CC BY
275
СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ В ГОСУДАРСТВЕННОМ УПРАВЛЕНИИ: ОПЫТ, ВОЗМОЖНОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
В статье рассматриваются вопросы, связанные с применением стратегического планирования в практике государственного управления. Сделан краткий обзор теоретических подходов и исторического опыта в этой сфере как за рубежом, так и в России. Выполнен анализ современной ситуации со стратегическим планированием в России. Показано, что в рамках отечественной экономической политики в постсоветский период роль стратегического планирования недооценивалась, и что возрождение интереса к нему произошло относительно недавно. Разобраны ключевые достоинства и недостатки современной российской системы стратегического планирования. В частности, выявлены несогласованность многих документов стратегического планирования по целям, задачам, приоритетам, целевым показателям, срокам разработки и т.д. Также выявлены серьезные нестыковки в методических подходах к разработке различных документов стратегического планирования, отсутствие некоторых важнейших стратегических документов в одних случаях и их избыточность в других случаях. В заключительной части статьи сформулированы и обоснованы развернутые предложения по совершенствованию системы стратегического планирования в России.
Ключевые слова: стратегическое планирование, национальная экономическая политика, смешанная экономика, государственное управление, индикативное планирование, документы стратегического планирования
Б01 10.47711/0868-6351-183-46-55
Стратегическое планирование: идеи и практика. Идея о необходимости стратегического планирования в рамках социально-экономической политики государства обсуждается наукой более столетия. В свое время научные дискуссии на эту тему носили весьма острый характер и были в значительной степени идеологизированы. Одни теоретики утверждали, что планирование должно быть не только стратегическим, но и повседневным, безусловно доминируя над рыночными отношениями [1-4]. Другие теоретики категорически отрицали необходимость всякого планирования, в том числе стратегического, считая, что свободный рынок отрегулирует социально-экономические процессы гораздо лучше и обеспечит более быстрое и гармоничное развитие общества [5-8].
Однако, когда в мировой экономической истории накопились сотни практических примеров, демонстрирующих реальную эффективность различных видов экономической политики, идеологические аргументы обеих сторон начали терять убедительность и привлекательность. Исследователи стали обращать внимание в первую очередь на фактические результаты тех или иных решений, применяемых при управлении экономическим развитием. И эти результаты показали, что наиболее эффективными оказались смешанные подходы к экономической политике государства, которые сочетали в себе использование как механизмов рыночного самодействия, так и элементов стратегического планирования на государственном уровне. Иными словами, ближе других к истине оказались те ученые-экономисты, которые считали, что устойчивость и высокие темпы развития следует искать на пути конвергенции рыночных и плановых институтов и инструментов [9-11].
Среди ключевых доводов в пользу смешанной экономической политики можно выделить аргументы и теоретического, и практического характера. В частности, необходимость одновременного использования рыночных и плановых подходов в рамках государственного управления обусловлена нижеследующими причинами.
Во-первых, экономическая история показывает, что в процессе социально-экономического развития различных стран довольно часто возникают ситуации, которые принято называть «провалами рынка» и «провалами государства».
С целью устранения провалов рынка, например острых проблем социального и экологического характера, возникающих вследствие попыток бизнеса снизить свои издержки, а также в случае возникновения системных финансово-экономических кризисов, логично использовать механизмы прямого государственного вмешательства, включая планирование экономической политики и активное вовлечение государства в решение социальных и экономических проблем и стимулирование экономического роста. Здесь наиболее показательны примеры антикризисной политики США в ходе финансово-экономического кризиса 2008-2010 гг. и последующего выхода из рецессии. Тогда администрация вначале Дж. Буша-мл. в рамках так называемого «Плана Г. Полсона», а затем администрация Б. Обамы в тесном взаимодействии с ФРС США смогли использовать комплекс финансовых, налоговых и других регуляторных инструментов для спасения крупных компаний и банков, американского финансового рынка, а также для стимулирования потребления, содействия росту занятости населения [12; 13].
В свою очередь провалы государства - сбои в области политики торгового и финансового регулирования - достаточно эффективно устраняются с помощью рыночных механизмов. Так, в рыночной экономике, в отличие от административно-командных систем, легко компенсируются дефициты каких-либо товаров и услуг - производитель быстро адаптируется к росту потребностей.
