CC BY
211
A.A. Петров
Петров Александр Александрович — кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Сибирский федеральный университет (г. Красноярск)
Стратегии преодоления коллизий в праве: понятие, виды, эффективность
В общей теории права коллизии в праве понимаются, как правило, как т конфликтное отношения между юридическими регуляторами человеческого поведения1, при котором содержание правовых предписаний или дозволений, регулирующих одну и ту же фактическую ситуацию, таково, что реализация одного правила влечет невозможность реализации в той же ситуации другого без его модификации2.
В литературе разграничивают две формы (вида) разрешения коллизий. Это — субъективное, ситуационное и одномоментное преодоление коллизии и объективное, окончательное ее устранение3. Разница между указанными формами разрешения коллизий в праве очевидна и весьма существенна, поэтому есть смысл отдельно обсуждать поведение субъектов права, направленное на устранение коллизий и на их преодоление.
Именно о преодолении коллизий в праве и пойдет речь в настоящей статье.
В ситуации коллизии норм права вполне возможно «столкновение позиций, чреватых для тех, кто их занимает, смертью, утратой правосубъектности, конкретного блага или желаемого правового статуса»4. Именно поэтому (в конечном счете) актуален вопрос о различных стратегиях поведения в коллизионных ситуациях как для невластных субъектов, чьи права и законные интересы могут быть умалены или нарушены при преодолении коллизии в праве (стратегии поведения в коллизионной ситуации), так и для официальных лиц, преодолевающих коллизии в праве (собственно стратегии преодоления коллизий в праве)5.
Разговор о стратегиях преодоления коллизий в праве уместен постольку, поскольку правоприменитель, сталкивающийся с коллизионной ситуацией, входит в пространство правовой неопределенности, тем самым обретая свою субъектность, переставая быть просто анонимным «винтиком» безликого аппарата государства, становясь участником правовой коммуникации агонального типа, обретая партнеров- противников (как минимум, в лице вышестоящих инстанций) и рискуя проиграть.
Базовой посылкой для дальнейших рассуждений является тезис о том, что процесс преодоления юридических противоречий не может быть сведен только к реализации коллизионных норм, как полагает ряд авторов современных учебников по теории права6. Наглядным подтверждением недоста-
1 См., например: Власенко Н.А. Коллизионные нормы в советском праве. Иркутск, 1984. С. 20; Алексеев С.С. Проблемы теории права. М., 1973. Т. 2. С. 137; Толстик В. А. Иерархия источников российского права: монография. Н. Новгород, 2002. С. 31 и др.
2 См. подробнее: Петров А.А. Некоторые вопросы общей теории коллизий в праве // Advances in Law Studies. 2015. Т. 3. № 6 (18). С. 300—306.
3 См., например: Власенко Н.А. Коллизионные нормы в советском праве. Иркутск, 1984. С. 29—35; Агашев Д.В. Коллизии в праве социального обеспечения: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 2003. С. 18.
4 Пермяков Ю.Е. Правовые стратегии как коммуникативные модели: проблема описания // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2014. № 5 (316). С. 73.
5 Обсуждение стратегий поведения в коллизионной ситуации правоприменителей, по сути, представляет собой вызов лубочной картинке преодоления коллизий, когда официальные лица строго выполняют коллизионные предписания и любых их уклонения от требований правовых норм рассматривается как ошибки в алгоритме реализации права, требующие исправления вышестоящей инстанцией.
6 См., например: Абдулаев М.И. Теория государства и права: учебник для высших учебных заведений. М.: Финансовый контроль, 2004. С. 219; Васильев А.В. Теория государства и права: курс лекций. М.: Флинта, 2008. С. 53. Справедливости ради следует сказать, что в учебной литературе представлена и более сложная система преодоления коллизий в праве. См., например: Морозова Л.А. Теория государства и права: учебник. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Российское юридическое образование, 2010. С. 263—265. На недостаточность одних коллизионных норм для преодоления юридических коллизий, в частности, обращает внимание Конституционный Суд России. Например, в постановлении от 14 мая 2015 года № 9-П «По делу о проверке конституционности пункта 5 статьи 11 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» в связи с запросом Президиума Верховного Суда Российской Федерации» этот трибунал указывает, что федеральный законодатель вправе установить приоритет Уголовно-процессуального кодекса РФ перед иными федеральными законами в регламентации уголовно- процессуальных отношений, в том числе связанных с реабилитацией и восстановлением прав лиц, подвергшихся незаконному или необоснованному уголовному преследованию, исходя из того, что значимым ориентиром для разрешения коллизии законов в контексте конституционных предписаний в любом случае является требование о приоритетности прав и свобод человека и гражданина, которые, в частности, определяют смысл, содержание и применение законов (статьи 2 и 18 Конституции РФ).
точности применения одних лишь коллизионных норм для преодоления коллизий в праве является изучение судебной и иной правоприменительной практики1.
