CC BY
223
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. XXVII. ГЛОБАЛИСТИКА И ГЕОПОЛИТИКА. 2015. № 1/2
И.В. Ильин, В.А. Лось, А.Д. Урсул*
СТРАТЕГИЯ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
I.V. Ilyin, V.A. Los', A.D. Ursul
THE STRATEGY OF SUSTAINABLE DEVELOPMENT IN THE CONTEXT OF GLOBALIZATION
Авторы показывают взаимосвязь глобализации и мировой стратегии устойчивого развития, которая рассматривается как механизм управления глобальными процессами. Подчеркивается имманентно противоречивый характер глобализации. Мировая стратегия устойчивого развития рассматривается как адекватный и позитивный ответ на глобальные противоречия мировой динамики.
В своих прогнозных построениях авторы исходят из того, что глобализация как объективный социокультурный процесс обусловливает тенденцию к известному «стиранию» граней между различными типами цивилизаций, ориентацию на сравнительное целостное восприятие мировых процессов. Выход мирового сообщества на уровень устойчивого развития создает условия для преодоления радикальных противоречий мировой динамики, формируя позитивные контуры будущей цивилизации.
Ключевые слова: глобализация, противоречивость глобализации, экологическое развитие, устойчивое развитие, «устойчивое десятилетие», «устойчивое двадцатилетие», «зеленая» экономика, устойчивое будущее.
The authors show the interrelation of globalization and world strategy of sustainable development, which is considered as the mechanism of management of global processes. The contradictory nature of globalization is emphasized immanently. The global strategy for sustainable development is seen as an adequate and positive response to the global contradictions of world dynamics.
In their forecast constructions the authors proceed from the fact that the globalization as objective sociocultural process, causes tendency toward the known "erasure" of division betweens different types of civilizations, orientation to the comparative integral perception of world processes. Output of society to the level of the sustainable development it creates condition for overcoming the radical contradictions of world dynamics, forming the positive outlines of future civilization.
Key words: globalization, discrepancy to globalization, ecological development, sustainable development, "sustainable decade", "sustainable twentieth", "green" economy, sustainable future.
* Ильин Илья Вячеславович — докт. полит. наук, канд. геол.-минерал. наук, зав. кафедрой глобалистики и декан ф-та глобальных процессов МГУ им. М.В. Ломоносова. E-mail: dekanat@ fgp.msu.ru. Лось Виктор Александрович — докт. филос. наук, почетный работник высшего профессионального образования, профессор кафедры управления природопользованием и охраны окружающей среды Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. E-mail: los@sumail.ru. Урсул Аркадий Дмитриевич — акад. Академии наук Молдавии, докт. филос. наук, заслуженный деятель науки РФ, директор Центра глобальных исследований, профессор ф-та глобальных процессов МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: ursul-ad@mail.ru
На рубеже XX и XXI вв. усиливается интерес к системной сфере глобалистики и глобальных исследований1. Это реализуется в основном в рамках осмысления двух направлений научного поиска — глобализации и устойчивого развития. И если анализ глобальных процессов предполагает в своей основе выявление основных трендов развития цивилизации, то стратегия устойчивого развития рассматривается как механизм преодоления актуальных и потенциальных глобальных противоречий мировой динамики, выход на уровень которой предполагает обеспечение баланса элементов глобальной социоприродной системы «человек-общество-биосфера». При этом противоречивость выступает как одна из определяющих характеристик реального процесса, в особенности такого масштабного и интегрального, каковым является глобализация. Действительно, любая социоприродная система стремится к расширению за счет других пространственно-территориальных структур, балансируя между тенденцией к экспоненциальному росту и возможностями (материальными, энергетическими, ресурсными и др.) ее реализации. Противоречивость имеет и цивилизационно-культурные основания как имманентные противоречия между цивилизациями западного и восточного типов и др. Отсюда понятен полярный подход к анализу динамики глобальных процессов, балансирующий между оптимистическими и пессимистическими трендами.
«Оптимисты» исходят из представлений, в соответствии с которыми глобализация трактуется как сугубо позитивный феномен. Для них характерна абсолютизация принципа «наполовину полного стакана», когда любые явления, процессы и тенденции, связанные с глобализацией, приобретают преимущественно положительную оценку. Глобализация трактуется как принципиально новый феномен, радикально изменяющий реальности и перспективы цивилизации. В основе их представлений — позитивная интерпретация современной цивилизационной модели развития с ее свободно-рыночными механизмами, демократическими принципами, социально-экологическими стереотипами, культурологическими предпочтениями и т.п.
С этой точки зрения вестернизация оценивается преимущественно как процесс, обусловливающий динамизм мировой цивилизации, в том числе и развивающихся стран, что и обеспечивает, в рамках оптимистических представлений, смягчение неравенства, прежде всего социально-экономического, между отдельными странами мирового сообщества. При этом глобализация интерпретируется в качестве феномена, выводящего цивилизационный процесс на уровень «разотчуждения» личности, все более широких возможностей для рациональных взаимоотношений человека, социума и биосферы на основе расширяющихся экономических и социокультурных предпосылок.
«Пессимисты», напротив, опираются на принцип «наполовину пустого стакана», в соответствии с которым акцент ставится на сугубо негативных сторонах глобализации. Более того, глобализация не рассматривается как принципиально новый феномен в динамике мирового развития. Речь должна идти, как доказыва-
1 Глобалистика. Энциклопедия / Под ред. И.И. Мазура, А.Н. Чумакова. М.: Радуга, 2003; Глобалистика: Международный междисциплинарный энциклопедический словарь / Под ред. И.И. Мазура, А.Н. Чумакова. М.: Елима; СПб.: Питер, 2006; Глобалистика: Персоналии, организации, издания. Энциклопедический словарь / Под ред. И.В. Ильина и др. М.: Альфа-М, 2012; Куда движется век глобализации? Сб. статей / Под ред. А.Н. Чумакова, Л.Е. Гринина. Волгоград: Учитель, 2014; и др.
ется, лишь о количественных изменениях в системе цивилизации (рост объемов экономики, масштабов демографического роста и др.) и об усилении информационной составляющей цивилизационного процесса. Вместе с тем обстоятельно выявляются «ошибки глобализма», истоки «искушения глобализмом» и т.п. С этой позиции вестернизация трактуется нередко как «западня», «атака на процветание и демократию», стремление западной цивилизации, абсолютизировав свои стереотипы и ценности, решать собственные проблемы (экономические, ресурсные, экологические и др.) за счет развивающихся стран. Глобализация, исходя из воззрений пессимистического характера, усугубляет неравенство (экономическое, научное, экологическое, социокультурное и др.) отдельных стран и регионов. Более того, утверждается, что глобализация обусловливает усиление «отчуждения» личности, т.е. усугубляются противоречия между человеком, социумом и биосферой.
