CC BY
15
ХРОНИКА СТРАТЕГИЧЕСКОЕ НАУЧНОЙ ПЛАНИРОВАНИЕ -
ЖИЗНИ ФАКТОР АНТИКРИЗИСНОГО РАЗВИТИЯ ПРЕДПРИЯТИЙ
П.В. Шинкаренко
14-15 апреля 2009 г. в Москве состоялся Х Всероссийский симпозиум по теме «Стратегическое планирование и развитие предприятий», организованный Секцией экономики Отделения общественных наук РАН, ЦЭМИ РАН, Научным советом ООН РАН «Проблемы комплексного развития промышленных предприятий», Волгоградским госуниверситетом, Высшей школой менеджмента Санкт-Петербургского госуниверситета, рядом научных фондов и изданий. В рамках симпозиума прошли пленарное заседание, встреча за «круглым столом» на тему «Микроэкономика кризиса», а также дискуссии в четырех тематических секциях.
Всероссийский симпозиум, посвященный стратегическому планированию и развитию предприятий, в стенах ЦЭМИ РАН проходил в десятый раз. И если на первом заседании участвовало 87 человек, то в этот раз доклады представили 445 человек. Благодаря такой активности исследователей Симпозиум стал одной из наиболее авторитетных дискуссионных площадок в России. Свидетельство тому — многочисленные ссылки на материалы Симпозиума в диссертациях и монографиях.
Источники этого признания вполне объяснимы: на повестку дня симпозиума выносятся наиболее острые проблемы стратегического планирования и развития предприятий, а в дискуссиях активно участвуют авторитетные ученые-экономисты и практики - академики и члены-корреспонденты РАН, руководители и профессора ведущих вузов и научных центров, президенты и ге-
неральные директора предприятий России и зарубежных стран.
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС И ПРЕДПРИЯТИЯ
Эта традиция сохранилась и на юбилейном заседании Симпозиума. В этот раз сквозной темой многих докладов стала проблема мирового финансово-экономического кризиса и путей преодоления его последствий. Указав на это обстоятельство, сопредседатель оргкомитета Симпозиума, директор ЦЭМИ РАН, академик В.Л. Макаров, открывший пленарное заседание, обратил внимание на следующий факт. Анализу причин и последствий кризиса в финансовой сфере посвящена масса собраний и «круглых столов». Однако дискуссии на них ведутся вокруг крупных макроэкономических проблем, а более низкий уровень управления оказывается вне анализа. Тогда как благополучие национальной экономики зависит прежде всего от состояния дел на конкретных предприятиях. «Учитывая тематику нашего Симпозиума, мы обязаны рассмотреть проблемы, связанные с кризисом, именно применительно к предприятиям».
В.Л. Макаров заметил, что в научном сообществе высказываются на этот счет различные прогнозы. Одни утверждают, что во время кризиса могут выжить только сетевые компании, способные «растягиваться» подобно паутине и таким путем решать проблемы. Другие, напротив, считают более устойчивыми вертикально интегрированные фирмы, которые, подобно столбу, способны выдержать удары кризиса. Третьи убеждены, что кризис прежде всего угрожает предприятиям, встроенным в международные цепочки: в случае разрыва одного звена страдают все участники интеграции. Насколько верны эти предположения? Поиск ответа на этот вопрос и должен стать одним из предметов анализа на нашем Симпозиуме, подчеркнул академик.
Продолжая обсуждение этой темы, директор Института проблем рынка РАН, руководитель Секции экономики ООН РАН, академик Н.Я. Петраков указал, что одной из главных причин кризиса на микроуровне стало глубокое противоречие между производственно-потребительским сектором и кредитно-финансовой системой. Финансовый капитал, снижая платежеспособность предприятий и населения, сознательно переводил реальную экономику в экономику деградирующую и спекулятивную. Тем самым он рубил сук, на котором сам сидел.
