CC BY
33
УДК: 82.01/09 ББК: 83
Служаева О.О.
СТРАТЕГИИ АНОНИМНОСТИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ВЫСКАЗЫВАНИЯ В ТВОРЧЕСТВЕ АЛЕКСАНДРА ДОБРОЛЮБОВА
Sluzhaeva O.O.
STRATEGIES OF ANONYMITY OF THE ARTISTIC UTTERANCE AND IN ALEXANDER DOBROLUBOV'S WORKS
Ключевые слова: Добролюбов, анонимность художественного высказывания, стратегии анонимности, виртуальная реальность, поэтика «ухода».
Keywords: Dobrolubov, anonymity of the artistic utterance, strategies of anonymity, virtual reality, poetics of escape.
Аннотация: целью исследования является выявление специфики субъектной организации художественных текстов, представленных в сборниках А.М. Добролюбова «Из книги невидимой» и «Мои вечные спутники».
Основными задачами работы стали рассмотрение влияния ухода поэта из литературного сообщества в народнические и религиозные странствия на субъектную организацию произведений, разграничение виртуальной и художественной реальности, рассмотрение сложившихся научных подходов к пониманию категории анонимности в искусстве.
В результате нарративного анализа повествовательного дискурса произведений А.М. Добролюбова мы пришли к выводу о том, что достижение авторской целостности в рамках создания новой идентичности достигается благодаря использованию стратегий анонимности художественного высказывания, оказавшимися релевантными как в жизни, так и творчестве поэта.
Кроме того, мы пришли к выводу, что в сборнике «Из книги невидимой» виртуальная реальность преобладает над художественной реальностью, а в книге «Мои вечные спутники» виртуальная реальность замещает художественную. Следовательно, мы можем провести аналогию с существованием виртуального тела субъекта в интернет -аккаунтах, где анонимность является ключевой характеристикой.
Таким образом, смена авторских масок в сборнике «Из книги невидимой» свидетельствует о стремлении к анонимности художественного высказывания, а отсутствие экспл и-цитного автора в книге «Мои вечные спутники» говорит об утверждении анонимности и последовавшей символической смерти автора вне слова.
Abstract: the purpose of the study is to identify the specifics of the subject organization of art texts presented in the collections of A.M. Dobrolyubov "From the Invisible Book" and "My Eternal Satellites".
The main tasks of the work were to consider the influence of the poet's departure from the literary community in the populist and religious wanderings on the subject organization of works, the delimitation of virtual and artistic reality, and consideration of the current scientific approaches to understanding the category of anonymity in art.
As a result of the narrative analysis of the narrative discourse of the works of A.M. Dobrolyubov, we came to the conclusion that the achievement of author's integrity in the framework of creating a new identity is achieved through the use of anonymity strategies of artistic expression, which turned out to be relevant both in the life and work of the poet.
In addition, we came to the conclusion that in the book "From the Invisible Book", virtual reality prevails over artistic reality, and in the book "My eternal Satellites" virtual reality replaces the artistic reality. Therefore, we can draw an analogy with the existence of the subject's virtual body in Internet accounts, where anonymity is a key characteristic.
Thus, the change of author's masks in the book "From the Invisible Book" testifies to the desire for anonymity of the artistic expression, and the absence of an explicit author in the book "My eternal Satellites" speaks about the affirmation of anonymity and the subsequent symbolic death of the author outside the word.
Произведения А.М. Добролюбова неоднократно обращали на себя внимание литературоведов. Исследователи отмечали сложную субъектную организацию произведений автора. В большинстве исследований лирический субъект сопоставлялся с биографией автора и отождествлялся с ним. Сборник «Из книги невидимой» содержит черты вымышленного автобиографизма, поэтому мы пришли к выводу о необходимости уточнения роли формирования субъекта художественного текста на композиционную организацию сборника. Поскольку биография поэта действительно оказала огромное влияние на образ имплицитного автора и лирического субъекта, то в статье мы рассмотрим ряд стратегий анонимности художественного высказывания, которые проявились как в жизненной практике, так и художественных произведениях Добролюбова. Особенности моделирования виртуальной реальности будут рассмотрены на материале сборников «Из книги невидимой» и «Мои вечные спутники». В исследовании были использованы методы литературной герменевтики, нарративный, интертекстуальный и биографический.
Через несколько лет после издания в 1895 году первого декадентского сборника «Natura naturans. Natura naturata», вызвавшего у большинства читателей непонимание и насмешку, А.М. Добролюбов покинул петербургское общество, удалившись в религиозно-искупительные странствия. Представление о жизни Добролюбова после ухода, воспринятым прежним кругом товарищей как соци-ально-поэтологическое действие, строилось во многом по образцу жизни Иисуса Христа, Франциска Ассизского, героев романов Ф.М. Достоевского, Н.С. Лескова, Л.Н. Толстого. Эти аналогии были подкреплены прямыми аллюзиями на литературные источники в сборнике «Из книги невидимой», изданном в 1905 году. Важной частью пути поэта стало преодоление идеальных биографий, уход от житийного канона, который пытались усмотреть в судьбе А.М. Добролюбова друзья и критики.
Подобные поведенческие модели «по образцу» С. Зенкин называет «нетранзитивными»1 (ситуации, когда реализация действия становится важнее причин, его вызвавших, и конечного результата). Опровергая и в то же время тщательно исследуя образцы для подражания, Добролюбов в своей жизненной практике ускользает от любой косной идентичности.
Цель, с которой в 1898 году поэт уходил к народу, очевидно, не была окончательно определена. Об этом можно судить по воспоминаниям современников. Яснее просматривалась искренняя увлеченность Добролюбовым народной культурой и песенной традицией, как артефактом исконно русского. Брюсов отмечает в дневнике, что в 1898 году Добролюбов "собирал народные песни, сказки, заговоры, причитания. Он знал их наизусть много-много, совсем неизвестных, никем не записанных"2. Упоминает он и о политическом заговоре, в котором Добролюбов желал участвовать. Цели его также были весьма неожиданными. Одна из них - "вер-
о
нуть народу его песни" .
