CC BY
19
4. Egiazaryan A.K. K ponyatiyu «sovetskaya literatura». Mezhdunarodnye lomidzevskie chteniya. Izuchenie literatur i fol'klora narodov Rossii i SNG: teoriya. Istoriya. Problemy sovremennogorazvitiya. Moskva: IMLI RAN, 2008: 44-46.
5. Chamokov T.N. O preemstvennosti i novatorstve v sisteme adygskoj novopis'mennoj prozy. Vestnik Adygejskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Filologiya i iskusstvovedenie. Majkop, 2011; Vypusk 4 (90): 69-73.
6. Gamzatov G.G. Dvadcatyj vek kak 'epoha nacional'nyh literatur i regional'nyh literaturnyh obschnostej. Mezhdunarodnye lomidzevskie chteniya. Izuchenie fol'klora i literatur narodov Rossii i SNG: Teoriya. Istoriya. Problemy sovremennogo razvitiya. Moskva: IMLI RAN, 2008: 10-20.
7. Poltavceva N. Istorichna li istoriya? Voprosy literatury. 1997; № 2: 59-66.
Статья поступила в редакцию 01.06.23
УДК 81'42+811.161.1'06
Pan Yue, postgraduate (Philology), Department of General and Russian Linguistics, Pushkin State Russian Language Institute (Moscow, Russia),
E-mail: yue.pan@yandex.ru
STRATEGIES AND TACTICS IN RUSSIAN POLITICAL AND MEDIA DISCOURSE COVID-19: A CASE STUDY OF V.V. PUTIN'S SPEECH AND RUSSIAN NATIONAL CORPUS. The article examines strategies and tactics of political and media discourse on the coronavirus based on the material of President Vladimir V. Putin's speech of 25.03.2020 and statements with the keywords "covid/coron(o)virus" from the Central Media Subcorpus of the Russian National Corpus. By identifying the linguistic strategies and tactics of political and media discourse, the authors attempted to reveal similarities and differences in the techniques of implementing communicative strategies and tactics. In political and media discourse during the 1st wave of the COVID-19 pandemic, such strategies and tactics as informational-interpretive strategy (tactics of acknowledging the existence of the problem, accentuating positive information, indicating the way of solving the problem and attribution), strategy of forming the emotional mood of the addressee (tactics of appealing to the addressee's emotions and considering his value orientations), legitimation strategy (tactics of appealing to authority). Within them, the informational-interpretive strategy and its tactics are fundamental prerequisites for further strategies and tactics to be used in speech.
Key words: strategies and tactics, political discourse, media discourse, COVID-19, Russian National Corpus
Пань Юе, аспирант, Государственный институт русского языка имени А.С. Пушкина, г. Москва, E-mail: yue.pan@yandex.ru
СТРАТЕГИИ И ТАКТИКИ В ПОЛИТИЧЕСКОМ И МЕДИЙНОМ ДИСКУРСАХ РУССКОГО ЯЗЫКА COVID-19 (НА МАТЕРИАЛЕ РЕЧИ В.В. ПУТИНА И НКРЯ)
В данном статье рассматриваются стратегии и тактики в политическом и медийном дискурсах, содержащих информацию о коронавирусе, на материале речи выступления президента В.В. Путина (25.03.2020 г) и высказываний, взятых из центральных СМИ подкорпуса Национального корпуса русского языка. Выявляя речевые стратегии и тактики данных в двух рассматриваемых нами текстовых группах, мы сделали попытку раскрыть сходные и отличительные черты в приемах реализации коммуникативных стратегий и тактик. В политическом и медийном дискурсах при 1-й волне пандемии COVID-19 выявлены следующие стратегии и тактики: информационно-интерпретационная стратегия (тактика признания существующей проблемы, акцентирование внимания на позитивной информации, указания на пути решения проблемы и атрибуции), стратегия формирования эмоционального настроя адресата (тактика обращения к эмоциям адресата и учета ценностных ориентиров адресата), стратегия легитимации (тактика апелляции к авторитету). Информационно-интерпретационная стратегия и подлежащие тактики являются фундаментальной предпосылкой дальнейших употребляемых стратегий и тактик в речи.
Ключевые слова: стратегия и тактика, политический дискурс, медиадискурс, COVID-19, НКРЯ
Дискурс - это речь, погруженная в жизнь [1, с. 137]. В последнее время во всем мире наблюдается все возрастающий интерес к исследованию дискурса [2, с. 1; 3, с. 7; 4, с. 291]. Дискурс, являющийся когнитивно-коммуникативной деятельностью [5, с. 10], занимает важное место среди иных явлений языка и речи, которое продолжает привлекать значительный интерес филологов. Согласно мнению Т. ван Дейка, существуют «сложные отношения между дискурсом и властью» [6, с. 26-29], любой дискурс показывает властные отношения в диалогичных ситуациях.
Дискурс, понимаемый как текст в ситуации реального общения, допускает различные измерения [7, с. 31]. С точки зрения коммуникативной лингвистики выделяют различные типы институционального дискурса, например, политический, медийный и т. д. Институциональному дискурсу свойственна его системообразующая цель [8, с. 25]. Политический и медийный дискурс, тематически соприкасающийся с жизнью социума, не может не воздействовать на сознание народа. Если речь политиков влияет на сознание народа во многом непосредственно, то стратегии и тактики, характерные для медийного дискурса, оказывают более скрытое и постепенное влияние на изменение образа мыслей, во многом тайное воздействие, которое добавляется к основополагающей, на наш взгляд, информативной функции, свойственной средствам массовой информации.
Рассматривая политический и медийный дискурсы как одни из типов институционального дискурса в аспекте теории коммуникации и дискурса [7, с. 32], легко обнаружить их общность - прагматичность, проявляющуюся в определенных контекстах и ситуациях. Несмотря на то, что наиболее серьезные проявления данного события остались уже позади, на наш взгляд, все еще обладают определенной популярностью исследования о коммуникативном аспекте проблемы СШЮ-19. Особенно актуальна данная проблема в аспекте политического и медийного дискурсов [9-12], в том числе в сфере массовой информации в цифровую эпоху [13; 14], а также социальных медиа [15]. Сравнение дискурсивных практик выступает основополагающим методом применения в исследовании COVID-дискурса. В русле данного метода осуществляется сравнение разных жанров [16], сравнение дискурсивных практик, основанных на языковых отличиях чаще всего русского и английского языков [17]. Речевые стратегии и тактики в рамках теории речевого воздействия являются важным аспектом исследования политического дискурса [18-21]. В основе взаимосвязи между дискурсивным аспектом и теорией коммуникации лежит прагматичность, выступающая свойством, генерирующим речевые интенции дискурсивной личности.
В последние годы массмедийный дискурс становится объектом целенаправленного научного описания, что служит вполне закономерным следствием активного распространения как концепции дискурса вообще, так и дискурсивного анализа в частности [22, с. 181]. Медиа чаще всего существуют как органы, информирующие население, а также управляющие поведением масс. В соответствии с этим медийный дискурс часто воспринимается в качестве типа институционального дискурса, в качестве одного из представителей власти, по отношению к которому даже используется термин «четвертая власть».
О.Н. Новикова и Ю.В. Калугина отметили, что становление дискурса пандемии COVID-19 происходит за счет взаимодействия множества типов дискурса, что и определяет перспективу исследований черт дискурса, сложившихся в эпоху пандемии: анализ дискурса в ситуации пандемии нового заболевания с особым вниманием к когнитивно-коммуникативному процессу развития новых языковых знаков в дискурсе, особенностям концептуализации профессионально значимых объектов [23, с. 378-379].
