CC BY
41
УДК 811.111+003+81*42(045)
ТРЯПИЦЫНА Елена Валериевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языка Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Автор 15 научных публикаций
СТРАТЕГИИ ПОНИМАНИЯ: ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ТЕКСТ
В ПРАГМАТИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ
Статья раскрывает проблему смысла художественного текста в опоре на прагматические компоненты интерпретационной деятельности. Текст рассматривается как система генерации эстетически и культурно осложненного содержания, обусловленного диалогическим началом понимания.
Художественный текст, возможный мир, смысл текста, прагматика, стратегии понимания
Широкий спектр вопросов современной прагматики в отношении художественной речи сфокусирован на отношениях автора и читателя к изображаемой в тексте действительности.
Действительно, прагматические отношения, определяемые Ч. Моррисом как отношения между знаками и участниками коммуникации, т.е. отношение людей к тем знакам, которые они используют - посылают и воспринимают1, в преломлении к текстовой проблематике являются внешними отношениями интерпретации текста. Уточняя круг вопросов прагматики для художественной речи, Ю.С. Степанов определяет их как «отношение писателя к действительности и к тому, что и как он изображает: его приятие и неприятие, восхищение, ирония, отвращение; отношение читателя к тексту и в конечном счете к художественному произведению в целом - его истолкование как объективного, искреннего, или напротив, как мистифицирующего, иронического, пародийного и т.д.»2 Подчеркнем, что в этой перспективе текст рассматривается как знак определенного мира,
а отношения интерпретации затрагивают оба полюса коммуникативной цепочки: порождения текста (от автора) и его восприятия (от читателя).
Текст, рассматриваемый как знак, предстает перед своим исследователем в единстве формы и содержания. Эти две стороны знака известны в лингвистической традиции как означающее и означаемое, или план выражения и план содержания. Если в определении означающего, или плана выражения, не возникает особых споров и дискуссий, коль скоро это и есть эмпирически доступная реальность объекта изучения, то представления об означаемом в лингвистической традиции связаны с терминами «значение» и «смысл». Несмотря на печальную известность этих терминов своей неоднозначностью, отметим тенденцию считать смысл фактом и содержанием психики, что не позволяет ему являться характеристикой знака, языкового выражения.
В процессе работы с текстом смысл конструируется в сознании читателя в процессе де-
ятельности, которая определяется нами как понимание. Если значение текста складывается в большей степени последовательно, линейно из языкового описания ситуации, то смысл текста, являясь продуктом деятельности понимания, схватывается нами комплексно, симультанно. И все же смысл есть комплекс многих составляющих, одной из которых является оценка текста с позиций его предназначенности к выполнению определенных прагматических функций. Прагматическое основание понимания как деятельности предполагает использование определенных стратегий.
Как свидетельствуют Т.А. ван Дейк и В. Кинч, понятие стратегии понимания было введено в 1970 году Бивером в связи с рассмотрением некоторых проблем понимания предложения3. Применение понятия «стратегия» предполагает постановку вопросов, выдвижение гипотез относительно смысла того или иного явления, которые должны находить подтверждение или опровергаться в ходе анализа. Поэтому стратегический анализ текста зависит не только от его текстуальных характеристик, но и предполагает вовлечение читателя в общение с автором посредством интерпретации его произведения. Иначе говоря, стратегический анализ текста формирует интерактивное основание интерпретации.
Отметим, что в своей концепции М.М. Бахтин устанавливает возможность актуализации смысла «лишь соприкоснувшись с другим (чужим) смыслом, хотя бы с вопросом во внутренней речи понимающего... Актуальный смысл принадлежит не одному (одинокому) смыслу, а только двум встретившимся и соприкоснувшимся смыслам. Не может быть «смысла в себе» - он существует только для другого смысла, то есть существует вместе с ним»4. Иными словами, смысл актуализируется в результате определенных операций над значением текста, он не «извлекается» из текста, но становится результатом интерпретирующей деятельности, в которой реализуется диалог смыслов.
Смысл конструируется в интерпретирующей деятельности, а понимание, по В.З. Демьянкову,
- «оценка результата интерпретации или ее хода, воплощенная по-разному в зависимости от личностных характеристик интерпретатора»5 . В основе интерпретационной деятельности лежит обработка значения текста и анализ форм его выражения с привлечением широкого экстралингвистического контекста, а потому поиски того, что «хотел сказать автор» в опоре только на лингвистические процедуры анализа не вскрывают в полной мере возможностей языка по выражению мира.
Это положение особенно актуально в применении к художественному тексту, являющемуся продуктом специфического эстетического означивания реальности. Для того чтобы раскрыть эту специфику необходимо обратиться к понятию «возможный мир». Возможный мир художественного текста создается на основе кода естественного языка, но является реализацией вторичной моделирующей системы, т.е. собственной кодовой системы текста. В работе Р. Барта «Основы семиологии» соотношение между двумя знаковыми планами определяется как коннотативная система, т.е. система, план выражения которой сам является знаковой системой6. Иначе говоря, в художественном тексте мы имеем дело с постоянным преобразованием денотаций в коннотации, где слова естественного языка (и их значения) могут становиться означающими в создании знаков собственной кодовой системы текста.
