CC BY
31
Романов А.А. 1996. Птицы плато Путорана. М.: 1-297.
Рябицев В.К. 2008. Птицы Урала, Приуралья и Западной Сибири: Справочник-определитель. Екатеринбург: 1-634.
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2019, Том 28, Экспресс-выпуск 1757: 1705-1714
Стрепет Tetrax tetrax и дрофа Otis tarda в Кустанайской области: популяционная динамика в XX-XXI веках
Е.А.Брагин
Второе издание. Первая публикация в 2015*
Стрепет Tetrax tetrax и дрофа Otis tarda являются самыми знаковыми видами казахстанских степей. Многочисленные ещё в середине ХХ века популяции этих птиц к началу 1970-х годов оказались на грани полного исчезновения. Вряд ли можно найти ещё какие-то виды, которые бы испытали столь драматичное падение численности в период освоения целинных и залежных земель. История исчезновения стрепета и дрофы в Казахстане и, особенно, изменения их статуса в конце ХХ века в литературе освещены слабо. Между тем это представляет несомненный интерес для анализа причин популяционной динамики этих видов.
Материалом для данного сообщения послужили многолетние наблюдения, проводимые автором в Наурзумском заповеднике и на сопредельных территориях с 1977 года. Начиная с 1997 года экспедиционные работы в рамках различных проектов проводились в большинстве районов Кустанайской области. Материалы исследований степных птиц, выполнявшиеся в Наурзумском заповеднике в 1930-1940-е годы (Ливрон 1938; Михеев 1938; Рябов 1949, 1950), и затем в 1960-е годы на территории почти всей Кустанайской области (Борисенко 1977; Фадеев 1977; Рябов 1982), были использованы для сравнительного анализа изменений за 80 лет.
Стрепет Tetrax tetrax
В 1930-1940-е годы стрепет характеризовался как многочисленный гнездящийся вид Наурзумских степей (Михеев 1938; Рябов 1950). Хотя несколько ранее, в июне-июле 1929 года, во время экспедиции по под-
* Брагин Е.А. 2015. Стрепет и дрофа в Кустанайской области: популяционная динамика в XX-XXI веках II Степные птицы Северного Кавказа и сопредельных регионов: Изучение, использование, охрана. Ростов-на-Дону: 78-87.
бору территории для заповедника, в пределах нынешних Аулиеколь-ского (Семиозерного) и Наурзумского районов стрепет был встречен лишь единственный раз у восточной опушки бора Аманкарагай (Лив-рон 1938). Причиной низкой численности, как предполагалось, была засуха, стоявшая в тот год в Кустанайских степях.
Населяя различные типы степных формаций, стрепеты с наибольшей плотностью встречались в ковыльных степях на лёгких песчаных и супесчаных почвах. В 1936-1940 годах средняя численность в песча-но-ковыльных степях составляла 0.74 ос./км2, изменяясь по годам от 0.51 до 1.22 ос./км2, в песчано-ковыльной степи с зарослями кустарников она была несколько выше — 0.93 ос./км2 (0.64-1.42), в комплексной степи - 0.04 ос./км2 (0.01-0.04), на пырейных понижениях - 0.17 (0.140.28) и на залежах - 0.31 ос./км2 (0.23-0.47). Динамика численности, наблюдавшаяся в те годы, связывалась с изменениями погодных условий. Длительные депрессии, после которых численность восстанавливалась в течение нескольких лет, объяснялись массовой гибелью в суровые и многоснежные зимы на местах зимовок (Гаврин 1962). Кроме того, численность снижалась в засушливые годы, но при этом изменения в разных типах местообитаний не были одинаковыми (Рябов 1949). В 1935 году стрепет концентрировался главным образом на участках комплексных типчаково-полынных степей, окружающих озёра Сары-Моин, Байназар-Копа, Жарколь и на склонах Тургайского плато около посёлка Шийли. В 1938 году наибольшая численность наблюдалась в разнотравно-песчаноковыльных степях в районе Сыпсына.
