CC BY
74
C.B. синицкий
тью, возможность использования альтернативных способов поставки товара, развитие транспортной сети, состояние складского хозяйства, условия предоставления товарного кредита, особенности взаимоотношений с поставщиками и покупателями, возможность получения необходимых лицензий и разрешений, а также установления контакта со средствами массовой информации, развитость рекламных коммуникаций и т.д.
Последним этапом изучения рыночного потенциала региона является оценка стабиль-
ности рынка. Фактически это оценка риска нереализации прогноза. Устанавливаются размер и стоимость возможных рисков, возникающих при выходе поставщика на товарный рынок другого региона, определяются величины коммерческого, финансового, социального, природного и политического рисков. Можно ориентироваться на риски, которые отслеживаются в изданиях периодической печати, а можно рассчитать их самостоятельно, применяя методы факторного анализа и экспертных оценок.
с.в. СИНИЦКИЙ
зав. кафедрой экономической теории Иркутского государственного технического университета,
кандидат экономических наук, доцент
СТРАТИФИКАЦИЯ КЛАСТЕРОВ И ИХ МЕСТО В РЕАЛИЗАЦИИ МЕЗО- И МЕГАЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ РЕГИОНОВ
Современное региональное развитие представляет собой сложный, подчас противоречивый процесс. Несбалансированность внутрирегионального и межрегионального развития, с одной стороны, стремление к внешнеэкономическому позиционированию — с другой, содержат такие условия, при которых разнонаправленная векторная динамика экономических процессов, обусловливающих одновременно наличие центробежных и центростремительных сил, объективно ставит вопрос о существовании некой системной организации, которая бы не просто нивелировала эти процессы, но, напротив, извлекала бы из них определенную синергетическую составляющую. Мы полагаем, что такого рода концепцией может быть появившаяся сравнительно недавно концепция кластера. Кластер сегодня рассматривается как системное объединение в один «блок» разделенных сфер деятельности, производств, технологических элементов, образующих в своей совокупности единую экономическую систему. Так, Ж. Мингалеева и С. Ткачева определяют кластер как индустриальный комплекс, сформированный на базе территориальной концентрации сетей специализированных поставщиков, основных производителей и потребителей, связанных технологической
цепочкой, и выступающий альтернативой секторальному подходу1. М. Портер видит источник конкурентоспособности в формировании условий для развития кластера на макро- и мезоуровнях экономических систем. Оценивая значение кластеров, нельзя не учитывать существующую в настоящее время и достаточно распространенную точку зрения, суть которой состоит в том, что в условиях глобализации значительно возрастает роль местного, субнационального уровня экономики. Предполагая, что регион сегодня выступает важнейшим фигурантом внешнеэкономической деятельности, можно сказать, что и в этом смысле оценка влияния кластера на экономику и анализ трансформационных процессов, которые могут происходить в самом кластере, изменяя его качественные и количественные характеристики, представляются новыми и значимыми для понимания современных тенденций глобализации регионов.
Прежде всего, организация экономики на основе кластеров обеспечивает синергетический эффект. Кластеры способствуют быстрому распространению технологий, производственных навыков, информации, более точному взаимопониманию участников экономической деятельности вплоть до реализации более гибких и эффективных
© С.В. Синицкий, 2007
связей на уровне межличностных контактов. В рамках кластерной структуры могут формироваться и аккумулироваться специфические факторы производства, которые создают преимущественные условия для деятельности экономических субъектов, входящих в кластер, по сравнению с внешней средой. Поскольку кластер представляет собой, с одной стороны, широко распределенную, а с другой — интегрированную структуру с единой стратегией, то в рамках кластера, во-первых, генерируется новая информационная среда, на основе которой инициируются новые знания, во-вторых, аккумулируются и умножаются существующие. Все положительные эффекты кластера суть производные его высокого инновационного потенциала, что отличает его от иных промышленных структур. В этом смысле интересен взгляд М. Портера, рассматривающего промышленную политику как основу поддержки тех отраслей, которые могли бы обеспечить экономический рост, а кластер оценивающего более масштабно — как конкуренцию между регионами. Если воспринимать кластер с таких позиций, то нам более близка точка зрения Ю.В. Зарубиной2, полагающей, что в условиях России, где необходимы структурные реформы, позиция М. Портера недостаточно актуальна. В долгосрочной перспективе более эффективным является проведение инициативной промышленной политики.