Большинство авторов, описывающих существенные признаки художественного текста, отмечают его «вымышленность». В своей работе «Нарратология» В. Шмидт поясняет, что «один из основных признаков повествовательного художественного текста - это его фикциональность, т.е. то обстоятельство, что изображаемый в тексте мир является фиктивным, вымышленным. В то время как термин «фикциональный» характеризует специфику текста, понятие «фиктивный» («вымышленный») относится к онтологическому статусу изображаемого в фикцио-нальном тексте». Автор также предлагает связывать понятие «фиктивность» с понятием «мимесис», разработанным Аристотелем, поскольку и то и другое является изображением, сконстру-
ированным в рамках автономной действительности7 . В то же время не будем забывать, что «художественный текст, как и любой другой текст, предназначен прежде всего для того, чтобы с помощью языка отражать действительность... Описание мира человека, мира людей и отношения человека к миру (и к миру предметов, и к миру социальному, и к миру субъективному) - сверхзадача художественного текста»8. Поэтому, рассматривая вопрос об отношении возможного мира и мира реальности, вряд ли можно полностью исключить понятие референциального мира из наших рассуждений. Здесь мы разделяем убежденность У. Эко, что «никакой нарративный (воображаемый) мир не может быть полностью независим от мира реального»9.
Связь реального и возможного миров объясняется тем обстоятельством, что каждый текст появляется как включение в уже существующий предтекст, каковым является культура. И каждый текст существует в динамическом континууме иных текстов. А потому возможный мир художественного текста - это картина мира, созданного «растворенной» в интертекстах культуры субъективной индивидуальностью автора. И эта картина мира заново конструируется читателем, чья субъективная индивидуальность пронизана собственным культурным интертекстом. Поэтому достижение понимания в случае художественного текста сопряжено с возможностью переживания возможного, созданного другим, как своей собственной возможности. Данное утверждение обращает нас к вопросу о роли интерпретатора и спектре пониманий.
Уже в Древней Греции был актуален вопрос о количестве смыслов. Как указывает Е.С. Никитина: «Различаются два направления в решении этого вопроса. Одно допускает один смысл, который понимается как объективное понимание речи. Второе направление придерживается версии множественности смыслов, вкладывая в понимание смысла субъективно-психологическое содержание»10. С точки зрения стратегий понимания, выбор или альтернатива должны всегда существовать, поскольку любая стратегия предполагает определенный принцип, регулирующий выбор из набора возможного. Применительно к анализу художественного текста это обстоятельство может означать стремление читающего проникнуть во внутренний мир автора и услышать его точку зрения (голос). С другой стороны, в голосе другого нам свойственно улавливать и акцентуировать то, что уже есть в нас. Поэтому анализ любого произведения приводит нас не только к вопросу: «Что хотел сказать автор?», но и ставит вопрос: «Кто я как читатель данного текста?». Следовательно, интерпретационная деятельность рассматривается как допускающая формирование спектра смыслов, что расширяет свободу каждого интерпретатора в выборе и акцентуации своего «параметра» на шкале альтернатив.
Итак, мы приходим к выводу, что понимание художественного текста невозможно без учета открытого диалога автора, текста и читателя, в котором текст является носителем культурно, концептуально и эстетически осложненной информации.
Примечания
1 Моррис ЧУ. Основания теории знаков// Семиотика: антол. М.; Екатеринбург, 2001. С.45-97.
2 Степанов Ю. С. В мире семиотики II Там же. С. 29.
3Дейк Т.А. ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста II Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23: Когнитивные аспекты языка. М., 1988. С. 153-211.
4Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 350.
5ДемъянковВ.З. Лингвистическая интерпретация текста: универсальные и национальные (идиоэтнические) стратегии// Язык и культура: Факты и ценности: К 70-летию Ю.С. Степанова. М., 2001. С. 311.
6БартР. Основы семиологии// Структурализм: «за» и «против». М., 1975. С. 157-163.
7ШмидтВ. Нарратология. М., 2002. С. 23.
8Белянин В.П. Психолингвистические аспекты художественного текста. М., 1988. С. 18.
9Эко У. Роль читателя. Исследования по семиотике текста. СПб., 2005. С. 379.
10НикитинаЕ.С. Семиотика. Курс лекций: учеб. пособие для вузов. М., 2006. С. 151.
Tryapitsyna Elena
STRATEGIES OF TEXT UNDERSTANDING:
FICTION IN PRAGMATIC PERSPECTIVE
The article provides an insight into the process of understanding of fictional texts on the basis of pragmatic components of interpretation. The text is presented as a generator of aesthetically and culturally loaded information that requires a dialogical grounding for its understanding.
Контактная информация: e-mail\ fc.englisch@pomorsu.ru
Рецензент - Сидорова T.A., доктор филологических наук, доцент кафедры русского языка Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова
