CC BY
251
30. Андреев Е.М. Правильно ли считают умерших от 30. Andreev E.M. Pravil'no li schitajut umershih ot случайных отравлений алкоголем // Демоскоп sluchajnyh otravlenij alkogolem // Demoskop
Weekly. - 2016. - № 673-674. - С. 1-18. Weekly. - 2016. - № 673-674. - S. 1-18. (In Russ)
SUICIDES AND ALCOHOL CONSUMPTION IN RUSSIA, 1959-2013 A.V. Nemtsov, K.V. Shellugin
Moscow Research Institute of Psychiatry, Russia
The value of alcohol for suicide (SU) of men and women examined in the Russian population in 1959-2013. Reducing the share of women SU was from 20% to 14% in this period. A substantial reduction of SU since 2002 slowed. Its pace began to 2009. Shows a linear relationship of SU and alcohol consumption within 13-22 liters per person 15+, as well as the correlation of SU with alcohol consumption level (0.735 for men and 0.416 women). The main result -46% men SU and 38% of women are directly related to alcohol abuse. Keywords: suicide, alcohol consumption, men and women.
УДК 616.89:616.052:616.058:614.253.1:614.253.52
СТИГМАТИЗАЦИЯ И САМОСТИГМАТИЗАЦИЯ СУИЦИДЕНТОВ С ПСИХИЧЕСКИМИ РАССТРОЙСТВАМИ
Б.С. Положий, В.В. Руженкова
ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П.Сербского» Минздрава России, г. Москва, Россия
ГБОУ ВПО «Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова» Минздрава России, г. Москва, Россия
ФГАОУ ВО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет», г. Белгород, Россия
Контактная информация:
Положий Борис Сергеевич - Заслуженный деятель науки РФ, доктор медицинских наук, профессор. Место работы и должность: руководитель Отдела экологических и социальных проблем психического здоровья ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России. Адрес: 119991, г. Москва, Кропоткинский пер., д. 23; профессор кафедры социальной и судебной психиатрии Института профессионального образования ГБОУ ВПО «Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова» Минздрава России. Адрес: 119991, г. Москва, ул. Трубецкая, д. 8, стр. 2. Телефон: (906) 776-24-68, электронный адрес: [email protected]
Руженкова Виктория Викторовна - ассистент кафедры психиатрии, наркологии и клинической психологии ФГАОУ ВО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет». Адрес: 308015, г.Белгород, ул. Победы, д. 85. Телефон: (4722) 34-43-81, электронный адрес: [email protected]
С целью выяснения отношения к лицам, совершившим суицидальные попытки, методом анонимного анкетирования с использованием психологических тестов опрошено 1255 человек: 65 врачей-психиатров, 402 медицинские сестры, 437 санитарок и 351 человек из общей популяции. Для верификации стигматизации и самостигматизации клинико-психопатологическим и психометрическим методами обследовано 125 пациентов психиатрического стационара, имеющих в анамнезе суицидальные попытки. Установлено, что стигма суици-дента проявляется во всех социальных сферах как на уровне населения, так и специалистов, участвующих в оказании психиатрической помощи - минимальная со стороны врачей-психиатров и наиболее выраженная со стороны санитарок. При непсихотических расстройствах стигма суицидента более значима, чем стигма психического расстройства, в семейной, личной и производственной сферах, а при психотических - превалирует стигма психически больного, несмотря на то, что суициденты чаще чувствуют вину и стыдятся своей попытки самоубийства.
Ключевые слова: самоубийство, психическое расстройство, стигматизация, самостигматизация.
Несмотря на происходящее в последние сийская Федерация продолжает оставаться годы улучшение суицидальной ситуации, Рос- страной с высокой частотой завершенных суи-
цидов - 17,1 на 100000 населения в 2015 г. Ещё более высокой является частота покушений на самоубийство, точная величина которой неизвестна. По данным литературы, соотношение завершенных суицидов и суицидальных попыток составляет от 1 : 8,5 [1] до 1 : 40 [2]. При этом, согласно последним сведениям ВОЗ [3], психические расстройства диагностируются не менее чем у 90% суицидентов, а среди них вы-раженно преобладают лица с психической патологией непсихотического уровня [4].
