CC BY
34
стилевые особенности ненецких песен полуострова Канин
Я. Ниеми ^агкко Niemi)r
заведующий отделением музыкальной антропологии Университета Тампере (Финляндия)
Канинские ненцы — самая западная территориально выделенная группа тундровых ненцев, проживающая на Европейском Севере России. В настоящей статье определяются основания для их выделения как особой этнографической группы и по музыкальным признанкам. В контексте аналитической презентации канинских напевов коснемся вопроса теоретико-методического плана: какими должны быть научное понимание и интерпретация чрезвычайно сложных песенных стилей коренных северных народов? В российском музыковедении этот вопрос поставил — именно относительно северных песенных стилей — Э. Е. Алексеев уже в 1970—1980-х гг.1 Его исходная идея о значимости звуковысотной и метроритмической функциональности в формировании музыкальной структуры заслуживает большого внимания, поскольку имеет прямое отношение к аналитическому пониманию северных и вообще внеевропейских форм традиционной музыки2.
Концептуализация песен и их музыкальных параметров в северных культурах — по крайней мере в культурах северных самодийцев — приравнивается к концептуализации языка. То же самое касается концептуализации эстетики музыкального выражения. Певцам-мастерам и их слушателям достаточно петь, слушать, реагировать на исполненное, так же как и в речи: носитель культуры осваивает язык своей культуры постоянно, в течение длительного времени. Особая учеба не нужна. Подобная ситуация складывается с традиционной музыкой: песенный репертуар и техника исполнения осваиваются в длительном естественном процессе. Поэтому особый концептуальный язык применительно к музыке названных культур не нужен. Песня — это естественная система
© Я. Ниеми, 2008
ж
»га
ш
передачи культуры, имеющая глубокие исторические корни. Ее понимание должно включать в себя понимание организации речевого текста.
Подчеркнем, что это наше личное представление, возникшее в результате многочисленных разговоров с отдельными ненецкими певцами-мастерами. Конечно, было бы наивно отождествлять данное мнение с «окончательной правдой» о целой культуре, не говоря уже о культурном ареале ненцев — от полуострова Канин Архангельской области до таежных просторов лесных ненцев Пуровского района в Сибири. Это часть отдельного, важного методологического вопроса: как исследователь определяет методы сбора данных для своего исследования? Как поддерживает свой авторитет? Как убеждает читателя, что именно он призван репрезентировать чужую культуру и что материалы, выбранные им, на самом деле репрезентируют изуча-емую культуру? Наиболее надежным кажется такое положение, когда исследователь делает исходные точки зрения как можно более прозрачными, когда он определяет себя как репрезентанта чужой культуры и оговаривает репрезентативность выбранных им материалов.
КАНИНСКИЕ НЕНЦЫ
Тундровые просторы Европейского Севера России разделены по ландшафту на отдельные более или менее компактные полосы. К западу от Северного Урала, до реки Печоры, находится огромная Большеземельская тундра. От дельты Печоры до реки Индигирки тянется Малоземельная тундра, а оттуда до основания полуострова Канин — Тиманская. Крайняя западная тундровая зона Архангельского Севера — полуостров Канин — родина самых западных европейских тундровых ненцев.
Ненцы являются представителями самодийской языковой группы, доисторические корни которой проистекают с юга Западной Сибири. Самодийская экспансия на Север, по европейским тундрам — длительный процесс, который закончился на границе исторического времени. В Средневековье самодийские группы заселили вышеупомянутые европейские тундровые полосы, которые отнюдь не пустовали: ученые3 считают, что самодийские группы встречались с разными древними незнакомыми группами северян и в течение длительного времени, в результате войн, столкновений, союзов и межэтнических браков слились в народы, о которых у нас есть сведения сегодня.
Приблизительно так складывалась и этническая история канинских ненцев. Они представляют собой особую группу ненцев как по диалекту ненецкого языка, так и по этнографии. Есть различные свидетельства связи канинских ненцев с саамским населением Кольского полуострова, позднее — с северными коми-оленеводами на полуострове Канин и в отдельных случаях на Кольском. Далее, как известно, берега Белого моря — до самого полуострова Канин — с конца XVII в. стали территорией русских поморов4.
