CC BY
78СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ
© С.А. Альфарнес, В.Г. Булыгина, 2009 УДК [615.862/.863:616.89-052](100)(045)
Для корреспонденции
Булыгина Вера Геннадьевна - кандидат психологических наук, руководитель лаборатории психологических проблем судебно-психиатрической профилактики ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» Адрес: 119992, г. Москва, Кропоткинский пер., д. 23 Телефон: (495) 637-55-95 E-mail: [email protected]
С.А. Альфарнес1, В.Г. Булыгина2
Структурно-динамические процедуры оценки риска насилия с помощью HCR-20 и V-RISK-10
#
Structured-dynamic procedures for violence risk assessment using HCR-20 and V-RISK-10 tools
S.A. Alfarnes1, V.G. Bulygina2
The paper discusses the problems of improved criteria for evaluation of social dangerousness of mentally disordered patients which is perceived abroad as violence risk assessment. A brief historical background and the experience of Norwegian colleagues in development of the V-RISK-10, a screening instrument for violence risk assessment, are presented. The V-RISK-10 screen has been validated for use in acute psychiatric departments where mentally ill patients undergo treatment. Relevant questions asked by both Russian and foreign mental health professionals are formulated. Specific suggestions are made for the implementation of such tools and structured dynamic procedures as HCR-20 and V-RISK-10. Key words: violence risk assessment of psychiatric patients with a history of socially dangerous acts, structured dynamic procedures of risk assessment
1 Остфольская психиатрическая команда стационара специализированного типа, Норвегия
2 ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского», Москва
1 OstfoLd psychiatric team of an inpatient psychiatric facility, Norway
2 The Serbsky National Research Centre for Social and Forensic Psychiatry, Moscow
В статье обсуждаются проблемы совершенствования критериев оценки общественной опасности психически больных, понимаемой за рубежом как оценка риска насилия. Представлены краткий исторический экскурс и опыт норвежских коллег в создании скринингового метода изучения оценки риска насилия - У-ШБК-10, предназначенного для использования в «острых» отделениях медицинских учреждений, осуществляющих лечение психически больных. Сформулированы релевантные вопросы, которые задают как зарубежные, так и российские практики. Высказаны конкретные предложения по внедрению таких методик и структурированных динамических процедур оценки риска, как НСЯ-20 и У-ШБК-10. Ключевые слова: оценка риска насилия психически больных, совершивших ООД, структурированные динамические процедуры оценки риска
Проблема совершенствования прогноза риска насилия
Улучшение валидности оценок риска насилия, или вероятности совершения агрессивных деликтов психически больными, - очень сложный процесс. История измерения рисков насилия насчитывает более 40 лет [18, 21, 23-25]. Первое поколение подобных методов представляло собой неструктурированные методы, поскольку профессионалы использовали в качестве инструментов самих себя. 1 МопаИап в 1984 г. экспериментально подтвердил, что точность предсказания при коэффициентах 0,33 хуже, чем случайный выбор. Она подобна подбрасыванию монеты [23]. Второе поколение инструментов было актуарным, и они базировались уже на математике и статистике. Образцом таких инструментов стал VRAG-руководство
12
#
С.А. Альфарнес, В.Г. Булыгина
по оценке риска насилия с 12 статичными пунктами, согласно которому можно регистрировать изменения, например в брачном статусе и в диагнозе [18, 19].
Третье поколение инструментов (например, «Структурированное профессиональное заключение») было предложено K. Douglas и соавт. [11]. При создании этих методов акцент уже делался на измерении не только статичных, но и динамических факторов изменений внешних обстоятельств в жизни человека. В настоящее время авторы «золотого стандарта» в измерении риска насилия HCR-20 - «Исторический клинический риск насилия» создают 3-ю версию этого инструмента [33]. «Усиление» данной методики осуществляется за счет смещения фокуса в анализе с анамнестических (исторических) факторов на актуальные клинические аспекты и прогностические переменные, связанные с возможностью управлениями риском насилия в будущем.
