CC BY
173
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
СТИПУЛЯЦИЯ И ЕЕ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ РАЗВИТИЯ СИСТЕМЫ РИМСКОГО ОБЯЗАТЕЛЬСТВЕННОГО ПРАВА
М.А. ГОРБУНОВ,
кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права
Российской правовой академии Минюста России Научная специальность: 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
E-mail: kafedra_prava@yandex.ru
Аннотация. Рассматривается значение института древнеримской стипуляции для развития системы римского обязательственного права. На основе анализа трудов древнеримских юристов и анализа эволюционно-исторического развития римского обязательственного частного права делается вывод о том, что институт стипуляции формировал структуру древнеримского обязательственного частного права.
Ключевые слова: система римского обязательственного права, диспозитивность норм частного права.
STIPULATION AND ITS MEANING FOR DEVELOPMENT OF THE ROMAN CONTRACTUAL LAW SYSTEM
M.A. GORBUNOV,
PhD in Law Associate Professor Theory and History of State and Law Cathedra Russian Law Academy Ministry of Justice of Russian Federation
Annotation. In the article is considered meaning of the ancient Roman stipulation institute for development of the Roman contractual law system. On the basis of ancient Roman lawyers' works and evolutional-historical development of Roman contractual law analysis there is concluded that stipulation's institute was forming the structure of Roman contractual individual law
Keywords: stipulatio, obligatio, system of Roman contractual law, ius gentium, disposition of individual right's regulations.
Как и большинство других институтов римского права, ассиметричная конструкция обязательства, существовавшая в древней период, усовершенствовалась путем интерпретации. Перед интерпретаторами стояла сложная задача соотнести все многообразие потребностей хозяйственной жизни с двумя известными видами договорных обязательств: nexum и legatum per damnationem. Для целей интерпретации подходил лишь первый, поскольку в силу природы второго его непременным условием является смерть стороны, в силу чего применение такого обязательства в гражданском обороте ограничено. Подробно описать состоявшуюся интерпретацию nexum за давностью времени невозможно, можно лишь констатировать появление в результате нее нового и особого вида обязательства — стипуляции, несомненно производного от nexum и являющегося предшественником совершенных цивильных, преторских и натуральных обязательств.
«Стипуляция же есть сопряжение речей, посредством которых тот, кого спрашивают о том, даст ли он или сделает ли, отвечает на вопрос» — так определяет ее Модестин (Д. 45.1.5.1)'. Ее суть можно выразить
формулой «interrogatio» — «^ротю» («вопрос» — «ответ»). Подобная конструкция отличалась простотой и правовой эффективностью. Так, будущий должник просит у будущего кредитора взаймы денежную сумму. Теперь кредитору достаточно в присутствии пяти свидетелей задать должнику вопрос: «Обязуешься ли торжественно дать 100?». Если должник четко ответит «Обязуюсь», то с этого момента между ними возникает обязательственное правоотношение, по которому кредитор вправе в любой момент требовать от должника 100. Сама сумма займа может быть передана должнику как до словоговорения, в момент словоговорения, так и после него. Момент и факт передачи денег юридического значения не играет. Юридическое значение имеет только факт смыслового совпадения вопроса и ответа. Действенность стипуля-ции обеспечивается тем, что в случае отказа должника пять присутствовавших при ней свидетелей однозначно подтвердят факт словоговорения, в силу чего
1 Еще одно его определение стипуляции: «Словами мы обязываемся, когда сначала предшествует вопрос, а за ним следует соответствующий ответ» (Д. 44.7.52.2).
НАУКИ
кредитор несет бремя доказывания и получает реальное удовлетворение.
На первый взгляд, такая форма займа мало чем отличается от nexum, здесь так же наличествует ассимет-ричный характер отношения, поскольку с момента произнесения слов кредитор в любой момент может реализовать свое притязание. Но предположим, что кредитор уточняет свой вопрос и спрашивает: «Обязуешься ли торжественно дать 100 к третьему дню?», а должник отвечает: «Обязуюсь дать 100 к третьему дню». Здесь очевиден иной характер правоотношения, ведь требовать 100 ранее третьего дня нельзя, а раз так, то юридическое принуждение ранее этого срока невозможно. Следовательно, материальное ожидание кредитора подлежит реализации с момента не слово-говорения, а наступления срока исполнения. До этого момента должник и кредитор юридически равны, налицо диспозитивный характер правовой связи2.