Во-вторых, в рамках хозяйственной деятельности постоянно приходится согласовывать интересы множества экономических агентов - различных групп населения и сфер бизнеса, регионов, муниципалитетов, государственных структур и т.д. Конечно, во многих случаях для такого согласования достаточно рыночных механизмов, экономического законодательства и арбитражных институтов в лице судебной власти и правоохранительных органов. Но, как показывает исторический опыт, далеко не всегда. Довольно часто для защиты интересов домохозяйств и бизнеса государству приходится использовать дополнительные экономические меры, носящие характер прямого вмешательства, например, протекционизм во внешней торговле, ценовое регулирование, государственные закупки, товарные интервенции, бюджетные субсидии и т.п. Примеры такого рода действий можно обнаружить в США, в особенно явной форме -в ходе работы администрации Д. Трампа, во многих странах ЕС - прежде всего, для таких секторов, как агропромышленный и военно-промышленный.
В-третьих, в ряде ситуаций уровень экономической неопределенности становится настолько высоким (например, из-за высокой волатильности цен или обменных валютных курсов), что принятие правильных решений на основе рыночных сигналов становится крайне затруднительным. При этом в последние десятилетия объем ресурсов, используемых некоторыми экономическими агентами, настолько велик, что даже единственная ошибка при принятии решения может привести к огромным финансовым и материальным потерям. В этих случаях бизнесу необходимы дополнительные ориентиры, снижающие уровень рыночной неопределенности. Эти ориентиры во многом может обеспечить экономическая политика государства, способная формулировать долгосрочные цели и достигать их.
В-четвертых, в последние 100 лет наиболее успешным оказалось развитие тех стран, которые в своей экономической политике сочетали использование рыночных и плановых методов управления экономическими процессами. Начало этому было положено в США в период преодоления последствий Великой Депрессии, в ходе реализации «нового курса» Ф.Д. Рузвельта. Тогда вместе с кейнсианскими подходами в сфере экономического регулирования были активно использованы элементы планирования среднесрочных мер стабилизации экономики и общественного развития [14; 15]. В послевоенный период наиболее показательными с этой точки
зрения оказались «истории успеха» послевоенных Франции - во многом в результате создания уникальной системы индикативного планирования и «дирижистской» экономической политики, Германии, где реформы Л. Эрхарда были направлены на стимулирование рыночных сил, но включали ряд инструментов планирования, и отчасти Японии. В экономической политике этих стран рыночные меры сочетались с элементами средне- и долгосрочного планирования. Несколько позднее этот успех повторили, используя похожие смешанные подходы к экономической политике, Южная Корея, Китай и ряд стран Юго-Восточной Азии. Начиная с 1970-х годов, когда развитые страны начали постепенно сокращать элементы планирования в экономической политике, практика долгосрочного прогноза, плана и стратегии развития стала важной частью управления транснациональных корпораций [16].
Уникальный опыт построения масштабной системы планирования в нерыночной экономике и на том уровне развития информационных технологий был накоплен и в СССР. Использование инструментария планирования в мобилизационной экономике, при постоянном дефиците ресурсов, внешнем экономическом и политическом давлении, торговых и технологических ограничениях, позволило Советскому Союзу на протяжении второй половины ХХ в. стать военной и политической сверхдержавой. Безусловно, принципы планирования в условиях рынка принципиально отличаются от тех, которые существовали в советской экономической системе [17]. Попытки ряда стран, в том числе СССР и большинства социалистических стран, развивать экономику в рамках жесткого централизованного планирования оказались в конечном счете безуспешными. Показательно, что Китай в ходе «политики открытости и реформ» совершил переход от плановой социалистической системы к государственно-монополистическому капитализму («социализму с китайской спецификой») и на протяжении последних четырех десятилетий постепенно сокращал инструментарий директивного планирования в экономической политике, однако не отказался от стратегического планирования, сохранив практику планирования показателей и целей социально-экономического развития [18].
Сегодня в условиях новых масштабных, прежде всего научно-технологических, вызовов и сложности решаемых социально-экономических проблем необходимость возрождения фундаментальных научных основ планирования проявляется с новой силой. Поэтому было бы неправильно отказаться от изучения и применения подходов к стратегическому планированию, которые неоднократно доказывали свою эффективность в прошлые годы, учета как позитивного опыта, так и системных ошибок.
