CC BY-NC-ND
64
В.В. Павленко
СТОЛЕТНИЙ ЮБИЛЕЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1812 г.: ГОД СПУСТЯ
Данное исследование продолжает обзор истории празднования столетнего юбилея Отечественной войны 1812 года в России в 1913 г. Впервые на основании архивных документов и материалов периодической печати показано, как и спустя год после грандиозных торжеств 1912 г., посвященных столетнему юбилею, в России продолжали увековечивать память героев Отечественной войны 1812 года открытием новых памятников и реставрацией уже установленных.
Ключевые слова: Отечественная война 1812 года, 100-летний юбилей, Бородинское поле, Николай II, парады, молебны, памятники.
Год назад мы вспоминали грандиозные юбилейные торжества, которые проходили в России в честь столетия Бородинского сражения.
В декабре 1912 г. официальный орган военного министерства газета «Русский инвалид» отмечала: «Юбилейный год великой эпопеи доживает последние дни. Скоро и ему надлежит отправиться в архив и лечь на приготовленное место. Прошла перед нами чудная эпоха, когда даже женщины писали своим мужьям и братьям: мира не надо, мир ни за что! Пусть вместо полного и обстоятельного описания Отечественной войны нам поднесены только отрывки из этой обаятельной эпохи. Пусть так. Но то проявление героизма, которым была полна Русь сто лет назад, искрой возбуждения пробежало по нашим телам, всколыхнуло нас, заставило глубже верить и крепче надеяться»1. Но и в следующем, 1913 г. в России продолжались мероприятия, посвященные столетию Отечественной войны 1812 г. Обратимся к событиям столетней давности и вспомним, что же тогда происходило в России и каким дальнейшим начинаниям способствовали юбилейные мероприятия 1912 г.
© Павленко В.В., 2014
Начнем с частного эпизода, последовавшего после юбилейных торжеств 1912 г. Как известно, центральное место в них занимало Бородинское поле. Через несколько месяцев после их апогея, в декабре 1912 г., завершалось обсуждение проекта сооружения памятника на Бородинском поле участвовавшим в битве четырем крымским полкам. Строительство памятника предполагалось осуществить на средства офицеров Крымского конного полка и мусульман Крыма. Председателем комитета по сбору пожертвований был избран начальник штаба 7-го корпуса генерал-майор Сульке-вич, а казначеем - корнет Крымского конного полка Селямет Мурза Муфти-Заде. Решение о строительстве памятника было принято в связи с тем, что Селямет Мурза Муфти-Заде, который занимался историей Крымского конного полка, начиная с 1812 г. нашел данные, характеризующие деятельность Симферопольского татарского полка во время Отечественной войны. Так, например, герцог Вюртенбергский доносил главнокомандующему Барклаю-де-Тол-ли, что при осаде Данцига Симферопольский татарский полк князя Балтукова «показал чудеса храбрости». Кроме памятника на Бородинском поле обсуждался и другой проект - постройка грандиозного памятника в Симферополе, около мечети Крымского конного полка2. Насколько нам известно, эти проекты по разным причинам не были реализованы.
Юбилейные торжества на Бородинском поле с учетом тысяч людей, экскурсии учебных заведений и воинских частей - все это заставило власти задуматься о состоянии поля и сохранении мемориальных памятников. Поэтому в первых числах апреля 1913 г. в канцелярии Московского губернатора состоялось открытие Бородинского общества по охранению памятников. Его почетными членами были выбраны московский митрополит Макарий, командующий войсками Московского военного округа П. Плеве и губернский предводитель дворянства А. Самарин. Почетным председателем избрали заместителя министра внутренних дел В. Джунковского, председателем правления - гражданского Московского губернатора графа Муравьева, а заместителями председателя - начальника штаба округа Е. Миллера и непременного члена губернского по земским и городским делам присутствия М. Оловенникова3. Уже на первом его заседании обсуждался вопрос об охране памятников на Бородинском поле и о периодическом ремонте как самих памятников, так и Багратионовой флеши и других остатков укреплений. Записаться в члены Общества предлагали всем войсковым соединениям, соорудившим памятники своим героям на поле4. Как вспоминал впоследствии В.Ф. Джунковский, «общество возникло
по мысли группы лиц, работавших на Бородинском поле, и имело целью охранять поле и воздвигнутые на нем монументы героям войны, выяснять путем изысканий и исторических справок еще не отмеченные пункты и моменты Бородинского боя, приобретать в собственность земли, знаменательные в истории битвы, для постановки монументов, поддерживать пути сообщения и устраивать новые, а также содействовать прибывавшим на поле экскурсиям питомцев учебных заведений»5.
