CC BY
109
References
1. Sdobnikov V.V., Petrova O.V. Teoriyaperevoda. Moskva: Vostok-Zapad, 2006.
2. Fomina Z.E. Kul'turno-gastronomicheskie smysly v evropejskom i russkom yazykovom soznanii kak «mira v miniatyure». Nauchnyj vestnik. Seriya: Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovaniya. 2009; № 1 (11): 11 - 24.
3. Berezovich E.L. Yazyk i tradicionnaya kultura. Moskva: Indrik, 2007.
4. Savel'eva O.G. Koncept «eda» kak fragment yazykovoj kartiny mira: leksiko-semanticheskij i kognitivno-pragmaticheskj aspekty: na materiale russkogo i anglijskogo yazykov. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Krasnodar, 2006.
5. Kurenkova T.N. Leksiko-semanticheskoe pole «eda» v proizvedeniyah N.V. Gogolya, A.P. Chehova, M.A. Bulgakova. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Kemerovo, 2008.
6. Dullieva K.M. Sopostavitel'nyj analiz semantiki glagolov prigotovleniya pischi: na materiale russkogo i anglijskogo yazykov. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Kazan', 2008.
7. Harris J. Five Quarters of the Orange. Available at: https://royallib.com/book/Harris_Joanne/Five_Quarters_of_the_Orange.html
8. Harris Dzh. Pyat' chetvertinok apel'sina. Available at: https://mir-knig.com/read_343578-1
9. Karkavina O.V. Sinesteziya v romane Dzh. Harris «Pyat' chetvertinok apel'sina». Yazyki i literatura v polikul'turnom prostranstve. 2021; № 7: 61 - 64.
Статья поступила в редакцию 03.12.21
УДК 811. 161 + 378 (082+075.8)
Konyashkin A.M., Doctor of Sciences (Philology), senior lecturer, Khakass State University n a. N.F. Katanov (Abakan, Russia),
E-mail: vika.karamashewa@yandex.ru
Konyashkin A.A., postgraduate, Krasnoyarsk State Pedagogical University n.a. V.P. Astafyev (Krasnoyarsk, Russia)
STYLISTIC RESOURCES OF COLLOQUIAL SPEECH IN V.M. SHUKSHIN'S STORIES. The article deals with stylistic resources of colloquial speech in stories of Vasily Makarovich Shukshin - stylistic means of phonetics, lexis, morphology, word-formation, syntax. The subject of research is emphatic sounds, colloquial vocabulary, stylistically colored word forms, figures of speech - inversion, tautology, tropes - metaphors, comparisons, epithets, typified constructions of colloquial Russian language syntax. The main attention of the addressee is focused on the fact that the stylistic system of colloquial speech in general is symmetrical to the system-level organization of the modern Russian language. Colloquial speech is considered in the article as one of the functional types of speech and as a stylistic basis of the analyzed stories of Vasily Makarovich Shukshin.
Key words: lexicology, morpheme, morphology, sentence, semantics, syntax, word, word formation, word formation, style, text, phonetics, function.
А.М. Коняшкин, д-р филол. наук, доц., каф. ФГБОУ ВО «Хакасский государственный университет имени Н.Ф. Катаноеа», г. Абакан,
E-mail: vika.karamashewa@yandex.ru
А.А. Коняшкин, аспирант, ФГБОУ ВО «Красноярский государственый педагогический университет имени В.П. Астафьева», г. Красноярск
СТИЛИСТИЧЕСКИЕ РЕСУРСЫ РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ В РАССКАЗАХ В.М. ШУКШИНА
В статье рассматриваются стилистические ресурсы разговорной речи в рассказах Василия Макаровича Шукшина - стилистические средства фонетики, лексики, морфологии, словообразования, синтаксиса. Предмет исследования - эмфатические звуки, разговорная лексика, стилистически окрашенные формы слов, фигуры речи - инверсия, тавтология, тропы-метафоры, сравнения, эпитеты, типизированные конструкции разговорного синтаксиса русского языка. Основное внимание авторов акцентируется на том, что стилистическая система разговорной речи в общем и целом симметрична системно-уровне-вой организации современного русского языка. Разговорная речь рассматривается в статье как один из функциональных типов речи и как стилистическая основа анализируемых рассказов Василия Макаровича Шукшина.
Ключевые слова: лексикология, морфема, морфология, предложение, семантика, синтаксис, слово, словообразование, словоформа, стиль, текст, фонетика, функция.
Актуальность представляемого исследования определяется прецедентным характером и гуманистической направленностью текстов произведений В.М. Шукшина, тем, что «акцент делается на творчестве Шукшина как на функционирующей ценности» [1, с. 16]. Общеизвестно, что язык - это средство общения, система знаков, речь - функционирование данной системы. Разговорная речь (РР) - один из функционально-стилистических типов речи, служащий для естественного, непосредственного общения носителей языка. Всё это означает, что системно-уровневая организация РР симметрична системно-уровневой организации речи как таковой и, соответственно, языковой системе в целом. Этим объясняется тот факт, что, когда лингвисты говорят о стилистических ресурсах русского языка, они обязательно дифференцируют фонетическую стилистику, т.е. фонетические средства стилистики, лексическую стилистику, словообразовательную и т.д. [2; 3].
Стилистическую основу произведений В.М. Шукшина составляет разговорная речь, а полная и окончательная генерация её глубинных смыслов происходит на синтаксическом уровне языковой системы.
В художественной литературе наиболее отчётливо разговорная речь и её подсистема - разговорный синтаксис проецируются в произведениях малого жанра - рассказах. Рассказ в силу своей жанровой природы избегает развёрнутого повествования. Очевидно, поэтому в нём, по сравнению с объёмными эпическими формами, более явственно проявляется и реализуется один из универсальных законов языка - закон экономии речевых средств. А это, в свою очередь, усиливает функциональную нагрузку на облигаторные средства. Всё это, присущее жанровой разновидности - рассказу, характерно и для функционального типа речи - разговорной и, в частности, разговорного синтаксиса. Наиболее полное и зримое соответствие жанровой и языковой природы художественного текста присуще именно рассказу.
