CC BY
96
6. Вести практику постоянной переоценки основных средств сельского хозяйства при применении ускоренной амортизации.
Реализацию указанных предложений обеспечит применение научно обоснованной структурно-логической модели технико-технологического обновления агропромышленного производства России, включающей организационные основы модернизации материально- технической базы сельскохозяйственного производства на разных уровнях, а также составляющие механизма финансового обеспечения, что в перспективе предполагает разработку соответствующих взаимосвязанных инструментов государственного, рыночного и совместного регулирования.
Источники:
1. Кононова Н.Н., Улезько А.В., Курносов А.П. Оценка условий формирования технико -технологического базиса аграрного сектора // Вестник Воронежского государственного аграрного университета. 2020. Т. 13. № 2 (65). С. 118-129.
2. Михайлов М.Г. Методические основы совершенствования системы материально-технического обеспечения сельскохозяйственных товаропроизводителей // Международный научно-производственный журнал "Экономика АПК". 2017. № 6 (272). С. 73-79.
3. Сельское хозяйство в России. 2019. M.: Росстат, 2019. 91 с.
4. Тавказахова И.А. Тенденции развития и направления регулирования рынка материально-технических средств в сельском хозяйстве // Агропродовольственная политика России. 2015. № 11 (47). С. 17-20.
5. Чекунов А.С. Технологическая модернизация сельскохозяйственного производства: состояние, формы, методы и направления поддержки инноваций // Вестник Воронежского государственного университета инженерных технологий. 2019. Т. 81. № 1 (79). С. 373-379.
6. Чукин Ф.С. Научно-методологические аспекты инноваций и их роль в развитии сельского хозяйства // АПК: Экономика, управление. 2020. № 7. С. 89-93.
References:
1. Kononova N.N., Ulez'ko A.V., Kumosov A.P. Assessment of the conditions for the formation of the technical and technological basis of the agricultural sector // Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo agramogo universiteta. 2020. T. 13. № 2 (65). P. 118-129. [in Russian]
2. Mikhaylov M.G. Methodological foundations of improving the system of material and technical support of agricultural producers // Mezhdunarodnyy nauchno-proizvodstvennyy zhurnal "Ekonomika APK". 2017. № 6 (272). P. 73-79. [in Russian]
3. Agriculture in Russia. 2019. M.: Rosstat, 2019. 91 p. [in Russian]
4. Tavkazakhova I.A. Development trends and directions of regulation of the market of material and technical means in agriculture // Agroprodovol'stvennaya politika Rossii. 2015. № 11 (47). P. 17-20. [in Russian]
5. Chekunov A.S. Technological modernization of agricultural production: state, forms, methods and directions of innovation support // Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta inzhenernykh tekhnologiy. 2019. T. 81. № 1 (79). P. 373379. [in Russian]
6. Chukin F.S. Scientific and methodological aspects of innovations and their role in the development of agriculture // APK: Ekonomika, upravlenie. 2020. № 7. P. 89-93. [in Russian]
DOI: 10.24412/2304-6139-2020-10605
Э.С. Емельянова - исполнительный директор ПАО «Сбербанк», к.э.н., mel@mail.ru, E.S. Emelyanova - executive director of PJSC «Sberbank», PhD in economics;
В.А. Свадковский - студент Финансового Университета при Правительстве Российской Федерации, vladskk@yandex.ru,
V.A. Svadkovskiy - student of the Financial University under the Government of the Russian Federation.
СТРЕСС-ТЕСТИРОВАНИЕ РИСКА ЛИКВИДНОСТИ В МЕЖДУНАРОДНОЙ НАДЗОРНОЙ ПРАКТИКЕ STRESS TESTING OF LIQUIDITY RISK IN INTERNATIONAL SUPERVISORY PRACTICE
Аннотация. Темой для исследования в данной статье стал вопрос оценки используемых подходов при проведении регуляторами и кредитными организациями стресс-тестирования риска ликвидности. Актуальность этой темы подтверждается активным развитием и совершенствованием надзорного стресс-тестирования как одного из основных инструментов превентивной оценки рисков ликвидности. В статье проводится сравнение надзорного стресс-тестирования стресс-тестирование ликвидности и стресс-тестирование капитала, формулируются ключевые отличия данных понятий. Далее приводится главные цели стресс-тестирования, сформулированные МВФ; в качестве примеров надзорного стресс-тестирования ликвидности рассматриваются CLAR и ILAAP -процедуры стресс-тестирования, осуществляемые ФРС США и ЕЦБ. Кроме того, в статье подробно излагается последовательность становления и последующего развития пруденциальных показателей нормативов ликвидности, приводятся показатели изменений банковской отрасли после введения нормативов. Дополнительно рассмат-
риваются преимущества и недостатки проводимого пропорционального регулирования в части надзора за банковской ликвидностью. В заключении рассматриваются подходы российских коммерческих банков к проведению стресс-тестирования риска ликвидности.