Очевидно, что «реалисты» пытаются дать по возможности объективную трактовку глобализации, оценить реальную «наполняемость стакана». Если обратиться к примеру с вестернизацией, то реальный подход к этому феномену предполагает изучение как позитивных (экспансия эффективных моделей управления, экономики, технологии, природоохранных стереотипов и т.п.), так и негативных (навязывание западных моделей потребления, унификация культур и др.) ее последствий. Соотношение последних (как формы выражения глобализации) и предполагает выход на уровень их возможной объективной (реалистической) оценки. Вместе с тем «реалистическая» точка зрения отчасти характеризуется затрудненностью получения определенного ответа на возникающие вопросы. «Реалистам» присущ принцип «с одной стороны и с другой стороны», в соответствии с которым явление или процесс оцениваются с различных точек зрения. Однако окончательное решение вопроса остается открытым. Впрочем, вряд ли можно рассчитывать на однозначные ответы на вопросы, имеющие имманентно интегральный и противоречивый характер.
Уже в первой половине XX в. В.И. Вернадский показал, что производственно-хозяйственная и социокультурная деятельность человечества оказывает воздействие на биосферу, масштабы которой сравнимы с геологическими процессами2. Более того, современные модели человеческой деятельности ведут к изменениям традиционных биогеохимических циклов, чреваты нарушениями исторически сложившегося равновесия как локальных экосистем, так и биосферы в целом.
При этом Вернадский сформулировал одну из первых конструктивных моделей преодоления остроты глобальных социально-экологических противоречий современной цивилизации. Его ноосферная концепция будущего развития общества создает предпосылки не только для экономического роста и удовлетворения потребностей человечества, но и ориентируется на сохранение равновесия исторически сложившихся экосистем.
Во второй половине XX в. в докладах Римскому клубу преодоление остроты противоречий глобальной системы «человек-социум-биосфера» связывалось с отказом от традиционной модели экспоненциального роста и перехода к «глобальному динамическому равновесию» (концепция «нулевого роста»). Позднее были сформулированы представления о «гармоническом росте», «органическом росте»
2 См. об этом: Урсул А.Д. Путь в ноосферу (Концепция выживания и устойчивого развития цивилизации). М.: Луч, 1993; Лось В.А., Урсул А.Д. Устойчивое развитие. М.: Агар, 2000; Ильин И.В., Урсул А.Д. Глобальные исследования и эволюционный подход. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2013.
и т.п.3 Снятие антагонизма социоприродных противоречий предполагалось в рамках концепции «экологического развития» как баланса между потребностями человечества и естественными возможностями биосферы.
С начала 70-х гг. XX в. в рамках деятельности Конференции ООН по окружающей среде (Стокгольм, 1972) вырабатывается стратегическая модель цивили-зационного развития, обеспечивающая экологическое выживание4. Этот саммит выявил, с одной стороны, глобальный (планетарный) характер остроты мировой социально-экологической ситуации; а с другой стороны, необходимость реализации мировой стратегии, создающей основания рационализации взаимоотношений человека, социума и биосферы (стратегия экологического развития — эко-развития).
В период «экологического двадцатилетия» (1972-1992) была не только реально осознана острота мировой социально-экологической ситуации, но и активно разрабатывалась и реализовывалась стратегия экологического развития цивилизации. Что же удалось сделать в этой области между Конференцией ООН по окружающей среде (Саммит I) и Конференцией ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992 — Саммит II), определяющих динамику международной стратегии в системе «человек-общество-биосфера» второй половины ХХ в.?
Во-первых, сформулировано представление о единственности планеты (девиз Саммита I — «Земля всего одна») как реальной сферы существования и развития цивилизации, что обусловливает жизненную необходимость ее сохранения в исторически сложившихся формах. Во-вторых, для поддержания экологического равновесия создана глобальная система мониторинга окружающей среды, позволяющая оценить как качество природной среды, так и наличие природных ресурсов в мировом масштабе. В-третьих, поддерживаются усилия общества при реализации национальных экологических программ, преимущественно в развивающихся странах и странах «переходной экономики». В-четвертых, создана система международных организаций, координирующих как весь комплекс экологических проблем (ЮНЕП, МСОП и др.), так и их специальные направления (ФАО, ВОЗ, МАГАТЭ и др.). В-пятых, заложены основы международного экологического права, выявлена его взаимосвязь с системой национального природоохранного права. В-шестых, сформулированы принципы экологического образования, реализуемые в той или иной форме на национальном уровне.
Тем не менее уже к концу 80-х гг. XX в. становится очевидным, что глобальная экологическая стратегия не выводит цивилизацию на желаемый уровень рационализации взаимоотношений элементов системы «человек-общество-биосфера». Несмотря на усилия мирового сообщества в природоохранной сфере (которые привели к стабилизации и даже улучшению экологической ситуации в большинстве развитых стран), в целом глобальная социоэкосистема отнюдь не стабилизируется. Более того, фиксируется усиление деградационных изменений глобальной экоси-
3Об этом см.: Римский клуб / Под ред. Д.М. Гвишиани. М.: УРСС, 1997; Медоуз Д., Ран-дерс Й. Пределы роста. 30 лет спустя. М.: Академкнига, 2007; Лось В.А. Оракулы XXI века. К 40-летию публикации первого доклада Римскому клубу «Пределы роста» // Государственная служба. 2012. № 2.
4 См.: Стокгольмская декларация ООН по окружающей среде, 16 июня 1972 года. ООН, 1972; Данилов-Данильян В.И. Возможна ли коэволюция природы и общества? // Вопросы философии. 1998. № 8; Урсул А.Д. Переход России к устойчивому развитию. Ноосферная стратегия. М.: Ноосфера, 1998.
стемы к концу «экологического двадцатилетия»; сохранение сложившихся тенденций и стереотипов развития ведет к дальнейшему обострению мировых социально-экологических противоречий5. А это в конечном счете чревато дестабилизацией исторически сложившегося равновесия глобальной системы «человек-социум-биосфера», что угрожает стратегическому выживанию человека (и человечества). При этом обосновывается тезис, в соответствии с которым модель развития, реализуемая в большинстве западных стран, не может быть рекомендована для распространения в рамках всего мирового сообщества и прежде всего в развивающихся странах. Иначе говоря, экспансия западного типа развития на мировую социопри-родную систему, может привести (учитывая, в том числе и масштабы западного потребительства) к опасной деградации биосферы. Более того, подчеркивается сохранение глобального социально-экологического антагонизма, а именно противоречия между сравнительно неограниченным ростом социального воздействия на биосферу (в результате расширения человеческой деятельности, демографических процессов и др.) и относительно ограниченным ее (биосферы) природно-ресурсным потенциалом.
