CC BY
0
Библиографический список
1. Аверин А.С. Популярно-юридический дискурс: формирование концепции. Вестник ТТГПУ. 2020; № 1 (59): 6-18.
2. Макушина Е.Б. Правовая коммуникация как феномен права и общения. Вестник Челябинского государственного университета. 2004; Т. 9, № 1: 141-143.
3. Мамедов О.Ю. «Троянский конь» директивности. Terra Economicus. 2016; Т. 14, № 2: 6-25.
4. Ларина Т.С. Лингвокультурные особенности директивных речевых актов в немецком языке. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Москва, 2021.
5. Сусов И.П. Коммуникативно-прагматическая лингвистика и её единицы. Прагматика и семантика синтаксических единиц. Калинин: Издательство Калининского государственного университета, 1984: 3-12.
6. Беляева Е.И. Грамматика и прагматика побуждения: английский язык. Воронеж: Издательство Воронежского государственного университета, 1992.
7. Городникова М.Д., Добровольский Д.О. Немецко-русский словарь речевого общения. Москва: Русский язык. 2002.
8. Саранцацрал Ц. Речевые акты побуждения, их типы и способы выражения в русском языке. Автореферат диссертации ... доктора филологических наук. Москва, 1993.
9. Серль Дж. Классификация иллокутивных актов. Новое в зарубежной лингвистике. Теория речевых актов. Москва: Прогресс, 1986; Выпуск 17: 170-195.
10. Формановская И.Н. Речевое общение. Москва: Русский язык, 2002:
11. Engel U. Deutsche Grammatik. Heidelberg: Groos; Tokyo: Sansyusya Publ., 1988.
12. Buscha J. et al. Grammatik in Feldern. Ismaning: Verlag für Deutsch, 1998.
13. Анищенко А.В., Ларина Т.С. Директивные речевые акты как лингвокультурный феномен. Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2021; № 11 (853): 9-21.
14. Ларина Т.С. Директивный речевой акт как декодовый текст. Германистика 2020: nove et nova: материалы III Международной научной конференции. 2020.
References
1. Averin A.S. Populyarno-yuridicheskij diskurs: formirovanie koncepcii. Vestnik TTGPU. 2020; № 1 (59): 6-18.
2. Makushina E.B. Pravovaya kommunikaciya kak fenomen prava i obscheniya. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta. 2004; T. 9, № 1: 141-143.
3. Mamedov O.Yu. «Troyanskij kon'» direktivnosti. Terra Economicus. 2016; T. 14, № 2: 6-25.
4. Larina T.S. Lingvokul'turnye osobennosti direktivnyh rechevyh aktov v nemeckom yazyke. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2021.
5. Susov I.P. Kommunikativno-pragmaticheskaya lingvistika i ee edinicy. Pragmatika i semantika sintaksicheskih edinic. Kalinin: Izdatel'stvo Kalininskogo gosudarstvennogo universiteta, 1984: 3-12.
6. Belyaeva E.I. Grammatika ipragmatika pobuzhdeniya: anglijskij yazyk. Voronezh: Izdatel'stvo Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta, 1992.
7. Gorodnikova M.D., Dobrovol'skij D.O. Nemecko-russkijslovar'rechevogoobscheniya. Moskva: Russkij yazyk. 2002.
8. Sarancacral C. Rechevye akiy pobuzhdeniya, ih tipy i sposoby vyrazheniya v russkom yazyke. Avtoreferat dissertacii ... doktora filologicheskih nauk. Moskva, 1993.
9. Serl' Dzh. Klassifikaciya illokutivnyh aktov. Novoe v zarubezhnoj lingvistike. Teoriya rechevyh aktov. Moskva: Progress, 1986; Vypusk 17: 170-195.
10. Formanovskaya I.N. Rechevoe obschenie. Moskva: Russkij yazyk, 2002:
11. Engel U. Deutsche Grammatik. Heidelberg: Groos; Tokyo: Sansyusya Publ., 1988.
12. Buscha J. et al. Grammatik in Feldern. Ismaning: Verlag für Deutsch, 1998.
13. Anischenko A.V., Larina T.S. Direktivnye rechevye akty kak lingvokul'turnyj fenomen. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta. Gumanitarnye nauki. 2021; № 11 (853): 9-21.
14. Larina T.S. Direktivnyj rechevoj akt kak dekodovyj tekst. Germanistika 2020: nove et nova: materialy III Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. 2020.