Объект представляемого исследования - стилистические ресурсы разговорной речи в рассказах Шукшина. Выбор объекта предопределён тем, что
именно разговорная речь, по нашему глубокому убеждению, составляет базовую основу рассматриваемых текстов. Иначе говоря, стилистические ресурсы РР играют основную роль в «стилизации» произведений В.М. Шукшин.
В соответствии с этим практическая значимость исследования заключается в классификации стилистических средств РР в названных произведениях.
Научная значимость исследований подобного рода заключается в утверждении системного подхода к анализируемому материалу: текстовые фрагменты рассматриваются как неразрывное единство когнитивного содержания и стилистической системы разговорного функционального типа речи.
Теоретическая значимость видится в концептуальном обосновании такого подхода.
Основная задача стилистического анализа художественной речи состоит в определении значимости, особенностей отбора и использования языкового материала в произведении.
В разговорной речи «рождение» мысли и её языковое оформление - процесс синхронный, неразрывный, целостный, и это полностью определяет её качественную характеристику: неподготовленность, непринуждённость, персонализа-ция адресата, ситуативность, опора на фоновые знания.
Разговорная речь характеризуются многообразием коннотаций, экспрессивностью, актуализацией аксиологической и коммуникативной функций.
РР - речь звучащая. В рассказах Шукшина она адресуется читателю в фонетическом соответствии с законами понимания языка, почти не содержит труднопроизносимых слов, неблагозвучных сочетаний, интонационно и ритмически обусловливает доступность идейно-тематического и концептуального содержания, смысловую доступность контекста и подтекста.
Одна из характерных фонетических особенностей шукшинских рассказов -частотность эмфатических звуков. Эмфатические гласные - долгие протяжённые звуки, одно из средств усиления эмоциональной выразительности речи, усиления напряжённости высказывания с целью выделения какого-либо его элемента.
Примеры: - Ох, тада и таска-али! - вспомнила Марья. - Бывало, подоишь - и всё отнесешь. Ребятишкам по кружке нальёшь, остальное - на молоканку. Да ведь планы-то какие были... безобразные! («Беседы при ясной луне»). Доома! Дома долечисся («Ванька Тепляшин»). «Назначаю свидание на луне-е!..» («Воскресная тоска»).
Эмфатические согласные, кроме того, могут передавать дефекты речи, например, заикание, особенности детской речи: Поп п-п-п- пятьдесят восьмой пойдёте! Обои! Тэ-т-т- тогда я вам рожу их. Да -д- двойняшку! («Коленчатые валы»»); - Как он етай на саиках... Дядя Игой пиедет? («Как зайка летал на воздушных шариках»).
Многочисленные изменения фонетического звукоряда отражают индивидуальные особенности живой речи: рази, чо, пензия выпимши вместо разве, что, пенсия, выпивши и т.п.
Процессы ассимиляция: вопчем - от в общем, «Раскас».
Произношения типа щитаешь, што, штобы соответствуют современным орфоэпическим нормам, но не соответствуют орфографическим нормам, а всякое несоответствие усиливает экспрессивность разговорной речи, приводит к изменениям в стилевой окраске.
Нарушение орфоэпических норм также является одним из стилистических ресурсов разговорной речи: кустюм, не подымай, шаньпан-скыва (передразнивание - К. А.), скатёрки с тистями.
Различные диссимиляционные процессы. Эпентеза - вставка звука между подобными: Но и тогда не перестал ходить, только - куда подальше, где ещё не «провели» это «вшивое радиво» («В воскресенье мать-старушка...»).
Протеза - вставка в начале слова - разновидность эпинтезы: где заво-стрил, где подсусолил («Беседы.»). Диереза - устранение йота между гласными: знамо, знамо дело. Ср.: работат, понимат. Редукция имен собственных в ономастической сфере: Ганя - Гаврила, Гутя - Августа, Моня - Дмитрий. В рассказе «Упорный» представлена словообразовательная цепочка: Его звали Митька, Дмитрий, но бабка звала его - Митрий, а ласково - Мотька - Мотя. А уж дружки переделали в Моню.
Активная реализация фонетических возможностей языка отражает авторские особенности стиля. Но наряду с этим в текстах рассказов можно встретить собственно авторские характеристики звучащей речи персонажей.
Например: «Он, вообще, рассказывать не умеет - торопится всегда, перескакивает с пятого на десятое и вдобавок шепелявит (букву «ш» толкает куда-то в передние зубы, получается не то «с», не то «з» - что-то среднее).
- Народу-у, мля!.. - У него какая-то дурацкая привычка: чуть ли не после каждого слова приговаривать «мля». К этому привыкли, не обращают внимания.
- Идес, мля, по пляжу - тут баба голая, там голая - валяются. Идес, переступаес через них... - Петька выговаривает: «переступас» («Петька Краснов рассказывает»).
В последнем слове - диереза.
Поскольку ритмико-интонационное конструирование текста непосредственно связано с его синтаксическим конструированием, особо следует отметить роль знаков препинания, в частности - многофункциональность интонационного тире и многоточия. Примеры:
А один звонок - и билет, оказывается, есть; Вот они приходят счас молодые, на смену, - и поджимают; Мне очень нужно, девушка... А? Там это... ребёнок... да понятно-то понятно..; И вот - заболела («Как зайка летал на воздушных шариках»); Сразу - обида? («Штрихи к портрету»).
Таким образом, ритмико-интонационное членение текста - это еще одна из особенностей реализации фонетического потенциала языка.