Abstract. The topic for the research in this article was the question of assessing the approaches used by regulators and credit institutions in conducting stress testing of liquidity risk. The relevance of this topic is confirmed by the active development and improvement of supervisory stress testing as one of the main tools of preventive assessment of liquidity risks. The article compares supervisory stress testing liquidity stress testing and capital stress testing, formulates the key differences between these concepts. The IMF's main stress testing objectives are set out below; CLAR and ILAAP, the FRS and ECB stress testing procedures, are considered as examples of supervisory liquidity stress testing. The article also details the sequence of formation and subsequent development of prudential indicators of liquidity ratios and provides indicators of changes in the banking industry since the introduction of the ratios. In addition, the advantages and disadvantages of proportional regulation in terms of supervision over bank liquidity are considered. Finally, the approaches of Russian commercial banks to stress-testing of liquidity risk are considered.
Ключевые слова: надзорное стресс-тестирование ликвидности, регулятор, комплексная оценка и анализ ликвидности.
Keywords: supervisory stress testing, regulator, supervisory authorities, comprehensive liquidity assessment and review.
Введение
В практике регуляторов с развитыми процедурами надзорного стресс-тестирования стресс-тестирование ликвидности и стресс-тестирование капитала представляют собой различные надзорные процедуры, которые отличаются по существенной части основных характеристик, включая цели процедуры, параметры стрессового сценария, методологию и модели. Как правило, процедура является оценкой текущей и перспективной (в том числе в стрессовом сценарии) достаточности ликвидности банка, а также его внутренних процедур управления риском ликвидности. Данная проверка осуществляется по трем основным направлениям.
1. Стресс-тестирование ликвидности банка на основе внутренних моделей банка с учетом:
- покрытия всех основных факторов риска ликвидности;
- достаточного уровня консервативности сценария стресса ликвидности;
- корректной оценки чувствительности ликвидности банка к параметрам стрессового сценария.
2. Оценка текущего риска ликвидности банка с учетом:
- возможностей банка управлять текущей структурой кратко- и среднесрочных активов и обязательств;
- текущих источников финансирования банка;
- доступа банка к рыночным инструментам фондирования в случае необходимости.
3. Оценка качества процедур управления риском ликвидности в банке с учетом:
- политик и системы лимитов;
- независимых проверок;
- качества прогнозирования денежных потоков;
- внутреннего контроля и аудита;
- управления ликвидностью в разрезе валют и контрагентов.
С точки зрения методики стресс-тестирования риска ликвидности существуют несколько ключевых отличий от моделей и методологии стресс-тестирования достаточности капитала банка.
1. Горизонт и длина периодов стресс-тестирования. В наиболее развитых процедурах стресс-тестирования ликвидности используются другой горизонт и длина периодов стрессового сценария по сравнению со стресс-тестированием капитала. Под длиной периода понимаются временные интервалы, на которых производится расчет различных риск-метрик. В случае надзорного стресс-тестирования достаточности капитала длина периода является постоянной и составляет 1 квартал.
Как правило, наиболее оптимальный горизонт стресс-тестирования ликвидности составляет 1 год. В отличие от надзорного стресс-тестирования достаточности капитала, где длина периода постоянна и составляет 1 квартал, длина периодов стресс-тестирования ликвидности меняется в зависимости от времени:
- с момента начала стресс-теста и до 60 дней длина периода составляет 1 день;
- начиная с 61-го дня и до 90-го дня стресс-теста длина периода составляет 1 неделю;
- начиная с 91-го дня и до 180-го дня стресс-теста длина периода составляет 1 месяц;
- начиная с 181 дня и до конца периода стресс-теста (365 дней) длина периода составляет 1 квартал.