Статья поступила в редакцию 25.07.24
УДК 81'22
Kazharova M.A., teacher, Military University n.a. Prince Alexander Nevsky of the Ministry of Defense of the Russian Federation (Moscow); senior teacher,
Financial University under the Government of the Russian Federation (Moscow, Russia), E-mail: ma0795@mail.ru
STRATEGIES OF UNPOLITENESS AND RUDENESS IN SOCIAL NETWORKS: A COMPARATIVE ANALYSIS. Social networks have become a space in which communicative practices arising from face-to-face interactions have been transferred. The article analyses a selection of comments on the same news item published on two social networks popular in Spain, Facebook and X. The article attempts to understand how impoliteness, rudeness and discursive violence manifest themselves in this specific type of interaction. The analysis is based on Culpepper's theory of impolite speech acts. Methodologically, the researcher follows the recommendations of discourse pragmatics to analyse utterances and corpus linguistics to deal with the data extracted from these digital sources. As a conclusion, the author notes the extensive use of impoliteness and even rudeness in both social networks. If the discursive categories of blatant and negative rudeness are added, they reach 70.66% of the corpus in Facebook and 60.66% in Twitter, with the addition that the discourse is much more offensive in Facebook. As for impolite speech acts, it is concluded that the most frequent are those in which insults and sarcasm are used as a means of damaging the interlocutor's image.
Key words: pragmatics, politeness, unpoliteness, rudeness, social networks, Facebook, Twitter
М.А. Кажарова, преп., Военный университет имени князя Александра Невского Министерства обороны Российской Федерации;
ст. преп. Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, г. Москва, E-mail: ma0795@mail.ru
СТРАТЕГИИ НЕВЕЖЛИВОСТИ И ГРУБОСТИ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ
Социальные сети стали пространством, в которое были перенесены коммуникативные практики, возникающие при взаимодействии лицом к лицу. В статье анализируется подборка комментариев к одной и то же новости, опубликованной в двух популярных в Испании социальных сетях Facebook и X. В статье мы попытались понять, как невежливость, грубость и дискурсивное насилие проявляются в этом специфическом типе взаимодействия. Анализ основан на теории невежливых речевых актов Калпепера. Методологически мы следовали рекомендациям дискурсивной прагматики для анализа высказываний и корпусной лингвистики для работы с данными, извлеченными из этих цифровых источников. В качестве вывода можно отметить широкое использование невежливости и даже грубости в обеих социальных сетях; если добавить дискурсивные категории вопиющего и хамства, то в Facebook они достигают 70,66% корпуса, а в Twitter - 60,66%, причем следует добавить, что в Facebook дискурс гораздо более оскорбителен. Что касается невежливых речевых актов, то делается вывод, что наиболее частотными являются те, в которых оскорбления и сарказм используются как средство нанесения ущерба имиджу собеседника.
Ключевые слова: прагматика, вежливость, невежливость, грубость, социальные сети, Facebook, Twitter
Социальные сети изменили способ распространения общественного мнения и представляют собой настолько важную арену для самовыражения для пользователей Интернета, что в настоящее время любая новость проходит через эти сценарии массового взаимодействия [1-25]. Как утверждает Лара [14], этот эффект взаимодействия затронул и традиционные СМИ, где теперь важно не перенимать практику блогов - обширные ссылки, комментарии и т. д., а разрабатывать способы привлечения и интеграции своей аудитории в само средство массовой информации. Предоставления информации уже недостаточно, теперь, как «социальные медиа», они должны предоставлять аудитории пространство для общения и социализации в соответствии с философией так называемого web 2.0. По этой причине пресса, радио и телевидение постоянно взаимодействуют
с основными социальными сетями, поскольку их цель в конечном счете - захватить новую аудиторию и установить с ней связь.
Актуальность нашей работы обусловлена тем, что социальные сети превратили получателей информации в ее производителей, а также в посредников и инструменты для ее распространения. Так, например, Мансера [18] подчеркивает, что журналисты используют Twitter для публикации новых историй, предвосхищения определенной информации через комментарии и создания сообществ, состоящих из последователей определенной программы, места для выражения мнения или работы журналиста. В этом смысле в Испании такие сети, как Twitter (на момент публикации исследуемого нами материала социальная сеть называлась Twitter, 24 июля 2023 г американская социальная сеть Twitter была переиме-
нована в X.) или Facebook (принадлежит американской компании Meta, признанной экстремистской организацией, её деятельность запрещена на территории Российской Федерации), стали одним из инструментов, наиболее часто используемых представителями этой профессии, поскольку они позволяют им более тесно взаимодействовать и общаться со своей аудиторией; в некотором смысле они сокращают межличностную дистанцию между публикой и вещателем.
Цель данного исследования - с помощью количественного и качественного сравнительного исследования изучить средства выражения невежливости, присутствующие в двух очень популярных в Испании социальных сетях, Facebook и Twitter. Для достижения этой цели мы выполним задачи по анализу комментариев, опубликованных к публикации, содержащей абсолютно одинаковый текст, написанный одним и тем же журналистом на его страницах в Facebook и в Twitter и сравнению полученных результатов.
Научная новизна обусловлена новой ветвью прагматики, названной кибер-прагматикой, целью которой является изучение языка в его кибернетическом контексте.
Теоретическая значимость: статья вносит свой вклад в проблему выражения невежливости и грубости в социальных сетях, что расширяет представления о способах данных выражений в современной лингвистике.
Практическая значимость: статья будет интересна современным переводчикам, преподавателям английского языка.
