CC BY
42
УДК 7.046.3+726.5(7.035/.036)
В. М. Авдеев*
СТРОИТЕЛЬНЫЕ РИТУАЛЫ В ТРАДИЦИОННОМ ОБЩЕСТВЕ: СИМВОЛИКА МЕСТА
В статье определены основные понятия и признаки организации сакрального пространства в представлениях народов традиционного общества. Дается обзор схожих представлений об организации такого пространства в различных культурах. Делаются выводы о связи культурных архетипов, космогонических представлений и социальном устройстве религиозной общины.
Ключевые слова: Традиционное общество, космогонические представления, китайская народная религия, славянская культура, храмовая топография, сакральная геометрия.
V. M. Avdeev
Construction rituals in traditional societies: the symbolism of the place
The paper defines the basic concepts and features of the organization of sacred space in the views of the peoples of the traditional society. It provides a review of similar ideas about the organization of such space in different cultures. Conclusions are made about the relationship of cultural archetypes, cosmological ideas and social structure of the religious community.
Keywords: traditional society; cosmological ideas; Chinese native religion; Slavic culture; temple topography; sacred geometry.
Строительство храма не может быть случайным процессом и предполагает целый комплекс космогонических, теогонических и религиозных ритуалов. Всякий ритуал нацелен на то, чтобы установить прочные связи между общественной жизнью и космосом. Однако степень выполнения этой функции ритуала зависит от ряда условий, и в первую очередь, от правильно выбранных времени и места его выполнения.
По представлениям народов традиционного общества, максимальная эффективность таких ритуалов достигается в той точке пространства, которая
* Авдеев Владислав Михайлович — старший преподаватель, Русская христианская гуманитарная академия, кафедра культурологии, искусств и гуманитарных наук,; vladll. avdeev@yandex.ru
принимается ими за священный «центр мира», в той точке, в которой когда-то разыгрывалась космогоническая драма, т. е. там, где, собственно, был сотворен мир. Что касается ритуалов, сопровождавших создание культурных объектов (святилища, жилища, орудий труда, одежды), то они рассматривались в традиционном обществе как элементы универсального космогонического ритуала. Поэтому в них также особое значение отводилось выбору места и времени.
Выбранное место, разумеется, должно обладать определенными признаками, позволяющими правильно расположить святилище или жилище
и сделать его в той или иной мере безопасным, устойчивым к вредоносному воздействию природных стихий. Но это место также должно было быть безопасным и с «космической» точки зрения, оно должно быть защищено не только от воздействия физических сил природы, но и от неблаготворных «тонких» воздействий.
Характерное для многих древних народов восприятие космоса как живого существа касалось и его пространственных характеристик. К их числу относились и места, находящиеся под контролем природных стихиалий и других субъектов «тонких миров», которые также вели свою «жизнь», независимую от человека, и могли относиться к нему как благосклонно, так и враждебно. У всех без исключения народов имеются представления о т. н. блуждающих влияниях. Например, в китайской народной религии
далеко не все божества помогают. Наоборот, существует множество опасных существ. Они могут быть самыми разными. Прежде всего, это привидения гуй, в особенности души мертвецов, умерших насильственной смертью, души утопленников, возвращающиеся на то место, где утонули, до тех пор, пока заманят туда новую жертву, смерть которой их освободит, души самоубийц, которые особенно опасны. Народная религия объясняет происхождение этих привидений тем фактом, что у каждого человека есть точное количество лет, отведенное ему при рождении; пока он не достиг этого количества, он не сможет войти в ад, и его душа останется скитаться по земле. Только после определенного времени она может вновь войти в цикл переселений, или, если это душа самоубийцы, то она будет обитать в Городе Самоубийц, из которого уже не выйдет никогда, чтобы вселиться в новорожденного [4, с. 180-181].
Блуждающие влияния проявляются через опасных животных или через приносящие вред вещи.
