Стресс повседневной жизни и совладание с ним в неполных семьях с подростками (часть i) Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

Психология

УДК 159.922.7 + 159.922.76-056.2 ББК Ю962.19

кандидат психологических наук, доцент Михайлова Надежда Федоровна

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный университет» (г. Санкт-Петербург)

СТРЕСС ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ И СОВЛАДАНИЕ С НИМ В НЕПОЛНЫХ СЕМЬЯХ С

ПОДРОСТКАМИ (ЧАСТЬ I)

Аннотация. Метод систематического наблюдения позволяет раскрыть механизмы семейного стресса и семейного копинга в семье — как происходит «заражение тревогой» и ее преодоление. Структура семьи существенно определяет контекст повседневной жизни семьи и специфику переживаемых семьей микрострессоров и эмоций. В полных семьях уровень социального семейного стресса был выражен сильнее, тогда как для семей с единственным родителем был больше характерен социальный несемейный и личностный стресс. Одинокие матери и их дети в стрессовой ситуации испытывали более сильные негативные эмоции, что свидетельствует о переживании ими более серьезных физических и психоэмоциональных нагрузок.

Ключевые слова: структура семьи, повседневный семейный стресс, стрессовые эмоции.

Annotation. The systematic observation method allows to reveal the mechanisms of family stress and family coping - how does the "contagion with anxiety" occurs and how to overcome it. The family structure determines the context of the daily life of the family and specifics microstressors and emotions experienced by the family. In intact families the level of social family stress was more pronounced, whereas for single-parent families social non-family stress and personal stress was more expressed. Single mothers and their children in a stressful situation experienced stronger negative emotions, which indicate that they were experiencing more serious physical and psycho-emotional stress.

Keywords: family structure, everyday family stress, stressful emotions.

Исследование поддержано грантом РГНФ № 16-06-00228

Введение. Зарубежными исследованиями были обнаружены доказательства огромного влияния повседневных стрессоров и совладающего поведения на психологическое функционирование человека, где факторам семьи отводится решающая роль. «Люди сходят с ума не из-за крупных превратностей судьбы, а по вине непрекращающихся, мелких, ежедневных трагедий (Kanner et al., 1981, р. 31). При этом повседневный стресс стали рассматривать как последовательность ежедневных фрустрирующих событий. Например, с такими повседневными сложностями как нехватка денег, проблемы на работе или трудности с взрослыми детьми человек вынужден справляться постоянно. Они имеют свойство накапливаться, порождать напряжение и семейный стресс. Поэтому «единицами анализа» в исследованиях стали повседневные неприятности и трудности, создающие тем ни менее постоянную атмосферу, в которой функционирует семья, и приводящие к симптоматическому поведению членов семьи.

Эти рабочие, межличностные, социальные и ролевые стрессоры переживаются личностью как угрожающие и оскорбительные и поэтому влияют на психическое здоровье. По сравнению с травматическими событиями они обладают меньшей силой, но их кумулятивный эффект приводит к такому же результату - истощает физиологические и психологические ресурсы личности, а в силу процессов трансмиссии стресса на всю семейную систему негативно сказываются на психологическом благополучии других членов семьи (Stawski et al., 2010).

В настоящее время при анализе семейных процессов семейный стресс предпочитают рассматривать как последовательность ежедневных стрессовых событий, а не как критическое жизненное событие (Perrez M., Reicherts M., 1992). Выделение конкретных микрособытий и представления о копинге такого рода стрессов помогают точнее понять причины развития последующих проблем. Поэтому для более адекватного анализа семейных влияний и вызываемых ими реакций предложена концепция, согласно которой в стрессе, переживаемом в семье, выделяются, с одной стороны, различные нарушения душевного равновесия у одного члена семьи, двух (диада), трех (триада) или всей семьи (Perrez M., Reicherts M., 1992). С другой стороны -учитывается последующая реакция одного члена семьи, семейной подсистемы (диады, триады) или всей семьи на проблему, которая может возникнуть как у отдельного члена семьи, так и у семейной подсистемы или семьи в целом. Таким образом, семейный стресс может варьировать от индивидуального (без совпадения с другими членами семьи) до стресса, касающегося двух-трех членов семьи (диадический или триадический) или стресса, переживаемого всеми членами семьи. Понятие «семейный копинг стресса» используется тогда, когда копинг-реакции более чем одного члена семьи (в некоторых случаях - всех) являются ответами на нарушения душевного равновесия у одного или нескольких членов семьи (Perrez M., 1994).