Стигматизация суицидентов, также как и лиц с психическими расстройствами, имеет продолжительную историю [5, 6] и до сих пор широко распространена в обществе [7, 8, 9]. При оказании психиатрической помощи суи-циденты сталкиваются с патерналистским отношением со стороны медицинского персонала, пренебрежительным или гиперпротектив-ным - со стороны членов семьи, а также с социальными ограничениями, связанными с реализацией гражданских прав [10, 11]. Все это является причиной дополнительных страданий суицидентов, препятствует их включению в общественную жизнь, ухудшает социальную адаптацию [12]. Вместе с тем, проблема стигматизации лиц с психическими расстройствами, совершивших покушение на самоубийство, остается практически не изученной.
Учитывая вышеизложенное, нами было проведено исследование влияния клинико-психопатологических и социально - психологических факторов на формирование и восприятие стигмы у страдающих психическими расстройствами суицидентов с целью разработки методов их дестигматизации.
Материалы и методы.
Исследование проводилось в два этапа. На первом из них (социальном) с помощью специально разработанной нами анкеты изучался социальный прессинг стигматизации суици-дентов. Обследовано 1255 человек: 65 врачей-психиатров, 402 медицинские сестры и 351 человек из общей популяции. Дополнительно для верификации влияния индивидуально-личностных факторов на отношение к суици-дентам применялись психологические методы (шкала социальной фрустрированности Вас-сермана, шкала враждебности Кука-Мадлей).
На втором (клиническом) этапе обследовано 125 суицидентов, страдающих психическими расстройствами, в возрасте от 18 до 77 лет. Первая группа (с психотическими расстрой-
ствами) включала в себя 61 пациента, в том числе 37 - с шизофренией и 24 - с шизоаффек-тивным расстройством. Вторая группа (с непсихотическими расстройствами) состояла из 64 пациентов. Среди них с расстройствами личности - 33 человека (51,6%), дистимией -16 (25,0%), смешанной тревожной и депрессивной реакцией - 9 (14,5%) и с органическим эмоционально-лабильным расстройством - 6 (9,4%).
Применялись клинико - психопатологический, суицидологический и психометрический методы. При этом, «Шкала позитивных и негативных синдромов» (PANSS) и «Шкала нарушения осознания психического расстройства (SUMD) использовались только в первой группе. Восприятие стигматизации изучалось с помощью теста «Негативные социальные последствия психического расстройства» [13], а самостигматизации - по «Шкале интернализа-ции стигмы психического расстройства» [14] с модификацией этих тестов для суицидентов.
Статистическая обработка материала проводилась при помощи пакета прикладных статистических программ Statistica 6. Применялись непараметрические методы: медиана (Me) и интерквартильный размах ^25^75), критерий Манна-Уитни, Вилкоксона, %2 для таблиц сопряженности 2х2 и корреляционный анализ (коэффициент ранговой корреляции Спирме-на).
Результаты и обсуждение.
На первом этапе исследования изучалось отношение специалистов, участвующих в оказании психиатрической помощи, а также населения к лицам, совершившим суицидальные попытки. Анализировались следующие сферы: личная, интимная, семейная, духовная, общественно - политическая, административно-правовая и профессиональная.
В сфере личных взаимоотношений выявлены противоречия в декларируемом и реальном отношении к суициденту. Так, более половины опрошенных во всех группах декларируют сохранение дружеских отношений даже после того, как их знакомый совершит попытку самоубийства. Среди таковых 54 (83,1%) врача-психиатра, 295 (73,4%) медицинских сестер и 269 (61,6%) - санитарок. Представители общей популяции (п=208; 59,3%) солидарны с младшим медицинским персоналом. В то же время менее половины респондентов каждой группы (47,7% среди врачей - психиат-
ров; 42,5% среди медсестер, 33,9% из числа младшего медицинского персонала и 40,5% из общей популяции) пошли бы к нему в гости.