В рамках Саммита II была принята глобальная стратегия устойчивого развития, одной стороны, ориентированная на продолжение экономического динамизма социума как необходимого фактора для создания качественных условий жизни, а с другой стороны, на сохранение равновесия исторически сложившихся экосистем как для настоящих, так и для будущих поколений. Если понятие «экологическое развитие» предполагало преимущественно рационализацию взаимоотношений человека и биосферы, то понятие «устойчивое развитие» носит имманентно интегральный характер. Выйдя на уровень устойчивого развития, человечество не только сохранит равновесие биосферы, но и обеспечит рациональные условия для всестороннего развития человека и человечества. При этом предполагается, что разработанная мировая модель устойчивого развития станет основой, на базе которой будут приняты национальные стратегии устойчивого развития, соответствующие специфике (экономической, социальной, социоприродной, социокультурной и т.п.) конкретной страны. Если феномен глобальных проблем выявил опасную остроту «неуправляемой» глобализации, то модель устойчивого развития стала рассматриваться мировым сообществом как реальный механизм, обеспечивающий выход цивилизации на уровень «управляемой» глобализации.
В широком смысле устойчивое развитие трактуется как процесс, обозначающий новый тип функционирования цивилизации, основанной на радикальных изменениях ее исторически сложившихся ориентиров во всех, в сущности, параметрах бытия (экономических, социальных, политических, технологических, экологических, информационных, культурологических и др.)6. В рамках такого подхода ставится задача оптимального управления не только природно-ресурсным
5 См., например: Глобальная экологическая перспектива (ГЕО-3). ЮНЕП, 2002.
6 См.: Повестка дня на XXI век. Конференция ООН по окружающей среде и развитию, Рио-де-Жанейро, 3-14 июня 1992 г. ООН, 1992. URL: www.un.org/russian/conferen/wssd/agenda21; Лось В.А. От Стокгольма до Рио-де-Жанейро // Вестн. РАН. 1993. № 5; Урсул А.Д., Лось В.А. Стратегия перехода России на модель устойчивого развития: Проблемы и перспективы. М.: Луч, 1994; Урсул А.Д., Лось В.А., Демидов Ф.Д. Концептуальные основы устойчивого развития. М.: РАГС, 2003; Лось В.А., Касюк А.Я. Политика устойчивого развития цивилизации: Механизмы управления глобальными процессами. М.: МГЛУ, 2012.
потенциалом, но и социокультурной сферой, которой располагает цивилизация на конкретном этапе всемирно-исторического развития и с учетом прогностических ориентиров.
Реализация механизмов баланса элементов системы «человек-общество-биосфера» связывается с формированием такой социоприродной системы, которая, во-первых, обеспечивала бы удовлетворение рациональных (и все возрастающих) потребностей социума (материальных, энергетических, духовных); во-вторых, была бы стабильна по отношению как к внутренним, так и к современным внешним факторам воздействия; и, в-третьих, сохранила бы динамическое равновесие в исторической перспективе.
Фундаментальная трактовка устойчивого развития предполагает выход на уровень нового типа функционирования социума, в процессе формирования которого радикально трансформируются важнейшие направления человеческой деятельности, а именно:
- в экономической сфере — преодоление стереотипов количественного подхода и распространение идеологии качественного роста (переход от принципа «больше — лучше» к принципу «малое — прекрасно»);
- в социальной сфере — реализация относительно многоукладной общественной структуры, сочетающей как рыночные, так и государственные механизмы управления (переход от принципов «рынок решает все» или «максимизация государственного вмешательства» к принципу «социального и экономического плюрализма»);
- в технологической сфере — распространение инновационных научно-технологических решений (переход от принципа «разомкнутости деятельности» к принципу «относительной замкнутости» производственно-хозяйственных и социокультурных процессов);
- в природоохранной сфере — учет не только экономической, но и экологической составляющей деятельности во всех сферах бытия (переход от принципа «природа — мастерская, а человек — в ней работник» к принципу «коэволюции человека и природы»);
- в информационной сфере — трансформация все большей части материально-хозяйственной деятельности социума в компьютерно-мониторную форму (переход от принципа «материализации деятельности» к принципу ее «виртуализации»);
- в международной сфере — провозглашение стратегии на преодоление конфронтации между различными ветвями мировой цивилизации, установление между ними выраженного активного взаимодействия (переход от принципа «думай глобально, действуй локально» к принципу «думай и действуй глобально и локально»);
- в культурологической сфере — стремление к сохранению баланса между унификацией развития и сохранением национальной идентичности (переход от принципа «культурной вестернизации» к принципу «пусть расцветают все цветы»);
- в прогностической сфере — эффективность принятия решений во всех областях (экономической, социальной, технологической и др.) предполагает учет как ближнесрочных, так и долговременных последствий (переход от принципа «после нас хоть потоп» к принципу «настоящее — ключ к будущему»).
Всемирный саммит ООН по устойчивому развитию (Йоханнесбург, 2002 — Саммит Ш), с одной стороны, подвел итоги «устойчивого десятилетия», а с другой — подтвердил приверженность международного сообщества идеям устойчивого развития7. В рамках Саммита III отмечалось, что на протяжении прошедшего десятилетия было сделано немало для реализации мировой стратегии устойчивого развития.
Итак, что же удалось за период «устойчивого десятилетия»? Во-первых, подтвержден «дух Рио», т.е. разработанный в рамках Саммита II механизм международного сотрудничества как сочетание глобальной и национальных стратегий, обеспечивающих взаимосвязь экономического, экологического и социокультурного развития социума. Во-вторых, в значительной части государств мирового сообщества разработаны и утверждены национальные программы и стратегии устойчивого развития. В-третьих, во многих из них созданы государственные структуры (советы и т.п.), координирующие национальные усилия по реализации УР-стратегии. В-четвертых, несмотря на противоречия глобализации, стратегия устойчивого развития по-прежнему рассматривается мировым сообществом как реальный путь не только выживания, но и прогресса цивилизации XXI в.
Что же не удалось? Во-первых, по-прежнему фиксируется тенденция деградации мировой экосистемы. И хотя в большинстве развитых стран национальная экологическая ситуация улучшилась, тем не менее глобальные экологические процессы в целом носят негативный характер. Во-вторых, сохраняется (и даже увеличивается) разрыв в уровнях социально-экономического развития между промышленными и развивающимися странами, что отнюдь не способствует позитивному динамизму взаимоотношений между ними. В-третьих, расширяющаяся глобализация обостряет конфронтацию между западной и восточной (исламской) цивилизациями, которая приобретает зачастую формы глобального терроризма. В-четвертых, мировое сообщество оказалось не готовым к адекватному решению ряда проблем 1990-х гг. (информационных, коммуникационных, культурологических и др.). В-пятых, во многих странах стратегия устойчивого развития в большей степени по-прежнему носит политический и концептуально-теоретический, а не практический характер.