Аргументируя свой тезис, ученый напомнил, что в теории ресурсы предприятия определяются суммой основных фондов и оборотных средств. На деле же существующая социально-экономическая система уже много лет не обеспечивает их правильной пропорции. Еще при советской власти был установлен порядок: 25-го числа каждого месяца предприятия обязаны были отчислить определенную часть плановой прибыли в бюджет. Поскольку такой прибыли могло и не быть (продукция задержалась на складе, работы не завершены или возникли проблемы с транспортом), то предприятия вынуждены были вносить эти суммы за счет собственных оборотных средств, оставаясь подчас без расходных материалов. В 1992 г., когда началась массовая приватизация и смена собственника, в пылу реформ никто не позаботился о пополнении этого ресурса.
Решить эту проблему реального сектора экономики могли бы коммерческие банки. В дореформенный период кредит выдавался под 1-2%, теперь за него надо платить 1520%. Понятно, что предприятиям это оказалось не по карману, и все производство рухнуло: в середине 1990-х гг. производство в некоторых отраслях сократилось на 80-90%, сокращение особенно затронуло легкую и обувную промышленности, а также тяжелое машино строение.
Сегодня ситуация повторяется. Российские предприятия не решаются брать кредит по ставкам 20-25%, которые предлагают кре-
дитные организации. Эти условия по силам только торговым фирмам, для которых характерна быстрая отдача капитала. Иная картина на Западе: там ставки рефинансирования упали почти до нуля. Благодаря этому, в частности, в Италии доля кредитов в инвестициях составляет 50%, в Бразилии - 23, а в России -лишь 2%. Поэтому невостребованные деньги, полученные от государства, коммерческие банки вложили в валюту, чтобы активизировать свою маржу. И, несмотря на «ручное управление», никто другой не может запретить им это делать, поскольку с юридической точки зрения эта операция оправдана.
С этой оценкой согласились и другие участники симпозиума. В частности, заведующий кафедрой ГУУ профессор В.С. Ефремов объяснил этот парадокс следующим образом. Большинство российских компаний, достигнув определенного размера, стремятся к вертикальной интеграции, что особенно характерно для нефтяного и строительного секторов, и не реагируют на изменение экономической конъюнктуры. Они занимаются усложнением управления и увеличением внутренних издержек, не заботясь об эффективности внутрифирменных процессов, предпочитая воздействовать на характеристики однородности бизнес-пространства через вертикальную интеграцию и диверсификацию производства. А вот небольшим фирмам приходится трудно: они страдают от избыточности структур и принимают стратегии, которые предотвращают этот отрицательный эффект. Однако обоим типам фирм для повышения внутренней экономической эффективности необходим рост. Эта цель и становится их стратегической задачей.
Участники дискуссии сошлись во мнении, что экономический кризис поставил Россию перед необходимостью резко повысить конкурентоспособность своих предприятий. К сожалению, федеральный закон о защите конкуренции составлен так, что эту норму легко обойти. Сейчас в Государственной Думе разрабатываются поправки к закону, направленные на ограничение всевластия монополий. Но там немало лоббистов, и в новом за-
конопроекте проблема монопольной прибыли снова будет спрятана.
Многие участники форума говорили, что устойчивость экономики в условиях кризиса может быть обеспечена активной деятельностью малого и среднего бизнеса, играющего в период спада производства роль социальной «подушки безопасности». В России этот адаптационный механизм развит недостаточно. В стране нет даже программ оперативной переподготовки безработных и дополнительного образования. Раньше существовала система подготовки трудовых резервов, но государство отказалось от нее под лозунгом «из экономики надо уходить».
Так, профессор Высшей школы менеджмента СПбГУ Ю.Е. Благов подчеркнул, что в России корпоративная социальная ответственность рассматривалась либо в связи с управлением персоналом, либо в связи с взаимодействием с местными сообществами, либо как приложение к основным бизнес-процессам. Поэтому задача научной общественности -помочь капитанам бизнеса осознать, что социальная ответственность связана не только с занятостью и выплатой менеджерам бонусов по итогам года. «Важнейшей чертой социальной ответственностью для бизнеса должны стать инновации, позволяющие без больших потерь выйти из кризиса, обеспечить свои компании новыми конкурентными возможностями», - подчеркнул Ю.Е. Благов.