Любая старая вещь приобретает опасную силу, главным образом, потому что она долго находилась в контакте с людьми: холмы, на которых стоят похоронные стелы, были часто посещаемыми духами; статуи лошадей, поставленные перед могилами высших чиновников, иногда отправлялись на прогулку по ночам и иногда принимали человеческий облик; старая подушка по мере изнашивания принимает на себя злые влияния и вредит тем, кто ею пользуется. Старые деревья, камни часто имеют опасные свойства. Речь не идет о духах, живущих в этих деревьях или камнях, а о самих вещах, и эта злая сила чаще всего является безличной и бессознательной; между тем часто случается, что вещи приобретают сознание и собственную личность и превращаются в мужчин или женщин, способных причинять вред [4, с. 181-182].
Такие воздействия в традиционных обществах уподобляются воздействию тех тонких влияний, которые оставляет после себя человек, точнее, его останки, когда он, согласно представлениям древних народов, переходит после смерти в другой мир. Человеческое существо рассматривается во многих случаях как триединство духа, души и тела, и в результате смерти тела это триединство распадается, дух теряет свою опору в теле и покидает его. Однако тело до определенного момента сохраняет насыщенность тонкими, психическими элементами, и эти последние могут при определенных условиях оказывать на окружающих самое разнообразное воздействие. Аналогичным образом дело обстоит с местами и различными предметами, особенно если эти места или эти предметы наделялись ранее сакральным значением. Речь может идти о старых заброшенных храмах, о кладбищах, или, что особенно опасно, о святилищах чуждой цивилизации.
Судя по всему, человек в традиционном обществе сталкивался с такими влияниями достаточно часто, или, по крайней мере, часто стремился их учитывать. Знания, позволяющие избегать таких влияний места или использовать их себе во благо, иногда объединялись в специальную науку, которую условно называют «священной географией». Особое значение эта наука, разумеется, имела при строительстве храмов, когда выбор места играл решающую роль. Но и строительство городов зачастую не могло обходиться без знания этой науки [6].
Чтобы избавиться от этих влияний, необходимо было освятить пространство, на котором будет находиться храм. Это освящение являлось повторением космогонического процесса, а примером ему были деяния богов. Тесная связь между освящением места и космогоническим процессом встречается на самых первых уровнях культуры. Обычно легенды сообщают, что божественные существа когда-то освоили ту территорию, на которой теперь проживает племя, породили их Предка и создали социальные институты. Затем они построили огромный столб в центре деревни и взобрались по нему на небо. Этот столб был эквивалентен космической оси, и именно вокруг него начиналось об-живание территории, которая становилась «миром». Этот столб являлся для многих первобытных племен священным, и не только потому, что они видели в нем мировую ось, но также и потому, что он связывал территорию обитания племени с небесным, божественным миром. В обиходном лексиконе до сих пор применительно к освоению, декларации прав на территорию сохраняется понятие «застолбить».
Человеческое существование невозможно без постоянного сообщения земного мира с небесным. И в каждом новом месте, на каждой новой территории существование людей возможно лишь в том случае, если акт космического творения будет воспроизведен.
Размещение на какой-либо территории с необходимостью предполагает ее освящение. Если это размещение не временное, как у кочевников, а постоянное, как у оседлых, оно предполагает принятие жизненно важного решения, от которого зависит существование всей данной общности. Найти «свое место», оборудовать его, обжить — все эти действия предполагают жизненно важный выбор Вселенной, которую они «сотворяют», чтобы сделать своей. И эта «Вселенная» всегда
является подобием образцовой Вселенной, созданной и обитаемой Богами. Она составляет, таким образом, часть священного деяния Богов [7, с. 29].
Многие европейские народы сохраняли подобные столбы вплоть до времен крещения. В небесной сфере этому архитипу соответствует Млечный путь — столб, который поставили боги, когда создавали Вселенную. Теперь человек, когда он создает свой мир, в первую очередь будет должен поставить столб, который будет отмечать «центр мира».
Другой архетип, имеющий сходное происхождение, несет в себе проявившуюся в некоторых культурах (например у друидов северо-запада древней Европы) символику поклонения Мировому Древу. Признаки ее мы можем обнаружить и в форме древних скандинавских церквей, и в шатровой архитектуре деревянных храмов Русского севера. При этом, несмотря на принадлежность к христианской религии, очевидно отличие их архитектурных форм от купольных решений, пришедших из Византии, в основе которых лежит символика небесной сферы, опирающаяся на единственно возможные сводчатые решения пространств катакомбных церквей.
