CC BY
26
УДК 82.0
Dubova M.A., Doctor of Sciences (Philology), Senior Lecturer, Professor, Department of Russian Language and Literature, State Social-Humaniterian University
(Kolomna, Russia), E-mail: dubovama@rambler.ru
Ivachevckaja E.A., teacher of Russian language and literature, Municipal Budgetary Educational Institution "Secondary School No. 20" (Kolomna, Russia),
E-mail: florizelena@mail.ru
STYLE PHENOMENON OF S. PARNOK'S POETRY: ON THE QUESTION OF THE INFLUENCE OF FET'S TRADITIONS. The article analyzes the poetry of S. Parnok, one of the representatives of the "female poetry" of the Silver Age. The authors focus on the stylistic features of her poems, which determined their individual originality and place in poetry at the turn of the 19th and 20th centuries. The author's attention is focused on the contact and typological connections of S. Parnok with the poetic tradition of the 19th century, in particular, with the work of A.A. Fet, which influenced the formation of the individual author's style of S. Parnok. Within the framework of the article, a comparative analysis of the poems of A. Fet and S. Parnok is carried out, during which special attention is paid to dominant lyrical motives, themes, artistic images and ways of their stylistic embodiment. Revealing "the roll-overs" of the worldview concepts and artistic worlds of the two poets, the authors characterize the stylistic features of S. Parnok's poetry.
Key words: style, poetry, S. Parnok, A.A. Fet, individual author's style, influence, contact and typological connections.
М.А. Дубова, д-р филол. наук, доц., проф. кафедры русского языка и литературы ГОУ ВО Московской области «Государственный социально-
гуманитарный университет», г. Коломна, E-mail: dubovama@rambler.ru
Е.А. Ивашевская, учитель русского языка и литературы МБОУ «Средняя общеобразовательная школа № 20», г. Коломна,
E-mail: florizelena@mail.ru
СТИЛЕВОЙ ФЕНОМЕН ПОЭЗИИ С.Я. ПАРНОК: К ВОПРОСУ О ВЛИЯНИИ ФЕТОВСКИХ ТРАДИЦИЙ
В данной статье анализируется поэтическое творчество одной из представительниц «женской поэзии» Серебряного века С.Я. Парнок. Авторы акцентируют внимание на стилевых особенностях её стихотворений, определивших их индивидуальное своеобразие и место в поэзии рубежа XIX - XX вв. В центре авторского внимания находятся контактные и типологические связи поэзии С.Я. Парнок с поэтической традицией XIX века, творчеством А.А. Фета, которое оказало влияние на формирование индивидуального авторского стиля С.Я. Парнок. В рамках статьи осуществляется сопоставительный анализ стихотворений А. Фета и С.Я. Парнок, в ходе которого особое внимание уделяется доминантным лирическим мотивам, темам, художественным образам и способам их стилевого воплощения. Выявляя «переклички» мировоззренческих концепций и художественных миров двух поэтов, авторы характеризуют стилевые особенности поэзии С.Я. Парнок.
Ключевые слова: стиль, поэзия, С.Я. Парнок, А.А. Фет, индивидуальный авторский стиль, влияние, контактные и типологические связи.
Эпоха Серебряного века занимает особое место в истории русской литературы, вследствие чего и привлекает пристальное внимание ученых разных областей научного знания, в первую очередь филологов и культурологов. «Несмотря на многочисленные попытки прочтения этого пестрого, многопланового и сложного периода русской культуры под различными углами зрения, до сих пор остается много неизвестного, спорного и неисследованного или исследованного не в полной мере» [1, с. 3]. Это утверждение как нельзя точно отражает сложившееся в литературоведении отношение к так называемой «женской поэзии», являющей собой самобытный пласт русской литературы порубежной эпохи и пользующейся сегодня повышенным вниманием со стороны как исследователей, так и читателей. Нельзя не отметить того факта, что в последние десятилетия были изданы антологии женской поэзии [2; 3], однако в них, к сожалению, основной акцент исследователи делают на изучении биографии поэтов, их места в историко-культурном пространстве Серебряного века, отдельных аспектов их творческого наследия, тогда как, на наш взгляд, особый интерес «вызывают проблемы, связанные с областью стилистических изысканий, так как именно область стилистики позволяет логично и оптимально объединить лингвистические и литературоведческие исследования в едином стремлении многогранного филолого-культуроло-гического анализа» [1, с. 9]. Однако, как мы видим, степень изученности проблем, которые связаны с оформлением индивидуального авторского стиля, стилевым воплощением конкретных тем, мотивов и образов, характеризующих конкретную литературную эпоху, явно недостаточна. Вследствие этого мы посчитали целесообразным проанализировать влияние фетовских традиций на формирование стилевого феномена творчества одной из малоизвестных представительниц женской поэзии Серебряного века С.Я. Парнок (1885 - 1933 гг.).