Дискуссии на Саммите III показали, что, с одной стороны, реализация на мировом уровне модели устойчивого развития цивилизации оказывается не такой простой задачей, как казалось в начале 1990-х гг. С другой стороны, именно со стратегией устойчивого развития связываются позитивные перспективы цивилизации, устремленной в будущее.
В рамках Конференции ООН по устойчивому развитию (Рио-де-Жанейро, 2012 (Рио+20) — Саммит IV) были не только подведены итоги «устойчивого двадцатилетия», но и намечены стратегические тренды цивилизации будущего. Во временных рамках «устойчивого двадцатилетия» мировому сообществу вряд ли удалось выйти на уровень искомого баланса экономических, экологических и социокуль-
7 См.: Отчет региональной встречи за круглым столом Центральной и Южной Азии. Всемирный саммит по устойчивому развитию. Бишкек, 2001; Стратегия и проблемы устойчивого развития России в XXI веке / Под ред. А.Г. Гранберга и др. М.: Экономика, 2002; Основные положения стратегии устойчивого развития России / Под ред. А.М. Шелехова. М.: Экономика, 2002; Стратегия устойчивого развития России // Экос. 2002. № 2; Перелет Р.А. Переход к эре устойчивого развития? // Россия в окружающем мире: 2003. (Аналитический ежегодник). М.: МНЭПУ, 2003.
турных параметров динамизма цивилизации. Глобальная социоприродная система, порой угрожающе раскачиваясь, тем не менее не утрачивала динамического равновесия подсистем, не входя в зону необратимой турбулентности.
В целом страны мирового сообщества поддержали стратегию устойчивого развития как механизм желаемой эволюции современной цивилизации. Тем не менее ее реализация осуществлялась в регионах и странах мира разными темпами и в разных масштабах.
Достаточно конструктивно реализуется стратегия Европейского союза по устойчивому развитию (2001), позднее уточненная, в основе которой — стремление к балансу между экономическим процветанием, высоким уровнем охраны окружающей среды и социальной справедливостью8. Однако в материалах Европейской комиссии отмечается противоречивость ее итогов. С одной стороны, страны ЕС существенно продвинулись по пути устойчивого развития: одни в большей степени, другие — в меньшей. При этом реализация общеевропейской УР-стратегии, имея общие тенденции (например, особое внимание к муниципальным механизмам решения), характеризуется национальными особенностями. Швеция тяготеет к программам сбережения и рационального использования энергоресурсов, Германия делает акцент на строительстве экологически ориентированных жилищных объектов, в Голландии увлечены совершенствованием аграрных систем и т.п.
В 2010 г., несмотря на финансово-экономический кризис рубежа первой и второй декады XXI в., в ситуации относительной региональной разбалансированно-сти в ЕС принимается новая стратегия экономического развития — «Европа 2020: стратегия разумного, устойчивого и всеобъемлющего роста». В ее основе — неуклонное следование принципам устойчивого развития: динамизм экономики, основанной на эффективности применения знаний и инноваций; качественность роста, обусловленная рационализацией использования природно-ресурсного потенциала; социализация развития — направление динамизма социума на повышение человеческого потенциала.
Особый интерес представляет эволюция стратегии устойчивого развития США как наиболее экономически продвинутой системы, определяющей, особенно с начала 90-х гг. XX в., основные ориентиры мирового развития. Приняв под эгидой уже распущенного Совета по устойчивому развитию при Президенте национальную УР-стратегию (1996), США связали «представление о будущем» с динамично развивающейся экономикой и охраной окружающей среды. Однако при реализации этой стратегии стало очевидным, что затруднительно запрячь «трепетную лань» устойчивого развития в «телегу» традиционного экономизма. Тем не менее администрация США стремится сочетать американоцентризм внутренней политики, реально направленной на повышение национального индекса развития человеческого потенциала (внимание к программам здравоохранения, совершенствование выхлопной системы автомобиля и т.п.), с восприятием глобальных реалий. Именно на это направлена американская стратегия сокращения парниковой эмиссии на 27% к 2025 г. как один из решающих факторов ослабления неблагопри-
8 См.: Основополагающие принципы устойчивого пространственного развития Европейского континента и меры по их реализации. Совет Европы, 2002; Стратегия устойчивого развития Совета государств Балтийского моря. Стокгольм, 2010; ГусевА.А. Экологическая политика Европейского союза в рамках концепции устойчивого развития // Право и политика. 2010. № 3.
ятных климатических изменений (ЕС запланировал сокращение соответствующих показателей на 20% к 2020 г.)9.
Чрезвычайно важна в этом отношении позиция Китая, экономические масштабы которого по всем прогнозам в ближайшие годы, если и не превысят экономические показатели США, то будут близки к ним. Страна должна решить задачу глобального масштаба — обеспечения самого многочисленного населения (около 1,4 млрд чел.; в 1992 г. — 1,2 млрд чел.; для сравнения: численность населения ЕС — примерно 500 млн) при сохранении устойчивости естественных экосистем (лишь 8% территории покрыто лесами, высокая степень биосферной деградации) и повышении человеческих показателей развития. Представленная программа устойчивого развития КНР (2003) носит базовый и прогностический характер. В ее рамках предполагается реструктуризация экономики (приоритет отдается внутренним источникам роста), реальное улучшение характеристик среды обитания человека (сокращение выбросов в биосферу), существенная рационализация использования природных ресурсов (намечается снижение энергоемкости производства)10.
Государственный совет КНР одобрил план сокращения выбросов парниковых газов на 12-ю пятилетку (2011-2015 гг.), согласно которому в 2015 г. выброс углекислого газа на единицу ВВП должен снизиться на 17% по сравнению с 2010 г., т.е. поддерживается «парниковый» паритет с США — основным экономическим конкурентом. К 2030 г. планируется ограничить использование ископаемых видов топлива и получать пятую часть необходимой энергии за счет возобновляемых энергетических источников. Прогнозируется тенденция улучшения качества жизни человека (к 2050 г. средняя продолжительность жизни в Китае должна достичь современных показателей развитых стран).
На постсоветском пространстве особую активность в области стратегии устойчивого развития проявляют две страны — Белоруссия и Казахстан11.