Стратегия преодоления коллизии в праве представляет собой алгоритм поведения правоприменителя, задаваемый совокупностью коммуникаций по поводу коллизионной ситуации и предполагающий принципиальный выбор того или иного подхода к решению коллизионной проблемы2.
Попытаемся теперь показать возможные стратегии преодоления коллизий в праве, а также поразмышлять о тех условиях, при которых они будут эффективны.
Во- первых, правоприменитель может уклоняться от принятия решения при обнаружении антиномии норм. Здесь официальное лицо либо (наивно или лицемерно) констатирует свое бессилие перед лицом юридической коллизии, а значит, и профнепригодность, либо перекладывает разрешение коллизионной ситуации на кого-либо другого.
Такая стратегия может иметь оправдание, например, в тех случаях, когда нормы позитивного права прямо обязывают официальных лиц в случае обнаружения рассогласованности юридических правил не принимать решения по спору, а обращаться к иным властным субъектом, наделенным специальной компетенцией. К примеру, ч. 3 ст. 15 Кодекса административного судопроизводства РФ содержит императивную норму, обязывающую суд, когда тот придет к выводу о несоответствии закона, примененного или подлежащего применению в рассматриваемом административном деле, Конституции РФ, приостановить производство по делу и обратиться в Конституционный суд РФ с запросом о проверке конституционности данного закона.
Риски, связанные с выбором данной стратегии, очевидны. Правоприменитель, занявший позицию вымышленного судьи Таттинга из «дела спелеологов» Л. Фуллера3, то есть умышленно отказавшийся разрешать «трудное дело» по существу, очевидно профнепригоден. Кроме того, никто не любит, когда на его плечи пытаются свалить чужое дело. Вспомним, что «порядок докладов» применительно к вопросу о восполнении пробелов в праве показал свою малую эффективность в динамично развивающемся индустриальном обществе4.
Во-вторых, существует стратегия «примирения коллидирующих правил». Она нацелена на маскировку рассогласованности правовых дозволений, обязываний и запретов официальными лицами и органами, авторитетно заявляющими, что никакой коллизии в данном случае нет, хотя при желании ее можно было бы разглядеть. Несомненное достоинство данной стратегии состоит в ее направленности на поддержание важного для профессионального правосознания юристов континентальной правовой традиции мифа о разумной устроенности и непротиворечивости рукотворного (и поэтому обреченного на несовершенство) позитивного права. Эта стратегия позволяет правоприменителю достаточно гибко реагировать на специфику конкретного казуса, с которым он столкнулся, пытаться сбалансировать интересы сторон юридического конфликта, преодолевать юридические препятствия в реализации прав и законных интересов субъектов. Основной же ее недостаток — субъективизм, порождающий, к примеру, невозможность для внешних наблюдателей и заинтересованных лиц более-менее достоверного предсказать, какое решение все же примет официальное лицо, сталкивающееся с коллизионной ситуацией.
В рамках данной стратегии возможны определенные тактические вариации.
Так, умозаключение об отсутствии в конкретном случае коллизии в праве может никак не аргументироваться для внешних наблюдателей и участников спора. В тексте судебного постановления
1 Например, Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа в постановлении от 17 октября 2012 г. по делу № А58-634/2013 обнаружил рассогласованность двух норм, содержащихся в Положении о налогах и сборах муниципального образования «Мирнинский район» Республики Саха (Якутия) (утверждены Решением Совета Миринского района Республики Саха (Якутия) от 26.11.2008), вводящем единый налог на вмененный доход для отдельных видов деятельности. Согласно одному предписанию данного акта деятельность по предоставлению во временное владение (в пользование) мест для стоянки автотранспортных средств в перечень видов деятельности, подпадающих под обложение единым налогом на вмененный доход для отдельных видов деятельности, не входила. Однако для данного вида деятельности в другом нормативном предписании этого же акта были установлены конкретные значения корректирующего коэффициента К2, применяемого лишь для тех видов предпринимательской деятельности, что подпадали под действие данного специального налогового режима. Идентифицировав коллизию, суд не стал искать пути ее преодоления в коллизионных нормах, а обратился к основным началам законодательства о налогах и сборах, в частности, к пункту 7 статьи 3 Налогового кодекса РФ (все неустранимые сомнения, противоречия и неясности актов законодательства о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщика) и признал, что единый налог на вмененный доход распространяется и на деятельность по сдаче в аренду гаражного помещения.
2 Стратегия преодоления коллизий в праве отличается от тактики преодоления коллизии тем, что последняя как элемент стратегии обслуживает уже сформированный принципиальный подход к решению коллизионной проблемы.
3 См. позицию судьи Таттинга в переводе С.В. Моисееваа: Моисеев С.В. Философия права: курс лекций. 2-е изд. Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2004. С. 95—99.