Сразу заметим, что вопрос о влиянии творчества А.А. Фета на поэзию Серебряного века довольно активно изучался учеными-филологами, но в определенном русле. Преимущественно это было осмысление роли А. Фета в творческом наследии только поэтов-символистов [4 - 7].
Между тем изучение влияния фетовских традиций на женскую поэзию Серебряного века и, в частности, на поэтическое творчество С.Я. Парнок привлекало внимание исследователей гораздо меньше. В связи с этим в представленной статье мы посчитали целесообразным осмыслить роль А.А. Фета в становлении индивидуального авторского стиля С.Я. Парнок.
Осуществляя сопоставительный анализ стихотворений А. Фета и С. Пар-нок, мы обратили внимание прежде всего на сходство некоторых лирических мотивов и способов их стилевого воплощения в творчестве обоих поэтов.
Важно отметить, что при изучении художественного мира А. Фета исследователи часто обращают внимание на отдельные аспекты его поэтического творчества. К примеру, Б.Я. Бухштаб указывает на мелодическую линию как основную в поэзии А. Фета [8, с. 132], выдвигая при этом на первый план мотивы огня и полета. Д.Д. Благой [9, с. 53], Л. Розенблюм [10, с. 40] акцентируют внимание на мо-
тиве красоты. А.П. Ауэр приходит к выводу, что основа художественной системы А. Фета - это триада «красота - любовь - музыка» [6, с. 52]. Разделяя последнюю точку зрения, мы считаем, что именно эта фетовская триада была художественно переосмыслена С.Я. Парнок и нашла отражение в её поэтическом мире, более того - она заняла место одного из доминирующих мотивов её поэзии.
В статье «О стихотворениях Ф. Тютчева» А. Фет размышлял о том, что «художнику дорога одна только сторона предметов: их красота точно так же, как математику дороги их очертания и численность. Красота разлита по всему мирозданию и, как все дары природы, влияет даже на тех, которые её не сознают...» [11, с. 146]. Мотив Красоты - один из основных в художественном мире А. Фета - семантически многопланов и конкретизируется в красоте мироздания, красоте женщины и т.д. Одним из произведений, отражающих авторское отношение к женской красоте, к любви, безусловно, является стихотворение «Как трудно повторять живую красоту.» (1888 г):
Как трудно повторять живую красоту Твоих воздушных очертаний... Где кистью трепетной я наберу огня? Где я возьму небесной краски?
В усердный поисках все кажется: вот-вот Приемлет тайна лик знакомый, -Но сердца бедного кончается полет
Одной бессильною истомой [11, с. 318].
Образ «живой красоты» создается поэтом «огненной кистью», «небесной краской», «полетом сердца бедного». Таким образом, мотив красоты оказывается тесно связан с мотивами огня, лазури и полета, создающими в своей совокупности неповторимый образ женской красоты, в которую невозможно не влюбиться. Невольно эти строки вызывают в памяти другое стихотворение - «Как пламень в голубом стекле лампады», созданное С.Я. Парнок:
Как пламень в голубом стекле лампады... Преображенной жизнию дыша, Задумчиво горит твоя душа.
Но знаю, - оттого твой взгляд так светел,
Что был твой путь страстной - огонь и пепел... [12, с. 223].
В нем вместо «небесной краски» - «голубое стекло лампады», «кисти трепетно, набирающей огонь» - «огонь души и страстного пути» воссоздают чувство любви, красоты, наконец, жизни.