Итак, основные функции стилистических ресурсов фонетики в рассказах В.М. Шукшина - речевая характеристика героя, указание на его социальное происхождение, интеллектуальный и образовательный уровень, стилистическая окраска и усиление экспрессивности текстовых фрагментов.
Поскольку слово - это основная единица языка, оно является и его основным стилистическим ресурсом. Стилистический анализ текста/речи или текстового фрагмента начинается обычно с выявления стилистически окрашенной лексики, в результате которого делается вывод о функционально-стилевом типе речи. Рассказы В.М. Шукшина характеризуются обилием слов с разговорно-просторечной окраской.
Например: малахольный, глянется, дурак, дура, дурачок, нешто, ухайда-кали, нетерпёж, перелобаню разок, рот разинул, оглоеды, огороды шерстить, со смаком, шваркнуть, жёнина сестра, всплакнули на радостях, ёлки зелёные, трепаться, набулькал, набухал, приколбасил, умора, зашиб, выкинул шутку, мельтешня, финтифлюшки, зараза, несурьёзный, старый хрен, надуть, шибко и др. Так, в рассказе «Критики» насчитывается двадцать девять подобных примеров, в рассказе «Свояк Сергей Сергеевич» - тридцать пять.
Приведенные примеры - это экспрессивная лексика, выражающая добавочные оценочные значения. К лексическим стилистическим ресурсам РР обязательно следует отнести устаревшие слова и словоформы, которые не используются или используются крайне редко в современной русской речи.
Например: прошение (ходатайство) избушка, амбар, пимы, пимокатчик, чело, перст, купец, разбойник, смолокур, на плахе, каплет. Такие слова - яркий
показатель разговорной речи. Они входят в пассивный словарный состав языка и по возможности заменяются синонимами.
К лексике ограниченной сферой употребления в первую очередь относим слова и словоформы, помечаемые в словарях как местные, областные. Например: ехай, еслив, шаял (тлел), знамо (известно), вечеряли (ужинали); прокуда (озорник); кучугуры (бугры), калгановка (простая водка), кизяки (топливо из навоза); ухарь (драчун), чалдон (местный житель); лиходей (враг); (сураз (незаконнорожденный), был на розвезях (пьяный); куржак (смёрзшаяся плеснь); опо-лекал (обегал); жаргонизмы; хвост (студенч.) с нами можно «по фене ботать» («Срезал»), урка; маргинализмы: хреновина, мать вашу; старый хрен; - Имел, говорю, я вас всех в виду! («Владимир Семеныч из мягкой секции»); Шёл Ефим на суд, как курва с котелком, - нервничал: («Суд»); Могут не признать, суки, -встрял Смородин в убеждённую речь жены («Пьедестал»); окказионализмы: -Кто же спорит! - сдержанно, через улыбочку, пулькнул технократ Славка («Беспалый»), дурак-обезьян («Штрихи к портрету»).
К числу экспрессивных стилистических ресурсов лексики следует отнести, как один из наиболее распространенных, и разностилевые синонимы: большой голод - сильный голод, добрые штаны - хорошие штаны, определили объездчиком - назначили объездчиком, справный мужик - зажиточный мужик, закрой варежку - закрой рот, калган - голова, пытал - спрашивал, будет - хватит, достаточно, не надо, строптивый - капризный, очень требовательный, артачиться, кобениться - капризничать, кручиниться - печалиться, шары - глаза, вякать - говорить, лакать (пить) и т.п.
Антонимы: Закрой варежку, предлагал Ганя. - И никогда не открывай. - Я вот те открою счас шумовкой по калгану!.. чёрт слепошарый («В воскресенье мать-старушка.»).
Итак, РР в рассказах В.М. Шукшина характеризуется многообразием лексических стилистических средств, что находит своё отражение в авторской характеристике речи персонажей. В этом отношении очень показательными являются следующие отрывки:
Тяжело было произносить на сцене слова вроде: «сельхознаука», «незамедлительно», «в сущности говоря» . и т. п. Но еще труднее, просто невыносимо трудно и тошно говорить всякие «чаво», «куды», «евон», «ейный» ... А режиссер требовал, чтобы говорили так, когда речь шла о «простых» людях...
Еще задолго до того, когда нужно было произносить какое-нибудь «теперича», Федор на беду свою чувствовал его впереди, всячески готовился не промямлить, не «съесть» его, но когда подходило время произносить это «теперича», он просто шептал его себе под нос и краснел. Было ужасно стыдно...
Пьесу написал местный автор и, используя свое «знание жизни», сверх всякой меры нашпиговал её «народной речью»: «чаво», «туды», «сюды» («Артист Федор Грай»).
В данных примерах речь идет о разных уровнях восприятия художественного текста: режиссер художественной самодеятельности воспринимает бездарную пьесу на эксплицитном, непосредственно выраженном уровне содержания, Федор, талантливый деревенский парень, воспринимает сердцем - на высшем, эстетическом уровне, и ему становится стыдно за режиссёра. Авторский лингвистический анализ является важнейшим смысловым компонентом идейного содержания данного произведения.
Наличие трансформированных пословиц (а пословицы - это сфера устно-разговорной речи) - явление, органичное для произведений Шукшина.
Примеры: Непрошенный гость, говорят, хуже татарина («Космос, нервная система и шмат сала»); Баба с возу - коню легче («Срезал»); Думай не думай - сто рублей не деньги («Одни»); - В чужой монастырь, Софья Ивановна... («Владимир Семёныч из мягкой секции»); Ну, на нет и суда нет («Срезал»).
Фразеологизмы с разговорной стилистической окраской обязательно выполняют синтаксическую функцию. Например: И одет - так себе («Мечты»); А у Морозова на складе - шаром покати («Шире шаг, маэстро!»); Пока валял дурака - у других хуже было («Шире шаг, маэстро!»); Разошлись, и все - кто куда («Ораторский приём»); Надо жить, нести свой крест молча («Упорный»); Работа - не бей лежачего («Непротивленец Макар Жеребцов»).