Известно и о сильном увлечении Александра Михайловича в пору первых поэтических опытов народным стилем и народной поэзией, записанной П. Н. Рыбниковым4. Это влияние заметно уже в первой книге 'Natura naturans. Natura naturata", и намного острее знание русского фольклора проявлено в сборнике "Из книги невидимой". После выхода из прежнего сообщества, с 1898 года, Добролюбов, как поэт, начинает функциони-
1 См.: Зенкин С. Социальное действие и его смысл // Работы о теории: Статьи. М.: Новое литературное обозрение, 2012. С. 25-43.
2 Брюсов В. Дневники 1891-1910 / Валерий Брюсов; подготовила к печати И. Брюсова; примеч. Н. Ашукина. М., 1927. С. 42.
3 Там же. С. 44.
4 Гиппиус В. Александр Добролюбов // Русская литература XX века. 1890-1910 / Под ред. С. Венгерова; Послесл., подгот. текста А. Николюкина. М., 2004. С. 169; Дурылин С. Александр Добролюбов // Статьи и исследования 1900-1920 годов / Сост., вступ. статья и коммент. А. Резниченко, Т. Резвых. СПб, 2014. С. 688.
ровать в рамках анонимной устной культуры, отказавшись от публикаций, авторского права и периодически накладывая вето на писательство. В издании сборников "Собрание стихов" (1900 года) и "Из книги невидимой" (1905 года) автор не принимает деятельного участия, книги выпускаются стараниями В. Брюсова, его жены и сестры. Авторство последнего изданного при жизни сборника Добролюбов отрицал, и делал впоследствии исправления в книгах: "Записал Александр Добролюбов Из Книги Невидимой"1. Воля автора проявилась и в настойчивом запрете на переиздание своих сочинений2. Книга внутренняя, в противовес книге внешней, наружной - высшая форма бытия, доступная не каждому созерцателю и искателю духовной истины, открывает свои страницы, которыми Добролюбов, брат Александр, но не автор, делится по велению свыше : "И Ангел подошел ко мне и показал книгу и велел писать, хотя я ничего не прочитал. И тогда сказал мне: это книга простая, книга простоты. Без простоты я не покажу тебе ее тайн. Оставь, оставь свою волю !" (108)3. В названии сборника заключена и опасность тавтологии: "книга - из книги". Заглавие призвано увести читателя от мысли о художественной литературе и настроить на чтение некоего выкристаллизованного за годы молчания духовного послания
В. Беньямин полагал, что "учение l'art pour l'art", которому в период увлечения декадентством был верен А.М. Добролюбов, появилось как ответ на появление фотографии, репродукции, или способов технической воспроизводимости искусства. Таким образом, предмет искусства стал терять свою первоначальную ауру, основанную на связи с культом4. Добролюбов совершает попытку вернуть искусству его первоначальную магическую функцию и стать полноправным жре-
1 Дурылин С. Александр Добролюбов // Статьи и исследования 1900-1920 годов / Сост., вступ. статья и коммент. А. Резниченко, Т. Резвых. СПб.: Владимир Даль, 2014. С. 723.
2 Там же.
3 Здесь и далее тексты Добролюбова цит. по: Добролюбов А. Из книги невидимой. М.: тип. О-ва распр. полез. кн., 1905. 204 с. С указанием в скобках страницы арабской цифрой.
4 См.: Беньямин В. Произведение искусства в
эпоху его технической воспроизводимости:
Избранные эссе. М., 1996. С. 15 -66.
цом, сообщающимся с Богом. Творчество поэта после ухода обретает функцию сакральную.
М. Маклюэн связывал появление понятия авторства и авторской индивидуальности с началом книгопечатания5. Отказавшись от издания своих сочинений, Добролюбов отказался и от своей авторской идентичности. М. Маклюэн приводит некоторые фрагменты из книги Э. Гольдшмидта "Средневековые тексты и их первое появление в печати", в которых приведены причины, побуждающие авторов к анонимности. Среди них можно выделить следующую: восприятие информации читателем воспринималось не как выражение мнения отдельной личности, но как часть существующего цельного знания6. Именно такое восприятие культуры и науки было близко Добролюбову, который по воспоминаниям В. Брюсова, высказывал мысль об отсутствии науки в будущем: «Люди придут к морю и сложат песню о море; придут к горам, сложат песню о горах. Вот вместо науки, будет очень подробная песнь...»7. Очевидно, что желанное всеобщее "соединенье" (4) (народа и интеллигенции, человека и природы, бога и всего сущего), по мнению Александра Добролюбова, могло случиться только в поле анонимного художественного высказывания. По этой причине уход в народную культуру сопровождался активным освоением стратегий анонимности художественного высказывания.
Работы о проблеме авторской анонимности в подавляющем большинстве посвящены проблеме атрибуции текстов и вопросам текстологии. Так, по мнению П. Беркова, существует три вида анонимных текстов: мнимо анонимные, условно анонимные и зашиф-рованно анонимные. Авторство текстов первой группы можно восстановить, проанализировав автобиографические элементы исследуемого текста и сопоставив их с биографи-
5 Маклюэн М. Галактика Гуттенберга: Становление человека печатающего / Перевод И. Тюриной. М.: Академический проект: Фонд "Мир", 2005. С. 236-237.
6 Цит. по: Маклюэн М. Галактика Гуттенберга: Становление человека печатающего / Перевод И. О. Тюриной. М.: Академический проект: Фонд "Мир", 2005. С. 235-242.