В 1951 году в связи с началом освоения целинных и залежных земель Наурзумский заповедник был ликвидирован. Большую часть его земель передали организуемым колхозам и совхозам, а на базе лесных массивов организовали лесхоз. Зональные степи на плакорах, ранее входившие в заповедник, были распаханы уже к 1953 году (до этого в данном районе существовали лишь небольшие участки пашни). В последующие годы площадь пахотных земель постоянно увеличивалась. К середине 1970-х годов она достигла 18% площади Наурзумского района, но на высоких плато зональные степи были распаханы полностью. Севернее бора Аманкарагай распашка составляла от 50% до 75% и более, в зависимости от характера почв (Рачковская и др. 1999).
В конце 1970-х - начале 1980-х годов стартовала последняя волна освоения земель, охватившая южные сухие степи и полупустыни. Максимальной площади пахотные земли достигли к концу 1980-х. В Наур-зуме к этому времени были распаханы зональные степи на пологих склонах Тургайского плато и частично - комплексные степи в Тургай-ской ложбине и в широких долинах рек Дана-Бике и Наурзум-карасу.
Массовая распашка не затронула лишь распространённые в Сып-сынагашской ложбине разнотравно-песчаноковыльные степи на супес-
чаных почвах, которые подвергались интенсивной ветровой эрозии. Хотя и здесь небольшие участки ежегодно распахивались под бахчи. Совхозы широко и в больших количествах применяли минеральные удобрения и ядохимикаты. Площади, не занятые под зерновые, интенсивно использовались для выпаса скота и как сенокосы.
Ещё раз подчеркнём, что первая половина - середина 1980-х годов были пиком развития сельского хозяйства в Северном Казахстане и в Наурзумском районе в частности. Заметные изменения произошли лишь в самом конце 1980-х - начале 1990-х годов, когда наименее продуктивные площади на солонцеватых, супесчаных и супесчано-пы-леватых почвах стали переводиться в залежи или засеивались житняком и другими кормовыми травами. В основном они размещались в Тургайской ложбине, в долинах степных рек и на склонах плато с комплексными степями. В целом же максимальная площадь распашки пришлась на 1990 год. В последующие годы она стала быстро сокращаться и к 1999 году уменьшилась в 3 раза. Аналогичная динамика, но в меньших масштабах, происходила и в основных зерновых районах в северной половине области. Начиная с 2000 года вектор развернулся, залежи стали повторно осваиваться и их площадь по области к 2004 году сократилась с 8.8% до 2.9% от общей площади земель. В настоящее время в их составе остались лишь малопродуктивные площади на солонцеватых почвах и подверженных эрозии склонах долин и плато.
Организационно-правовой статус и состояние территории бывшего Наурзумского заповедника за это время также претерпели ряд изменений. В 1961 году лесхоз преобразовали в заповедно-охотничье хозяйство, в состав которого включили также системы озёр и небольшие, прилегающие к озёрам и лесным массивам, участки степей. В 1966 году статус был изменён на лесоохотничье хозяйство и в тот же год новым решением восстановлен заповедник на площади 85.7 тыс. га, что было почти в 4 раза меньше первоначальной площади. В составе этой территории на степные участки, расположенные вдоль лесных опушек и озёр, приходилось около 20 тыс. га. В 1976 году был прирезан участок зональных степей в 2000 га на склонах Тургайского плато, а в 2004 году территория расширена ещё на 103687 га, с доведением её до 191381 га, и установлена охранная зона на площади 116726 га. Прирезанные участки включали, в основном, различные варианты степей: комплексные степи Тургайской ложбины, разнотравно-песчаноковыль-ные степи Сыпсынагашской ложбины, типчаково-ковылковые и ковыл-ковые степи на высоких плато, опустыненные чернополынные и кок-пеково-полынные на солонцеватых почвах.
