CC BY
178
Не только образы людей рисовал Тулумбай посредством яркого выражения их признаков, но и природа находила у писателя нетускнеющие краски для своего описания: «Алар зэцгэр чырайлы усал бозларныц Yзара сугыша-сугыша китYлэреннэн тэм табалар» (Язгы ташкыннарда: 44).
Важную стилистическую функцию выполняют у Тулумбая и другие синтаксические средства. Так, писатель использует как в авторской, так и в речи персонажей вопросительные риторические предложения, создавая интонацией вопросительности и строем вопросительных конструкций особую возбуждающую тональность всего отрезка речи: «Алай булгач, ни пычагыма двньяда торырга?!» (Мужик
фэлсэфэсе: 54); «Бу хэсрэтне кYрер вчен нигэ тудык, ник Yстек? - дип щырлап, йврэкнец януын квчэйттелэр» (Мужик фэлсэфэсе: 53).
Итак, Г. Тулумбай боролся за типическое, отбрасывая случайное, при этом сохраняя индивидуальное в языке действующих лиц. Художественно обрабатывать языковой материал по Тулумбаю - это значит: отбросить все временное, случайное, не соответствующее общенациональному языку и стилистически не оправданное в тексте, и в то же время «освежить» стертые, обесцвеченные частым употреблением слова и конструкции живыми элементами народно-поэтической, а иногда и разговорной речи, оригинальной трактовкой слова или оборота.
Список литературы
1. Виноградов, В. В. Проблема авторства и теория стилей / В. В. Виноградов. - М. : Госиздат, 1976. - 614 с.
2. Виноградов, В. В. Язык произведения / В. В. Виноградов // Вопр. языкознания. -1954. - № 5. - С. 5.
3. Гей, Н. К. Художественность литературы. Поэтика. Стиль / Н. К. Г ей. - М., 1975. - 471 с.
4. Ефимов, А. И. Об изучении языка художественных произведений / А. И. Ефимов.
- Минск, 1953. - 140 с.
5. Тулумбай, Г. Хикэялэр. Повестьлар. / Г. Тулумбай. - Казань : Татар. кит. нэшр., 2000. - 351 с.
Т. Л. Каминская
СТРУКТУРА КАТЕГОРИИ «ОБРАЗ АДРЕСАТА МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ»
Автор статьи рассматривает структуру категории «образ адресата» применительно к дискурсу медиа. Элементами данной категории являются: оппозиция «свой - чужой», ориентация на речевой опыт адресата, картина мира, стиль жизни и социальный статус адресата. В статье используется речевой материал различных качественных и массовых изданий последнего десятилетия.
Ключевые слова: массовая коммуникация, коммуникативная семантика, дискурс, образ адресата, языковая картина мира.
Признание существования различных общественных групп с различными запросами в отношении получения информации делает правомерным исследование лингвистических методов конструирования образа этих групп, то есть образов адре-
сатов, в текстах массовой коммуникации (МК). Обоснованным представляется постановка вопроса о категории образа адресата, представляющей собой мысленно конструируемый автором образ адресата, для которого предназначен данный текст. Образ адресата - категория, соотносительная с образом автора и так же, как и категория образ автора1, она имеет значительный текстообразующий потенциал. В каждом конкретном тексте она проявляется в выборе обозначений для автора и адресата (посредством системы местоимений, обращений и характеристик адресата), а также в лексическом и стилистическом отборе языковых средств, имплицитных знаках принадлежности / непринадлежности к определенной общности.
Для структурирования категории образа адресата актуален тот прагматический раздел языкознания, который изучает коммуникативную семантику и использование языка с целью воздействия на адресата. Язык в этом случае считается, прежде всего, инструментом социального взаимодействия, а компетенция в плане использования языка связывается с ее коммуникативной составляющей и определяется как способность выполнять социальное взаимодействие посредством языка.
Известные современные лингвисты подчеркивают важность адресата для прагматики высказывания2. Говоря о категории образа адресата, следует говорить о некотором комплексе явлений, объединенных общностью признаков.