В отношении этих двух социальных сетей Мансера [18] отмечает, что основное различие между ними заключается в различных функциях, которые они выполняют, и в причинах, побуждающих пользователей использовать их. Таким образом, они отмечают, что, хотя обе сети отличаются своим диалогическим или социальным характером в отличие от информативной коммуникации [20], сеть Twitter не порождает социальной взаимности, которая присутствует в Facebook, поскольку отношения между теми, кто подписан и на кого подписаны в Twitter, неодинаковы. Более того, сообщения, размещенные в Twitter, могут быть прочитаны публично, и пользователи выбирают профили тех, кто им интересен, но отношения между ними необязательно должны быть симметричными. С другой стороны, очевидно, что у них есть некоторые сходства, например, использование инструмента для обмена информацией: в случае с Twitter пользователи используют ретвит, а в интерфейсе Facebook есть кнопка «поделиться». С прагматической точки зрения такая практика имеет последствия для коммуникации: например, Бойд и др. [4] отмечают, что ретвиты могут привести к коммуникативным недоразумениям, когда они деконтекстуализированы или когда они представляют собой двусмысленность в отношении содержания или авторства. В обоих случаях также существует инструмент, который определенным образом служит индикатором аудитории: в случае Twitter это кнопка «избранное», а в Facebook - опция «нравится». Что касается последней, то Маис Аревало [17] подчеркивает ее полезность с прагматической точки зрения, поскольку она служит индикатором того, что сообщение было прочитано, и одновременно демонстрирует вежливость.
В прагмалингвистике вежливость считается отправной точкой для понимания уместности высказываний в дискурсе, и, следуя Хаверкейту [10], можно утверждать, что она всегда присутствует в речевом взаимодействии людей, т. е. нейтрального поведения не существует. Традиционные исследования рассматривают этот феномен как поведение, направленное на то, чтобы не обидеть говорящего [13], как набор принципов, регулирующих коммуникацию [15]. Среди них выделяется теоретическая модель Брауна и Левинсона [6], в работах этих авторов вежливость понимается как механизм сохранения имиджа от возможных угроз, термин, который эти исследователи переняли у социолога Гофмана [9].
В последнее время все больше внимания уделяется исследованиям невежливости или грубости в реляционной перспективе. В рамках различных подходов большое количество авторов сходятся во мнении, что это результат коммуникативной ситуации, или, другими словами, продукт взаимодействия в дискурсе [16; 24; 2; 22]. Хотя прагматический анализ вежливости имеет десятилетнюю традицию, именно в последние годы заметно активизировались исследования феномена невежливости. Понимаемая как коммуникативная стратегия, невежливость связана с теми видами поведения, которые наносят ущерб и оскорбляют образ адресата. Калпепер [7] был первопроходцем в этих исследованиях, когда он представил предложение, объясняющее проявления невежливости, изложив модель, дополняющую теорию Брауна и Левинсона [6]. В настоящее время широко признано, что вежливость и грубость - это два антонима, и что речевые акты могут быть либо более вежливыми, либо более грубыми. Таким образом, Каул считает, что они представляют собой «[...] два аспекта одного и того же континуума, то есть две противоположные оценки одной и той же функции, концепция, которая позволяет естественным образом охватить оба явления, не представляя их как простые полярные противоположности [...], а как крайние точки градации» [11]. Он предложил две параллельные категории на уровне невежливости, аналогичные концепциям автономии и принадлежности Браво [5] на уровне вежливости: усиленная или обостренная принадлежность и непримиримость. Так, усиленная принадлежность относится к тому факту, что человек видит себя и воспринимается как последователь группы, так как выбирает в свою защиту невежливость; а непримиримость относится к повышенной автономии, когда человек видит себя, и он воспринимается как противник группы. В противоположность этому Киенпой-нтнер [12] размещает вежливость на оси от кооперативности до конкурентности и создает систематизацию для анализа невежливости в коммуникативном взаи-
модействии. Он также связывает эмоции с речевыми актами, поскольку считает это релевантным фактором при определении того, является ли высказывание вежливым или невежливым. С другой стороны, Ридао [21] утверждает, что при изучении невежливости необходимо учитывать такие переменные, как добровольность или недобровольность грубой речи и атаки на имидж (который может быть, как у получателя, так и у отправителя).
Невежливость в социальных сетях
Как прагматический феномен, невежливость является одной из наиболее полезных областей исследования для изучения коммуникативного поведения, которое демонстрируют пользователи социальных сетей, поскольку она оказывает непосредственное влияние на социальный аспект языка. По мнению таких авторов, как Юс [25], отсутствие контекстуальных подсказок в Интернете может привести к преувеличенному использованию открытых выражений вежливости. В свою очередь, чрезмерная подверженность общественному мнению, примером которой являются эти сети, означает, что люди все менее ограничены в выражении своего мнения, и агрессивное поведение в настоящее время приводит, по словам Каула, к «тривиализации невежливости с последующей потерей ее трансгрессивной идентичности и обиды, которую она раньше несла» [11].