4 См.: Дробышевский С.А., Тихонравов Е.Ю. Способы восполнения пробелов в праве: монография. М.: Норма, 2014. С. 33—54.
Петров А.А. Стратегии преодоления коллизий в праве: понятие, виды.
263
читаем: «Доводы налогового органа, касающиеся наличия коллизии норм п. 10 ст. 101 Налогового кодекса РФ и п. 1 статьи 126 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» и необходимости применения в данном случае положений Налогового кодекса РФ, суд апелляционной инстанции признает несостоятельными, поскольку при рассмотренных выше обстоятельствах, суд не усматривает наличие коллизий норм в указанных законах»1. Почему суд коллизии не находит, для внешнего наблюдателя, не погруженного в нюансы данного конкретного спора, остается загадкой.
Ненахождение коллизии может основываться и на как бы совместном применении конфликтующих юридических правил, маскирующем реальный приоритет одного из них. Американский правовед Л. Фуллер так иллюстрировал данный прием: «...некогда в каноническом праве существовали два принципа. Согласно одному любое обещание, сделанное под присягой, является обязательным. Другой же гласил: обещание ростовщику не налагает никаких обязательств. Когда при рассмотрении конкретного дела суд сталкивался с обещанием ростовщику под присягой, сначала лицу, давшему обещание, приказывалось исполнить последнее. Затем человек, в отношении кого обещание оказывалось выполненным, немедленно принуждался возвратить полученное прежнему владельцу»2.
Правоприменитель может так официально истолковать конфликтующие нормы, что противоречия между ними «сгладится» путем взаимного приспособления текстуальных формулировок нормативных высказываний3. Видимо, генетически такой метод восходит к средневековой схоластической традиции согласования противоречивых правил путем отыскания общего принципа, в рамки которого «укладывались» бы оба таких правила4.
Кроме того, различные правоприменительные органы, сталкивающиеся с коллизионной ситуацией и не уполномоченные ее окончательно разрешить, могут попытаться своими согласованными действиями и скоординированным толкованием «примирить» антиномию юридических регуляторов.
Наконец, в-третьих, как самостоятельную стратегию преодоления коллизий в праве следует рассматривать и выбор и применения одной из коллидирующих норм и, следовательно, игнорирование других. То есть, правоприменитель выбирает на основе коллизионных норм правило (независимо от его содержания и своих предпочтений), которое подлежит применению.
Можно выделить два основных условия эффективности применения данной стратегии преодоления коллизий в праве:
1) наличие явного и понятного для участников правовой коммуникации и внешних наблюдателей критерия выбора определенного регулятора. Таковым, как правило, выступают коллизионные нормы, отражающие принципы разрешения правовых коллизий. Например, ч. 2 ст. 15 действующего Кодекса административного судопроизводства РФ гласит: когда при разрешении административного дела суд выявит несоответствие подлежащего применению нормативного правового акта закону или иному нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, он должен принимать решение в соответствии с законом или иным нормативным правовым актом, имеющим большую юридическую силу. А в ч. 1 данной статьи судье дается ориентир — какова юридическая сила того или иного нормативного акта5.
2) отсутствие у официальных лиц, преодолевающих коллизию в праве, стремления к маскировке коллизионной ситуации в силу каких-либо внешних обстоятельств (политическое давление, приказ руководителя) или внутренних мотивов правоприменителя (допустим, такого как ценностное отторжение предвосхищаемого результата применения коллизионных норм, например, когда норма права, создающая более благоприятные условия для реализации прав и законных интересов субъектов права, не может применяться на основании общих принципов разрешения коллизий в праве (то есть является нижестоящей в иерархии, либо общей, либо ранее принятой6)).
Безусловно, выбор правоприменителем той или иной стратегии преодоления юридической коллизии неочевиден и ситуативен; столь же очевидно многообразие конкретных жизненных обстоятельств. Поэтому официальные лица, сталкивающиеся с отражением социальных противоречий в позитивном праве, должны иметь в своем интеллектуальном багаже представление о различных возможных алгоритмах преодоления коллизий в праве и пределах их полезности.
1 Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 28 августа 2008 г. № 09АП-9987/2008-АК (Дело № А40-21110/08-33-63) // СПС «КонсультантПлюс».
2 Фуллер Л. Мораль права. М., 2007. С. 84.
3 Там же. С. 87.
4 Об этом феномене см.: Царьков И.И. О правовых принципах в средневековой юриспруденции // Правоведение. 2003. № 2. С. 197—207.
5 При этом Кодекс административного судопроизводства во многом, но не во всем воспроизводит иерархию нормативных правовых актов, установленную Конституцией РФ.
6 В последнем случае коллизия в праве может быть отнесена к разряду юридических препятствий в реализации прав и законных интересов субъектов права. См.: Юридические препятствия в реализации прав и законных интересов: проблемы теории и практики / под ред. В.Ю. Панченко, А. А. Петрова. М., 2015. С. 89—121, 224—239.
