся определяемым компонентом данного структурного типа фитонимов, всегда занимает постпозицию.
Название может быть уточнено еще одним определением, в результате чего наименование приобретает трехкомпонентную структуру комбинированного словосочетания: акъ баъли терек - «белая черешня (дерево)», къара баъли терек - «черная черешня» (дерево), белакъ баъли терек - «розовая черешня» (дерево).
Детерминант может определяться и сложным словом: къатынтузлукъ терек - «барбарис», оьгейана чечек - «мать-и-мачеха».
Таким образом, кумыкские названия растений по структуре делятся на простые, сложные и составные наименования. Простые делятся на непроизводные слова, равные корню, и производные, образованные от корневых названий при помощи словообразовательных аффиксов. Большинство названий являются именами существительными и образуются сложением основ. В семантической структуре названий растений содержится богатейшая информация о духовной жизни и системе ценностей кумыкского народа, которые говорят об особенностях восприятия мира. Фитонимическая лексика сохранила, передавая из поколения в поколение, исторический опыт народа, его генетическую память.
1. Ягафарова ПН. Об изучении фитонимов и принципов их номинации в тюркском языкознании. Казанская наука. 2015; № 12: 173 - 175.
2. Таймасханова Т.П. Ботаническая терминология в языке южных кумыков (часть работы за 1985 год). Научный архив и рукописный фонд. Ф. 3; оп. 4; д. № 568. Махачкала, 1985.
3. Абдуллаева У.А. Агроботаническая лексика алходжакентского говора кумыкского языка: Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2006.
4. Крымханова А.Б., Паджиахмедов Н.Э. Современные проблемы науки и образования. 2012; № 4: 296 - 300.
5. Исмаилова А.Х., Паджиев Э.Н. К проблеме изучения фитонимической лексики в кумыкском языке. Филологические науки. Вопросы теории и практики: в 2 ч. Тамбов: Прамота, 2016; Ч. 2, № 2 (56): 91 - 94.
6. Исмаилова А.Х. Лексические особенности терминов флоры в современном кумыкском языке. Филологические науки. Вопросы теории и практики: в 3 ч. Тамбов: Прамота, 2017; Ч. 3, № 5 (71): 90 - 93.
7. Бамматов Б.П., Паджиахмедов Н.Э. Кумыкско-русскийсловарь. Махачкала: ИЯЛИ ДНЦ РАН, 2013.
8. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Москва: Просвещение, 1968.
9. Чамсутдинова З.М. Морфолого-синтаксическая и деривационная характеристика прилагательного в кумыкском языке. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2003.
10. Бродский И.В. Детерминанты сложных (составных) названий растений в финно-пермских языках. Северорусские говоры. 2014; № 13: 199 - 222.
References
1. Yagafarova G.N. Ob izuchenii fitonimov i principov ih nominacii v tyurkskom yazykoznanii. Kazanskaya nauka. 2015; № 12: 173 - 175.
2. Tajmashanova T.G. Botanicheskaya terminologiya v yazyke yuzhnyh kumykov (chast raboty za 1985 god). Nauchnyj arhiv i rukopisnyj fond. F. 3; op. 4; d. № 568. Mahachkala, 1985.
3. Abdullaeva U.A. Agrobotanicheskaya leksika alhodzhakentskogo govora kumykskogo yazyka: Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2006.
4. Krymhanova A.B., Gadzhiahmedov N.'E. Sovremennyeproblemynaukiiobrazovaniya. 2012; № 4: 296 - 300.
5. Ismailova A.H., Gadzhiev 'E.N. K probleme izucheniya fitonimicheskoj leksiki v kumykskom yazyke. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii iprakiiki: v 2 ch. Tambov: Gramota, 2016; Ch. 2, № 2 (56): 91 - 94.
6. Ismailova A.H. Leksicheskie osobennosti terminov flory v sovremennom kumykskom yazyke. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki: v 3 ch. Tambov: Gramota, 2017; Ch. 3, № 5 (71): 90 - 93.