В 2005 г. M. Gran и соавт. было указано, что для получения истинно позитивного результата вероятность прогноза должна быть около 70-75% [12]. В противном случае будет увеличиваться риск принятия неверных профессиональных решений. В связи с этим особую важность приобрел вопрос о том, каким образом клиницисты-практики и исследователи могут совершенствовать свои профессиональные способности, чтобы делать более успешные или точные оценки и прогнозы.
В 2007 г. норвежскими исследователями был создан скрининговый метод изучения оценки риска насилия - V-RISK-10, который представляется нам многообещающим инструментом [15-17]. Он предназначен для использования в «острых» отделениях медицинских учреждений, осуществляющих лечение психически больных. Он валидизирован на внушительной по количеству выборке больных, проживающих в городской и сельской местностях, и обладает сильными статистическими свойствами (например, AUC=0,87, ICC=0,86)*. Методика была сконструирована путем использования сочетаний различных факторов, в том числе таких, как предыдущие и текущие правонарушения, акты насилия и др. Кроме этого, в методику были включены такие пункты, как «подозрительность и недоверчивость» и «недостаток эмпатии». Перечисленные переменные есть и в 7-м разделе методики «Исторический клинический риск» (HCR-20). Аналогичные переменные присутствуют также в скрининговой версии проверочного листа психопатии (PCL:SV - Psychopathy Checklist: Screening Version [14]).
Методика V-RISK-10 широко используется в Норвегии, Уэльсе и Швеции. Следует отметить, что в Норвегии исследования и работы по адаптации зарубежных и созданию оригинальных методов оценки риска стали популярными начиная с 2000 г. Это было обусловлено энтузиазмом так называемой Ванкуверской школы, в частности, одним из ее основателей - C. Webster. Профессор К. Rasmussen в 2000 г. предложила официальную версию норвежского перевода HCR-20 [27]. По инициативе психолога С. Альфарнеса [3, 4] в 2006 г. русскими коллегами В.В Ручкиным и др. были сделаны официальные русские переводы HCR-20 в рамках русско-норвежского проекта на базе Центра исследований и образования в судебной психиатрии в Улевалской (Шеуе!) университетской клинике [1, 2].
Несмотря на проделанную архангельскими коллегами работу по валидизации данной методики, она не получила должного освещения в психиатрической литературе. И отечественные судебные психиатры не имеют возможности оценить преимущества и недостатки широко используемого в мировой практике инструмента оценки риска насилия.
Сложившуюся ситуацию можно объяснить рядом причин. Русская и российская психиатрические школы основываются на синдромологическом анализе психопатологии. Отсутствие переведенных научных обзоров зарубежных исследований, на базе которых формировались научная парадигма и схемы анализов факторов риска, приводит к следующему. Ознакомление с инструментами оценки риска в отрыве от контекста, от теоретических концептов и процедур получения эмпирических данных скорее дискредитирует эти инструменты, а многие положения и факторы риска для отечественных психиатров выглядят как нелепая комбинация переменных. Так, у российских судебных психиатров вызывают недоумение выводы МакАртуровского исследования, проведенного под руководством J. Monahan (The MacArthur Study), о негативной связи между шизофренией и насилием [24]. На самом деле, авторы не оговорили важный момент: у исследованных ими пациентов в клинической картине преобладали позитивные или негативные симптомы? Очевидно, что профиль риска будет различным у психиатрических пациентов, пролеченных должным образом, и тех больных, у которых нет активной продуктивной симптоматики в анамнезе [5]. Более того, по данным отечественных и зарубежных исследователей, психиатри-
* Характеристики диагностического теста (Receiver operator characteristics - ROCs), которые определяют площадь под характеристической кривой (area under the curve - AUC), наиболее часто используются зарубежными современными исследователями. Во многих последних сообщениях о прогностической точности ссылаются на данные ROC-AUC. ROCs предоставляют данные, фактически независимые от фоновых показателей проявления насилия в конкретной популяции. Параметр ROC-AUC, который может колебаться от 0 до 1, предоставляет информацию, аналогичную получаемой с помощью более часто используемой оценки величины эффекта, и может быть использован для сравнения точности различных инструментов.
СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ
#
ческие пациенты составляют лишь 5% среди всех правонарушителей [2, 20, 26, 28, 32].
Следует отметить, что как создатели инструментов оценки риска, так и их пользователи признают недостатки, присущие этим методам. В 2000 г. R. ОИо детально разработал и изучил проблему вклада психопатологии в общественно опасное поведение больных и тем самым улучшил понимание взаимосвязи между психотическими расстройствами и насилием [24]. А использование структурно-динамической процедуры повысило предсказательную валидность оценок риска [6, 9, 10, 22, 33].
Не давая полного обзора истории развития инструментов оценки риска, можно сформулировать релевантные вопросы, которые задают как зарубежные, так и российские практики:
1. Почему профессионалы должны полагаться на структурно-динамические процедуры, оценивая риск насилия?
2. Как могут структурированные процедуры повысить предсказательную точность инструментов, подобных И0Я-20 и У-Я!БК-10?
Существует несколько подходов к созданию и освоению инструментов оценки риска. В одних случаях ученые делают обзор всех существующих исследований риска агрессивного поведения и выделяют все описанные авторами факторы риска насилия. Затем с помощью различных статистических и исследовательских стратегий и методов выделяют основные факторы риска. В других подходах анализируют данные о лицах, совершивших определенные виды агрессивно-насильственных правонарушений (например, убийцы жен, сексуальные правонарушители), и на основании анамнестических данных также выделяют факторы риска. Распространенной научной практикой являются катамнестические исследования, когда оценивают верность сделанных клиницистами прогнозов спустя год или два после проведенного измерения.
Внедрение в практику инструментов оценки риска также возможно осуществлять различными путями. В качестве примера можно привести опыт норвежских коллег. Специалисты научного и образовательного центра судебной психиатрии в Осло и лично профессор Б. Вргк!у обучили около 600 клиницистов использованию HCR-20 и РС1_^. В течение одного семестра (50 ч) слушатели получали знания о влиянии психических расстройств на криминогенную активность, о структуре различных инструментов оценки риска и практиковались в использовании этих методик в командах. Затем они сдавали экзамены в Молденском университетском колледже. Следующий этап обучения включал 50 ч, посвященных управлению риском насилия, по-
скольку норвежские коллеги разделяют мнение профессора S. Hart* и К. Logan** о важности не столько оценки риска самой по себе, сколько превенции и уменьшения вероятности риска насилия. Некоторые из курсантов участвовали в интенсивном тренинге в судебно-психиатрической клинике в Сандсвеле в Швеции под руководством профессора H. Belfrage, докторов G. Fransson и S. Strand [7, 31]. И в настоящий момент большинство из профессионалов, работающих в 20 различных отделениях Норвегии, уверены в том, что стандартизованные процедуры оценки риска могут улучшить предсказательную точность HCR-20.
Внедрение распостраненных и общепринятых методик может увеличить вероятность того, что все профессионалы психиатрических служб время от времени будут заниматься оценкой риска насилия. Более того, клиницисты могут почувствовать себя более уверенно при оценке и прогнозе опасности пациентов, поскольку они не будут вынуждены импровизировать или принимать внезапные решения, которые могут подвергнуть риску самого больного или общество или подорвать реноме специалиста. Команда профессионалов, в компетенции которой входит оценка риска, будет уверена в соблюдении алгоритмов риска и в его управлении. В связи с этим руководство больниц должно сделать акцент на важности использования стандартизированных процедур. Иностранными коллегами интенсивно разрабатываются национальные и интернациональные варианты существующих структурированных методик.
3. Должны ли практики заниматься оценкой риска сообща (в команде)?
4. Следует ли включать самих больных в оценочный процесс посредством интервьюирования пациентов об их отношении к проявлениям агрессии и насилия?
Профессор S. Webster рекомендует профессионалам принимать в расчет информацию, предоставляемую пациентами напрямую. S. Hart и K. Logan подчеркивают необходимость совместной оценки риска членами полипрофессиональной бригады [11, 14, 33].