На судьбу коренного населения Архангельского Севера во многом влияли вышеназванные межэтниче-
ские, географические, экономические и административные факторы этих территорий как частей Российской империи. «Самоядь» была известна уже новгородским купцам5, а в Московской Руси коренные жители Севера стали плательщиками дани. При подобных обстоятельствах понятно, что процесс русификации наиболее интенсивно шел именно у западных ненцев.
Однородность ненецкого населения на полуострове Канин наблюдается и сегодня. Следы старых родопле-менных отношений у канинских и у других ненецких групп ощущаются, например, в фамилиях. Так, хотя у канинских ненцев распространены фамилии Ардеев, Бобриков, Канюков, Латышев, Бармич и др., они или русифицированы, или заимствованы у русских, но многие ненцы еще помнят свои старые ненецкие корни. Так, Ардеевы происходят из ненецкого рода Вэ"ли, Бобриковы — из рода Сядэй6.
ПЕСНИ КАНИНСКИХ НЕНЦЕВ
Сведения о песнях канинских ненцев исключительно редки. Их жизнь и быт изучены этнографами, лингвистами и краеведами, но специальных музыковедческих работ практически нет. «Классикой» ненецкого устного народного творчества являются «Эпические песни ненцев», составленные З. Н. Куприяновой7. В этой публикации большая часть текстов ненецких повествовательных песен записана в 1948, 1949 и 1959 гг. в Малоземельской тундре, что западнее Печоры. В известной и во многом информативной статье Б. М. Добровольского8 «О напевах ненецких эпических песен» отражены следы той же напевной протяжности, какую в большей степени мы наблюдаем в песнях канинских ненцев. Поскольку Добровольский имел в своем распоряжении полные расшифрованные тексты песен, он мог четко интерпретировать и разделять напевы на мелострочки. В этой статье, однако, обсуждаются напевы малоземельских ненцев; сведений же о канинских там нет.
Сравнение малоземельских материалов с канинскими дает основание полагать, что ненецкие песни на западе от Печоры имеют некоторые общие черты, не встречающиеся в песнях восточных ненцев. Вспомним, что в более поздних собраниях и публикациях ненецких песен Малоземельской и Тиманской тундры, например А. А. Гомон9, наблюдаются те же стилевые черты. Из-за невозможности опираться на ненецкие тексты песен выводы автора о песенном стиле сосредоточиваются в основном на ладовом плане.
Записи песен именно канинских ненцев единичны. В наши дни песенное творчество канинских ненцев представлено почти без исключения песнями и исполнением Елизаветы Павловны Ардеевой — уроженки Канинской тундры. Она сохранила обширный репертуар повествовательных и личных песен и уже давно стала главным представителем своей культуры. Елизавета Павловна является общеизвестным ненецким исполнителем, уже давно поет на сцене как на канинских, так и на иных эстрадах, вплоть до Франции.
1Ш
»V*
»га
¡¡ага
Культура и искусство
105
игга
т
В марте 2002 г. мы участвовали в путешествии президента Ассоциации ненцев Ненецкого округа «Ясавэй» В. В. Пескова по зимним стойбищам оленеводов и поселкам. Главной целью у нас была работа в селе Несь со знатоками песенного фольклора. В этом селе в беседах с Е. П. Ардеевой выяснилось, что в послевоенное время стали более планомерно проводиться культурно-просветительные мероприятия, включая и выступления мастеров местной культуры. Талантливые певцы Ка-нинской тундры Е. П. Ардеева и Александра Ефимовна Маркова (Латышева) часто вызывались исполнить песни своей родины. Интересно, что их искусство практически не подвергалось никакой аранжировке или фольклори-зации. Пели они по очереди, а не вместе, так как групповое пение не является характерным для ненцев, пели в стиле своих предков, и, таким образом, их репертуар сохранился до наших дней в относительно традиционном виде.
Песни в исполнении Е. П. Ардеевой были записаны в 1970-х гг. на ненецком окружном радио, а одна — на
ив«
как в третьей строке 'арка тюняхана*), затем — шестисложная строка, после чего — окончательный евфониче-ский слог [пэй]\
с-П-КЬ-П-^Л-П -пи. 5
ж
»га
ш
(а -р(а) -ков) нар -ка тю- ня- ха- нов(а) (пэй)
Стихосложная система допускает и исключительные словосочетания. Если в первом слове только один слог: не папакодов, то после первого слова (слога) ставится дополнительный слог Гпэй1: не Гпэй1. котооый не повтооя-
-Г
ч
)
1ш
сложного слова, например: ха-са-ва (мужчина) произносится ха-сов.