В этой связи в России предлагается формировать кластеры, включающие элементы промышленной политики. При всей выверен-ности логики представленных рассуждений это достаточно спорный вывод, хотя бы потому, что, если следовать ставшему классическим подходу М. Портера, кластер — это специфическая экономическая форма, доминирующая над традиционной экономической организацией. Доминанта состоит прежде всего в высокой инновационной восприимчивости кластера, с одной стороны, и в возможности генерирования, производства, инноваций — с другой. Именно поэтому кластер, являя собой, по сути дела, некую локальную систему, в то же время активно включается в общенациональные, а по мере его развития, и в общемировые процессы. Применительно к России, в которой действи-
тельно ослаблен образовательный и научный потенциал, формирование кластера, по нашему мнению, должно опираться на уже имеющуюся ресурсную и промышленную основу. Иначе говоря, не кластер должен включать элементы промышленной политики, а, напротив, активная промышленная политика должна стать питательной средой для создания кластерной структуры.
Экономика России сегодня характеризуется весьма слабо структурированным производством, разорванными связями, плохой координацией экономического поля. Как следствие — практически нулевая восприимчивость к инновациям, отсутствие высокотехнологичного производства, существование барьеров на пути движения научного продукта в действующий сектор экономики. Отсюда вывод: исходной позицией для
формирования кластеров в регионах России могут быть уже имеющиеся и приоритетно развивающиеся отрасли с разветвленной системой внутренних и внешних связей, эффект деятельности которых может быть перенесен на сферы, способные эффективно обеспечивать формирование кластеров.
Эти отрасли и могут быть определены как «точки развития кластера». Поскольку кластеры отражают динамику относительных преимуществ, то они сами могут видоизменяться, развиваться как в горизонтальном, так и в вертикальном направлениях либо, напротив, сужаться, свертываться и даже распадаться. Соответственно, может происходить и смещение точек роста. Чтобы определить возможные направления изменений, следует, вероятно, стратифицировать векторную динамику кластеров, тем более что в современной научной литературе подобная стратификация отсутствует. Речь идет, в том числе и в уже упоминавшихся работах, как правило, о некой технико-экономической системе, замкнутой в пределах определенной территории. Думается, это не совсем верный подход к характеристике кластера, и он нуждается в уточнении. Такой подход существенно суживает понимание содержания кластерной структуры и не позволяет проследить весь спектр внутренних и внешних взаимодействий кластера. Мы предлагаем, во-первых, рассматривать кластер не обязательно как индустриаль-
C.B. cиницкий
ный комплекс, сформированный на базе территориальной концентрации сетей производителей и потребителей, связанных технологической цепочкой. Его основу могут составлять как устоявшиеся, так и нетрадиционные сферы деятельности. Например, в Бурятии фактически формируется кластер «Тибетская медицина Бурятии — достояние России». Основная идея — интегрировать тибетские методы диагностики и лечения и современные медицинские технологии. В структуре кластера объединяются: центр восточной медицины; отдел при институте биологии, изучающий фармакологические свойства лекарственных растений; предприятия фарминдустрии, создающие лечебные препараты; радиофизическая лаборатория, разрабатывающая специальную диагностическую и лечебную аппаратуру; фирмы, производящие уникальное медицинское оборудование, а также система дистанционной консультационной помощи больным на всей территории России через федеральную телемедицинскую сеть. Предполагается, что экономический эффект от реализации проекта составит 280 млн р. Важно отметить, что разрабатываемая аппаратура привлекла внимание корпорации «Panasonic», а также французских, немецких и израильских внедренческих фирм3.
Если учесть, что Бурятия до сих пор не имеет своей ярко выраженной специализации, то ценность данного кластера как раз и заключается в создании такой точки роста, которая может распространить инновационное влияние не только в России, но и за рубежом.
Как видим, здесь речь идет не о типичном индустриальном производстве, а о весьма специфической экономической организации, имеющей вместе с тем все признаки кластерной структуры.
Во-вторых, кластер, как нам представляется, не обязательно жестко связан с территориальными границами. Кластерный эффект может восприниматься и использоваться несколькими территориями. Достаточно представительным примером подобного рода кластера является Трансъевразийская железнодорожная магистраль.