Если «наш мир» символизирует священный космос, то всякое неблаготворное, разрушительное влияние связывается с хаосом. Если человеческий мир создается по образу и подобию мира богов, то существа, разрушающие его, закономерно отождествляются с врагами богов, с демонами. В представлениях народов многих традиционных обществ, их войско возглавляется Драконом или Змеем, которого боги побеждают в начале времен. Нападение на человеческий мир — это попытка Дракона или Змея отомстить, разрушить созданный по образцу священного космоса мир людей. Поэтому разрушение поселения или отдельного дома приравнивается к победе сил хаоса, всякая победа над хаосом, когда новое пространство отвоевывается у него, упорядочивается и «становится домом», воспроизводит победу божественных сил.
Дракон — это образ морского чудовища, первого змея, символ космических вод, мира Теней, Ночи и Смерти. Одним словом, нечто аморфное и мнимое, то, что еще не получило «форму». Дракон должен был быть побежден, разрублен Богом, для того чтобы Космос смог зародиться... Но... эта победа Бога над Драконом должна символически повторяться каждый год, т. к. мир ежегодно должен создаваться заново. Победа Богов над силами Теней, Смерти и Хаоса повторяется также в каждой победе жителей поселения над захватчиками [7, с. 38].
М. Элиаде предполагает, что оборонные сооружения древних поселений — рвы, лабиринты, насыпи — создавались для защиты не столько от людей, сколько от нашествия демонов и душ умерших, т. е., тех самых «блуждающих влияний», о которых речь шла выше. В некоторых поселениях в период заразных заболеваний вокруг селения описывали круг, чтобы демоны, приносящие болезни, не могли проникнуть внутрь. В Средние века в европейских городах стены городов также освящались для защиты от демонов, с которыми ассоциировалось любое внешнее разрушительное вмешательство.
Таким образом, при выборе места для строительства следует учитывать все эти влияния, и необходимо предусмотреть необходимые меры защиты. Кроме того, необходимо было учитывать социальный и кастовый порядок расселения
внутри города. Известный антрополог А. М. Хокарт, исследуя индийские касты, пишет, что «при организации города четыре группы размещаются в четырех главных точках внутри четырехугольной или круглой ограды» [8, с. 46]. Однако как само кастовое деление, так и аналогичный способ размещения характерны не только для Индии; все это можно встретить и у других народов. Каждая сторона света соответствует одной из стихий (огню, земле, воздуху или воде), одному времени года, и на соответствующей стороне должен преобладать символический цвет располагающейся здесь касты. В селениях Индии брахманы занимали север, кшатрии — восток, вайшьи — юг и шудры — запад. К этому расположению, вероятно, восходит деление на «кварталы», т. к. это слово указывает на четвертую часть города. Такое расположение должно быть также связано с ориентацией по сторонам света, которая в традиционном обществе имела огромное значение как для всего поселения, так и для отдельного дома.
Строгость порядка расселения основана также и на том, что план города в некоторых традиционных обществах является схемой расположения созвездий Зодиака. Зимнее солнцестояние соответствует северу и знаку Козерога, весеннее равноденствие — востоку и знаку Овна, летнее солнцестояние — югу и знаку Рака, осеннее равноденствие — западу и знаку Весов. При делении на «кварталы» в каждую сторону света входили также и сопутствующие знаки. Форма города могла быть круглой, символизируя круг Зодиака, или квадратной, поскольку квадрат вообще символизирует землю и устойчивость, прочность. Эта схема модифицируется, не утрачивая исходной основы, во многих традиционных обществах. Так, например, Р. Генон приводит два примера — со схемой римских городов и со схемой размещения древних еврейских кочевых стоянок, схемой, которая позже стала распространяться на всю страну, а не на отдельные города. [3, с. 127-131]. Римляне основывали свои города вокруг двух перпендикуляров дорог: кардо, которая шла с юга на север, и декамануса, направленного с запада на восток. В местах пересечения этих дорог с городскими стенами устанавливались ворота, и город оказывался разделенным на четыре квартала. В еврейских поселениях четыре группы племен, образующие двенадцать колен, которые распределялись в соответствии со знаками Зодиака. Левиты, жреческое сословие (соответствующее индийским брахманам), не входившее в число двенадцати колен, располагалось в центре, вокруг Скинии, главной святыни. Сходство подчеркивается тем, что царское колено, колено Иуды, размещалось на востоке.