Как же изменились распространение и численность стрепета за время освоения целинных степей? В июне-июле 1936 года в разнотрав-
но-песчаноковыльных степях Наурзума его численность составляла 28.5 особей на 100 км маршрута, а на 1 км2 площади средняя численность в 1936, 1938 годах достигала 2.8 особей, на пырейных лугах — 2.0 особи, на залежах — 1.0 особей. Для 1940-х годов конкретных данных нет, очевидно, она была не ниже, поскольку за весь период 1930-1940-х годов статус стрепета определялся как многочисленный гнездящийся вид (Рябов 1950). Но уже в 1961, 1963 годах при проведении специальных учётов степных птиц на тех же участках стрепет не встречен ни разу, а в целом по региону средних степей на 2907 км маршрутов были отмечены лишь 3 птицы, т.е. около 0.1 ос./100 км (Рябов 1982). На территории Наурзумского заповедно-охотничьего хозяйства за всё лето
1963 года специалистами московской охотустроительной партии, проводившей обследование, стрепет был встречен всего 4 раза в урочище Жарман и, как указано в отчёте, определённо не гнездился.
Аналогичная ситуация сложилась и в других районах области. В наиболее освоенных северных степях (от границы области до широты озера Кушмурун и Аманкарагайского бора) и наименее освоенных южных сухих степях (южнее Наурзума и до озера Сарыкопа) было отмечено по 2 особи, что при длине маршрутов 2907 км и 2150 км составило 0.07 и 0.09 ос./100 км. На маршруте в 747 км в полупустыне Тур-гая численность составляла 0.27 ос./100 км (Рябов 1982).
За 15 месяцев маршрутных работ протяжённостью 12.5 тыс. км в 1962-1968 годах встречено лишь 8 стрепетов: 6 птиц — в июне 1963 и
1964 годов и июле 1965 года в окрестностях села Дамды на юге Наурзумского района, 1 птица — в Фёдоровском районе и 1 — у северной опушки Аманкарагайского бора (Борисенко 1977). В 1971-1972 годах на маршрутах в северной половине области, включая Наурзум, стрепет не встречен ни разу.
Немногим лучше была ситуация в опустыненных степях юга области. В бассейнах рек Тургай и Улы-Жиланшик в мае-июне 1965 года на 3000 км видели 7 стрепетов. Лишь в одном месте на подгорных равнинах Улутау у метеостанции Брали на маршруте 50 км отметили 9 птиц (Фадеев 1977). Холмистые типчаково-ковыльные степи этого района, видимо, оставались последним местом в области, где стрепет был относительно обычен. В засушливые 1965 -1966 годы он встречался здесь довольно редко, в 1966 году на 30 км между метеостанцией и озером Обалы видели 2 птиц, в 1967 году учитывали до 5 птиц, а в мае 1972 года подняли 9 птиц.
В мае 1970 года на маршруте от города Кустаная через Наурзум и озеро Сарыкопа до села Амангельды и на маршрутах в июне-июле в опустыненных степях междуречья рек Тургай и Улы-Жиланшик от возвышенности Жиланшик-Турме до озера Жаман-Акколь стрепет был встречен всего один раз — в Наурзуме, в разнотравно-песчаноковыль-
ной степи у западной опушки Наурзумского бора. Таким образом, крайне низкая численность по всей территории области свидетельствует о полном крахе популяции стрепета в Северном Казахстане уже на первых этапах программы освоения целинных земель.
В очерке, посвящённом данному виду, численность Северо-Казах-станской популяции, выделяемой на территории Кустанайской и западной части Целиноградской (ныне Акмолинской) областей, в 1930-е годы определялась как тысячи особей, в начале 1970-х - около 400 особей, в начале 1980-х - около 100 особей (Исаков, Флинт 1987). Специально отмечалось, что популяция угасает. Конечно, приведённые цифры не более чем экспертные оценки, но они отражали реальную картину изменений.
В Наурзуме в 1970-е годы стрепет практически исчез, единичные встречи в заповеднике были событием и отмечались раз в 2-3 года. В условиях экстенсивного развития сельского хозяйства, в том числе продолжающейся распашки оставшихся целинных степей, надежд на изменение ситуации было мало. Однако в начале 1980-х годов встречи стали происходить всё чаще, а со второй половины этого десятилетия начался прогрессирующий рост численности, позволяющий говорить о восстановлении популяции стрепета в регионе.