Столь же малоудачными, как и жесткое следование принципам директивного планирования, в подавляющем большинстве случаев оказались эксперименты, нацеленные на тотальную либерализацию национальных экономик. В частности, эти эксперименты многократно вызывали серьезное ухудшение экономической и социально-политической обстановки во многих странах Южной Америки, Восточной Европы и в ряде стран постсоветского пространства. Учет этого опыта привел к тому, что экономическая политика смешанного характера, использующая и рыночные, и плановые механизмы, в настоящее время в той или иной степени применяется практически во всех развитых странах мира, а также в новых странах-лидерах мировой экономики.
Одним из ключевых методов смешанной экономической политики стало стратегическое планирование, которое, создавая долгосрочные ориентиры для развития, позволяет уменьшать уровень экономической неопределенности и связанных с ней рисков, стимулируя таким образом инвестиционную деятельность крупного, среднего и даже малого бизнеса, обеспечивая желательные структурные сдвиги и способствуя модер-низационным процессам. Вместе с тем стратегическое планирование как таковое не препятствует свободному функционированию механизмов рыночного самодействия.
В 2000-2010-е годы стратегическое планирование в его обновленных формах, учитывающих рост взаимозависимости мировой экономики и цифровизацию механизмов государственного управления, прочно вошло в практику управления ведущих развитых стран: США, Франции, Японии, Южной Кореи, а также Китая, как на макро-, так и на мезо- и микроуровне [19-22]. Опираясь на инструменты стратегического планирования, средне- и долгосрочного прогнозирования, системной оценки рисков и программного управления, эти страны достаточно эффективно решают важнейшие социально-экономические задачи, задачи ускоренной реинду-стриализации на новой технологической основе, социально-экономического и инновационного развития. Рассматривая опыт этих стран, многие исследователи отмечают, что необходимость государственного регулирующего вмешательства в экономическое развитие особенно остро ощущается в критические периоды, в частности в условиях экономических кризисов, порождающих необходимость структурной перестройки и глубокой модернизации [23; 24].
Несмотря на то, что на уровне идеологии большинство администраций США на протяжении последних 40 лет оставались сторонниками свободного рынка, в реальности стратегическое планирование в сфере не только национальной безопасности, но и социально-экономического развития, продолжало развиваться. Значительный шаг в области развития стратегического планирования экономического развития страны на федеральном уровне был сделан администрацией У. Клинтона в 1993 г., когда был принят «Закон о работе правительства и ее результатах», который определил 5-летний период разработки планов и постановки целей государственных ведомств и порядок их взаимной увязки [25]. В 2011 г., на волне антикризисной политики, когда федеральные ведомства США нуждались в стратегических ориентирах деятельности и развития, администрация Б. Обамы в начале 2011 г. приняла новый «Модернизированный закон о работе правительства и ее результатах» [26]. Закон предписывает федеральным агентствам необходимость межведомственного взаимодействия при определении планов и целей, а также показателей отчетности, привязывает стратегическое планирование в США к четырехлетнему президентскому электоральному циклу. Определение межведомственных целей, их согласование также их координацию с соответствующими комитетами и подкомитетами Конгресса обеспечивает Президентская программа управления, в составе Административно-бюджетного управления исполнительного офиса президента США. Формирование задач каждого агентства, согласно Закону, согласуется с более широкими федеральными стратегическими планами.
Кроме того, также в периоды правления администраций У. Клинтона, а затем в еще большей мере, Б. Обамы в США на государственном уровне сформирована система стратегического планирования научно-технологического развития, его долгосрочных приоритетов и целей в важнейших инновационных отраслях [27].
Несмотря на то, что Франция к началу 1990-х годов постепенно отказалась от прежнего опыта «дирижистской» экономической политики, практика индикативного планирования сохранилась, хотя и стала в большей степени прогнозным и аналитическим инструментом. Прежний ключевой орган стратегического планирования - Генеральный комиссариат по стратегии (сейчас - Генеральный комиссариат по стратегии и перспективам) превратился в крупнейший межведомственный аналитический центр правительства, разрабатывающий долгосрочные (на 10 лет) прогнозы и сценарии развития экономики Франции, ее важнейших отраслей, общества и человеческого капитала, науки и технологий, регионов. Этот орган обеспечивает правительство стратегической аналитикой и сценарными прогнозами соци-
ально-экономического развития и подчиняется непосредственно премьер-министру.