Актуальность проводимого исследования обусловлена тем, что в нем осуществляется осмысление темы одного из наиболее серьезных вызовов современному человечеству, имевшему место примерно пять лет назад. Интерпретация дискурса о пандемии имеет большую значимость, поскольку перед данной глобальной катастрофой люди оказались не вполне подготовленными, в том числе и в информационном плане. Дискурс и социум не могут не влиять друг на друга, но влияние дискурса на социум является более структурным и целенаправленным. По мнению ван Дейка, развитие междисциплинарных исследований в рамках дискурс-анализа позволит производить более подробный, систематичный и интересный анализ медиатекстов [24, с. 176], что особенно актуально в связи с темой COVID-дискурса.
Научная новизна исследования заключается в том, что выделяются употребляемые стратегии и тактики 1-й волны распространения COVID-19 в России по аналогичным параметрам интерпретации как в политическом дискурсе, так и в СМИ текстах.
Целью работы является описание особенностей политического дискурса и дискурса СМИ, характерных для 1-й волны COVID-19.
Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи, отражающие взаимосвязанные этапы работы:
- выделить основные стратегии и тактики, также приемы их реализации, посвященные теме 1-й волны COVID-19 в политическом и медийном дискурсах;
- выявить основные сходные и отличительные черты русскоязычного COVID-дискурса.
В работе используется методология теории дискурса и речевой коммуникации. Методы исследования - сравнительный метод и метод дискурсивного анализа.
Объекты работы - основные речевые стратегии и тактики, представленные в русском политическом и медийном дискурсе в период 1-й волны распространения СШЮ-19.
Предмет исследования - языковые средства реализации стратегий и тактик в интерпретации пандемического дискурса в СМИ, отличающихся от политического.
Материалом исследования послужили первое выступление В.В. Путина в период COVID-19 - «Обращение к гражданам России» [25] и данные 1-й волны распространении COVID-19 из газетного корпуса НКРЯ (34 отрывков текстов из РИА Новости, Известия, Vesti.ru, Парламентская газета, NEWSru.com с начала 2020 г по май) [26] для выполнения параллельного анализа стратегий и тактик в политическом дискурсе и СМИ по принципу утверждения абсолютной синхроничности текстов.
Теоретическая значимость определяется тем, что данное исследование вносит вклад в разработку теории дискурса (дискурса-анализа, медиадискурса и политического дискурса). Практическая значимость состоит в том, что результаты исследования можно использовать в преподавании теории дискурса, лингво-когнитологии; в анализе медийных текстов.
Обращение к стратегиям и тактикам, прозвучавшим в речи президента В.В. Путина (25.03.2020) и СМИ в период 1-й волны
Перейдем к рассмотрению политического и медийного дискурса, связанных с СШЮ-19. Два рассматриваемых нами типа дискурса можно объединить в рамках единого типа общений, которое мы вслед за В.И. Карасиком будем называть статусно обусловленным [27, с. 62].
Речь В.В. Путина входит в тот же самый круг типов речевой деятельности, к которому можно отнести такие разновидности, как общение между адресантом и адресатами, политиком и избирателями, служащим и обслуживаемым его объектом. Для понимания речевой стратегии и тактики данного типа общения в первую очередь необходимо уточнить его коммуникативную цель.
Следует заметить, что речь В.В. Путина, прозвучавшая 25 марта 2020 года, посвящена проблемам, связанным с коронавирусной пандемией, и отражает три основных аспекта данного события: 1) распространение пандемии; 2) состояние экономики в условиях пандемии; 3) антикризисные меры. Главная мысль речи президента может быть сформулирована в следующих словах: Наш приоритет - жизнь и здоровье; Наша задача - максимально снизить кризис (здесь и далее отрывки из речи Президента РФ В.В. Путина цитируются по источнику «Обращение к гражданам России» [25]). Рассмотрим далее основные стратегии и тактики, используемые президентом РФ в данном выступлении.
Цель его выступления состоит в апелляции к общему самосознанию граждан РФ, формированию серьезного отношения граждан к предстоящей жесткой COVID-проблеме, потенциально способной оказать влияние на все сферы человеческой жизни, особенно на сферу экономики. Конечным пунктом ситуации, проецируемой в речи В.В. Путина, должна стать цель возвращения людей к нормальной жизни в кратчайшие сроки (цель реализации стабилизации общества). Об этом прямо говорится в некоторых местах речи - например: Наша важнейшая задача, обращаюсь сейчас ко всем работодателям, - обеспечить стабильность на рынке труда, не допустить всплеска безработицы.
Принято проводить лингвистический анализ стратегии и тактики в политическом дискурсе в рамках анализа парадигм стратегий и тактик современного русского политического дискурса (О.Н. Паршиной). Она рассматривает информационно-интерпретационную стратегию, используемую руководителями государства в случаях информирования и интерпретация граждан о важнейших событиях экономической, политической и социальной жизни. Данная стратегия в основном представляется через тактики признания существования проблемы, акцентирования позитивной информации, разъяснения и указания на путь решения проблемы [28, с. 15] и играет важнейшую роль в организации структуры текста на медицинскую тему, охватывающую граждан всей страны и рассматриваемую как фундаментальную предпосылку реализации дальнейших стратегий. В данном случае тактика признания существующей проблемы находится в самом начале речи.
Можно отметить в речи В.В. Путина темы, связанные с коронавирусом и его влиянием на экономическую ситуацию. В.В. Путиным используется тактика признания существующей проблемы (объективного информирования), реализуемая через перечисление основных угроз и проблем предстоящей ситуации. Главным лексико-грамматическим маркером осуществления данной тактики является использование глаголов с семантикой увеличения, разрастания, предвидения и предчувствия, которые порождают чувство тревоги и служат способом подчеркнуть серьезность проблемы. Например, Мы видим, как остро развивается ситуация с эпидемией коронавируса в мире. Во многих странах продолжает нарастать число заболевших. Под ударом оказалась вся мировая экономика, уже сейчас прогнозируется её спад.
Высказывания о распространении коронавирусной инфекции в мире и возможных проблемах обычно прямо выражены языковыми маркерами, обла-
дающими негативной семантикой и значением степени актуальности вопроса. Употребление данных маркеров призвано обращать внимание адресата на имеющийся и потенциальный риски. Данная тактика реализуется как посредством использования устойчивых выражений (угроза быстрого распространения болезни), так и посредством использования отдельных лексем, относящихся к тематической группе, связанной с медициной: больничный, безработица и др.
1. Обращаюсь к вам по вопросу, который сейчас волнует всех нас.
2. Сейчас крайне важно предотвратить угрозу быстрого распространения болезни.
3. Россия <...> не может отгородиться от угрозы.
4. Экономика России, как и экономики других стран, из-за последствий эпидемии испытывает сильное негативное давление.
В этих четырех примерах, в которых, на наш взгляд, тактика признания существующей проблемы используется и реализуется комбинированием локативных маркеров с семантикой полного охвата (по всей стране, всех граждан), темпоральных маркеров (сейчас) и маркеров экспрессии, указывающих на крайне высокую степень проблемы (угроза, серьезная). В соответствии с этим формируется представление о крайне высокой степени актуальность проблемы COVID-19, что также является особенностью как политического дискурса, так и медиадискурса. Между прочим, представлена искренность политика в признании проблемы. Под этим подразумевается, что COVID-19 - проблема, охватывающая все человечество, на которой невозможно не акцентировать внимания по сравнению с другими проблемами (например, социальный кризис маленького масштаба в политическом дискурсе).
В корпусе СМИ того же периода информационно-интерпретационная стратегия, в рамках которой используется тактика признания существующей проблемы, остается главным типом речевого воздействия. И она осуществляется в первую очередь посредством использования глаголов настоящего и прошедшего времени с семантикой существования, появления (выявлен/выявили, обнаружили/обнаружен, диагностировали/диагностирован, подтвержден/подтвердился) для описания существовавшей ситуации, в чем отличается от политического дискурса:
В конце декабря в китайском городе Ухань выявили коронавирус нового типа [Голикова рассказала о принятых в России мерах из-за коронавируса в Китае. // Ведомости, 2020.01].