В первые годы стрепет встречался почти исключительно на участках разнотравно-песчаноковыльных степей и значительно реже - в комплексных степях на пологих склонах котловины озера Сарымоин. Позже, с ростом численности, он стал заселять и другие природные биотопы, а с 1989-1990 годов пошёл на залежи и поля, засеянные житняком, в которых в отсутствие ухода появлялись полынь и виды разнотравья. Численность устойчиво росла до середины 1990-х годов, после чего стабилизировалась, но при этом происходили изменения в характере распределения стрепета по биотопам. В годы максимальной численности плотность стрепета несколько превышала соответствующие показатели 1930-х годов. В мае-июне 1995-1997 годов в разнотравно-песчаноковыльных степях средняя численность составляла от 3.3 до 5.2 птиц на 10 км, в среднем чуть больше, чем в 1936, 1938 годах - 4 птицы на 10 км (Рябов 1982). Данные маршрутных учётов по основным местообитаниям, представленные в таблице, показывают характер изменений численности за период наблюдений.
В 1996-2000-е годы максимальная численность - 90.9 ос./100 км -отмечалась на залежах и житняковых полях, минимальная - 10.5 - в комплексных степях. В зональных типчаково-ковылковых степях и разнотравно-красноковыльных кустарниковых степях, сохранившихся в верхней части склонов Тургайского плато, стрепеты концентр ирова-лись по границе с бурьянистыми залежами и посевами. Особенно это было заметно в засушливые годы.
Численность стрепета на маршрутах в районе Наурзумского заповедника в 1936-2014 годах (число особей на 100 км)
Гл п II Песчано- Зональные Комплексные Залежи, поля,
ковыльные степи степи степи засеянные житняком
1936, 1938* 28.5 1.0** 1.0**
1960-1962* 0 0 0 0
1985-1990 39.9 (29.8-50) 8.3 (6.3-12.5) 11.4 (7.1-15.6)
1991-1995 37.8 (22.2-53.3) нет данных 11.4 (10.8-1.9) 37.5 (25-47.8)
1996-2000 23.5 (15.3-33.8) 17.1 (5.6-27.6) 10.5 (4.9-25.9) 90.9 (51.9-99.5)
2001-2005 19.9 (8.0-37.5) 25.6 (6.3-26.3) 40.9 (4.5-85.7) 46.6 (39.3-51.9)
2006-2010 10.1 (4.1-18.0) 11 (10.0-12.5) 20.2 (1.9-53.3) 39.2 (26.9-55.6)
2011-2014 21.4 (14.3-35.7) нет данных 10 (4.5-26.3) 59.3 (34-104.3)
* — данные В.Ф.Рябова (1949, 1982); ** — число особей на 1 км2.
В конце 1990-х и в первой половине 2000-х годов произошло заметное снижение численности, особенно в разнотравно-песчаноковыльных степях, но в зональных и комплексных степях численность выросла, а на залежах и житняковых полях, несмотря на почти двукратное снижение, она оставалась максимальной. В 2006-2010 годах численность в целом была относительно невысокой, но сильно варьировала по годам и по отдельным биотопам. Причиной были, видимо, засушливые годы и отсутствие в достаточном количестве прямокрылых. Резкий рост численности наблюдался с 2012 года, когда в районе произошла вспышка стадной формы итальянского пруса.
По учётам токующих самцов, наибольшая численность — 7-8 особей на 1 км2 отмечена в 1994 году на клетках житняка в охранной зоне заповедника, в разнотравно-песчаноковыльной степи учитывали 5-6 особей, на залежах - 1-3 особи на 1 км2 (Хроков, Карпов 1999). В мае 1998 года в разнотравно-песчаноковыльных степях учитывали 3.8 токующих самцов на 1 км2, в 2003 - 2.5-3.8, в 2007 - 1.3, в 2012 - 2.5, в 20132014 годах - 3.8 ос./км2. В комплексных степях котловины озера Са-рымоин в 1999 и 2014 годах средняя численность составляла 5.1 особи на 1 км2, в 2001 году в таких же степях восточнее озера Большой Аксу-ат - 3.8 ос./км2. На залежах и полях, засеянных житняком, в мае 1999 года учитывали 3.8 токующих самцов на 1 км2, в 2003 и 2007 - 5.1, в 2011 - 3.8-5.1, в 2012 и 2014 годах - 5.1 самца на 1 км2.
В конце 1990-х - начале 2000-х годов стрепет встречался во всех районах Кустанайской области, преимущественно на участках ковыльных степей, фрагментарно сохранившихся вдоль склонов речных долин, в Тургайской ложбине и долине реки Убаган, в озёрных котловинах и вокруг лесных массивов. Реже стрепет отмечался на пастбищах и сенокосах, засеянных житняком, и на старых залежах. В целом его численность в северной половине области была ниже, чем в Наурзуме. Вдоль восточного берега озера Тениз, в нижней части долины реки
Убаган, 23 июня 2004 на 12 км встречен 1 самец, в средней части долины Убагана близ озера Шошкалы 20 сентября 2000 на 18 км учтено 3 особи. Самец и пара отмечены 23 июня 2002 на склонах долины реки Тобол в районе села Надеждинка. В Сарыкольском (Урицком) районе
1 самец отмечен 24 июня 2004 близ озера Бозшаколь.
Обычен стрепет на житняковых полях в окрестностях бора Казан-басы (18 июня 1999 - 2 самца на 16 км, 8 июня 2003 и 20 июля 2005 - 1 самец на 9 км, 31 июля 2007 - 3 самца), на ковыльных участках и полях вокруг бора Аманкарагай (14 мая 1998 - 3 самца на 27 км вдоль южной опушки, 12 июня 2013 - 4 самца). Примерно с такой же плотностью стрепет встречается всюду по пастбищам и сенокосам к югу от Аманкарагая и озера Кушмурун. На залежах в районе Кушмуруна 9 октября 1999 встречено 7 особей на 17 км, южнее по шлейфу песчаного массива Кумагаш на правобережье реки Убаган 21 июня 2002 на 10 км встречено 2 самца и 1 самка.
На западе области стрепет широко распространен в Камыстинском районе, где сохранились большие массивы песчаноковыльных степей. Западнее озера Кулыколь на 16 км залежей по 2 особи встречались 24 мая 2001, 28 июня 2002 и 26 июня 2004. На 28 км по полям и залежам от озера Кулыколь до села Уркаш 10 июня 2000 встречена 1 птица, 30 сентября 2002 там же встречались группы по 3-4 особи, всего 14 птиц,
2 октября - 30 птиц и стая из 29 особей - в степи у озера Батпакколь, 12 октября встречено 15 особей.
В южных сухих степях на 120 км маршрута в июне 1986 года стрепет был отмечен лишь однажды - на пырейных лугах близ озера Са-рыкопа. Через 10 лет, в сентябре 1997 года, по восточной стороне озера Сарыкопа на сухих низкотравных пырейных лугах и в тырсовой и тыр-сово-полынной степи он встречался с численностью 7.9 ос./10 км. Там же 17 сентября 2007 на 37 км супесчаных ковыльных степей и пы-рейных лугов отмечены 3 стаи (12, 7 и 10 особей).
В центральной и западной частях междуречья рек Тургай и Улы-Жиланшик стрепет обитает на полого-волнистых шлейфах песчаных массивов с полынно-типчаково-тырсиковыми степями и достаточно редок. На 95 км по маршруту Амангельды - Рахмет 5 мая 2004 встречена 1 птица, 9 мая 2013 - 2 самца. На маршруте от Рахмета до Айырку-ма по правому берегу реки Улы-Жиланшик 5 мая 2007 отмечены 4 птицы (1.5 ос./10 км), 10 мая 2013 - 4 самца и пара, 12 мая - 2 самца.
Вместе с тем, на границе северных пустынь в 2004 году стрепет оказался обычным на Шалкар-Нуринском плато к юго-западу от низовий реки Улы-Жиланшик. Здесь на 60 км маршрута через полынно-биюргуновую пустыню 25 мая учтено 17 птиц (28.3 ос./100 км). Встречались они на участках с большими пырейными понижениями, только на двух отрезках по 5 км с несколькими понижениями было встречено
7 и 4 токующих самца. Южнее, при пересечении восточной части Шал-кар-Тенизской котловины, на 57 км маршрута от реки Тегене до озера Акколь стрепет встречен лишь один раз 20 июня 2005 у подножия Атанбасчинка.