Нельзя не отметить и опыт Китая, до сих пор сохраняющего традицию разработки и реализации пятилетних планов несмотря на то, что их форма и содержание существенно изменились. Сегодня используемые в этой стране подходы заметно отличаются от директивной системы планирования. В настоящий момент власти Китая широко используют также индикативную систему планирования, в большей степени соответствующую запросам рыночной экономики и нормативному тезису о «решающей роли рынка в распределении ресурсов». Произошел переход от количественных плановых показателей к качественным, которые определяются на основе прогнозов и большей частью носят рекомендательный характер. Стратегическое планирование предусматривает долгосрочные цели и приоритеты социально-экономического развития страны [28].
Во всем мире новый виток развития различных направлений стратегического прогнозирования и планирования во многом обусловлен новыми успехами цифро-визации, а также технологий обработки «больших данных», позволяющих использовать при разработке долгосрочных прогнозов развития экономики и общества все большее число параметров и показателей, идентифицировать большее количество возможных сценариев и рисков, шире применять практику моделирования отдельных социально-экономических тенденций. Значительные возможности здесь открываются для государственного аппарата в применении подходов к стратегическому планированию и разработке корпоративной стратегии, наработанных крупнейшими транснациональными компаниями.
В постсоветской России возрождение интереса к стратегическому планированию началось в конце 2000-х годов. К этому времени окончательно сложилось понимание того, что перспективы развития российской экономики зависят от решения целого комплекса структурных проблем, которые, как свидетельствует опыт трансформации российской экономики последних 30 лет, так и не были решены с помощью рыночного саморегулирования. Кроме того, было учтено, что стратегическое планирование социально-экономического развития - абсолютно необходимая вещь, когда речь идет об интересах национальной безопасности в ее самых разных аспектах, в том числе невоенных. Подготовка к кризисным ситуациям, угрожающим безопасности страны, в рамках стратегического планирования, безусловно, позволяет выходить из них быстрее и с меньшими потерями.
Тенденции развития стратегического планирования в России. Результатом изменения взглядов на подходы к социально-экономическому развитию стали разработка и принятие 28.06.2014 г. Федерального закона № 172 «О стратегическом планировании в Российской Федерации» (далее - ФЗ-172). Этот документ по сути заново вводит стратегическое планирование в перечень механизмов государственной политики, рассматривая его как инструмент формирования долгосрочных приоритетов деятельности государства, реализации глобальных и крупномасштабных задач, обеспечения согласованности планов центральной и региональной власти, органов местного самоуправления, увязки принимаемых в процессе государственного стратегического управления решений с бюджетными ограничениями на средне- и долгосрочный периоды.
Следует отметить, что в целом ФЗ-172 носит рамочный характер. Его основная задача - внести новые элементы в систему государственного управления экономическими процессами, а именно: уточнить и дополнить перечень документов стратегического планирования; четко определить характер этих документов и их содержание; прописать процедуры разработки и принятия стратегических документов (сроки, иерархию, способы согласования и т.д.). Попытка закрепить в одном
законе все эти направления - дело достаточно новое, пионерное по масштабности и многоплановости направления российской законотворческой практики [29, с. 19].
Наряду с традиционно разрабатываемыми документами, описывающими будущее социально-экономического развития страны, регионов и отраслей в той или иной форме, такими как ежегодное Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ, Стратегия национальной безопасности РФ, Стратегия социально-экономического развития РФ, отраслевые и региональные стратегии, региональные прогнозы социально-экономического развития, посредством ФЗ-172 в перечень документов стратегического планирования включен ряд новых документов. В их число входят, например, Стратегия пространственного развития РФ, которая, по сути, должна возродить схемы размещения производительных сил, и Стратегия научно-технологического развития РФ, призванная формировать основные направления инновационного развития страны. Серьезно расширен перечень официально разрабатываемых федеральными ведомствами прогнозов, в который дополнительно включены прогноз научно-технологического развития страны; стратегический прогноз, бюджетный прогнозы на долгосрочный период в целом по стране и по субъектам РФ. В целом разработка ФЗ-172 стала серьезным шагом вперед в формировании эффективной системы государственного стратегического планирования [30].