Последний фразеологизм появился в результате трансформационных преобразований пословицы Лежачего не бьют; является в предложении основным компонентом составного сказуемого.
Широкое использование фразеологизмов в художественных текстах обусловливается тем, они заключают в себе оценочное значение и поэтому функционируют в качестве ключевых слов. Однако полностью их значение может быть раскрыто только в контексте. Из этого следует, что основным при изучении фразеологизмов должен быть лексико-синтаксический подход. Но никакое синтаксическое окружение не способно преобразовать лексическую единицу (фразеологизм) в единицу синтаксическую. В представляемом исследовании фразеологизмы рассматриваются только как средство стилизации художественных текстов, точнее, конструкций разговорного синтаксиса, представленных в этих текстах.
Обилие разговорной лексики, её концентрация в небольших текстовых фрагментах настолько усиливает воображение читателя, что нередко придает описываемой ситуации «зрительную осязаемость».
Например: Потом посмотрел птиц, потом обезьянок... Один дурак-обезьян (мужского пола) начал ни с того ни с сего делать нечто непотребное. Женщины застыдились и не знали, куда смотреть, мужчины смеялись и смотрели на обезьяна. Князев похихикал тоже, украдкой поглядел на женщин и пошёл из зоопарка - надоело («Штрихи к портрету»).
Кинематографический эффект порождается именно обилием и экспрессивностью стилистических ресурсов разговорной речи: а) разговорная стилистическая окраска выделенных языковых единиц; б) словообразовательный элемент - суффикс -к (-ок) в слове обезьянок (обезьяна - обезьянка - обезьянки - обезьянок), в) дефисное (полуслитное) написание окказионализма дурак-обезьян; г) целенаправленная и стилистически выразительная замена формы рода в слове обезьяна; д) синтаксический ресурс - вставная пояснительная конструкция.
Одной из особенностей идиостиля рассказов Шукшина является их тропо-фигуральная выразительность.
Тропы - особые лексические стилистические средства, основанные на переносе значений, очень эффективные средства создания экспрессии, реализации эстетической функции языка, наиболее полно отражающие индивидуально-авторские особенности стиля.
Эпитеты обозначают наиболее характерный признак предмета или явления. Большей выразительностью обладают метафорические эпитеты. Произведения Шукшина характеризуются большим количеством, эпитетов, что обусловливается, как нам кажется, авторской имитацией типа мышления персонажей, особенностями авторской ККМ и, как следствие этого, языковой картины мира в тексте произведения. Примеры: щемящая (о песне), бычачий рог, стоячая оглобля, большие вонючие города, сын мой занюханный («Верую»); Я на такие дремучие вопросы не отвечаю («Космос, нервная система и шмат сала»); И тогда открывается человеку вся сокрытая, изумительная, вечная красота. Жизни («Земляки»).
Общеизвестно, что сравнение - это не только стилистический прием, заключающийся в сопоставлении одних предметов и явлений с другими, но и один из способов познания действительности - методом аналогии, то есть неизвестного через известное. В рассказах В.М. Шукшина, помимо этого, сравнение зачастую является ещё и средством выражения иронии, насмешки... Сидишь тут, как... ворона, глазами хлопаешь («Артист Федор Грай»): Очкарик стоял белый, как простыня («А поутру они проснулись»); Тимофей, когда у него болела душа, умел ругаться сладостно и сложно, точно плел на кого-то ненавистного многожильный ременный бич («Билетик на второй сеанс»); Солнце поджигало; на голову точно горячий блин положили («Земляки»); И пришла весна - добрая и бестолковая, как недозрелая девка («Стёпка»); Скулил как пёс за воротами («Осенью»); Он здоровый как бык («Как помирал старик»).
В последнем примере сравнение контаминируется с гиперболой. Метафоры: Обломил смолоду кусок счастья («Осенью»); И висит на веревке луна («Беседы при ясной луне»); Павла жизнь скособочила («Осенью»); Носил постоянную в себе эту боль-змею (там же); Сердце плакало кровью (там же); Душа чего-то заскулила (там же); А утро встряхнулось, выгнало из туманов светило: заструилось в трепетной мокрой листве текучее серебро. Кто-то хочет, чтобы человек напоследок с болью насытился ею («Земляки»).
Одна из разновидностей метафоры - олицетворение: туманы нехотя покидали землю; молчаливые горы и т.п. (там же).
Сила психологического воздействия этих средств обусловливаются, как нам представляется, древностью их происхождения, то есть «генетически». В данном случае имеется в виду генетическая память, то есть интуиция, «языковое чутьё» адресата и адресанта. Способность к «метафорическому мышлению» и мировидению - вот первоисточник литературного творчества, его начальный импульс.
Увидеть невидимое и отразить это кратко, немногословно - это одна из особенностей идиостиля В.М. Шукшина. Текстовые фрагменты рассказов, насыщенные тропами, «искрятся коннотациями».
Стилистические фигуры - особые синтаксические структуры, результат реализации экспрессивно-стилистических возможностей структуры предложения. Обычно под стилистическими фигурами понимаются конструкционные изменения основной единицы синтаксиса, например, нарушение прямого порядка слов - инверсия.
Примеры: Явился тут - царь Горох! («Артист Федор Грай»); Важно не оплошать в трудную минуту, как-нибудь выкрутиться («Упорный»); Главное в авиации - не трепаться, по-моему («Классный водитель»).
Эллипсис - понятие неоднозначное: в синтаксисе - структурно-синтаксическая неполнота предложений - эллиптические предложения; в стилистике - фигура, пропуск какого-либо члена предложения с целю усиления экспрессивности высказывания.