Вообще сопоставительный анализ стихотворений показал, что наиболее частотная метафора, употребляемая в стихотворных текстах обоих поэтов: «огонь = душа, сердце». У А. Фета это «горячка сердца» [11, с. 267], «сердце пышет... точно уголь» [11, с. 87], «жар измученной души» [11, с. 33], «душа дро-
жит, готова вспыхнуть чище» [11, с. 56]; «душа пылает, по-прежнему готова мир объять...» [11, с. 216]; «Ношу в груди, как оный серафим, /Огонь сильней и ярче всей вселенной...» [11, с. 50]; «Твоя душа, красы твоей звезда, /Передо мной, умчавшись, загорится...» [11, с. 62] и под.
Как мы видим, мотив огня создается за счет активного употребления и повторения автором именных и глагольных лексем, объединенных семантической близостью. Это контекстуально синонимичный ряд номинаций «горячка сердца» - «жар души» - «огонь в груди» и глаголов: сердце пышет - душа загорится - душа готова вспыхнуть - душа пылает.
Подобный «огонь в груди» как необходимое условие полноценной жизни сердца, даже если он приводит к боли и тоске, а не к счастью и радости, мы встречаем и в любовной лирике С.Я. Парнок. Если в стихотворениях А. Фета образ огня имеет в большинстве случаев положительную коннотацию, что можно доказать на лексическом уровне, то в поэтическом мире С.Я. Парнок огонь в сердце - это страсть, часто сопряженная с мукой. Как, например, в стихотворении 1932 г «О, как мне этот страшный вживень выжить...»:
...Из сердца вытравить, слезами выжечь Мою болезнь, ползучий рак, - любовь? Бежать, бежать, бежать, глаза зажмуря!.. От этой огненной подземной бури... [12, с. 282].
Лирическая героиня порой стремится избавиться от «жара в душе», однако понимает (и здесь прослеживается явное сходство с позицией Фета), что этот жар - признак настоящей жизни. Подобный взгляд отражен и в стихотворении С. Парнок «Испепелится сердце» (1922 г):
Испепелится сердце, Из пепла встанет дух. Молюсь всем страстотерпцам, Чтоб пламень не потух [12, с. 122].
«Пламень сердца» настолько силен, что способен даже «испепелить» его. Огонь любви в стихотворении «Бывает разве средь зимы гроза.» (1931 г) приобретает особое звучание благодаря использованию автором художественного приёма оксюморона:
Мне нравится, что в холодке твоем Я, как в огне высоком, плавлюсь... [12, с. 256].
Семантика лексемы «огонь» в лирике С. Парнок довольно широка - это не только ревность и страсть, которые сжигают лирическую героиню, но еще - музыка («сухой огонь струят смычки» [12, с. 176]) и, самое главное - «чудный жар» творчества, как в стихотворении «У каждого есть свой крылатый час.»: У каждого есть свой крылатый час, И в каждом скрыта творческая завязь... Умей в других лелеять чудный жар И с ревностью не заключай союза [12, с. 150].
Интересно, что творчество осмысливается С. Парнок не только как чудный жар, но и как крылатый час, то есть в одном ряду оказываются образы огня и «крылатости», так органично соединяются мотив огня и полета, обнаруживающие контактные связи с поэтическим миром А. Фета.
Продолжая говорить о влиянии фетовских традиций, вспомним, что по своему художественному мироощущению А. Фет - романтик, одну из составляющих поэтики которого составляет идея «двоемирия», реализующаяся в авторском стремлении оказаться в идеальном мире, преодолев все преграды на пути к «всепобедной красоте», что, по твердому убеждению Фета, возможно благодаря творчеству и чувству любви. Этим, на наш взгляд, объясняется близость мотивов красоты, полета и творчества в поэтическом мире А. Фета, как, например, в стихотворении «Ласточки» (1884 г), рисующем метафорический образ высокого поэтического творчества, а также поэта-творца, наделенного вдохновением: И снова то же дерзновенье И та же темная струя, -Не таково ли вдохновенье И человеческого я? [11, с. 54].
Или в стихотворении «Певице» (1857 г), в котором развивается сопричастная мотиву полета тема творчества (теперь уже музыкального), способного поднять человека над суетным земным миром:
Уноси ж моё сердце в звенящую даль, Где кротка, как улыбка, печаль, И всё выше помчусь серебристым путём Я, как шаткая тень за крылом [11, с. 136].