2. Типы шоков. Если шоки, используемые для стресс-тестирования достаточности капитала носят преимущественно системный характер (изменение темпов роста ВВП, процентных ставок и прочее, важным исключением является операционной риск, который связан преимущество с идиосинкратическими шоками конкретного банка или банковской группы), то шоки, используемые для стресс-тестирования ликвидности банка являются сбалансированной комбинацией идиосинкратических и систематических (общих для всего рынка) шоков. Примером идиосинкратического шока для банка является набег вкладчиков вследствие негативной информации о финансовом положении данного банка.
3. Модели и методология. Ключевым отличаем моделей и методологии надзорного стресс-тестирования капитала и надзорного стресс-тестирования ликвидности является разный характер оцениваемых показателей. Если при надзорном стресс-тестировании капитала оценивается влияние параметров стрессового сценария на финансовый результат банка через отдельные компоненты отчета о прибылях и убытках, то в случае надзорного стресс-тестирования ликвидности непосредственно отчет о прибылях и убытках не имеет существенного значения. При надзорном стресс-тестировании ликвидности необходимо оценивать денежные потоки банка (в первую очередь отток денежных средств в зависимости от параметров стрессового сценария и приток с учетом потенциальной реакции банка на данный шок) в каждый период стресс-теста и иметь соответствующий комплекс моделей, позволяющих оценить данные потоки в зависимости от параметров стрессового сценария. Эти модели принципиальным образом отличаются от моделей, используемых при надзорном стресс-тестировании капитала. Так например, если крупный клиент имеет в банке счет до востребования и в стрессовом сценарии происходит изъятие средств с данного счета, что вынуждает банк сокращать свои высоколиквидные активы, то данное событие практически не повлияет на показатель достаточности капитала банка (также не повлияет на финансовый результат, взвешенные по риску активы и размер собственных средств), во всяком случае на горизонте нескольких дней, однако будет иметь существенное влияние на показатели ликвидности банка. Банк не может компенсировать недостаток ликвидности капиталом и наоборот. В том числе поэтому надзорное стресс-тестирование достаточности капитала и ликвидности представляют собой независимые процедуры.
4. Учет системных эффектов и эффектов второго порядка. В отличие от надзорного стресс-тестирования капитала, регулятор и банки должны уделять больше внимания системным эффектам, потенциальному финансовому состоянию и поведению других участников рынка. Если банк имеет портфель активов (например, облигаций), которые он предполагает в короткий срок продать в случае шока ликвидности, он должен продемонстрировать, в том числе с использованием моделей и статистики, что в случае шока ликвидности он сможет найти контрагента для данной сделки, а также что у данного контрагента будет мотивация и ресурсы, в том числе ликвидность, для совершения данной сделки, то есть банк помимо собственной ликвидности должен оценивать ликвидность рынка в целом.
Целью исследования стало определение ключевых положений для построения методики стресс-тестирования риска ликвидности, в том числе и для надзорных целей регулятора. Результаты исследования позволят использовать предлагаемые подходы для превентивной оценки риска ликвидности, присущего банковской деятельности, а также развивать процедуру надзорного стресс-тестирования ликвидности в части применяемого инструментария.
Материал исследования
Для написания данной статьи был проведен анализ международного и российского опыта проведения процедуры стресс-тестирования ликвидности в коммерческих банках и надзорного стресс-тестирования ликвидности различными финансовыми регуляторами, а также изучены исследовательские труды в данной области зарубежных и отечественных учёных и практиков.
Результаты исследования и их обсуждение
Финансовый кризис 2008 года продемонстрировал необходимость более строгих регулятивных и надзорных оценок финансовой устойчивости банков и банковских групп. Регуляторы подтверждали недостатки в адекватности установления на тот момент норм регулятивного капитала поднадзорных организаций для покрытия накопленных и потенциальных рисков, а также в буферах ликвидности и практике управления рисками банков. Поэтому были приняты решения о создании систем, направленных на укрепление традиционного микропруденциального надзора за отдельными организациями и повышение финансовой устойчивости и надежности этих организаций. Также данные системы должны были включать в себя макропруденциальные подходы для снижения более широких потенциальных угроз стабильности финансовой системы, которые были бы направлены на всесторонний анализ и обзор капитала, а также для выявления и оценки тенденций финансового рынка. Как правило, такие консолидированные системы надзора за финансовыми учреждениями преследуют две основные цели: (1) повысить устойчивость поднадзорной организации, чтобы снизить вероятность ее потенциального банкротства и последующей неспособности выступать в качестве финансового посредника, и (2) уменьшить воздействие на финансовую систему и экономику в целом подобного рода потенциальных банкротств.