В ходе дискуссии критике была подвергнута и сложившаяся в стране система тарификации услуг ЖКХ. По мнению выступавших, у разработчиков этой системы нет обоснованных расчетов, но тарифы раз в год обязательно повышаются независимо от конъюнктуры. Поддерживая этот тезис, многие выступающие высказывали обоснованные замечания и по поводу антикризисной программы правительства, которая основной упор делает на поддержку банковской системы. «Если не спасем производство, дело может кончиться серьезными социальными потрясениями», - заключил, в частности, академик Н.Я. Петраков.
КРИЗИС КОРПОРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ
Экономический кризис, начавшийся как финансовый и развившийся как системный, является, по сути дела следствием кризиса корпоративного управления, убежден заместитель директора ЦЭМИ РАН, член-корреспондент РАН Г.Б. Клейнер. По его словам, движение от микро- к макроуровню не могло быть спонтанным. В условиях, когда экономика «заливалась» нефтяными деньгами, под этим потоком можно было скрыть недостатки в корпоративном управлении. Но когда этот источник иссяк, то обнажилась микроэкономическая причина макроэкономического кризиса. Все механизмы, связывающие нижний и верхний уровни управления, подверглись деформации.
Сравнив кризис с джинном, вылетающим в клубе дыма (атмосфера взаимоотношений между нижним и верхним уровнями управления) из лампы (источником кризиса), Г.Б. Клейнер заметил, что образы джинна и кризиса роднят не только их могущество, сложные отношения с человеком, но и обратимость: они могут выйти из «лампы», но могут и вернуться в нее. И в этом особенность кризиса 2008-2009 гг. Из этого обстоятельства следует вывод: в обстановке экономического подъема мы искали «точки роста», которые можно было перенести на другие участки, теперь надо следить и за «точками спада», чтобы не допустить их распространения. По словам докладчика, кризис должен стать поворотным моментом и для экономической теории, и для социально-экономической практики. Капитализм, общество потребления обязаны уступить место другому производству или иному потреблению. Поэтому изменение экономических институтов призвано стать основным пунктом в «меню», которое, как говорил нобелевский лауреат В. Леонтьев, экономисты предлагают политикам для выбора.
Для исследования проблем кризиса, по мнению выступающего, следует использовать
аппарат, называемый системной парадигмой. Он был предложен Я. Корнаи. Суть этого нового направления в науке состоит в том, что экономика рассматривается как процесс создания, трансформации, взаимодействия и ликвидации систем. Основным актором в этом процессе является не индивидуум, а система, куда входят институты, интересы и даже частично отдельные экономические агенты. Принцип методологического индивидуализма, который был характерен для неоклассической теории, и принцип методологического институциона-лизма, на котором в значительной степени базируется институциональная теория, должны быть дополнены и даже заменены принципом методологической систематики, когда система выступает в качестве основного объекта исследования.
Главным для теории систем являются не уровень, а свойства системы, позволяющие преодолеть многоуровневость экономики, чего не удается достичь другими способами. Все экономические системы исчерпываются четырьмя видами: объектами, проектами, процессами или средами, что обеспечивает возможность коммуникации. Экономика не может жить ни без одного из этих видов. Если возникает дисфункция объектных систем, экономика теряет устойчивость. В случае дефицита проектов в системе возникает застой, а дефицит процессных систем ведет к фрагментации экономического пространства. Такая классификация, по мнению исследователя, позволяет отнести кризис к одной из разновидностей экономических систем. «Это и есть новый взгляд на кризис, который мы должны либо отвергнуть, либо принять, но при условии, что этот анализ будет доведен до уровня конкретных рекомендаций», - подчеркнул Г.Б. Клейнер.