7 Брюсов В. Дневники 1891-1910 / Валерий Брюсов; подготовила к печати И. Брюсова; примеч. Н. Ашукина. М., 1927. С. 43.
ческими данными о писателе1. Берков не разделяет анонимные тексты и тексты с нераскрытыми псевдонимами. Такой подход может быть оправдан для текстологии, где авторство несет техническую функцию, и не может считаться достаточным для истории литературы, поскольку здесь становятся важными мотивы, побуждающие автора полностью скрыть, либо лишь изменить свое имя. Очевидно, что анонимные тексты или тексты с неподтвержденным авторством лишают возможности использования системного подхода в изучении творчества автора. Использование псевдонима несет дополнительный смысл в композиционной структуре произведения, и дает возможность говорить о смене авторской стратегии. Автор, желающий быть неузнанным большинством, но не скрывающий свое авторство для ограниченного круга лиц, использует авторскую маску. Анонимность в таком случае можно считать условной и рассматривать как авторскую стратегию анонимности с ее специфическими элементами.
Особенную сложность установления авторства представляют тексты, распространяющиеся в рамках устной культуры, не зафиксированные в письменных источниках. В произведениях фольклорных жанров авторство установить фактически невозможно, как и первоначальный вариант произведения. П. Берков выделяет биографические, идеологические и стилистические элементы произведения в качестве обязательных составляющих атрибуции, но не обеспечивающих полную гарантию авторства2.
Проблема анонимности со второй половины XX века также рассматривается в связи с пространством интернета и виртуальной реальности. Именно в виртуальной реальности анонимность субъекта становится одной из ее основных характеристик. В.М. Розин отмечает связь смоделированной реальности с художественным текстом, уточняя, что в виртуальной реальности человек становится полноценным актором, учавствуя в событии, в отличие от художественного текста, где читатель имеет лишь возможность интеллектуальной и психо-эмоциональной вовлеченно-
сти3.
В связи с распространением виртуальной реальности важной становится проблема субъекта, действующего в ее границах. С.Л. Катречко отмечает появление виртуального человека, обладающего виртуальным телом и сознанием: «Это виртуальная волна, которая пробегает по множеству значений, принимая каждое из них, тем самым находясь
4
в состоянии перманентного изменения» . Анонимность также становится маской уже не для авторского я, а для самого творящего субъекта. По мнению В.М. Быченкова, «отсутствие имени, как и чужое имя, - это маска»5. Несмотря на то, что термин «виртуальная реальность» и появление анонимного субъекта связывают с началом активного использования интернета, примеры организации художественного произведения по законам виртуальной реальности можно обнаружить в литературе начала XX века, предвосхитившей своей формой эпоху постмодернизма и жанр фантастики.
Н. Носов выделяет следующие признаки виртуальной реальности: порожденность (внешней по отношению к ней реальностью -О. С.), актуальность, автономность, интерактивность6. Очевидно, что все перечисленные признаки могут быть представлены в качестве характеристики для любого художественного текста. На наш взгляд, важнейшей характеристикой виртуального пространства является анонимность субъекта и возможность реализации анонимного художественного высказывания в рамках виртуальной реальности, что подразумевает иную онтологическую ситуацию творца.
В статье мы рассмотрим стратегии анонимности субъекта в художественных текстах
Берков П. Об установлении авторства анонимных произведений XVIII века // Русская литература. 1958. № 2. С. 182-183.
2
Там же. С. 188.
Розин М.В. Интернет - новая информационная
технология, семиозис, виртуальная среда // Влияние
интернета на сознание и структуру знания. М.: ИФ РАН, 2004. С. 6.
4 Катречко С.Л. Интернет и сознание: к концепции реального человека // Влияние интернета на сознание и структуру знания. М.: ИФ РАН, 2004. С. 69.
5 Быченков В.М. «Образы без лиц»: маски, тени, фантомы. Очерк теории «абстрактного общества» // Анонимность. Безличность. Виртуальность: АБВ: Междунар. междисциплинар. исслед. проект. М., 2002. Вып. 1. С. 38.
6 Носов Н.А. Виртуальная психология. М.: «Аграф», 2000. С. 31.
поэта А.М. Добролюбова, организованных по законам виртуальной реальности, на материале сборника «Из книги невидимой» и неопубликованной книги «Мои вечные спутники. Сборник чистых слов, избранные слова из всех народов, из священных писаний и из книг искателей познания».
В творчестве А.М. Добролюбова можно выделить два типа художественной анонимности, которые с большей убедительностью можно отнести к авторским стратегиям художественного высказывания:
1. Условная анонимность (термин взят из классификации, предложенной П. Берко-вым, - О. С.). К данной группе следует отнести произведения, авторство которых Добролюбов желал скрыть для большинства читателей. Выражалось это намерение в том, что Добролюбов был против указания авторства в выходных данных книг. К таким текстам можно отнести сборник «Из книги невидимой», неизданную книгу «Мои вечные спутники» и произведения, написанные автором после 30-х годов1.
2. Собственно, анонимность. В группу мы включаем псалмы и песни религиозной направленности, которые автор после сочинения передавал последователям без указания авторства в устной форме. По свидетельству И.П. Яркова, человека, который внес огромный вклад в сохранность религиозных текстов А.М. Добролюбова и написал биографию поэта, «Добролюбов неоднократно изъявлял желание, чтобы эти его стихи как-нибудь не проникли в печать»2. «Последний имел обыкновение, принося в дар своим друзьям или последователям из народа тот или иной «стих», неизменно, тут же, пропе-вать его, и, стало быть, сопровождать слова «стиха» более или менее незаурядным мотивом. И приходится пожалеть, что большинство этих мотивов «добролюбовских песен» никем, исключая меня, не записано»3. Религиозные песни Добролюбова относятся к
1 Подробнее об указании авторства см. Кобринский АА. «Жил на свете рыцарь бедный...» (Александр Добролюбов: слово и молчание) // Минский Николай, Добролюбов Александр. Стихотворения и поэмы. СПб.: Академический проект, 2005. С. 449, 451, 455, 45 7.