В то же время внедрение положений ФЗ-172 в практику государственного управления сталкивается с рядом сложностей, связанных как с инерцией ранее существовавших регламентов и методов управления экономикой, так и с определенными недостатками самого Закона о стратегическом планировании. Как следствие, пока не удалось сформировать эффективно действующую систему стратегического планирования и обеспечить реализацию заложенных в ФЗ-172 принципов такого планирования, что существенно ограничивает способность государства достигать национальных целей развития.
С одной стороны, сложившаяся управленческая практика исполнительной власти по-прежнему ориентирована на решение задач, не выходящих за пределы среднесрочного горизонта. В органах государственной власти зачастую преобладает мнение, что сегодня в условиях сложной геополитической обстановки и нестабильности следует принимать антикризисные стабилизационные планы краткосрочного характера, стратегического планирования для которых не требуется. По факту российская экономическая политика продолжает строиться по принципам, в соответствии с которыми главная ее цель сводится к обеспечению макроэкономической стабилизации и поддержанию бюджетной сбалансированности. В такой модели управления задачи текущей бюджетной политики доминируют над задачами долгосрочного экономического роста, структурной и технологической модернизации. В результате стратегическое планирование как инструмент решения структурных проблем национальной экономики выполняет вторые или третьи роли.
В этой связи очень характерно, что до сих пор не представлена на обсуждение и утверждение Стратегия долгосрочного социально-экономического развития РФ на период до 2030 г. Между тем в рамках именно этого важнейшего документа должны быть сформулированы основные цели и задачи долгосрочного социально-экономического развития страны, а также взаимоувязанные целевые показатели, исходя из которых, возможны прогнозные расчеты для отраслевых, региональных и корпоративных программ и стратегий [31].
Вместе с тем ФЗ-172 даже на методическом уровне не описывает механизмов межотраслевого и межрегионального согласования разрабатываемых документов стратегического планирования. Нет ясности, каким образом должна происходить увязка разрабатываемых документов стратегического планирования с имеющимися
ресурсами. До сих пор не отработана методология последовательной разработки цепочки документов стратегического планирования: прогноз - стратегия - программа (план) - проект (конкретное задание) и их реализации. Отсутствуют сквозные взаимоувязанные целевые индикаторы таких документов.
При этом, поскольку в ФЗ-172 предписано вести разработку стратегий и на муниципальном уровне, число документов стратегического планирования увеличивается до нескольких десятков тысяч. Так, в едином государственном реестре документов стратегического планирования по состоянию на август 2019 г. было зарегистрировано на региональном уровне - 2567 документов, на муниципальном - более 60 тыс., из которых более 2200 стратегий социально-экономических образований, более 50 тыс. муниципальных программ. Такое огромное количество документов стратегического планирования, безусловно, избыточно, на практике их невозможно скоординировать и увязать.
Не лучше ситуация и на отраслевом уровне. К настоящему времени разработано более сорока стратегий развития различных сфер деятельности и секторов национальной экономики, реализуемых на основе государственных программ, включая программы развития высокотехнологичных отраслей промышленности, основная масса которых принята еще до выхода ФЗ-172. При этом многие из принятых отраслевых программ и стратегий носят декларативный характер, не имеют четких целевых показателей и не содержат объяснений по поводу того, какое ресурсное обеспечение для их реализации необходимо и где его найти. Соответственно, во многих стратегических документах отсутствует инвестиционная составляющая - перечень и описание основных проектов, реализация которых обеспечивает реальное развитие экономического потенциала отраслей. В лучшем случае отраслевые программы и стратегии характеризуют миссию исполнителей, а не цель, к достижению которой следует стремиться.
Из-за отсутствия соответствующих указаний в ФЗ-172 сопряжение целей в разных документах - сейчас воля разработчиков, а не их обязанность. Не выработаны подходы к «редукции» более высоких целей в подцели и задачи для более низких по статусу документов. По-прежнему сохраняются серьезные противоречия между отраслевыми и финансовыми ведомствами. Эти две группы ведомств руководствуются различными, плохо состыкованными целями, приоритетами и принципами работы на фоне утраты рядом федеральных органов исполнительной власти (относительно советского периода) компетенций по разработке масштабных документов межотраслевого и межрегионального формата.