В нескольких исследованиях, посвященных испанскому языку, отмечается невежливость в социальных сетях Facebook и Twitter. В целом исследования сосредоточены, с одной стороны, на изучении речевых актов, которые усиливают или льстят положительному образу адресата, так называемые FFA (face flattering acts), а с другой - на анализе невежливого дискурса, особенно во взаимодействии в сети Twitter в политической и идеологической сферах.
К первому направлению относится работа Майса Аревало [17] о стратегиях вежливости в комплиментах в социальной сети Facebook, которая демонстрирует значимость таких аспектов, как деконтекстуализация, асинхронность или отсутствие приватности, для понимания того, как пользователи реагируют на эти комплименты. С помощью аналогичного подхода, хотя и в контрастивном анализе с английским языком [17], исследуется использование этих речевых актов в качестве средства оценки других и укрепления межличностных отношений в этой социальной сети.
Вежливость ценностно-ориентированного характера также наблюдается в социальной сети Twitter в комментариях к публикациям различных журналистов [18]. Рассматриваются эти вежливые стратегии как проявление знакомства между интернет-пользователями, которое усиливает потребность в принадлежности. Аналогичным образом Мансера [18] показывает, как имидж журналистов в Twitter укрепляется благодаря сотрудничеству с читателями. Кроме того, Вивас [23] рассматривает использование этого типа вежливости в корпусе сообщений в Facebook и выявляет, с одной стороны, преобладание ритуализированных речевых актов, а с другой - использование косвенных стратегий повышения ценности через выражение заинтересованности, согласия и аффилиативных шуток. Кроме того, Менна [19] рассмотрел такие аспекты, как диалогическая функция твитов, образ и стратегии вежливости и иронии, подчеркнув влияние публичного измерения этого типа коммуникативных обменов.
Дискурс невежливости в Интернете рассматривается Диасом Пересом [8] в обширном исследовании, систематизирующем механизмы, посредством которых дисфемизм и невежливость материализуются в Интернете, в частности в Twitter. Среди своих выводов он выделяет частую враждебность, возникающую в контекстах виртуального общения, и преобладание косвенной невежливости в этой социальной сети как наиболее приемлемой для пользователей. Каул и Кордиско [11] используют категоризацию образов, предложенную Каулом [11], в качестве основы для исследования феномена невежливости в публичных постах в Facebook и Twitter; в этом случае анализируемые взаимодействия приводят к дискомфорту фрустрации в двойном аспекте: через обостренную принадлежность к собственной группе и через отторжение к группе-антагонисту. Мансера [18] ссылается на аналогичную дихотомию в отношении политического дискурса в Twitter, понимая невежливость в этой сети как стратегию «завоевания» или сближения с эндогруппой, основываясь на анализе твитов политиков, читателей и журналистов. Эта работа показывает, как пользователи руководствуются потребностью в принадлежности, делегитимизируя дискурс экзогруппы; в таких случаях предпочтение отдается образу пользователя. В отличие от этого, Вивас и Ридао [23], говоря о невежливости в сети Facebook, делают вывод, что невежливость в юмористических целях преобладает в частных профилях, в то время как в публичных профилях часто наблюдается грубая невежливость.
Корпус, используемый в данной работе, соответствует публикации в профилях Facebook и Twitter журналиста Жорди Эволе (Jordi Evole), ведущего телепрограммы Salvados, которая выходит на канале La Sexta по воскресеньям и имеет высокие рейтинги. Эта публикация была написана 20 июля 2023 года, и в ней ведущий пытается осудить то, что, по его мнению, является манипуляцией средствами массовой информации со стороны Antena 3 в отношении содержания интервью с Пабло Иглесиасом, вышедшего в эфир 16 июля 2023 года. Вот текст: «Хотя мы принадлежим к одной группе, я считаю, что @antena3com неправильно освещать интервью с @Pablo_Iglesias таким образом» (включает видео, размещенное на портале YouTube). По состоянию на 8 августа 2023 года сообщение, опубликованное Жорди Эволе в Twitter, было отмечено 4 243 пользователями и ретвитнуто 9 732 раза, а тот же текст, опубликованный в Facebook, был отмечен 67 297 лайками и 16 605 сообщениями.
Aunque seamos del mismo grupo, me parece un error que @antena3com informe aside la entrevista a @PabloJglesias_ https://t.co/YLIhxhUUdo - Jordi Évole (@jordievoie)
Рис. 1. Скриншот поста журналиста Ж. Эволе в Twitter
Из этой публикации было отобрано 150 последних комментариев, написан-ныхпользователями eFacebooки Tw¡tter;B суммеобакорпусасоставили 300 комментариев. Чтобы исследовать расхождения в использовании невежливости адвухсо;альных сртсх, мы ^^^пни^^^^и составов;зооюаискурсивнык кате-горыС ^л^енки пежрипосси,прарыожонную/\лвбельдоП [1 ], я в
Вивас [23] для актов усиления имиджа:
"МГфямаярцхпка нежпивнспв.
НАЛ еозсубМ1ения.
1.1.2 Комплименты и похвала.
1.1.3 Приветствия.
/.1.4Высбже ние поддержки и добрых пожеланий.