Всю эту сакральную геометрию можно рассматривать одновременно и как причину, и как следствие того обстоятельства, что пространство, до сих пор остававшееся профанным, путем выполнения ритуалов обретает более высокий, священный статус. Благодаря этому вся природа преображается и в итоге оказывается насыщенной мифологическими сюжетами. Л. Леви-Брюль так описывает специфику сакрального пространства:
Священное место никогда не выступает в сознании этих туземцев как нечто отдельное, изолированное. Всякий раз оно является элементом более широкого комплекса, куда входят определенные виды растений и животных, изобилующие в данном месте в определенные периоды; мифические герои, которые здесь жили,
творили, действовали, — герои, нередко слитые с этой почвой, воплощенные в данной местности, — наконец, чувства, пробуждаемые этим мифологическим комплексом [9, с. 138].
Как уже отмечалось, понятие сакрального пространства предполагает
идею повторения изначального божественного творения, которое когда-то освятило данное пространство, преобразило его, наделило его особым смыслом, отделило от окружающего профанного пространства. Аналогичная идея повторения лежит в основе понятия сакрального времени и служит основой для ритуалов, а также для надежд на личное спасение, которые обязательно свойственны религиозному человеку. Сила, действенность, эффективность сакрального пространства поддерживаются непрерывным воспроизведением, постоянным продолжением освятившего его однажды акта божественного творения. Следовательно, этот акт не сводится только к освящению данного фрагмента профанного пространства, но обеспечивает также сохранение, устойчивость данной и открывшейся в этом пространстве сакральной силы. Такое место становится неиссякаемым источником силы и святости, которые открыты любому человеку, если он в это место попадет. Таким образом, самый общий признак сакрального пространства — возможность приобщения к священному, возможность «причастия».
В традиционных обществах считается невозможным самостоятельный выбор человеком священного пространства. Это пространство само «открывается человеку». Однако иногда используется особая техника, которая основана на космологии и является ее следствием. Ориентация по сторонам света, о которой выше шла речь, является одним из компонентов подобной техники. Разумеется, в традиционном обществе эта техника применяется не только к сооружению святилища. Строительство дома также предполагает преображение профанного пространства в священное. В любом случае место будущего строительства определяется либо при помощи искусства ориентации и своего рода геомантии, либо посредством особого «знака». Это может быть наличие или, наоборот, отсутствие муравьев, мышей и т. д.
Иногда при закладке города совершался следующий ритуал: на волю отпускали домашнее животное, например быка, и через несколько дней начинали его искать. Если находили, то приносили в жертву на том же месте, и здесь, с этого же места, начинали закладку города.
Самые древние модели святилища — это ограда, стена, или круг из камней. В представлениях народов традиционных обществ, сакральное пространство всегда является опасным для тех, кто соприкасается с ним, не пройдя специальной подготовки, не совершив предварительных религиозных действий. «И сказал Бог [Моисею]: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Ис. 3: 5). Ритуальный смысл порога храма или дома выполняет ту же самую функцию и по сей день; когда мы снимаем обувь, приходя домой, мы вновь и вновь подчиняемся божественному требованию.
Космогония представляет человеку образцовую модель для всякого строительства. Строительство каждого нового города или нового храма — это
подражание божественному творению мира, его воспроизведение и повторение. Любой город, любое жилище находятся в «центре мира», и если город представляет собой «образ мира», то и дом в традиционном обществе — это микрокосм. Порог дома, дверь разделяют два пространства — священное и профанное. Очаг соотносится с центром мира. У некоторых народов столб, подпирающий крышу дома, рассматривается как эквивалент Мировой Оси. Можно вспомнить и секрет Одиссея: стены спальни в его доме были возведены вокруг старого оливкового дерева, которое также символизирует Мировое Древо, находящееся в центре Вселенной. Если же такой столб отсутствует, то его религиозные и мифологические функции выполняет верхнее отверстие для дыма или печная труба.