31 мая 1913 г. по инициативе председателя Общества Джунковского состоялась поездка в Бородино для осмотра установленных памятников и выяснения необходимого их ремонта. В поездке участвовали также правление Общества во главе с его председателем графом Муравьевым и некоторые его члены. Вот как описывал эту поездку один из ее участников: «Мы едем от памятника к памятнику. Их теперь более 30, и они значительно облегчают ориентировку и изучение поля сражения: прежде это было намного труднее. Своим внешним видом памятники производят, в общем, хорошее впечатление и лишь на некоторые из них неумолимое время и пребывание под открытым воздухом успели наложить свою печать. Так, на памятнике полевой конной артиллерии начала уже обнажаться кирпичная кладка фундамента и потрескался в нескольких местах бетонный переплет, окружающий общее основание; в памятнике кавалергардов и конногвардейцев цоколь из светлого и нижние глыбы из розоватого гранитов успели окраситься неприятными для глаза ржавыми потоками сбегавшей книзу дождевой воды, и т. д. Но все это мелочи, к которым, пожалуй, следует отнести и неимоверное количество окурков у наиболее посещаемых памятников, особенно вдоль главной дороги от станции Бородино до села того же имени. Число их могло бы служить показателем внимания туристов к различным историческим сооружениям Бородинского поля. У самых отдаленных от станции и менее посещаемых памятников окурки почти отсутствуют, а у памятников Кутузову и второй батареи лейб-гвардии конной артиллерии их вовсе нет. Оба эти сооружения выделяются своим отличным состоянием; конно-артиллерийский памятник со всех сторон окружен свежей сочной зеленью поднявшихся озимей, между которыми к нему протоптана еле заметная узкая тропинка»6. И далее автор продолжает: «...хочется сказать нашей молодежи: если хотите видеть могилы, дающие бессмертие - поезжайте на поля Бородина поклониться праху двух русских витязей - Багратиона и Немеровского; вдумайтесь глубже в славное прошлое этих рыцарей железной воли и воинской доблести».
Во время осмотра Бородинского поля члены Общества увидели, что многие памятники требуют ремонта, поэтому было принято решение о необходимости скорейшего приведения памятников в должный вид7. Но, как писал один из современников, «к сожалению, никакая охрана не будет действительна, пока само общество в лице посещающих Бородинское поле частных лиц и экскурсантов не придет к сознанию необходимости бережно относиться к священным памятникам боевой славы наших доблестных воинов. Находятся еще лица, которые позволяют себе не только делать надписи на разных местах памятников, но даже срывать буквы. Так, на памятнике бывшего 3-го кавалерийского корпуса почти все буквы надписей на памятнике сорваны. Можно посоветовать Бородинскому обществу при ремонте заменить, по соглашению с частями, медные накладные буквы высеченными на камне буквами, которые срывать будет нельзя».
Накануне 101-й годовщины Бородинского сражения были открыты еще памятные доски на Спасской церкви, в ограде Бородинского монастыря, - от Ингерманландских гусар «в память своих доблестных предков» и от 163-го Ленкоранско-Нашебургского полка8.