2 Ярков И.П. Моя жизнь // Самарский литературный музей. С. 236.
3 Ярков И. П. Моя жизнь // Самарский литературный музей. С. 23.
фольклорному жанру, который анонимен по своей природе. Обращаясь к произведениям Добролюбова, следует отметить, что сложность атрибуции составляют религиозные песни и псалмы, поскольку идеологически и стилистически слишком сильна их связь с народным творчеством малых христианских групп верующих (духоборов, молокан, мормонов, хлыстов), и отсутствует автобиографическое начало. Подробное рассмотрение упомянутого корпуса текстов не входит в задачи данного исследования.
В сборнике «Из книги Невидимой» в противоречивом единстве взаимодействуют виртуальная реальность и реальность художественная. Виртуальная реальность представлена текстами псалмов, включенных в сборник, представляющих вариации библейских сюжетов. Виртуальная реальность опирается на метатекст или текст в тексте, в знаковой системе которого нарратор выстраивает собственный сюжет. Дискретность произведений, составляющих сборник, дает возможность говорить об авторской установке на анонимность и создание виртуального пространства, в котором действуют законы суггестии. Авторская установка на исповедь («Как исповедь примите, братья, это слово» (5)), предполагающая документализм и автобиографизм, разрушается оппозицией фик-ционального и реального. Фикциональное появляется под маской виртуального. Псалмы представляют собой внутреннее путешествие повествователя по виртуальному миру произошедших и чаемых событий. Так, например, в рассказе-откровении «Друзья», включенном в раздел под общим заглавием «Из книги невидимой» художественная реальность включает в себя виртуальную реальность видения. Приведем этот рассказ полностью:
«Слышите ли вы, друзья, голос мой во уединеньях, по ночам, когда я вечером или ночью, или днем простираюсь к вам и вижу вас, простые, твердые, мудрые ради заповедей смиренномудрия. Я буду жить, но только ради вас. Я хочу сидеть за вашим пиром всемирным и с нами Возлюбленный мой! Я буду ходить, но только если тысячи тысяч постоянно окружают каждый шаг мой, если каждое движенье мое к вечности и в вечности.
Я падаю духом, если не вижу других
сильных и малых братьев моих, если не может рука моя протянуться чрез стены и поддерживать слабых.
Я видел сегодня залу, залитую огнем, где все вы сидели за столом Его. Цветущая весна одевала звездами черемухи ваши золотистые кудри, вечная спускалась на все члены ваши.
Разве это притча—пир Его?
Вне церкви нет спасенья!» (30).
Реальность второго уровня, обозначенная нами в качестве виртуальной, выполняет для нарратора функцию единственно существующей формы бытия. В данном тексте авторское «я» замешается маской божественного начала, что позволяет скрыть истинного нарратора и говорить от имени анонимного неназванного лица, обращаясь к некоему кругу «друзей». Завершающие текст предложения вновь возвращают читателя к авторскому «я», организующему повествование всего сборника.
При этом, очевидно фикциональное показано как реальное для нарратора, который смыкаясь с имплицитным автором становится актором событий. Соответственно, событийность произведений размыкается. Обращение к виртуальному становится необходимым балансом между безличностью мира, абстрактного общества, по К. Попперу, и гармоничным единством всего сущего. Если в своих первых сборниках автор неоднократно использовал отрицание только что сказанного в форме утверждения, тем самым фокусируя внимание читателя на недостоверности суждения, то в сборнике «Из книги невидимой» неуловимым становится сам нарратор. Подобный метод самоотрицания отсылает нас к ненадежному нарратору, термину, введенному У. Бутом1. Недосказанность и умолчания, которыми насыщены произведения «Из книги невидимой» также говорят о ненадежности фигуры повествователя. Читательские ожидания, связанные с заявленным жанром исповеди, не находят удовлетворения, поскольку имплицитный автор предстает в разнообраз-
Жданова А.В. К истории возникновения литературного феномена ненадежной наррации // Вестник ВУиТ. 2009. №2. URL: http ://cyberleninka.ru/article/ n/k-istorii-vozniknoveniya-literaturnogo-fenomena-nenadezhnoy-narratsii (дата обращения: 29.07.2017).
ных, резко сменяющих друг друга масках.
Наиболее актуальной нам представляется связь анонимности с виртуальной реальностью и пространством интернета, поскольку в нем моделируется реальность, в которую активно вовлечен субъект, балансирующий между вымышленным и настоящим. Интернет представляет пользователю возможность скрыть свою личность и создать многочисленные «фейки». Можно менять пол, возраст, цвет кожи и перестраивать дискурс своего повествования в зависимости от коммуникативной ситуации. Виртуальная смена идентичности дает возможность стать полноправной частью сообщества, к которой субъект в действительности может не принадлежать. В формате онлайн игр анонимность становится обязательным фактором, поскольку доверительного общения между участниками, как правило, не возникает. Кроме того, сокрытие имени наделяет индивида свободой проявления себя. Функционируя в измененном теле, субъект получает возможность проживать еще одну жизнь, которая при этом оказывает влияние на события в настоящем и, порой, диктует поведенческие модели. На примере интернета мы видим, что именно анонимность участия и социальная маска дают возможность человеку быть откровенным. Кроме того, человек осознает свое право на свободу и невозможность судебного наказания за действия и высказывания, которые в реальной жизни могли бы иметь юридические и репу-тационные последствия.