5. Является ли этичным информирование пациентов о технологии осуществления оценки риска при поступлении в стационар, каждые 6 мес и при выписке?
6. Должны ли специалисты проводить оценку риска, включая в результаты кодирования данные, полученные от семьи и других важных внешних источников: работников социальных служб, тюрьмы и др.?
7. Должны ли специалисты пытаться собирать информацию из баз данных полиции, таких, как
* Профессор Фрезерского университета (Ванкувер, Канада).
** Президент Международной ассоциации судебных психиатров (Ливерпуль, Великобритания).
14
#
С.А. Альфарнес, В.Г. Булыгина
БТЯАБАК (регистровый файл приговоров и преступных деяний, находящихся под следствием)? Вышеуказанные источники достоверной информации очень важны для того, чтобы принимать надлежащие и правильные решения о профиле риска на будущее?
8. Может ли охрана больничных отделений развить официальное взаимодействие с полицией, чтобы систематически получать информацию об агрессии и насилии?
9. Каковы могут быть последствия для пациентов, специалистов и общества? Является ли это этической проблемой?
Четких ответов на поставленные вопросы нет. По-прежнему неотложным является решение вопроса о том, как получать надежную информацию о насильственных деяниях и показателях/признаках насилия.
Общий опыт практиков показывает, что весьма не просто оценивать новых пациентов, которых мы мало знаем. Как правило, специалисты, занимающиеся оценкой риска насилия, опираются на текущую информацию. Соответственно риск принятия неверных решений на ранних этапах курирования больных достаточно велик. Пациенты часто осознанно симулируют или аггравируют свои симптомы. Мотивация избежать наказания или лишения свободы должна всегда приниматься в расчет. Так, например, согласно норвежскому закону, психотики не могут подвергаться судебному разбирательству и отбывать наказание в тюрьме. С 2002 г. такие лица приговариваются к принудительному психиатрическому лечению на три года. Преступники с личностными расстройствами могут быть приговорены к лечению и реабилитации в тюрьме.
Структурированные динамические процедуры подсчета баллов
Читая 100-страничное руководство по Н0Я-20, вы не найдете в нем информации о структурированных динамических процедурах. В нем даны различные пункты и перешифровки ответов (2 = да, 1 = возможно, 0 = нет, информация отсутствует = пропуск), определения агрессии и насилия и квалификации потребителей.
Разрабатывать же творческие подходы к оценке риска насилия и управления риском должны различные клиники и профессионалы. Однако клиницисты, которые заняты непосредственно лечением и реабилитацией, должны помочь ученым в решении множества вопросов, таких, как: Кто должен осуществлять выставление баллов? Какой момент для этого более подходящий? Целесообразно ли будет организовывать команду? Как использовать подсчитанные баллы? Как сообщать результаты различным специалистам внутри стационара и вне-
шним партнерам, например, медицинским работникам общепсихиатрического профиля, социальным службам и семьям?
Из общения с коллегами в Норвегии и в других европейских странах, а также в Америке и Канаде на различных международных конференциях мы знаем о большом интересе практиков к стандартизированным процедурам. Нам встретились лишь несколько профессионалов, не испытывающих желания применять инструменты, а предпочитающих использовать себя в качестве инструмента (например, путем неструктурированного метода, доверяя интуитивному чувству).
Существуют и критические высказывания о том, что приоритет в экспертной работе инструментов оценки риска сужает полноту оценки. В этом случае специалисты более озабочены правовыми последствиями для пациентов. Некоторые из них задаются вопросами: Каковы последствия положительной ошибки для «жертвы»? Запретят ли больным посещения родственников? Получат ли они более интенсивную фармакотерапию, более строгий режим в отделении? В Норвегии человек должен доказать, что изменил свой прежний агрессивный образ жизни, для того чтобы суд мог его отпустить на свободу.
Вместе с тем если мы разработаем общие правила процесса выставления баллов, то у нас появится общий «оценочный язык». Будет проще взаимодействовать друг с другом и с внешними партнерами. Возможно, это также послужит образованию корпоративного духа между профессиональными группами и отделами.
