CC BY
13УДК 94 (470.65)
Атаева Ф. А. Atayeva F. A.
СТРУКТУРА ФЕОДАЛЬНЫХ ОБЩЕСТВ СЕВЕРНОЙ ОСЕТИИ В XVIII - НАЧАЛЕ XIX в.в.
THE STRUCTURE OF FEUDAI SOCIETIES OF NORTH OSETIA IN THE XVIII AND THE BEGINNING OF XIX CENTURIES
В статье рассматривается проблема общины и семьи Северной Осетии в XVIII — начале XIX вв. Анализ разнообразного материала приводит к заключению о том, что община в Северной Осетии - это территориальная организация крестьян, обладавшая рядом функций, наиболее широкими из которых были хозяйственные. Важные в социальном отношении функции (юридические, приемы новых членов и т.д.) перешли в руки господствующих классов.
Из родственных коллективов у осетин особый интерес вызывает крупная семейная организация, получившая наименование «анауарст бинонта» (неразделенная семья). Конечно, возникновение терминов обуславливается целым рядом причин в развитии самого языка, но в конечном итоге термины возникают и развиваются в связи и на основе развития объективных общественных процессов.
Положение феодалов в различных районах Осетии отличалось спецификой. Высшее сословие Алагирского и Куртатинского обществ хотя и носило одно наименование «уазданлаг» -«благородный человек», различалось по своему положению. Аулы, расположенные в полосе «Белых» гор, представляли собой самостоятельные социальные организмы. Старшины являлись собственниками относительно больших участков пашни, пастбищ и сенокосных угодий, составлявших основу эксплуатации крестьян.
Ключевые слова: сословие, эксплуатация, община, семья, рента, аренда, алдар.
The article considers the problem of communities and families in North Ossetia in the XVIII — early XIX centuries the Analysis of different material leads to the conclusion that the community in North Ossetia is the territorial organization of the peasants having a number of functions, the most extensive of which was economic. Socially important functions (legal, admission of new members, etc.) have passed into the hands of the dominant classes.
From related groups, the Ossetians of particular interest is the large family organization, received the name «Bauart binonta» (undivided family). Finally, the emergence of terms is caused by a number of reasons in the development of the language itself, but in the end the terms arise and develop in connection and on the basis of the development of objective social processes.
The position of feudal lords in various regions of Ossetia differed. Upper class alagirsky and Kur-chatovskogo societies although was one name «ua-zdan-lag», the «noble man», differed in their position. The auls located in the strip of «White» mountains were independent social organisms. Star-tires were the owners of relatively large areas of arable land, pastures and hay-oblique lands, which formed the basis of the exploitation of peasants.
Key words: estate, exploitation, community, family, rent, rent, аldar.
Атаева Фируза Амурхановна -
кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и философии, ФГБОУ ВО Кабардино-Балкарский ГАУ, г. Нальчик Тел.: 8 928 083 35 69
Atayeva Firuza Amurkhanovna -
Candidate of History, Associate Professor of Department of History and Philosophy, FSBEI HE Kabardino-Balkarian SAU, Nalchik Tel.: 8 928 083 35 69
В позднем средневековье феодальная собственность в горах была распространена неравномерно. В одних ущельях она занимала господствующее положение, в других существовала наряду с собственностью сельских общин и индивидуальной собственностью крестьян. Феодальная собственность на землю выражалась во владении имением-аулом, которая в большинстве случаев принадлежал членам одной фамилии. Фамилии, имевшие два, три селения и больше, были редким исключением. Следует учесть, что в горах не все угодья, расположенные в границах аула и рядом с ним, находились под контролем феодалов. Право собственности господствующих сословий распространялось не столько на пахотные участки, сколько на пастбища и сенокосы. Рядом с пашенными участками феодалов нередко сосуществовали наделы низших сословий. Иначе обстояло дело на равнине, где многие феодалы в XVIII и особенно в начале XIX в. основывали аулы. Там они являлись собственниками всего комплекса угодий.
В средние века феодальное землевладение на Северном Кавказе имело особенность: земля, как правило, не являлась собственностью одного лица, а принадлежала всей фамилии. Материалы, имеющиеся в нашем распоряжении, свидетельствуют о том, что в XVIII - середине XIX вв. наряду с фамильной собственностью существовало частносемей-ное и индивидуальное землевладение феодалов.
Как уже указывалось, в горах часть крестьян имела собственную пашню, правда, незначительных размеров. Даже после массового переселения на равнину в начале XIX в. и за Кубань в 40-60-х гг. в горах остро ощущался земельный голод. В крестьянских дворах на д.м.п. приходилось от 1/4 до 1/2 десятины. В рассматриваемый период в горах существовала и общинная собственность, которая распространялась на леса и часть пастбищ (особенно в Алагирском и части Куртатинского обществ).