25 августа 1913 г. митрополит Московский и Коломенский Ма-карий отслужил всенощную в Спасо-Бородинском монастыре, а 26 августа в 8 часов утра крестный ход направился к главному бородинскому памятнику, где была отслужена панихида по павшим в бою воинам в присутствии сопровождавших крестный ход молящихся и командированного из Москвы взвода юнкеров Александровского военного училища с хором музыки, а также находившихся здесь на работах саперов гренадерского саперного батальона. И хотя в тот день погода была ненастная, шел дождь, среди почетных гостей присутствовали Московский губернский предводитель дворянства егермейстер А. Самарин, можайский уездный предводитель дворянства тайный советник А. Варженевский, начальник военных сообщений Московского военного округа, генерального штаба генерал-майор Кияновский, семья гофмейстера В. Истомина и др. После традиционного крестного хода вокруг монастыря, обедни, панихиды и трапезы были совершены объезд Бородинского поля и осмотр его памятников членами Бородинского общества по охране памятников. И здесь нужно выделить важное событие: у Шевардинского редута состоялось освящение французского памятника католическим священником в присутствии нескольких членов французской колонии, членов комитета по сооружению памятника, после краткой мессы, а памятник был окроплен святой
водой. Взвод юнкеров Александровского училища прошел перед памятником торжественным маршем, а оркестр училища сыграл «Марсельезу». Исполняющий обязанности французского консула Энгельгардт произнес речь и возложил на памятник венки от французской колонии в Москве и от французского общества, воздвигшего памятник. От кружка ревнителей памяти Отечественной войны 1812 года также был возложен к подножию памятника лавровый венок с надписью «Великой армии 1812 года»9.
Еще во время посещения Бородинского поля весной 1913 г. члены Общества отмечали, что «временный памятник французской армии имеет неважный вид. Облицовка с деревянного остова памятника отскочила большими кусками, обнажив грубо сколоченные доски. Накладные буквы на нижней половине памятника уже поотскакивали». Первоначальный памятник вместе со своим автором на пути из Франции в Россию погиб во время шторма в Северном море. Торжественное открытие модели состоялось в августовские дни 1912 г. в присутствии императора Николая II. В августе 1913 г. напротив Шевардинского редута начались работы по сооружению нового памятника французской армии. Памятник в виде усеченной пирамиды высотою около трех саженей был составлен из трех гранитных кусков (весом от 100 до 150 пудов каждый) и увенчан бронзовым орлом весом тоже 100 пудов. Буквы такие же, как и на временном сооружении, были высечены в граните и позолочены10.
26 августа 1913 г. состоялось общее собрание членов Бородинского общества. Для участия в его заседании прибыл почетный председатель Общества, генерал-майор Джунковский, с начальником штаба, полковником Генерального штаба Никольским. Заседание проходило в монастырской рукодельной Спасо-Бородинского монастыря. Почетный председатель и почетные члены (митрополит Макарий и егермейстер Самарин) благодарили собравшихся за их избрание. По предложению В.Ф. Джунковского был единогласно избран почетным членом можайский уездный предводитель дворянства, тайный советник А. Варженевский. Секретарь Комитета Музея 1812 года, полковник генерального штаба Афанасьев приветствовал Общество от имени комитета. Был заслушан краткий очерк подполковника Турчина о деятельности Общества, основанного 4 месяца назад. За этот период действительных членов насчитывалось - 186, пожизненных - 13, почетных - 4; воинских частей, вступивших в члены, - 36, городов - 6. Членских взносов поступило 2200 руб., расход выразился в сумме 545 руб. Для охраны памятников правление наняло 5 сторожей под руководством особого
вахтера, получавшего 40 руб. в месяц, и помещение при инвалидном домике. За время существования Общества было отремонтировано 13 памятников, стоимость всех работ составила 150 руб. благодаря безвозмездному труду и энергии члена общества инженера А. Эйсмонта. Общее собрание постановило, что необходимо оставить охрану памятников в настоящем ее виде до выяснения ее целесообразности, а для вахтера приобрести верховую лошадь.
Интересно, что только 8 ноября 1913 г. на Бородинском поле был торжественно освящен сооруженный Военным ведомством к торжествам юбилейного 1812 года памятник князю Голенищеву-Кутузову. По разным причинам это торжество откладывалось и состоялось только через год. Памятник был создан по проекту военного инженера, полковника Воронцова-Вельяминова на том месте в д. Горки, откуда фельдмаршал наблюдал за Бородинским сражением 26 августа 1812 г. Он представляет собой колонну красного финляндского гранита на кургане. Наверху колонны - парящий орел, на лицевой стороне ее рельефный меч острием вверх, на эфесе меча римская цифра. Пониже - барельеф, изображающий Кутузова сидящим и отдающим приказания окружающим его генералам; над барельефом слова его при докладе одного из генералов: «Неприятель отражен на всех пунктах»; под барельефом: КУТУЗОВ 26-го августа 1812 г.; позади на колонне: «Отсюда фельдмаршал Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов руководил войсками в сражении при с. Бородине 26-го августа 1812 года»11.