Команда, состоящая, например, из психиатра, психолога и медсестры, будет работать гораздо эффективнее, чем один профессионал. На первый взгляд кажется довольно просто интервьюировать пациента, чтобы понять индивидуальную динамику агрессии и уровень контроля над импульсами. Но когда вы пожимаете руку новому пациенту (возможно, даже из другой страны), должны ли вы полагаться на то, что он говорит? Не всякий хочет раскрывать информацию о собственном насилии в прошлом. Или вам следует подождать и позже спросить родных? Возможно, вы получите разрешение позвонить семейному доктору?
В некоторых странах, где используется Н0Я-20, профессионалы опираются на все доступные средства получения валидной информации. Они звонят в школу, на работу, членам семьи и даже друзьям. В Норвегии вы не можете контактировать с третьими лицами без согласия пациента. Это не является частью судебно-психиатрической системы. Права пациентов охраняются норвежскими законами, пересмотренными в 2007 г. Вы всегда должны ставить пациента в известность и получать его согласие, но он имеет право не сотрудничать с вами и сказать вам «нет».
СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ
#
Как показывает практика, наиболее сложной задачей процесса оценки является выставление баллов. Согласно имеющейся информации, это будет 2 (да, определенно), 1 (возможно, умеренно) или 0 (нет). Профессионалам необходимо выяснить показатели насилия пациента, а также количество насильственных актов средней и высокой степени тяжести, совершенных по отношению к другим людям. Для того чтобы поставить 2 балла по пункту Н1 (насилие в прошлом), пациент должен совершить по крайней мере 3 насильственных акта. Безусловно, если пациент совершил убийство, то поставить 2 балла просто. Если же он не хочет говорить об этом, то дискуссионным остается вопрос, надо ли поставить пропуск (отсутствие информации) в пункте Н1.
Клиницисты чаще могут использовать словесную альтернативу, нежели баллы. Исследователям же для статистического анализа приходится опираться на баллы.
Стандартизированные процедуры в долгосрочной перспективе повысят качество процесса оценки, начиная от интервьюирования пациента, получения сопутствующей информации и заканчивая групповыми показателями. Если участникам такой «оценочной работы» будет обеспечено лучшее понимание своих компетенций, что приведет к усилению чувства контроля, то профессионалы будут более эффективно взаимодействовать в команде. Только в этом случае у членов полипрофессиональной бригады или команды возникнет понимание того, что результаты оценки можно применять для изменения стратегий лечения и техник. Например, если мы отмечаем недостаток критики у пациента, то необходимо тут же сосредоточиться на этой проблеме в ходе терапевтических интервенций. Если пациент проявляет более выраженные психотические симптомы, нужно изменить или увеличить дозы препаратов. Также мы можем использовать результаты при разработке новых планов лечения, индивидуальных
планов, изменении структурированной милье-тера-
*
пии, ступенек прогресса и планов по выписке .
Мы считаем, что структурированные процедуры будут усиливать предсказательную точность инструментов. Это также будет повышать наши способности надлежащим образом управлять рисками. Ведь основная цель оценки профиля риска наших пациентов - это предотвращение насильственных действий в будущем.
Процедуры для структурно-динамической оценки риска
Полагаем целесообразным внести ряд предложений по процедуре структурно-динамической оценки риска насилия.
1. Ведущий специалист учреждения должен отвечать за координацию работ, связанных с оценкой риска насилия. Ему следует подготовить и собрать все необходимые документы. Если сторонняя клиника хочет получить помощь, надо прежде всего заполнить мини-анкету: «Что за пациент? Почему необходимо исследование риска? Какова квалификация профиля риска?» Следующий шаг - это отбор компетентных специалистов для участия в группе оценки риска. Врач не должен оценивать своих собственных пациентов. Следует возложить ответственность за написание заключительного отчета (который мог бы быть составлен из базы данных пациента) на руководителя оценочной команды.
