CC BY
21
Подводя общий итог по политическим рискам в странах Каспийского региона, следует добавить, что дополнительным риском для иностранных инвесторов остается нерешенный вопрос правового статуса Каспийского моря. Это, в свою очередь, порождает конфликтные ситуации, которые негативно влияют на инвестиционную привлекательность региона.
«Власть», М, 2007 г., № 5, с. 18-23.
Александр Желенин,
публицист
СТРАНЫ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ ГОТОВЫ ОБЪЕДИНИТЬСЯ, НО КАЖДОЙ ИЗ НИХ ЧТО-ТО МЕШАЕТ
Идея более тесной интеграции стран Центральной Азии недавно вновь была поднята президентом Казахстана. «Сам Бог велел: 55 млн. населения, нет барьера по языку, взаимодополняемая экономика, на одном пространстве транспортные, энергетические связи. Этот регион может полностью обеспечить себя продовольствием, энергетикой и так далее. Даже рынок самодостаточный был бы. Спрашивается, чего еще надо?» - задает риторический вопрос Нурсултан Назарбаев. Действительно, государства этого региона многое объединяет. Помимо географической близости это еще историческая, культурная общность народов, испокон веков здесь проживающих. Кроме таджиков, говорящих на фарси, остальные здешние народы - узбеки, каракалпаки, казахи, киргизы, туркмены - говорят на тюркских языках, их история переплетается в единый неразрывный узел. Однако вопрос, чего еще надо для большего сближения стран Центральной Азии, заданный Назарбаевым, предполагает множество ответов. У каждой из этих пяти стран есть свои резоны - как «за», так и «против».
Казахстан
По мнению казахстанского независимого экономического обозревателя Т. Оскарова, более тесная экономическая и политическая интеграция его страны с другими государствами Центральной Азии имеет для нее больше преимуществ, чем недостатков. Казахстан, говорит Оскаров, богат топливными ресурсами, а Киргизия или Таджикистан имеют только гидроэнергетику. «Мы прекрасно
57
дополняем друг друга не только в энергетике, но и в сельском хозяйстве и практически по всему спектру отраслей народного хозяйства. Для Казахстана это также выгодно и потому, что у наших соседей - избыток рабочей силы, а у нас - ее острая нехватка». Этот вакуум заполняется узбекскими, таджикскими и киргизскими рабочими. Таким образом, миграция из соседних стран, с которыми предлагает интегрироваться Назарбаев, для Казахстана имеет как плюсы, так и минусы. К последним, считает Оскаров, относится то, что гастарбайтеры из сопредельных стран имеют более высокий уровень исламизации и не горят желанием смешиваться с казахским населением. Но это лучше, чем замещать недостающую рабочую силу китайцами, полагает экономист. По этой причине Астана предпринимает шаги по облегчению интеграции иностранных рабочих в казахское общество. В частности, в прошлом году несколько сот тысяч нелегальных мигрантов из Узбекистана, Киргизии и Таджикистана были легализованы. Очевидно, что политическое объединение - результат объединения экономического. Административные преграды на определенном этапе превращаются в тормоз экономического развития. Это наглядно видно на примере развития банковской системы Казахстана. Банки этой страны, по словам Ос-карова, являются сейчас экспортерами капитала в соседние постсоветские республики. Однако даже инвестиции, например, в узбекскую экономику, натыкаются на серьезные барьеры. Фактически узбекский банковский сектор закрыт для казахстанских банков. Кроме того, таможенный и пограничный режим между двумя странами также далек от идеала. Все это, вкупе с высоким уровнем коррупции, приводит к масштабной контрабанде и к тому, что «бизнес между двумя странами теряет смысл». Политическое объединение могло бы решить многие проблемы. Однако считает Оскаров, «наши соседи хорошо понимают, что рыночная экономика влечет за собой демократизацию, разгул инакомыслия». Поэтому проблемы в центральноазиатской интеграции возникают не случайно. Что до Казахстана, то он, по словам Оскарова, к ней готов.
Киргизия
Призывы Назарбаева к более тесной интеграции всегда находили поддержку и среди руководителей, и среди общественности Киргизии, сказал профессор З. Курманов: «Со странами СНГ нас многое объединяет - русский язык, общая история, советское наследие. Мы прекрасно знаем, что нас не ждут ни на Западе, ни на
58
Востоке, зато мы можем быть весьма полезны на постсоветском пространстве. И прежде всего в Центральной Азии». Как известно, в Киргизии, так же как, впрочем, и в других странах региона, весьма сильны позиции казахского бизнеса. Это, однако, по мнению Курманова, не смущает киргизов, которые не опасаются, что более мощный Казахстан просто проглотит маленькую Киргизию. Не смущает Бишкек и то, что в случае реализации плана Назарбаева на деле Киргизии придется поделиться частью своего суверенитета в пользу наднациональных органов нового союза, как это имеет место в ЕС. «Мы уже сделали это, когда вступили в ООН. Являясь членами Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и ОДКБ, мы также делегируем часть своих суверенных прав наднациональным органам ради достижения определенных национальных целей. Так что нас это не пугает», - говорит Курманов. Для Киргизии насущны лишь две политические проблемы ее потенциального участия в новом возможном объединении. Во-первых, отношения между соседями по региону имеют характер отношений старших и младших братьев. «Такого, как в Евросоюзе, когда крошечный Люксембург имеет те же права, что и ФРГ, у нас в Центральной Азии, к сожалению, нет», - говорит эксперт. Вторая проблема состоит в разнице политических систем центральноазиатских стран. «Киргизия и так выглядит белой вороной на фоне наших авторитарных соседей. Их политические пристрастия и без того очень сильно влияют на наше руководство, отчего наши президенты пытаются превратиться в маленьких "туркменбаши". И если в перспективе объединения нас ожидает вариант некоего средневекового ханства, то нас это совершенно не устраивает», - подытожил Курманов.