Храм, с одной стороны, является подобием Вселенной, а с другой — считается, что он расположен в «центре мира», т. к. его центр находится напротив Полярной звезды. Посредством освящения пространства и умелого применения строительных ритуалов каждый храм оказывается в «центре мира», и парадокс заключается в том, что все храмы, дворцы, города располагаются в одной и той же общей «центральной» точке. Должно быть ясно, что речь идет об особом, сакральном пространстве, которое, в отличие от физического пространства, может иметь множество «центров».
У наших предков были распространены следующие строительные запреты: дом не строили
там, где раньше проходила дорога или стояла баня; на спорном участке земли; там, где были найдены человеческие кости,... где кто-нибудь поранил топором, ножом, косой или серпом руку или ногу до крови, где опрокинулся воз. на месте дома, сожженного. оставленного вследствие болезней, наводнений [1, с. 45].
Дороги и бани связывались в народных представлениях с властью нечистой силы. Спорный участок переносит все ссоры во вновь построенный дом. Если на месте предполагаемого строительства обнаруживались останки человека, то запрет на возведение дома, вероятно, был связан с теми «блуждающими влияниями», о которых говорилось выше.
Ранения, болезни, поломки созданных человеком предметов, наводнение, пожар совершенно однозначно маркируют ту часть пространства, на котором это случилось, причем соответствующий прецедент становится нередко определяющим признаком данного места в системе топографических представлений [1, с. 48].
Славяне, чтобы определить место будущего дома, часто выпускали домашний рогатый скот на волю и ждали, пока он не уляжется. Это место и считалось самым благоприятным для постройки. Рогатый скот символизировал идею плодородия, производительной силы, богатства. Более того, в этом ритуале он, как прирученное человеком животное, представлял дом, домашнее хозяйство. Известны и славянские аналоги геомантии, гадательных операций, применявшихся при выборе места будущего жилища.
Наиболее распространенным. является следующий способ: по углам будущего дома хозяин насыпает 4 кучки зерна. Делается это вечером. Если на утро
следующего дня зерно окажется нетронутым, то место считается выбранным удачно. Если зерно тронуто — место признается неудачным [1, с. 49].
Похожий способ гадания по поводу выбора места для постройки встречается у многих народов. Так, например, албанцы для выяснения, удачным или неудачным является выбранное место для постройки,
площадку посыпают на ночь пеплом из сита и ставят на нее стакан или фильджан (кофейная чашка) с виноградной водкой (раки). Иногда оставляют и другую провизию — кукурузу, сыр, соль и пр. Если наутро раки и пепел остаются нетронутыми, место считается удачным. Если же стакан сдвинут или раки пролито, а на пепле найдут чьи-либо следы — место несчастливое. Когда на пепле обнаруживают следы человека, считаются, что люди будут жить хорошо в новом доме. Если же на пепле находят следы животного, то предполагают, что это животное не приживется на новом месте. Хозяева в этих случаях начинают искать новое место для строительства дома [2, с. 99].
Таким образом, первое, что устанавливалось в случае благоприятного
исхода, — это углы, т. е. границы будущего дома. В результате пространство, бывшее до процедуры гадания совершенно однородным, делится на пространство внутреннее и внешнее. Во внутреннем пространстве можно заметить элементарную ориентацию, позволяющую определить его центр и четыре стороны, соответствующие четырем сторонам света. Тем самым определяется характер связи внутреннего пространства с мирозданием, которое символически «интериоризируется» («центр мира» переносится в центр дома; четыре края света становятся четырьмя стенами будущей постройки). Символизм данной операции подтверждается многочисленными обрядами, связанными со стенами, порогами, дверьми, запорами, со всем тем, что вновь и вновь подчеркивает границу внешнего и внутреннего. Зерно, используемое при гадании, также символизирует богатство и плодородие. Особое значение имеет длительность гадания, которая уменьшает вероятность получить положительный результат, но сообщает всей процедуре подчеркнуто эзотерический характер. Известно, что к процедуре гадания не допускались женщины.