Положение феодалов в различных районах Осетии отличалось спецификой. Высшее сословие Алагирского и Куртатинского обществ хотя и носило одно наименование «уазданлаг» - «благородный человек», различалось по своему положению. Аулы, расположенные в полосе «Белых» гор, представля-
ли собой самостоятельные социальные организмы. Старшины являлись собственниками относительно больших участков пашни, пастбищ и сенокосных угодий, составлявших основу эксплуатации крестьян. Например, в «Прошении» Есиевых и Тезиевых (Куртаты-ком) в сословный комитет содержится информация о том, что эти две фамилии владели землями (аулами) в горах и долине Карца. Крестьяне находились в зависимости от них, называли «своими алдарами», исполняли разнообразные повинности. Сообщение Есиевых и Тезиевых подтвердили жители с. Карца и кабардинские князья.
Алагирское и часть Куртатинского общества находились в полосе «Черных» гор и составляли другой социальный организм. Эксплуатация крестьян уазданлагами имела здесь специфические формы. «Благородным» фамилиям принадлежали лучшие нивы, луга, пастбища; земельная собственность фарсаг-лагов как по качеству, так и по количеству уступала владениям «сильных». Предпочтение сильного и богатого слабому и бедному привело здесь к той розни, отношениям господства и подчинения, которые характерны для периода феодализма. Основную рабочую силу в хозяйстве уазданлагов составляли «кавдасарды». Однако феодалы эксплуатировали и «фарсаглагов», используя институты взаимопомощи «зиу» и «австау». Сословные различия утвердились и в быту. Так, у уазданлагов Нарской котловины размер «ирада» (выкупа за невесту) составлял 100 коров, а у крестьян - 25-30. Кровь феодалов ценилась выше крестьянской. Такие институты, как аталычество и гостеприимство, использовались господствующим классом для обслуживания своих интересов и являлись своеобразной повинностью (В.К. Гарданов, Б.А. Кало-ев, Н.Ф. Такоева).
Таким образом, в Алагирском и Куртатин-ском ущельях социальные различия сложились в систему правовых норм, сословное деление юридически зафиксировано в адатах, хотя феодальные отношения не получили такого развития, как в соседних обществах.
Иным было положение феодалов «аристократических» обществ. В Тагаурии их называли алдарами (в 1864 г. составляли 8% населения), в Дигории - царгасатами, гагуатами и баделятами (2,3%; 0,9%; 3,39%). Высшие сословия образовывали замкнутые сословные
группы. Нормы обычного права фиксируют передачу «княжеского и старшинского достоинства» только законным детям от равных браков, причем, жена не могла передать его ни мужу, ни детям. Под охраной обычного права находились жизнь и имущество феодалов. В хозяйстве феодалов использовался труд «кавдасардов», выполнявших самую тяжелую работу. Эксплуатации подвергалась и значительная часть крестьян - безземельные и малоземельные «фарсаглаги», «арендовавшие» землю у высших сословий.
Распределение ренты между феодалами имело специфику. Если землевладельцев было два или более, то часто земля предварительно делилась между ними, а затем каждый получал свою ренту. Если вотчина находилась в совместном владении неразделенных родственников, то рентой пользовались сообща. Кроме ренты крестьяне несли непоземельные повинности. Вспомним также, что прибавочный продукт в феодальную эпоху мог быть присвоен в результате грабежа, в виде судебно - административных, свадебных, торговых и иных пошлин (Л.А. Шапиро, А.М. Сахаров, Л.И. Лавров).
Размер хозяйства и число подданных у феодалов не были одинаковыми. Самой крупной фамилией среди тагаурских алдаров являлись Дударовы. В XVIII в. им принадлежало все пространство от Балты до Ларса. В первой трети XIX в. их владения еще более возросли - 11 аулов составляли их собственность. На их землях проживало несколько сот дворов зависимых крестьян. В то время как в 1806 г. у всей фамилии Шанаевых подданных было 140 дворов, Кануковых - 90, Тугановых - 80, Кундуховых - 60. В Дигории по своему значению и влиянию выделялись баделята Кубатиевы, Абисаловы и Тугановы. Архимандрит Пахомий в донесении синоду в 1745 г. среди «главных людей» Дигории называл «Кубатовых детей, коих девять братьев, имеют под владением деревни... все тамошние народы ныне за главного имеют того Кубато-ва детей дядю и ему послушны. И никакой противности оному Кубатову... если кто-либо из тамошнего народа учинит какую про-дерзость, то оный Кубатовых дом за то. берет некоторую подать скотом, а телесного наказания по обычаю учинить не может». В середине XIX в. только в равнинных аулах Кубатиевых проживало 205 дворов зависи-
мых крестьян, Абисаловых - 158, Тугановых - 149, Каражаевых - 47, Чегемовых - 7, Кабановых - 26, Бутуевых - 43.