Ранее стало известно о том, что у москвича подтвержден коронавирус [Пациент с симптомами коронавируса сбежал из подмосковной больницы. // Vesti. ru, 2020.03].
За пределами КНР коронавирус обнаружен у 151 пациента в 23 странах, в том числе в России [Роспотребнадзор начал профилактику коронавируса в школах. // Парламентская газета, 2020.02].
У троих медики диагностировали коронавирус, протекающий в лёгкой форме [Медики рассказали о состоянии эвакуированных с лайнера Diamond Princess россиян. // Парламентская газета, 2020.02].
По данным Worldometer на 22 марта, в мире коронавирус SARS-CoV-2 обнаружен у более 308 тыс. человек, вылечились более 95 тыс. пациентов, умерли 13 069 человек [Россия ограничит авиасообщение с шестью странами из-за коронавируса. // Известия, 2020.03].
Коронавирус способен провоцировать поражение дыхательной системы [В Китае умер первый заболевший новым типом коронавируса. // РИА Новости, 2020.01.11].
Коронавирус - это инфекция, которая вызывает заболевание верхних дыхательных путей [Эпидемиолог оценил риск распространения нового вируса в Китае. // Парламентская газета, 2020.01].
Сингапурские ученые предупредили о том, что отказ от проведения диагностики на коронавирус несет угрозу здоровью не только конкретного пациента, но и общественному. [Сингапурские ученые выявили схожие симптомы коронавируса и лихорадки денге. // Известия, 2020.03].
<...> в настоящее время корабль находится в карантине на рейде у берегов Японии с несколькими десятками зараженных коронавирусом пассажиров. число которых ежедневно растет, напоминает портал. [Вьетнам запретил вход в порт итальянскому круизному судну. // РИА Новости, 2020.02].
Коронавирус и связанные с ним карантинные меры представляют риски для многих сфер экономики - туризма, торговли, авиаперевозок, в том числе, ситуация может негативно сказаться на спросе на нефть [РИА Новости, 2020.03.05].
В СМИ данная тактика осуществляется, как в политическом дискурсе, посредством использования глаголов с семантикой увеличения, разрастания и предчувствия (способен провоцировать поражение, вызывает заболевание, несет угрозу здоровью пациента, растет, представляют риски, выросло), с другой стороны - путем использования устойчивых словосочетаний прилагательных и существительных с негативной оценкой (биологическая угроза, смертельный коронавирус), которые отражают высокую степень серьезности проблемы. Также данная тактика осуществляется путем использования выражений, связанных с медициной (зараженные коронавирусом):
1. Коронавирус, который распространяется в Китае, - биологическая угроза для россиян, заявил замминистра здравоохранения РФ Сергей Краевой
[В Минздраве назвали коронавирус из Китая угрозой для россиян. // Парламентская газета, 2020.01].
2. 17:09 - 21 января 2020 Китайская зараза В мире появился новый смертельный коронавирус [В России рассказали о вероятности заразиться смертельным китайским вирусом. // Lenta.ru, 2020.01].
В медийном дискурсе негативные единицы, связанные с риском COVID-19, репрезентируются приемом фактического описания настоящей ситуации заболевания. Например,
3. На Филиппинах скончался от коронавируса житель Уханя [NEWSru. com, 2020.02].
4. По сути, власти Сингапура запретили въезд из Китая, <. . .> поскольку число зараженных коронавирусом достигло максимума за пределами Китая -58 человек [Сингапур ожидает серьезного урона из-за вспышки коронавируса. // Vesti.ru, 2020.02].
5. В Японии число зараженных коронавирусом выросло до 758 человек [В Японии число зараженных коронавирусом выросло до 758 человек. // РИА Новости, 2020.02].
6. На настоящий момент количество зараженных коронавирусом достигло отметки почти в 359 тысяч человек [Из-за коронавируса на Кубе в тяжелом состоянии госпитализирован россиянин. // Vesti.ru, 2020.03].
Примеры со словосочетанием зараженный коронавирусом, с одной стороны, репрезентируют тактику признания существующей проблемы с помощью описания фактов социальной ситуации. В нашем случае данная тактика эксплицируется посредством описания числа случаев заболевания и состояния пациентов; с другой стороны, представленные нами примеры доказывают актуальность и серьезность проблемы через отдельные географические маркеры (Россия, Китай, Филиппины, Япония). Средством, отличающим воплощение рассматриваемой нами тактики в речи президента от воплощения подобной же тактики в текстах СМИ, является употребление разных глагольных времен: в речи президента используются глаголы настоящего времени, а в СМИ - глаголы прошедшего и настоящего времени.
В аспекте плана содержания тактика признания существующей проблемы в высказываниях из центрального газетного корпуса отличается от той, что представленав речи лидеранации, прежде всего, факусом дискурса СМИ обращают внимание на ситуации по всему миру и осуществляют тактику признания существующей проблемы, опираясь на фактическое описание комплекса отдельных объектов; а фокусом политического дискурса на тему эпидемии является только ситуация только в одной отдельно взятой (своей) стране, т. е. политик
как коронавирус может повлиять на показатели экспорта российского образования. // Парламентская газета, 2020.02].
3. Глава организации отметил, что благодаря усилиям Пекина число случаев коронавируса 2019-пСоУ за пределами Китая невелико. По его словам, эта болезнь распространяется «минимально и медленно». В настоящее время зарегистрирован 151 случай заражения в 23 государствах [Глава ВОЗ призвал страны воздержаться от принятия мер по ограничению поездок в Китай. // Парламентская газета, 2020.02].
В обоих типах дискурса данная тактика осуществляется посредством употребления предлога, указывающего причину (благодаря) и маркеров экспрессии; в политическом дискурсе воплощены темпоральные маркеры, а в медийном дискурсе - мало воплощены, возможно, из-за меньшего размера контекста.
Сравнивая одинаковое средство, репрезентирующее тактику акцентирования позитивной информации в политической и медийной сферах, нам легко предположить, что в политической речи акцентируется внимание на положительных результатах, полученных благодаря предварительной подготовке. Иными словами, тактика в политическом дискурсе осуществляется с использованием модели «причина - состояние - результат», которая движется по концепции хронотопа - от прошлого к настоящему с точки зрения концепции времени, а также от дальнего к ближнему с точки зрения физического пространства. В медийном дискурсе осуществление тактики происходит не только посредством концентрации внимания на предварительных мерах (реакциях правительства), но и на положительных отдельных, более конкретных аспектах в ситуации с COVID-19, таких как наблюдающееся в большинстве случаев бессимптомное течение болезни.
Кроме того, наблюдается смешение политического и медийного дискурсов в текстах СМИ с предлогом благодаря, что проявляется в цитатах высказываний политиков, осуществляющих попытку оказания положительного влияния на общественность на ранних стадиях пандемии, когда о ней мало было известно. Возможно, именно тем, что пандемия только началась, обусловлено почти полное отсутствие данной тактики в речи президента РФ.
Тактики указания на пути решения проблемы и атрибуции - средства, употребляющие в коммуникативном акте с целью выявления пути решения насыщенной проблемы с момента говорения. Эта тактика отличается от тактики акцен-тированиянапозитивнойинформации времениописания:первая основывается на «текущей» ситуации в настоящий момент и используется для предложения (предписания) и разъяснения решения проблем после момента высказывания, а вторая используется для раскрытия ситуации до момента высказывания. Взаимосвязь показана на рис. 1.
