А.И. Ракитов
СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ РОССИИ
И ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРИОРИТЕТЫ НАУКИ
С момента своего формирования как особой социоэтнической, экономической и политической целостности Россия была и остается до сегодняшнего дня суперэтатистским образованием. При этом я имею в виду не империю Рюриковичей и Киевскую Русь, а именно Россию, которая в современном геополитическом смысле начала формироваться потомками Андрея Боголюбского, Александра Ярос-лавича Невского и продолжателей династии московских Даниловичей. Все крупные социально-экономические, территориальные, военные и правовые изменения происходили в России (называвшейся долгое время иностранными авторами Московией) по инициативе и при поддержке государства. Это особенно заметно в Новое время, прежде всего в петровский и послепетровский периоды. Если буржуазное общество в Европе эпохи классического промышленного капитализма продвигалось вперед под диктовку буржуазии, а шире - слоя частных и корпоративных собственников, то в России очень долгое время даже дворянская и боярская собственность создавалась и разрушалась по воле центральной власти. Во времена Петровских реформ в России по воле великого реформатора были пересажены многие социальные и экономические нововведения, заимствованные из Европы или, точнее говоря, созданные по европейскому образцу. Начали развиваться кораблестроение, военная промышленность.
При поддержке государства расширялась экспансия на восток и на юг. Во времена Петровских реформ в российскую реальность была имплантирована и европейская наука, создана Петербургская академия наук. В середине XVIII в. по европейскому же образцу был создан при поддержке государства и на его средства Московский университет.
На протяжении XVIII, XIX и начала XX в. наука и образование в России медленно, но неуклонно развивались. Российские ученые Н.И. Лобачевский, К.А. Тимирязев, И.И. Мечников, Д.И. Менделеев и другие получили результаты мирового значения. Выпускники российских высших учебных заведений внесли серьезный вклад в развитие образования, создание системы средних и высших учебных заведений, в инженерное дело, в развитие отечественной промышленности. Но особенно значительным было влияние государства на развитие науки и образования в советский период.
Несмотря на Гражданскую войну, голод 30-х годов, коллективизацию, массовые сталинские репрессии и разрушения, связанные с Великой отечественной войной 1941-1945 гг., Советское государство стало второй супердержавой мира, обладавшей высокоразвитой наукой и высшим образованием, современной индустрией, развитым военно-промышленным комплексом (ВПК), достижением в аэрокосмической сфере, атомной энергетике и т.д. И хотя это сопровождалось обнищанием значительных слоев населения, бесспорным фактом остается, что в канун демократических реформ 90-х годов Советский Союз в научном и технологическом отношении был действительно великой державой. Теперь, когда значительная часть населения испытывает ностальгию по прошлому, а ультрапатриотически настроенные политики призывают к возрождению «державности» и имперского стиля, необходимо ясно понять, в чем же действительно в нынешних условиях заключается величие той или иной страны.
В античном мире и в эпоху Средневековья это величие определялось тремя факторами: военной мощью, способностью к территориальным захватам и богатством, которым располагало государство. Именно так обстояло дело с персидской империей Кира, недолговечной, но могущественной империей Александра Македонского, Римской империей, крупными арабскими халифатами, империей Карла Великого в Средние века и т.д. Но помимо территориальных захватов и государственного богатства великие державы прошлого с имперскими амбициями несли покоренным народам элементы своей более высокой культуры и более совершенной системы государственного управления. Однако в наше время ни одна из великих держав не стремится к территориальным захватам, так как в эпоху глобализации они стали просто бессмысленными. Великие державы, образующие так называемую «Большую семерку», прежде всего, обеспечивают высокий жизненный уровень, качество
здравоохранения и образования своему населению и гарантируют обеспечение гражданских прав и свобод человека. В этом смысле России еще очень далеко до стран Большой семерки. И хотя она входит в так называемую «Большую восьмерку», средний жизненный уровень населения России значительно ниже, чем во всех этих странах. Это подтверждается официальными статистическими данными. В 1990 г. по ВВП на душу населения Россия занимала 37-е место, накануне XXI в. - только 59-е место. По оптимистическим прогнозам, при сохранении нынешних темпов экономического развития к 2010 г. Россия поднимется на 47-е место, а к 2020 г. - на 40-е [9]. Добавим, что качество образования в России за последние 15 лет существенно ухудшилось. Разрыв между доходами 10% самых богатых и самых бедных граждан измеряется двузначными числами1.
Россия обладает гигантскими природными ресурсами и является поставщиком нефти, газа, леса и рудных ископаемых на мировые рынки. Даже к 2020 г., когда, по прогнозам, мировое потребление энергии увеличится по сравнению с 2007 г. на 1/3, природные энергоресурсы России будут еще очень далеки от исчерпания. Но все же претендовать на титул «великой державы» она не может. На сегодняшний день и в ближайшем будущем она не в состоянии обеспечить быстрый и всеобъемлющий подъем благосостояния основной массы населения, поскольку ее промышленно-техноло-гический потенциал и конкурентоспособность товаров значительно уступают соответствующим показателям высокоразвитых стран.
За счет чего же достигается высокий промышленно-техноло-гический и товарный потенциал других держав? Благодаря чему они обеспечивают высокий жизненный уровень своему населению, высокую продолжительность жизни, качество образования, соблюдение демократических свобод и прав граждан? Я отвечаю на эти вопросы со всей определенностью. Достижения этих держав обеспечиваются превращением их в общество высоких технологий, основанных на перманентных инновационных процессах, в которых реализуются наиболее передовые достижения современной науки. Именно поэтому в стратегии всех высокоразвитых стран первое место занимают приоритеты науки и основанные на них военные,
1 А. Гараненко приводит следующие данные: разрыв между доходами 10% самых богатых и 10% самых бедных граждан в странах ЕС колеблется в интервале 6-9 раз, в США - 10-12. В самом богатом городе России Москве этот разрыв составляет 41 раз [3].
гражданские, государственные и корпоративные управленческие технологии. Поэтому, говоря о стратегии1 развития России, целесообразно начать обсуждение с новой типологии государств и обществ, в которых они функционируют, учитывая, что решающим фактором, определяющим социальные, экономические и политические позиции
современных государств, является состояние науки и технологии.
* * *
Все существующие на сегодняшний день государства планеты можно условно поделить на четыре типа2. К первому относятся государства, в которых существует высокоразвитая наука. На ее основе разрабатываются высокие технологии и создаются наукоемкие продукты. Это обеспечивает высокий уровень национального богатства, политического влияния, военного могущества и благосостояния граждан. Ко второму типу относятся государства с меньшим научным потенциалом, способные создавать собственные и
1 Группа известных российских экономистов в книге [6] в качестве основных составляющих государственной стратегии и ее главных целей предлагает такие показатели, как качество жизни, уровень благосостояния населения, оцениваемый в соответствии с общепризнанными международными индикаторами, уровень обороноспособности, безопасности жизни, уровень развития науки, возрастание доли высоких технологий в промышленности, сельском хозяйстве, сфере услуг, качество здравоохранения, продолжительность жизни и повышение доходов государства от производства наукоемких товаров. В выступлении президента России В.В. Путина в прямом эфире в середине октября 2007 г. компоненты государственной стратегии развития России существенно ограничены, конечные цели не сформулированы и не выражены в количественных показателях. Понятие «стратегия» сформулировано им так: «И в течение последних лет я в качестве главной темы выбирал или социальное развитие, или укрепление Вооруженных сил, повышение обороноспособности и безопасности, нашу международную деятельность, развитие экономики. Причем каждый из этих разделов имеет среднесрочную или долгосрочную программу. И все это вместе я считаю стратегическим планом развития страны» (Известия. - 19 октября 2007 г. - С. 3). Нетрудно заметить, что из этой стратегии исключены развитие науки и образования (особенно высшего), приоритет высокотехнологичных производств, повышение благосостояния и качества жизни населения России до уровня европейских стран. По-видимому, под экономическим ростом понимается рост доходов государства и корпоративного сектора в первую очередь за счет экспорта природных, главным образом топливных, ресурсов.