Восхищение музыкой, потрясение красотой природы - вот те движущие силы, которые способны «окрылить» душу лирического героя поэзии А. Фета. Например, в стихотворении «Я потрясен, когда кругом.» (1885 г): Я загораюсь и горю, Я порываюсь и парю В томленьях крайнего усилья И верю сердцем, что растут И тотчас в небо унесут Меня раскинутые крылья... [11, с. 60].
Взаимосвязь мотивов полёта и огня реализуется и на лексическом уровне благодаря использованию поэтом контекстуальных синонимов «горю» и «парю».
Важную роль мотив полёта в тесной взаимосвязи с мотивами красоты, огня, музыки играет и в любовной лирике А. Фета, например, в стихотворении «Я знал ее малюткою кудрявой.» (1844 г):
Я знал ее красавицей; горели -Ее глаза священной тишиной, -Как светлый звук, как ясный звук свирели, Она неслась над грешною землей... [11, с. 241].
Образ прекрасной женщины создается на основе часто встречающейся в лирике А. Фета метафоры «огонь = душа, сердце», сравнения героини со звуком (косвенно - с творчеством), а также мотива полёта: влюблённая женщина может воспарить над грешной землей.
Пример тесной взаимосвязи мотивов полёта, огня, лазури, творчества, музыки и красоты - стихотворение «Люби меня! Как только твой покорный.» (1891 г): . . .Окрылены неведомым стремленьем, Над всем земным
В каком огне, с каким самозабвеньем Мы полетим!
И, просияв в лазури сновиденья, Предстанешь ты
Царить навек в дыханье песнопенья И красоты [11, с. 157].
Красота возлюбленной, сияющей «в лазури сновиденья», музыка взаимного чувства, окрыляющего душу лирического героя, полёт «над всем земным» - ярчайшие черты картины идеального мира, к которому стремится Фет-романтик.
Мотив полёта создаётся за счёт активного употребления в первую очередь глагольных лексем, объединённых семантической близостью: «парю», «уноси», «окрылены», «неслась» (над землёй), «полетим». А вот лексема «крылатость» употребляется поэтом гораздо реже и в более узком контексте. «Крылаты» в стихах А. Фета, прежде всего, звуки, слова, например, в стихотворении «Как беден наш язык! - Хочу и не могу.» (1887 г):
... Лишь у тебя, поэт, крылатый слова звук Хватает на лету и закрепляет вдруг И темный бред души, и трав неясный запах... [11, с. 307].
Таким образом, мотивы лазури, огня, полёта, музыки, красоты, играющие важную роль в раскрытии тем любви и творчества в поэзии А. Фета, художественно переосмыслены С. Парнок.
Мотив полёта, тесно связанный в первую очередь с мотивом красоты, доминирует в любовной лирике С. Парнок. Причем в его стилистическом развитии важная роль принадлежит лексеме «крылатый»:
У С. Парнок эпитет «крылатый» встречается при описании женских образов, например, в стихотворениях «Седая голова. И облик юный.» (1932 г.), «Журавли потянулись к югу.» (1915 г.), «Ты, молодая, длинноногая!..» (1929 г.) и др.: ...И профиль Данта. И крылатый взгляд... [12, с. 269]; Под разлетом бровей крылатых/Где ты, ночь ее ресниц? [12, с. 62]; Ты, молодая, длинноногая! С таким /На диво слаженным, крылатым телом! [12, с. 254].
В «крылатости» героини - её красота, лёгкость, стремительность, а ещё сумасшествие и страстность, которые дают ей силы вырваться из плена реального мира.
Еще один семантический аспект «крылатости» как пути к освобождению реализуется в произведениях С. Парнок, раскрывающих тему творчества. В полёт отправляет свои стихи лирическая героиня стихотворения «И вправду, угадать хитро.», однако это полёт не ввысь, а «в стол» (1931 г.): ... в стол, в заветный ящик -Лети, мой стих, животворящий... [12, с. 259].
И в этой невозможности желанного полета угадывается трагическое противоречие реального и идеального, характерное для мироощущения романтиков, что позволяет нам говорить о типологических связях поэзии С. Парнок с лирикой А. Фета.
В стихотворении 1922 г. «Дирижёр» («У Гофмана такие маги.») мы также встречаем мотив полёта:
Как крылья, две его руки, Взлетев, над нами тьму простерли...