По данным МВФ [4] программа стресс-тестирования организации должна служить следующим целям.
1. Идентификация и контроль рисков. Стресс-тестирование должно быть включено в деятельность организации по управлению рисками на различных уровнях, например, от политики снижения рисков на детальном или портфельном уровне до корректировки бизнес-стратегии организации. В частности, стресс-тестирование должно использоваться для учета рисков в масштабах всей организации и учитывать концентрацию и взаимодействие между рисками в стрессовых условиях, которые в противном случае могли бы быть упущены из виду.
2. Предоставление дополнительной точки зрения на риск по отношению к другим инструментам управления рисками. Стресс-тесты должны дополнять методологии количественной оценки риска, которые основаны на сложных количественных моделях с использованием данных обратного цикла и оценочных статистических взаимосвязей. В частности, результаты стресс-тестирования для конкретного портфеля могут дать представление о достоверности статистических моделей с высокими доверительными интервалами, например, тех, которые используются для определения VaR.
3. Поскольку стресс-тестирование позволяет моделировать угрозы, которые ранее не происходили, его следует использовать для оценки устойчивости моделей к возможным изменениям экономической и финансовой среды. Стресс-тесты должны помочь выявить такие факторы уязвимости, как неустановленная концентрация риска или потенциальное взаимодействие между типами риска, которые могут угрожать жизнеспособности организации, но могут быть скрыты, если полагаться исключительно на статистические инструменты управления рисками, основанные на исторических данных.
4. Стресс-тестирование может также использоваться для оценки воздействия поведения заказчика, возникающего в результате использования опций, встроенных в определенные продукты, особенно в тех случаях, когда воздействие нелегко смоделировать в экстремальных условиях.
5. Поддержка управления капиталом. Стресс-тестирование должно стать неотъемлемой частью внутреннего управления капиталом организации, где строгое, ориентированное на перспективу стресс-тестирование может выявить серьезные события, включая ряд сложных событий или изменения рыночных условий, которые могут негативно повлиять на организацию.
6. Совершенствование управления ликвидностью. Стресс-тестирование должно быть центральным инструментом в определении, измерении и контроле рисков ликвидности фондирования, в частности, для оценки профиля ликвидности организации и адекватности буферов ликвидности как в случае стрессовых событий, характерных для данной организации, так и в случае стрессовых событий на рынке в целом.
В рамках общей программы стресс-тестирования организация, принимающая депозиты, должна стремиться учитывать одновременное давление на рынках фондирования и активов, а также влияние снижения рыночной ликвидности на оценку активов. Рынки финансирования и активы могут быть тесно взаимосвязаны, особенно в периоды стресса. Организация должна совершенствовать свою практику стресс-тестирования, учитывая важную взаимосвязь между различными факторами, включая ценовые шоковые ситуации для отдельных категорий активов; недостаток соответствующей ликвидности активов; возможность значительных потерь, наносящих ущерб финансовой устойчивости организации; рост потребностей в ликвидности вследствие обязательств по ликвидности; принятие во внимание обесценивавшихся активов; и уменьшение доступа к обеспеченному или необеспеченному рынку фондирования.
Как пример международной практики надзорного стресс-тестирования ликвидности банков можно рассмотреть процедуру CLAR (Comprehencive Liquidity Assessment and Review), которая осуществлялась ФРС США на ежегодной основе [1]. В рамках программы CLAR проводилась горизонтальная надзорная оценка риска ликвидности и практики управления рисками во всех крупнейших, оказывающих наибольшее влияние на финансовую систему, американских и зарубежных финансовых организациях, подлежащих консолидированному надзору со стороны регулятора. Горизонтальная надзорная оценка - это анализ конкретной деятельности, направления деятельности или практики управления рисками в рамках группы организаций. Горизонтальные проверки проводятся для того, чтобы понять спектр отраслевых практик для конкретного вида деятельности, продукта, практики управления рисками или контроля; обеспечить последовательное применение установленных надзорных ожиданий; и подтвердить последовательное присвоение полученных рейтингов. Горизонтальный компонент программы CLAR был разделен на три основных компонента, охватывающих различные темы, необходимые для оценки риска ликвидности каждой фирмы LISCC и практики управления риском ликвидности. Компонент I проводит оценку внутреннего стресс-тестирования ликвидности банков, компонент II анализирует положение ликвидности, а компонент III оценивает управление риском ликвидности. Результаты, полученные в рамках Основных направлений, вносят вклад в оценку ликвидности каждой фирмы и оценку управления риском ликвидности, что, в свою очередь, приводит к окончательному рейтингу ликвидности фирмы.