2 Впервые я предложил эту типологию в 1998 г. в книге [11]. Я думаю, что она сохранит свое значение и будет полезна для исследования развития науки, технологии и культурно-цивилизационных трансформаций в обозримом будущем.
эффективно использовать импортируемые высокие технологии для производства конкурентных товаров и услуг. Благодаря этому они занимают обширные ниши на мировом рынке и обеспечивают тем самым высокое качество жизни населения, финансовую мощь и экономическое влияние в глобальном масштабе. При отсутствии сколько-нибудь значительных природных ресурсов страны первого и второго типов живут за счет достижений науки и высоких технологий. Они входят в группу лидирующих государств, определяют основные направления глобальных процессов, гарантируют своему населению высокую продолжительность жизни и социально-бытовой комфорт.
К третьему типу относятся страны, пытающиеся поддержать или создать национальную науку, внедрить высокие технологии в реальную экономику, но в основном развивающие перерабатывающую промышленность за счет импортируемых технологий и эксплуатации значительных сырьевых ресурсов (особенно топливных и рудных). Наконец, четвертый тип - это страны, отставшие в своем технологическом, а следовательно, и экономическом развитии. Такие страны, как правило, не имеют национальной науки и в значительной степени зависят от помощи высокоразвитых стран первого и второго типов. Эта типология является условной и достаточно упрощенной. Однако она вплотную подводит нас к вопросу о приоритетах в науке, их реализации в форме высоких технологий, наукоемких товаров и услуг как основе развития и устойчивости национальной экономики. Вопрос о национальных приоритетах развития науки и высоких технологий совсем не прост. Он имеет два аспекта.
Первый касается внешних международных приоритетов. Второй - иерархии научных и научно-технологических приоритетов внутри стран первой и второй группы. Известно, что некоторые проблемы в условиях современной глобализации в зримой перспективе затрагивают практически все страны планеты. К ним относятся дешевая и желательно воспроизводимая энергия, экология, демография, здоровье населения, уровень, качество и продолжительность жизни и такие проблемы, которые до недавнего времени не считались научными, например, борьба с международным терроризмом.
Что же касается внутренних приоритетов, то они чрезвычайно разнообразны и диктуются экономической, демографической и природно-ресурсной ситуацией внутри каждой страны. Для Японии, Южной Кореи, Германии и Франции проблема научных исследо-
ваний в области методов добычи и транспортировки сероводородных природных ресурсов вряд ли может стоять на первом месте, в то время как для России, Саудовской Аравии, Ирана и Венесуэлы она крайне важна и требует специальных исследований. Такие же области высоких технологий, как нанотехнологии, генная инженерия, биотехнологии, авиационные технологии и создание принципиально новых летательных аппаратов, входят в число национальных приоритетов США, России, Китая, отчасти Бразилии, но совершенно далеки от перечня национальных приоритетов африканских и большинства латиноамериканских стран. В силу сказанного формирование государственных приоритетов науки и неотделимых от них высоких технологий представляет собой задачу сложную, подлежащую тщательному изучению, обсуждению, исследованию в каждой, особенно высокоразвитой, стране.
Здесь я вынужден сделать несколько шагов в сторону. Первый из них касается вопроса о связи науки и промышленности. До середины XIX в. сколько-нибудь значительной связи между ними не было. Европейская наука нового времени начала формироваться с конца XVI в. и главным образом в XVII в. и развивалась как деятельность, целью которой являлось познание истины. Ее полезность усматривали в просветительской функции. Лишь Фрэнсис Бэкон (1561-1626) в своих трудах указывал, что благополучие государства зависит от состояния торговли, промышленности, науки и управления. Но это был скорее гениальный прогноз, чем констатация действительности. Впоследствии о пользе науки для государства и промышленности говорили Декарт, Кондорсе, Сен-Симон, Конт и другие. Но уже в середине XIX в. Маркс имел все основания утверждать, что «процесс производства выступает не как подчиненный непосредственному мастерству рабочего, а как технологическое применение науки» [8]. В этих словах, пожалуй, впервые акцент смещен с чисто просветительской, познавательной функции науки в область ее технологического применения и промышленной реализации ее достижений. Но подлинная интеграция науки и промышленности началась лишь во второй половине и особенно в конце XIX в., когда стали возникать инженерные вузы. Ученые по-прежнему считали истину главной целью науки, но капиталистическая экономика настойчиво требовала эффективности, повышения прибыли за счет внедрения научных результатов в технологические процессы и артефакты. Это обстоятельство и сейчас
продолжает играть определяющую роль при выборе и оценке государственных, региональных и отраслевых научных приоритетов.
Интенсивное слияние науки и технологии возросло в середине XX в., во время и после Второй мировой войны. Именно тогда стало ясно, что планирование гигантских военных операций (высадка американского десанта на европейское побережье), создание нового оружия массового уничтожения, превращение атомной энергии в электричество, создание искусственных конструкционных материалов, проникновение в тайны жизни (открытие ДНК), изобретение лазера, выход человека в космос возможны лишь на основе слияния науки с технологией, точнее, на основе создания высоких технологий.
В период Второй мировой войны в США был запущен в оборот термин «критические технологии». К их числу относились, прежде всего, технологии, на основе которых создавались продукты и услуги, необходимые для качественного перевеса в вооружении и победы над агрессивными режимами в Европе и Азии. В 1957 г. в газете «Нью-Йорк Таймс» был впервые употреблен термин «высокие технологии» [2]. Однако два этих понятия не следует смешивать и тем более идентифицировать. Первое необходимо для выделения группы технологий и артефактов для перевеса в военном деле, тогда как второе подчеркивает резкое повышение доли научных исследований в формировании принципиально новых технологий.
Второй шаг касается уточнения понятия «высокие технологии». Это необходимо для обсуждения «статуса» современных научных приоритетов. Иногда политические деятели, стремящиеся подчеркнуть свою прогрессивность, говорят о «передовых» технологиях. Это очень условное понятие. Например, для представителей первобытных культур изготовление каменных отщепов с двусторонними режущими краями было «передовой» технологией по сравнению с производством отщепов, имеющих одно режущее или скребущее лезвие. Нечего и говорить, что полированные каменные топоры, наконечники копий и стрел были сверхпередовыми по сравнению с двусторонними режущими отщепами. Однако ни о какой «высокой» технологии в этих случаях не может быть и речи. В наши дни «высокие технологии» можно определить точнее. Более того, для нашей темы это совершенно необходимо.