Такая точка зрения, по мнению ученого, позволяет сформулировать фундаментальные причины возникновения кризиса, противопоставить им новую структуру управления экономикой, строительство которой необходимо начинать снизу. Сбои в управлении предприятием начинаются тогда, когда менеджеры,
работники и владельцы акций не могут договориться. Причину этого кризиса следует искать во всевластии собственников и безвластии работников или алчности менеджмента, стремящегося «ловить рыбку» в мутном потоке. Отсутствие равновесия между ответственностью и правами и составляет суть кризиса корпоративного управления. Пока эта проблема не будет решена, «дым» будет тлеть в «лампах», и «джинн» в любой момент может вновь вырваться наружу.
Для перехода к послекризисной экономике следует провести реформу корпоративного управления, которое будет основано на партнерстве всех участников производства. Поддерживать этот баланс ответственности призваны обновленные аудиторские, рейтинговые и консалтинговые агентства.
Из сказанного ученый сделал следующие выводы. Во-первых, не надо воспроизводить существующую институциональную структуру корпоративного управления и «заливать» деньгами провалы менеджмента и безответственность собственника. Во-вторых, экономическая теория не обязана давать адекватные рекомендации по разрешению текущих проблем, ее задача - выработка послекри-зисных моделей развития. А главное - нельзя сокращать затраты на науку, которая позволяет развеять «дым» и хорошенько почистить «лампу» корпоративного управления. Лишь в этом случае можно рассчитывать на обратимость кризиса и на возвращение «джинна» в «лампу», заключил Г.Б. Клейнер.
Продолжая анализ проблем корпоративного управления, начатый предыдущими докладчиками, профессор ГУ ВШЭ С.Б. Ав-дашева представила результаты эмпирического исследования российских фирм, проведенного университетом. При этом она отметила следующий факт. Если в отношении корпоративного управления существует развитая и единая в своей основе теория, то в отношении развития структуры рынков такой теории нет. Поэтому исследователи в дискуссии часто используют выражение «общеизвестно, что...», подтверждающее якобы истинность того или
иного явления. Однако нередко критический анализ приводит к другому результату. В доказательство своих слов С.Б. Авадашева привела такие факты.
Несколько лет назад на таком же заседании симпозиума К. Бендукидзе высказал ставшую «общеизвестной» мысль о том, что специализация - магистральное направление развития большинства российских компаний. Однако этот тезис он подтвердил только одним примитивным показателем - числом производственных линий, которые входят в состав крупных и средних предприятий. Причем данные относились к 1996-2006 гг. и отдельным отраслям, где в большинстве компаний число производственных линий росло. Поэтому утверждение о том, что предприятия выбрали стратегию специализации, должно относиться не ко всей промышленности, а лишь к компаниям, которые стали крупными или средними к 2006 г., считает С.Б. Авдашева.
Второе часто встречающееся утверждение: существенное усиление концентрации производства в России произошло благодаря сделкам слияния, которые наблюдаются с 1997 г. Однако анализ показывает, что в России и до этого времени были чрезвычайно высококонцентрированные отрасли. А эффект слияния повлиял на этот процесс лишь в очень небольшом числе отраслей. Сравнивая, например, ситуацию в пивоваренной промышленности России и США, можно увидеть, что концентрация в российских предприятиях растет, но на фоне международных сравнений ее нельзя считать запредельно высокой.
Третье «общеизвестное» утверждение: достигнутый рост конкурентоспособности региональной экономики связан с развитием кластеров, обеспечивающих высокий уровень специализации. Но анализ говорит об обратном: в период подъема подавляющая часть российских регионов не меняла своей промышленной специализации. Более того, в отдельных местах развитие кластеров даже вызывало ее снижение.
Заключая свой анализ, профессор С.Б. Авдашева заметила, что приведенные ею
данные могут быть полезны для развития экономической теории и практики.
ОБЩЕСТВЕННЫЙ ДОГОВОР -ИНСТРУМЕНТ АНАЛИЗА
Сегодня стратегия формулируется на языке общественного договора, методология которого используется не только при составлении конституции страны, но и устава фирмы, который является основным законом предприятия, подчеркнул заведующий кафедрой МГУ им. М.В. Ломоносова профессор А.А. Аузан.