2. Наиболее квалифицированной будет команда, которая будет использовать шкалы HCR-20 и PCL:SV для систематизации полученных результатов. По крайней мере двое из команды должны уметь работать с ключом и иметь официальные исследования в области изучения риска и управления насилием (в Норвегии это называется VIVO-I- и VIVO-II-тести-рование). Они будут обрабатывать всю доступную информацию: интервью пациента, журналы стационарного наблюдения и информацию от членов семьи, результаты V-RISK-10, BVC, SOFA, REFA, START (Краткосрочное исследование риска и реабилитации).
3. Профиль исследования должен включать следующие аспекты: текущий статус пациента (психическое состояние, специфика поведения); пре-морбидные особенности; анамнез психопатологии; история лечения; индивидуально-психологические особенности; стратегии совладания со стрессом; протективные ресурсы (персонал и иная поддержка). История серьезного расстройства психики и/или наркозависимость, история насилия и показатель склонности к насилию должны являться наиболее весомыми областями сбора информации.
4. Один или два члена команды - психиатры -интервьюируют пациента. Должна быть собрана информация о динамике (особенной и межличностной) агрессии, контрольных механизмах и импульсивном поведении. Также пациент должен высказать свое мнение по поводу того, опасен ли он для других. Если да, то каковы последствия для него (например, уровень безопасности в учреждении)? Рекомендуем также использовать справочник для соответствующего интервью PCL:SV.
5. Необходимо попытаться организовать постоянное сотрудничество между психиатрами и сотрудниками районных отделений милиции. Это позволит получить скрытую информацию о криминальной истории человека.
6. Результат исследования риска насилия может быть классифицирован по трем профилям: низ-
* Кевин Дуглас и соавт. выпустили руководство, в котором учитываются вышеуказанные проблемы: Справочное руководство по управлению риском насилия по HCR-20. - Vancouver, B.C.: Mental Health, Law, and Policy Institute, Simon Fraser University, 2000.
16
кий-умеренный-высокий. Эти результаты указывают на различные последствия для пациента. Умеренный и высокий профили должны быть платформой для создания стратегий управления риском для кратковременного и длительного процесса наблюдения.
7. Как правило, сами пациенты хотят получить обратную связь о результатах интервью и оценки. Информация может быть представлена в двух вариантах. Если пациент не представляет угрозы совершения насилия, то в этом случае имеется хороший прогноз. В случае «слабого» прогноза целесообразно обсудить то, что может сам пациент сделать, чтобы предотвратить или уменьшить риск насилия в отношении других людей в будущем.
8. Члены команды должны обсуждать то, как сообщать результаты и профиль риска другим профессионалам и семьям пациентов. Вместе с тем сообщение риска - это оспариваемая проблема, и она требует междисциплинарной разработки с привлечением различных ведомств, а также учета общественного мнения.
9. Сообщение о профиле риска очень важно для стационара. Профиль высокого или среднего риска насилия - это основание для регулярных исследований риска пациента (каждые 6 мес).
Ф Заключение
В 60-70-е годы XX столетия клиницисты доверяли себе как инструментам и показатель предсказательной точности таких прогнозов был около 0,33. Последние 13 лет так называемые инструменты структурного функционального суждения: HCR-20, PCL:SV и V-RISK-10, - стали популярны среди исследователей и практиков. К. Douglas составил библиографию всех исследований с помощью HCR-20 (общая психиатрия, тюремная и судебная психиатрия). В ноябре 2008 г. 3-я версия HCR-20 была представлена на конференции IAFMHS в Манчестере. Этот инструмент уже переведен на 14 различных языков и признается «золотым стандартом» в измерении риска. В настоящее
# г~шт тл
С.А. Альфарнес, В.Г. Булыгина
время создана русская версия V-RISK-10 и продолжается работа по созданию 3-й версии HCR-20 [1]. Эмпирические исследования доказали хорошие психометрические свойства HCR-20 и V-RISK-10. И это связано с тем, что в них включены те переменные, которые статистически значимо связаны с криминальным поведением в будущем.
Даже если предположить, что многие профессионалы принимают и используют эти инструменты, мы все равно должны начать создавать структурированные процедуры для оценки риска насилия и для использования уже имеющихся методов. Все стороны, вовлеченные в оценочный процесс: пациент, исследователи, учреждения и общество, -окажутся в выигрыше.
Полагаем, что предсказательная точность оценки риска будет улучшаться, если мы будем заниматься процедурами оценок. Соответственно профессионалы будут чувствовать себя более безопасно, комфортно и компетентно при решении столь сложных задач.
Авторы искренне заинтересованы в том, чтобы развивались интернациональные исследования и формировалась интернациональная методология процедур оценки риска, так как очень важно интегрировать информацию и опыт со всех стран, где используются структурно-динамические процедуры оценки риска насилия. Пригодные в использовании стандартизированные процедуры обеспечат профессионалам возможность сбора валидной информации.
Пилот всегда будет сверяться со своей контрольной таблицей, прежде чем снизиться и приземлиться. Специалисты медицинских служб для психически больных должны делать то же самое, имея структурированные актуарные методики.
Безусловно, клиницисты должны полагаться на свою собственную неструктурированную оценку или клинический опыт, интуицию. Однако они также должны быть способны изменить свои заключения, используя актуарные инструменты.
Нам надлежит усовершенствовать процедуры оценки риска насилия, и мы будем делать это лучше, чем раньше!
Сведения об авторах
Alfarnes S.A. - психолог Остфольской психиатрической команды стационара специализированного типа (Норвегия)
E-mail: [email protected]
Булыгина Вера Геннадьевна - кандидат психологических наук, руководитель лаборатории психологических проблем судебно-психиатрической профилактики ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» E-mail: [email protected]
Российский психиатрический журнал № 6, 2009 17
СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ
Литература
#
1. Ручкин В.В. HCR-20. Оценка риска насилия. Версия 2 // Кристофер Д. Вебстер и др. Пер с англ.: В.В. Ручкин, М.В. Леонтьева. - Архангельск: Правда Севера, 2008. - 94 с.
2. Шостакович Б.В. Основы судебной психиатрии. - М.: Изд-во ВШЭ, 2005. - 224 с.
3. Alfarnes S.A. Risk assessment of violence in the psychiatry // Norwego J. Psychol. - 2003. - Vol. 40. - P. 605-609.
4. Alfarnes S.A. Structured clinical risk assessment of violence. -Project report from the Hospitals of Molde and Aker, 2001.
5. Appelbaum P.S., Robbins P.C., Monahan J. Violence and delusions: Data from the MacArthur violence risk assessment study // Am. J. Psychiat. - 2000. - Vol. 157. - P. 566-572.
6. Banks S., Robbins P. C, Silver E. et al. A multiple-models approach to violence risk assessment among people with mental disorder // Crim. Justice Behav. - 2004. - Vol .31. -P. 324- 340.
7. Belfrage H. Only a few wards manage to make accurate risk assessments in psychiatry. The Sundsvall Model // Doctornewspaper. - 2005. - Vol. 3. - P.134-137.
8. Bjorkly S. Hallmarks of «violence-prone» hallucinations and delusions: A literature review of some preliminary findings // Aggres. Behavior. - 2001. - Vol. 27. - P. 254.
9. Dernevik M., Falkheim M., Holmqvist R. et al. Implementing risk assessment procedures in a forensic psychiatric setting: clinical judgement / In: Farrington D., Hollin D., McMurran (Eds). Sex and violence: The Psychology of Crime and Risk Assessment. - London: Harwood Academic Press, 2002.
10. Dolan M., Anderson I.M., Deakin J.F. Relationship between 5-HT function and impulsivity and aggression in male offenders with personality disorders // Br. J. Psychiat. - 2001. - Vol. 178. -P. 352-359.
11. Douglas K.S., Webster C.D., Eaves D. et al. The HCR-20 Violence Risk Management Companion Manual. - Vancouver, B.C.: Mental Health, Law, and Policy Institute, Simon Fraser University, 2000.
12. Grann M., Lengstrom N., Yourstone J. SBU-report. Risk assessment of violence in the psychiatry / Is it possible to make risk assessments? A methaanalyzis. - Social Governmental Department, Sweden, 2005.
13. Hare R.D., Clark D., Grann M. et al. Psychopathy and the predictive validity of the PCL-R: an international perspective // Behav. Science Law. - 2000. - Vol. 18. - P. 623-645.
14. Hart S.D., CoxD.M., Hare R.D. The Hare PCL: SV - Psychopathy checklist screening version. - Multi Health Systems, 1995.
15. Hartvig P., Ostberg B., Alfarnes S.A. et al. The V-RISK-10 for the acute psychiatric ward. Centre for Research and Education in Forensic Psychiatry, Ul^l University Hospital. - 2007.
16. Hartvig P., Alfarnes S., Skjonberg M. et al. Brief checklists for assessing violence risk among patients discharged from acute psychiatric facilities: A preliminary study // Nordic J. Psychiat. -
2006. - Vol. 60. - P. 243-248.
17. Hartvig P., Alfarnes S.A., Ostberg B. Risk assessment of violence - use of checklists // Norweg. J. Med. Doctors. - 2001. -Vol. 29. - P. 3431-3434.
18. Harris G.T. Cross validation and extension of the Violence Risk Appraisal Guide for child molesters and rapists // Law Hum. Behav. - 1997. - Vol. 21. - P. 231-241.
19. Harris G.T., Rice M.E., Cormier C.A. Psychopathy and violent recidivism // Law Hum. Behav. - 2007. - Vol. 15. -P. 625-637.
20. Hiday V.A. Putting community risk in perspective: a look at correlations, causes and controls // Inter. J. Law Psychiat. - 2006. -Vol. 29. - P. 316-331.
21. Kozol H.L., Boucher R.J., Garofalo R.F. The diagnosis and treatment of dangerousness // Crime Delinquen. - 1972. -P. 371-392.
22. Kristiansson M. Incurable psychopaths? // Bull. Am. Acad. Psychiat. Law. - 1995. - Vol. 23. - P. 555-562.
23. Monahan J. The prediction of violent behavior: Toward a second generation of theory and policy // Am. J. Psychiat. - 1984. -Vol. 141. - P. 10-15.
24. Monahan J., Steadman H.J., Silver E. et al. Rethinking risk assessment: The MacArthur Study of Mental Disorder and Violence. - New York: Oxford University Press, 2001.
25. Otto R.K. Assessing and managing violence risk in outpatient settings // J. Clin. Psychol. - 2000. - Vol. 56. -P. 1239-1262.
26. Pitchford I. The origins of violence: Is psychopathy and adaption? // Hum. Nature Reviw. - 2001. - Vol. 1. - P. 28-36.
27. Rasmussen S.A., Attiullah N., Eisen J.L. Clinical features of obsessive-compulsive disorder // Psychiatr. Clin. North. -2000. - N 23 (3). - P. 469-491.
28. ResnickP.J. The detection of malingered psychosis // Psychiat. Clin. North Am. - 1999. - Vol. 22. - P. 159-172.
29. Siever L.J. Neurobiology in psychopathy / In: T. Millon, E. Simonsen, M. Birket-Smith, R.D. Davis (eds.). Psychopathy, antisocial, criminal, and violent behavior. - New York: Guilford Press, 1998.
30. Steadman H.J. Predicting dangerousness among the mentally ill: Art, magic and science // Inter. J. Law Psychiat. - 1983. -Vol. 6. - P. 381-390.
31. Strand S., Belfrage H., Fransson, G. et al. Clinical and risk management factors in the risk prediction of mentally disordered offenders: More important than actuarial data? // Legal Criminolog. Psychol. - 1999. - N 4. - P. 67-76.
32. Suris A., Lind L., Emmet G. et al. Measures of aggressive behavior: Overview of clinical and research instruments // Aggres. Violent Behavior. - 2003. - Vol. 9. - P. 165-227.
33. Webster C., Douglas K.S., Eaves D. et al. Assessing risk for violence. Simon Fraser University, 1997.
18