Для наших наблюдений над текстами МК актуально рассмотрение «специфических когнитивных категорий, регулярно представленных в текстах, где речевое воздействие планируется» . О. С. Иссерс называет их РВ-категориями, или персуа-зивными, указывая на такие особенности категорий, как регулярность и универсальность. Данные категории формируются на основе пересечения некоторых свойств-признаков.
Категориальный признак понимается нами как некий знак, который используется для реализации коммуникативной потребности. Кроме того, категориальный признак присутствует в текстах, в правилах и ограничениях их написания. Для выявления категориальных признаков образа адресата в текстах нами использовались наблюдения лингвистов, относящиеся к сфере типового общения, а также работы, описывающие языковую картину мира.
Признаки текстовой категории адресата показаны на схеме. Несомненно, существуют случаи жесткого проявления признаков и размытые зоны проявления, например, когда в одном и том же тексте употреблены сленговая и научная лексика. Это связано с размытостью самих целевых аудиторий текстов, среди которых социально устойчива только их ядерная часть. Про представителей такой части можно сказать «типичный интеллигент» или «типичный предприниматель». В текстах массовой коммуникации образ адресата может возникать на пересечении нескольких социолингвистических портретов. Представляется важным зафиксировать именно яркие проявления признаков; некоторые из данных признаков рассматриваются лингвистами в рамках описания социокультурных параметров общения, преимущественно в устной речи.
Структура категории «образ адресата» как текстовой категории
Рассмотрим подробнее элементы категории. Оппозиция «свой - чужой» рассматривалась лингвистами в разных контекстах. Оппозиция «свой - чужой», «плохой - хороший», «враг - не враг», описанная А. П. Романенко применительно к язы-
4 -
ку тоталитаризма , становится характерным явлением для российской журналистики в переломные исторические периоды. Образ «своего» читателя данного издания зачастую реализовывается, в частности, методом «отрицания» - посредством создания образа его политического противника / врага / чуждого. Этот прием часто используется и в современных оппозиционных газетах: ...все эти бывшие советские, приличные люди реформами либералов были поставлены в такие условия, что иначе им было не только не заработать себе на прожитье, но и не выжить вовсе.
...Нет сил цитировать, какой мрак разлит в душах «трудовых коллективов» эпохи приватизации! Какими безжизненными, фальшивыми являются по сути даже корпоративные вечеринки в этой среде. Тосты звучат пышные, но холодные, поцелуи отпускаются иудины. Кажется, мы, простодушные пылкие русские люди, на самом деле становимся волками друг для друга. По крайней мере, в производственные отношения проникло что-то хищное. Трудно, а может быть, невозможно уберечь душу в предлагаемых обстоятельствах.
Но все-таки душа - это не печень и не сердце. Есть такой тип людей - подвижники. Они поступают вопреки обстоятельствам, так как идеалисты по натуре. И бьются ни много, ни мало - сразу за саму матушку русскую землю (газета «Завтра», февраль 2005, № 6, С. 5, из материала с характерным названием «Гримасы рынка»).
Как видно уже из приведенного отрывка, «свои» для читателей газеты «Завтра» - «бывшие советские люди», «идеалисты по натуре» в противовес «либералам» и «реформаторам», сторонникам рыночной идеологии.
В российской практике создания текстов массовой коммуникации конца 1990-х - начала 2000-х годов актуализация противопоставления «свои - чужие» связана с трансформациями в российском обществе, которые изменили принципы его социальной стратификации, трансформировали ценности различных общностей пространства постсоветской России. Разрыв между образами мира различных групп стал отражаться в текстах МК последнего десятилетия прошедшего века все более выпукло. Так, различные издания, отражающие информационные, идеологические и культурные горизонты различных групп и слоев стали по-разному реагировать на события и процессы, происходящие в обществе. Проявление в текстах отношения «свои - чужие», реализуемого в вербальных противопоставлениях «наши - не наши», «мы - они» актуализировалось с развитием политической коммуникации. В этом смысле символично название молодежного движения «Наши».