Я буду говорить, что высокими технологиями и наукоемкими продуктами являются технологии, артефакты и услуги, которые опираются не на знания вообще, а на знания научные. При этом примерно от 15 до 50% финансовых средств, затрачиваемых на произ-
водство и разработку таких технологий и продуктов, расходуется на научные исследования и опытно-конструкторские разработки. Это, в первую очередь, относится к современным высокоточным видам оружия, нанотехнологиям, программному обеспечению, сверхмощным, особенно квантовым, компьютерам, аэрокосмическим аппаратам, созданию принципиально новых приборов и лекарственных средств. Точно так же обстоит дело, когда речь идет об автономных или дистанционно управляемых роботах. Именно такая продукция и такие технологии сегодня представляют будущее. А научные направления, лежащие в их основе, можно отнести к суперприоритетам научно-технологической государственной политики высокоразвитых стран.
Здесь уместно подчеркнуть, что вопрос о научных приоритетах, тем более государственных суперприоритетах, тесно связан с финансированием. Современные научные исследования и необходимый для них приборный парк, экспериментальные установки - вещь чрезвычайно дорогостоящая, зачастую посильная только государству.
Третий шаг касается кадров, т.е. человеческого капитала, необходимого для осуществления научных исследований, создания и использования высоких технологий и услуг. Понимание того, что человеческий капитал является решающим фактором во всех сферах общественной жизни (в науке, реальной экономике, для обороноспособности страны, в области высоких технологий, государственного и корпоративного управления), чрезвычайно важно. Успех того или иного общества как в региональном, так и в глобальном масштабе в первую очередь зависит от уровня образованности и профессиональной квалификации людей, если под успехом иметь в виду благосостояние граждан, продолжительность жизни, состояние окружающей среды, развитие науки, высоких технологий, комфорт жизни, свободу передвижения, доступность любых средств связи и информации. Поэтому инвестирование в образование, т.е. повышение качества и количественный рост человеческого капитала, является важнейшим приоритетом государственной, и особенно научно-технологической, политики всех высокоразвитых и быстро-развивающихся стран мира. С этим сейчас никто не спорит, но в нашей стране, несмотря на принятие по инициативе президента национального проекта развития образования, реально ничего существенного, эффективного, дающего быстрые и заметные результаты не делается.
На страницах нашей периодической печати иногда иронизировали над якобы утопическими планами Страны восходящего солнца обеспечить всей молодежи стопроцентное высшее образование. Однако это отнюдь не утопия, а чрезвычайно прагматическая и вместе с тем социально-гуманистическая установка. Замечу к тому же, что в Японии, например, она не только выполнима, но и может быть осуществлена на чрезвычайно высоком уровне. В США, по данным академика В. Л. Макарова, около 90% взрослого населения имеет высшее образование (т.е. по меньшей мере двухгодичный инженерный колледж), а 60% - высшее образование университетского уровня (т.е. степени бакалавров, магистров и докторов). Можно утверждать, что уровень и качество высшего образования1, а также уровень, объем и качество научных исследований, высокотехнологичных разработок и инновационности экономики не просто взаимосвязаны, но взаимообусловлены и стимулируют друг друга.
Что касается России, то следует признать, что за последние 15 лет качество высшего образования, несмотря на рост числа государственных и, особенно, частных вузов, заметно снизилось. Выпускники вузов в подавляющем большинстве устраиваются на работу не по специальности. Востребованность молодых специалистов высшей квалификации со стороны частного и корпоративного секторов экономики мала2. Сами выпускники российских вузов идут на работу в научно-исследовательские институты, КБ и проектные учреждения крайне неохотно. Лучшие из таких выпускников отправляются на поиски удачи в отечественные коммерческие структуры и за рубеж, хотя лишь очень немногим из них удается проникнуть в научную элиту высокоразвитых и быстроразвивающихся
1 Подробнее о качестве высшего образования см. статью Ю.П. Адлера в настоящем ежегоднике. О взаимосвязи технологии и инноваций см. статью Г. С. Хромова.
2 В континентальном Китае, успехами которого так любят восхищаться наши журналисты и разного рода политические аналитики, дело в действительности обстоит не лучше. Так, в 2006 г., утверждает А.А. Храмчихин, из 4,1 млн. выпускников вузов работу смогут найти только 1,7 млн. [13]. Тем не менее руководство КНР, по-видимому, правильно рассчитывает, что при нынешних темпах развития экономики Китая избыточный контингент специалистов с высшем образованием в ближайшее время будет востребован частным, корпоративным и государственным секторами народного хозяйства и системами управления. Что касается США, то они, обладая лучшими в мире университетами и огромным контингентом студентов, постоянно стимулируют приток молодых мозгов из других стран, создавая для этого оптимальные материальные и интеллектуальные условия.
стран. В силу этого мечты об омоложении отечественной науки еще долго будут оставаться мечтами, а реализация государственных приоритетов в науке, высоких технологиях и образовании потребует огромного напряжения сил и мощного дополнительного финансового допинга. Следует иметь в виду, что специалисты высшей квалификации требуются не только в НИИ, но и в промышленных, сельскохозяйственных и медицинских учреждениях. Они необходимы, для того чтобы результаты приоритетных научных исследований могли быть реализованы, имплантированы в конкурентоспособные продукты и услуги. Короче говоря, мало изобрести лекарство от страшной болезни, нужно еще уметь ставить диагнозы и применять высокоэффективные препараты. Но пойдем дальше.
Выше я говорил о государственных научных приоритетах. Однако это совсем не такое простое понятие, каким оно кажется на первый взгляд. Само понятие «приоритет в науке», или «приоритетное научное исследование», используется в государственной научно-технологической политике и предназначено для уточнения объемов финансирования того или иного научного направления, программы или вида исследования и подготовки высших научных кадров определенной квалификации. Термином «приоритет» можно пользоваться, например, и когда речь идет о логике развития науки. Она ориентирована на поиск фундаментальных знаний о природе, обществе и человеке. Но в стратегии государственного развития и в стратегическом планировании выделяются только те направления и виды научных исследований и технологических разработок, которые имеют первостепенное общегосударственное социально-экономическое и оборонное значение. Именно они образуют ограниченный набор суперприоритетов, именно на их развитие должны направляться основные бюджетные средства и именно о них пойдет речь в дальнейшем.
Для того чтобы цели и направление науки были понятны, обоснованы и четко определены, необходимо понимать, о каких масштабах и регионах идет речь. Исследование потепления климата в глобальном масштабе затрагивает все страны. Изучение методов орошения засушливых пастбищ является приоритетным в одном регионе (например, в Африке), так как от этого зависит поголовье скота, возможность снабжения качественным продовольствием населения. Однако оно лишено всякого смысла в районах российского Заполярья или в Антарктиде. Напротив, в этих районах могут ока-
заться крайне важными и приоритетными исследования новых экологически безопасных, максимально эффективных методов разведки и добычи природных ресурсов. Поэтому вопрос о приоритетности науки определяется не только выгодностью тех или иных финансовых дотаций и стратегическими целями государства, но и предпочтениями тех или иных регионов, а также целями господствующих элит. С этой точки зрения в первом приближении можно выделить следующие уровни, на которых определяются соответствующие научные приоритеты, приоритеты создания и применения высоких технологий и производства наукоемких продуктов.