К середине 1990-х в гг. была одобрена Первая Национальная стратегия устойчивого развития Республики Беларусь, утверждена Национальная стратегия устойчивого развития на период до 2020 г. В ее рамках провозглашен курс на формирование социально ориентированной рыночной экономики, построение демократического правового государства и т.п. При этом возникает вопрос о степени реальности увязки «правильных» теоретических положений с их реализацией в условиях сложившейся национальной политической модели и складывающихся социально-экономических тенденций.
Для Казахстана характерны довольно высокие темпы экономического роста: на рубеже XX-XXI вв. соответствующие показатели достигали 9% (Румыния — 3%, Венгрия — около 4, Украина в прошлом — 5%). Реальный технико-экономический потенциал (ресурсные возможности, советское промышленное наследство и т.п.) создает основы для реализации стратегических планов (Концепция экологической
9 По существу, поддерживается международная стратегия по снижению антропогенных выбросов. См.: Юлкин М.А., Дьячков В.А., Самородов А.В., Кокорин А.О. Добровольные системы и стандарты снижения выбросов парниковых газов. М.: Всемирный фонд дикой природы, 2013.
10 В начале 2007 г. началась публикация фундаментального 20-томного труда «Общая программа устойчивого развития Китая». См.: Экологические риски российско-китайского трансграничного сотрудничества: От «коричневых» планов к «зеленой» стратегии / Под ред. Е. Симонова и др. М.: Всемирный фонд дикой природы, 2010.
11 См.: Устойчивое развитие: Опыт стран СНГ. М.: Ин-т устойчивого развития, 2012.
безопасности до 2015 г., Стратегия развития Казахстана до 2030 г. и др.). Концепция перехода Республики Казахстан к устойчивому развитию (2007-2024) исходит из того, что страна станет одним из лидеров в евразийской геополитической системе.
Трудно однозначно оценить российскую ситуацию. С одной стороны, РФ — одна из немногих ведущих стран мирового сообщества, в которой не утверждена национальная стратегия устойчивого развития (есть только концепция12). Ей не удалось воспользоваться в полной мере периодом «тучных годов», чтобы диверсифицировать модель экономического развития, преодолеть доминанту «ресурсной экономики» и выйти на уровень современных форм социально-экономического развития. В результате стратегия устойчивого развития, ориентированная на качественный, но не на количественный рост, не выходит на уровень приоритетных политических решений.
С другой стороны, в России есть все для того, чтобы не только принять, но и реализовать УР-стратегию, причем уже в ее широком понимании, что и было отражено в Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 г.13 Во-первых, объективная необходимость преодолеть «ресурсное проклятье» национальной экономики, т.е. ее зависимость от природно-ресурсного потенциала, в большей степени соответствовать стереотипам постиндустриальной цивилизации. Во-вторых, наличие природных ресурсов, позволяющих при их рациональном использовании заложить реальные основы экономики модернизационно-инновационного типа. В-третьих, разработанная совокупность юридических актов (указы Президента, правительственные решения, доктрины и др.) как непосредственно связанных со стратегией устойчивого развития (приняты в 1990-е гг.), так и эффективно с ней коррелирующие (приняты в первой декаде XXI в.). В-четвертых, политическая необходимость, ибо вхождение в лидирующую группу стран мирового сообщества (во всех из них приняты национальные УР-стратегии) предполагает поддержку общих «правил игры». В-пятых, стратегическая необходимость, поскольку евразийская сущность России исходит из баланса между вестернизационными и ориентальными стереотипами. Выход на уровень этого баланса и есть, в сущности, «рациональное зерно» стратегии устойчивого развития. Россия как евразийская социоприродная система имеет прогностические основания для ее эффективной реализации. Эта стратегия может стать своего рода приоритетным проектом и для всего Евразийского союза.
Один из важнейших итогов Саммита IV заключается в подтверждении того (а в этом было немало сомнений), что концепция устойчивого развития рассматривается мировым сообществом как стратегия, обеспечивающая позитивное развитие цивилизации будущего14. При этом ее реализация приобретает более конкретные
12 См.: Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию // Российская газета. 1996. 9 апр.
13 См.: Стратегия национальной безопасности РФ до 2020 года // Российская газета. 2009. 19 мая.
14 См.: Глобальные процессы и устойчивое развитие / Отв. ред. А.Д. Урсул. М.: РГТЭУ, 2011; Итоговый документ Конференции ООН по устойчивому развитию «Будущее, которого мы хотим». иЯЬ: http://www.un.org/ru/sustainablefuture; Итоги конференции «Рио+20»: Новые возможности. М.: Ин-т устойчивого развития, 2012; Рио+20 и энергоэкологическое развитие мира. М.: РАЕН, 2012; Корпоративный форум по устойчивому развитию «Рио+20». Обзор и результаты. ООН, 2012; Устойчивое развитие в России / Под ред. С. Бобылева, Р. Перелета. Берлин; СПб., 2012; Экологические аспекты устойчивого развития. К Пятому Невскому международному экологическому конгрессу. СПб., 2012.
формы в виде концепции «зеленой» экономики, которая предполагает эффективный баланс экономических, экологических и социальных механизмов, соответствие целевым установкам как мирового, так и национально-регионального развития.
Теоретические основания этой концепции опираются на современные экономические воззрения и прежде всего представления, разрабатываемые в рамках экологической экономики (экономики окружающей среды), которая выявляет механизмы взаимосвязи экономических и экологических принципов развития социо-природных систем. Традиционная экономическая модель («коричневая экономика») рассматривается как определяющий фактор деградации естественной среды обитания человека.
«Зеленая» экономика — альтернатива ресурсопотребительской экономической системе. В ее рамках традиционная экономическая система, связанная с механизмами производства, распределения и потребления товаров (и услуг), ориентируется на удовлетворение потребностей человека в таких формах, которые не создают неблагоприятных условий для социально-экологического существования как настоящих, так и будущих поколений.
Выход цивилизации на уровень «зеленой» экономики предполагает реализацию по крайней мере трех базовых принципов15. Во-первых, принципа природного фактора и ресурсных услуг, в соответствии с которым постулируется баланс (при приоритете биосферных требований) природоохранных и производственно-хозяйственных установок цивилизации. Во-вторых, принципа экологической занятости, когда экономический динамизм социума связывается с реализацией эффективной природоохранной политики, в частности, с созданием «зеленых» рабочих мест. В-третьих, принципа взаимосвязи экономических, экологических и социокультурных взаимосвязей как фактора конструктивного развития элементов системы «человек-общество-биосфера».