Проанализировав развитие общественного договора на различных уровнях и в разных формах управления обществом, докладчик подчеркнул, что за последние 30 лет сформировалась новая теория социального контракта, которая возникла на базе сравнительных исследований эффективности конституций. Этот анализ свидетельствует о том, что производство общественных благ организуется в виде договоров, которые можно рассматривать как контракты разного вида. При этом, на взгляд ученого, главная проблема всегда связана с тем, как работает механизм формирования власти. Когда общественный договор представляет собой пакт элит или небольшого числа игроков, гарантией его эффективности является точность соблюдения договоренностей. В противном случае система развалится.
Механизм этого процесса ученый продемонстрировал на примере производства и распределения общественных благ. В частности, он считает, что в 2000 г. целью программы Г. Грефа был общественный договор «Налоги в обмен на порядок», так как после революционных изменений формальных правил в 1990-х гг. необходимо было поднять ценности порядка и стабильности. В 2003 г. этот договор был переформатирован в идею «Политические права в обмен на стабильность».
Система стала работать по-другому. Под государственный контроль были поставлены источники ренты и масс-медиа, иными словами, отрасли, дающие значительный внешний эффект. Механизм заключения договора стал идеологическим.
Сегодня и этот договор исчерпан, потому что он консервировал сложившиеся отношения и не позволял стране реально развиваться. Кризис этого договора транслируется и на предприятия: возникает противоречие между словами и делом. Например, в антикризисной программе говорится, что правительство принимает энергичные меры по борьбе с безработицей. Но это не так. В этом легко убедиться, если посмотреть на суммы, выделенные на реализацию политики занятости. На эти деньги в течение года к новому месту работы в другом регионе могут быть перемещены всего 15 тыс. человек; 55 тыс. безработных получают аванс на начало нового бизнеса и менее 200 тыс. человек смогут обучиться новой специальности.
По мнению А.А. Аузана, сейчас трудно сказать, каким станет новый общественный договор. Но факторы, которые будут воздействовать на сценарий его формирования, известны: острота мирового и российского кризиса, сдвиги в ценностях населения и спрос на экономические и политические институты.
Продолжив эту тему, профессор Высшей школы менеджмента СПбГУ Ю.Е. Благов подчеркнул, что интерес к социальной ответственности корпораций возникает волнообразно и часто имеет спекулятивный характер. В последние 7-10 лет дискуссия обострилась в связи с внедрением этих проблем в стратегию управления предприятием, что подтверждается исследованием, проведенным петербургскими учеными. Этот анализ показал, что большинство компаний рассматривали социальную ответственность корпораций лишь в связи со своим персоналом. Некоторые фирмы дополнили эту проблему взаимодействием с поставщиками и потребителями. И лишь небольшая группа предприятий четко представ-
ляла, что социальная ответственность связана с их основной деятельностью.
Опыт ведущих мировых корпораций показывает, что корпоративная социальная ответственность - это прежде всего инновации. И главное здесь - трансформация цепочки создания стоимости инноваций, производимых таким образом, чтобы они давали некий дополнительный эффект для бизнеса и общества: создание продукта, который был бы доступен для бедных слоев населения, внедрение ресурсосберегающих технологий для предприятий, дающих на выходе более дешевый продукт.
Основным документом, который определяет масштабы социальной ответственности компании, является коллективный договор. Причем в большинстве случаев ответственность за реализацию этого контракта возложена на департамент по управлению персоналом. Однако нередко социальная ответственность корпорации рассматривается как пиаровская деятельность, поэтому исполнителем этого проекта назначается департамент по связям с общественностью. Специальные же департаменты для решения этой задачи на стратегическом уровне существуют лишь в 5% компаний. Не удивительно, что с началом кризиса компании решили «рационализировать» свою социальную ответственность. В результате произошло серьезное снижение затрат, связанных с благотворительностью.