Сборник «Из книги невидимой» по своей структуре сопоставим с личным аккаунтом в социальных сетях. В нем содержатся разрозненные сообщения на странице, как правило, небольшого формата, тематически неоднородные и содержащие полемические высказывания, отрывки из дневников, заметки об увиденном и метатекст, возникающий как реакция на прочитанное. Важным для нарра-тора оказывается устойчивое стремление убедить в верности своих убеждений разнообразных подписчиков. При этом демократизация интернет-пространства позволяет устранить иерархию в отношениях между людьми. По этой причине обращение «брат Лев» (180) применительно ко Льву Толстому в дискурсе записи на личной странице пользователя прозвучало бы вполне допустимо.
Сборник «Мои вечные спутники» представляет собой собрание разнообразных цитат идеологически близких автору. В книгу включены высказывания из собрания священных текстов зороастрийцев, Корана, учения браминов, Каббалы, христианских сочинений Исаака Сирина, Оригена Адаманта, Вед, послания апостола Варнавы, Макария Великого, Лао-цзы, Франциска Ассизского, пророка Исайи, Г.С. Сковороды, надписей буддийского царя Асока, Гераклита, Эмпе-докла, Сократа, Конфуция, В. Гюго, И.Г. Фихте, Ф. Шеллинга, Плотина, Дж. Баньяна, Талмуда, А. Августина, М. Лютера и других источников, среди которых присутствует также присутствует самоцитирование из сборника "Из книги невидимой" и выдержки из писем последователей Добролюбова. Подобные ссылки на источники в качестве гипертекста, объединенные в единое целое авторской волей в отсутствие эксплицитного автора, позволяют провести аналогию с группой в социальной сети, посвященной религиозной тематике. Опубликованы лишь те цитаты, которые автор считает важными для себя и подписчиков, разделяющих его точку зрения. Следовательно, можно сделать вывод, что виртуальная реальность в творчестве А.М. Добролюбова играла существенную роль задолго до изобретения интернета.
Таким образом, виртуальная реальность библейского метатекста, существующая как полноправная наравне с художественной реальностью для нарратора в сборнике «Из книги невидимой», в книге «Мои вечные спутники» утверждается в качестве единственно существующей. Это приводит к отсутствию авторского «я». Аналогией в виртуальной реальности социальных сетей могло бы стать прекращение обновления аккаунта и сосредоточение на группе, освещающей вопросы религиозных практик. Виртуальность подписчиков также имеет аналогию с отсутствием образной системы изображаемых персонажей. Образы крестьян, последователей учения Добролюбова и людей образованного общества, к которым обращены обвинения авторского в сборнике "Из книги невидимой", предстают лишь в качестве знаков человека. Мир, окружающий нарратора, представлен как идеальный анонимный мир, населенный виртуальными телами. В настоящее время по-
прежнему нет единого мнения относительно того, что более реально - реальность действительная или реальность виртуальная. В произведениях Добролюбова начала XX века эти реальности смыкались и оказывали взаимное влияние.
Тем не менее, несмотря на кажущуюся неоднородность сборника, именно включение в тексты виртуальной реальности с присущей ей анонимностью субъекта позволяет нарра-тору проявить наивность и искренность. Так, например, прямое художественное высказывание от первого лица появляется в обращении к Ф. Шеллингу: «Не читал я всех сочинений твоих, одну только страницу увидел я о первом древнем царстве безжалостной судьбы...» (153).
Освоение виртуальной реальности под различными авторскими масками оказывается важным моментом для осмысления реальности внехудожественной. Ее выразителем становится эксплицитный автор, отвергающий сообщества, к которым принадлежал прежде. Так происходит, например, в сочинении «Среди книг» (144-148). При этом виртуальное начало преобладает над автором и переходит в реальную жизнь, где Добролюбов отказывается от авторства и письма. Таким образом, в текстах Добролюбова анонимность предстает в аспекте виртуального безличного мира. Ключевым событием сборника становится тема ментального изменения повествователя и решение проблемы отчужденности сообществ.
Сознательное пренебрежение книжной культурой Добролюбовым и его последователями повлияло на сохранность текстов: большинство произведений, сочиненных после ухода оказались утеряны, либо не имеют письменной фиксации, подтверждающей авторство. Один из исследователей и собирателей религиозных песен А.М. Добролюбова, И.П. Ярков упоминал, что "написаны они [религиозные песни - О.С.] нарочито просто и безыскусственно, "белым стихом", без всякого подобия стилизации, и предназначались именно для народа, а не для "большой литературы". Добролюбов неоднократно изъявлял желание, чтобы эти стихи как-нибудь не проникли в печать"1. Автор хотел функциониро-
1 Ярков И.П. Моя жизнь // Самарский литературный музей. С. 236.
вать исключительно анонимно, не боясь искажения своих слов, отказываясь от сочиненных текстов так же, как и от права собственности. По мнению Ю. Хабермаса, модернизм представляет собой ""тоску по подлинному присутствию"1. Опираясь на авторитет Евангелия, Добролюбов предпринял попытку осуществить переход к "подлинному", выбрав свой «вариант антиинтеллигентской уто-
пии»2.
Валерий Брюсов записывал в дневнике: "Добролюбов говорил мне: "Прошлое было не лишним. Я должен был узнать всю меру греха. Не лишним было и мое занятие стихами. Может, то было затем, чтобы я сложил потом два или три мотива"" . Нарочитое пренебрежение словесным творчеством и, одновременно с этим, осознание своей греховности, раскрывает основу молчаливого покаяния, к которому переходит поэт.
Преступление, как действие вне закона, всегда опирается на анонимность субъекта. Осознавая прошлую жизнь как преступление, а себя заключенным, лирический субъект стихотворений последней книги Александра Добролюбова переходит к сокрытию своего «я», представая перед читателем безымянным путником, невидимым странником, добрым молодцем. Этот эффект достигается постоянной сменой авторских масок. Читатель не фиксирует гомогенный образ имплицитного нарратора, поскольку фрагментарные тексты, не объединенные в единый сюжет, не позволяют проследить эту связь.
В сборнике "Из книги невидимой" отчетливо проявлен мотив заключения ("Прощайте, птички, прощайте, травки" (19); "В заключеньи" (20); "Брат, возрадуются стены темницы" (24-25); "Псалом -первый день заключения" (116-117) - свидетельство постоянного осознания лирическим субъектом исключенным из сообществ грешником. Проявляется и мотив объединения с отвергнутым сообществом: «...ибо мы
1 См.: Хабермас Ю. Модерн - незавершенный проект // Вопросы философии. 1992. № 4. С. 40-52.
2 Богомолов Н. От Пушкина до Кибирова: Статьи о русской литературе, преимущественно о поэзии. М.: Новое литературное обозрение, 2004. С. 29.
3 Брюсов В. Дневники 1891-1910 / Валерий Брюсов; подготовила к печати И. Брюсова; примеч. Н. Ашукина. М., 1927. С. 45.
все одно тело. Один тайный грех...» (6).
Л.Н. Толстой, высказывая свои впечатления о сборнике "Из книги невидимой", указывал на наличие ролевой лирики и авторской маски, к которым прибегнул А.М. Добролюбов: "... актер принадлежит к тем, которые хотят удивлять. Швыряет словами как попало, чего в художественном произведении нельзя так же, как и в религиозно-философском"4. В 1937 году в письме к Надежде Брюсовой Добролюбов пытался оспорить подобные суждения, указав на ролевую маску в жизни и невозможность ролевой лирики при наличии живого смиренного духа: "Слава — это гибель внутреннего человека и воскресенье отраженья от отраженья* (*Замена лица маской - примечание А. Добролюбова)"5.
Творчество Добролюбова, как и его жизнь, подчинены, по замечанию И. Конев-ского, «влечению мгновенному расположению личности»6. Этим расположением личности и обусловлено авторское желание исчезнуть, приняв символическую смерть вне слова. Личность поэта всегда оставалась в единстве с творимыми ею произведениями, в которых герои народной и христианской культуры отождествлялись с авторским "я". Воссоздание архетипического образа лирического субъекта по образцу народных былин и библейского текста осуществило переход от фрагментированного лирического "я" к образу целостного субъекта. Достигается этот эффект посредством героизации авторского "я", основанием для которой становится условный, вымышленный автобиографизм. Приведем наиболее характерные примеры:
"В этом великом современном Вавилоне знаний и роскоши, среди этой всемирной пустыни, среди нежных и жестоких рабовладельцев, я один защитник ваш, мои
4 Маковицкий Д. У Толстого. 1904-1910: Яснополянские записки // Литературное наслгдство. М., 1979-1981. Т. 90, кн. 1. С. 399.
5 Цит. по: Кобринский А. Разговор через мертвое пространство (Александр Добролюбов в конце 1930-х-начале 1940-х годов) // Вопросы литературы. 2004. № 4. С. 236.
6 Коневский Ив. К исследованию личности Александра Добролюбова // Добролюбов А.М. Собрание стихов / Александр Добролюбов; Предисл. Ив. Коневского [псевд.]. М., 1900. С. 5.
братья рабы, я послан сюда от вашего всемирного общества земледельцев" (84);
"Кто из вас видал огненную колесницу херувимов, которую видали даже древние?" (88); "Кто как я целые годы проходил в лесах, кто видел так жизнь степей без человека?" (137).
Поэт оставляет автобиографический мотив о своих подвигах и жертвах, понесенных за развернувшуюся веру и, добавляя известные сюжеты, воссоздает лирический эпос. Этим обусловлено отсутствие четких границ между объектом и субъектом изображения. Особенно это касается текстов, в которых лирическое "я" соединяется с образом Христа, как, например, в стихотворении "Предсмертные слова Христа" (17).
В своих произведениях автор активно использует императивы: "Боритесь и будете жить!" (53); "Вступайте в книгу Жизни!" (202); "Держитесь бессмертия!" (50). Основная область употребления императивов - магия, религия и право1, то есть области, в которых авторство весьма условно, но сила высказывания безгранична, поскольку подкреплена авторитетом абсолюта. Сборник «Из книги невидимой» создавался в момент, когда Добролюбов обрел последователей своего вероучения, людей, воспринимавших его как пророка, по этой причине, авторские интенции были рассчитаны на несколько групп идеальных читателей - отвергаемого сообщества образованных и вновь созданного на основе сходства религиозных взглядов. При этом обращение посредством художественного произведения к группе конкретных, подразумеваемых автором лиц, также становится частью фикционального целого, поскольку читатели, как и персонажи, также фиктивны. Для подтверждения сакральности текстов необходимо появление в их структуре высшей силы, что происходит посредством остранения позиции имплицитного автора и появления наррато-ра вторичной структуры с недиегетическим повествованием.
В текстах нередко появляется местоимение «мы». Лирический субъект после обретения единения с телом природы старается объединить лирическое «я» и с безы-
мянным коллективным телом народа: Братья, примите меня. Я вас искал и нашел По лицу всей земли, Радостно видим вас мы, Благословляем вас мы, Благословит вас и Бог (29). В сборнике заявлено огромное количество имен и сущностей Бога:
Родной Батюшка, Мать, Возлюбленный,
Нет конца именам Твоим... (97) Для лирического субъекта мирское имя также утратило содержание, неоднократно читателю сообщается о получении нового тайного имени: "Первый юноша на колена стал, // Скинул шлем серебряный, // На челе имя тайное, // Которого никто не знает, // Кроме того, кто получает. [...] Второй юноша на колена стал, // Скинул шлем серебряный, // Тайной все небеса осветились: // На челе имя тайное, // Которого и сам не знает" (26-27). В реальной жизни стремление к сокрытию личности приводит к отрицанию паспорта, как "знака наружного рабства"2. Отказывался от паспорта и поэт Л.Д. Семенов-Тянь-Шанс-кий , находившийся в течение нескольких лет под сильным влиянием учения Добролюбова.