Ярко диспозитивный характер стипуляции проступает в том ее свойстве, что она интерпретировалась исключительно как смысловое, а не формальное совпадение вопроса и ответа. Приведем суждение Уль-пиана: «Если кто-либо на безусловный вопрос ответит: «Если случится то-то, то тогда дам», то ясно, что он не связан обязательством. Или если кто-то на вопрос: «Дашь за пять дней до календ?» ответит: «Дам в иды», то равным образом не связывается обязательством, ведь он ответил не так, как его спрашивали. И в противоположном случае, когда на вопрос, содержащий условие, он ответит безусловно, надо будет сказать, что он не связывается обязательством. Если отвечающий прибавит или убавит что-либо из условий обязательства, то в любом случае надо будет признать, что обязательство ущербно, если только стипулирующий тут же на месте не одобрит изменения обязательства: ведь тогда считается, что заключена уже другая стипуляция. Если при заключении стипуляции ты на мой вопрос о «10» ответишь «20», то обязательство не считается заключенным больше чем на 10. И наоборот, если ты на мой вопрос о «20» ответишь «10», то обязательство не будет заключено больше чем на 10: ведь хотя и нужно совпадение суммы, однако же более чем ясно, что в 20 присутствуют 10» (Д. 45.1.1.3—4)3.
Естественно, что такое требование смыслового тождества появилось не сразу и явилось следствие развития римской юридической мысли. Нет сомнений, что в начале своего появления стипуляция пони-
малась как формальное совпадение вопроса и ответа. Но в любом случае возможность для сторон включать в нее необходимые сторонам условия отчетливо демонстрирует ее диспозитивную природу.
Значение стипуляции для развития обязательственного права было огромно. Гибкость стипуляционной формы и появившаяся автономия воли сторон позволила формулировать не только известные сторонам наличные условия, но и условия вероятные. Появилась возможность ставить ее исполнение в зависимость от наступления таких условий, которые наступят в будущем, что давало возможность откладывать исполнение на определенный срок. Стало возможным устанавливать несколько сроков исполнения, а также придать исполнению альтернативный характер, «например, обещаешь ли дать мне раба Стиха и Памфила?» — «Обещаю».
Но этим возможности стипуляции не исчерпывались. Практика ее интерпретации привела к тому, что в ее форму стали обращаться такие сложные контракты, предусматривавшее встречное исполнение, как мена, купля, наем. Так, стороны желают совершить мену вещей и с этой целью совершают две стипуляции, одну следом за другой. Один собственник спрашивает другого: «Обещаешь ли манципировать мне принадлежащего тебе раба Стиха?», следует ответ: «Обещаю». После чего за этим следует вторая стипу-ляция, где стипулирует собственник раба: «Обещаешь ли передать мне свой золотой перстень?», на что следует аналогичный ответ. В результате каждый может иском истребовать обещанное контрагентом. Однако подобное юридическое творчество не было способно компенсировать односторонне-абстрактный характер подобного обязательства, что являлось огромным недостатком. В приведенном примере, хотя две совершенные стипуляции очевидным образом преследуют одну и ту же хозяйственную цель — встречный пере-
2 Это особенно четко видно из такого казуса, который приводит Павел: «При такой стипуляции: «Если не дашь стиха в календы, то обещаешь ли дать 10?», если раб умер, спрашивается: молено ли требовать сразу еще до календ? Сабин и Прокул полагают, что истец должен подождать до назначенного срока, и это более правильно: ведь все обязательство находится под условием и соотнесено с определенным сроком, и хотя считается условным, но в нем содержится и срок» (Д. 45.1.8). Здесь прослеживается подход, что формальное равенство сторон сохраняется до момента наступления срока исполнения обязательства.
3 Для иллюстрации приведем мнение Гая, который относительно казуса с разными суммами высказывает иное мнение: «Кроме того, стипуляция недействительна, если кто-либо не отвечает на предложенный вопрос, например когда кто будет стипулировать, чтобы ты дал десять сестерций, а ты обещаешь пять сестерций, или если я стипулирую безусловно, а ты обещаешь с условием» (1.3.102).
НАУКИ
нос права собственности на две указанные сторонами вещи, юридически они между собой не связаны.