«Задача ученых - убедить руководителей корпораций в том, что важнейшей социальной ответственностью бизнеса являются инновации, позволяющие выйти из кризиса с новыми конкурентными возможностями», -подчеркнул Ю.Е. Благов.
В свою очередь заведующий отделом Института экономики УрО РАН В.Н. Белкин сообщил, что уральские ученые разработали систему оценки оплаты труда «РОСТ», позволяющую получить необходимую информацию о стратегии инновационного развития предприятий, работающих в рыночных условиях. Эта методика, в частности, позволила исследовать готовность внутренней среды
предприятий идти инновационным путем. Так, выяснилось, что большинство работников убеждены: инициатива на предприятиях наказуема. На вопрос: «Как вы относитесь к рационализаторам?» большинство респондентов из числа рядовых работников ответили: «Это выскочки и нескромные люди». Руководители низового звена - мастера и начальники участков - также не рады своим инициативам: половина рационализаторов не получила полагающихся вознаграждений; кроме того, новаторов заставляют самих внедрять свои предложения, при этом никто их за это даже не благодарит. Аналогичная картина наблюдается и в среде топ-менеджеров.
На вопрос: «Можете ли вы работать лучше?» лишь 1-2% работников ответили, что не могут. Но основная масса опрошенных ответила утвердительно, но они же заметили, что делать это не будут, потому что поставлены в условия уравниловки и отстранены от участия в управлении. Рабочий с повременной оплатой через некоторое время легко усваивает, что зарплата от его усилий не зависит, чем меньше он работает, тем дороже оплачивает предприятие каждую единицу его труда.
С помощью методики изучения систем трудовых отношений на предприятиях удалось также выяснить систему мотивов труда персонала. Расхождения между предложениями завода и желаниями рабочих - огромные: системы стимулов труда предприятия и мотивов труда персонала совпадают всего на 20%. Много говорится о стимулах труда, но никто у людей не спрашивает, что им мешает хорошо работать.
Но есть и другие примеры. В частности, В.Н. Белкин рассказал об опыте одного предприятия в Курганской области, где уже более 10 лет применяется система «РОСТ». В 1998 г. с ее помощью завод разработал антикризисную стратегию и стал самым рентабельным в регионе. Хорошо работать там стало выгодно, причем за рационализаторские предложения рабочие получают материальные вознаграждения. В результате каждый рубль, выплаченный в виде зарплаты, стал приносить 2,1
р. прибыли. Изменились и социальные показатели. В 2003 г. на 4 тыс. человек персонала было отмечено 28 прогулов, в 2007 г. - 10, сократился травматизм.
Год назад ученые и производственники внедрили на том же предприятии новую систему «Инновация». Параллельно основному фонду зарплаты был сформирован фонд стимулирования инновационной деятельности. Результаты и здесь не замедлили сказаться: за март-сентябрь 2008 г. на предприятии было внедрено 1878 инноваций, при этом новшество предложил каждый третий руководитель. С помощью систем «РОСТ» и «Инновация» в этом коллективе удалось преодолеть инновационную пассивность трудового коллектива. «Этими программами могут воспользоваться и другие предприятия», - убежден В.Н. Белкин.
С тем, что руководители и исполнители должны видеть свои место в системе стратегических приоритетов и планов предприятия, согласен и первый заместитель мэра Москвы С.Л. Байдаков. По его словам, основным принципом формирования развернутого стратегического замысла является гармония преемственности и сбалансированности, которая начинается с гармонизации органов управления на всех уровнях. В этом случае весь механизм управления будет нацелен на удовлетворение потребностей человека и общества, а не государства и органов власти.
На примере приоритета «Новая транспортная стратегия» докладчик показал механизм реализации этого плана в Москве, включающий анализ внешней среды, внутренней ситуации, тенденций построения прогнозов и сценариев. На основе этого исследования удалось сформулировать систему целей и задач, определить ключевые программы, их стратегические и системные показатели. «Наша задача - сформировать в Москве типовую систему мониторинга достижений стратегических целей и оценки эффективности органов управления и территориальных органов власти», - подвел итог С.Л. Байдаков.