Рис. 1. Временные отношения тактик указания на пути решения проблемы атрибуции и акцентирования
и позипинноИоифироанин
отвечает только за своих. Политик подводит итоги всей сложившейся обстановки (макроскопическая характеристика, интеграция), большинство из ситуаций, представленных им, происходзз толико и сиоомгооударстае, аОМИ аооаитнра-ют внимание на множестве мелких случаев (микроскопическая характеристика, подразделение) в реализации тактики признания существующей проблемы. Микроскопически-фактические сообщения СМИ более подробно дополняют макроскопическое суждение в политической речи: В России, Китае, Японии, на Филиппинах и др.
Тактика акцентирования позитивной информации осуществляется приемами, посвященными сложившейся ситуации. Тактика проявляет себя в использовании языковых маркеров, обладающих позитивной оценочной окраской в контексте, с целью описания управляемости обстановки по сей момент говорения.
Данная тактика представлена мало в обращении В.В. Путина. На наш взгляд, она последовательно отражена только в одной фразе: Благодаря заранее плинятым адрамеае е делам удостся лооасдсржслдз тикилокое, и рщо-мительное распространение болезни. Отмечаются темпоральные маркеры (заранее, пока) и маркеры экспрессии, указывающие пределы и степень (удается сИелживать, в рогам), го-идиом пхипохо щи (благодаря).
В текстах СМИ можно в большей степени обнаружить попытку преподнести информацию о проблеме COVID-19 в положительном аспекте: употребление ма|оке р 0наклпхррхии,еирзывaю щсхниехен ь псиНларор -вллеояем оснь состоя -ния (невелико, без явных симптомов, не повлияет на взаимоотношения, минимально и медленно) и темпорального маркера (в настоящее время).
Г.ВРиссин о Роаее 70% зарахенныр /еронаво—сом заболевание лрахо-дит без явных симптомов [Известия, 2020.03].
2. Распространение коронавируса не повлияет на взаимоотношения РФ со странами - партнёрами в области образования [В Минобрнауки рассказали,
По нашему мнению, комбинация пары отношений «тактика указания на пути решение проблемы» и «тактика атрибуции» устанавливает связь между р^1=воюа1 ли ммрами рли т^жлиия риски COVID-19 и причинами их принятия.
В политической речи представлены пары комбинационных отношений путем объявления последующих мер на фоне COVID-19. Главная форма употребления представлена как речевая модель «меры принятия + причины объяснения, убеждение» (далее модель «меры - причины»). Модель «меры - причины» включает в себя ситуацию «меры» (далее - позиция 1) и ситуацию «причины» (далее - позиция 2), в каждой из которых отдельно воздействуют тактики указания на пути решения проблемы и атрибуции. Данный процесс осуществляется, во-первых, на текстовом уровне, т. е. в организации структуры текста посредством смены монологических ситуаций политика на ситуацию объявления мер и объяснения их причин. Во-вторых, в этих ситуациях субъект (деятель) предпринимает действие, в основе которого лежит коммуникативный мотив с соответствующими иллокутивными компонентами (см. ниже рис. 2.).
П-нордин гример езрасалатридделиН аноротт^^!?^ утина: Обращаюсь ко всем гражданам страны. //Давайте не будем поступать, полагаясь на наше русское «авось». Не думайте, пожалуйста, как у нас бывает: «А, меня это не клcиemcMхMrиижoжem коснуться каждого. // Все рекомендации необходимо обязательно соблюдать. Надо поберечь и себя, и своих близких, проявить дисциплину и ответственность. И поверьте, самое безопасное сейчас - побыть <Эемд.
На текстовом уровне с самого начала использование местоимения я для выявления субъекта действия привлекает внимание слушателей (действие). Здевь явна— ноо-оЖ илмоиуиирный кзюпанеит нвллнтоя оВращением к гражданам, далее деятель объявляет меры, вследствие чего проявляется скрытный иллокутивный компонент - объявление приказа и меры. Мотивом данных действий является оказание власти политика, его закономерность. Значит, в данном от-
Моле ль «меры-причины»
Пошипи 1. CuiyauuH «меры» Ншншш 2. Ситуация «причины»
иллокутивные компоненты
Рис. 2. Модель «меры - причины»
рывке проявляется стремление смягчить ограничение, выдвинутое государством на законодательном уровне (положение о самоизоляции на период пандемии). Президент пытается уговорить граждан, объяснить необходимость введенных правительством беспрецедентных ограничительных мер.
На втором этапе реализации данной тактики в первую очередь представлена смена субъектов (деятелей) «Я» и «Мы/Вы». Прием местоимения «я» и его разновидностей (суб. 1), с одной стороны, оказывает воздействие говорящего как президента страны, т. е. политического лидера на слушателей (всех граждан), в данном случае представлена власть или авторитет политической роли на объект властных полномочий; что способствует осуществлению цели и стремления сблизить политика с гражданами, с другой. Объявляя меры для решения проблемы всем гражданам, говорящий употребляет как большое количество безличных предложений, где скрывается субъект действия (мы или вы), так и императив первого лица множественного числа, где действующий субъект - мы, тем более активно используются конструкции с местоимениями «мы» или «вы», в связи с этим дистанции между политиком и гражданам сокращены. Мотивы данного этапа состоят не только в закономерности, но и эмоциональность человека благодаря представленным в приведенном примере лексическим единицам, касающихся того, как «беречь себя и других» и «соблюдать принципы», которые, между прочим, способствуют трансформации в позиции 2.
В позиции 2 политик употребляет местоимение мы/вы (либо в эксплицитном, либо в имплицитном виде), чтобы показать свою консолидированность с народом, единство с ним.
Как изложено выше, тактики указания на пути решения проблемы и атрибуции реализуются приемом модели «меры - причины», который проявляет себя в двух ситуациях: ситуация объявления мер (позиция 1) и ситуация объяснения причин (позиция 2). В данных ситуациях/позициях проявляется трехмерный фрейм: субъект (деятель), действие и мотив как фундамент. В данном фрейме могут наблюдаться три типа трансформаций. Во-первых, изменяются субъекты в ситуациях сменой местоимений «Я - Мы/Вы», иногда в позиции 2 субъект скрывается. Во-вторых, действия в позиции 1 представлены прямым средством обращения внимания адресата, тем более цель объявления мер, принятых для решения проблемы СОУЮ, отражается косвенно; что касается позиции 2, действие объявлено прямым образом. В позиции 2 акцентируется целостность, единство адресанта и адресата. В-третьих, мотивы в процессах представлены по-разному: закономерность, эмоциональность в позиции 1 переходят к морали (ценностям) и эмоциональности человека в позиции 2. В процессе реализации действия ценности человека как фундамента достижения поставленной цели играют значительную роль. Следует отметить, что тактики существуют не отдельно, а воздействуют друг на друга, комбинация тактик также воздействует на процессы общения. Между прочим, была утверждена второстепенная информация о влиянии пандемии на человечество в целом.
Далее рассмотрим подобные примеры, в которых употребляется тактика указания на пути решения проблемы.
При реализации тактики указания на пути решения проблемы, во-первых, употребляют в политическом дискурсе союзы последовательности, например, первое, второе, третье, далее, наконец и т. д., посредством чего выстраивается
логическая цепочка, обозначающая последовательность принятия мер и разумность языковой личности политика.
Отдельно остановлюсь на текущей социально-экономической ситуации. // В этой связи будут реализованы следующие первоочередные меры. // Первое. <...> / Второе. <...> / <...> / ЧтёЩ^' <■■■> /Пяте. <■■■> /Далее.
<...> / Шещ^. <.■■> // И, наконец, <...> / Первое. <...> / Второе. <...> [из речи В.В. Путина].
Вторым приемом реализации рассматриваемой нами тактики являются определенно-личные предложения, которые используются в жанре политического дискурса, посвященном пандемии С0УЮ-19 с целью осуществления тактики указания на пути решения проблемы: обращаю внимание, предлагаю, повторю, прошуу
Орщ&ю^ ко всем гражданам страны. / Также обращаю внимание: выплаты к 75-летию Великой Победы ветеранам и труженикам./ О^щаю внммани...^^шюь сейчас ко всем работодателям... //Предлагаю в ближайшие три месяца./ предлагаю ещё две меры./ Предлагаю установить норму./ Предлагаю предусмотреть каникулы как по потребительским, так и по ипотечным кредитам. //Прошу Банк России. /Прошу Правительство и парламент ускорить принятие необходимых изменений в нормативную базу./ прошу относиться к ним с пониманием. // Повторю, эти меры будут распространены.../ Повторю, наша важнейшая задача./ повторю, не сам вклад, а только проценты.
Кроме того, согласно О.Н. Паршиной, фразы от 1-го лица создают атмосферу достоверности в общении и тем самым влияют на сознание и мысли слушателей [28, с. 34].
Третьим приемом в рамках данной тактики является большая частотность употребления дискурсивов, которая отражает замысел политика как говорящего на адресата.
Понятно, что при резком сокращении доходов выплачивать долг в прежнем режиме трудно или просто невозможно. //И надо, как я уже сказал, поддержать тех, кто может столкнуться с потерей работы. //Разумется без всяких штрафных санкций. // Это, конечно, несправедливо. / Это, конечно, мягко говоря, несправедливо. // Естественно, это потребует корректировки наших соглашений об избежании двойного налогообложения с некоторыми странами. / Естественно возникает вопрос и об организации общероссийского голосования по поправкам в Конституцию.
В-четвертых, повторы условных предложений показывают, что тактика указания на пути решения проблемы реализуется с учетом определенных условий. И каждая отдельная условная часть является основой и предпосылкой для указания на решение следующей проблемы: человек в сложной ситуации - выплата, зарплата как - решение; иностранные партнеры - решение - Россия; мы (граждане) - решение - государство.
Если человек попал в сложную жизненную ситуацию, а именно.../ Если выплата долга., то и в этом случае ...// Если же зарплата будет на уровне МРОТ или почему-то даже ниже, то ставка останется прежней, 30 процентов. / Если же иностранные партнёры не примут наши предложения, т Россия выйдет из этих соглашений в одностороннем порядке. //... если мы
проявим сплочённость, понимание сложности текущей ситуации. Если государство, общество, граждане будут действовать вместе, если сделаем всё, что зависит от каждого из нас.
Далее расскажем о тактике указания на пути решения проблемы в ме-диадискурсе.
За период первой волны COVID-19 СМИ уделили внимание лексическим единицам, входящую в тематическую группу, которую мы охарактеризуем как «меры, связанные с сохранением здоровья» (карантинные, защита людей, безопасности, обеспечения, вакцина), «меры поддержки экономики» (поддержка бизнеса, отменяют рейсы, закрывают границы), с помощью которых тактика указания на пути решения проблемы и реализуется. Приведем примеры:
1. Кроме того, в расходной части появится новая статья, связанная с тестированием на коронавирус и обеспечением мер безопасности по новому медицинскому протоколу, направленному на преодоление последствий пандемии [Коммерсант, 2020.06].
2. Подробно обо всех мерах поддержки бизнеса можно узнать в специальном разделе сайта ФНС России (www.nalog.ru): «Коронавирус: меры поддержки бизнеса» [Коммерсант, 2020.07].
3. 31 января 2020 Китайский коронавирус добрался до России Россиян эвакуируют из Китая, отменяют рейсы и закрывают границу [Россия закрыла авиасообщение с Китаем. // Lenta.ru, 2020.01].
В данных высказываниях обычно нет упоминания правительства или медицинских учреждений как субъектов принятия мер. В рассматриваемых нами медиатекстах, как правило, отсутствует указание на меры, представлена относительно нейтральная позицию, т. е. эмоциональных и оценочных компонентов не наблюдается. Сверх того, тактика атрибуции посредством модели «меры -причины» на текстовом уровне не проявляется, чем отличается дискурс СМИ от политического, т. к. данные из корпуса представлены отрывками, а не в текстовом виде. Приемы осуществления тактик указания на пути разрешения проблемы и атрибуции в политическом дискурсе богаче, чем в СМИ.
Далее рассмотрим эмоциональные способы, т. е. стратегию формирования эмоционального настроя адресата. Она, по парадигме О.Н. Паршиной, разделяется на такие тактики, как тактики единения, солидаризации, обращения к эмоциям адресата и учета ценностных ориентиров адресата [28, с. 17]. О.С. Иссерс выделяет стратегии и тактики уговаривания и убеждения в зависимости от фактора «насилия над волей адресата» [29, с. 145]. Легко предположить, что стратегия уговаривания реализуется тактикой обращения к эмоциям, апелляции к человеческому разуму, а также тактиками просьбы и убеждения. Они в некоторой степени выполняют одну и ту же функцию - воздействие на адресата на психологическом уровне на основе эмоциональных и ценностных элементов (лексических единиц об эмоциях и ценностях). В данном случае стратегия формирования настроя адресата на тему COVID-19 выделяется на тактики обращения к эмоциям человека и учета ценностных ориентиров адресата.
Тактика обращения к эмоциям адресата в речи президента находит свое выражение с помощью прямого эмоционального маркера волнение в период пандемии. Например, ... волнует нас всех.
В медийном дискурсе такие единицы, как волнение, паники, страх, тревога и др., употребляются для формирования эмоционального настроя адресата.
1. - Появился новый коронавирус, учёных в Китае и по всему миру волнует то, что он именно новый, что пока непонятны его свойства, патоген-ность и вирулентность [Парламентская газета, 2020.01].
2. Коронавирус вверг человечество в панику, а мировую экономику - в рецессию [Алексей Турчин. Способно ли человечество предотвратить биологическую войну? // Аргументы и факты, 2020.04].
3. И вот все страхи обрели определенность: грянул коронавирус [Коронавирус вместо войны. // Известия, 2020.03].
Общей единицей, репрезентирующей тактику обращения к эмоциям адресата в политическом и медийном дискурсе, является волнение. В медийном дискурсе отражаются более сложные и разнообразные эмоции, чем в политическом, даже за период 1-й волны пандемии в СМИ положительная и отрицательная эмоциональные оценки совместно существуют в одном контексте: «От чувства тревожности мы обретаем свободу» Что придет на смену глобализации и каким станет человечество после пандемии коронавируса Ранее сообщалось, что каждый третий из медиков Великобритании, сдавших тест на коронавирус SARS-CoV-2, оказался им заражен [Число заразившихся коронавирусом в Британии превысило 100 тысяч. // Lenta.ru, 2020.04].
Тактика учета ценностных ориентиров адресата обращает внимание на ценности, которые «трактуются как приоритеты в организации соответствующего института, выражающиеся в присущей ему системе предписаний, запретов и обыкновений» [27, с. 63], определяет основы и единения и общее понимание на душевном уровне.
Доминантной ценностью, характерной для русской и всей человеческой культуры, приобретающей особую значимость в эпоху пандемии, является ответственность за себя, семью, близких, общество, способы апелляции следующие:
1) по маркерам дистанции (ответственности за своих близких, рядом): Нам нужно помнить о своей личной ответственности за своих близких, за тех, кто живёт рядом, кому нужна наша помощь и поддержка [из речи В.В. Путина];
2) по физическим маркерам («приоритет-ценности: жизнь и здоровье», хронические заболевания): стремление к здоровью и уважение к жизни, которые играют значительную, решающую роль для проведения тактики обращения к ценностям. Обращению к другим общепонятным и общепринятым нормам поведения в обществе служат ценности защиты слабых людях, представителями которых являются «люди старшего поколения и те, кто страдает хроническими заболеваниями», «дети»: Надо поддержать семьи с детьми. // Особенно это касается наиболее уязвимых групп населения: людей старшего поколения и тех, кто страдает хроническими заболеваниями [из речи В.В. Путина];
3) по эмоциональным маркерам (сплоченность, солидаризация, надежность): стремление к единству и солидарности адресата, которое осуществляется с помощью совокупности общего государственного, национального восприятия: сила общества, надежности взаимовыручки [из речи В.В. Путина].