Что касается интимной сферы, то 61,5% врачей-психиатров, 77,4% медицинских сестер и 78,3% санитарок (большая доля, чем среди врачей-психиатров) не допустили бы интимных отношений с человеком, у которого в анамнезе была попытка самоубийства. Среди представителей населения такую же точку зрения разделяли 59,3% опрошенных (меньше, чем среди среднего и младшего медицинского персонала).
В семейной сфере значительная часть (44,6% врачей-психиатров и 45% медицинских сестер) были противниками заключения брака с человеком, совершившим попытку самоубийства, считая такую семью неполноценной. Такой точки зрения придерживалась примерно по одной трети опрошенных среди младшего медицинского персонала и среди представителей населения (меньшая доля, чем среди врачей-психиатров ^<0,002] и медицинских сестер). Тем не менее, подавляющее большинство опрошенных (90,8% врачей-психиатров, 91% медицинских сестер, 79,9% санитарок и 78,1% представителей общей популяции) готовы оказывать супругу, который совершил попытку самоубийства, психологическую поддержку.
Изучение отношения опрошенных к суи-цидентам в духовной сфере показало, что значительная часть считают людей, пытавшихся покончить с собой, «эгоистами»: 40% врачей-психиатров, более половины (52%) медицинских сестер и 58,1% лиц из числа младшего медицинского персонала. Аналогичная точка зрения была характерна и для 55,6% представителей населения.
Изучение отношения к суицидентам в общественно-политической сфере показало, что запретили бы суициденту быть общественным или политическим деятелем около трети (29,2%) врачей-психиатров, 58,7% человек из среднего и 68% из младшего медицинского персонала. Такой же точки зрения придерживались 60,7% представителей населения.
Что касается отношения к суицидентам в административно-правовой сфере, то 16,9% врачей-психиатров и 32,3% медицинских сестер считали, что суицидент не должен иметь права голоса. Эту точку зрения разделяли 40% опрошенных из числа младшего медицинского
персонала и 23,9% представителей населения. Часть опрошенных придерживались ещё более жесткой позиции, считая, что «за попытку самоубийства человек должен привлекаться к уголовной ответственности» (4,6% врачей-психиатров, 6,5% медицинских сестер, 12,1% младшего медицинского персонала и 15,1% из числа населения).
В профессиональной сфере более половины респондентов не доверили бы суициденту ответственную работу: 65,9% медицинских сестер, 66,4% санитарок и 55,6% из общей популяции. Реже разделяли эту точку зрения врачи-психиатры - 35,4%.
Около половины врачей-психиатров и подавляющее большинство обследованных других групп (р<0,005) не позволили бы суициденту работать во врачебной и педагогической сфере, более половины респондентов (несколько реже врачи-психиатры) - в сфере юриспруденции. Как ни парадоксально, но стигматизирующее отношение отражает и тот факт, что некоторые респонденты - от 6,1% врачей-психиатров до 47,9% санитарок запретили бы суициденту занимать должность квалифицированного рабочего.
Изучение распространенности суицидального поведения (суицидальных попыток, мыслей, замыслов, намерений) среди опрошенных медицинских работников и населения показало, что оно было в анамнезе у 18 (27,7%) врачей-психиатров, что статистически достоверно чаще (х2=7,665; p=0,006), чем у медицинских сестер - 52 (13,4%) и младшего медицинского персонала - 57 (13,5%) человек. Среди населения и суицидальные попытки, и другие стадии суицидального процесса (мысли, замыслы, намерения) встречаются чаще среди лиц женского пола по сравнению с мужчинами.
Наличие случаев собственного суицидального поведения в анамнезе смягчало отношение медицинских сестер и представителей населения к суицидентам. Указанная закономерность не характерна для врачей-психиатров и санитарок.