Еще одним примером международной практики является европейский стандарт ILAAP [2, 3]. Недостаточный и низкокачественный капитал и ликвидность в банках зачастую усиливают остроту финансовых шоков в банковском секторе. Для повышения устойчивости банков и предотвращения неблагоприятных ситуаций наиболее важными являются два процесса: процесс внутренней оценки достаточности капитала (ICAAP) и процесс внутренней оценки достаточности ликвидности (ILAAP). Целью ICAAP и ILAAP является стимулирование банков к структурированному анализу рисков, связанных с капиталом и ликвидностью, с использованием специфических для банков подходов к измерению и управлению этими рисками. Оба процесса направленны на выявление, эффективное управление и покрытие банками рисков, связанных с капиталом и ликвидность. Внедрение ICAAP и ILAAP пропорционально является обязанностью самих банков. Другими словами, каждый банк должен обеспечить, чтобы его ICAAP и ILAAP были соразмерны его бизнес-модели, размеру, сложности, рискованности и ожиданиям рынка.
В январе 2016 года с целью поощрения банков к развитию и поддержанию высокого качества ICAAP и ILAAP ЕЦБ опубликовал свои надзорные ожидания в отношении ICAAP и ILAAP для значительных банков. Эти ожидания ЕЦБ сформулировал в Директиве о требованиях к капиталу (CRD IV) [3], и их публикация стала первым крупным шагом на пути к сближению в этих важных областях. Однако даже после того, как эти ожидания были опубликованы, по нескольким направлениям все еще требовались дальнейшие улучшения по всем банкам. В частности, концепция обеспечения достаточности капитала и ликвидности с двух разных точек зрения, нормативной и экономической, и взаимодействие между ICAAP и ILAAP поставили перед многими банками сложные
задачи. Требовались дальнейшие разъяснения, и в результате ЕЦБ начал многолетний проект по разработке комплексных руководств по ICAAP и ILAAP для значительных банков. Ожидания, опубликованные в 2016 году, были пересмотрены в рамках этого проекта.
Первые проекты руководств для ICAAP и ILAAP были предоставлены в феврале 2017 [2]. После этого в марте 2018 года были проведены общественные консультации. На основе полученных замечаний в руководства были внесены изменения и уточнения.
Окончательные руководства для ICAAP и ILAAP были опубликованы в ноябре 2018 [3] года вместо ожиданий, опубликованных в 2016 году. В то время как общее направление ожиданий не изменилось, ЕЦБ изложил более детальные принципы ICAAP и ILAAP, а также представил дополнительные пояснения и примеры. В настоящее время крупнейшим банкам предлагается следовать надзорным ожиданиям, изложенным в этих руководствах, которые ЕЦБ использует в своей оценке банковских ICAAP и ILAAP с января 2019 года.
Приоритеты ЕЦБ в области надзора на 2017 и 2018 годы подчеркнули фундаментальное значение ICAAP и ILAAP в оказании помощи банкам в управлении достаточностью капитала и ликвидности. Процесс Надзорного обзора и оценки, или SREP, признает, что хорошие ICAAP и ILAAP снижают неопределенность как для банков, так и для надзорных органов в отношении фактических рисков, которым подвергаются или могут подвергаться банки [4]. Они также дают надзорным органам повышенную уверенность в способности банка оставаться жизнеспособным за счет поддержания адекватной капитализации и эффективного управления рисками. Взгляды, полученные в ходе обоих процессов, учитываются во всех оценках SREP и решениях надзорных органов в отношении требований к капиталу и ликвидности [2].