Концепт чуждости может существовать в текстах, даже если отсутствуют его ключевые слова «чужой», «чуждый». Он часто заменяется описанием, развернутым объяснением явления, которое для адресата текстов может обозначаться паролем «я не рядом», «я не такой»: На станции «Марк» покупатели сами о себе говорят: «Мы выброшены с корабля экономической реформы». Доктор наук Геннадий Петрович до сих пор работает в московском НИИ физиком и, судя по изношенному в хлопья пиджаку, обманывает, конечно, что покупает здесь вещи не для себя, а в подарок. Но сюда приезжают не только нищие ученые («КоммерсантЪ Деньги», июнь 2004, № 24, С. 50).
Читатели «Коммерсанта» и, в частности, данной статьи с симптоматичным названием «Похоже на правду», без сомнения, не ассоциируют себя с образом покупателя на блошином рынке, который описан глазами стороннего наблюдателя, впервые познакомившегося с привычной картиной происходящего на рынке.
Общение членов каждой целевой группы СМИ между собой специфично, поэтому ориентация на речевой опыт аудитории, связанная со способом общения автора тестов, соблюдением и нарушением норм и правил общения, выбором языковых единиц и использованием импликатур и цитации, является также категориальным признаком образа адресата.
Способы и принципы общения (постулаты) также изучаются в русле прагматики языка и являются одним из ее направлений. Нарушение правил общения затрудняет общение или делает его невозможным. То есть соблюдение правил общения связано с таким условием, как совпадение представления о речевой ситуации говорящего и адресата. К ряду таких случаев относится косвенное речевое общение, рассмотренное в теории речевых актов (например, «непрямые высказывания», относящиеся к сфере вежливости и такта - косвенные просьбы, намеки и прочие).
Но в ряде случаев правила нарушаются намеренно, с манипулятивной целью. В случаях манипуляции адресат не предполагает различия между тем, что сказано и тем, что подразумевал автор высказывания. То есть адресат должен располагать некоторыми ассоциативными знаниями, которые подразумевает автор высказывания, чтобы данное общение невозможно было отнести к сфере манипуляции.
С этой точки зрения интересно рассмотреть, например, тексты, в которых адресату сообщаются сведения о нем самом. Такого рода общение нарушает постулат информативности и, на первый взгляд, абсурдно по сути. И в самом деле, зачем рассказывать человеку (в данном случае читателю) то, что ему и так должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было. Однако тексты, описывающие читателя, чи-
тателю же и адресованные, не такая уж редкость в практике современной массовой коммуникации.
Зачастую в периодике публикуются целые программные статьи, в которых содержится описание адресатов текстов. Приведем отрывок из материала «Обратная связь», опубликованном в газете «Завтра», целиком посвященного адресату: Для кого мы пишем в газете «Завтра»? <..> Но главное, мы пишем для читателей. Для Вас. Ведь Вы - это все, что у нас есть. Вы, читатели наши, - какие же вы разные, непохожие, подчас противоположные во взглядах и в делах, вас и вместе-то собрать нельзя, потому что тут же такая буча начнется!
Какие Вы?
Все вы - верующие: кто в Иисуса Христа, кто в Аллаха, кто в коммунизм, кто в Род, кто лишь в себя - но ни один из вас не обходится без чистой, истовой, полной веры, дающей вам силы жить дальше в окружающем мраке. В этом вы ощущаете общность: когда в метро рядом сидят пятеро читателей «МК» - это случайность; когда в одном месте вдруг окажутся пять человек с «Завтра» под мышкой - это заговор, секта, шайка, это не напрасно, это свои.
Вы - небезразличные, не смирившиеся, не сдавшиеся на волю рока, стойкие и сопротивляющиеся: легенда о лягушке в молоке никогда не была для вас пустым звуком. Не «Завтра», но вы сами для себя - символ сопротивления злу, случайностям, хаосу, смерти. Газетный номер - это просто, как значок на лацкане, как повязка нацбола: атрибут человека, который еще не сдался.