Таким образом, сегодня в стране существует огромное количество документов стратегического планирования, которые не увязаны между собой с точки зрения ни целей и задач, ни понятийного аппарата. Они не образуют единую систему, что создает серьезные риски потерь финансовых, трудовых и природных ресурсов, дальнейшего углубления межрегиональных диспропорций.
Перспективы развития стратегического планирования. Сложившаяся к настоящему моменту ситуация требует серьезной корректировки системы стратегического планирования, прежде всего, разработки научно-методологических подходов к выстраиванию этого процесса. Одним из действий, нацеленных на решение этой задачи, стало комплексное научное исследование, в рамках которого планируется, в частности, сформулировать и научно обосновать решения, которые на методологическом уровне позволят устранить недостатки существующей системы стратегического планирования в стране и повысить ее эффективность. В этой исследовательской работе активное участие принимают ведущие институты Российской академии наук и университеты, в том числе Институт экономики РАН, Институт мировой экономики и международных отношений РАН имени Е. М. Примакова, Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН, Финансовый университет при Правительстве РФ.
Таким образом, современная государственная политика в сфере стратегического планирования предполагает проведение мер для перевода сложившейся, в том числе на основе принятого законодательства и действующей практики управления, системы стратегического планирования в новое состояние, которое отвечает требованиям дальнейшего этапа развития страны в соответствии с национальными целями, сформулированными в Послании Президента Российской Федерации 1 марта 2018 года. и Указе Президента РФ № 204 от 7 мая 2018 г. «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 г.».
Качественно новое состояние системы стратегического планирования предполагает [32]:
- сочетание четких долгосрочных приоритетов с гибкостью и динамизмом в оценке текущей ситуации и принятии требуемых решений;
- полноту, согласованность и непротиворечивость поставленных целей и задач;
- согласованность запланированных мероприятий по иерархии, срокам, ресурсному обеспечению и исполнителям;
- выстраивание системы управления, ориентированной на конечные общественно значимые результаты и опирающейся на широкую поддержку различных социальных групп, заинтересованных в реализации стратегических документов;
- оценку вклада каждого ведомства, госкорпораций, институтов развития, регионов в достижение необходимых результатов.
С этой целью необходимо, прежде всего, завершить формирование общего контура государственного стратегического планирования социально-экономического развития страны. Фундамент и каркас этой системы стратегического планирования должны составлять такие стратегические документы, как:
- стратегия национальной безопасности РФ;
- стратегия социально-экономического развития РФ на долгосрочную перспективу;
- стратегия научно-технологического развития РФ;
- стратегия пространственного развития РФ на долгосрочную перспективу;
- план национального экономического развития, включающий программы развития важнейших секторов экономики и макрорегионов;
- основные направления единой государственной денежно-кредитной политики и стратегия совершенствования бюджетной системы;
- план деятельности Правительства РФ;
- трехлетний федеральный бюджет (в увязке с трехлетними бюджетами регионов);
- среднесрочный план государственных закупок.
Ядро основных стратегий может быть дополнено стратегиями развития особо важных отраслей, государственных корпораций (в особенности связанных с обеспечением национальной безопасности, ОПК, направлениями научных и научно-технических прорывов) регионов и макрорегионов, стратегических экономико-географических зон (Арктическая зона; Сибирь; Дальний Восток [33-34]).
В системе государственного стратегического планирования целесообразно обозначить его опорные элементы: макроэкономическое планирование; определение долгосрочных трендов структуры и пропорций экономического развития (в том числе посредством активного использования балансовых методов, в первую очередь межотраслевых балансов); управление государственным сектором, государственными корпорациями, государственным имуществом [35; 36]. Эти элементы могли бы определять облик государственного управления, перечень его задач и функций, структуру и механизмы функционирования. Описанные действия по совершенствованию процедуры стратегического планирования могут повлечь за собой изменения в структуре (иерархии) органов федеральной исполнительной вла-
сти с целью формирования, принятия и исполнения политических, экономических и управленческих решений с четко определенной системой ответственности. Первостепенная роль в этом принадлежит планирующим структурам, определяющим стратегические цели и приоритеты, способы их реализации.