Ожидается, что в будущем ICAAP и ILAAP будут играть еще большую роль в программе SREP, что должно побудить банки постоянно совершенствовать эти процессы. Среди прочего, как качественные, так и количественные аспекты ICAAP (последнее сосредоточено на выявлении и количественной оценке рисков) могли бы играть более активную роль в расчете дополнительных требований к капиталу на основе соотношения «риск-риск».
Национальные регуляторы и регулирующие органы имеют смешанные взгляды на ужесточение регулирования в концепции «Базель III». В некоторых странах, таких как Соединенные Штаты, Великобритания и Швейцария, национальные стандарты гораздо строже требований Базельского комитета. Показатели деятельности отдельных банков в Соединенных Штатах, Канаде, Бельгии, Нидерландах, Люксембурге, Соединенном Королевстве, Швейцарии и скандинавских странах также соответствуют новым требованиям уже в течение нескольких лет. Основное влияние «Базель III» оказал на страны зоны евро, которые имеют определенные особенности в функционировании своих банковских систем. Российские банки начали переход на «Базель III» в декабре 2013 года, когда были опубликованы документы, определяющие новый порядок расчета капитала и его коэффициентов достаточности. Затем постепенно были введены и другие элементы «Базель III», что существенно замедлило экономический спад в стране, учитывая кризисные события 2014 года. Начиная с 2015 года в России были обозначены особенности расчета коэффициента краткосрочной ликвидности для системообразующих банков и буферного накопления капитала для всех кредитных организаций. В 2017 году началось внедрение системы пропорционального регулирования банковского сектора России.
Регулирование показателей ликвидности по Базелю III определяется отдельными нормативными документами Банка России: Положением Банка России от 03.12.2015 № 510-П «О порядке расчета норматива краткосрочной ликвидности («Базель III») системно значимыми кредитными организациями» [8] и Положением Банка России от 26.07.2017 № 596-П «О порядке расчета системно значимыми кредитными организациями норматива структурной ликвидности (норматива чистого стабильного фондирования («Базель III»)» [9].
Норматив краткосрочной ликвидности (STLR) регулирует (ограничивает) риск потери ликвидности, под которым понимается способность банковской группы (кредитной организации) обеспечить своевременное, полное выполнение своих денежных и иных обязательств и способность продолжать свою деятельность в условиях нестабильности, вызванной внешними и (или) внутренними факторами по отношению к банковской группе (кредитной организации), в течение следующих 30 календарных дней со дня расчета показателя STLR. В Российской Федерации данный показатель получил параметр Н28 (на консолидированной основе для материнской кредитной организации банковской группы, являющейся системообразующей кредитной организацией) и Н29 (на индивидуальной основе для системообразующей кредитной организации, не являющейся материнской кредитной организацией банковской группы). Минимально допустимое числовое значение стандартов Н28 и Н29 установлено на уровне 100%.
Влияние принятых регулятором мер в отношении кредитных организаций представлено в табл. 1. [6, 7, 8]
Таблица 1. Показатели банковской системы России 2017-2019 гг.
Показатель 2017 2018 2019
Кредитные организации, из которых 561 484 442
банки: 517 440 402
- с универсальной лицензией - 291 266
- с базовой лицензией - 149 136
небанковские кредитные организации 44 44 40
Активы/пассивы баланса банковской системы РФ, млрд руб. 85191,8 94083,7 96581,1
Собственные средства (капитал) банковской системы, млрд руб. 9397,3 10269,3 10981,1
Объем прибыль/убыток, млрд руб. 789,7 1344,8 2036,8
Прибыльные/неприбыльные кредитные организации 421/140 384/100 373/69
Представленные аналитические данные, с одной стороны, свидетельствуют о том, что количество банковских учреждений продолжает сокращаться, с другой стороны, финансовые показатели подтверждают целесообразность реформ, которые Банк России проводит в течение последних нескольких лет. Сокращение числа банков не всегда является признаком их ликвидации; вопрос о слияниях и поглощениях остается актуальным в системе. Увеличение объема валютного баланса банковской системы - это лишь часть ее качественных характеристик, а также рост уставного капитала, объема прибыли и сокращение числа убыточных кредитных организаций [8].