1.1.5 Благодарности.
1.1.6 Приглашения и предложения.
п. Каивавыая оценка вежливости.
2.1 Выражение заинтересованности.
2.2 Выражение согласия.
Н.КАффипинаьнлныкшлквы.
Частотность встречаемости дискурсивных
При анализе невежливости учитывалась классификация Калпепера [7], хотя категория позитивной невежливости была опущена, поскольку, как отметил Блас Арройо (2001), ее трудно отличить от грубой невежливости; категория негативной невежливости была сохранена в данной работе, поскольку она интерпретируется как стратегия невежливости, которая ограничивает свободу действий собеседника. Кроме того, в связи с характером собранного корпуса данная классификация дополнена шестой категорией невежливости, разработанной Киепой-нтнером [12], которая относится к кооперативной грубости - социальная грубость. Классификация категорий невежливости выглядит следующим образом:
1. Грубая невежливость: прямая и недвусмысленная угроза.
2. Негативная невежливость: наносит ущерб негативному образу собеседника.
3. Саркастическая, или фигуральная невежливость: не предназначена для оскорбления адресата, например, ирония.
4. Отсутствие вежливости: в контексте, где должна быть вежливость.
5. Скрытая невежливость: использование подтекста, очень обидная.
6. Социальная невежливость: когда в группе положительно оценивается использование определенных невежливых выражений.
Применяя эту систематизацию, были проанализированы 300 комментариев в корпусе и включены в вышеупомянутые категории. Для тех случаев, когда идентификация вежливости или невежливости очень сомнительна или сложна для интерпретации, была создана еще одна категория: без идентификации вежливости или невежливости. Было много примеров, когда в одном и том же комментарии встречалось несколько категорий, поэтому все они были описаны.
Кроме того, в связи с тем, что комментарии напрямую связаны с невежливостью, они были классифицированы в соответствии с установленными группо-
Таблица 1
егорий невежливости» в Facebook и Twitter
Facebook Twitter Общее число
Типология Частотность Частотность Частотность
Абсолютная % Абсолютная % Абсолютная %
Грубая невежливость 80 + 4* 56 43 + 17 40 144 48
Негативная невежливость 15 + 7* 14,66 17 + 14* 20,66 53 17,66
Без идентификации вежливости или невежливости З 2 14 9,33 17 5,66
Выражениесогласия 4 2,66 12 8 1б 5,33
Скрытая невежливость 10 6,66 б 4 1б 5,33
Выражениеподдержкиидобрых пожеланий б 4 З 2 9 З
Благодарности 1 0,66 5 3,33 б 2
Выражение согласия инегативная невежливость 1 0,66 4 2,66 5 1,66
Комплименты и похвала З 2 1 0,66 4 1,33
Выражение поддержки и добрых пожеланий и социальная невежливость 2 1,33 1 0,66 З 1
Аффилированные шутки 1 0,66 2 1,33 З 1
Социальная невежливость 2 1,33 0 0 2 0,66
Грубая невежливость и выражение поддержки и добрых пожеланий 1 0,66 1 0,66 2 0,66
Выражение согласия и грубая невежливость 1 0,66 1 0,66 2 0,66
Грубая невежливость и социальная невежливость 1 0,66 1 0,66 2 0,66
Комплименты и похвала и грубая невежливость 1 0,66 0 0 1 0,33
Комплименты и похвала и социальная невежливость 1 0,66 0 0 1 0,33
Грубая невежливость и выражение поддержки и добрых пожеланий 1 0,66 0 0 1 0,33
Негативная невежливость и выражение поддержки и добрых пожеланий 1 0,66 0 0 1 0,33
Саркастическая или фигуральная невежливость и социальная невежливость 1 0,66 0 0 1 0,33
Социальная невежливость и грубая невежливость 1 0,66 0 0 1 0,33
Социальная невежливость и негативная невежливость 1 0,66 0 0 1 0,33
Выражение поддержки и добрых пожеланий, грубая невежливость и выражение поддержки и добрых пожеланий 1 0,66 0 0 1 0,33
Комплименты и похвала 0 0 1 0,66 1 0,33
Поздравления 0 0 1 0,66 1 0,33
Выражение заинтересованности 0 0 1 0,66 1 0,33
Саркастическая или фигуральная невежливость 0 0 1 0,66 1 0,33
Выражение поддержки и добрых пожеланий и негативная невежливость 0 0 1 0,66 1 0,33
Выражение согласия и приветствия 0 0 1 0,66 1 0,33
Грубая невежливость и социальная невежливость 0 0 1 0,66 1 0,33
Негативная невежливость и приветствия 0 0 1 0,66 1 0,33
Всего 16o loo 16o loo 3oo loo
*В таблице выше в четырех отмеченных случаях, где приведены две цифры, вторая цифра относится к комментариям, в которых поврежденный имидж соответствует Жор-ди Эволе, то есть тому, кто сделал первоначальную публикацию, размещенную на его стене. Процентная частотность - что вполне логично - в каждой дискурсивной категории этих четырех случаев соответствует сумме двух цифр.