Таким образом, стрепет, почти исчезнувший в кустанайских степях после первого десятилетия освоения целинных и залежных земель, стал восстанавливать свою численность в период максимального развития сельского хозяйства. С ростом численности в природных биотопах он расселился на залежи и житняковые поля, где сейчас наблюдается его наибольшая плотность. К середине 1990-х годов численность популяции, вероятно, превысила уровни 1930-1940-х годов.
Дрофа Otis tarda
Ситуация с дрофой до начала 1980-х годов почти зеркально отражала то, что происходило со стрепетом. В Наурзумских степях в 19301940-е годы численность дрофы лишь немногим уступала, а в некоторых биотопах даже превышала численность стрепета. В июне-июле 1936 года в разнотравно-песчаноковыльных степях встречалось в среднем 20 особей на 100 км маршрута, на 1 км2 численность в 1936, 1938 годах достигала 1.6 особи, на пырейных лугах - 4.9, на залежах - 3.1. В 1961, 1963 годах на тех же участках дрофа встречалась только на пырейных лугах с плотностью 0.5 ос./км2, а в целом по региону средних степей на 2907 км маршрутов отмечено лишь 3 птицы, т.е. около 0.1 особи на 100 км (Рябов 1982). Такая же встречаемость зарегистрирована на маршрутах в северных и южных степях. В 1962-1968 годах на маршрутах протяжённостью 12.5 тыс. км в северной части области, отмечены лишь 2 встречи: у села Дамды, на юге Наурзумского района, и в верховьях Убагана. На маршрутах в 1971-1972 годах дрофа не встречена ни разу (Борисенко 1977).
На юге, в опустыненных степях Тургай-Улыжиланшикского междуречья, дрофа сохранялась несколько дольше. В 1961, 1963 годах на маршрутах в 747 км встречено 4 дрофы, т.е. 0.5 ос./100 км (Рябов 1982). На восточной окраине песков Аккум в правобережье среднего течения реки Улы-Жиланшик в августе 1962 года на 110 км встречено 5 дроф (Борисенко 1977). В 1965-1966 годах дрофа была очень редкой, встречаясь в типчаково-ковыльных степях и на пырейных лугах вокруг озёр и соров (Фадеев 1977). В июне 1970 года на маршрутах в районе песков Аккумы мною было встречено 2 выводка. Одну птицу в середине мая 1971 года наблюдали в районе метеостанции Брали (Борисенко 1977).
В Наурзуме охотустроительной партией за всё лето в 1963 года дрофа обнаружена не была и не встречалась на территории уже несколько лет. В 1965-1970 годах зарегистрирована лишь 1 встреча, в 1970-е -3, в 1980-е — 2, причём все встречи происходили в одних и тех же ме-
стах: ковыльные степи и пырейные луга в ложбине Карт и на её западных склонах к югу от села Буревестник и степи к югу от села Дам-ды. К северу от Наурзума известна лишь одна встреча из Аулиеколь-ского (Семиозерного) района.
Во второй половине 1980-х годов были ожидания, что вслед за восстановлением стрепета начнётся рост численности и у дрофы. К сожалению, они не оправдались. При этом из нескольких очагов, известных ещё в 1970-е годы, изредка продолжали поступать сообщения о встречах дроф и даже выводков. В 1994 году из-под села Буревестник привезли самку с развитыми наседными пятнами, разбившуюся о провода. В 2000 году у западных склонов ложбины Карт отмечены 2 выводка, трёх дроф (вероятно, выводок) видели в том же районе 29 августа 2006. В 1990-2000-е годы зарегистрировано также несколько встреч на границах заповедника, в районе озера Кулыколь в Камыстинском районе и на юге Аулиекольского района. Однако всё это не складывалось в сколько-нибудь выраженный тренд.