К преимуществам введенной системы пропорционального регулирования можно отнести следующие тезисы:
- банковское регулирование изменяется в соответствии с международными стандартами, установленными Базельским комитетом;
- минимальные меры регулирования для банков с базовой лицензией;
- банки с универсальной лицензией имеют конкурентные преимущества на финансовом рынке и с точки зрения банковских операций;
- формирование ниш для малых банков по работе с региональными предприятиями в статусе малого и среднего бизнеса.
К недостаткам введенной системы пропорционального регулирования относятся:
- максимальные меры регулирования для банков с универсальной лицензией;
- снижение конкурентоспособности банков, имеющих базовую лицензию, по отдельным банковским операциям;
- рост цен на банковские услуги.
В 2017 году методология анализа чувствительности к риску потери ликвидности была усовершенствована с учетом рекомендаций Базельского комитета по банковскому надзору. Таким образом, методология дополнена более подробным описанием типов оттоков, а также статей баланса, которые могут быть использованы для их покрытия. Что, безусловно, окажет влияние на процесс управления риском ликвидности [5, 9].
С 2018 года в российском банковском секторе запущен механизм формирования многоуровневой банковской системы. Очевидно, что пока преждевременно делать детальные выводы о том, к каким последующим результатам приведут эти нововведения, но на данном этапе можно констатировать, что банковский бизнес более добросовестно подходит к решению вопросов финансового менеджмента, что благоприятно сказывается на дальнейшем повышении качества системы, обеспечении защиты вкладчиков и повышении уровня доверия к банковским операциям и транзакциям [10].
Стресс-тестирование ликвидности в российских банках имеет схожие характеристики: стресс-тестирование риска ликвидности, как правило, проводится на периодической основе, а также в рамках процесса бизнес-планирования; временной горизонт стресс-сценария обычно составляет 6 месяцев; расчет буфера ликвидности и гэпа ликвидности может осуществляться по итогам каждого дня на горизонте одного месяца от даты стресс-теста, и по итогам каждой недели на горизонте со 2-го по 6-ой месяц включительно для еженедельного стресс-тестирования, и по итогам каждого месяца с 1 -го по 6-ой месяц включительно для стресс-тестирования на основе бизнес-плана.
При стресс-тестировании риска ликвидности банки, как правило, используют предположение о том, что объем наличных денежных средств на дату стресса поддерживается на уровне, достаточном для расчета с контрагентами при реализации стресс-сценария на протяжении периода, необходимого для получения наличных средств у Банка России или иностранных контрагентов. Таким образом, стресс-тестирование наличной ликвидности проводится в рамках стресс-тестирования безналичной ликвидности.
Кредитные организации обычно проводят стресс-тестирование на основе построения потоков платежей по основным статьям баланса и внебалансовым требованиям/обязательствам в соответствующей валюте/по совокупности валют с использованием соответствующих параметров стресс-сценариев. Для каждого временного интервала рассчитывается кумулятивный гэп ликвидности по срокам погашения. Если на каком-то временном
промежутке прогнозируемые оттоки превышают поступления средств, то образуется дефицит ликвидности. Для закрытия дефицита ликвидности в стресс-сценарии используется буфер ликвидности. Аналогично, если прогнозируемые поступления средств превышают прогнозируемые оттоки, образуется избыток ликвидности, который увеличивает буфер ликвидности.
При проведении стресс-тестирования в рамках бизнес-планирования проводится планирование буфера ликвидности в разрезе статей, входящих в буфер ликвидности. Целевая (оптимальная) структура буфера ликвидности устанавливается в том разрезе валют, в котором составляется бизнес-план, исходя из решения задачи минимизации стоимости поддержания буфера ликвидности при определенных ограничениях. Выводы (заключение)
Стресс-тестирование ликвидности - инструмент для моделирования влияния различных видов шоков на кредитные организации, позволяющий оценить гипотетическую стоимость требуемого финансирования ликвидности. Он учитывает важные драйверы стресса ликвидности: непредвиденные изменения балансовых и внебалансовых счетов, эффекты обратной связи, вызванные системными колебаниями банковского сектора.
Реализуемые в последние годы международным сообществом во главе с Базельским комитетом меры по укреплению стабильности банковской системы, в том числе по улучшению риск-инструментария по оценке риска ликвидности, а именно применение практик стресс-тестирования риска ликвидности, должны минимизировать риски, присущие кредитным организациям, и в целом привести к укреплению банковского сектора при грамотной политике управления рисками.