7. Bammatov B.G., Gadzhiahmedov N.'E. Kumyksko-russkijslovar'. Mahachkala: lYaLI DNC RAN, 2013.
8. Potebnya A.A. Iz zapisok po russkoj grammatike. Moskva: Prosveschenie, 1968.
9. Chamsutdinova Z.M. Morfologo-sintaksicheskaya i derivacionnaya harakteristika prilagatel'nogo v kumykskom yazyke. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2003.
10. Brodskij I.V. Determinanty slozhnyh (sostavnyh) nazvanij rastenij v finno-permskih yazykah. Severorusskie govory. 2014; № 13: 199 - 222.
Статья поступила в редакцию 10.05.20
УДК 811.512.14
Gadzhiakhmedov N.E., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Head of Department of Theoretical and Applied Linguistics, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: nur1@yandex.ru
Abdullaeva A.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Linguistics and Journalism, Dagestan Humanitarian Institute (Makhachkala, Russia), E-mail: aziza.abdullaeva.1963@mail.ru
Aibatyrova M.A., Cand. of Sciences (Philology), senior teacher, Department of Russian Language, Dagestan State Agrarian University (Makhachkala, Russia), E-mail: aybatyrova67@mail.ru
PRINCIPLES OF PLANT NOMINATION IN KUMYK LANGUAGE. The study reveals differential signs underlying the motivation of plant names in Kumyk. The study shows that the Kumyk language has an extensive system of motivating signs underlying plant names. The most characteristic types of plant nominations are somatic, toponymic, etological, functional, and temperal types. The most frequent of these types of motivation of phytonyms in Kumyk language is motivation by the appearance of the plant, which reflects the variety of association of Kumyks with the surrounding world. The smallest number of phytonym nominations is units with a temperate type of motivation. The motivation of plant names performs a gnoseological function, characterizing the results of human cognitive activity. Key words: plant names, phytonymes, nomination principles, Kumyk language, Turkic languages.
Н.Э. Гаджиахмедое, д-р филол. наук, проф., зав. каф. теоретической и прикладной лингвистики, ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный университет», г. Махачкала, E-mail: nur1@yandex.ru
А.А. Абдуллаееа, канд. филол. наук, доц., Дагестанский гуманитарный институт, г. Махачкала, E-mail: aziza.abdullaeva.1963@mail.ru
М.А. Айбатыроеа, канд. филол. наук, ст. преп., ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный аграрный университет имени М.М. Джамбулатова»,
г. Махачкала, E-mail: aybatyrova67@mail.ru
ПРИНЦИПЫ НОМИНАЦИИ РАСТЕНИЙ В КУМЫКСКОМ ЯЗЫКЕ
В результате исследования выявлены дифференциальные признаки, лежащие в основе мотивации названий растений в кумыкском языке. Исследование показало, что кумыкский язык обладает разветвленной системой мотивирующих признаков, лежащих в основе названий растений. Наиболее характерными типами номинаций растений являются соматический, топонимический, этологический, функциональный и темпоральный типы. Самым частотным из названных типов мотивации фитонимов в кумыкском языке является мотивация по внешнему виду растения, которая отражает многообразие ассоциативных связей кумыков с окружающим миром. Самое меньшее количество номинаций фитонимов составляют единицы с темпоральным типом мотивации. Мотивация названий растений, выполняет гносеологическую функцию, характеризуя результаты познавательной деятельности человека. Ключевые слова: названия растений, фитоним, принципы номинации, кумыкский язык, тюркские языки.
Актуальность исследования определяется необходимостью изучения способов и принципов номинации названий растений в кумыкском языке, а также систематизации лексики кумыкского языка. Актуальность исследования определяется и тем, что в тюркском языкознании нет специальных исследований, посвященных изучению принципов номинации растений в кумыкском языке.
Целью настоящего исследования является выявление объективных признаков растений, отраженных в их названиях и определяющих семиотический статус данного растения.
Материалом для исследования послужили словари кумыкского языка [1, 2], а также результаты полевых наблюдений авторов.