Примеры грубой lEHeraon вной н евежпивости
Табсица 2
Дискурсивные категории Facebook Twitter
Грубая невежливость Комментарии, наносящие ущерб имиджу Эволе 103. Jordi, algo de manipulación y tijeretazo hubo también en tu programa con Junqueras, no es cierto? 103. Жорди, в вашей программе с Хункерасоатожебыти манипуляции и перепалки, не так ли? Н6. учетs е/ая/miemc ерирро que ellos, tan sólo que a ti te tienen de "poli bueno". 1С. вы и г еаете в одетй томян де с ни мидол ько улчх вы «яорлшекллляцлй скийт
Комментарии, наносящие ущерб имиджу другого 143. Son unos impresentables, los unos y los otros... 143. Они непрезентабельны, оба... 35. La manipulación informativa debe estar penada. 3.. Мядетулироедлие янформяриеодолжнл быть наказуемо
Негативная невежливость Комментарии, наносящие ущерб имиджу Эволе 112. Pues vete de esa cadena Evole ¡¡¡¡ 112. Тогда уходи с этого канала Эволепп
Комментарии, наносящие ущерб имиджу другого 34. los que mandan no tienen vergüenza, aparte de ocultar información solo cuentan lo que les interesa 34. у техдтостоит уруля, неж етыда,краоебого, что оми скрывают информацию, они говорят только то, что отвечает ах ичлерлоам 124. cuanto crees que se tendrían que gastar en construir colegios? Eso es un capricho tonto 1ел. Тяк выдумяеее, скеоыко ол жклжне! тратамь ca строительство школ? Это глупая прихоть
выми связями. Поскольку в публичных профилях пользователи, оставляющие комментарии, обычно не знакомы друг с другом, высоких групповых связей не возникает. Однако из-за темы, затронутой в анализируемой публикации, люди могут выбирать между ссылками на группу (например, политическая сила Podemos, программа Salvados на La Sexta или новостная программа Antena 3 Telediario) или на конкретных людей, которые идентифицируют себя с группой (Пабло Иглесиас, Жорди Эволе или Хосе Мануэль Лара). В первом случае это называется высокой групповой связью, во втором - низкой групповой связью, хотя может наблюдаться и отсутствие групповых связей или же в одном комментарии могут присутствовать оба варианта. В соответствии с дискурсивными категориями был проведен и статистический анализ этого вопроса.
В данном исследовании подразумевается, что пользователь, пишущий комментарий, осознает, что атакует имидж группы или отдельного человека, хотя бывают случаи,
когда оскорбление настолько обидно, что интернет-пользователь вполне может не осознавать, что создаваемый им плохой имидж затрагивает и его самого. Что касается необходимости указывать происхождение поврежденного имиджа, как это отстаивают Вивас и Ридао (2015), то в данном случае, поскольку корпус настолько велик, и имиджи в нем очень разнообразны, такойанзеиз не былприенае целесообразным.
В следующей таблице дискурсивные категории систематизированы в соответствии с их появлением в Facebook и Twitter информпо(ия предстанена какв абсолютной частоте, так и в процентном соотношении; в последних колонках две анализируемые социальные сети суммируются (оабл. р.
Эти результаты демонстрируют поляризацию использования невежливости; в частности, большое количество комментариев с грубой невежливостью как в Facebook (56%), так и в Twitter (40%), за которыми следует негативная невежливость (14,66% и 20,66% соответственно). Напротив, наибольший процент вежливости (в среднем по обеим сетям) приходится на выражение согласия (5,33%), за которым следуют выражения поддержки и добрых пожеланий (3%) и благодарности (2%). Вот несколько типичных примеров невежливости, преобладающих в корпусе, где видно, что в случае Facebook эти выражения гораздо более агрессивны, чем в Twitter:
Рис. 2. Частность групповых связей в Facebook и Twitter
Групповые связи, установленные комментаторами, отражены на рис. 1, гдеуказанапроцентнаячастотность связейвкаждой из этихдвух социальных сетей:
Анализируя различия в групповых связях между двумя социальными сетями, можно заметить, что в корпусе, извлеченном из Facebook, пользователи непапрзцштТЭ глагалов (в этомисследовнриидааныеолачнак и праояжа-тельных местоимениях были опущены несмотря на то, что они дают ценную информацию о связях между эндогруппами, из-за их небольшого количества р горп°се.)впервемли цемвожейввекногеуисан,кнтдрые п°иацтутваюр вд8 высказываниях, что означает, что в 18,66% комментариев интернет-пользо-тетоои сешаюа устанотитпендлгроппеврюздизт.Вттлеаил ол эоазл,°Т\еЮлг этот показатель гораздо ниже: здесь в упомянутой форме было найдено 10 глаголов, которые встречаются в 9 высказываниях, что составляет 6% комментариев. Однако статистика высокой групповой связи в Facebook достигает 37,33%, а в Twitter - 28%, в то время как низкая групповая связь достигает 22,66% и 34,66% соответственно. Это означает, что пользователи Twitter предпочитают обращаться к наиболее заметному человеку в группе, в то время как в Facebook они чаще обращаются к группе в целом. Если объединить эти данные с соответствующей статистикой по категориям дискурса, то можно сделать вывод, что в Facebook участники чаще обращаются к группе в целом,
Таблица 3
Примеры типологий групповых связей в Facebook и Twitter
Типы групповых связей Facebook Twitter
Высокие групповые связи 60. Si es que están acojonaditos!!! y no saben que hacer 60. Они напуганы до смерти!!! и не знают, что делать! 32. Pues atentos todos que la mordaza de aquí a las elecciones irá a más. 32. Что ж, берегитесь все, что в период до выборов количество кляпов увеличится
Низкие групповые связи 38. Creo que se le tiene miedo a Pablo Iglesias 38. Я думаю, что люди боятся Пабло Иглесиаса. 111. El resultado es el mismo... le molaría! Los ojos le han hecho chirivitas imaginándoselo. 111. Результат тот же... ему бы это понравилось! Его глаза закатились, когда он представил себе это
Отсутствие групповых связей 83. Que fuerte 83. Ничего себе 34. ES PATETICO.... 34. ЭТО ДРАМАТИЧНО....