Мелькнула палочка, и ввысь Из плена струнного взвились Им расколдованные духи. [12, с. 101].
Полёт «расколдованных духов» здесь - это и звучание музыки, и одновременно освобождение чувств лирической героини. «Крылаты» и влюблённые люди, и творцы, и музыка как высшее из искусств, как наиболее точное воплощение человеческих чувств. И это единение темы любви и творчества в мотиве полёта, близкое фетовской поэзии и играющее важную роль в лирике С. Парнок, не кажется случайным, где даже лексемы «любовь» и «музыка» контекстуально синонимичны, как, например, в стихотворении «Тоскую, как тоскуют звери.» (1933 г), где мы находим обращение к возлюбленной: Была ты музыкою музык Душе измученной моей!.. [12, с. 93].
А в стихотворении «Ты помнишь коридорчик узенький.» (1933 г.):
С тех пор мечте ты стала музыкой, Чудесной родиной. [12, с. 293].
Таким образом, подводя итоги анализа роли фетовских традиций в формировании стилевого феномена поэзии С. Парнок, отметим, что, вслед за А. Фетом, основу поэтического мира которого составляет триада «красота -любовь - музыка», часто оказывающаяся сопричастной мотиву творчества, С. Парнок, художественно переосмыслив её, также отводит ей доминирующую
Библиографический список
роль в своей лирике, осложняя её темой творчества. Сделанный на основе сопоставительного анализа стихотворений вывод позволяет говорить о контактных и типологических связях поэзии С.Я. Парнок с фетовскими традициями, что отчетливо проявляется в области основополагающих художественных категорий и центральных мотивов творчества, а также способов их стилевого воплощения, в основе которых лежит мировоззренческая концепция обоих авторов.
1. Дубова М.А. Пути развития модернистского романа в культуре русского порубежья XIX- XX вв. (Творчество В. Брюсова и Ф. Сологуба): монография. Коломна: КГПИ, 2005.
2. Антология русской женской поэзии. Москва: ЭКСМО, 2007.
3. Женская лирика. Минск: Харвест, 2004.
4. Алексеева О.Я. Рецепция лирики Фета в творчестве русских символистов (В.Я. Брюсов, A.A. Блок, Андрей Белый). Диссертация ... кандидата филологических наук. Москва, 2003.
5. Аторина О.Г A.A. Фет и русский символизм: К.Д. Бальмонт, В.Я. Брюсов, A.A. Блок, А. Белый. Диссертация ... кандидата филологических наук. Смоленск, 2005.
6. Ауэр А.П. Взаимодействие стиха и прозы как проявление индивидуального стиля А.А. Фета. Взаимодействие творческих индивидуальностей писателей 19 - начала 20 века. Москва, 1991.
7. Гаспаров М.Л. Aнтиномичность поэтики русского модернизма. Связь времен: Проблема преемственности в русской литературе конца 19 - начала 20 века. Москва: Наука, 1992.
8. Бухштаб Б.Я. A.A. Фет. Очерк жизни и творчества. Ленинград, 1990.
9. Благой Д.Д. Мир как красота. О «Вечерних огнях» A. Фета. Москва: Художественная литература, 1975.
10. Розенблюм Л.А. Фет и эстетика «чистого искусства». Москва, 1999.
11. Фет А.А. Поэзия. Проза. Москва: АСТ: АСТ МОСКВА, 2009.
12. Парнок С.Я. Вполголоса. Москва: ОГИ, 210.
References
1. Dubova M.A. Puti razvitiya modernistskogo romana v kul'iure russkogo porubezh'ya XIX - XX vv. (Tvorchestvo V. Bryusova i F. Sologuba): monografiya. Kolomna: KGPI, 2005.
2. Antologiya russkoj zhenskoj po'ezii. Moskva: 'EKSMO, 2007.
3. Zhenskaya lirika. Minsk: Harvest, 2004.
4. Alekseeva O.Ya. Recepciya liriki Feta v tvorchestve russkih simvolistov (V. Ya. Bryusov, A.A. Blok, Andrej Belyj). Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2003.
5. Atorina O.G. A.A. Fetirusskijsimvolizm: K.D. Bal'mont, V. Ya. Bryusov, A.A. Blok, A. Belyj. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Smolensk, 2005.