Клинический анализ суицидентов с психотическими заболеваниями (первая группа) показал, что большинство из них (77,0%) на период исследования не работали, лишь 27,8% состояли в браке, а у 24,6% близкие родственники страдали психическими расстройствам. Каждый пятый пациент (19,6%) этой группы отметил, что у ближайших родственников бы-
ли попытки самоубийства, почти в половине (41,7%) случаев завершившиеся летальным исходом. В общей сложности пациенты первой группы совершили 144 попытки самоубийства (в среднем 2,4 попытки на одного человека), из них 85,4% - истинных и 14,6% - демонстративных.
Степень выраженности психопатологической симптоматики по шкале PANSS у суици-дентов мужского и женского пола была одинаковой. Среди позитивных симптомов преобладали нерезко выраженные расстройства мышления (3,0 балла) и бред (2,4 балла). Из негативных симптомов умеренно выраженным был притупленный аффект (3,8 балла) и незначительная эмоциональная отгороженность (3,3 балла). Среди общих психопатологических симптомов наиболее представленными были расстройства воли - 3,2 балла и загруженность психическими переживаниями - 3,0 балла. Депрессия также была выражена незначительно (2,2 балла), преобладая у лиц женского пола (2,5 балла) по сравнению с мужчинами (2,1 балла).
Шкала SUMD показала, что наличие психического расстройства и необходимость лечения обследованные осознавали не полностью -2,8 балла. Отмечались неполная критика к эффекту медикаментов (2,6 балла) и частичное (2,9 балла) осознание социальных последствий психического заболевания. Его симптомы пациенты осознавали не в полной мере (2,9 балла).
Анализ субъективного восприятия изменения отношения к себе со стороны медицинского персонала в связи с суицидальной попыткой показал, что недоброжелательность со стороны врачей-психиатров отмечали 8,2% обследованных, со стороны медицинских сестер - 14,8% и со стороны младшего медицинского персонала - 16,4%. При этом 45,9% пациентов отмечали ухудшение отношения со стороны знакомых, а 40,9% - от членов семьи и других родственников.
По результатам тестов «Негативные социальные последствия попытки самоубийства» и «Негативные социальные последствия психического расстройства», негативные социальные последствия попытки самоубийства в сфере работы и трудоустройства (10,8% обследованных) были достоверно реже, чем собственно психического расстройства (27,8%). В семейной сфере уровень дискриминации вследствие
попытки самоубийства и вследствие психического расстройства был практически одинаковым (соответственно 36,6 и 43,6%). Стигматизирующее отношение по признаку психического расстройства и суицида со стороны друзей и знакомых, а также личные негативные переживания, связанные с дискриминацией из-за попытки самоубийства и психического расстройства, пациенты оценивали с одинаковой частотой: 44 и 46,9% соответственно.
Почти половина (45,9%) пациентов первой группы считали лиц, совершивших покушение на самоубийство, психически больными. Более половины (50,8-67,2%) - не доверили бы суи-циденту работу в сфере медицины, 44,2-67,2% - педагогики и 59-63,9% - юриспруденции.
Выраженность отчужденности, связанной с суицидом и с психическим расстройством, была одинаковой: соответственно 39,3 и 40,3% стигматизирующих утверждений. Пациенты были разочарованы в себе, не могли найти понимания со стороны других людей. Уровень подтверждения стигматизации оказался более высоким (34,3%) по признаку психического расстройства, по сравнению с суицидом (21,5%). В последнем случае у лиц женского пола (26,5%) он оказался выше, чем у мужчин (10,5%). Дискомфорт, связанный с социальной дискриминацией по признаку суицида и психического расстройства, оказался одинаковым: 36,7 и 31,8% утвердительных ответов соответственно. У женщин он был более высоким по признаку психического расстройства (42,6%), чем у мужчин (23,7%). Выраженность социальной изоляции, связанной с попыткой самоубийства (39,6%) и психическим расстройством (36,7%), была практически одинаковой. Степень устойчивости к стигматизации и дискриминации из-за попытки самоубийства составила 65,2%, и оказалась несколько выше, чем из-за психического расстройства - 59,9%.