Такой подход позволяет оценивать копинг-реакции на стрессор (эмоциональные, когнитивные, поведенческие процессы) у каждого члена семьи в контексте реального, а не предлагаемого исследователем, стрессового события. Кроме этого, он дает очень большой объем аналитических данных — у одного члена семьи за один день выявляет около 150 единиц информации (Perrez M., 1994).

В качестве уникальной модели для исследования повседневного стресса и копинга мы выбрали семьи с подростками, потому что данный период жизненного цикла семьи считается наиболее стрессогенным. Это обусловлено тем, что требования семейного гомеостаза («все должно остаться без перемен») вступают в противоречие с требованиями индивидуального психического развития очень резко, причем как у ребенка (кризисы взросления), так и у взрослых (кризис середины жизни), что, естественно, сказывается на их взаимоотношениях. Если к этим стрессорам еще добавляются характерные для данной фазы жизненного цикла проблемы со здоровьем прародителей и уход за ними, то уровень тревоги и эмоционального напряжения в семье повышается.

Кроме того, в настоящее время растет число одиноких родителей (в том числе никогда не вступавших в брак) и существующие достаточно противоречивые эмпирические данные указывают, что одинокие матери подростков испытывают больший стресс, чем в полных семьях из-за финансовых, физических и

психологических проблем. В полных семьях родители имеют возможность вместе «держать удар» -противостоять растущей борьбе подростка за независимость. Однако практика показывает, что, несмотря на имеющиеся у них трудности, такие семьи со временем становятся креативными в поиске решения проблем и могут «справляться с жизнью» весьма успешно.

Нашей задачей стала попытка выявить, какие стрессоры как внутри, так и вне семьи влияют на исход детской и родительской психической адаптации в семьях с единственным родителем.

Изложение основного материала статьи. Для исследования применялся метод систематического наблюдения за семьей, дающий репрезентативную выборку стрессовых эпизодов, пережитых каждым членом семьи в реальных условиях. В качестве метода исследования, наиболее подходящего для фиксации переживаний стресса, использовалась анкета самонаблюдения за стрессом и копингом М. Перре, в которой ежедневно в течение 28 дней каждому члену семьи (родителю и их ребенку-подростку) необходимо было в конце дня протоколировать происходящие с ними в этот день стрессовые события (Perrez М., 1994).

В соответствии с ситуационно-поведенческим подходом М.Перре, испытуемых сначала просили осуществить «ревизию» или регистрацию всех микрострессоров за день. Затем выделялся наиболее сильный (валентный) из них и описывался в соответствии со структурой стрессового эпизода. Сначала просили назвать участников этого стрессового события и оценить степень их участия. Затем необходимо было оценить свои чувства в этот момент (стрессовые эмоции), назвать ответственного или причину этого стрессового события (каузальные атрибуции причины), а также, в какой степени и кем, можно было его контролировать (каузальные атрибуции контролируемости). Кроме этого, требовалось оценить непосредственное поведение в тот момент (копинг) и его результат - степень решения или осложнения ситуации и чувства на момент заполнения анкеты (эффект копинга в отношении решения проблемы и эмоций). И в заключение требовалось оценить степень ответственности лиц или причин за решение проблемы или, наоборот, ее осложнение (каузальная атрибуция результата).

В систематическом исследовании приняли участие 69 семей, воспитывающих детей подросткового возраста (13-19 лет). В общей сложности 182 человека. Из них 44 полных (3674 эпизода) и 25 неполных семей (780 эпизодов). Репрезентативная выборка ежедневных наблюдений за стрессом и копингом у всех членов семьи за весь период наблюдения в общей сложности составила 4454 стрессовых эпизода.

Изучение стрессового эпизода.

Наиболее валентными (стрессогенными) за день у матерей в полных семьях стали следующие стрессовые события: конфликты с мужем (8,2%) и ребенком (7,6%), перегрузка на работе (5,6%), нехватка денег (5,6%), болезнь одного из детей (4,9%), сегодняшнее или будущее положение одного из членов семьи (4,9%), собственная болезнь (3,8%), ссора с коллегами/сотрудниками (3,3%), невыполненная работа (3,3%), мысли о собственном будущем (3,1%) и т.д.