6. Au'er A.P. Vzaimodejstvie stiha i prozy kak proyavlenie individual'nogo stilya A.A. Feta. Vzaimodejstvie tvorcheskih individual'nostejpisatelej 19 - nachala 20 veka. Moskva, 1991.
7. Gasparov M.L. Antinomichnost'po'etiki russkogo modernizma. Svyaz' vremen: Problema preemstvennosti v russkoj literature konca 19 - nachala 20 veka. Moskva: Nauka, 1992.
8. Buhshtab B.Ya. A.A. Fet. Ocherkzhizni i tvorchestva. Leningrad, 1990.
9. Blagoj D.D. Mir kak krasota. O «Vechernih ognyah» A. Feta. Moskva: Hudozhestvennaya literatura, 1975.
10. Rozenblyum L.A. Fet i 'estetika «chistogo iskusstva». Moskva, 1999.
11. Fet A.A. Po'eziya. Proza. Moskva: AST: AST MOSKVA, 2009.
12. Parnok S.Ya. Vpolgolosa. Moskva: OGI, 210.
Статья поступила в редакцию 03.08.20
УДК 82.0
Dubova M.A., Doctor of Sciences (Philology), Senior Lecturer, Professor, Department of Russian Language and Literature, State Social-Humaniterian University
(Kolomna, Russia), E-mail: dubovama@rambler.ru
Belova A.S., postgraduate, Department of Russian Language and Literature, State Social-Humaniterian University (Kolomna, Russia),
E-mail: belnastyakotenok@mail.ru
CONCEPTUALIZATION OF TIME IN ADOLESCENCE OF ALESHA ARSENIEV (BASED ON THE MATERIAL OF THE 2ND BOOK OF THE NOVEL "THE LIFE OF ARSENIEV" BY I.A. BUNIN). The article analyzes the second book of the autobiographical novel by I.A. Bunin's "The Life of Arseniev" from the standpoint of ways of artistic implementation of the concept of "time" as an important component of the child's worldview in adolescence. The authors focus on the peculiarities of children's perception of the time continuum, identifying the ways and techniques of its creation in the text. Making contact with the first book of the novel, the authors of the article reveal the dependence of perception and awareness of time as a world-modeling category on the adolescence age. The analysis of the second book of the novel "The Life of Arseniev" provides an opportunity to draw a conclusion regarding the life of the main character, which takes place in various spatio-temporal projections: social-historical, family-household, natural-cyclic, biographical, and also fits into the temporal structure of the chronotope of Eternity.
Key words: autobiographical novel, "The Life of Arseniev", I.A. Bunin, adolescence, concept of "time", methods of creating time continuum, types of time, world-modeling category.
М.А. Дубова, д-р филол. наук, доц., проф., ГОУ ВО Московской области «Государственный социально-гуманитарный университет», г. Коломна,
E-mail: dubovama@rambler.ru
А.С. Белова, аспирант, ГОУ Московской области «Государственный социально-гуманитарный университет», г. Коломна,
E-mail: belnastyakotenok@mail.ru
КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ ВРЕМЕНИ В ОТРОЧЕСКИЕ ГОДЫ
АЛЕШИ АРСЕНЬЕВА (НА МАТЕРИАЛЕ 2-Й КНИГИ РОМАНА И.А. БУНИНА
«ЖИЗНЬ АРСЕНЬЕВА»)
В данной статье анализируется вторая книга автобиографического романа И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева» с позиций способов художественной реализации концепта «время» как важного компонента картины мира ребенка в отроческие годы. Авторы акцентируют внимание на особенностях детского восприятия временного континуума, выявляя способы и приёмы его создания в тексте. Проводя контактные связи с первой книгой романа, авторы статьи выявляют зависимость восприятия и осознания времени как миромоделирующей категории от возраста ребенка. Анализ второй книги романа «Жизнь Арсеньева» предоставляет возможность сделать заключение относительно жизнедеятельности главного героя, которая протекает в различных пространственно-временных проекциях: общественно-исторической, семейно-бытовой, естественно-циклической, биографической, а также вписывается во временную структуру хронотопа Вечности.
Ключевые слова: автобиографический роман, «Жизнь Арсеньева», И.А. Бунин, отрочество, концепт «время», приемы создания временного континуума, типы времени, миромоделирующая категория.