Вы читатели преданные. Никогда до конца не соглашаясь с «Завтра», что-то в нас не принимая абсолютно, со многим отчаянно споря, вы не бросаете газету. Это не рутина, не привычка, а скорее еженедельный вызов: каждый новый номер вы воспринимаете как нечто, что нужно преодолеть, передумать, пропустить через себя, приняв или отвергнув. Любой из вас готов написать передовицу. Ну или в крайнем случае, «тиснуть статейку в подвал».
<..> Разбередить каждого из вас - и получишь атомный взрыв: такие вы наполненные сосуды. Жаркие споры или долгие одинокие размышления, или прямое действие, или экзальтированные сцены - но всегда внутри вас клокочет реактор, всегда до дна еще далеко, и ваше цельнометаллическое нутро притягивает в зону своей гравитации других людей - вялых, разреженных, аморфных.
Мир для вас до сих пор раскрашен, он цветной или хотя бы резко черно-белый. Вам противны «белые воротнички», теплый кисель, болотистая местность, еда в Макдональдсе, жвачка по ТВ и партия «Единая Россия» - словом, все усредненное, «среднеклассовое», «хакамадо-мещанское», энтропийное, никакое. Чувство великого течет в твоих жилах, читатель. Грандиозное будущее или мировая катастрофа - вы мыслите именно в этих категориях («Завтра», январь 2005, № 1. С. 7).
Это пример интегративного текста, который представляет собой, скорее, фа-тическое общение, то есть в нем процесс общения направлен как бы сам на себя, на отношения между коммуникантами, текст, почти лишенный информативности. Рисуемый в тексте образ представляет собой идеальный для издателей и авторов газеты образ ее адресата, именно поэтому данный текст призван выполнить интегрирующую функцию, служит делу сплочения приверженцев взглядов газеты «Завтра», ориентирован на возможность испытать читателям чувство солидарности.
Интересна трансформация жанра программной статьи в постсоветскую эпоху: от модальности «поучения» (разъяснения читателям, как необходимо относиться к тому или иному явлению общественной жизни) СМИ перешли к подчеркиванию общности интересов и одинакового образа жизни у предполагаемых реципиентов:
Мы с вами - агенты экономического роста. Он возник незаметно для нас, но его влияние на нашу жизнь становится неизбежным: сначала перестаешь постоянно занимать у коллег «до получки», потом на субботних посиделках с друзьями начинаешь с интересом прислушиваться к разговорам о кредите на машину, еще месяц - и жена убеждает тебя купить плоский телевизор. Ты начинаешь испытывать нехватку ассортимента в ближайшем к дому продуктовом, пробуешь «Ленту», исследуешь «О Кей». До кучи начинаешь бороться с коллегами за ограниченное количество пропусков, выделенных твоей фирме сетью METRO. В начале уик-энда включаешь телевизор, чтобы посмотреть «квартирный вопрос», и постепенно впадаешь в уверенность, что обстановку определенно пора менять. Магазин IKEA становится объектом ознакомительной экскурсии. Со знанием дела рассуждаешь о сезонных распродажах. Насытившись испаниями, болгариями и турциями, начинаешь соображать, как устроить себе отпуск на Карибах, ну, на крайний случай - в Гоа. Твой сын, в конце концов, рассказывает, что ПИФ - это не только имя персонажа мультфильма, и ты ради эксперимента относишь первую скопленную тысячу в инвестиционный фонд, а потом, как ребенок, радуешься каждой приросшей за день десятке.
Все - ты в матрице. Матрица владеет тобой... Дальше два выхода - либо в тайгу, подальше от соблазнов, либо снова в бой. Матрица нас не отпустит. Удачи нам! (из статьи главного редактора журнала «Наши деньги» - приложения к «Эксперт-Северо-Запад», апрель 2004, № 13)
Очевидно, что в этом примере из журнала «Эксперт» эксклюзивное «:МЫ» -автор + читатель - существенно отличается по своим социальным и личностным характеристикам от «:МЫ» газеты «Завтра».