Для реализации этих принципов предлагается совокупность механизмов (политических, экономических, социальных и др.), в том числе принятие и реализация национальной концепции устойчивого развития как стратегической основы экономики «зеленого» типа; рост государственных инвестиций во все сферы производственно-хозяйственной и социокультурной деятельности, соответствующих современным представлениям эффективности; расширение государственной политики, стимулирующей формирование «зеленых» механизмов и форм деятельности; целевая государственная поддержка исследований, связанных с разработками новых технологий (повышение «степени замкнутости», эффективность и т.п.); активизация разработок в сфере возобновляемых источников энергии и энергоэффективности производственно-хозяйственной деятельности во всех их проявлениях; совершенствование механизма ценообразования в процессе использования природных ресурсов; выведение из налоговой базы рабочей силы и ужесточение механизма налогообложения деятельности, имеющей негативные последствия для человека и среды его обитания; активизация социальной стратегии, связывающей интересы социума, государства и качество среды обитания человека; взаимосвязь государственной политики и рыночных механизмов как факторов оптимизации системы «человек-цивилизация-биосфера».
15 См.: Навстречу «зеленой» экономике: Пути к устойчивому развитию и искоренению бедности. ЮНЕП, 2011; Навстречу «зеленой» экономике России. М.: Ин-т устойчивого развития ОП РФ, Центр экологической политики России, 2012.
Предполагается, что для эффективной реализации стратегии устойчивого развития странам мирового сообщества, стремящимся выйти на уровень «зеленой» экономики, необходимо выделять около 2% ВВП, что позволит в течение 10 лет сбалансировать взаимоотношения элементов системы «человек-социум-биосфера». ЮНЕП исходит из того, что целенаправленные инвестиции в десять секторов экономики (сельское хозяйство, энергетика, строительство, туризм и др.) позволят не только повысить жизненный уровень населения, но и примерно на 50% уменьшить антропогенное воздействие на природную среду к середине XXI в. При этом каждая страна, исходя их принципов устойчивого развития (и собственной концепции УР), разрабатывает национальную стратегию «зеленой» экономики, учитывая национально-региональную специфику (уровень экономики, особенности культуры, ментальность населения и т.п.). Вместе с тем подтверждаются глобальные интегрирующие функции учреждений ООН при реализации стратегий УР и разработке национальных вариантов «зеленой» экономики.
Еще в рамках решений Рио-92 промышленные страны обязались поддерживать усилия стран «третьего мира», выделяя на цели устойчивого развития 0,7% валового национального продукта. Участники Рио+20, отмечая сложности в реализации этого решения, призвали развитые страны-доноры принять дополнительные меры для поддержки национальных стратегий УР.
Итак, что же в «осадке» Рио+20? Во-первых, по-прежнему концепция устойчивого развития признается как стратегия позитивной динамики цивилизации XXI в. Во-вторых, «позеленение» мировой экономики рассматривается как механизм ее эффективной реализации. В-третьих, обозначается целесообразность более четкой взаимосвязи мировой и национальных стратегий устойчивого развития. В-четвертых, подчеркивается необходимость «фундаментализации» и «информатизации» научных исследований и разработок в области устойчивого развития. В-пятых, укрепляются международные структуры для повышения эффективности управления глобальными социоприродными системами.
Стратегия устойчивого развития — своеобразный мост между развитыми и развивающимися странами, государствами и правительствами, научным сообществом и гражданским обществом и т.п. Именно в этом направлении движения цивилизации обеспечивается взаимосвязь экономических, экологических и социокультурных механизмов как одно из условий позитивного «вхождения» в будущее.
И все же уместно обратить внимание, что в значительной степени УР пока еще не стратегия, а скорее концепция, причем концепция-гипотеза, которая нуждается в практической проверке, подтверждающей возможность реализации такой модели социоприродной эволюции. Вместе с тем это концепция-прогноз, причем уже не столько исследовательский, сколько нормативный, который ставит цели будущего развития человечества, требует выявления путей, способов и других характеристик и параметров, которые должны использоваться для принятия решений с целью дальнейшего безопасного существования и эволюционного движения цивилизации.
На суд мировой общественности пока вынесена упрощенная концепция УР, которая не является достаточно адекватной, поскольку выделяет в основном экологический аспект и его связь с экономикой и социальной сферой. Безусловно, это сделать было необходимо, но этого уже не достаточно, важно расширить предметное поле исследования проблемы глобальной устойчивости, сделать концепцию УР
более целостной и тем самым более адекватной. А это также означает, что итоги Рио+20 наверное будут основанием для модификации взглядов и более целостного представления этой проблемы в контексте совокупности (уже принятых) решений, что было заявлено советником Президента РФ А.И. Бедрицким16.
Важно обратить внимание на то, что в переходе к УР пока слабо учитывается роль науки. На последнем, состоявшемся в 2012 г. саммите Рио+20, роль науки в этом процессе вообще не выделялась и специально не обсуждалась, хотя ясно, что без нее к этому типу развития, тем более в глобальном масштабе, перейти невозможно. Вместе с тем Генсек ООН Пан Ги Мун пообещал тогда создать международный научно-консультативный совет, который должен будет давать рекомендации по проблемам науки в интересах УР для оказания консультативной помощи государствам — членам ООН. В октябре 2013 г. 26 выдающихся ученых, представляющих естественные, социально-гуманитарные и технические науки (среди них президент РАН В.Е. Фортов), были включены в Научно-консультативный совет, о чем было объявлено Генеральным секретарем ООН Пан Ги Муном.
Совет будет консультировать Генерального секретаря ООН и руководителей организаций системы ООН по научным вопросам, технологиям и инновациям (БИ) для обеспечения устойчивого развития, а ЮНЕСКО организует работу его Секретариата. Совет объединяет ученых международного уровня и призван служить в качестве ориентира глобального характера для улучшения связей между наукой и государственной политикой. Он является первым органом такого рода, созданным Генсеком ООН для осуществления влияния на международное сообщество и формирования его действий, направленных на продвижение вперед к устойчивому развитию.
Видение нашего общего устойчивого будущего необходимо расширять, согласовывая между собой как долгосрочные, так и краткосрочные цели, задачи и принципы развития. Только в таком, пока еще не принятом, официальном документе, как Государственная стратегия устойчивого развития РФ можно будет в полной мере на единой системной основе объединить в одно целое обеспечение безопасности и развитие — в социально-экономическом ракурсе. В будущую стратегию войдут и экологические проблемы, которые уже нашли свое отражение как в Концепции перехода РФ к устойчивому развитию, так и в Экологической доктрине РФ (2002), утвержденной правительством страны, а также в Основах государственной политики в области экологического развития Российской Федерации на период до 2030 г., утвержденных Президентом РФ в 2012 г. незадолго до Рио+20. Государственная стратегия устойчивого развития РФ, которая разрабатывалась, но так и не была утверждена, может и должна оказаться более целостным и всесторонним документом, чем предшествующие ее «экологизированные» проекты.