Первое - глобальный уровень. Второе - уровень отдельной страны (в нашем случае - России) с учетом принятой нами типологии. Третье - уровень отдельных регионов внутри страны. Четвертое -уровень данной отрасли производства или социально-экономической деятельности (финансы, здравоохранение и т.п.). Пятое -подготовка научных кадров, преподавателей высшей школы и других специалистов высшей профессиональной квалификации. Шестое - корпоративный уровень (интересы определенных национальных и транснациональных корпораций). Седьмое - уровень частных предприятий. Восьмое - уровень, определяемый внутренней логикой развития науки (так называемые фундаментальные и чисто эмпирические исследования). Детальное обсуждение всех этих уровней потребует нескольких обширных статей. Поэтому здесь я остановлюсь лишь на втором и пятом уровнях.
Начну с некоторых общеизвестных фактов. Первый из них заключается в том, что Россия является одной из основных стран, добывающих и экспортирующих природные ресурсы. Эти ресурсы не исчерпываются сырым углеводородным топливом, но включают в себя также металлические руды, изделия из металлов, слитки, а также возобновляемые ресурсы в виде древесины и т.д. Вторая особенность России - ее гигантская территория, которая к востоку от Урала мало заселена, и отток населения оттуда в европейскую часть продолжается. (А между тем именно там могут и должны развиваться многие отрасли не только добывающей, но прежде всего обрабатывающей промышленности.) Третье обстоятельство также связано с территориальными размерами страны. Это слабое обеспечение в масштабе страны информационно-коммуникационными технологиями, особенно средствами связи, государственных и корпоративных структур, общественных организаций и населения. Четвертое - низкокачественная система путей сообщения, особенно
на востоке страны. Пятое - устаревшее технологическое оборудование на большинстве промышленных предприятий и как следствие неконкурентоспособность продукции и услуг. Шестое - низкая квалификация населения в целом, включая инженерные и управленческие кадры. Седьмое - некачественное образование от начальной школы до докторантуры. Восьмое, крайне важное обстоятельство заключается в том, что на протяжении последних 15 лет в России происходила деструкция научных институтов, исследовательских кадров, их старение, миграция молодых и средневозрастных научных работников за рубеж или в ненаучные организации и как следствие этого отсутствие за последние десятилетия значительных научных достижений мирового уровня. Наконец, девятое состоит в гигантской протяженности сухопутных и водных «пористых» границ, что позволяет проникать на нашу территорию нелегальным мигрантам, потенциальным террористам, а также неконтролируемым товарным потокам. Все это вместе взятое свидетельствует, что мы фактически не имеем обоснованных государственных научных суперприоритетов и государственной стратегии развития, ориентированной на повышение благосостояния населения, ускоренное развитие экономики и социальной сферы.
В таких высокоразвитых странах, как США, Англия, Германия, накоплен многовековой опыт выработки стратегических решений на уровне гигантских национальных и транснациональных корпораций, несущих главную ответственность за экономическое развитие и поддержание благосостояния населения. Они же оказывают существенную поддержку науке и высоким технологиям, по отношению к которым они наряду с военными ведомствами являются главными потребителями. Напомню сказанное в начале статьи, а именно, что в России наука с самого начала ее развития была целиком государственным предприятием. В предреволюционное время некоторый вклад в развитие отечественной науки и высшего образования делали отдельные крупные предприниматели. Но в масштабе страны он был все же весьма незначительным. В послеоктябрьский период развитие науки и высшего профессионального образования не только целиком и полностью происходило на государственной бюджетной основе, но и осуществлялось форсированными темпами. А для академических и отраслевых ученых, а также вузовской профессуры были созданы особо благоприятные условия, что уже к середине прошлого столетия вывело Россию не только на второе место по уровню, качеству и объему исследова-
тельских результатов, но и позволило ей с полным основанием считаться второй супердержавой мира.
С начала реформаторского периода, в 90-х годах XX в. и первое пятилетие XXI в., наша политическая элита и высшие властные структуры совершенно сознательно стремились превратить страну в «эффективную колонию», т.е. в «сырьевой придаток» держав первого и второго типов, одновременно провозглашая ее нефтегазовой империей. Вследствие этого роль науки, социальное положение ученых были крайне принижены. Государственная финансовая поддержка науки стремительно падала. Самый «дух научности» начал испаряться1.
Немудрено, что в этих условиях произошел стремительный откат России с ведущих позиций, которые она занимала на всех фронтах научных исследований, на позиции в конце списка десятка первых научных держав мира2. Нетрудно понять, что в быстро меняющейся ситуации, связанной не в последнюю очередь с успехами зарубежной науки и технологических инноваций, нефтедоллары стали казаться важнейшим основанием нашего национального развития. Вместе с тем постепенно нарастает угроза исчерпания природных энергетических ресурсов России (как, впрочем, и других стран, богатых углеводородным топливом) и падения цен на эти ресурсы.
1 Не следует думать, что негативное отношение к науке со стороны по крайней мере части наших властвующих и интеллектуальных элит - нечто совершенно новое. Это негативное отношение появилось не в 90-е годы, а в 60-е годы XX в., когда у многих государственных деятелей и отчасти ученых (особенно гуманитарных) стало формироваться мнение, что, запустив спутник с человеком в космос, создав атомные электростанции, атомную водородную бомбу, поставив на поток бактериальное химическое оружие, разработав теоретические основы новых типов двигателей для самолетов и подводных лодок, наука исчерпала свои возможности и ее можно заменить системой прикладных, инженерных знаний. В подтверждение этого утверждения я сошлюсь на позицию одного из советских философов, которую Г.П. Щедровицкий изложил в своих лекциях, прочитанных осенью 1966 г. на психологическом факультете МГУ. Вот его слова: «Как раз сейчас в Институте философии делает свой доклад А. Арсеньев, в котором он показывает, что, во-первых, наука появилась очень поздно, что она, во-вторых, не такая уж важная и значимая вещь, как это обычно считают, и что, в-третьих, по-видимому, в очень скором времени она умрет и больше не будет существовать. Арсеньев считает, что наука очень несовершенная форма человеческого мышления, что она дает мало в познании и переделке мира» [14].
2 См. подробнее наукометрические данные в статье В.А. Маркусовой, опубликованные в этом ежегоднике.
Однако положение не является безнадежным, если вспомнить, что целый ряд европейских и азиатских стран, вообще не имеющих серьезных природных, особенно энергетических, ресурсов, развивается за счет науки и наукоемкой продукции, создаваемой высокими технологиями. Поэтому, не отказываясь от роли ведущей сырьевой державы, России необходимо сконцентрироваться на формировании своих государственных научных и технологических суперприоритетов и развитии высокотехнологичных отраслей производства.
В этой связи положительным является то, что в течение последних полутора-двух лет президент России стал развивать мысль о необходимости ускоренной модернизации технологической базы страны, внедрения высоких технологий, перехода к инновационному типу развития. Однако при этом за рамками этих идей оставалось следующее: приоритетом номер один должно быть развитие отечественной науки, которая должна стать основой форсированного создания и внедрения в нашу экономику высоких технологий завтрашнего дня и высококонкурентных наукоемких товаров и услуг. При этом следует иметь в виду, что любые технологии, полученные из-за рубежа, всегда будут достижением вчерашнего дня. Альтернативой эффективной сырьевой колонии может быть только превращение России в «общество высоких технологий»1. А это возможно лишь в случае, если государство и отечественный бизнес поймут, что необходимо базировать наши высокие технологии на достижениях нашей же науки (что, разумеется, не исключает использование лучших зарубежных достижений).