В те же ноябрьские дни 1913 г. на заседании Кружка ревнителей памяти Отечественной войны 1812 года заместитель председателя кружка полковник Гончаров внес предложение о перевезении в Россию части останков фельдмаршала Кутузова, вынутых при бальзамировании тела и преданных земле в д. Обер-Тиллен-дорф, в имении графа Пюклера, где был поставлен памятник, изображающий усеченную мраморную колонну на постаменте, с надписью на русском и немецком языках: «Князю Кутузову Смоленскому, переселившемуся из сей жизни в вечную 16 (28-го) апреля 1813 года». Гончаров предложил захоронить эти останки у главного Бородинского монумента рядом с могилой князя Багратиона. Он также передал 100 руб. на приобретение дома, где жил и скончался в Германии в г. Бунцлау князь Кутузов. Вокруг этой темы разгорелся спор12.
Весной 1913 г. был открыт первый памятник в честь 1812 года в пределах Минской губернии. По инициативе 108-го Саратовского полка, преемника 12-го Егерского полка, решено было поставить памятник у д. Брыли. В создании памятника приняли участие
93-й пехотный Иркутский полк и 112-й Уральский пехотный полк, происходящие от 7-го и 10-го егерских полков. Командир Саратовского полка выразил согласие на установку общего от трех полков памятника. Выбор места, проект памятника и его строительство принял на себя Саратовский полк. Особая комиссия от полка избрала место для памятника в версте к югу от деревни Брыли, вблизи ряда полуразрушенных братских могил. 16 ноября 1912 г., в столетнюю годовщину боя, на правом берегу р. Березины против переправившейся армии Наполеона, была произведена закладка памятника в присутствии депутаций от полков. Проект памятника составил Иван Кононович Демяков. Он же руководил отрядом солдат, выделенных для строительства памятника. Начавшиеся с осени работы пришлось прекратить из-за холодов, шла только заготовка материалов. С наступлением весны капитан Демяков снова был командирован в Брили. 10 мая памятник был готов, а 15-го -освящен в присутствии командующего Виленским военным округом генерал-адьютанта Ренненкампфа. На открытие прибыли от каждого полка по сводному взводу под командой офицера, а от Саратовского полка - еще и хор. Для памятника было выбрано место на самой высокой точке над местностью. На сплошном массивном каменном фундаменте возвышался цоколь. Цоколь имел с каждой стороны лестницы, что и образовывало, таким образом, крест. Сам цоколь из местного камня, скрепленного цементом, был обложен кирпичом и оштукатурен. В центре цоколя была установлена тумба - крест высотою в 3 % аршина из кирпича, с каждой стороны тумбы - кресты, на самой тумбе - колонна из местного шлифованного гранита темно-красного цвета пирамидальной формы в 3 аршина. С лицевой стороны колонны находился чугунный, крытый эмалью георгиевский крест, вокруг которого венок из дубовых и лавровых листьев, связанных георгиевской лентой. Под крестом надпись: «Доблестным предкам - егерям 7-го, 10-го и 12-го полков, павшим в сражении на реке Березине 15, 16 и 17 ноября 1812 года. Благодарные потомки: 93-й Иркутский, 112-й Уральский, 108-й Саратовский пехотные полки». Колонну венчал золоченый чугунный в аршин вышиной двуглавый орел. В углах тумбы-креста размещались аналои с развернутыми каменными книгами, на страницах которых были помещены изречения: «Больше сия любови никто же имать, да кто душу свою положит за други своя» (от Иоанна гл. 15, ст. 13); «И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек» (от Иоанна гл. 10, ст. 28); «Три воинския искусства глазомер, быстрота и натиск» (Суворов); «Кого из нас убьют, Царствие Небесное; Живым слава, слава, слава!» (Суворов). Общая высота памятника составляла
9 аршин. После богослужения были даны парад и завтрак в шатре для офицеров и гостей. Братские могилы у памятника были приведены в порядок нижними чинами под командованием капитана Демякова13.