При характеристике указанного кластера следует рассматривать несколько аспектов,
в частности деятельность по реконструкции магистрали и тот экономический, а точнее, геополитический эффект, который может иметь место при ее эксплуатации. Думается, без преувеличения можно сказать, что Трансъевразийская магистраль представляет собой уникальный кластер такого рода. Связывая Запад и Восток России, она может (и должна) оказаться важнейшим и единственно возможным участком трансконтинентального пути Европа-Азия, соединяющего Лондон и Токио. Магистраль позволит России в целом стать одним из основных участников транспортного трафика, поскольку, как справедливо отмечает М.Г. Делягин, железнодорожные контейнерные перевозки на большие расстояния значительно выгоднее и быстрее морских4, а большая часть пути будет проходить по территории России.
Реконструкция Трансъевразийской магистрали затронет не только региональные, но и международные интересы. Она может явиться той главной, определяющей точкой роста, которая сдвинет в позитивном направлении экономику всей России. Потребуются реконструкция старых и строительство новых предприятий по производству магистрального оборудования, специальной строительной техники, путеукладчиков бесшовной сварки рельсовых плетей, бетонных шпал, электронного, свето- и электротехнического оборудования, современных систем связи и др. Создание такой инфраструктуры, как нам кажется, сможет определить тенденцию к экономическому росту каждого региона, через который проходит магистраль. С учетом того обстоятельства, что российская промышленность ни технологически, ни технически не в состоянии реализовать проекты подобного масштаба, становится ясно, что в их инвестировании будут заинтересованы корпорации Европы, Японии, Китая, Южной Кореи. Такого рода глобальная интеграция обусловит не только вовлечение многих регионов в этот процесс, но и, фактически, создаст прецедент формирования системы глобального производства и управления. При этом важно, что Трансъевразийская магистраль явится активной точкой экономического роста всех регионов, вовлеченных в данную программу, и катализатором процесса интеграции разобщенных рынков Европы, России и Азии.
И наконец, в-третьих, в традиционном определении кластера речь идет о производителях и потребителях, связанных технологической цепочкой. По сути дела, это никак не дифференцирует кластерную организационную модель от экономических структур, созданных на основе известных процессов концентрации и кооперации. Не отрицая, впрочем, наличие такой связи в принципе, мы хотели бы заметить, что ею одной далеко не исчерпывается взаимодействие звеньев кластера. Нами уже высказывалось мнение, что кластерная структура отражает более широкий спектр связей и взаимодействий. При этом деятельность элементов кластера может быть направлена как внутрь кластера, так и вовне. То есть, в известном смысле, они могут вне пределов кластера осуществлять свою функциональную деятельность. Скажем, система связи, обслуживающая ту же Трансъевразийскую магистраль, сможет эффективно выполнять функции канала общения населения и бизнес-сообществ Европы, Японии, России и Китая. Исходя из этого, кластер необходимо рассматривать не только с позиций реализации стратегических интересов конкретных производителей и потребителей, непосредственно входящих в его структуру, но и, в большей мере, с точки зрения достижения положительных внешних эффектов для региона и страны в целом.
Экономическое развитие России в 50-е гг. прошлого столетия, в результате которого была создана система с экономической самодостаточностью регионов, способствовало образованию таких экономических структур, которые сегодня возможно определить как точки роста. Экономическая среда регионов формировалась в прошлом исходя из национальных и стратегических приоритетов с учетом ресурсного потенциала территории, ее относительной экономической самообеспеченности. В итоге региональная структура стала представлять собой совокупность градообразующих предприятий, использующих местные преимущества и взаимосвязанных системой региональной инфраструктуры и управления. Эти предприятия, выдержавшие рыночную реорганизацию и сохранившие свою приоритетность, и следует рассматривать как главную точку роста, как основу кластерного ядра.
Вместе с тем тенденции глобальных экономических преобразований достаточно определенно свидетельствуют о том, что в сферу международных экономических интересов в недалекой перспективе могут быть вовлечены кластеры с нетрадиционными экспортно-импортными возможностями. Ядром таких кластерных систем могут быть уникальные природные ресурсы регионов. Речь идет не о нефти, хотя нефтедобыча и связанная с ней инфраструктура — это не что иное, как организационно оформленный кластер. Нефть хотя и невоспроизводимый, но не уникальный ресурс. Речь идет о ресурсе, без которого человечество не сможет прожить в принципе. Сегодня мировым стратегическим ресурсом, который по своей значимости выходит на лидирующие позиции даже по отношению к другим сырьевым ресурсам, становится вода. В этой связи у России в целом и у Иркутской области в частности есть уникальная возможность не только сформировать кластер глобального уровня, но и занять приоритетное место в мировом сообществе — место ведущего экспортера воды. Имеются в виду ресурсы Байкала, запасы которого составляют треть мировых запасов пресной воды, исключительной по качеству.