Многие исследователи обращали внимание на необычную субъектную организацию произведений А.М. Добролюбова. Так, Иван Коневский отмечал «единство между <...> безличностью и личностью»4, то есть чередование в повествовании эксплицитного и имплицитного изображения наррато-ров. С.Н. Дурылин утверждал, что сборник "Из книги невидимой" - "не есть книга поэта, - обратно тому, как его "Собрание стихов" есть книга поэта, но не книга поэзии"5. Брюсов писал в письме Ф. Сологубу: "На мой взгляд — в Вашей поэзии важнее всего
1 Агамбен Дж. Что такое повелевать? М., 2013. С. 44.
2 Ярков И.П. Моя жизнь // Самарский литературный музей. С. 66.
3 Толстой Л. Полное собрание сочинений: в 90 т. М.; Л., 1928-1958. Т. 77. С. 154.
4 Коневский Ив. К исследованию личности Александра Добролюбова // Добролюбов А.М. Собрание стихов / Александр Добролюбов; Предисл. Ив. Коневского [псевд.]. М., 1900. С. 6.
5 Дурылин С. Александр Добролюбов // Статьи и исследования 1900-1920 годов / Сост., вступ. статья и коммент. А. Резниченко, Т. Резвых СПб., 2014. С. 723.
Ваша личность — и в этом отношении Вы вполне противоположны А. Добролюбову. У него личность исчезает в свободной отвлечённой) поэзии — у вас же чист(ая?) поэзия прежде всего жив(а) Вашей личностью"1. О смешении субъекта и объекта и стремлении к уничтожению идентичности упоминалось в работах таких исследователей творчества поэта, как К.М. Азадовский , А. Кобринский3, Е. Иванова4, Н. Федотова5, И.П. Смирнов6. Данные интенции несомненно обнаруживает творчество Добролюбова, но, на наш взгляд, необходимо указать на стремление к анонимности художественного высказывания, к желанию быть неузнанным, но услышанным, говорить от "я", но не названного. Анонимность лирического субъекта преломляется максимально искренним прямым художественным высказыванием: "Братья, считайте безумцем меня, я говорю просто то, что заключено в глубинах моих. Долго удерживался я из боязни вас, образованные, примите слова мои" (137). Баланс между искренностью и анонимностью художественного высказывания, выраженный в преодолении анонимности искренностью - основа поэтики сборника "Из книги невидимой". Для Добролюбова важна была стратегия анонимности, реализовавшаяся в композиционной, семантической, субъектно-объектной организации.
Добролюбов, написавший в одном из посвящений книги 'Natura naturans. Natura naturata" имя Федора Кузьмича (по распро-
1 Цит. по : Валерий Брюсов и его корреспонденты / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького. М., 1991. Кн. 1. Лит. наследство; Т. 98. С. 710.
2 Азадовский К. Пу ть Александра Добролюбова // Творчество А. Блока и русская литература ХХ века: ученые записки Тартусского гос. ун-та. Тарту, 1979. Вып. 459. С. 125, 128.
3 Кобринский А. «Жил на свете рыцарь бедный.» (Александр Добролюбов: слово и молчание) // Ранние символисты: Н. Минский, А. Добролюбов. Стихотворения и поэмы. СПб., 2005. С. 449.
4 Иванова Е. Александр Добролюбов - загадка своего времени. Статья первая // Новое литературное обозрение. 1997. № 27. С. 207, 211, 225.
5 Федотова Н. Франциск Ассизский и Александр Добролюбов, или опрощенство как культурная традиция // Известия вузов. Серия «Гуманитарные науки». 2014. № 5 (3). С. 200.
6 Смирнов И. Смысл как таковой / Игорь
Смирнов. СПб., 2001. С. 53, 56.
страненной версии - псевдоним Александра I, проживавшего в Сибири после инсценированной им смерти7), и сам был склонен к различного рода мистификациям. В 1908 году он сообщал о желании уйти в пустыню, погрузиться в полное молчание8, а
1 апреля 1910 года один из христиан, пришедших к Толстому, сообщил, что «. Александр Добролюбов, как это передает ему один из его последователей, на пути в Сибирь внезапно скончался»9. Слух этот был широко распространен в сектантской среде, но впоследствии не подтвердился. Тем не менее, сам факт их наличия свидетельствует о вероятном желании Добролюбова сказаться умершим: «Учитель Невидимый, // Сын Бога Живого, // Из мира наружной тьмы в мир невидимый // Твой уведи» (12). Добролюбов действительно исполняет задуманное, на двадцать лет удалившись из литературной среды.
В упомянутом выше письме к Надежде Брюсовой Александр Добролюбов обозначает условия публикации произведений, приемлемые для него: "Конечно, мое имя невозможно скрыть, но я твердо хочу, чтоб его знал только издатель и держал в строгом секрете. Вместо моего имени «Мастеровой». Слава — это гибель внутреннего человека и воскресенье отраженья от отраженья* (*Замена лица маской - примечание А. Добролюбова)"10. Желание Александра Добролюбова использовать псевдоним не в качестве литературной игры, а для намеренного сокрытия личности, отразило незавершенную борьбу индивидуального и анонимного в творчестве автора. Добролюбов продолжал понимать искусство, как принадлежащее всем, растворенное во всем художественное высказывание, а литературу, как результат всемирного сотворчества, но не достижение отдельной личности. С подобным пониманием литературного процес-
7 См.: Сахаров А. Александр I. М., 1998. 287 с.