30 марта 2002 г. президент России подписал документ «Основы политики РФ в области развития науки и технологий на период до 2010 года и дальнейшую перспективу». В нем выделено 9 приоритетных направлений науки и 52 критические технологии.
Однако международный опыт показывает, что добиться полного лидерства во всех этих направлениях и критических технологиях до 2010 г. не по силам не только России, но и такому научно-технологическому и финансовому гиганту, как США. В России по бюджету 2007 г. на науку выделялось около 2,5 млрд. долл., тогда как в США, по данным справочника «Индикаторы науки и техники»
1 Понятие «общество высоких технологий» было впервые введено мною в 1995 г. на Всероссийской конференции по проблемам высоких технологий в Екатеринбурге [10].
за 2006 г., в 2003 г. на академические исследования и разработки государством и бизнесом было выделено 40 млрд. долл. Это показывает, что в ближайшем будущем даже при увеличении бюджетных ассигнований на развитие науки добиться радикального перелома в процессе превращения достижений отечественных ученых в высокоэффективные инновационные технологии и наукоемкие товары без отказа от распыления этих средств по многочисленным «критическим технологиям» и «основным направлениям» науки будет практически невозможно. Тем более что российский бизнес, особенно крупный, не торопится инвестировать опытно-экспериментальную и прикладную науку, а тем более науку фундаментальную.
В то же время следует иметь в виду, что многие страны, еще несколько десятилетий назад сильно отстававшие от нашей страны в сфере науки и высоких технологий, благодаря концентрации своих усилий на реализации государственных научно-технологических суперприоритетов добились существенных результатов и сократили дистанцию, отделявшую их от стран первых двух типов. Так, совсем недавно в КНР была запущена баллистическая ракета наземного базирования, попавшая в спутник на околоземной орбите, тогда как СССР и США прекратили подобные попытки в 80-е годы XX в., полагая, что такое попадание практически невозможно. Это показывает, что при мощной государственной поддержке наука в КНР (которая к моменту запуска первых советских баллистических ракет даже не проектировала создание собственных, в том числе обладающих сверхвысокой точностью наведения) может быстро наверстать упущенное. Но это требует понимания важности научных суперприоритетов со стороны правящей элиты.
Сообществу российских ученых и науковедов необходимо сформулировать предельно лаконичный список научных суперприоритетов и высоких технологий с учетом современного состояния и прогнозов развития науки на ближайшие несколько лет. Одновременно следует отказаться от «ремонта» и «реанимации» «приоритетных направлений» и «критических технологий», утвержденных постановлением 2002 г. Следовало бы также незамедлительно пересмотреть федеральную целевую программу «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2007-2012 годы», утвержденную в 2006 г. Дело в том, что целевая программа целиком базируется на «приоритетных направлениях», но ни тот ни другой документ не ориентированы на реализацию государственной стратегии развития
и достижение общегосударственных, общенациональных целей, могущих стимулировать переход страны в разряд обществ высоких технологий. Это, впрочем, легко понять, так как такая стратегия и такие цели до сих пор никем не сформулированы, не приняты и не одобрены высшими исполнительными и законодательными органами страны. Какие-либо намеки на разработку серьезной государственной стратегии развития России в долгосрочной перспективе отсутствуют также и в многочисленных программных документах, опубликованных перед парламентскими выборами 2007 г. как проправительственными, так и оппозиционными партиями и общественными организациями. В таких документах важно было бы четко определить стратегическую значимость региональных и отраслевых приоритетов, а также государственных суперприоритетов развития науки и высоких технологий.
Упомянутые выше документы обладают и рядом других существенных недостатков, вследствие чего они вряд ли могут послужить серьезной основой высокоэффективной государственной стратегии и научно-технологической политики нашей страны. Список приоритетных направлений науки и критических технологий, утвержденный в 2002 г., составлен довольно небрежно и без учета кадровых, научно-технологических и финансовых ресурсов страны, а ведь именно это в первую очередь необходимо для реализации высокотехнологичных и научных государственных приоритетов.
В двух списках («приоритетные направления» и «критические технологии») имеется много пересечений. Например, к приоритетным направлениям относятся «информационная технология» (ИТ), что, безусловно, важно и правильно. В перечне же критических технологий упоминаются технологии, являющиеся подразделами ИТ, например искусственный интеллект, вычислительная техника, СЛЬ8-технологии. Следующий пример показывает, насколько не осведомлены были составители приоритетных направлений о состоянии и перспективах развития науки и высоких технологий в наиболее развитых странах мира. В перечне критических технологий говорится о разработке элементной базы квантовых компьютеров. В России создание квантовых компьютеров планировалось к 2030 г. Но уже 13 февраля 2007 г. канадская компания «D-Wave» продемонстрировала в Калифорнии квантовый компьютер «Орион» с 16-кубитным процессором, способным обслуживать 65 537 вычислительных потоков. Уже в 2007 г. программистам будет открыт доступ для работы с «Орионом» [7]. В 2008 г. компания пла-
нирует создать систему в тысячу кубит, «что позволит обрабатывать больше потоков данных, чем существует частиц во Вселенной».
Пойдем далее. В перечне «приоритетных направлений» выделяются перспективное вооружение, военная и специальная техника1, а в перечне «критических технологий» упоминаются базовые критические военные и специальные технологии. По существу это одно и то же. К тому же «перспективные» военные технологии 2002 г. в 2010 г. уже могут оказаться неперспективными. И еще. В направлениях говорится об экологии и рациональном природопользовании, а в перечне критических технологий есть природоохранные технологии, переработка и утилизация техногенных образований и отходов.
Чтобы говорить о действительных государственных приоритетах науки и высоких технологий, нужны некоторые усилия, позволяющие разобраться в основных фундаментальных понятиях: планирование, разработка государственной стратегии развития науки, управление наукой.
Прежде всего, следует иметь в виду, что речь идет о России. И хотя многие научные и технологические проблемы для большинства государств первых трех типов нашей типологии сходны, страновая коррекция совершенно необходима. Рассмотрим уже упоминавшуюся выше проблему энергетики. Казалось бы, обладая гигантскими природными энергетическими ресурсами, Россия должна начинать свой выбор суперприоритетов с каких-то других позиций. Но в действительности дело обстоит не так. Россия -северная страна. Значительное количество городов Европейского Севера России и Зауралья в течение долгой зимы отапливаются с помощью нефтепродуктов и природного газа, которые мы сжигаем в существующих ТЭЦ и на промышленных предприятиях. Это «сжигание» весьма неэффективно, так как существующие ныне технологии превращения природного энергетического сырья в тепло и электроэнергию весьма устарели и неэкономичны. Может быть России гораздо выгоднее построить несколько сверхмощных атомных электростанций, чтобы снабжать электроэнергией собственную промышленность и населенные пункты, а также экспортировать электроэнергию за рубеж (строительство электропроводящих
1 Хотя в основе многих видов современных вооружений лежат современные научные исследования, сами по себе вооружения и военная техника к сфере науки не относятся. Так, например, фундаментальные разработки и результаты в области атомной физики используются для создания оружия массового уничтожения, но не являются последним словом современных научных знаний.