Примеры: Вот - змеи... («Земляки»); Жена - в слёзы («Как зайка летал на воздушных шариках»); Там - смерть, здесь - молоко («Пьедестал»); Да, так вот - официант («Мечты»).
Тавтология: Крутится и крутится («Упорный»); Сердце ночью так заломит-заломит («Осенью»); И такую махонькую - кололи и кололи («Как зайка летал на воздушных шариках»); - Ехай, ехай! - махнула рукой жена Валя) (там же); Как сказать, как сказать, - молвил Князев («Штрихи к портрету»); - Ну, хорошо,
хорошо. Хорошо! - Князев нервно сплюнул (там же); Она больно переживала эту неистребимую, несгораемую страсть мужа - писать, писать и писать (там же).
В последнем примере представлена геминация - троекратный контактный лексический повтор, обусловливающий дополнительное усиление экспрессивности.
Основные особенности редупликации (удвоение) - дефисное написание и актуализация признака. Например: Ветей подуй, он высоко-высоко поетей («Как зайка летал на воздушных шариках»); Художнику было лет 37, и здоровье своё он только-только начал пропивать («Пьедестал»); Давно-давно это было! («Рыжий»).
Стилистические ресурсы морфологии определяются выразительными возможностями частей речи, особенностями варьирования грамматических форм слова, их соответствиями/несоответствиями нормам литературного языка, а также особенностями стилистической специализации этих форм и их экспрессивным применением в художественной речи. В рассказах В.М. Шукшина обнаруживается авторская потребность в максимальной реализации стилистического потенциала морфологии, отсюда - частотность стилистически окрашенных словоформ. Это необходимо художнику для полноты и глубины создаваемых образов. Весьма значимую роль при этом играют грамматические ошибки субъектов речи.
Грамматическая несогласованность членов предложения, в частности нарушение падежного управления или искажение глагольных форм с целью усиления речевой экспрессии и стилизации «разговорности». Такой стилистический приём обозначается в риторике термином анаколуф. Примеры: Чего об этом раньше время говорить («Упорный»); Много тут всяких ездиют («Шире шаг, маэстро!»); Пошёл таза двигать («Алёша Бесконвойный»); Никаких условиев особых нету («Наказ»); Посиживай. В тепле и на почёте («Беседы при ясной луне»); Они (осколки - К. А.) сами, что ли, вьходют? («Операция Ефима Пьяных»); Вы это, заехайте за ним... («Шире шаг маэстро!»); «Какие анализы?» -«Калу, - говорят, - девятьсот грамм, да поту пузырёк» («Беседы при ясной луне»); До району от нас девяносто вёрст («Охота жить»); Дай дороги («Су-раз»); - И не плескает ведь («Алёша Бесконвойный»); - Ну, ну. - Не понужай, ибо не запрег ещё («Верую»).
Сочетание в предложении разностилевых слов - разговорных ну, ну; не понужжай, не запрег и книжного ибо является в рассказе одним из средств достижения комического.
Ошибочное употребление полной формы прилагательного вместо краткой. Например: ...утро вон хорошее, я и радый («Упорный»).
Использование творительного сравнения - существительного в форме творительного падежа без предлога. Например: - Да вы только это... не смотрите, не смотрите на меня, не смотрите таким... крокодилом-то... («Владимир Семёныч из мягкой секции»); Ну, весна, ну, что же теперь - козлом, что ли, прыгать? («Шире шаг, маэстро!»); Если сама чурбаком уродилась, то постарайся хоть понять, что бывают люди с душой («Верую»); Смотрел орлом («Осенью»); Нюра заревела коровой («Сураз»).
Творительный сравнения функционирует только в составе аналитических конструкций. Так, в первом предложении он выражает признак действия, во втором - это семантически нечленимое сочетание слов, в третьем - основной компонент составного именного сказуемого. Слово уродилась - знаменательная связка, то есть лексически полнозначное слово в роли связки, что подтверждается семантической неразрывностью компонентов составного сказуемого. То же самое можно сказать и о последнем примере.
Говоря о стилистических особенностях частей речи, в первую очередь следует отметить, что любая ЧР может иметь разговорно-просторечную окраску. Примеры: существительные - жись, матерщина девки, бабы; глаголы - запо-лошничать, реветь, рыкать. кинулся; прилагательные - малахольный, тёртый, бедовый, бестолковый, ранешнее время, местоимения - ихние, энтот; наречия - сроду, отродясь, по-чёрному, шутейно; местоименное наречие по-што; сравнительные союзы - будто, как будто, словно, точно; вопросительные частицы - разве, неужели; модально-персуазивные частицы - вряд ли, едва (ли), мол, дескать, чай - показатели достоверности/недостоверности сообщаемого [4, с. 81].
Эффективность и обилие словообразовательных стилистически ресурсов рассказов В.М. Шукшина, как и всяких художественны текстов, обусловливаются продуктивностью русских аффиксов, осложняющих слова добавочными экспрессивными оттенками, функционально-стилистической закреплённостью большинства словообразовательных моделей. Основная, первичная функция этих моделей - выражение субъективных оценочных значений. Приведём отдельные примеры:
Размерно-оценочное значение - избушка, избёнка, домишко, домина, плешина, печурка, шалашик.
Оценочно-возрастное - старушка, дедушка, старичок, детишки.
Суффикс -к в именах собственных, выражающий оттенки привычности, обыденности, - Колька, Мишка, Куделька (прозвище), Анисимка, Витька и др.
Суффикс -ха, выражающий оттенки, ироничности, снисходительности, -Малышиха (Малышева), Квасиха (Квасова), девахи.
Приставки -за, -у, -на, маркирующие длительность, интенсивность, начало действия, - закряхтел застонал, зашумели, заорали, раскричались, уработался, наработался.