При этом складывается впечатление, что на государственном уровне сегодня нет осознания важности имеющихся запасов байкальской воды для национальной и, соответственно, региональной экономик, нет понимания тех возможностей, которые предоставляет имеющийся ресурс для взаимодействия с внешним экономическим миром. Байкал интегрирует в своем ареале целый ряд уникальных ресурсов: природных, культурно-этнических, парково-экологических, ландшафтных и исторических. Такое разнообразие делает территорию Байкала неповторимой на мировых экономико-географической и культурной картах. Это определяет, по крайней мере, два направления выхода на глобальные рынки: первое, как было отмечено, — инновационно-производственное с формированием кластера по производству и реализации байкальской воды, и второе — спортивнотуристическое с созданием соответствующей кластерной структуры. Данный кластер
С.В. СИНИЦКИЙ
может быть оформлен как международный парк экотуризма.
Примером реализации идеи такого рода может служить парк дикой природы, организованный на сопредельных территориях ЮАР, Мозамбика и Зимбабве общей площадью в 3,5 млн га. В настоящее время уже разрабатывается концепция международного парка экотуризма на основе объединения части земель Тункинского национального парка (Республика Бурятия, Россия), Хубсу-гульского национального парка (Монголия) и Окинского района Бурятии. В региональный кластер туризма органично могут быть включены: туристические фирмы (тураген-ты и туроператоры), средства проживания, сеть предприятий общественного питания, страховые компании, строительные фирмы, поставщики продуктов питания, поставщики оборудования, предприятия, оказывающие услуги трансферта и экскурсионные услуги, развлекательно-досуговые заведения, учебные заведения города, осуществляющие подготовку кадров для туристической индустрии, институты ИНЦ СО РАН, структуры поддержки малого бизнеса, специализированные консалтинговые фирмы, общественные отраслевые объединения, ассоциации, союзы.
Предпосылки для формирования кластера в сфере туризма в регионе в настоящее время вполне реальны. С одной стороны, органы власти заинтересованы в повышении конкурентоспособности туристической индустрии как отрасли, которая в перспективе может обеспечить значительные поступления в региональный и местные бюджеты. С другой стороны, бизнес (особенно малый) сегодня видит перспективу развития в интеграции на взаимовыгодных условиях.
Формирование кластера рассматривается как один из путей повышения инвестиционной привлекательности Иркутской области в сфере создания и развития инфраструктуры туризма.
Следует отметить еще одну особенность кластерной организации такого рода, имеющую, без преувеличения, не только общенациональное, но и общемировое значение. С нашей точки зрения, существование инновационно-производственного и туристического кластеров объективно
обусловливает появление кластера третьего типа — экологического. В его структуре могут быть интегрированы научно-исследовательские, производственные, природоохранные предприятия, экологические организации, управляющие системы. Сегодня нужно понимать одну простую истину — именно эффект экологической составляющей может явиться коммерческим приоритетом по сравнению с неразумным использованием сырья. При этом экологический ресурс — самовоспроизводящийся ресурс, в отличие от сырьевого, который восстанавливается столетиями либо не восстанавливается вообще.
Исходя из расширительного толкования кластера, мы могли бы говорить о наличии еще двух актуальных направлений реализации кластерной политики: формирование
инновационных кластеров и создание кластеров интеллектуальных. Эти направления представляют собой абсолютно новый и неизученный аспект в исследовании содержательной природы кластера. Поэтому мы лишь как факт обозначаем возможность их существования и полагаем, что они могут являться предметом дальнейших аналитических и практических поисков.
Суть же наших рассуждений сводится к следующему: во-первых, иерархическая структура кластеров должна рассматриваться не только как производственная, но и как многомерная экономическая система; во-вторых, кластеры могут формироваться на базе наиболее развитых и приоритетных направлений, уже имеющихся в регионе; в-третьих, формирование кластеров должно подразумевать инновационные, экологические, интеллектуальные приоритеты.
Примечания
1 Мингалеева Ж., Ткачева С. Кластеры и формирование структуры региона // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 5. С. 97.
2 Зарубина Ю.В. Обеспечение конкурентных преимуществ на макро- и мезоуровнях экономических систем: дис. ... канд. экон. наук. Иркутск, 2003. С. 86.
3 Там же.
4 Делягин М.Г. Мировой кризис: Общая теория глобализации: курс лекций. М., 2003. С. 704.