Процесс номинации является сложным явлением, устанавливающим связь человека с окружающим его миром. В ономасиологических исследованиях принято рассматривать внутреннюю форму слова как «объективный признак самой реалии, лежащий в основе названия», «один из объективных признаков самой реалии, выделяемый как «представитель» всей совокупности ее признаков, способный наиболее ярко охарактеризовать данный предмет в ряду ему однородных» [3, с. 96]. Мотивационные признаки названий растений в кумыкском языке многообразны и многочисленны. Наиболее продуктивный тип номинации фитонимов - номинация по характерным особенностям внешних признаков растения, в основе которого зрительное и осязательное восприятие человеком растительных реалий [4, с. 11].
К онтологическим характеристикам, которые потенциально могут детерминировать способ номинации названий растений, относятся перцептивно воспринимаемые соматические признаки фитонимов [5, с. 60]. В основе многих названий растений лежит характеристика по цвету, основанная на установлении сходства денотата по цвету: а) цвет коры деревьев: акътал (акъ - «белый» + тал - «тополь») «тополь», акъмакъар (акъ - «белая + макъар - «дерево») - «белая береза», къарагъай (от къара - «черный») -«сосна»; б) цвет листьев растений: къызылъяпыракъ (къызыл - «красный» + япыракъ - «лист») «репейник», къарот (къара - «черный» + от - «трава») -«душица»; в) цвет плодов растений: къарабудай (къара - «черный» + будай -«пшеница») - «полба; диал. гречиха», къара юзюм - «черный виноград»; г) цвет корней растений: къаратамур (къара - «черный» + тамур - «ко-
рень») - «чернокорень обыкновенный», боявтамур (бояв - «крашеный» + тамур - «корень») - «корень марены»; д) цвет цветков растений: акъчечек (белый цветок) - «ромашка», саричечек (желтый цветок) - «сурепка», гёкчечек (синий цветок) - «огуречная трава»; з) цвет древесины: къызылтал (красная ива) - «ольха», булантал (булан - «буланый» + тал - «ива») - «ива светло-желтого цвета», къарагогаман - «граб чёрный».
К соматическим признакам растений относится и номинация фитонимов по их внешнему виду. В зависимости от того, какой дистинктивный соматический признак заложен в основу номинации растения, в кумыкском языке выделяются следующие лексико-семантические типы фитонимов:
1) названия растений, отражающие форму листьев: бакъаяпыракъ (букв.: бакъа - «лягушка» + япыракъ - «лист») - «подорожник» (название отражает характеристику листьев, похожих на лягушку), къозукъулакъ (къозу - «ягненок» + къулакъ - «ухо») - «щавель» (растение получило название по форме листьев, похожих на ухо ягненка);
2) названия растений, образованные по особенностям внешней формы цветов: юлдузчечек (юлдуз - «звезда» + чечек - «цветок») - «георгина», инжиче-чек (инжи - «бисер» + чечек - «цветок») - «ландыш», хоразчечек (хораз - «петух» + чечек - «цветок») - «хохлатка». Эти растения получили названия по форме цветов, вызывающих ассоциации со звездой, бисером и петушком;
3) номинации, отражающие внешнюю форму плодов растений: гелинбар-макъ (гелин - «невеста» + бармакъ - «палец») «дамский пальчик» (сорт сладкого винограда с продолговатыми ягодами), истаканалма (истакан - «стакан» + алма - «яблоко») - «стаканчик» (сорт яблок); къарамукъ (къара - «черный» + мукъ - «убогий») - «паслен».
В основе номинации растений могут лежать не только качественные, но и количественные признаки, свойственные растениям. Так, именно количество листьев или лепестков лежит в основе различительного признака следующих растений: уьчкъулакъ (уьч - «три + къулакъ - «ухо») - «клевер»; минг япыракъ (минг - «тысяча» + япыракъ - «лист») - «тысячелистник», къыркъбувун (къыркъ - «сорок» + бувун - «сустав») - «хвощ»; бешъяпыракъ (беш - «пять» + япыракъ - «лист») - «сабельник болотный». Названия растений данной группы соответствуют структурному типу «числительное + существительное».