Глобальная сущность устойчивого развития диктует не только необходимость перехода в течение XXI в. суверенных государств к новой цивилизационной стратегии, но и существенное усиление интегративных тенденций в мировом сообществе. Можно даже сказать, что с переходом к УР наступит эпоха планетарной конвергенции стран и других субъектов мирового процесса, находящихся на разных уровнях своего развития. В.И. Вернадский полагал, что возникает «новая идея, неизбежно, рано ли, поздно ли, но в государственно-реальное время побеждающая идея о госу-
16 См.: БедрицкийА.И. Об итогах Конференции ООН по устойчивому развитию «РИО+20» // Природно-ресурсные ведомости. 2012. № 6(381).
дарственном объединении усилий человечества»17. К этим словам ученого редакция (предположительно ответственным редактором был А.Л. Яншин) сделала важное примечание: «См. книгу "Наше общее будущее. Доклад Международной комиссии по окружающей среде и развитию» (М.: Прогресс, 1989)", которая вышла еще в 1987 г. в Копенгагене на шести языках».
Речь в упомянутой книге шла о научном обосновании необходимости перехода человечества к устойчивому развитию — стратегии, которая в 1992 г. была принята на Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро и представляется теперь в качестве начального этапа движения всего человечества к ноосфере, которую можно представить одной из главных целей цивилизационного развития и этапа глобальной эволюции18. Приверженность курсу на устойчивое развитие и обеспечение построения экономически, социально и экологически устойчивого будущего для нашей планеты, нынешних и будущих поколений продемонстрировала и состоявшаяся там же в июне 2012 г. Конференция ООН по устойчивому развитию (Рио+20). Несмотря на различия в уровнях социально-экономического развития, политические, этические, этнические, культурные и прочие особенности, все государства планеты должны будут по историческим масштабам времени одновременно включиться в глобальный процесс перехода к устойчивому развитию, обеспечивающий в текущем тысячелетии выживание всему человечеству и сохранение биосферы.
Сейчас пока создана первоначальная упрощенная и односторонняя концепция УР, которая не является достаточно адекватной, поскольку выделяет в качестве приоритетного экологический аспект и его связь с экономикой и социальной сферой. Требуется существенно более комплексный и целостный подход к формированию концепции и стратегии УР, учитывающий не только экологические и социальные издержки экономического роста, но и многие другие важные составляющие этого глобального типа развития.
Новая модель развития оказалась, с одной стороны, более перспективной, поскольку именно с ее помощью цивилизация сможет выжить и сохранится, но с другой стороны, созданная пока на концептуально-теоретическом уровне она менее системна и не учитывает еще многие составляющие в плане развития и безопасности, которые характеризуют современную модель развития, именуемую моделью неустойчивого развития (НУР). Именно эти составляющие «тянут назад» движение в правильном, но недостаточно системном, весьма урезанном направлении. Устойчивому будущему противостоят угрозы со стороны пока не включенных в концепцию областей деятельности, они продолжают развиваться в рамках модели НУР и существенно тормозить прогресс на пути к УР экологической ориентации.
Важно создать теоретико-методологическую концепцию принципиально нового типа развития человечества, где движение к глобальной устойчивости выступает как общепланетарная стратегия дальнейшего безопасного существования и развития цивилизации. Переход к устойчивому развитию будет содействовать разрешению основного социоприродного противоречия между растущими потребностями мирового сообщества и невозможностью биосферы обеспечить эти потребности. Устойчивое развитие будет все более глобальным и самым безопасным типом социально-экономического развития и в широком смысле представлять собой не-
17 Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление. М.: Наука, 1991. С. 84.
18 Урсул А.Д. Феномен ноосферы: Глобальная эволюция и ноосферогенез. М.: Ленанд, 2015.
регрессивный тип эволюции, который элиминирует либо снижает до приемлемого уровня опасности для человечества и биосферы с целью их взаимного сохранения. Важно акцентировать внимание на необходимости расширения и развития трактовки этого будущего глобального типа развития, все большего распространения его на основные сферы человеческой деятельности, включая решение всех глобальных проблем и обеспечения национальной, международной и, в перспективе, глобальной безопасности. Необходимо также существенно расширить предметное поле исследования проблемы глобальной устойчивости, сделать концепцию устойчивого развития более целостной и тем самым адекватной, способной к более эффективной реализации с помощью формирующихся глобальных технологий социально-экономической и гуманитарно-ноосферной направленности.
Если этого не произойдет, то переход к УР будет идти весьма односторонне и медленно, и опять придется констатировать, что надежды не только экологов, но и других его сторонников опять окажутся не реализованными. Поэтому становится понятным, что будущая теория устойчивого развития должна оказаться гораздо более широкой и системно-целостной, чем представляет большинство ученых, занимающихся этой проблематикой.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бабурин С.Н., Мунтян М.А., Урсул А.Д. Глобализация в перспективе устойчивого развития. М.: Магистр-ИНФРА-М, 2011.
Бабурин С.Н., Урсул А.Д. Политика устойчивого развития и государственно-правовой процесс. М.: МГУК, 2010.
Бедрицкий А.И. Об итогах Конференции ООН по устойчивому развитию «РИО+20» // Природно-ресурсные ведомости. 2012. № 6(381).
Ващекин Н.П., Мунтян М.А., Урсул А.Д. Глобализация и устойчивое развитие. М.: МГУК, 2002.
Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление. М.: Наука, 1991.
Глобалистика. Энциклопедия / Под ред. И.И. Мазура, А.Н. Чумакова. М.: Радуга, 2003.
Глобалистика: Международный междисциплинарный энциклопедический словарь / Под ред. И.И. Мазура, А.Н. Чумакова. М.; СПб.: Елима: Питер, 2006.
Глобалистика: Персоналии, организации, издания. Энциклопедический словарь / Под ред. И.В. Ильина и др. М.: Альфа-М, 2012.
Глобальная экологическая перспектива (ГЕО-3). ЮНЕП, 2002.
Глобальная экологическая перспектива (ГЕО-5). ЮНЕП, 2012.
Глобальные процессы и устойчивое развитие / Отв. ред. А.Д. Урсул. М.: РГТЭУ,
2011.
Гусев А.А. Экологическая политика Европейского союза в рамках концепции устойчивого развития // Право и политика. 2010. № 3.
Данилов-Данильян В.И. Возможна ли коэволюция природы и общества? // Вопросы философии. 1998. № 8.
Ильин И.В., Урсул А.Д. Глобальные исследования и эволюционный подход. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2013.
Ильин И.В., Урсул А.Д., Калюжная Д.Е. Устойчивое развитие и безопасность. Глобальное измерение. Саарбрюкен: Lambert Academic Publishing, 2014.