тогда как в Twitter они предпочитают выражать неучтивость, называя конкретных людей. Ниже приведены примеры этих трех групповых связей с комментариями, взятыми из двух корпусов:
Анализ стратегий невежливости в социальных сетях в настоящее время переживает исследовательский бум во многом благодаря тому, что в этих цифровых медиа люди часто прибегают к невежливости, в то время как при общении лицом к лицу всё было наоборот: нормой было вежливое обращение к собеседнику. Каул [11] объясняет это социальное изменение тем, что в наши дни люди «[...] чувствуют желание публично выразить то, что в прежнем обществе было дурным тоном: свои интимные и тривиальные переживания; независимо от характера сообщения, которое они по-
Библиографический список / References
сылают, первенство акта коммуникации превалирует над характером того, что сообщается».
Результаты этого исследования показывают очень высокий процент использования грубых и негативных выражений, достигающий 70,66% в Facebook и 60,66% в Twitter, при этом дискурс в первой социальной сети значительно агрессивнее, чем во второй. С другой стороны, самый высокий процент вежливости наблюдается в Twitter - 8% выражений согласия, а в Facebook - 4% вежливости, связанной с выражением поддержки и добрых пожеланий. Что касается статистики групповых связей, то пользователи Facebook предпочитают говорить о группе в целом (37,33%), в то время как пользователи Twitter предпочитают упоминать наиболее заметного лидера или представителя (34,66%).
1. Albelda M. La intensificación en el español coloquial. Tesis doctoral. Valencia: Universidad de Valencia. 2005.
2. Arundale R.B. "Face as relational and interactional: A communication framework for research on face, facework, and politeness". Journal of Politeness Research. 2006; № 2: 193-216.
3. Blas Arroyo J.L. "'No diga chorradas...': La descortesía en el debate político cara a cara. Una aproximación pragma-variacionista". Oralia. 2001; № 4: 9-46.
4. Boyd D.M., S. Golder y G. Lotan "Tweet, tweet, retweet: Conversational aspects of retweeting on Twitter", Proceedings of the 43rd Hawaii International Conference on System Sciences. 2010. Hawai, HI, IEEE Press. Available at: http://www. danah.org/papers/TweetTweetRetweet.pdf
5. Bravo D. "¿'Imagen positiva' vs. 'imagen negativa'?: Pragmática social y componentes del face". Oralia. 1999; № 2: 155-184.
6. Brown P. y S. Levinson Politeness: Some universals in language usage. Cambridge: Cambridge University Press, 1987.
7. Culpeper J. "Impoliteness and entertainment in the television quiz show: The Weakest Link". Journal of Politeness Research. 2005; Vol., № 1: 35-72.
8. Díaz Pérez J.C. Pragmalingüistica del disfemismo y la descortesía. Los actos de habla hostiles en los medios de comunicación virtual. Tesis doctoral. Madrid: Universidad Carlos III, 2012.
9. Goffman E. The presentation of the self in everyday life. Nueva York: Doubleday, 1959.
10. Haverkate HLa cortesía verbal. Estudiopragmalingüistico. Madrid: Gredos, 1994.
11. Kaul S. y A. Cordisco "La descortesía verbal en el contexto político-ideológico de las redes sociales". Revista de Filología de la Universidad de la Laguna. 2014; № 32: 145-161.
12. Kienpointner M. "Cortesía, emociones y argumentación". Cortesía y conversación: de lo escrito a lo oral. Tercer coloquio internacional del programa EDICE, 25-52. Valencia/ Estocolmo: Universidad de Valencia-Programa Edice, 2008.
13. Lakoff R. "The Logic of Politeness: Or, Minding your p's and q's", Papers from the Regional Meeting Chicago Linguistic Society. 1973; IX: 292-305.