Из приведенных примеров видно, что нарушения правил речевого общения в массовой коммуникации могут нести дополнительную нагрузку, связанную с уточнением образа адресата текста.
Нарушением постулата о ясности и недвусмысленности речи является и использование импликатур. Широкое использование ситуации подтекста, скрытых цитат в текстах массовой коммуникации связано с категорией образа адресата: автор текста использует эти приемы «для своих», для тех читателей, которым под силу расшифровка именно этих скрытых смыслов. «Литературная газета» и «Известия», например, широко используют цитаты из произведений классической литературы, не указывая источник цитирования: Хотя в русской политической культуре речи, подобные зюгановским, не являются новостью - «Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш...». Возможно, интервьюировавшие лидера КПРФ работники СМИ тщательно подготовились к беседе - «А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки-толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера, неказиста на вид, а слона повалит с ног». С ног или не с ног, мы не знаем, но перенести Орел на вершины Кавказа толстобрюшка оказалась вполне в состоянии («Известия», февраль 2006, № 29).
Автор текста, из которого приведен отрывок, рассчитывает не только на узнаваемость персонажа гоголевского «Ревизора», но и на хорошее знание читателем текста данной комедии. В связи с этим знанием только и возможен предполагаемый автором комический эффект текста. Предполагается, что читатель должен понять аналогию между Хлестаковым и Зюгановым, которые рассказывают о несуществующих фактах собственной биографии, и между журналистами и городничим, «подготовка к беседе» которых заключается в выпивании определенного количества спиртного.
То есть соблюдение правил и принципов общения связано, в частности, и с вариативностью в отборе языковых средств, прежде всего в сфере лексики. Намерен-
ный отбор определенных языковых средств зачастую наглядно представлен в нескольких вариантах однотипных текстов (слоганов, телероликов), которые предлагают субъекты политической коммуникации для работы с различными типами аудиторий. Такие вариативные способы обращения одного субъекта к разным целевым аудиториям становятся особенно актуальными, например, во время выборов. Существуют тексты предвыборного дискурса, ориентированные, в первую очередь, на пенсионеров, молодежь и другие аудитории, характеризующиеся адресата таким образом, в котором подчеркивается преимущественно одна его социальная роль (профессиональная, гендерная, возрастная и т. д). Такой эффект текста связан, по нашим наблюдениям, прежде всего, либо со специфической позицией кандидата на пост и стремлением «отстроиться от конкурентов», используя эту специфику (например, кандидат - единственная женщина в списке претендентов), либо со спецификой электората5.
Образ адресата влияет не только на способ общения, но и на выбор темы для обсуждения, интерпретацию событий и тип аргументации.
Такой признак категории адресата, как картина мира или модель мира, существующая в сознании адресата определенного типа, рассматривается современными обществоведами в контексте изучения произошедших в обществе ценностных изменений. В лингвистике в последнее время широко используется термин «языковая картина мира» (реже - «языковая модель мира»), прежде всего, связанный с интересом лингвистов к выраженным в лексике особенностям этноса и его культурных стереотипов. Применяя эту дефиницию к текстам массовой коммуникации, элементы картины мира следует искать в системе действующих лиц в них и культурных концептов (ключевых слов).
О «картине мира», создаваемой журналистикой, говорится как о «совокупно-
о. 0-6
сти эмпирических воззрений на окружающую действительность» .
Однако существует не только картина мира, которую моделируют тексты массовой коммуникации в совокупности, но и картина мира для определенных социальных общностей, создаваемая, например, теми СМИ, которые направлены на эти общности как на собственную целевую аудиторию. Издателям для эффективной работы на информационном рынке необходимо, в частности, представить, как оценивает та или иная аудитория опыт прошлого или же какие идеальные образы будущего представляет, отталкивается ли от эмоционального отношения к событиям или от здравого смысла.