линий обходится гораздо дешевле, чем прокладка трубопроводов в страны Азии и Европы).
АС третьего и последующих поколений, насколько я знаю, уже разработаны или разрабатываются. Они должны быть безопасны, недоступны для террористов, межконтинентальных и других видов ракет потенциального противника. Проблема энергоснабжения страны и расширения энергетических рынков за ее рубежами может базироваться только на самых современных высоких технологиях, требующих проведения серьезных научных исследований в области теоретической и экспериментальной физики. Признав, что энергетическая проблема является суперприоритетом нашего государства, мы тут же обнаруживаем целую цепочку переплетающихся научных и технологических процессов, которые образуют естественный шлейф этого суперприоритетного направления.
В этот шлейф входит создание различных видов альтернативного топлива. Это в том числе и управляемая термоядерная энергия, которая, по мнению многих специалистов, может быть в принципе создана на основе больших запасов гелия-3, имеющихся на Луне. Это придает некоторую целесообразность высадке российских автоматических станций и космонавтов на лунной поверхности для исследования и последующей транспортировки на Землю гелия-3. В ближайшие годы экономия бюджетных средств в этом направлении может обернуться еще большим отставанием.
Признание исследований в области энергетики суперприоритетом номер один подстегивает к упомянутому «шлейфу» химию и биохимические технологии, а также серьезные исследования в области моторостроения и создания двигателей на альтернативном топливе. В Бразилии уже сейчас 70% автомашин работает на смеси этанола с бензином. В США к 2010 г. планируется каждый пятый литр автомобильного топлива создавать из этанола. Япония готовится через три-четыре года приступить к массовому производству этанола из древесины, которую она, кстати, будет экспортировать из России.
Важной особенностью научных суперприоритетов является то, что каждое из них стимулирует развитие приоритетов низшего уровня. Так, например, фундаментальные исследования в сфере новой энергетики, создание сети АС пятого поколения и различных видов альтернативного топлива могут позитивно повлиять на модернизацию нашего машиностроения, создание гигантских сетей электроснабжения, разработку и эксплуатацию скоростных электровозов, что крайне важно для модернизации железнодорожного
транспорта, содействовать мощной электрификации общественного транспорта в больших городах и уменьшить использование личных транспортных средств до разумных пределов. Этот же суперприоритет может существенно повлиять на развитие северных районов, Дальнего Востока и Сибири, облегчить модернизацию целого ряда сельскохозяйственных и химических производств. Таким образом, сокращение числа суперприоритетов имеет еще одно положительное последствие в виде стимулирования целого ряда связанных отраслей производства.
Я уже писал, что выделение государственных суперприоритетов в области науки и высоких технологий диктуется не только и не столько внутренней логикой развития науки (которая, разумеется, чрезвычайно важна), сколько реальными социально-экономическими потребностями страны, распределением бюджетных средств, финансированием научных исследований, конструкторских работ в области высоких технологий и поддержки инноваций. Пока отечественный бизнес не убедится в том, что это для него крайне выгодно, управление научными исследованиями и технологическими разработками должно осуществляться в форме разумного и обоснованного государственного финансирования. И здесь некомпетентное руководство наукой, конструкторской и инновационной деятельностью может оказаться настоящей государственной опасностью.
Из сказанного следует принципиально важный вывод: разделение основных научных направлений и критических технологий давно устарело, и во многих случаях провести четкую грань между ними просто невозможно. Так, например, создание высокоэффективных топок, АС пятого поколения, технологий для управляемых термоядерных процессов, создание альтернативного топлива требуют и фундаментальных исследований, и точных математических расчетов, и сложных экспериментов, и мощной компьютеризации с использованием самых современных вычислительных систем. Поэтому вопрос о формировании российского национального списка суперприоритетов подразумевает пересмотр традиционного разделения наук на фундаментальные и прикладные, отказ от противопоставления «чистых» и «коммерчески ориентированных» исследований, преодоление отрыва академических исследований от технологических разработок и т.д.
Выделение энергетического направления как первого государственного суперприоритета может встретить сопротивление многих традиционалистов, но концентрация государственных и
предпринимательских усилий на этом направлении и рациональное использование финансовых ресурсов могут качественно изменить позицию нашей страны в процессе глобальных трансформаций.
Второй суперприоритет - «информационные технологии». Однако этот термин в точном смысле слова относится не только к целому ряду технологических процессов и опытно-конструкторских разработок, но и к широкому спектру собственно научных исследований, включая фундаментальные, экспериментально-опытные и прикладные исследования, исследования в области математики, квантовой физики, химии, программирования и многое другое. В этом секторе находят свое место даже лингвистические исследования машинных языков и языков естественных. Все это еще раз подтверждает нецелесообразность разделения суперприоритетов на собственно научные направления и так называемые «критические технологии».
Это замечание подтверждается и тем, что в рамках множества информационных технологий за последние десятилетия происходили мощные подвижки и прорывы, основанные как на собственно научных результатах, полученных в области фундаментального и опытно-эмпирического естествознания, так и в сфере чисто технологической. Речь, в первую очередь, идет о нанотехнологиях. Продукты, создаваемые с их помощью, не только входят в область государственных научных суперприоритетов России, но и необходимы для ускоренного развития сверхмощных вычислительных систем, так называемых суперкомпьютеров - «терафлопников» и квантовых компьютеров. Многие технологические процессы и научные исследования без этого невозможны, например, изучение стволовых клеток1, метеорологическое прогнозирование, создание лекарственных молекул, наукоемких продуктов оборонного назначения и т.д. Помимо собственно научного и высокотехнологичного применения нанотехнологий они могут радикально помочь в решении многих социальных проблем, например, в создании современных высокоавтоматизированных и качественных систем связи.
Для России с ее гигантскими территориями и редкими поселениями, особенно в Зауралье, система связи очень важна. По приблизительным подсчетам, в настоящее время в нашей стране имеется около 40 тыс. населенных пунктов без телефонной связи.
1 О стволовых клетках см. подробнее обзор А.Э. Анисимовой в данном выпуске ежегодника.
Проживающие в них люди не могут вызвать врача, скорую помощь, вовремя заказать перевозку для роженицы и т.д. Технологии связи, соединенные с современными вычислительными системами, могут позитивно повлиять на демографическую ситуацию в стране, повысить информированность населения, уровень его образованности, создать, пользуясь словами М. Кастельса, в нашей стране «настоящее сетевое общество», где каждый связан с каждым и все со всеми [5]. Такая универсальная быстродействующая система связи, использующая спутники, Интернет, суперкомпьютеры, могла бы существенно активизировать экономическую и финансовую жизнь общества, решить множество бытовых, производственных и социокультурных проблем.
Опыт даже очень небольших стран показывает, что информатизация на основе современных ИКТ может привести к качественному улучшению жизни. Маленькая Финляндия с населением в 5 млн. человек заняла первое место по уровню информатизации. В каждой финской семье имеется компьютер и подключение к Интернету. Каждый может получить любую несекретную информацию по всем интересующим вопросам и связаться с любым правительственным или муниципальным чиновником, установить дружественные контакты с любым подключенным к Интернету жителем планеты. России до этого уровня еще очень далеко, но к этому надо стремиться.