14. Lara T. "La nueva esfera pública. Los medios de comunicación como redes sociales". Telos. 2008; № 76. Available at: http://sociedadinformacion.fundacion.telefonica. com/telos/ articulocuaderno.asp@idarticulo=9&rev=76.htm
15. Leech G. Principles of Pragmatics. Londres: Longman, 1983.
16. Locher M.A. y R. Watts "Politeness theory and relational work". Journal of Politeness Research. 2005; Vol. 1, № 1: 9-33.
17. Maíz Arévalo C. "Just click 'like': Computer-mediated responses to Spanish compliments". Journal of Pragmatics. 2013; № 51: 47-67.
18. Mancera A. "Cortesía en 140 caracteres: Interacciones en Twitter entre periodistas y prosumidores", Revista de Filología de la Universidad de la Laguna. 2014; № 32: 163-181.
19. Menna L. Un acercamiento sociopragmático al uso de la lengua en Twitter. Tesis de Máster. Universidad de Barcelona, 2011.
20. Miller V. "New media, networking and phatic culture". Convergence. 2008; Vol. 14, № 4: 387-400.
21. Ridao S. Las estrategias de (des)cortesia en las mediaciones laborales. Murcia: Editum, 2009.
22. Spencer-Oatey H. "(Im)politeness, face and perceptions of rapport: unpackaging their bases and relationships". Journal of Politeness Research. 2005; Vol. 1; № 1: 113-137.
23. Vivas J. y S. Ridao "'Lo siento pero me parecen horribles!!!': Análisis pragmalingüístico de la descortesía en la red social Facebook". Revista de Filología de la Universidad de La Laguna. 2015; № 33: 217-236.
24. Watts R "Rudeness, conceptual blending theory and relational work". Journal of Politeness Research. 2008; Vol. 4; № 2: 289-317.
25. Yus F. Ciberpragmática 2.0. Nuevos usos del lenguaje en internet. Barcelona: Ariel, 2010.
Статья поступила в редакцию 25.07.24
УДК 39. 392+394. 21
Bayazitova R.R., Cand. of Sciences (History), senior researcher, Department of Ethnology, Order of the Badge of Honor of the Institute of History,
Language and Literature, Ufa Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences (Ufa, Russia), E-mail: rosali8@mail.ru
FELT IN TRADITIONAL CULTURE AND FOLKLORE OF BASHKIR. The article examines features of making felt, as well as the practical and symbolic significance of felt products in everyday life and the ritual culture of the Bashkirs, and reveals their reflection in folklore. The relevance of the study is due to the need to identify and record modern felting masters in order to preserve unique ethnic traditions. Analysis of folklore materials in order to discover ethnographic information in them also actualizes the topic and emphasizes the interdisciplinary approach of the research. In addition, many aspects of the topic under study remain unattended by previous scientists, and previously recorded materials need to be rethought from the point of view of modern scientific achievements. The work is based on unpublished field materials, published folklore texts, and on the records of Russian scientific travelers of the 18th-19th centuries. Traditions of making felt are described, the significance of felt products in the everyday and ritual culture of the Bashkirs is revealed. It has been determined that qualitative characteristics of felt cloths are reflected in different genres of folklore, and the symbolic meaning of felt is more often traced in the ritual folklore of the Bashkirs.
Key words: felting, white felt, felt carpets, wool, rituals and customs of the Bashkirs
Р.Р. Баязитова, канд. ист. наук, ст. науч. сотр. отдела этнологии, Ордена Знак Почета Института истории, языка и литературы - обособленного
структурного подразделения Федерального государственного бюджетного научного учреждения Уфимского федерального исследовательского
центра Российской академии наук, г. Уфа, E-mail: rosali8@mail.ru
ВОЙЛОК В ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ И ФОЛЬКЛОРЕ БАШКИР
В данной статье рассмотрены особенности изготовления войлока, а также практическое и символическое значение войлочных изделий в повседневной жизни и обрядовой культуре башкир, выявлено их отражение в фольклоре. Актуальность изучения обусловлена необходимостью определения и фиксации современных мастеров валяния войлока с целью сохранения уникальных этнических традиций. Анализ фольклорных материалов с целью обнаружения в них этнографической информации также актуализирует тему, подчеркивает междисцилинарный подход проведенного исследования. Кроме того, многие аспекты изучаемой темы остались вне внимания ученых-предшественников, ранее зафиксированные материалы нуждаются в переосмыслении с точки зрения современных научных достижений. Работа основана на неопубликованных полевых материалах, опубликованных фольклорных текстах, на записях русских ученых-путешественников XVIII-XIX вв. Описаны традиции изготовления войлока, раскрыто значение войлочных изделий в повседневной и обрядовой культуре башкир. Определено, что качественные характеристики войлочных полотен нашли отражение в разных жанрах фольклора, а знаково-сим-волическое значение войлока чаще прослеживается в обрядовом фольклоре башкир.
Ключевые слова: фольклор башкир, валяние войлока, белый войлок, войлочные ковры, шерсть, обряды и обычаи башкир
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 24-28-01650, https://rscf.ru/project/24-28-01650/