Данные лингвистики, изучающей тексты политической коммуникации, в том числе тексты современных СМИ, становятся все более значимы для политологов, так как для выявления существующих в данном обществе группировок важнее выявить то, как люди отвечают на вопросы, чем то, что они отвечают, очень важно понять, в каком контексте представители разных аудиторий используют те или иные слова политической лексики и какой смысл они вкладывают в эти понятия.
И в самом деле, часто употребляемое понятие «реальность» является уже не онтологической реальностью, а только тем, что человек может выразить через язык: существующие и несуществующие объекты, понятия и представления. При этом понятия «рынок», «справедливость», «наш образ жизни», даже словосочетание «русские люди» наполняются разными смыслами, скажем, для читателей газет «Завтра» и «КоммерсантЪ». Эти смыслы зависят как раз от той аудитории, для которой предназначен текст. Так, например, рекламный выпуск «Коммерсанта» в сентябре 1992 года провозглашает:
Аудитория «Коммерсант-БаИу» образует верхушку пирамиды, называемой «новым классом». Этих людей в России отличает высокий уровень доходов, интен-
сивная работа, вера в успех, позитивное мышление. Они сами строят свою жизнь, не надеясь на поддержку государства или счастливый случай, поэтому для такой аудитории, как упоминается в статье про ценовые категории аэропланов и вертолетов, покупаемых в личное пользование, купить и даже подарить летательный аппарат стало легче, чем посадить дерево, построить дом и вырастить ребенка («КоммерсантЪ Деньги», июнь 2004, № 24, С. 44).
Без сомнения, существует связь между картиной мира и образом действий людей. Ценностные и жизненные установки людей с разным достатком в России расходятся исключительно далеко. Индивидуалисты и прагматики, склонные верить в себя и полагаться на свои силы, уверенные в том, что судьба человека зависит, прежде всего, от него самого, проявляют активность в построении собственной жизни. Другие осуждают индивидуализм тех, «кто высовывается», и скорее верят в коллективные действия, склонны надеяться на помощь внешних сил, прежде всего, государства. Отсюда пассивность, стремление не столько «жить», сколько «выживать», отсутствие готовности взять на самих себя ответственность за свою судьбу, стремиться к успеху, принимая на себя связанные с этим риски.
Выстраивание долговременной политики на информационном поле требует комплекса критериев, по которым определяются относительно устойчивые целевые аудитории.
Безусловно, в комплексе характеристик целевой аудитории ведущие ценности играют важную роль, и коммуникатору для «попадания» в свою целевую аудиторию важна на лексическом уровне апелляция к ее ценностям. Ценности различных общностей интересуют как философов, так и практиков издательского дела. Например, в 2004 году журнал «Эксперт» в русле собственных масштабных исследований своей целевой аудитории «Образ жизни среднего класса в России» сделал попытку описать ценности представителей данной аудитории . Результаты опросов читателей журнала показали, что наибольшее количество баллов набрали такие ценности, как профессионализм, интеллект и ответственность, а меньше всего — талант и статус в обществе.
Социальный статус адресата и его стиль жизни, неразрывно связанный с моделью мира и способами общения, а, следовательно, и с правилами общения, является также категориальным признаком образа адресата. Дифференциация всей системы российских СМИ последнего десятилетия, в частности, разделение их на «качественные» и «массовые» издания, связана с ориентировкой на социальноинтеллектуальный круг читателей.