В 1920 г. во время советско-польской войны обелиск был разрушен. Гранитную плиту с надписью закопал на своем участке, расположенном возле памятника, Иван Трофимович Дорофеев. В 1936 г. он перевез блок в свою усадьбу, где тот пролежал четверть века. В 1992 г. монумент Демякова был восстановлен в прежнем виде. Одной из частей обелиска стал гранитный блок, сохраненный Дорофеевым. Памятник вновь был открыт 6 декабря 1992 г. в честь 180-летия Березинской переправы. В отличие от варианта 1913 г. на нем установлены дополнительные мемориальные доски.
13 марта Николай II по докладу министра внутренних дел утвердил проект памятника, предложенного к сооружению в г. Кобрине в ознаменование первой со времени вторжения неприятеля в пределы России победы русских войск под начальством генерала Тормасова над союзными войсками под командой генерала Клей-геля, одержанной 15 июля 1812 г. Памятник сооружался на средства полков, участвовавших в этом сражении, и на добровольные пожертвования населения Гродненской губернии14.
10 сентября 1913 г. в Смоленске в присутствии губернатора, представителей дворянства, земства, администрации и учащихся, а также командира корпуса, начальников воинских частей и горожан состоялось открытие и освящение памятника в честь боев 1812 г. под Смоленском15. Закладка памятника состоялась еще 6 августа 1912 г. на бульваре 1812 года. При закладке памятника присутствовали по полуроте от Софийского, Нарвского и Копорского полков, которые участвовали в боях под Смоленском. Проект памятника 1812 г. был подготовлен инженером-подполковником Н.С. Шуцманом, а всего было рассмотрено свыше 30 проектов. Это 12-аршинная гранитная скала. В середине на лицевой стороне бронзовая доска карты России с золоченой надписью «Благодарная Россия героям 1812 года». По уступам скалы взбирается галл с мечом в руке к орлиному гнезду, расположенному на вершине. Гнездо охраняют два орла, по числу армий, защищавших Смоленск. Причем шестиаршинный бронзовый орел схватил лапой руку галла и остановил занесенный меч, а второй орел готов броситься в помощь первому. На оборотной стороне, где помещена карта, размещены имена героев, а с другой стороны к скале прислонены два больших бронзовых венка, в одном из них помещается государственный герб, а в другом - герб Смоленска. Памятник установили в центре главной аллеи разбитого сквера. Постройкой его заведовала специальная комиссия под председатель-
ством начальника дивизии генерала Угрюмова и генерала Пестича, вице-губернатора и городского головы16.
Весной 1913 г. было открыто еще несколько памятников, посвященных событиям Отечественной войны. Так, 25 августа 1913 г. Поречским земством сооружен в с. Инкове памятник в память поражения, нанесенного здесь генералом Платовым французской кавалерии17. 29 сентября 1913 г. в г. Верея был открыт памятник шефу Изюмских гусар генералу Ивану Дорохову, освободившему в 1812 г. этот город от неприятельского отряда. Согласно предсмертному желанию Дорохова, скончавшегося 25 апреля 1815 г., он был погребен в освобожденной им Верее. В городском храме хранилось его письмо к жителям города: «Почтенные жители города Вереи. Если вы слыхали о генерале Дорохове, который освободил ваш город от врага Отечества нашего, почтенные соотичи, то ожидаю от вас за сие воздания. Дайте мне три аршина земли для вечного упокоения при той церкви, где я взял штурмом укрепления неприятеля, истребив его наголову, и за что дети мои будут вам благодарны». Памятник работы скульптора Б.В. Пациорковского по проекту художника Рахманинова представлял генерала Дорохова во весь рост с саблей в руках, в позе, призывающей к бою. На открытии присутствовали командующий войсками Московского военного округа генерал Плеве, губернский предводитель дворянства Самарин, предводитель дворянства и дворяне Верейского уезда18.