Уменьшительно-ласкательные суффиксы - банька, банешка, дровишек, медок, квасок, сальце, туесок, водичка, доченька, сынок и т.п.
Широкое использование усеченных форм - щас, кажись, рази, неуж, неу-жель, можа, тя, те (тебя, тебе), (на)сколь.
Использование этих средств усиливает воздействие живой, легко узнаваемой разговорной речи на читателя.
Стилистические особенности разговорной речи, её функциональные признаки наиболее полно и последовательно проявляются на лексическом и синтаксическом уровнях языковой системы. В научной литературе прочно закрепилось понятие разговорный синтаксис: Н.Ю. Шведова «Очерки по синтаксису русской разговорной речи» [5]; О.А. Лаптева «Русский разговорный» синтаксис» [6].
Понятие разговорного синтаксиса (РС) неоднозначное, сложное, требующее уточнения и конкретизации. В своей основе это синтаксис литературного языка, тот же системный уровень той же языковой системы. Но это особый строй речи, специфика которой - в наличии типизированных синтаксических конструкций, характерных для разговорной речи и функционирующих главным образом в её сфере. Они наряду с экспрессивной разговорной лексикой, а зачастую и в сочетании с нею, являются основными маркёрами РР, её отличительными особенностями.
Типизированные конструкции (ТК) - это модели, имеющие «разное лексическое наполнение, широкий состав синтаксических модификаций. Условия их воспроизводимости в речи менее жестки, чем у клишированных (устойчивых, синтаксически несвободных) построений, хотя заданность синтаксического устройства налицо. Между полярными по своим свойствам окказиональными, слабооформленными построениями и клишированными лежит широкая область ТК. Клишированные построения являются частным случаем типизированных конструкций. Это застывшие формулы, в то время как типизированные конструкции являются синтаксической моделью.
Они обладают рядом признаков, которые могут быть выявлены на основе определения функционального статуса устно-разговорного синтаксиса современного русского литературного языка. «.Они очень удобны и органичны в устном произнесении при линейном формировании высказывания» [6, с. 125].
Типизированные конструкции сконцентрированы в основном в РР. Это продуктивные, облигаторные компоненты в речи шукшинских героев. Их структура и стилистическое своеобразие обусловливаются сферой функционирования. Это повседневная, обиходно-бытовая, разговорная речь.
С одной стороны, ТК структурируются по определённым моделям, и в этом отношении они как бы «синтаксически автономны», с другой - способны вступать в синонимические отношения, постоянно варьируются. Количество вариаций (модификаций) неисчислимо, поэтому классифицировать их весьма затруднительно. Однако наиболее характерные ТК и основные признаки в РС обозначить необходимо.
1. Количественное преобладание простых предложений над сложными, односоставных над двусоставными, бессоюзных над союзными, сочинительной связи над подчинительной.
2. Широкое использование вопросительных и восклицательных предложений, эмоционально окрашенных и тем самым усиливающих «речевое транслирование». Например: Огребут деньжат! («Алёша Бесконвойный»); Я ему: «Генк, да неужель же ты это работой щитаешь?» («аказ»).
Большое количество слов-предложений ДА, НЕТ, АГА:
- У Антипа отвисла нижняя губа. - Да-а... («Одни»); Как нету! (денег -К.А.) У Соловьевых да нету! («Алёша Бесконвойный»); - Один со старухой живешь? - Ага («Земляки»).
3. Наличие сегментированных конструкций, в частности - конструкции Именительный темы. Например: Пипеточки какие-то («Сапожки»).
4. Парцеллированные конструкции, например: К старухе Агафье Журавлёвой приехал сын Константин Иванович. С женой и дочерью. Попроведовать. Отдохнуть («Срезал»).
5. Обилие вводных слов и конструкций с разговорно-просторечной стилистической окраской. Например: И очень хотелось, чтоб передали. передачку - хоть поест малость, потому что в «терновнике» (тюрьме), знамо дело, несладко («В воскресенье мать-старушка.»); Вопчем, шей (Одни); Ты никак выпил? Надоест, поди («Земляки»); . дело уже передано в суд, стало быть, чего тут ещё говорить («Суд»); Я, мол, ребятишкам... (там же); Нездешний, видно
Библиографический список
(«Земляки»); Мне, допустим, это всё равно («Танцующий Шива»); Можа, переждать малость? («Начальник»); А то ведь как: вот размахнулся на крестовый дом - широко жить собрался, а умишка, глядишь, - на пятистенок едва-едва («Беседы при ясной луне»); Попариться ему, вишь, захотелось, жеребцу! («Жатва»).
6. Инфинитив в функции второстепенных членов предложения: обстоятельства цели: Зашёл попроведать («Заревой дождь»); в функции несогласованного определения: И пока он шёл, ему в голову пришла другая мысль - вызвать Егора сюда («Как зайка летал на воздушных шариках»); дополнения: Не догадался попросить охапку сена («Шире шаг маэстро!»).
7. «Рубленая проза» - определённая последовательность кратких предложений, отражающая эмоциональную атмосферу ситуации или внутреннее состояние персонажа. Примеры:
- Слышь-ка!.. Проснись. - Чего ты? - У тебя когда-нибудь любовь была ко мне или к кому-нибудь. Неважно? - Ты никак выпил? - Да нет! («Думы»);
- Курите. - Учительствовать? - Да. - Она по какому учитель? - По пению. - Что, поёт хорошо? - Поёт. - Может, споёт нам? («Сураз»).
«Рублёная проза» - основная примета диалогической речи, которая составляет основу разговорной речи в целом.
Вставные пояснительные конструкции. Например: Дома старуха с нетерпением - видно было - ждала («Земляки»); Его и звали-то не, Алёша, он был Костя Валиков, но все в деревне звали его Алёшей Бесконвойным («Алёша Бесконвойный»); Максим легко снимался с места (он был сорокалетний, лёгкий мужик, злой и порывистый, никак не мог измотать себя на работе, хотя работал много), ходил по горнице, и глаза его свирепо блестели («Верую»); Ужены - как будто она испугалась чего - широко распахнулись глаза («Пьедестал»).