Структура напева, с одной стороны, очень развернутая, а с другой — середина строки с основным шестисложным текстом идет, почти как речитатив, на одном звуке. В макроструктуре напева заметны чередование двух звуковысотностей (в нотировке си и до-диез) и организация этого чередования в парных мелодических строках (А и В). Распевные сегменты напева выявляют и другие звуковысотности (ми и ля), которые вместе с основными можно понять как ангемитонный звукоряд ми—до-диез — си — ля.
Что касается звуковысотной структуры, вывод возможен только на общем уровне: в напеве чередуются две относительно близкие звуковысотности в интервале секунды или терции. Напев украшен и верхним, и нижним звуковысотными уровнями (ми и ля), которые расширяют диапазон вверх и вниз. Одновременно общий звуковы-сотный уровень песни постепенно повышается: звук, который обозначается нотой си в самом начале песни, в конце звучит уже как ре-диез. Это типичное явление в исполнительской практике традиционной песни, особенно в сольных стилях без участия аккомпанирующих инструментов.
Второй пример — повествовательный хынц в исполнении Александры Ефимовны Марковой (Латышевой) — знаменитой фигуры среди канинских певцов-мастеров. В начальном эпизоде песни описывается стойбище Сэродэ-та, где живет женщина Тасийне — под контролем ее снохи, которая имеет колдовскую силу. Муж Тасийне — Сэ-родэта — собирается в дальний путь в город Салехард.
»' • , р * ^ . . ц. . V";
^ ^Гь 1-1-
I "■---■"
-о*. ^ - ." *
Ю- К» ИЛ
»V*
»га
»525
■---.у
Культура и искусство
Ошо «[аа ОапаМа», епТ'. А. А. 1а5ёТаа. [абиуМаб, 21.8.1994. СЦОГ^
»га
*
+
не
ж
35*22
ш
ч>Х<>
т
/ъуо
<ш>
Ш
я*
ЙЙ ш
т
Ж
Ш
❖м-
íí6ëбíaëa: В. 1ёа!е
Шестисложная основная строка этой песни поется с добавлением окончательного евфонического слога [пэй]. Однако в начале песни есть «исключения» из основы. Только в четвертой строке обнаруживается шестисложная норма (тип 2+2+2, хотя и в одном слове):
Се-ра-дэ-то-ко-нов(а)(пэй)
Силлабо-метрическая оппозиция типов 2+2+2 и 3+3 выявляется в третьей строке:
ка-е-цэ-(ей)и-ле-дем(а)'( пэй)
В ладовой интерпретации мы сталкиваемся с процессуальными, открытыми формами. На первый взгляд, в напеве определяется кварто-терцовый трихорд (до-фа-ля (бемоль)). Однако ладовая основа выявляется более однозначно в окончательном сегменте певческой строки (ля-бемоль — си-бемоль — до). Учитывая распространенность горизонтальных по звуковысотному аспекту
нап^п^п митрпппртмтдау тпи ицк уСТОЙ НЭПвВа. ТОГДЭ
^ } М 0 У 1 ( „ ) „ ,
до .......-.....- ........- ~олее свободный скачок
вверх, типичный именно для напевов Е. П. Ардеевой и А. Е. Марковой.
Представленные здесь два напева повествовательного хаоактеоа интеоесны тем. что песня, напетая с такой раз к к к тественно, очень
дл1/ » • 1 о » ! о [ неского компонента
сюжет разворачивается довольно медленно. Подобные песни требуют много физических сил; исполнители часто делают передышку, обсуждают события, описываемые в песне, пьют чай, а потом поют дальше. Если в последней песне одна мелодическая строка поется приблизительно 10 секунд, в исполнении другого знатока канинского фольклора, Василия Ананьевича Канюкова, она звучит 5-7 секунд и сюжет песни разворачивается значительно быстрее.
ЛИчНЫЕ ПЕСНИ — уБЕ"МА
Личные песни северных народов — своеобразный социальный институт15, где создается музыкальный, звуковой портрет человека и его социального окружения. Личные песни служат и своего рода биографией человека. Из них мы узнаем главные события жизни человека, его мечты, и социальные отношения, состав семьи и т. д. В традиционном смысле личные песни можно отождествлять с именем как символом идентитета человека. В ненецком институте личной песни представлены правила и запреты исполнения — тем более что многие из них отражают социальную картину настоящего времени и живущих сейчас людей. Хороший исполнитель может сохранить в памяти историю стойбища или поселка.