МИКРОЭКОНОМИКА КРИЗИСА
Деловой тон, заданный на пленарном заседании, сохранился и во время дискуссии о судьбах предприятий, развернувшейся за «круглым столом». Так, заместитель заведующего кафедрой ГУУ профессор А.А. Зарнадзе заявил, что современная экономика не представляет целостной системы. На уровне корпораций и работников она серьезно разбалан-сирована, а макроэкономические интересы народного хозяйства и микроэкономические запросы хозяйствующих субъектов ориентированы на разные цели. Кроме того, население не устраивает нынешний размер зарплаты, на ее основе невозможно развивать и рыночные отношения, потому что нет покупательского спроса. Но еще серьезнее дисбаланс между обществом и природой. Необходимо искать пути гармоничного и синхронного развития, сочетания макро- и микроэкономических интересов.
В первую очередь, считает профессор А.А. Зарнадзе, важно создать институциональные механизмы, которые позволяют согласовывать интересы макро- и микроэкономики, ограничивают рост цен и обеспечивают ускоренные темпы интенсификации производства. Но этого положения нет ни в хозяйственной практике, ни в экономической теории. В этом и состоит основное противоречие экономики на уровне не только народного хозяйства отдельной страны, но и всего мира.
«Имитация как модель инновационного развития страны была в свое время очень популярной, потому что была основой "экономического чуда", которое демонстрировали Япония, Южная Корея и некоторые другие страны», - напомнил коллегам главный научный сотрудник ЦЭМИ РАН, профессор О.Г. Голиченко. Сегодня эта модель предлагается России. Но для ее реализации предприятие должно иметь ноу-хау и творчески мыслящих инженеров, которые обеспечат ему преимущества перед конкурентами. Поэтому имитационная модель положена в основу
стратегии развития примерно 15-16% компаний. А вот 51-54% предприятий связывают свое будущее с «внутренними» инновациями, а 33% рассчитывают достичь успеха путем кооперации с партнерами. Докладчик обратил внимание и на такой факт: чем крупнее предприятие, тем больше оно склоняется к кооперации, а вот малые фирмы предпочитают имитационную модель развития. Причем частный сектор выбирает «внутренние» инновации.
По мнению О.Г. Голиченко, для выживания предприятия обязаны отказаться от закрытости и перейти к продуктовым инновациям с использованием результатов фундаментальных исследований. Но есть риск того, что этот путь окажется трудным: долгое пребывание экономики в административно-командной системе привело к утрате творческой инициативы и углубило некомпетентность персонала. Тем не менее перспективы для экономического роста у них есть, считает исследователь. По его оценке, многие экономисты, дающие пессимистические прогнозы, не учитывают того обстоятельства, что в результате реформ интегрированные вертикальные цепи рассыпались и создали новые возможности для инновационного развития. «Поэтому для России задача заключается не в историческом повторении пути, пройденного некоторыми странами, а в современном и новом понимании этого дела», - заключил профессор О.Г. Голиченко.
В условиях кризиса перед собственником возникла задача - делегировать менеджеру такие полномочия, чтобы бизнес продолжал жить и развиваться, но при этом сохранить за собой контроль, - констатировал заместитель генерального директора Электротехнического концерна «Русэл-пром» доктор экономических наук С.А. Масютин. На деле это означает, что владелец предприятия обязан разработать стратегии не только выхода из кризиса, но и послекризисного развития, взять в свои руки реализацию этих проектов и при этом сохранить основные активы. Если эта цель окажется недостижимой, то он должен своевременно принять решение о продаже бизнеса.
В результате перераспределения акционерной собственности, продолжила профессор ГУ ВШЭ Т.Г. Долгопятова, появляется возможность поставить к управлению предприятиями более эффективных менеджеров, которые, возможно, будут более адекватно управлять бизнесом и с большим вниманием относиться к рискам. Плохо, что крупные акционеры, продавая большие пакеты акций, не задумываются о правах мелких акционеров.