Отдельная проблема - формирование целостного понятийного аппарата документов стратегического планирования федерального уровня - все ключевые термины, используемые в государственных стратегиях, нуждаются в единых дефинициях. На уровне ведомственных и региональных стратегий было бы целесообразно, при учете отраслевой и иной специфики и связанных с ней особенностей терминологии, обеспечить преемственность и взаимосвязанность их понятийного аппарата с понятиями, используемыми в федеральных документах стратегического планирования. Только такой подход может обеспечить формирование единой системы терминов стратегического планирования, которая бы дополнительно обеспечивала концептуальную непротиворечивость документов.
Было бы целесообразно внести ясность относительно институциональных основ стратегического планирования без перекоса в сторону ведомственных и региональных интересов. Следует отметить, что Совет по стратегическому планированию и проектам при Президенте РФ не может заменить собой орган власти с соответствующими компетенциями и полномочиями, поскольку в значительной мере является экс-пертно-аналитической структурой и не в состоянии выполнять властные и административные функции. Следовательно, необходим реальный орган власти и управления, который, наряду с ключевыми структурами регулирования внутренней и внешней политики, институтами верховной власти, будет входить в состав министерств и федеральных служб, подчиняющихся непосредственно Президенту РФ. Минэкономразвития РФ с его современными полномочиями явно не сможет справиться с такой функцией. Крайне важно, чтобы в работе этого органа задачи разработки стратегических приоритетов и целей социально-экономического развития сочетались с задачами прогнозирования, оценки и планирования мер в сфере национальной безопасности в ее широком понимании, а также оценки рисков различного рода.
Таким образом, предложенные меры по ускорению имплементации инструментов стратегического планирования в процесс формирования и реализации экономической политики, наиболее актуальны в данный момент, хотя далеко не исчерпывают всех проблем, которые предстоит решить для превращения стратегического планирования в целенаправленный импульс роста. Уникальные для этого возможности открываются в связи с развитием цифровизации различных сфер общественной и экономической жизни России, включая государственное управление. В этой связи необходимо отметить, что работа по совершенствованию системы стратегического планирования должна носить постоянный характер и учитывать регулярное изменение ключевых условий, целей и задач социально-экономического развития Российской Федерации.
Литература
1. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии 1848 //К. Маркс и Ф. Энгельс. М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. Т.4. С. 419-459.
2. Плеханов Г.В. Основные вопросы марксизма. Санкт-Петербург: кн. маг. «Наша жизнь», 1908. С. 107.
3. Богданов АА., Скворцов-Степанов И.И. Курс политической экономии. Санкт-Петербург: Знание, 1910-1920. 4 т.; 25. Т.1. 1910. XII, 403 с.
4. Гильфердинг Р. Капитализм, социализм и социал-демократия // Сб. статей и речей Р. Гильфердинга / Пер. Ф. Капелюша; с критич. вводной статьей А. Слепкова. М.-Ленинград: Московский рабочий, 1928. 166 с.
5. Мизес Л. Либерализм в классической традиции. 1927.
6. Хайек Ф. Индивидуализм и экономический порядок. 1942.
7. Фридман М. Капитализм и свобода. 1962.
8. Ротбард М. Власть и рынок: Государство и экономика. 1970.
9. Гэлбрейт Д.К. Общество изобилия. 1958.
10. Ярёменко Ю.В. Экономические беседы. М.: ЦИСН, 1998.
11. Хиршман А.О. Рыночное общество. Противоположные точки зрения // Социологические исследования. 2001. № 3. С. 43-52.
12. США: возможности и пределы экономического и политического лидерства. В 2-х т. / Отв. ред. Э.В. Кириченко. М.: ИМЭМО РАН, 2016. C. 114-118.
13. Кириченко Э.В. Антикризисная политика администрации Б. Обамы //Год Планеты: экономика, политика, безопасность. 2009 / Отв. ред. В.Г. Барановский. М.: Наука, 2009. С. 196-204.
14. Согрин В.В. История США. М.: Международные отношения, 2019. C. 339-345.