8. К числу типизированных конструкций относятся и синтаксически несвободные сложные предложения типа А будь на то Алёшина воля, он бы ещё пятерых смастерил («Алёша Бесконвойный»); Чем глупее, тем лучше («В бойлерной»); Как это - чтобы ребёнок рос и не болел («Как зайка летал на воздушных шариках»); Впереди много всякого будет - никаким умом н скинешь («Алёша Бесконвойный»).
Типизированные синтаксические конструкции относятся к числу основных компонентов разговорной речи.
В результате проведенного исследования мы пришли к следующим выводам.
1. Основным результатом исследования стала дифференциация и систематизация стилистических ресурсов разговорной речи в рассказах В.М. Шукшина.
2. Стилистической основой рассказов Шукшина является разговорная
речь.
3. Системно-уровневая организация стилистической ресурсной базы в рассказах В.М. Шукшина симметрична системно-уровневой организации языка: фонетические стилистические средства, морфологические стилистические средства и т.д.
4. Генерация глубинных смыслов РР происходит на синтаксическом уровне языковой системы.
5. «Разговорность» стиля, кажущаяся на первый взгляд простота языка в сочетании с глубинными когнитивными процессами и концентрированным концептуальным содержанием подтекста - наиболее характерная особенность иди-остиля В.М. Шукшина.
6. Разговорная речь в рассказах мастера необозрима, но даже обзорное исследование её стилистических ресурсов показывает, что это речь категоризи-рованная, динамически и стилистически целостная.
7. «Разговорность» (зачастую акцентированная) стиля, кажущаяся простота языка в сочетании с глубинными когнитивными процессами и концентрированным концептуальным содержанием текстов - наиболее характерная особенность идиостиля В.М. Шукшина.
8. Текстовые фрагменты РР в рассказах Шукшина можно рассматривать как примеры художественной интеграции устной и письменной форм речи.
Резюмирующая часть представленной работы в значительной степени предопределяет характер дальнейших исследований обозначенной тематики и проблематики. Наиболее перспективными в связи с этим представляются исследования сегментированных синтаксических конструкций, синтаксически несвободных простых и сложных предложений, а также недостаточно изученных тек-стообразующих и текстоконструирующих средств в произведениях гениального русского писателя - Василия Макаровича Шукшина.
1. Чувакин А.А. Творчество В.М. Шукшина в исследованиях филологов Алтайского государственного университета. Сибирский филологический журнал. Барнаул - Иркутск - Кемерово - Новосибирск - Томск, 2002: 11 - 26.
2. Голуб И.Б. Стилистика русского языка. Москва: Айрис-Пресс, 2007.
3. Максимова В.И. Стилистика и литературное редактирование. Москва: Гардарики, 2004.
4. Нагорный И.А. К вопросу о диктумной функции модально-персуазивных частиц в высказывании. Семантика словоформы в высказывании. Москва: МПУ, 1999: 78 - 80.
5. Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. Москва: Издательство АК наук СССР 1960.
6. Лаптева О.А. Русский разговорный синтаксис. Москва: Наука, 1976.
References
1. Chuvakin A.A. Tvorchestvo V.M. Shukshina v issledovaniyah filologov Altajskogo gosudarstvennogo universiteta. Sibirskij filologicheskijzhurnal. Barnaul - Irkutsk - Kemerovo -Novosibirsk - Tomsk, 2002: 11 - 26.
2. Golub I.B. Stilistika russkogoyazyka. Moskva: Ajris-Press, 2007.
3. Maksimova V.I. Stilistika iliteraturnoeredaktirovanie. Moskva: Gardariki, 2004.
4. Nagornyj I.A. K voprosu o diktumnoj funkcii modal'no-persuazivnyh chastic v vyskazyvanii. Semantika slovoformy v vyskazyvanii. Moskva: MPU, 1999: 78 - 80.
5. Shvedova N.Yu. Ocherkiposintaksisurusskojrazgovornojrechi. Moskva: Izdatel'stvo AK nauk SSSR, 1960.
6. Lapteva O.A. Russkij razgovornyj sintaksis. Moskva: Nauka, 1976.
Статья поступила в редакцию 13.12.21
УДК 81-13
Kuzina E.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Altai State University (Barnaul, Russia), E-mail: keepsake27@rambler.ru Nadezhdina E.Yu, Cand. of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, Tomsk State University of Control Systems and Radio Electronics (Tomsk, Russia), E-mail: elena.i.nadezhdina@tusur.ru
FAIRY TALE ELEMENTS IN JULIA DARLING'S NOVEL "THE TAXI DRIVER'S DAUGHTER". The article investigates the use of fairy tale elements in the novel "The Taxi Driver's Daughter" written by a British author Julia Darling. The novel incorporates forms of myths, symbols, literary allusions to the mythical texts. The paper studies the position of things within the novel. The interaction of things with other elements of the literary work, such as the plot, characters is analyzed. Particular attention is paid to the position of things in the symbolic system of the literary work. It is highlighted that artistic detail plays special role to create the awareness of fairy tale elements within the narration. Thus, shoes often serve as the subject of myths and magic fairy tales and have special meaning in the symbolic perception of traditional cultures. In the article, footwear carries out a complex polysemantic image. Key words: myth, archetype, allusion, image-thing, symbol.