У матерей из неполных семей наиболее значимыми стрессорами за день стали перегрузка на работе (9,7%), невыполненная работа (7,2%), собственная болезнь (6,7%), сегодняшнее или будущее положение одного из членов семьи (6,4 %), ссоры с ребенком (6,2%), нехватка денег (4,9%), ссоры с посторонними (4,6%), ссоры с другом/подругой (4,4%), мысли о собственном будущем (4,1%), критика в свой адрес (3,6%) и т.д.

Ранговое распределение наиболее сильных микрострессоров за день показывает, что эти различия обусловлены разными функциональными и ролевыми позициями матерей в полной и неполной семье, соответственно, разной степенью их включенности в основные сферы жизненного функционирования. Одинокие матери гораздо реже отмечали внутрисемейные конфликты и, наоборот, чаще имели личностные проблемы, тогда как замужние матери наоборот - чаще переживали из-за семейных конфликтов и реже из-за проблем, связанных с собственной личностью.

В качестве наиболее значимых стрессогенных событий за день подростками в полных семьях чаще всего отмечались следующие стрессовые ситуации: ссоры с родителем (8,9%) и друзьями (7,3%), перегрузка домашними заданиями (6,9%), неудача в школе (4,4%), нехватка денег (4,4%), мысли о своем будущем (4,3 %), ссоры родителей между собой (3,6%), чувство отвержения или игнорирования другими (3,4%), критика в свой адрес (3,3%), невыполненная работа (3,2%), собственная болезнь (3,2%).

У подростков в неполных семьях таковыми стали ссоры с родителем (8,5%) и друзьями (7,4%), мысли о своем будущем (6,4 %), невыполненная работа (6,4%), перегрузка домашними заданиями (5,4%), собственная болезнь (4,4%), критика в свой адрес (4,4%), нехватка денег (3,8%), переживания из-за того, что почувствовал себя отвергаемым или игнорируемым (3,3%), неудача в школе (2,6%), свои школьные способности (2,6%), а также из-за того, что-то забыл сделать (2,6%), ссоры с одноклассниками (2,3%), болезни родителей (2,3%), отрицательная оценка (2,3%) и внешний вид (2,1%).

Таким образом, ранговое распределение наиболее сильных микрострессоров за день у подростков показывает, что их социализация и взросление происходит быстрее в семье с единственным родителем. На это указывает характер наиболее валентных стрессоров - для них важно выполнить работу, которую они должны были сделать, их больше волнует собственное будущее и неисполнительность, свое здоровье и здоровье матери, они больше чувствительны к неудачам в школе и т.д.

Субъективная оценка стрессовой ситуации.

Изучение стрессового эпизода включало не только оценку наиболее валентных стрессоров, но и их субъективное восприятие - описание участников стрессовых эпизодов, стрессовых эмоций в момент события, каузальных атрибуций причины и контролируемости стрессового события, а также копинг-поведения, степень решения проблемы и атрибуций результата.

В полных семьях матери сильнее переживали из-за ссор детей между собой, конфликтов с мужем, проблем у одного из детей в школе, болезни одного из детей, недостатка денег, школьных способностей одного из детей (табл. 1).

В неполных семьях матери сильнее расстраивались из-за конфликтов с начальником и сотрудниками, ссор с другом/подругой, перегрузки на работе, сегодняшнего или будущего положение одного из членов семьи, собственных производственных способностей, ограниченности своей деятельности, своего отрицательного или агрессивного поведения, невыполненной работы, а также из-за стычек с лицами, не имеющими отношения к семье.

Негативная валентность (интенсивность) повседневных стрессоров у матерей

№ п/п Стрессоры Матери (неполные семьи) I группа N=390 дней Матери (полные семьи) II группа N=1225 дней Достоверность различий

M S(M) M S(M) P

1. Ссора детей между собой 0.01 0.113 0.05 0.245 0.002

2. Ссора с мужем 0.02 0.174 0.20 0.542 <0.001

3. Ссора с начальником 0.06 0.285 0.03 0.230 0.038

4. Ссора с сотрудниками 0.07 0.332 0.00 0.001 <0.001

5. Ссора с другом/подругой 0.08 0.327 0.04 0.248 0.008

6. Ссора с кем-то другим, не относящимся к семье 0.08 0.377 0.05 0.297 0.081 (на ур. тенд.)