15. Мальков В.Л. Феномен Франклина Рузвельта //Новая и новейшая история. 2012. № 1. С. 122-139.
16. Capon N., Farley J.U., Hulbert J. Corporate Strategic Planning. N.Y.: Columbia University Press, 1987. P. 1-4, 25-33.
17. Ленчук Е.Б., Филатов В.И. Российская экономика: поиск эффективной стратегии //Мир новой экономики. 2018. Т. 12. № 1. С. 6-21. DOI: 10.26794/2220-6469-2018-12-1-6-21
18. 40 лет экономических реформ в КНР / Отв.ред. А.В. Островский. М.: ИДВРАН, 2020. С. 5-21.
19. Заверский С.М., Киселева Е.С., Кононова В.Ю., Плеханов ДА., Чуркина Н.М. Стратегическое планирование развития экономики: мировой опыт и выводы для России //Вестник Института экономики РАН. 2016. № 2. С. 22-40.
20. Липина С.А., Беляевская-Плотник Л.А., Сорокина Н.Ю. Стратегическое планирование в России: возможность и необходимость применения зарубежного опыта // Региональная экономика. Юг России. 2018. № 1(19). С. 44-52.
21. Napier R., Sidle C., Sanaghan P. High Impact Tools and Activities for Strategic Planning. USR, McGraw-Hill, 1998. 438 p.
22. Karth R. The Effectiveness of Crisis Planning. University of Texas at Arlington, 2011. 38 p.
23. OECD Science Technology and Industry Outlook 2014. OECD Publishing, 2014. 480 p.
24. Yulek M. (Ed.). Economic Planning and Industrial Policy in the Globalizing Economy: Concepts, Experience and Prospects. London: Springer, 2015. Pp. 61-76.
25. Government Performance and Results Act (GPRA) of 1993 S.20 08/03/1993 Public Law No: 103-62. 103-th Congress of the US. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://www.congress.gov/bill/103rd-congress/senate-bill/20/text
26. GPRA Modernization Act of2010. 01/04/2011 Public Law No: 111-352. 111th Congress ofthe US. [Электронный ресурс]Режим доступа: https://www.congress.gov/bill/111th-congress/house-bill/2142
27. Дмитриев С.С. Инновационный аспект глобального лидерства США // США: возможности и пределы экономического и политического лидерства. Т. 1. М.: ИМЭМО РАН, 2016. С. 29—56.
28. Борох О., Ломанов А. Китайский путь реформ в условиях глобализации // Мировая экономика и международные отношения. 2020. Т. 64. № 6.С. 66-75.
29. Бухвальд Е.М. Основные проблемы реализации системы стратегического планирования в Российской Федерации // От рецессии к стабилизации и экономическому росту: Материалы VIII Международной научно-практической конференции. М.: Российский экономический университет им. Г.В. Плеханова, 2016. С. 16-25.
30. Смирнова О.О. Основы стратегического планирования Российской Федерации. М.: Наука, 2013. 302 с.
31. Варнавский В. Г. Количественная оценка экономической безопасности России // Мировая экономика и международные отношения. 2010. Т. 63. № 2. С.106-110.
32. Хотулёв Е.Л., Наумов В.Н., Блохин А.А. Вызовы программно-целевого управления: поиск ответов и решений // Научный доклад. Всероссийская академия внешней торговли Министерства экономического развития Российской Федерации. М.: Центр программно-целевого управления, 2019.
33. Порфирьев Б.Н. О стратегическом подходе и рисках развития российской Арктики // Научные труды Вольного экономического общества России. 2019. Т. 216. № 2. С. 83-87.
34. Лексин В.Н., Порфирьев Б.Н. Российская Арктика: логика и парадоксы перемен //Проблемы прогнозирования. 2019. № 6(177). С. 4-21.
35. Филатов В.И., Доржиева В.В. Стратегическое планирование как инструмент устойчивого научно-технологического и промышленного развития регионов // Федерализм. 2018. № 4(82). С. 153-168.
36. Сильвестров С.Н., Бауэр В.П., Звонова Е.А., Еремин В.В. Управление ресурсным обеспечением государственных нужд: повышение эффективности на основе применения предлагаемого модельно-аналитического инструментария //Российский экономический журнал. 2019. № 2. С. 62-82.