Е.В. Кузина, канд. филол. наук, доц., Алтайский государственный университет, г. Барнаул, E-mail: keepsake27@rambler.ru Е.Ю. Надеждина, канд. пед. наук, доц., Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники, г. Томск, -mail: elena.i.nadezhdina@tusur.ru
СПОСОБЫ ВОПЛОЩЕНИЯ СКАЗОЧНОГО НАЧАЛА В РОМАНЕ ДЖ. ДАРЛИНГ «ДОЧЬ ТАКСИСТА»
Статья посвящена изучению способов воплощения сказочного начала в романе Дж. Дарлинг Особую роль в повествовании Дж. Дарлинг играет ми-фологичность. Текст насыщен символами, аллюзиями на мифические тексты. Рассматриваются предметно-вещные объекты в системе произведения. Анализируются отношения вещных образов с другими элементами мира произведения - сюжетом, персонажами, конфликтом. Особое внимание уделяется месту вещных образов в символической системе произведения. Важнейшую роль при передаче сказочного колорита играет предметная изобразительность, переданная в повествовании с помощью художественной детали. Так, особую роль в произведении приобретает обувь как образ-вещь. Обувь часто служит темой мифов и волшебных сказок и имеет особое значение в символическом восприятии традиционных культур. В данном произведении обувь выступает как сложный, многозначный образ. Обзор вещных функций позволяет сделать заключение об их существенной роли в создании атмосферы сказочного мира в произведении.
Ключевые слова: миф, архетип, аллюзия, вещный образ, символ, сказочное начало, роман.
Актуальность исследования обусловлена неугасающим интересом лингвистов и литературоведов к языку и особенностям сюжета современной британской литературы, а именно - образной системе произведений (Е.А. Андреева, С.С. Ефремова, Е.А. Нестерова и др.), проблемам межкультурной коммуникации (О.П Сидорова, С.П. Толкачев), языковым особенностям современной английской разговорной речи (Е.А. Тузлаева и др.).
Данная статья преследует цель проанализировать лексические единицы и стилистические средства, актуализирующие мифологические и сказочные мотивы в рассматриваемом произведении. Особое внимание уделяется месту вещных образов в символической системе произведения.
Роман Джулии Дарлинг принадлежит к современной британской литературе и характеризуется как социальный роман, посвященный проблемам семейных отношений. Внедрение данного романа в учебный процесс в Алтайском государственном университете стало возможно благодаря проекту «Современная британская литература» в российских вузах, который существует с 2005 г и дает возможность российским студентам приобщиться к образцам британской литературы. Данный проект является весьма актуальным, так как британские и российские его участники имеют возможность обобщить опыт внедрения в учебный процесс определенных романов, делиться своим культурологическим, литературным, языковедческим опытом.
Обращаясь к истокам английской женской литературы, многие исследователи отмечают, что она берет начало с творчества А. Радклиф и Дж. Остен, романы Ш. Бронте и Д. дю Морье считаются каноническими произведениями [1-4]. Дж. Кавелти, исследуя указанные романы, приходит к выводу, что основой для нарративной линии данных произведений являются схемы, модели, восходящие к мифологическим архетипам [5, с. 5]. В частности, архетипическим сюжетом является история о Золушке: и в романе Ш. Бронте («Джейн Эйр»), и Д. Дю Морье («Ребекка») молодая бедная девушка-сирота встречает немолодого богатого владельца усадьбы (Торнхил и Мэндерли), преодолевает трудности и, в конце концов, вступает в счастливый брак.
События в рассматриваемом романе разворачиваются в Англии, в городе Ньюкасл. Повествование отличает динамичный, напряженный стиль. С первых страниц романа читатель погружается в водоворот событий: старшая дочь Стелла звонит отцу сообщить об аресте матери: the voices in the hall are ... thick as
soup, the boiling water in the kettle sounds like a growing wail of despair [6, c. 68]. Атмосфера напряжения в романе передается за счет использования компаративных конструкций, важных при портретной характеристике и описании психологических состояний персонажей произведения. В основе создания напряженности лежит и тип повествования — субъективированное, от третьего лица, от лица героев. Их психология, окружение, профессия накладывают отпечаток на язык произведения, который отличается простотой, сжатостью, разговорным характером. Разговорный характер, отражающий строй мышления персонажа-рефрактора, создается использованием коллоквиализмов, сленга.
Значимую роль в повествовании Дж. Дарлинг играют символы, аллюзии на мифические архетипы. Согласно Г Юнгу, архетипы представляют собой повторяющиеся универсальные мотивы, устойчивые психологические схемы, которые бессознательно воспроизводятся и обретают содержание в мифах, символах, легендах [7]. Исследователи отмечают, что архетипы в литературных произведениях влияют на подсознание читателя и, как следствие, притягивают внимание читателя [8, с. 37]. Таким образом, архетипы можно назвать мифообразующими компонентами, актуализирующимися в легендах, сказках.
Значительную роль в актуализации известных мифов в романе играют аллюзии. Вслед за И. Арнольд под аллюзией мы понимаем стилистическую фигуру референциального характера, опирающуюся на экстралингвистические пресуппозиции говорящего и слушающего [9, с. 89]. Н.Г Владимирова определяет аллюзии как стилистическую фигуру, намек на известный литературный или исторический факт, риторическую фигуру [10, с. 144]. Следует отметить, что аллюзия выполняет не только стилистическую функцию, но и прагматическую, способствуя реализации интенций автора. Читателю предлагается декодировать аллюзивные включения, что способствует более полному раскрытию исторического и культурного фона произведения. Актуализация значимой для автора информации происходит за счет обращения к фоновым знаниям читателя. Для знающего читателя сюжет предстают не в линейной, а более разветвленной форме.
В романе присутствуют косвенные аллюзии на древний миф о Персефоне, повествующий о том, как таинственный и могущественный Аид похищает девушку. Она поневоле остается с королем мертвого царства и покоряет его. Миф о Персефоне актуализируется в романе Дж. Дарлинг с помощью контраста между главными героями - мрачность героя усиливает положительные черты героини.