В обширном и ныне крайне малолюдном Тургайском регионе численность дрофы с начала 1970-х годов, видимо, снизилась ещё больше. Встречи, в том числе выводков, известны только для двух точек: участка междуречья от слияния рек Жалдама и Кара-Тургай восточнее села Амангельды и района озера Тентексор у границы с Актюбинской областью. Вероятно, это единичные пары, а общая численность в сухих и опустыненных степях области вряд ли превышает 20-40 пар. В 1971 году вся тургайская популяция дрофы оценивалась в 1100 особей, в 1980 - около 100 особей (Исаков, Флинт 1987). Таким образом, за более чем 30 лет ситуация в лучшем случае не изменилась, и это при том, что в популяции стрепета за это же время произошёл резкий рост численности, увеличившейся в 60-80 раз.
Разная динамика популяций стрепета и дрофы, как собственно и факторы резкого восстановления стрепета во второй половине 1980-х годов, не совсем понятны. Что изменилось в эти годы? Основные причины исчезновения обоих видов связаны с распашкой земель и сельскохозяйственной практикой. Но к началу 1980-х годов ещё продолжалось освоение новых земель, а видимые изменения в землепользовании появились лишь в самом конце десятилетия. И тот факт, что восстановление стрепета шло сначала в естественных местообитаниях, не позволяет основываться на идее адаптации к гнездованию в агро-ценозах как основной причине роста численности. В то же время дрофа в 1930-е годы часто встречалась на залежах и вблизи посевов (Рябов 1949), т.е. была более терпима к сельскохозяйственному освоению земель, чем стрепет. Конечно, дрофа была более желанной добычей для охотников, чем стрепет, но в 1970-е годы охоты на степную птицу в
Северном Казахстане уже не было. Очевидно, что ответ на этот вопрос требует детального анализа всех возможных факторов как на местах гнездования, так и в местах зимовок.
Литератур а
Борисенко В.А. 1977. О численности журавля-красавки, стрепета, дрофы и джека в некоторых районах Казахстана // Редкие и исчезающие звери и птицы Казахстана. Алма-Ата: 138-430.
Гаврин В.Ф. 1962. Отряд Дрофы - Otides // Птицы Казахстана. Алма-Ата, 2: 5-38.
Исаков Ю.А., Флинт В.Е. 1987. Семейство дрофиные // Птицы СССР: Курообразные, Журавлеобразные. Л.: 465-502.
де Ливрон А.Р. 1938. Птицы Наурзумских степей // Тр. Наурзумского заповедника 1: 29126.
Михеев А.В. 1938. К составу авифауны Наурзумского гос. заповедника // Тр. Наурзумского заповедника 1: 127-152.
Рачковская Е.И., Брагина Т.М., Брагин Е.А., Евстифеев Ю.Г. 1999. Влияние распашки земель на растительный покров и животный мир Костанайской области // Трансформации природных экосистем и их компонентов при опустынивании. Ал-маты: 33-46.
Рябов В.Ф. 1949. К экологии некоторых степных птиц Северного Казахстана по наблюдениям в Наурзумском заповеднике // Тр. Наурзумского заповедника 2: 153-232.
Рябов В.Ф. 1950. Материалы к познанию степной орнитофауны // Учён. зап. Сталинград. пед. ин-та 2: 179-226.
Рябов В.Ф. 1982. Авифауна степей Северного Казахстана. М.: 1-176.
Фадеев В.А. 1977. К распространению и численности дрофы и стрепета в междуречье Улы-Жиланчика и Тургая // Редкие и исчезающие звери и птицы Казахстана. Алма-Ата: 229-230.
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2019, Том 28, Экспресс-выпуск 1757: 1714-1715
Гнездование серой вороны Corvus cornix на искусственных островах в Каспийском море
Ф.Ф.Карпов, В.А.Ковшарь
Второе издание. Первая публикация в 2014*
Серая ворона Corvus cornix — лесная птица, строящая гнезда на деревьях, высоких кустах, а на водоёмах — также в тростниковых заломах. Однако в определённых условиях она проявляет экологическую пластичность, устраивая гнёзда на технических сооружениях. На искусственных островах в северной части Каспийского моря, отстоящих
* Карпов Ф.Ф., Ковшарь В.А. 2014. Гнездование серой вороны на искусственных островах в Каспийском море II Орнитол. вестн. Казахстана и Средней Азии 3: 205.