Расслоение основной категории крестьян -фарсаглагов (адамихатов), наметившееся в предшествующее время, в XVIII в. привело к разделению общинников на несколько групп.
Первую, малочисленную группу фарсагла-гов образовывали зажиточные крестьяне, обладавшие довольно значительной земельной собственностью, большими стадами, крупными наличными суммами. Обширному хозяйству требовались рабочие руки. Острая нужда в них заставляла крестьянскую верхушку ломать вековые традиции и вносить коррективы в нормы обычного права, запрещавшие фарсаглагам иметь кавдасардов. Некоторые крестьяне нанимали работников, но найм не получил большого распространения и практиковался, главным образом, в скотоводстве. Используя институты «зиу» и «ав-стау», имущие крестьяне эксплуатировали и своих собратьев по классу. Другой формой эксплуатации являлась сдача земли в аренду. В первой половине XIX в. получила распространение сдача земли в аренду «на половинной части засева хлеба или денег».
Имущественная дифференциация в среде фарсаглагов не была закреплена в сословных различиях: по адату они считались равными друг другу. Какое-то время зажиточные крестьяне добивались «узденьского достоинства». Трансформация богатых фарсаглагов в феодалов, хотя в определенной мере ограничивалась кастовым характером привилегированных сословий, искусственно не задерживалась. Пополнение господствующего класса за счет зажиточных крестьян в целом по Осетии наталкивалось на сопротивление низов. Интересно, что уже в середине XIX в. наместник Кавказа Воронцов попытался предоставить зажиточным крестьянам кое-какие привилегии. С этой целью у вышестоящих инстанций он попросил дозволения «отправлять в кадетские корпуса, в виде исключения, детей» некоторых фарсаглагов. Но Николай 1 «изволил признать невозможным предоставить фарсаглагам преимущества, коими не пользуются русские среднего сословия». Царизм не мог пойти на нарушение как сословной традиции в государстве, так и привилегий феодалов.
Вторую группу общинников составляли фарсаглаги аулов, расположенных в полосе «Черных» гор. Благодаря общинной собственности на пастбища и сенокосы, они сохранили относительную свободу. Их зависимость носила завуалированный характер. Многие крестьяне Алагирского ущелья в XVIII в. нанимались на службу к грузинским царям, что для них являлось побочным источником существования. Другим источником было сопровождение торговцев, следовавших из Грузии на Кавказскую линию через Мамисонский перевал.
Третью и четвертую группу составляли фарсаглаги, жившие в полосе «Белых» гор. Они различались по имущественному положению и степени эксплуатации. Крестьяне, имевшие свои пашенные наделы, несли повинности, в адатах и документах первой половины XIX в. получившие название личных и случайных. Они состояли из подношений во время праздников, свадеб, похорон и т.п. Во время сева, жатвы и сенокоса фарсаглаги (по одному с каждого двора) «на хозяйственном корму» отрабатывали в каждом случае по одному дню. В течение года фарсаглаг платил феодалу: весной ягненка, осенью барана, овечий сыр, 10 фунтов коровьего масла, мешок хлеба, в случае убоя скота - часть туши и т.д. По юридическому и экономическому положению основная часть крестьян Дигории -адамихаты - была близка к фарсаглагам двух последних категорий.
В начале XIX в. значительная часть крестьян переселилась с гор в равнинные аулы феодалов. Здесь фарсаглаги слились в общую группу зависимых. Все статьи их хозяйства облагались рентой в пользу феодала.
В рассматриваемый период несколько изменилось положение кавдасардов. Некоторые из них после смерти отца получали небольшой надел и известную самостоятельность. Кавдасарды не только наследовали землю. По адатам они могли владеть землею, приобретенной покупкою. Фиксация нормами обычного права возможности покупки земли свидетельствует, что таковые сделки не были единичными. После присоединения к России, особенно в первой половине XIX в., хозяйство некоторых кавдасардов стало ориентироваться на рынок. Торговля приносила определенный доход крестьянам. Некоторые из них даже выкупались на волю. Например, в 1845г.
три брата Атаевых за 500 руб. серебром выкупались на волю. В выданном им свидетельстве их бывший владелец Э. Абисалов обязался впредь не иметь с ними никаких отношений, «кроме родственнического».
На низшей ступени иерархической лестницы осетинских обществ стояли рабы. Они не столько использовались в домашнем хозяйстве, сколько являлись одним из наиболее ценных товаров. В хозяйстве Осетии не было условий для широкого применения рабского труда. В 1867 г., когда последовало освобождение рабов, их насчитывалось едва более 600. Показательно, что общее название раба (пленного) «уацайраг» произошло от средне-иранского иасаг «торговля»; по авторитетному мнению В.И. Абаева, это указывает на то, что рабы служили «не столько для хозяйственного использования, сколько как предмет продажи на сторону».