Помещаем здесь две личные песни в исполнениии Е. П. Ардеевой и А. Е. Марковой, где говорится о людях, живших более полувека назад, чьи песни-судьбы стали
уже историей.
"■I М-
Aíaбëëía' уаа'Ча, ёпТ. А. Т. Абааааа. Nаëí [апи, 7.3.2002. £аТёпи ё íí6ëбíaëa: В. 1ёа!ё
В песне Бобрикова старший брат, отправляясь на войну, дает наставления младшему, как жить и сохранить семью. Напев песни довольно простой и, по сути, основан на чередовании двух центральных тонов (си и ля). Остальное — скачки или вверх (ми, ля2), или вниз (соль). Присмотревшись, в песне можно выявить еще один интересный момент, относящийся к структуре напева: роль основных, опорных тонов (си, ля) тесно связана с метрическим кодом, а скачки вверх или вниз, наоборот, довольно часто находятся в безударных позициях.
Порядок мотивного чередования закономерен: чередуются два типа строки (см. А и В в нотировке).
Метрическая схема проста — шестисложная строка поется с окончательным евфоническим добавлением:
-М-ЬЛ: -Ь:.-П-ГУ -Пж -I
па-пов №р-те-(е)й-ме-вэ-е(й) (пэй)
В личной песне Баркулёва рисуется картина спокойной жизни жены и мужа — единоличников-оленеводов — Пыль Баркулёвой и Олега Латышева.
Ь I Ь Ь Ь Ь \ ь
г . ^ * (») р р (*•) (р)
Л- .VI Пь ■ ти- ы- ь>1
1г1 1Ю> И и. ,>. нх>> н |.'|Ил
ьГ Г 1 * > * : - Г' * " "Г т
4 -1 1 1 т
I- ■■! о*- тЩГ тщ ■ ш иШ!
II- ГС"1- «ь
Аа5ёоёаа'уаа'Ча, ёпТ. А. А. 1а5ёТаа. [а5йуМа5, 21.8.1994. ^аТёпи ё ГТ6е5Таёа: В. [ёа1ё
В этой песне метрическая основа весьма проста: после шестисложного стиха следует длительная концовка:
J -ги JyJ.it э
а-в(а) сер-ть(я)' тар-ча (пэй)
Наблюдается также простой принцип мотивного чередования на уровне строки. Почти закономерно чередуются два типа строки (А и В в нотировке). Правда, в третьем метрическом сегменте заключение осуществляется или на уровне тона ми (строка А), или скачком вверх до-диез2 — ре2 (В).
В ладовом отношении этот напев характеризируется четырьмя довольно устойчивыми тональными уровнями ' ----' " эторым добавляются
ь ь
об- К
прь * * .V
ные опоры (ля2 и ми2). Ми является кадансовым звуком и поэтому логично выступает как основной тон лада.
}нако в отличие от 1С о А поступают две тональ-
В будущих публикациях будет дана более объемная презентация мелодий канинских ненцев, и тогда будет возможно основательнее представить канинские напевы. Из-за малочисленности материалов остаются открытыми вопросы: насколько песенные стили приведенных здесь образцов в действительности отражают традиции канин-
ских ненцев или же мы можем говорить только о воплощении музыкального пространства именно этих исполнителей? Существует ли подобное в мужской традиции? Из единичных примеров песен в мужском исполнении, причем только в жанре повествовательной песни хынц, возникает ощущение, что сходные напевы чрезвычайно широкого диапазона у мужчин не встречаются.
В изучении музыкальных традиций народов Севера необходимо пересмотреть методику анализа исходя из самого конкретного материала. Так, например, более результативно работу с подобными канинскими напевами начинать с определения метрически основных опорных звуковысотных уровней. Однако, как видно уже при предварительном анализе, метрические сегменты текста песни не дают однозначного решения этой проблемы. Организация текста в стихотворной, метрической форме в песне оформляет метроритмический базис, но сам напев имеет явно автономный характер. Это одно из самых очевидных различий между ненецкими песнями и, допустим, финско-карельскими причетами, где функция звуковысотности тесно связана с ударением в словах, что является также одним из принципов речитации. В этом смысле редкие ненецкие песни полуострова Канин или других районов несправедливо называть речитативными из-за автономии напева от текста.