Различный тип дистанции между автором и адресатом в зависимости от представления о социальной роли адресата эксплицирует автор текста массовой коммуникации. Например, общение на короткой дистанции преимущественно используют авторы молодежной и развлекательной периодики и изданий, ориентированных на домохозяек. Так, читатели и герои журналистских публикаций мужского пола в «Комсомольской правде» 2000-х годов часто именуются с использованием эмоционально окрашенной, при этом преимущественно сниженной лексики: «парни» и «мужики». Под привычным для «КП» наименованием «простые люди» имеются в виду адресаты «Комсомолки»: С простыми людьми все понятно. На призывы властей держать заначки в рублях откликнулись далеко не все - на руках у россиян от 30 до 50 наличных долларов. И если курс «зелени» падает, наши заначки худеют. А кому такое понравится? («Комсомольская правда», август 2005, № 131, С. 16)
Социальный статус адресата может быть описан с помощью имеющихся в текстах номинаций его социальных качеств и описания социальных действий: На демонстрации мы ходим, не забывая о насущном, - с саженцами и домашними пи-
томцами («Новая Новгородская газета», май 2001, № 18). Социальный статус может выражаться путем отрицания принадлежности адресата к определенной профессиональной или социальной группе: Чтобы «выгнать» менеджера из языка, надо истребить менеджеров и вернуться в корявую фельдфебельскую экономику, из которой мы еле-еле унесли ноги. Длина этого ряда - свидетельство не запутанности, а богатства языка. Я лично хочу быть богаче. А вы? Тем более, что это богатство -единственное, которое грозит нам с вами. Мы же не депутаты («Новая новгородская газета», февраль 2003, № 7).
Одним из способов реализации образа адресата в текстах массовой коммуникации является представительство. Кто-либо должен высказываться о той или иной группе или от имени группы. Репрезентацию того адресата, на которого направлен текст, часто осуществляют герои публикаций в СМИ, интервьюируемые лица, действующие лица в рекламных текстах.
Таким образом, описать образ адресата, содержащийся в тексте МК, можно только с помощью пересекающихся, взаимодополняющих параметров, вербализованных в тексте на различных языковых уровнях.
Примечания
1 Виноградов, В. В. О теории художественной речи : учеб. пособие /
B. В. Виноградов. - М. : Высш. шк., 1971. - 240 с.
2 См., например: Арутюнова, Н. Д. Фактор адресата / Н. Д. Арутюнова // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. - 1981. - Т. 40. - № 4. - С. 356-367; Арутюнова, Н. Д. Истоки, проблемы и категории прагматики / Н. Д. Арутюнова, Е. В. Падучева // Лингвистическая прагматика : [сб. ст.] / сост. и вступ. ст. Н. Д. Арутюновой и Е. В. Падучей; общ. ред. Е. В. Падучева. - М., 1985. - С. 3-14. - (Новое в зарубежной лингвистике; Вып. 16); Dik, S. C. Functional Crammar / S. C. Dik. - Amsterdam, North Holland Linguistic Series, 1979. - 230 p.; Шмелева, Т. В. Речевой жанр / Т. В. Шмелева // Русистика. - 1990. - № 2. - С. 20-32.
3 Иссерс, О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи / О. С. Иссерс. -3-е изд., стер. - М. : УРСС, 2003. - С. 42.
4 Романенко, А. П. Советская словесная культура : образ ритора / А. П. Романенко; Сарат. гос. ун-т им. Н. Г. Чернышевского; под ред. О. Б. Сиротининой. - Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2000. - 210 с.
5 Подробнее об этом: Каминская, Т. Л. Целевые аудитории в текстах политической коммуникации : лингвистические методы конструирования / Т. Л. Каминская // Государственная власть и местное самоуправление в России : история и современность : III Междунар. науч. форум / Сев.-Зап. акад. гос. службы. - СПб., 2005. -
C. 31-40; Каминская, Т. Л. Ориентация на адресата как принцип создания текста массовой коммуникации / Т. Л. Каминская // «Я» и «Другой» в пространстве текста : межвуз. сб. науч. тр. - Пермь ; Любляна, 2007. - С. 193-205.
6 Мансурова, В. Д. Журналистская картина мира как становление медиасобытий /
B. Д. Мансурова // Вестн. Моск. ун-та. - Сер. 10. Журналистика. - 2002. - № 6. -
C. 99-108; Мансурова, В. Д. Журналистская картина мира как тип социокультурной
реальности : автореф. дис. ... д-ра филос. наук / В. Д. Мансурова ; Алт. гос. ун-т. -
Барнаул, 2003. - 38 с.
7 Стиль жизни среднего класса // Исследовательский проект журнала «Эксперт» 2001-2004 годов [Электронный ресурс]. - Режим доступа : htpp://www.middleclass. ru/inddex.shtml.