Ильин И.В., Урсул А.Д., Урсул Т.А. Глобалистика и глобальные исследования. Глобальная революция в науке. Саарбрюкен: Dictus Publishing, 2014.
Итоги конференции «Рио+20»: Новые возможности. М.: Ин-т устойчивого развития, 2012.
Итоговый документ Конференции ООН по устойчивому развитию «Будущее, которого мы хотим». URL: http://www.un.org/ru/sustainablefuture
Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию // Российская газета. 1996. 9 апр.
Корпоративный форум по устойчивому развитию «Рио+20». Обзор и результаты. ООН, 2012.
Куда движется век глобализации? Сб. статей / Под ред. А.Н. Чумакова, Л.Е. Гри-нина. Волгоград: Учитель, 2014.
Лось В.А. От Стокгольма до Рио-де-Жанейро // Вестн. РАН. 1993. № 5.
Лось В.А. Основания глобализации. М.: РАГС, 2010.
Лось В.А. Оракулы XXI века. К 40-летию публикации первого доклада Римскому клубу «Пределы роста» // Государственная служба. 2012. № 2.
Лось В.А., Касюк А.Я. Политика устойчивого развития цивилизации: Механизмы управления глобальными процессами. М.: МГЛУ, 2012.
Лось В.А., Урсул А.Д. Устойчивое развитие. М.: Агар, 2000.
Лось В.А., Урсул А.Д., Демидов Ф.Д. Глобализация и переход к устойчивому развитию. М.: РАГС, 2008.
Марфенин Н.Н. Устойчивое развитие человечества: Учебник. М., 2007.
Медоуз Д., Рандерс Й. Пределы роста. 30 лет спустя. М.: Академкнига, 2007.
Навстречу «зеленой» экономике: Пути к устойчивому развитию и искоренению бедности. ЮНЕП, 2011.
Навстречу «зеленой» экономике России. М.: Ин-т устойчивого развития ОП РФ, Центр экологической политики России, 2012.
Наше общее будущее: Докл. Междунар. комиссии по окружающей среде и развитию / Пер. с англ.; Под ред. С.А. Евтеева, Р.А. Перелета. М.: Прогресс, 1989.
Нелинейная динамика глобальных процессов в природе и обществе / Под ред. И.В. Ильина и др. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2014.
Основные положения стратегии устойчивого развития России / Под ред. А.М. Шелехова. М.: Экономика, 2002.
Основополагающие принципы устойчивого пространственного развития Европейского континента и меры по их реализации. Совет Европы, 2002.
Отчет региональной встречи за круглым столом Центральной и Южной Азии. Всемирный саммит по устойчивому развитию. Бишкек, 2001.
Перелет Р.А. Переход к эре устойчивого развития? // Россия в окружающем мире: 2003. (Аналитический ежегодник). М.: МНЭПУ, 2003.
Повестка дня на XXI век. Конференция ООН по окружающей среде и развитию, Рио-де-Жанейро, 3-14 июня 1992 г. ООН, 1992. URL: www.un.org/russian/conferen/ wssd/agenda21
Римский клуб / Под ред. Д.М. Гвишиани. М.: УРСС, 1997.
Рио+20 и энергоэкологическое развитие мира. М.: РАЕН, 2012.
Романович А.Л., Урсул А.Д. Устойчивое будущее (глобализация, безопасность, ноосферогенез). М.: Жизнь, 2006.
Садовничий В.А., Акаев А.А., Коротаев А.В., Малков С.Ю. Моделирование и прогнозирование мировой динамики. М.: ИСПИ РАН, 2012.
Стокгольмская декларация ООН по окружающей среде, 16 июня 1972 года. ООН, 1972.
Стратегия и проблемы устойчивого развития России в XXI веке / Под ред. А.Г. Гранберга и др. М.: Экономика, 2002.
Стратегия национальной безопасности РФ до 2020 года // Российская газета. 2009. 19 мая.
Стратегия устойчивого развития России // Экос. 2002. № 2.
Стратегия устойчивого развития Совета государств Балтийского моря. Стокгольм, 2010.
Урсул А.Д. Путь в ноосферу. Концепция выживания и устойчивого развития цивилизации. М.: Луч, 1993.
Урсул А.Д. Переход России к устойчивому развитию. Ноосферная стратегия. М.: Ноосфера, 1998.
Урсул А.Д. Феномен ноосферы: Глобальная эволюция и ноосферогенез. М: Ленанд,
2015.
Урсул А.Д., Лось В.А. Стратегия перехода России на модель устойчивого развития: Проблемы и перспективы. М.: Луч, 1994.
Урсул А.Д., Лось В.А., Демидов Ф.Д. Концептуальные основы устойчивого развития. М.: РАГС, 2003.
Урсул А.Д., Урсул Т.А. Перспективы ноосферогенеза. Методология ноосферных исследований. Saarbrücken: Lambert Academic Publishing, 2015.
Урсул А.Д., Урсул Т.А., Иванов А.В. Проблема безопасности в перспективе устойчивого развития. М.: Университетская книга, 2014.
Устойчивое развитие в России / Под ред. С. Бобылева, Р. Перелета. Берлин; СПб., 2012.
Устойчивое развитие: Опыт стран СНГ. М.: Ин-т устойчивого развития, 2012.
Чумаков А.Н. Глобализация. Контуры целостного мира. 2-е изд., доп. и перераб. М.: Проспект, 2013.
Экологические аспекты устойчивого развития. К Пятому Невскому международному экологическому конгрессу. СПб., 2012.
Экологические риски российско-китайского трансграничного сотрудничества: От «коричневых» планов к «зеленой» стратегии / Под ред. Е. Симонова и др. М.: Всемирный фонд дикой природы, 2010.
Юлкин М.А., Дьячков В.А., Самородов А.В., Кокорин А.О. Добровольные системы и стандарты снижения выбросов парниковых газов. М.: Всемирный фонд дикой природы, 2013.
Яковец Ю.В. Стратегия глобального устойчивого развития на базе партнерства цивилизаций: Учебник. М.: МИСК, 2013.
Enciclopedia of Global Stadies / Ed. by H.K. Anheier, M. Juergensmeyr. Los Angeles; L. and others, 2012.
Gilberto G., Raskin P. Global Sustainability. L.: Routledge, 2004.
IlyinI.V., UrsulA.D. Global studies and globalistics. The evolutionary dimension. Saarbrücken: Lambert Academic Publishing, 2014.
Ilyin I.V., Ursul A.D., Ursul T.A. Global sustainability. Prospects for a safer future. Saarbrücken: Dictus Publishing, 2015.
Randers J. 2052 — A Global Forecast for the Next Forty Years. Club of Rome, 2012.