Если окажется, что переданный перстень изготовлен не из золота, то получившая его сторона не имеет возможности защитить свой интерес. Ведь и nexum, и стипуляция по своей природе являются абстрактными сделками в том смысле, что по ним возможно иском истребовать обещанное. Однако при рассмотрении иска подлежит доказыванию только факт словоговорения и факт его неисполнения. Какие-либо иные доводы сторон об ошибке при стипуляции, имевшем место обмане контрагента, принуждении, недостатках переданной вещи, недостижении хозяйственной цели договора доказыванию не только не подлежат, на них невозможно ссылаться, поскольку никакого правового значения они в рамках состоявшейся стипуляции не имели. Таким образом, сумев придать волевую автономность сторонам древнейших обязательств, стипуляция не смогла устранить их односторонний характер4.
Хотя некоторые попытки к этому были предприняты. Так, Ульпиан утверждает: «Если кто-либо был согласен принять на себя обязательство одни образом, но из-за уловки противной стороны оказался обязанным, иначе то по строгому праву он все-таки будет обязан, однако может пользоваться эксцепцией о злом умысле» (Д. 45.1.36).
Дальнейшее развитие обязательственного права было неразрывно связано с развитием iusgentium и шло в двух направлениях. Из других стран, вероятно, из Греции, появился новый вид обязательства — литеральные контракты5. По сути, это была письменным образом совершенная стипуляция, которая осуществлялась в двух формах: хирографах (oirographa) и синграфах (syngrapha). Хирограф представлял собой документ, который писался от первого лица и отдавался кредитору, синграф составлялся в двух экземплярах от третьего лица, каждый из которых вручался стороне. В их содержании указывались стороны, сумма долга или суть предоставления. Основание записи так же никакого юридического значения не имело, поскольку по прежнему судебному доказыванию в случае спора подлежал только факт аутентичности записи.
По сравнению со стипуляцией литеральные контракты имели только одно преимущество, не было необходимости присутствия пяти свидетелей при совершении сделки. Второе же направление развития обязательственного права было напрямую связано с
деятельностью перегринского претора и привело к более существенным результатам. Так, разбирая споры между иностранцами, которые подчинялись праву страны своего рождения, претор был вынужден подвергать анализу и сопоставлению обязательственные обычаи многих стран. Выделяя в них существенное, претор понемногу начал формулировать категории права народов, которые стал использовать как нормативную основу для разрешения тяжб обратившихся к нему иностранцев. Это категории «доброй совести», «порока волеизъявления», «подлинного намерения сторон», «надлежащего исполнения обязательства» и др.
Подобный подход означал качественный пересмотр сути обязательств. Ведь теперь при любом возникающем споре доказыванию подлежали не только факт произнесения определенных слов (вербальные контракты) или аутентичность сделанных записей (литеральные контракты), но и достижение хозяйственной цели договора, наличие злого умысла стороны, добросовестность или недобросовестность ее действий. В силу этого появились два новых вида договорных обязательств — реальные и консенсуальные контракты, также называемые контрактами «доброй совести». Поскольку большая их часть носила встречный характер двухстороннего исполнения, то стало возможным классическое определение обязательства. Ассиметричный характер договорных обязательств окончательно отошел в прошлое.
Однако на этом развитие обязательственного права не прекратилось, наоборот, оно было продолжено за счет разработки конструкций преторских и натуральных обязательств.
4 Точное время появления стипуляции установить невозможно. Достоверно известно, что в законах 12 таблиц она не упо-минается, но некоторые формулировки содержащиеся там дают основание предположить, что стипуляция есть не что иное, как развитие двух древних обязательств — mancipatio и nexum. Что дает основание так считать? Приведу дословно эти реконструированные отрывки таблицы 6.1: «Если кто заключает сделку самозаклада или отчуждения вещи [в присутствии 5 свидетелей и весовщика], то пусть слова, которые произносятся при этом, почитаются ненарушимыми». И таблица 6.2: «По XII таблицам считалось достаточным представить доказательства того, что было произнесено [при заключении] сделки, и отказывавшийся от своих слов подлежал штрафу вдвое». (Цицерон. Об обязанностях. III. 16). В этих отрывках элементы будущей стипуляции проступают отчетливо. Тот же принцип «inter-rogatio» — «responsio», предполагающий словесно-формальное согласование правовых ожиданий, тот же абстрактный характер, предполагающий, что в случае последующего спора доказыванию подлежит только факт словоговорения, и ничего более. Стипуляция существовала до Юстиниановского времени.
5 Гай: «Кроме того, письменное обязательство возникает, по-видимому, вследствие долговых расписок, т.е. если кто напишет, что он должен, или что он дает — конечно так, чтобы ради этого не возникала стипу-ляция. Этот вид обязательства свойствен иностранцам» (И. 3.134).