... если мы проявим сплочённость, понимание сложности текущей ситуации. Если государство, общество, граждане будут действовать вместе, если сделаем всё, что зависит от каждого из нас. // По большому счёту, именно в такой солидарности и заключается сила общества, надёжность взаимовыручки, эффективность нашего ответа на вызов, с которым мы сталкиваемся.
Стремление к единству и солидаризации масс страны выражено лексическими единицами субъектов действия. Например, государство, общество, граждане; зависит от каждого из нас. Также использовался концепт русского народа, который можно охарактеризовать как «русское авось», употребляемый для обращения внимания людей, акцентирования сплоченности и апелляции к активному действию.
Мы провели поиск данных ценностных элементов в корпусе СМИ, ориентируясь на лемму «ответственность», по локативному маркеру (Китай):
«Китай проявил высочайшую степень эффективности и ответственности управления, которое позволило предотвратить распространение эпидемии (коронавирус- прим. ред.). [Гаврилов: в КНР создадут свободную медицинскую зону для российско-китайских исследований. // Парламентская газета, 2020.02]. // По телевидению он возглавил войну с ковидом, но ответственность с себя переложил - на работодателей, на губернаторов, на самих граждан [Вирус правды. // Ведомости, 2020.05].
Мы ввели поиск в корпусе эмоциональных маркеров «сплоченность» и «солидаризация» и «корон*вирус», вариантов совместных коллокатов не было. Итак, сходство приема осуществления тактики учета ценностных ориентиров адресата в политическом дискурсе и СМИ заключается только в эмоциональном маркере «ответственность», а основные отличия - в более широком использовании эмоциональных маркеров, таких как солидаризация и сплоченность, физических маркеров и маркеров дистанции в речи президента, чем в однообразном употреблении локативного маркера в СМИ.
Ю.В. Балакина, А.В. Соснин, М.В. Туманова рассмотрели тактику апелляции к авторитету одной из форм стратегии легитимизации в политическом дискурсе [30].
Реализация данной тактики во взятом нами политическом тексте осуществляется за счет использования лексических единиц в значениях «размышление» и «профессиональный». Например, Но мы с вами должны понимать, что... Понятно, что < . . .> только опираясь на профессиональное мнение, рекомендации врачей, специалистов. Все рекомендации необходимо обязательно соблюдать [из речи В.В. Путина].
Опираясь на аналогичные лексические единицы, можно определить, что тактика апелляции к авторитету в СМИ реализуется приемом единиц социальных ролей, владеющих профессиональными знаниями о пандемии (эксперт, врач, медики), и единиц в значении «профессиональное медицинское действие» (анализ, рекомендации, по данных). К примеру, Методические рекомендации по лечению коронавируса готовы с учётом последних данных, полученных от китайских коллег [Парламентская газета, 2020.01]. //В четверг 9 января китайские эксперты предварительно установили, что возбудителем заболевания стал новый тип коронавируса [РИА Новости, 2020.01]. //Врач-эпидемиолог Центра молекулярной диагностики ЦНИИ эпидемиологии Тимур Пестерев оценил новости о распространении нового типа коронавируса [Парламентская газета, 2020.01]. //Однако, по мнению эксперта, определить заражённого коронавирусом без анализов нельзя [Парламентская газета, 2020.01]. // Ей сделали анализ на коронавирус, а медики предложили подключить Уорд к аппарату ИВЛ [Заболевшая COVID-19 медсестра умоляла коллег не дать ей умереть. // РИА Новости, 2020.04].
Из вышеприведенных примеров следует заметить, что перечисление показателей и обращение к профессиональным рекомендациям служат эффективными способами при существовании тактики апелляции к авторитету: В ситуации с коронавирусом самое главное не поддаваться панике, а также соблюдать все рекомендации, которые устанавливаются компетентными органами [Парламентская газета, 2020.02]. В русле данной тендеции находится и отмеченное В.И. Карасиком и Г Г Слышкиным вхождение в медиаконтент работников медицинских учреждений: «Пандемия коронавируса привела к тому, что регулярные выступления врачей в средствах массовой информации стали существенной частью медийного контента, кроме того, эта тема приобрела политическую зна-
чимость, поскольку противостояние вирусу стало показателем эффективности деятельности страны и региональных властей» [8, с. 26].
Отличие отражения данной тактики в речи В.В. Путина от текстов СМИ зависит от того, какое место занимают профессиональные рекомендации (социальные роли) в дискурсивном пространстве, что обусловливается макроскопической характеристикой политического дискурса и микроскопической характеристикой медиадискурса, о чем было сказано выше.
Подводя итоги нашей работы, можно с достаточной определенностью сказать, что в рамках О.Н. Паршиной и О.С. Иссерса разные стратегии и тактики в политическом дискурсе о COVID-19 подразделяются на следующие виды: информационно-интерпретационная стратегия (тактики признания существующей проблемы, акцентирования позитивной информации, указания на пути решения проблемы и атрибуции), стратегия формирования эмоционального настроя адресата (тактика обращения к эмоциям адресата и учета ценностных ориентиров адресата), стратегия легитимации (тактика апелляции к авторитету), в том числе информационно-интерпретационная стратегия и подлежащие тактики, которые являются фундаментальной предпосылкой дальнейших употребляемых стратегий и тактик в речи.
Библиографический список
Большинство стратегий и тактик в медийном дискурсе совпадает с аналогичными стратегиями в речи В.В. Путина, они отличаются от приемов осуществления стратегий и тактик. Уделяя внимание конкретным приемам реализации стратегий и тактик, можно утверждать, что, во-первых, о теме ковида большинство глаголов из политического дискурса используется в форме прошедшего времени для изложения сложившейся обстановки в России в общем, при этом в медиадискурсе заостряется внимание на мелкие события с помощью глаголов в форме прошедшего времени. Итак, характеризуется конструирование пандемического дискурса как макроскопичностью в политическом дискурсе, так и микроскопичностью в СМИ. Во-вторых, цитирование экспертов как дискурсивная стратегия характерно для реализации тактики легитимации. В соответствие с этим и СМИ играет роль «четвертой власти», поскольку позиция медиа в осуществлении стратегий и тактик в большинстве случаев скрывается. Влияние на общество обычно ограничивается «передачей точек зрения», а не прямой характеристикой отношения к сложившейся ситуации.
Стратегия и тактика, воплощенная в масс-медиа во время пандемии, требует дальнейшего исследования, что и является перспективой дальнейших исследований в обозначенной области.
1. Арутюнова Н.Д. Дискурс. Лингвистический энциклопедический словарь. Москва, 1990: 136-137.
2. Гнилорыбов С.А. Структурные детерминанты и категории дискурса в свете представлений о динамической природе языка: на материале системы документов ООН. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Москва, 2005.
3. Дуглас М. Понтон, Ларина Т.В. Дискурс-анализ в 21 веке: теория и практика (i). ВестникРУДН. Серия: Лингвистика. 2016; № 4: 7-25.
4. Казакова О.А., Филиппова Е.М. Дискурс сферы природопользования как институциональный дискурс (на материале российских и американских интернет-ресурсов). Сибирский филологический журнал. 2020; № 2: 290-301.
5. Кубрякова Е.С. О понятиях дискурса и дискурсивного анализа в современной лингвистике (Обзор). Дискурс, речь, речевая деятельность: функциональные и структурные аспекты: сборник обзоров. Москва: Институт научной информации по общественным наукам РАН, 2000: 5-13.
6. Дейк Т.А. ван Дискурс и воспроизводство социальной власти. Дискурс и власть: репрезентация доминирования в языке и коммуникации. Москва, 2013; Глава 1: 26-29.