7. Проблемы у одного из детей в школе 0.06 0.302 0.16 0.516 0.001

8. Слишком много работы 0.31 0.611 0.19 0.566 <0.001

9. Болезнь одного из детей 0.06 0.326 0.13 0.453 0.012

10. Из-за сегодняшнего или будущего положения одного из членов семьи 0.33 0.689 0.24 0.605 0.009

11. Мои производственные способности 0.09 0.349 0.05 0.267 0.004

12. Школьные способности одного из детей 0.05 0.253 0.09 0.370 0.061 (на ур. тенд.)

13. Из-за ограниченности моей деятельности 0.08 0.329 0.05 0.244 0.022

14. Мое отрицательное или агрессивное поведение 0.08 0.331 0.01 0.140 <0.001

15. Работа, которую я должна была сделать 0.25 0.567 0.13 0.443 <0.001

16. Недостаток денег 0.18 0.533 0.24 0.571 0.065 (на ур. тенд.)

Группы стрессоров

1. Социальный семейный стресс 0.3923 0.71878 0.5486 0.81517 <0.001

2. Социальный несемейный стресс 0.5128 0.75788 0.3976 0.76022 0.009

3. Несоциальный несемейный, личностный стресс 0.9821 0.83447 0.7469 0.85918 <0.001

Полученные результаты свидетельствуют о том, что для матерей в полных семьях был больше характерен внутрисемейный социальный стресс, а в неполных - несемейный стресс, связанный с их профессиональной деятельностью, а также теми условиями и личностными особенностями, которые ее осложняют. Эти различия можно объяснить тем, что одинокие матери вынуждены больше работать, чтобы решить финансовые проблемы, поскольку бюджет семьи с единственным родителем в два раза меньше бюджета полной семьи. Кроме этого, процессы самореализации для них были в большей степени актуальны, нежели для замужних матерей, поскольку от этого зависит материальное благополучие семьи в целом.

Результаты частотного анализа также подтверждаются статистически значимыми различиями между подростками в интенсивности переживаемых повседневных стрессоров (табл. 2):

- Подростки, воспитывающиеся единственным родителем, сильнее расстраивались из-за собственной болезни и болезни матери, критики и отрицательной оценки в свой адрес, работы, которую должны были сделать.

- Естественно контекст полной семьи совсем иной, поэтому подростки сильнее переживали из-за конфликтов с отцом и его болезни, ссор с сиблингами (в частности, с братьями), ссор родителей между собой, проблем на работе у родителей, запретов и наказаний родителей.

Негативная валентность (интенсивность) повседневных стрессоров у подростков в

полных/неполных семьях

№ п/п Стрессоры Подростки (неполные семьи) I группа N=390 дней Подростки (полные семьи) II группа N=1225 дней Достоверность различий

M S(M) M S(M) P

1. Ссора с отцом 0.00 0.000 0.11 0.421 <0.001

2. Ссора с сиблингом 0.04 0.310 0.09 0.374 0.018

3. Ссора с братом 0.01 0.182 0.05 0.285 0.024

4. Ссора родителей между собой 0.01 0.072 0.08 0.391 <0.001

5. У родителей слишком много производственных обязанностей и проблем 0.05 0.296 0.11 0.480 0.020

6. Болезнь собственная 0.15 0.481 0.10 0.416 0.031

7. Болезнь родителей 0.13 0.509 0.04 0.275 <0.001

8. Болезнь матери 0.13 0.509 0.03 0.335 <0.001

9. Болезнь отца 0.00 0.001 0.01 0.134 0.091 (на ур.тенд.)

10. Критика в мой адрес 0.22 0.591 0.12 0.476 0.002

11. Отрицательная оценка с чьей-то стороны 0.14 0.528 0.09 0.410 0.047

12. Запрещения моих родителей 0.05 0.269 0.09 0.382 0.070 (на ур.тенд.)

13. Наказание родителей 0.01 0.113 0.03 0.228 0.061 (на ур.тенд.)

14. Работа, которую я должен был сделать 0.35 0.766 0.16 0.488 <0.001

Группы стрессоров

1. Несоциальный семейный стресс 0.7385 0.97964 0.6302 0.89638 0.043

2. Несоциальный несемейный, личностный стресс 1.0333 0.96276 0.9339 0.98669 0.078 (на ур. тенд.)