Самое же главное заключается в том, что информационные технологии должны и могут использоваться в первую очередь для нужд государственного управления, преодоления бюрократизма, сокращения чиновничьего аппарата, защиты гражданских прав, повышения самоорганизации и самодеятельности институтов гражданского общества. Без этого чисто прикладное использование ИТ не продвинет нас по пути «общества высоких технологий», ибо оно требует другого уровня общественных отношений, квалификации населения, государственного и регионального управления и степени гражданской и профессиональной информированности.
Третьим суперприоритетом в сфере научных исследований и технологических разработок с точки зрения стратегических государственных интересов России следует считать создание и внедрение во все сферы деятельности современной робототехники. Это задача гигантской важности. По этой части Россия сильно отстала от стран «Большой семерки», прежде всего США и Японии. Не секрет, что в системе современных вооружений роботы должны
занять самое важное место. Еженедельник «PC Week» сообщает нам о создании в США автономного разведывательного робота, способного самостоятельно передвигаться по сложной пересеченной мест-ности, преодолевать препятствия, собирать ценную военную инфор-мацию, обрабатывать ее и пересылать в аналитические центры [1]. Самонаводящиеся беспилотные летательные аппараты с боеголовками различной мощности также являются своеобразными роботами. Чем больше роботизирована армия, тем меньше она будет нести человеческие потери, что особенно важно с учетом экспоненциально растущей стоимости человеческого капитала, особенно в сферах, предполагающих высокую профессиональную компетентность, доро-гостоящую подготовку специалистов.
Для России важнейшей, судьбоносной проблемой является создание сотен тысяч специализированных и надежных гражданских роботов. Нельзя покрыть огромные российские пространства сетью современных железных, шоссейных дорог и аэродромов без дорожно-строительных роботов. Нельзя рассчитывать на решение демографической проблемы, особенно в Зауралье, без быстрого строительства городов, поселков и других поселений с комфортабельным жильем и развитой инфраструктурой. Для этого необходимы домостроительные роботы.
Точно так же значительное число проблем современной медицины предполагает развитие научных исследований и индустрии медицинских роботов: диагностических, хирургических, сервисных. В Интернете опубликованы сведения о проекте IWARD, в котором участвует несколько стран Евросоюза, предполагающем создание к 2010 г. реальных прототипов разнообразных медицинских роботов [15]. Для России проблема роботизации экономической и социальной сферы, здравоохранения и быта, различных оборонных и гражданских отраслей является во многих отношениях наиболее важной в коллекции суперприоритетных направлений науки и высоких технологий. Хотя в нашей стране НИОКР в области робототехники ведутся давно, их финансирование и обеспечение высококвалифицированными кадрами и экспериментальной базой совершенно недостаточно, особенно если учесть, что для России проблема роботизации всех сфер деятельности гораздо важнее, чем для развитых стран ЕС, Японии и США.
Здесь особенно важно подчеркнуть, что, выделяя развитие робототехники в качестве государственного суперприоритета России, мы сразу же замечаем, как изменилась сама природа научных
исследований и технологических разработок. Вместо характерного для классической науки парадигматического характера развития для современной науки и технологии характерен синтагматический подход. Первый, если следовать традиции, восходящей к Т. Куну, заключается в том, что каждая наука (прежде всего это касается естествознания) развивается на основе обособленной самостоятельной парадигмы, в качестве которой выступают некоторые фундаментальные теоретические принципы, экспериментальные методы или специфические способы мышления, характерные только для этой дисциплины. Напротив, второй характеризуется сложными системными образованиями, компонентами которых являются самые различные типы знаний, образующие особое системное целое. На примере робототехники синтагматический подход можно проиллюстрировать особенно хорошо. Создание современных роботов требует системного синтеза психологических, математических, физиологических, физических, механических, электротехнических знаний, а также целого комплекса знаний и методов, развиваемых в рамках информационных технологий. К этому следует добавить знания и принципы, относящиеся к области медицины, социологии и поведенческих ориентаций. Примером последних может быть знаменитый принцип А. Азимова - «робот никогда не должен причинять вреда человеку». Попутно следует подчеркнуть, что в робототехнике завязаны все остальные суперприоритеты, о которых идет речь в этой статье.
Следующее суперприоритетное научно-технологическое направление - создание конструкционных (композитных) материалов и сплавов с заданными свойствами. Они необходимы и для промышленности, и для различных вооружений, и для геологоразве-дывательных работ, и для создания сверхточных научно-экспериментальных исследовательских и медицинских (диагностических) приборов, а также для заменителей живых тканей и структур. Сравнительный анализ состояния НИОКР в этой области в России и развитых странах мира показал, что советская и российская науки имели и до сих пор еще имеют определенные достижения в этой области [4]. Но порочная в своей основе научно-технологическая политика, осуществлявшаяся в течение последних 16-17 лет, привела к тому, что значительная часть полученных ранее результатов устарела, а те, которые сохраняют свое значение, редко превращаются в реальные конкурентоспособные продукты. Впрочем, следует отметить, что за последние два года высшие органы власти в Рос-
сии осознали важность ускоренного развития определенной группы исследований и технологий, относящихся к этому суперприоритетному направлению. Речь прежде всего идет о нанотехнологиях и создаваемых с их помощью наукоемких продуктах, предназначенных, в первую очередь, для совершенствования и качественного повышения уровня информационно-технологических артефактов. Следует отметить также, что в России принята особая программа развития нанотехнологий, обеспеченная финансированием за счет государственного бюджета. Появление новых наукоемких нано-продуктов позволит совершить прорыв в биотехнологиях, медицинских технологиях, генной инженерии, исследованиях стволовых клеток и так далее. Вместе с тем не следует питать иллюзий насчет того, что какая-то одна технология может привести к радикальному изменению качества жизни населения нашей страны.
В этой связи стоит, пожалуй, упомянуть интервью министра образования и науки РФ А.А. Фурсенко, опубликованное в газете «Известия» [12]. Вот как изложен содержащийся в нем основной тезис министра: «Нанотехнологии - это не новые продукты, как часто думают. Нанотехнологии несут переворот в мышлении. Мы сейчас вступаем в эпоху глобального конструктора "Лего". Нанотехнологии позволяют манипулировать частицами на уровне атомов и строить, как из кубиков, принципиально новый мир. Главное здесь - именно умение строить. Изделие придумает дизайнер, а умение строить бесценно.
Нанотехнологии перевернут мир, как перевернули его информационные технологии. Сначала человек перевел "в цифру" информацию, что привело к появлению компьютеров и нового качества связи. Теперь мы переведем с помощью нанотехнологий "в цифру" саму материю. Материальная сфера будет полностью оцифрована, аналоговый мир устареет». Разумеется, нанотехнологии, так же как информационные технологии, очень многое изменили в нашем мире. В обозримом будущем этих изменений будет еще больше. Однако некоторые утверждения министра носят чисто романтический характер. Так, весьма сомнительно, что нанотехнологии могут радикально изменить человеческое мышление. Еще более сомнительно, что с помощью нанотехнологий удастся перестроить весь существующий мир даже в пределах Солнечной системы, не говоря уже о далеких галактиках. Тем более вряд ли удастся и вряд ли нужно оцифровывать всю материю, даже в пределах нашей планеты. Еще более сомнительно заявление об «устаревании» аналогового мира.