7. Карасик В.И. Речевая коммуникация: дискурсивный аспект. Грани познания. 2013; № 1 (21): 23-33.
8. Карасик В.И., Слышкин Г.Г Тенденции развития современного дискурса. Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2021; № 1: 14-31.
9. Рябченко Н.А., Малышева О.П., Мирошниченко И.В. Дискурс «конституционные поправки» и «пандемия коронавируса» в цифровой политической повестке дня в 2020 г.: агитация vs сдерживание в официальных СМИ. Вестник Пермского университета. Политология. 2021; № 2 (15): 142-155.
10. Han Q., Huang P. A Comparative Study of International Reports on COVID-19—Taking China Daily and the New York Times as Examples. Open Access Library Journal. 2021; Т. 8, № 10: 1-11.
11. ШмШвфйяШйШжмМШММ. Я-BiS. 2021; № 44 (6): 52-64. Dingjia LIU. A Corpus-Based Diachronic Analysis of U.S. Media Reports of China During COVID-19 Pandemic. Journal of Foreign Languages. 2021; № 44 (6): 52-64.
12. Фэй Ц. Концептуальная метафора в китайском политическом дискурсе о борьбе с эпидемией COVID-19. Политическая лингвистика. 2021; № 3 (87): 217-222.
13. Новикова О.Н., Калугина Ю.В. Языковые особенности протестного дискурса как составляющей дискурса о пандемии COVID-19. Вестник Башкирского университета. 2021; Т. 26, № 4: 1161-1166.
14. Natalya D. Pavlova, Tina A. Kubrak, Olga M. Kochkina Post-Event Internet Discourse and Its Peculiarities in the Context of COVID-19 Pandemic. Journal of Psycholinguistics (In Russian). 2021; № 1 (47): 62-75.
15. Павлова Н.Д. и др. Дискурс социальных медиа в условиях пандемии COVID-19. Experimental Psychology (Russia). 2021; №3 (14): 152-167.
16. Катаева А.С., Соболева Е.Г Народ VS власть: смеховой и официальный Covid-дискурсы. Уральский филологический Вестник. Серия: Язык. Система. Личность: Лингвистика Креатива. 2022; № 2: 143-155.
17. Чалова О.Н. Лингвопрагматические черты англо- и русскоязычного дискурса COVID-19. Ученые записки УО ВГУ им. П.М. Машерова. 2022; Т. 35: 139-142.
18. Данкова Н.С., Крехтунова Е.В. Речевое воздействие в политическом дискурсе в контексте пандемии COVID-19 (на примере выступлений Б. Джонсона и Д. Байдена). Научный диалог. 2022; Т. 11, № 4: 203-217.
19. Каменева В.А., Потапова Н.В. Тактика апелляции к авторитету, актуализирующая стратегию (де)легитимизации в англоязычном предвыборном дискурсе. Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2021; № 3 (19): 84-97.
20. Гурин В.В. Анализ стратегий и тактик в политическом дискурсе Дэвида Кэмерона. Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2017; № 10 (76): 89-92.
21. Эйсфельд Е.А. Речевые стратегии и тактики в ежегодных выступлениях Ангелы Меркель. Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Языкознание. 2015; № 2 (26): 95-102.
22. Добросклонская Т. Г Массмедийный дискурс как объект научного описания. Научные Ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. 2014; № 13 (184): 181-187.
23. Новикова О.Н., Калугина Ю.В. COVID-19 в контексте современного состояния исследования дискурса о пандемии. Вестник Башкирского университета. 2020; Т. 25, № 2: 376-381.
24. Dijk T. A. van News as Discourse. London: Lawrence Erlbaum Associates, 1988.
25. Обращение к гражданам России. Available at: http://www.kremlin.ru/events/president/news/63061
26. Национальный корпус русского языка. 2003-2023. Available at: ruscorpora.ru
27. Карасик В.И. Дискурсивное проявление личности. Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Лингвистика. 2016; Т. 20, № 4: 56-77.
28. Паршина О.Н. Стратегии и тактики речевого поведения современной политической элиты России. Автореферат диссертации ... доктора филологических наук. Саратов, 2005.
29. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. Москва: Издательство ЛКИ, 2008.
30. Балакина Ю.В., Соснин А.В., Туманова М.В. Стратегии легитимации и поддержания имиджа в дискурсе российских губернаторов во время пандемии COVID-19. Вестник Пермского университета. Политология. 2022; № 4 (16): 5-16.
References
1. Arutyunova N.D. Diskurs. Lingvisticheskij 'enciklopedicheskij slovar'. Moskva, 1990: 136-137.
2. Gnilorybov S.A. Strukturnye determinanty ikategorii diskursa v svete predstavlenijo dinamicheskojprirode yazyka: na materiale sistemy dokumentov OON. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2005.
3. Duglas M. Ponton, Larina T.V. Diskurs-analiz v 21 veke: teoriya i praktika (i). Vestnik RUDN. Seriya: Lingvistika. 2016; № 4: 7-25.
4. Kazakova O.A., Filippova E.M. Diskurs sfery prirodopol'zovaniya kak institucional'nyj diskurs (na materiale rossijskih i amerikanskih internet-resursov). Sibirskij filologicheskij zhurnal. 2020; № 2: 290-301.
5. Kubryakova E.S. O ponyatiyah diskursa i diskursivnogo analiza v sovremennoj lingvistike (Obzor). Diskurs, rech', rechevaya deyatel'nost': funkcional'nye i strukturnye aspekty: sbornikobzorov. Moskva: Institut nauchnoj informacii po obschestvennym naukam RAN, 2000: 5-13.
6. Dejk T.A. van Diskurs i vosproizvodstvo social'noj vlasti. Diskurs i vlast': reprezentaciya dominirovaniya v yazyke i kommunikacii. Moskva, 2013; Glava 1: 26-29.
7. Karasik V.I. Rechevaya kommunikaciya: diskursivnyj aspekt. Granipoznaniya. 2013; № 1 (21): 23-33.
8. Karasik V.I., Slyshkin G.G. Tendencii razvitiya sovremennogo diskursa. Aktual'nyeproblemy filologiiipedagogicheskojlingvistiki. 2021; № 1: 14-31.
9. Ryabchenko N.A., Malysheva O.P., Miroshnichenko I.V. Diskurs «konstitucionnye popravki» i «pandemiya koronavirusa» v cifrovoj politicheskoj povestke dnya v 2020 g.: agitaciya vs sderzhivanie v oficial'nyh SMI. Vestnik Permskogo universiteta. Politologiya. 2021; № 2 (15): 142-155.
10. Han Q., Huang P. A Comparative Study of International Reports on COVID-19-Taking China Daily and the New York Times as Examples. Open Access Library Journal. 2021; T. 8, № 10: 1-11.
11. ШМШвФйЯШ^ИММШММ. НШ& 2021; № 44 (6): 52-64. Dingjia LIU. A Corpus-Based Diachronic Analysis of U.S. Media Reports of China During COVID-19 Pandemic. Journal of Foreign Languages. 2021; № 44 (6): 52-64.
12. F'ej C. Konceptual'naya metafora v kitajskom politicheskom diskurse o bor'be s 'epidemiej COVID-19. Politicheskaya lingvistika. 2021; № 3 (87): 217-222.
13. Novikova O.N., Kalugina Yu.V. Yazykovye osobennosti protestnogo diskursa kak sostavlyayuschej diskursa o pandemii COVID-19. Vestnik Bashkirskogo universiteta. 2021; T. 26, № 4: 1161-1166.
14. Natalya D. Pavlova, Tina A. Kubrak, Olga M. Kochkina Post-Event Internet Discourse and Its Peculiarities in the Context of COVID-19 Pandemic. Journal of Psycholinguistics (In Russian). 2021; № 1 (47): 62-75.