В целом, подростки из неполных семей сильнее переживали несоциальный семейный стресс и личностный стресс.

Между полными и неполными семьями были также обнаружены достоверные различия и в участниках стрессовых эпизодов (табл. 3):

- Матери из неполных семей в качестве участников стрессовой ситуации чаще упоминали начальника, коллег и других людей, нежели членов своей семьи. Подростки из неполных семей также чаще упоминали учителей и других лиц, не имеющих отношения к семье. Это свидетельствует о том, что для неполных семей был характерен больше несемейный социальный стресс.

В полных семьях, наоборот, чаще испытывали семейный стресс, потому что участниками описанных стрессовых эпизодов становились члены семьи: у матерей - супруг, старший или младший ребенок, а у их детей - отец, братья/сестры, школьные друзья.

Таблица 3

Участники стрессовых эпизодов у матерей и подростков

№ п/п Участники стрессового эпизода I группа (неполные семьи) N=390 дней II группа (полные семьи) N=1225 дней Достоверность различий

M 1 S(M) M 1 S(M) P

МАТЕРИ

1 Муж 0.01 0.113 0.55 0.839 <0.001

2 Старший ребенок 0.26 0.619 0.39 0.758 0.003

3 Средний/младший ребенок 0.07 0.337 0.16 0.519 0.001

4 Начальник 0.06 0.285 0.03 0.230 0.049

5 Коллега 0.14 0.481 0.06 0.343 <0.001

ПОДРОСТКИ

1 Отец 0.03 0.219 0.29 0.700 <0.001

2 Брат/сестра 0.04 0.246 0.10 0.431 0.004

3 Учитель 0.08 0.353 0.04 0.270 0.020

4 Школьный друг 0.00 0.001 0.02 0.186 0.012

Стрессовые эмоции. В отличие от матерей из полных семей одинокие матери (табл.4) сильнее проявляли протестные реакции в стрессовой ситуации, подчинялись «неизбежному» или чувствовали себя печальными. В полных семьях в момент стрессового эпизода матери сильнее чувствовали себя испуганными, растерянными и угнетенными. В целом, одинокие матери в момент стрессового эпизода сильнее испытывали эмоции гнева и раздражения. Таким образом, если в полных семьях матери испытывали в основном эмоции депрессивного регистра, то в неполной семье - они «не могли себе это позволить», поскольку это неизбежно

отразилось бы на их жизни. Единственный родитель не имеет возможности «опереться» на супруга в решении проблемы, и вынужден самостоятельно искать выход из ситуации, что способствует его личностному росту.

Подростки же из неполных семей в отличие от своих сверстников в момент стресса сильнее испытывали весь спектр негативных эмоций: печаль, гнев, бессилие что-либо изменить, волнение, растерянность, угнетенность, нервозность и фрустрацию. Для них наиболее характерными были переживания тревоги и фрустрации, что косвенно указывает на высокий уровень эмоционального напряжения в момент стрессового эпизода.

Таблица 4

Стрессовые эмоции у матерей и подростков

№ п/п Эмоции в момент стрессового эпизода I группа (неполные семьи) N= 390 эпизодов II группа (полные семьи) N=1225 эпизодов Достоверность различий

M S(M) M S(M) P

МАТЕРИ

1 Испуганная 0.06 0.289 0.13 0.474 0.011

2 Печальная 0.27 0.618 0.21 0.561 0.089(на ур.тенд)