Изменение форм и объема ренты в позднем средневековье наталкивалось на сопротивление низов. В XVIII - начале XIX в. наиболее распространенной формой протеста являлся уход, т.е. полный разрыв крестьянина с феодалом и поиск земли и воли на стороне. К этой форме классовой борьбы прибегали, главным образом, безземельные фарсаглаги.
Значительная часть крестьян переселилась вместе с феодалами на Владикавказскую равнину и предгорные аулы. Этот тип переселения условно можно назвать «верхушечным»; его следствием было усиление эксплуатации крестьян. Иной тип переселения представлял собой уход части осетинских крестьян в степное Предкавказье. Стремление избавиться от гнета феодалов вынуждало фарсаглагов покидать родной очаг в поисках земли и воли. Фарсаглаги, уходившие в Моздокский район, порывали всякие отношения с феодалами, прекращали нести им повинности. Это и позволяет нам рассматривать данное явление как форму социального протеста, а не просто переселение.
Царская администрация, заинтересованная в закреплении нового населения в районе Моздока, энергично поддерживала переселенцев. Им помогали лесом, скотом («не более пары волов, одной коровы и трех овец»), орудиями земледелия, а при необходимости и «семенами на первый посев». Крестьянам выделялись наделы - 15 десятин на д.м.п. Их
обязанностью было население караульной («казачьей») службы на линии.
Одной из ярких страниц в истории борьбы осетинского народа является выступление дигорских крестьян в 1781 г. Иногда анализ причин восстания подменялся характеристикой феодального гнета. Оставалось непонятным, почему восстание вспыхнуло в Дигории, почему застрельщиками стали крестьяне предгорных аулов. Причины восстания коренятся в значительном увеличении повинностей в основанных в XVIII в. предгорных аулах Масыгкау, Дур-Дур и др. Восстание явилось логическим завершением непрерывных волнений, длившихся 10 лет. Еще в 1771 г. народ, по свидетельству Штедера, жаловался на баделятов полковнику Фрумгольту и просил помощи для борьбы с ними. Социальная направленность выступления переплеталась с борьбой за присоединение к России. С присоединением к России крестьяне связывали свое переселение на предгорные равнины и, следовательно, освобождение от гнета феода-
лов. Не случайно восстание вспыхнуло в тот момент, когда в Дигории появился представитель русской военной администрации Ште-дер, хотя до этого волнения продолжались несколько лет.
В результате движения крестьян Дигор-ское общество вошло в состав Российского государства. В социальном плане восстание окончилось поражением крестьян. Первоначальной целью восставших являлось восстановление старых повинностей, менее обременительных, чем новые. В ходе выступления выдвигались требования полного уничтожения привилегированного сословия. Ни та, ни другая цель не были достигнуты. Среди крестьян находились «тайные приверженцы ба-делятов», вносивших разлад в движение. Штедер, ставший во главе адамихатов, угрозами и давлением сумел вовлечь их в борьбу против феодалов. Но он преследовал только одну цель - присоединение Дигорского общества к России.
Литература
1. Осетия: из прошлого в будущее. Владикавказ, 1992.
2. Общественный строй средневековой Осетии в русской науке второй половины XIX - нач. XX вв. // Деп. В ИНИОН. №3/844. 1987.
3. Уход крестьян от феодалов в Осетии (2-я половина XVIII в. - нач. XIX вв.) // Вестник ЛГУ, 1980. Вып. 4. №20.
4. Фольклор осетин о дружбе горских нардов // Актуальные проблемы изучения фольклора и литературы народов Северного Кавказа // Тез. док. рег. конф. Махачкала, 1987.
5. Классообразование на Северном Кавказе // Молодые ученые Осетии 70-летию Октября. Орджоникидзе, 1988.
References
1. Osetiya: iz proshlogo v buduschee. Vladikavkaz, 1992.
2. Obschestvennyj stroj srednevekovoj Osetii v russkoj nauke vtoroj poloviny XIX - nach. XX vv. // Dep. V INION. №3/844. 1987.
3. Ukhod krestyan ot feodalov v Osetii (2-ya polovina XVIII v. - nach. XIX vv.) // Vestnik LGU, 1980. Vyp. 4. №20.
4. Folklor osetin o druzhbe gorskikh nardov // Aktualnye problemy izucheniya folklora i litera-tury narodov Severnogo Kavkaza // Tez. dok. reg. konf. Makhachkala, 1987.
5. Klassoobrazovanie na Severnom Kavkaze // Molodye uchenye Osetii 70-letiyu Oktyabrya. Ordzhonikidze, 1988.