По мнению Т.Г. Долго пятовой, топ-менеджмент и собственники предприятий не склонны принимать сложных решений и вернулись к краткосрочному планированию. В полной мере это относится к финансированию бизнеса корпораций путем прямых иностранных инвестиций и размещения за рубежом ценных бумаг. Менеджеры обязаны помнить уроки недавнего прошлого, когда возможность получать иностранные финансовые средства обернулась кризисом. Поэтому компании, выходящие на фондовые биржи, должны следовать требованиям регуляторов и учитывать базовые системные риски.
Продолжив эту тему, директор представительства Уральской сельскохозяйственной академии в Москве профессор А.П. Курбатов (г. Екатеринбург) заметил, что в России до 30% экономических структур являются низкорентабельными. В сельском хозяйстве, помимо этой категории предприятий, существует еще и 22% убыточных предприятий. Импульс к преодолению убыточности дал предприятиям финансовый кризис. И первым шагом должно стать не просто предоставление предпринимателям свободы действий. Отрасль нуждается в разработке стратегии фиксированной рентабельности, которая может дисциплинировать товаропроизводителей. Беда же в том, что на селе нет кадров, способных рассчитать и дать экономическое обоснование такого проекта.
Убыточные и низкорентабельные хозяйства вынуждены вести свое производство на уровне естественного плодородия, поскольку приходят в упадок технические ресурсы и резко сокращается использова-
ние удобрений. В этих условиях нужны новые идеи, позволяющие всем предприятиям стать рентабельными. Это задача не только экономистов-аграрников, но и ученых РАН и РАСХН, подчеркнул исследователь.
С точки зрения заведующего кафедрой Волгоградской академии государственной службы профессора В.Н. Кабанова, решению этой проблемы может помочь модель точки безубыточности, которая позволяет отследить эффекты роста производительности труда. Эта методика, в частности, прошла апробацию в строительном комплексе, помогла разработать четыре областные программы развития жилья. Главный вывод, полученный в результате использования этой формулы, состоит в следующем: снижение непроизводственных издержек - колоссальный потенциал для развития нашей экономики. Аргументируя этот тезис, ученый привел такие цифры: в советские времена сталевар на заводе получал зарплату в размере 700 р., а директор - 240 р. Сегодня такое невозможно, хотя в подрядных организациях на сотрудника, не занятого напрямую производством продукции, приходится 3 рабочих, тогда как на аналогичных предприятиях Европы и США - до 25.
«Мы не можем изменить направление ветра, но в нашей власти поставить новые паруса», - подчеркнула профессор Высшей школы менеджмента СПбГУ Н.Д. Стрекало-ва. Люди и компании, которые умеют делать это быстро, достигают больших успехов.
Может ли стать таким парусом современная, эффективная, жизнеспособная бизнес-модель для предприятия? Исследуя теорию этого вопроса, Н.Д. Стрекалова обратила внимание на то, что среди ученых и исследователей нет единого понимания бизнес-модели, занимающей промежуточное место между бизнес-идеей и бизнес-планом. Поэтому для системного описания предприятия в основу методологии должен быть положен такой же системный подход, в частности, теория хозяйственных систем.
Проведенное петербургскими учеными исследование предприятия, работающего в
сфере производства строительных материалов, показало, что эта бизнес-модель оказалась не только жизнеспособной, но и устойчивой. При снижении на 30-40% объемов продаж компания смогла получать прибыль, потому что ее коллектив работал эффективно и со знанием дела.
Н.Д. Стрекалова считает: бизнес-модель - концептуальная основа системного анализа, моделирования и стратегического планирования инноваций в бизнесе, а также контроля текущей деятельности предприятия. Она может стать и проектом, способным выявить место и роль каждого сотрудника, объединить коллектив вокруг общего дела.
В заключение могу довести до сведения заинтересовавшихся выступлениями и итогами Симпозиума информацию о том, что организаторы планируют в дополнение к изданным материалам Симпозиума выпустить сборник пленарных докладов.