3 Подчинившаяся неизбежному 0.22 0.571 0.11 0.424 <0.001

4 Растерянная 0.08 0.315 0.15 0.460 0.003

5 Угнетённая 0.12 0.411 0.19 0.540 0.012

6 Бросающая вызов 0.12 0.459 0.06 0.337 0.006

Группы эмоций

1. Гнев 0.7487 0.89468 0.6171 0.87794 0.010

ПОДРОСТКИ

1. Печальный 0.38 0.707 0.25 0.625 <0.001

2. Разгневанный 0.44 0.821 0.34 0.747 0.023

3. Бессильный что-либо изменить 0.27 0.662 0.18 0.571 0.015

4. Взволнованный 0.33 0.696 0.21 0.605 0.001

5. Растерянный 0.28 0.600 0.20 0.583 0.019

6. Угнетенный 0.26 0.673 0.16 0.512 0.003

7. Нервный 0.33 0.710 0.19 0.558 <0.001

8. Раздосадованный 0.38 0.749 0.25 0.631 <0.001

Группы эмоций

1. Тревога 0.8564 0.89838 0.7078 0.94514 0.006

2. Фрустрация 0.7000 0.95382 0.5004 0.83541 <0.001

Выводы. Приведенные различия в стрессорах, участниках стрессовых эпизодов и эмоциях указывают на своеобразие повседневных условий и причин переживаний в полных и неполных семьях, обусловленных, прежде всего, разной властно-ролевой структурой. Стрессоры повседневной жизни в этих семьях различаются в силу разных семейных контекстов. Поскольку в неполных семьях отсутствует супружеская подсистема, а также часто одна из родительских подсистем (отец-ребенок) и сиблинговая подсистема, то отсутствие «триангулярной» функции отца приводит к тому, что вся власть концентрируется в «одних руках». Концентрация власти в руках единственного родителя усиливает авторитарность и высокую амбивалентность по отношению к ребенку. В таких условиях, как взрослые, так и дети становятся чрезвычайно чувствительными к негативным оценкам окружающих, что, несомненно, отражается на их восприятии повседневных стрессоров и эмоциональном состоянии. Все это детерминирует условия воспитания ребенка, который вынужден раньше становиться взрослым и более зависимым от ожиданий матери. Характер переживаемых одинокими матерями стрессоров объясняет их высокую эмоциональную «заряженность» (гнев) в момент стрессовой ситуации, а у их детей - тревогу и фрустрацию.

Таким образом, сравнения полных и неполных семей демонстрируют различия в психической адаптации, как у матерей, так и у подростков. Характер и интенсивность переживаемых стрессоров и эмоций показывает, что единственный родитель в силу своей функциональной позиции испытывает более серьезные физические и психоэмоциональные нагрузки, а также то, что для ребенка структура семьи является очень важным аспектом его развития, специфику которого необходимо учитывать при оказании психологической помощи этим семьям.

Литература:

1. Kanner A. D., Coyne J. C., Schaefer C., Lazarus R. S. Comparison of two modes of stress measurements: Daily hassles and uplifts versus major life events // Journal of Behavioral Medicine. 1981. V. 4. P. 1-39.

2. Perrez M. Stress and Coping with stress in the Family. Forschungsbericht. Psychologisches Institut, 1994. - P. 18

3. Stawski R. S., Almeida D. M., Lachman M. E., Tun P. A. Fluid Cognitive Ability Is Associated With Greater Exposure and Smaller Reactions to Daily Stressors // Psychology and Aging. 2010. V. 25. № 2. P. 330-342.

Психология

УДК: 159,9

кандидат психологических наук, доцент Ольхина Елена Александровна

ФГБОУ ВО «Нижегородский государственный педагогический университет имени К. Минина» (г. Нижний Новгород); магистрант Абзалитдинова Виктория Сергеевна ФГБОУ ВО «Нижегородский государственный педагогический университет имени К. Минина» (г. Нижний Новгород)

ПРОЯВЛЕНИЯ ВЕРБАЛИЗМА ЗНАНИЙ У СТАРШИХ ДОШКОЛЬНИКОВ С НАРУШЕНИЯМИ

ЗРЕНИЯ

Аннотация. Статья посвящена актуальной проблеме возникновения вербализма знаний у детей дошкольного возраста с нарушениями зрения. В ней представляется теоретический анализ тифлопедагогических концепций, раскрывающих причины, условия и проявления вербализма знаний у слепых и слабовидящих дошкольников. Статья содержит описание программы экспериментального исследования и количественно-качественный анализ полученных результатов. Рассматриваются специфические проявления вербализма знаний у слабовидящих дошкольников в сравнительной характеристике с их нормально видящими сверстниками.

Ключевые слова: вербализм знаний, формализм, дошкольники с нарушениями зрения, чувственный опыт, мыслительная деятельность, мыслительные операции, речевое развитие.