15. Pavlova N.D. i dr. Diskurs social'nyh media v usloviyah pandemii COVID-19. Experimental Psychology (Russia). 2021; №3 (14): 152-167.
16. Kataeva A.S., Soboleva E.G. Narod VS vlast': smehovoj i oficial'nyj Covid-diskursy. Ural'skij filologicheskij Vestnik. Seriya: Yazyk. Sistema. Lichnost': Lingvistika Kreativa. 2022; № 2: 143-155.
17. Chalova O.N. Lingvopragmaticheskie cherty anglo- i russkoyazychnogo diskursa COVID-19. UchenyezapiskiUO VGU im. P.M. Masherova. 2022; T. 35: 139-142.
18. Dankova N.S., Krehtunova E.V. Rechevoe vozdejstvie v politicheskom diskurse v kontekste pandemii COVID-19 (na primere vystuplenij B. Dzhonsona i D. Bajdena). Nauchnyj dialog. 2022; T. 11, № 4: 203-217.
19. Kameneva V.A., Potapova N.V. Taktika apellyacii k avtoritetu, aktualiziruyuschaya strategiyu (de)legitimizacii v angloyazychnom predvybornom diskurse. Vestnik NGU. Seriya: Lingvistika i mezhkul'turnaya kommunikaciya. 2021; № 3 (19): 84-97.
20. Gurin V.V. Analiz strategij i taktik v politicheskom diskurse D'evida K'emerona. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii iprakiiki. 2017; № 10 (76): 89-92.
21. 'Ejsfel'd E.A. Rechevye strategii i taktiki v ezhegodnyh vystupleniyah Angely Merkel'. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2: Yazykoznanie. 2015; № 2 (26): 95-102.
22. Dobrosklonskaya T.G. Massmedijnyj diskurs kak ob'ekt nauchnogo opisaniya. Nauchnye Vedomosti Belgorodskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Gumanitarnye nauki. 2014; № 13 (184): 181-187.
23. Novikova O.N., Kalugina Yu.V. COVID-19 v kontekste sovremennogo sostoyaniya issledovaniya diskursa o pandemii. Vestnik Bashkirskogo universiteta. 2020; T. 25, № 2: 376-381.
24. Dijk T.A. van News as Discourse. London: Lawrence Erlbaum Associates, 1988.
25. Obraschenie kgrazhdanamRossii. Available at: http://www.kremlin.ru/events/president/news/63061
26. Nacional'nyj korpus russkogo yazyka. 2003-2023. Available at: ruscorpora.ru
27. Karasik V.I. Diskursivnoe proyavlenie lichnosti. VestnikRossijskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Lingvistika. 2016; T. 20, № 4: 56-77.
28. Parshina O.N. Strategiii taktikirechevogo povedeniya sovremennojpoliticheskoj 'elity Rossii. Avtoreferat dissertacii ... doktora filologicheskih nauk. Saratov, 2005.
29. Issers O.S. Kommunikativnye strategiiitaktikirusskojrechi. Moskva: Izdatel'stvo LKI, 2008.
30. Balakina Yu.V., Sosnin A.V., Tumanova M.V. Strategii legitimacii i podderzhaniya imidzha v diskurse rossijskih gubernatorov vo vremya pandemii COVID-19. Vestnik Permskogo universiteta. Politologiya. 2022; № 4 (16): 5-16.
Статья поступила в редакцию 06.06.23
УДК 811.521
Rufova E.S., Cand. of Sciences (Philology), Head of Department, North-Eastern Federal University (Yakutsk, Russia),
E-mail: rufl2003@yandex.ru
Glitz M.V., student, North-Eastern Federal University (Yakutsk, Russia), E-mail: kvyas@mail.ru
WHITE COLOUR SYMBOLISM IN JAPANESE MANGA TITLES. The article reveals a problem of studying color symbolism in a creolized text. It is an undoubted fact that color perception is an important part of world perception, which is reflected in the traditional symbolism of colour in different cultures. In works of fiction, colour epithets can take on an additional or figurative meaning. Therefore, the use of colour symbols in manga is an important component reflecting its linguistic and cultural specificity. The objective of the study is to identify the peculiarities of white colour symbolism in the names of Japanese manga. The scientific novelty of the research is that for the first time the paper considers the white colour in the aspect of revealing linguacultural characteristics of Japanese manga. As a result of the study, it can be argued that the white colour in Japanese linguacultural is associated with the symbolism of divine power, magic and purity.
Key words: white, symbol, colour symbolism, text, character, anime
Е.С. Руфова, канд. филол. наук, зав. каф., Северо-Восточный федеральный университет имени А.К. Аммосова, г. Якутск,
E-mail: rufl2003@yandex.ru
М.В. Гриц, студент, Северо-Восточный федеральный университет имени А.К. Аммосова, E-mail: kvyas@mail.ru
СИМВОЛИКА БЕЛОГО ЦВЕТА В НАЗВАНИЯХ ЯПОНСКИХ МАНГА
В статье раскрывается проблема изучения цветосимволики в креализованном тексте. Несомненным фактом является то, что цветовое восприятие является важной частью восприятия мира, что находит отражение в традиционной символике цвета в разных культурах. В художественных произведениях цветовые эпитеты могут приобретать дополнительное или переносное значение. Поэтому использование цветообозначений в манга является важным компонентом, отражающим его лингвокультурологическую специфику. Цель исследования - выявление особенностей символики белого цвета в названиях японских манга. Научная новизна исследования состоит в том, что в работе впервые рассмотрен белый цвет в аспекте выявления лингвокультурологи-ческой характеристики японских манга. В результате проведенного исследования можно утверждать, что белый цвет в японской лингвокультуре связан с символикой божественной силы, волшебства, магии и чистоты.
Ключевые слова: белый цвет, символ, цветосимволика, текст, персонаж, аниме
Многие междисциплинарные исследования посвящены изучению манга как вида креализованного текста. Актуальность данного исследования обусловлена информационным феноменом манга, который стал неотъемлемой частью мировой культуры и повлиял на потребление, взаимодействие и производство медиаконтента и субкультуры. Более того, манга рассматривается как глобальное явление, отражающее культурные и социальные изменения в современном обществе. С точки зрения языкознания манга представляется как вид креолизо-ванного текста, в котором сочетаются две взаимодополняющие части - вербальный и невербальный компоненты.
В рамках данной статьи определяется следующая цель научного исследования: выявление особенностей символики белого цвета в названиях японских манга. Научная новизна исследования состоит в том, что в работе впервые рассмотрен белый цвет в аспекте выявления лингвокультурологической характеристики японских манга. В ходе исследования решаются следующие задачи: дать характеристику понятию «цветосимволика»; выявить особенности и определить значение белого цвета в названиях японских аниме.
Для проведения анализа были использованы контекстуальный и текстологический методы научного исследования. Теоретической базой исследования послужили труды ученых, посвященные проблеме символики цветообозначе-ний в художественной литературе: О.Н. Анищевой (1991) [1], Е.П. Багировой, Э.О. Гавриковой (2016) [2], Л.В. Гатауллиной (2005) [3], Л.А. Усмановой (2012) [4], Л.Х. Хараевой (2020) [5]. Кроме того, учитывались работы Л.Л. Габышевой (2012) [6], Е.В. Саввиной (2001) [7], О.А. Мельничук (2019) [8], которые представляют исследования цвета в традиционной этнической культуре якутов.
Практическая значимость работы заключается в том, что материалы исследования могут быть использованы при изучении теории и практики японского языка.
В лингвистических работах встречается использование нескольких терминов: «цветообозначения», «цветонаименования», «колоративная лексика» и т. п., и выделяется языковое разнообразие в культурологическом, психолингвистическом, когнитивном и историко-культурном аспектах [3; 7]. В литературоведческих работах исследование цветообозначений происходит как на уровне семантики