Своеобразие стиховой струкутры песни — одно из самых удивительных явлений ненецкой певческой культуры, общее как для канинских, так и для пуровских или
Культура и искусство
109
* * *
ж
92*2$
35*22
ш
m
/LÏZO*
<8Я>
ш
ж
«га
»га
ЙЙ ш
m
m
zv\
❖M-
енисейских песен ненцев. По нашему мнению, феномен ненецкого песенного стиха вполне заслуживает того, чтобы быть представленным в издании ЮНЕСКО «Шедевры устного нематериального наследия человечества».
Примечания
1 Алексеев Э. Е. Проблемы формирования лада (на материале якутской народной песни). М., 1976. С. 112—118 ; Его же. Ранне-фольклорное интонирование — звуковысотный аспект. М., 1986.
2 См. подробнее: Niemi J., Lapsui А. Network of songs. Individual songs of the Ob' Gulf Nenets: Music and local history as sung by Maria Maksimovna Lapsui. Mémoires de la Société Finno-Ougrienne 248. Helsinki, 2004. S. 40, 43—44.
3 См. например: Васильев В. И. Полуостров Канин // Васильев В. И., Гейденрейх Л. Н. Тундра Канинская. М., 1977. С. 1 — 108 ; Его же. Проблемы формирования северосамодийских народностей. М., 1979.
4 См.: Евсюгин А. Д. Ненцы архангельских тундр. Архангельск, 19КЛЮЧевЫе слова: полуостров Канин, ненцы, этномузы-
, : Д. Указ. соч. С. 13.
6 См. подробнее : Васильев В. И. Проблемы... С. 134—139.
7 Куприянова З. Н. Эпические песни ненцев / ред. Е. М. Мелетин-ский. М., 1965.
8 Добровольский Б. М. О напевах ненецких эпических песен. Эпические песни ненцев / ред. Е. М. Мелетинский. М., 1965. С. 757—780.
9 Гомон А. А. О некоторых особенностях традиционных ненецких импровизаций. Финно-угорский музыкальный фольклор и взаимосвязи с соседними культурами / ред. И. Рюйтел. Таллинн, 1980. С. 205—213 ; Gomon A. Expanded Melodic Scale in the Oral Tradition of the Nenets Folksong // Ural-Altaic Yearbook 62. Bloomington, 1962. С. 75—87.
10 Под полярной звездой — традиционный и современный ненецкий и печорский фольклор (Мелодия М90 48949 008, 1989 г.).
11 Musiques de la toundra et de la taïga URSS: Bouriates, Yakoutes, Toungouses, Nenets et Nganasan (Maison des Cultures du Monde,
Inedit, MCM 160 004, 1987 г.).
12 См.: Niemi J. The Nenets songs — A structural analysis of text and melody. Tampere, 1998 ; Скворцова Н. М. О музыке традиционных ненецких песен // Фольклор ненцев в записях 1911, 1937, 1946, 1953, 1965—1987 годов / сост. Е. Т. Пушкарева, Л. В. Хомич. Новосибирск, 2001. (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока ; т. 23).
13 С точки зрения лингвистики первая объемная презентация этой темы содержится в работе: Хелимский Е. А. Глубинно-фонологический изосиллабизм ненецкого стиха // Journal de la Société Finno-Ougrienne 82. Helsinki, 1989. S. 223—268.
14 Относительно расшифровки и перевода текстов — это совместная работа не только с Е. П. Ардеевой и А. Е. Марковой, но и особенно с профессором Марией Яковлевной Бармич, заведующей кафедрой уральских языков в Институте народов Севера РГПУ им. А. И. Герцена (Санкт-Петербург), которой хотим выразить нашу глубокую благодарность.
15 См. продробнее, например: Пушкарева Е. Т. Личные песни ненцев // Современное финно-угроведение — опыт и проблемы / ред. О. М. Фишман, Е. А. Рябинин и И. В. Дубов. Л., 1990. С. 81—85 ; Niemi J. The Nenets songs... ; Niemi J., Lapsui A. Network of songs...
Поступила 11.09.2008