Источники:
1. Dodd-Frank Act Stress Test 2018: Supervisory Stress Test Methodology and Results, 2018.
2. EBA «Guidelines on ICAAP and ILAAP information collected for SREP purposes» 2016. Technical Note-Financial Stability and Stress Testing of the Banking, Household, and Corporate Sectors. [Электронный ресурс]. - URL: https://eba.eu-ropa.eu/guidelines-on-icaap-and-ilaap-information
3. ECB «Guides to ICAAP and ILAAP». 2019. Technical Note-Systemic Risk Analysis and Stress Testing the Financial Sector. [Электронный ресурс]. - URL: https://www.bankingsupervision.europa.eu/press/publications/newslet-ter/2019/html/ssm.nl190213_3.en.html
4. International Monetary Fund (IMF). 2020. "Romania: Financial Sector Assessment Program." Technical Note-Systemic Risk Analysis and Stress Testing the Financial Sector. [Электронный ресурс]. - URL: https://www.imf.org/en/Publica-tions/CR/Issues/2018/06/08/Romania-Financial-Sector-Assessment-Program-Technical-Note-Systemic-Risk-Analysis-and-Stress-45966
5. Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 01.05.2017 № 92-ФЗ.
6. Инструкция Банка России от 29.11.2019 № 199-И «Об обязательных нормативах и нормативах достаточности капитала банков, имеющих универсальную лицензию».
7. Инструкция Банка России от 06.12.2017 № 183-И «Об обязательных нормативах банков с базовой лицензией».
8. Центральный банк Российской Федерации: официальный сайт. [Электронный ресурс]. - URL: http://www.cbr.ru/an-alytics/bnksyst/.
9. Поздышев В. А. Регулирование банковской деятельности в 2016-2017 гг: Основные изменения и перспективы развития / / Деньги и кредит. 2017 № 1. с. 9.
10. Н.Н. Мокеева, Т.В. Бакунова, В.Е. Фрейз, Современная парадигма финансирования коммерческих банков: Социально-экономические аспекты. Материалы второй Международной конференции по образованию, науке и социальному развитию (ESSD 2019). 2019 г., том 298. Р. 635- 640. DOI: https://doi.org/10.2991/essd-19.2019.138. References:
1. Dodd-Frank Act Stress Test 2018: Supervisory Stress Test Methodology and Results, 2018.
2. EBA «Guidelines on ICAAP and ILAAP information collected for SREP purposes» 2016. Technical Note-Financial Stability and Stress Testing of the Banking, Household, and Corporate Sectors. [Electronic resource]. - URL: https://eba.eu-ropa.eu/guidelines-on-icaap-and-ilaap-information
3. ECB «Guides to ICAAP and ILAAP». 2019. Technical Note-Systemic Risk Analysis and Stress Testing the Financial Sector. [Electronic resource]. - URL: https://www.bankingsupervision.europa.eu/press/publications/newslet-ter/2019/html/ssm.nl190213_3. en.html
4. International Monetary Fund (IMF). 2020. "Romania: Financial Sector Assessment Program." Technical Note-Systemic Risk Analysis and Stress Testing the Financial Sector. [Electronic resource]. - URL: https://www.imf.org/en/Publica-tions/CR/Issues/2018/06/08/Romania-Financial-Sector-Assessment-Program-Technical-Note-Systemic-Risk-Analysis-and-Stress-45966
5. Federal law No. 92-FZ of 01.05.2017 on amendments to certain legislative acts of the Russian Federation.
6. instruction of the Bank of Russia dated 29.11.2019 No. 199-I "On mandatory standards and capital adequacy standards for banks with a universal license".
7. instruction of the Bank of Russia dated 06.12.2017 No. 183-I "On mandatory standards for banks with a basic license".
8. Central Bank of the Russian Federation: official website. [Electronic resource]. - URL: http://www.cbr.ru/analytics/bnksyst
9. Pozdyshev V. A. Regulation of banking activity in 2016-2017: Main changes and development prospects / / Money and credit. 2017 No. 1. p.9.
10. N. N. Mokeeva, T. V. Bakunova, V. E. Fraz, Modern paradigm of commercial Bank financing: Socio-economic aspects. Proceedings of the second international conference on education, science and social development (ESSD 2019). 2019, volume 298. P. 635 - 640. DOI: https://doi.org/10.2991/essd-19.2019.138.