Таджикистан
«Я не думаю, что все центральноазиатские республики сегодня одинаково готовы к новым формам кооперации», - заявил директор Центра стратегических исследований при президенте Таджикистана С. Шарипов. Другое дело, считает он, что в рамках двусторонних отношений, например между Таджикистаном и Казахстаном, интеграция имеет более прагматический характер. Если говорить о более широкой интеграции в Центральной Азии, то тут, по его мнению, больше вопросов, чем ответов. Будет ли такая структура стабилизировать отношения между участниками нового объединения или нет? У Таджикистана, к примеру, имеются опре-
59
деленные противоречия с Узбекистаном: проблемы границ, таможенного режима, использования водных ресурсов. Пограничные отношения между странами до сих пор носят визовый характер. При том что в уставе ЕврАзЭС, куда год назад вступил Узбекистан, прописано, что пограничный режим между участниками этой организации должен быть безвизовым. Узбекистан к тому же в одностороннем порядке заминировал границу с Таджикистаном. Как будут решаться все эти проблемы в рамках нового регионального союза, пока не ясно.
Туркмения
Что касается участия в гипотетическом центрально-азиатском союзе Туркмении, то эксперты пока скептически оценивают подобную возможность. «Если судить по всем заявлениям, которые делал ее новый президент, видно, что везде он декларирует приверженность республики нейтральному статусу», - полагает завотделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ А. Грозин. По его словам, это является продолжением ниязовской внешней политики, ориентированной на развитие только двусторонних отношений. «Мне кажется, даже Назарбаев не рассматривает Туркмению в качестве перспективного партнера в своих интеграционных проектах», - считает российский эксперт, добавляя, что если эта страна и дозреет до более тесной интеграции со своими соседями, то случиться подобное может очень не скоро.
Узбекистан
В свою очередь, узбекский политолог Ф. Толипов полагает, что факторов, способствующих интеграции Узбекистана с другими центральноазиатскими странами, немало, и они объективны. Препятствий для подобного объединения, по его мнению, тоже достаточно, но они носят субъективный характер. Последние внешнеполитические шаги Узбекистана свидетельствуют о том, что идею интеграции Ташкент отложил на неопределенное будущее, занявшись завершением государственного строительства. При этом средний и малый узбекский бизнес объективно заинтересован в свободном передвижении товаров и капитала между центрально-азиатскими странами. В то же время крупный олигархический капитал, напротив, противится открытию границ, стремясь таким образом сохранить свои монопольные позиции на узбекском рынке.
60
Суммируя экспертные оценки готовности государств Центральной Азии к образованию общего рынка и на его основе более тесного политического союза, можно сказать, что определенные предпосылки к этому имеются. Но как скоро этим странам удастся урегулировать между собой политические и экономические разногласия, пока не скажет никто.
«НГ-Дипкурьер», М., 14 мая 2007 г.
Аскар Акаев,
президент Киргизстана в 1990-2005 гг. ЧТО ЖДЕТ КИРГИЗСТАН В БУДУЩЕМ? (Размышления спустя два года после мартовских событий 2005-го)
Приступая к написанию книги или статьи, некоторые задаются вопросом: с чего начать? Обычно им советуют начать с начала. Начальной точкой для меня в данном случае являются события 24 марта 2005 г., ставшие коренным переломом в национальной жизни. Одни считают их революцией, называя ее «тюльпановой» и ставя в один ряд с событиями в Грузии и на Украине. Другие - государственным переворотом. На мой взгляд, развернувшаяся утром того мартовского дня в центре Бишкека вакханалия стала началом государственного переворота. Проблема государственных переворотов (путчей) в политической науке исследована крайне слабо, хотя их число на единицу исторического времени значительно превышает количество революций. А воздействие на общественно-политическую и социально-экономическую ситуации зачастую не ниже, чем у революций. Революции окутаны романтикой, в то время как государственные перевороты (путчи) считаются в большинстве случаев криминальными предприятиями. Анализ исторических прецедентов и современной политической практики, основанный на эмпирическом подходе, приводит к выявлению некоторых особенностей феномена революций и государственных переворотов (путчей), которые, как мне кажется, адекватно отвечают целям данной статьи.
Стабильность и эволюция лучше, чем революция. Этот тезис стал моим жизненным и политическим кредо. Хуже революций только войны. Историческая практика убедительно подтвердила, что лишь стабильность является предпосылкой устойчивого разви-
61