8 Маковицкий Д. У Толстого. 1904-1910: Яснополянские записки // Литературное наследство. М., 1979-1981. Т. 90, кн. 3. С. 171.
9
Там же. Кн. 4. С. 216.
10
Цит. по: Кобринский А. Разговор через мертвое пространство (Александр Добролюбов в конце 1930-х - начале 1940-х годов) // Вопросы литературы. 2004. № 4. С. 236.
са связано создание виртуальной реально- зыванием. сти с анонимным художественным выска-
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Агамбен, Дж. Что такое повелевать? / пер. с итал. Б. Скуратова. - М.: Grundrisse, 2013. - 72 c.
2. Азадовский, К. Путь Александра Добролюбова // Творчество А. Блока и русская литература ХХ века: ученые записки Тартусского гос. ун-та. - Тарту, 1979. - Вып. 459. - С. 121146.
3. Беньямин, В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости: избранные эссе. - М., 1996. - С. 15-66.
4. Берков, П. Об установлении авторства анонимных произведений XVIII века // Русская литература. - 1958. - № 2. - С. 180-189.
5. Богомолов, Н. От Пушкина до Кибирова: Статьи о русской литературе, преимущественно о поэзии. - М.: Новое литературное обозрение, 2004.
6. Брюсов, В. Дневники 1891-1910 / Валерий Брюсов; подготовила к печати И. Брюсова; примеч. Н. Ашукина. - М.: М. и С. Сабашниковы, 1927. - 203 с.
7. Быченков, В.М. «Образы без лиц»: маски, тени, фантомы. Очерк теории «абстрактного общества» // Анонимность. Безличность. Виртуальность: АБВ: Междунар. междисциплинар. исслед. проект. - М., 2002. - Вып. 1. - С. 36-111.
8. Валерий Брюсов и его корреспонденты: в 2 кн. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького. - М.: Наука, 1991. Кн. 1. - 831 с.
9. Гиппиус, В. Александр Добролюбов // Русская литература XX века. 1890-1910 / под ред. С. Венгерова; послесл., подгот. текста А. Николюкина. - М., 2004. - С. 169; Дурылин С. Александр Добролюбов // Статьи и исследования 1900-1920 годов / сост., вступ. статья и коммент. А. Резниченко, Т. Резвых. - СПб, 2014. - С. 163-172.
10. Добролюбов, А. Из книги невидимой. - М.: Тип. О-ва распр. полез. кн., 1905. - 204 с.
11. Добролюбов, А. Мои вечные спутники // ОР РГБ. Ф. 386 К. 128 Ед. хр. 21. 55 л.
12. Дурылин, С. Александр Добролюбов // Статьи и исследования 1900-1920 годов / сост., вступ. статья и коммент. А. Резниченко, Т. Резвых. - СПб.: Владимир Даль, 2014. -С. 685-735.
13. Жданова, А.В. К истории возникновения литературного феномена ненадежной наррации // Вестник ВУиТ. - 2009. - №2. - URL: http://cyberleninka.m/article/n/k-istorii-vozniknoveniya-literaturnogo-fenomena-nenadezhnoy- narratsii (дата обращения: 29.07.2017).
14. Зенкин, С. Социальное действие и его смысл // Работы о теории: статьи. - М.: Новое литературное обозрение, 2012. - С. 25-43.
15. Иванова, Е. Александр Добролюбов - загадка своего времени. Статья первая // Новое литературное обозрение. - 1997. - № 27. - С. 191-236.
16. Катречко, С.Л. Интернет и сознание: к концепции реального человека // Влияние интернета на сознание и структуру знания. - М.: ИФ РАН, 2004. - С. 57-71.
17. Кобринский, А. «Жил на свете рыцарь бедный...» (Александр Добролюбов: слово и молчание) // Ранние символисты: Н. Минский, А. Добролюбов. Стихотворения и поэмы. -СПб.: Академический проект, 2005. - С. 429-473.
18. Кобринский, А. Разговор через мертвое пространство (Александр Добролюбов в конце 1930-х - начале 1940-х годов) // Вопросы литературы. - 2004. - № 4. - С. 198-253.
19. Коневский, Ив. К исследованию личности Александра Добролюбова // Добролюбов А.М. Собрание стихов / Александр Добролюбов; предисл. Ив. Коневского [псевд.]. - М., 1900. - С. 3-7.
20. Маклюэн, М. Галактика Гуттенберга: Становление человека печатающего / пер. И. Тюриной. - М.: Академич. проект, 2005. - 496 с.
21. Маковицкий, Д. У Толстого. 1904-1910: Яснополянские записки // Литературное наследство. - М.: Наука, 1979-1981. Т. 90, кн. 1, 3, 4.
22. Носов, Н.А. Виртуальная психология. - М.: Аграф, 2000. - 432 с.
23. Розин, М.В. Интернет - новая информационная технология, семиозис, виртуальная среда // Влияние интернета на сознание и структуру знания. - М.: ИФ РАН, 2004. - С. 3-23.
24. Сахаров, А. Александр I. - М., 1998. - 287 с.
25. Смирнов, И. Смысл как таковой / Игорь Смирнов. - СПб.: Академич. проект, 2001. -
342 с.
26. Толстой, Л. Полное собрание сочинений: в 90 т. - М.; Л., 1928-1958. Т. 77. - 339 с.
27. Федотова, Н. Франциск Ассизский и Александр Добролюбов, или опрощенство как культурная традиция // Известия вузов. Серия «Гуманитарные науки». - 2014. - № 5 (3). -С. 197-201.
28. Хабермас, Ю. Модерн - незавершенный проект // Вопросы философии. - 1992. -№ 4.- С. 40-52.
29. Ярков, И. Моя жизнь. Автобиография. Машинопись из фондов Самарского литературного музея.