На страницах «Русского инвалида» накануне очередной годовщины вспоминали и о заброшенных памятниках Отечественной войны. Например, о большом деревянном золоченом постаменте с трехгранной золоченой пирамидой, увенчанной двуглавым орлом, который стоял у закрытой двери южной стороны Свято-Троицкого храма Тихвинского монастыря, где хранилась чудотворная Тихвинская икона Божией Матери. На одной из сторон постамента - место для иконы, на других сторонах - цифры 1812, 1813, 1814. На гранях пирамиды нанесен текст манифеста Александра I от 6 июля 1812 г. о формировании 14 сентября 1812 г. Тихвинского ополчения «исходя на брань против галлов и сообщников их двунадесяти язык» и о покровительстве иконы Тихвинской Божией Матери, «которую воины сии во всех достохвальных против неприятеля подвигах имея предшественницею удобно врагов побороли и прогоняли, так что ни один из членов дворянства во многократных битвах не пал ни от ядр и пулей, ни от смертоносных болезней» (выделено мной. - В. П.). Тихвинские ополченцы отобрали под Березиной у французов серебряную ризу, снятую теми в Москве с иконы Тихвинской иконы Божией Матери. На третьей грани постамента рассказывается о возвращении ополче-
ния в Тихвин 22 июня 1814 г., о возвращении в монастырь полученной в благословение иконы и о сооружении на пожертвованные деньги «на сем месте» в 1815 г. памятника. Далее следовало обращение к соотечественникам сохранить «памятник сей до позднейших потомков к подражанию в пожертвовании самих себя на славу и защиту Отечества». Как выяснил автор заметки, памятник ранее стоял в Кресто-воздвиженской церкви, но во время ее реконструкции икону из него извлекли и вставили в столб у правого клироса главного храма, а сам памятник «был оставлен без всякого внимания». Поэтому предлагалось перенести его в создававшийся в Москве музей 1812 года, «где хранение его навсегда будет вполне обеспечено»19.
Одним из завершающих юбилейных мероприятий 1913 г. стало открытие памятника уже за границей, в Германии. 5 октября 1913 г., в день празднования столетия «Битвы народов» в Лейпциге, состоялось освящение храма-памятника русским воинам, павшим в этом сражении. Храм-памятник был сооружен над могилами 22 тыс. русских воинов, павших в бою под Лейпцигом 4-7 октября 1813 г. 21 апреля 1910 г. был образован Комитет по сооружению храма, который возглавил великий князь Михаил Александрович. Руководил строительством генерал-лейтенант Е.А. Гернгросс, представителем от Лейпцига был банкир Ф.В. Довель. Еще в 1908 г. Королевское министерство религии и образования приняло решение разрешить устройство русского храма в Лейпциге, а в 1911 г. городские власти Лейпцига предоставили участок земли в 2,5 га на краю поля, где состоялось сражение. Закладка храма состоялась 15 декабря 1912 г. Храм был построен по проекту и под личным наблюдением академика архитектуры Б.А. Покровского, имевшего большой опыт в строительстве церквей и являвшегося автором Крестовоздвиженской церкви в Царском Селе. Образцом для церкви стал храм Вознесения в с. Коломенском. Высота храма - 55 м, длина - 34,5 м. В сентябре 1913 г. по Александровской железной дороге началась перевозка в ускоренных поездах церковной утвари, предназначенной для храма-памятника. Первая партия церковной утвари составила 444 пуда 22 фунта20. Восемнадцатиметровый семиярусный иконостас и все храмовые иконы выполнены в стиле московской школы иконописи XVI столетия. Это был дар донских казаков, исполненный на фирме И.П. Хлебникова, иконы писал Л.М. Емельянов. На фабрике Хлебникова было изготовлено и бронзовое позолоченное паникадило со смальтовыми лампадами (мастерская В.А. Фролова). Среди храмовых икон находился и образ Смоленской иконы Божией Матери. Облачение для священников храма было изготовлено на пожертвования Лелянова. Как от-
мечалось в прессе, «русские дамы Берлина и Лейпцига собственноручно изготовили ковер». Хоругви были выполнены по рисункам художника Пиановского на средства, пожертвованные Гуськовым.