Номинальная цель гадания — определить, является ли данное место «счастливым», или нет. Практическая целесообразность, как мотив гадания, отсутствует, однако последнее уже производится на месте, соответствующем определенным утилитарным требованиям. Практическая целесообразность ограничивает гадание, но не является решающим фактором при выборе места под строительство, так как не каждое место, отвечающее прагматическим требованиям, окажется «счастливым». Здесь играют свою роль перечисленные выше запреты, в соответствии с которыми, согласно космогоническим представлениям, некоторые места заведомо не могут оказаться «счастливыми» (места на бывшей дороге, места захоронений и т. д.). К этим ограничениям следует добавить и определение времени начала строительства, которое должно было символически совпадать с космическим рождением мира.
В мировой культуре сложилась тенденция возведения храмов в местах расположения святилищ предшествующих верований. Так, католический собор во французском городе Шартр был возведен на месте римского храма, кото-
рый в свою очередь был построен в месте языческого святилища. Коневский Рождественско-Богородичный мужской монастырь на ладожском острове Коневец имеет на своей территории Конь-камень, бывший местом поклонения язычников. Крупнейший древний христианский храм — собор Святого Павла в Риме, имеет ориентацию алтарем на запад. Анализ реконструкции первоначального храма, датируемого V в. и перестроенного Микеланджело Буонарроти в середине XVI в., без кардинального изменения ориентации, показывает очевидное сходство его конструкции с подобными решениями древних египтян (см. храмы в Абу-Симбеле, Карнаке и Луксоре). Те же перестильный двор, гипостильный зал и место Святое Святых, расположенное на западе, куда лучи солнца проникали два раза в году, в дни весеннего и осеннего равноденствия [5, с. 68]. Отсюда напрашивается вывод о том, что для нужд принятой в Римской империи христианской веры был не выстроен новый, а приспособлен уже имеющийся языческий храм. Подобным же образом афинский Парфенон одно время был освящен в честь Пресвятой Богородицы.
Опираясь на анализ приведенных выше примеров, можно сделать общий вывод о том, что строительство храма как культурная деятельность, являясь воплощением архетипа, была воспроизводством космогонического процесса творения Вселенной. Физический мир должен был быть уподоблен устройству храма. Социальная вселенная проективно находила себя в устройстве религиозной общины, где иерархия определяла место каждого прихожанина. В храме устанавливалось равновесие между функциями социального управления и функциями жреца, призванного управлять стихиями посредством исполнения ритуалов и обрядов. При установлении такого равновесия храм становился святилищем божества, домом Бога.
ЛИТЕРАТУРА
1. Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. 2-е изд., исправл. — М.: Языки славянской культуры, 2005. — 224 с.
2. Будина О. Р. Народное жилище Северной Албании (деревянные постройки) // Культура и быт народов зарубежной Европы. — М.: Наука, 1967. — 256 с.
3. Генон Р. Зодиак и стороны света // Генон Р. Символы священной науки. — М.: Беловодье, 1997. — 496 с.
4. Масперо А. Религии Китая. — СПб.: Наука, 2004. — 376 с.
5. Музыченко Я. Б., Слободянюк С. В., Стафеев С. К., Томилин М. Г. История оптики. Ч. 1: Визирные системы древности. — СПб.: Изд-во ИТМО, 2009. — 108 с.
6. Сакральная топография средневекового города. — М.: Изд-во ИХКС, 1998. — 212 с. (Известия Института христианской культуры средневековья. — Т. 1.)
7. Элиаде. М. Священное и мирское. — М.: Изд-во МГУ, 1994. — 144 с.
8. Hocart A. M. Caste, a comparative study. — New York, Russell & Russell,1968. — 157 p.
9. Levy-Bruhl L. How natives think. — Princeton, NJ: Princeton University Press, 1985. — 392 p.