Annotation. The article is devoted to the actual problem of the emergence of knowledge verbalism in preschool children with visual impairments. It presents a theoretical analysis of typhlopedagogical concepts, revealing the causes, conditions and manifestations of the verbalism of knowledge in blind and visually impaired preschoolers. The article contains a description of the program of experimental research and quantitative and qualitative analysis of the results obtained. The specific manifestations of knowledge verbalism in visually impaired preschoolers in a comparative description with their normally-seeing peers are considered.

Keywords: verbalism of knowledge, formalism, preschoolers with visual impairments, sensory experience, mental activity, mental operations, speech development.

Введение. Проблема возникновения вербализма знаний в условиях зрительной недостаточности является центральной для тифлопедагогики и тифлопсихологии. Многочисленные исследования в данной области свидетельствуют, что сокращение скорости и качества получаемой информации при нарушениях зрения оказывает отрицательное влияние на сферу чувственного познания. Обедненный чувственный опыт служит неполноценной основой для формирования представлений об окружающей действительности [12, 5, 7, 14, 9]. Их фрагментарность, неполнота и нечеткость обуславливают расхождение в знаниях между реальным предметом и формирующимся у ребенка образом-представлением. Эта «голая словесность», по мнению Л. С. Выготского, проявляется у слепых детей наиболее ярко в связи с тем, что они получают знания в готовом виде [2]. Катсфортс в своей книге «Слепой в школе и обществе» отмечал тенденцию незрячих детей использовать слова, которые не имеют под собой самостоятельно приобретенную сенсорную базу и конкретные образы-представления. Это явление он назвал «вербализмом» (parroting) и определил его как нарушение соответствия между словом и образом [15, 10].

В речи детей с нарушениями зрения предметная соотнесенность слова выражена недостаточно полно, в сравнении с их нормально видящими сверстниками. Слепые и слабовидящие часто не узнают большое количество предметов хотя давно знают их словесное описание. Такая особенность объясняется тем, что конкретное слово связывается с небольшим количеством соответствующих предметов. Усваиваемые детьми с нарушениями зрения представления о различных явлениях и ситуациях не отражают в себе того богатства чувственных элементов, которые приобретаются посредством зрительного анализатора [1, 3]. Оперируя нечеткими и фрагментарными представлениями, мышление в условиях нарушенного зрения приобретает специфические особенности на начальных этапах обучения. Оно более замедлено, фрагментарно, схематично, что приводит к вербализму знаний, неверным или формальным суждениям и умозаключениям [6, 4]. Однако при наличии качественной диагностики и своевременной тифлопедагогической помощи эти трудности минимизируются и расхождение в чувственном и логическом познании сокращаются [8].

Краткий теоретический обзор позволил констатировать, что вопросы совершенствования процесса обучения и преодоления вербализма знаний в ходе коррекционной работы были традиционно востребованы для практики и достаточно полно изучены в тифлопедагогике. Вместе с тем проблема вербализма знаний в условиях слабовидения не стала предметом глубокого научного анализа с учетом возрастных особенностей. Осложняет ситуацию недостаточное научно-методическое обеспечение программ диагностики познавательной сферы и речевого развития дошкольников с нарушениями зрения. Практические работники дошкольного образования не располагают в достаточном объеме полноценными диагностическими комплексами, адаптированными для детей с нарушениями зрения.

Изложение основного материала статьи. Актуальность темы и ее практическая значимость подтвердили важность проведения экспериментального исследования, направленного на выявление вербализма знаний и специфических особенностей мышления у детей старшего дошкольного возраста с нарушением зрения. Эксперимент проводился на базе дошкольных образовательных организаций и развивающего центра г. Нижнего Новгорода. В исследовании принимали участие 49 детей дошкольного возраста. Из них 20 нормально видящих дошкольников и 29 детей с нарушениями зрения. Основу экспериментального исследования составил диагностический комплекс, состоящий из серии заданий. Каждое задание было адаптировано для детей с нарушениями зрения через увеличение размера, контрастности и четкости стимульного материала. Уделялось внимание адаптации процедуры обследования и предварительной работе по выявлению возможных трудностей, связанных с выполнением методики.

Задание №1 предполагало анализ уровня сформированности предметных представлений, оценку наполненности образов содержанием, их целостности и обобщенности. В данном задании ребенку предлагалось описать предмет, явление природы или профессию человека, затем, выбрать этот предмет из четырех представленных картинок, которые относятся к одной лексической теме.