На строительство храма-памятника Государственной Думой было отпущено 120 тыс. руб. и еще собрано по подписке 180 тыс. руб. По благословению Св. Синода в 1912 г. во всех храмах империи в праздник святых Петра и Павла был произведен сбор на увеличение средств Комитета по сбору пожертвований на сооружение храма-памятника. Сбор этот в московских храмах был произведен офицерами и полковыми дамами частей гренадерского корпуса21. В самом Лейпциге было собрано 36 тыс. марок. Храм посвящен святителю Алексию, митрополиту Московскому, память которого отмечается церковью 18 (5 октября по ст. стилю). На открытие памятника прибыли великий князь Кирилл Владимирович, члены русской военной депутации, строитель храма-памятника академик Покровский, протопресвитер отец Георгий Шавельский, настоятели посольской и других православных церквей в Германии, московский синодальный хор, члены комитета по сооружению храма-памятника, а также последний король Саксонии Фридрих-Август и последний немецкий император Вильгельм II22. Освящение церкви 4 октября 1913 г. совершил протопресвитер военного и морского духовенства Георгий Шавельский. На богослужении присутствовали также рабочие, строившие храм, - крестьяне Московской и Владимирской губерний. В подвальном этаже храма планировалось создание музея войны за освобождение Европы, в котором должны были быть собраны все предметы, относящиеся к Лейп-цигскому сражению. Но эти начинания не были завершены.
А накануне, 3 октября 1913 г., состоялось перенесение праха русских воинов, павших под Лейпцигом во время «Битвы народов». Останки были помещены в четыре белых гроба (прах генерал-лейтенанта Шевича, князя Кудашева, подполковника Юргене-ва, в четвертом - останки других воинов). Накануне перезахоронения они были извлечены в разных местах Иоганновского кладбища и поставлены в протестантской часовне. В 10 часов утра на главной аллее кладбища выстроились войска в составе батальона пехоты, двух эскадронов улан и полевой батареи. Германские солдаты вынесли гробы из часовни и установили их на четыре лафета. Впереди процессии шли войска, за лафетами следовали великий князь Кирилл Владимирович со свитой и все участники торжества. Процессия шла по главным улицам города, на ее пути шпалерами стояла многотысячная толпа. Перед храмом гробы сняли с лафетов, и члены комитета по сооружению храма-памятника внесли их в склеп,
где была совершена лития под звон колоколов, войска взяли на караул, пехота и артиллерия произвели салют в три залпа23.
Храм пережил очень тяжелые времена. С началом Первой мировой войны он был закрыт. В мае 1939 г. приход храма был передан Берлинской и германской епархии Русской Православной Церкви за границей. В годы Второй мировой войны он практически был разграблен. Летом 1945 г. храм оказался в советской зоне оккупации. Советское командование после посещения храма маршалом Г.К. Жуковым в 1945 г. выделило средства на срочный ремонт памятника. В 1963 г. была произведена реставрация с новой позолотой купола, и в 1988-1989 гг. - наружная реставрация храма.
Примечания
1 Русский инвалид. 1912. 22 дек. № 280.
2 Там же. 19 дек. № 277.
3 Русский инвалид. 1913. 6 апр. № 77.
4 Там же. 12 мая. № 101.
5 Джунковский В.Ф. Воспоминания. М., 1997. Т. 2. С. 68.
6 Русский инвалид. 1913. 2 июля. № 139.
7 Там же. 6 июня. № 118.
8 Там же. 15 авг. № 174.
9 Там же. 29 авг. № 185.
10 Там же. 26 авг. № 182.
11 Там же. 12 нояб. № 243.
12 Там же. 6 нояб. № 338.
13 Там же. 5 июня. № 117.
14 Там же. 16 марта. № 60.
15 Там же. 11 сент. № 195.
16 Смоленский вестник. 1912. № 177.
17 Русский инвалид. 1913. 28 авг. № 183.
18 Там же. 1 окт. № 211.
19 Там же. 3 авг. № 165.
20 Там же. 7 сент. № 192.
21 Там же. 29 июня. № 138.
22 Там же. 18 июля. № 153.
23 Там же. 4 окт. № 213.