Однако несомненно то, что для решения большинства проблем, стоящих перед человечеством и перед Россией, концентрация усилий общества на реализации суперприоритетов науки и высоких технологий абсолютно необходима. В этом с господином министром можно согласиться.
Рассмотрим теперь следующий суперприоритетный кластер. За последние десятилетия во всех развитых странах мира быстро расширяется фронт исследований, разработок и инноваций, охватывающих биотехнологию, генную инженерию и развивающуюся на их основе фармакологию. Это также следует считать нашим государственным суперприоритетом. Нетрудно заметить, что результаты и достижения, относящиеся к этому направлению, тесно связаны с предыдущими суперприоритетами. Например, моделирование и создание молекул качественно новых лекарственных препаратов невозможно без использования «компьютеров-терафлопников» и чрезвычайно сложных медицинских приборов.
Ведущиеся у нас дискуссии о повышении конкурентоспособности и дотировании отечественного сельского хозяйства вряд ли приведут к желаемому результату, потому что действительно эффективным в современных условиях может быть только земледелие, дающее два-три урожая в год и способное обеспечить животноводство высококалорийными, экологически чистыми кормами. А для этого в наших суровых климатических условиях нужны огромные объемы дешевой электроэнергии, точное регулирование сельскохозяйственных процессов на основе компьютерного управления, внедрение безвредных трансгенов в сельское хозяйство и животноводство, создание препаратов, обеспечивающих жизнестойкость домашних животных и растений. Вот и оказывается, что выбор суперприоритетов должен учитывать их взаимозависимость и способность позитивно влиять на все стороны экономической и социальной жизни.
Еще один крайне важный суперприоритет, в котором Россия может восстановить свое утерянное мировое лидерство - создание новых высокоэффективных авиакосмических аппаратов, а также наземных и надводных транспортных средств нового поколения. Совершенно очевидно, что России нужна безопасная комфортабельная и дешевая в эксплуатации авиация. Здесь, в первую очередь, стоит проблема создания винтокрылых аппаратов, не нуждающихся в дорогостоящих взлетных площадках. У нас еще немало населенных пунктов, из которых добраться до административных
органов или больницы в районном центре сложнее, чем совершить перелет из Тибета в Лос-Анджелес. Нетрудно заметить, что это суперприоритетное направление связано с другими и также представляет собой комплекс тесно переплетенных научных исследований и высокотехнологичных разработок.
Что же касается космических исследований и технологий, то их значение может приобрести практическую, реальную экономическую пользу, если связать ее с транспортировкой Гелия-3 с Луны на Землю. Следует также иметь в виду, что космические технологии не только важны для обороноспособности страны, но и играют важную роль в решении экологических, геолого-разведывательных, метеорологических и многих экономических проблем.
Наконец, последнее суперприоритетное направление охватывает обширный кластер социальных, экономических и гуманитарных дисциплин. Замечу, что они полностью проигнорированы в списке основных направлений и критических технологий, утвержденном в 2002 г., а также в Федеральной целевой программе «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2007-2012 годы», утвержденной в 2006 г. А между тем реальный опыт нашей страны, так же как международный опыт последних лет, показывает, что игнорирование социальных, гуманитарных и культурных проблем наносит гигантский ущерб развитию отдельных стран (в том числе России) и устойчивому развитию глобальной системы в целом. Так, например, непродуманная, необоснованная реформа и преобразование российского общества в течение последних 16-17 лет во многом определялась отсутствием серьезных достижений экономической и социальной науки в сфере моделирования и прогнозирования процессов переходной экономики от централизованного планового хозяйства к рыночным отношениям. Неудача США в Ираке, несмотря на стремительную победу в военно-технической области, также зависела от игнорирования этнических, конфессиональных, исторических и культурных особенностей мусульманского мира, в частности Ирака.
Многие проблемы, которые сейчас остро ощущаются в России, существуют потому, что руководство страны и отдельных регионов не может опереться на научные рекомендации, в основе которых лежали бы объективные социально-гуманитарные исследования и эффективные менеджериальные решения в сфере государственного строительства, экономики и внутренней политики.
Рассмотренные в настоящей статье суперприоритеты отнюдь не новы. В той или иной мере о каждом из них много и подробно говорилось в научной, популярной и политической литературе. Дело в другом. Предложенный перечень суперприоритетов и придание им высокого статуса позволяют увидеть в них звенья той гигантской цепочки научных исследований и технологических разработок, уцепившись за которые можно сконцентрировать финансовые и человеческие ресурсы страны и вытащить всю цепь ускоренного перехода нашей страны к «обществу высоких технологий». Именно такое общество обеспечит благосостояние населения, развитие экономики и социальной сферы, сделает прозрачными финансовые потоки и управленческие решения, уменьшит социальную дифференциацию различных слоев населения и обеспечит каждому человеку и российскому обществу в целом достойное место в современном сложном и быстроизменяющемся мире.
Список литературы
1. Бобровский С. Военные известия 25 сентября 2007 года // РСШеек. - 2007. -25 сент. - 1 окт. - Режим доступа: http://www.pcweek.ru/themes/detail.php? ГО=102636&рЫ-а8е_1а=59334
2. Википедия. Интернет-словарь. - Режим доступа: http://en.wikipedia.org/wiki/ High_technology
3. Гараненко А. Страшно богатые // Изв. - 2007. - 9 авг.
4. Грановский Ю.В. Анализ критических технологий приоритетного направления «Новые материалы и химические технологии» // Науковедческие исследования: Сб. научн. тр. / Отв. ред. Ракитов А.И.; РАН. ИНИОН. Центр научн.-информ. исслед. по науке, образованию и технологиям; Центр информатизации, социально-технол. исслед. и науковед. анализа. - М., 2006. - С. 4-13.
5. Кастельс М. Информационная эпоха: Экономика, общество и культура. - М.: ГУ ВШЭ, 2000. - 608 с.
6. Концепция стратегического развития России до 2010 года. - М.: Издательство ИСЭПН, 2001. - С. 136.
7. Лесков С. Квантовый компьютер: Революция в электронике // Изв. - 2007. -14 февр.
8. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 46, Ч. 2. - С. 206.
9. Никонов В. Российский формат // Изв. - 2007. - 14 июня.
10. Ракитов А.И. Будущее России - общество высоких технологий // Пробл. информатизации. - М., 1995. - С. 3-7.
11. Ракитов А.И. Информация, наука, технология в глобальных исторических изменениях. - М., 1998.
12. Фурсенко А. «С помощью нанотехнологий мы переведем "в цифру" саму материю» // Изв. - 2007. - 15 июня.
13. Храмчихин А. Вызов «Поднебесной» // Своб. мысль. - 2007. - № 9. - С. 66-80.
14. Щедровицкий Г.П. Начала системно-структурного исследования взаимоотношений в малых группах. Курс лекций. - М., 1999. - С. 23.
15. Через три года в палатах европейских больниц появятся роботы-няни // А^о№1 -22 января 2007. - Режим доступа: И11р://%'%глг.а^опе1ги/?ГО=622940