Таким образом, для пациентов первой группы стигматизация по признаку психического расстройства была более значима, чем стигматизация по признаку самоубийства. Например, трудности с устройством на работу чаще были связаны с психическим расстройством (27,9%), чем с попыткой самоубийства (11,5%). Более половины (57,4%) обследованных чувствовали снижение своего социального положения и социального статуса после начала психического расстройства, и только треть (34,4%) после попытки самоубийства. Более половины (59%)
заявляли, что испортило им жизнь психическое расстройство, и лишь одна треть (29,5%) - попытка самоубийства.
В то же время, члены семей большинства (73,8%) пациентов первой группы скрывали от окружающих наличие у родственника попытки самоубийства, в то время как наличие у него психического расстройства скрывалось достоверно реже - 54,1% случаев.
Чувство вины обследованные чаще испытывали из-за попытки самоубийства (73,8%), чем из-за психического расстройства (49,2%). При этом в 25,6% случаев дискриминация по признаку психического расстройства вызывала у них суицидальные мысли.
Корреляционный анализ показал, что уровень подтверждения стигмы самоубийцы и уровень социальной изоляции из-за самоубийства в определенной мере связаны со степенью выраженности тревоги. Переживания дискриминации, отчужденности и социальной изоляции обнаруживали прямую корреляционную зависимость с чувством вины.
Среди суицидентов с непсихотическими расстройствами (вторая группа) только половина (50%) работали. Лишь 32,8% пациентов на момент исследования состояли в браке. Также у 32,8% близкие родственники лечились у врача-психиатра. У 20,3% пациентов у ближайших родственников были попытки самоубийства, более чем в половине (61,5%) случаев завершенные. Всего пациенты этой группы совершили 139 суицидальных попыток (2,2 на 1 человека), среди них 72,6% - истинные и 27,4% - демонстративные.
Анализ субъективного восприятия изменения отношения к себе со стороны медицинского персонала в связи с суицидальной попыткой показал, что недоброжелательность со стороны врачей-психиатров отмечали 3,1% обследованных, медицинских сестер - 14,1% и младшего медицинского персонала -11%. В то же время, более трети (36,1%) пациентов чувствовали ухудшение отношения со стороны знакомых, а 39,1% - со стороны родственников.
Негативные социальные последствия попытки самоубийства и негативные социальные последствия психического расстройства в сфере работы и трудоустройства обследуемые испытывали одинаково часто (соответственно 11,8 и 10,4%). Тем не менее, предчувствия отстранения от работы чаще были связаны с попыткой самоубийства (39,1%), по сравнению с
психическим расстройством - 25%. В семейной сфере уровень дискриминации из-за попытки самоубийства (42,2%) был более значимым, чем из-за психического расстройства (27,5%). Стигматизирующее отношение из-за попытки самоубийства со стороны друзей и знакомых (50,9%) пациенты оценивали чаще, чем из-за наличия психического расстройства (29,5%). Свои собственные негативные переживания, связанные с дискриминацией по признаку суицида (33,5%) и психического расстройства (28,5%) пациенты оценивали одинаково.
Около четверти (23,4%) обследованных второй группы считали суицидентов психически больными. Более половины (50 - 57,8%) отказали бы суициденту в работе педагогом и воспитателем детского сада, а от 18,7 до 39,1% - в работе врачом. Уровень отчужденности, связанный с попыткой самоубийства и с психическим расстройством, был одинаковым -соответственно 33,1% и 33,3% стигматизирующих утверждений. Частота подтверждения стигматизации, связанной с попыткой самоубийства - 11,4%, оказался ниже связанной с психическим расстройством - 19,7%. Выраженность дискомфорта, испытываемого в связи со стигматизацией по признаку суицида (23,1%) и психического расстройства (20,0%), оценивалась пациентами второй группы одинаково. Степень социальной изоляции, связанной с попыткой самоубийства (39,6%), была выше, чем обусловленная психическим расстройством (29,5%). Устойчивость к стигматизации и дискриминации по признаку попытки самоубийства составила 60,6% утверждений и оказалась выше, чем в связи с психическим расстройством - 51,3%.
Таким образом, для обследованных второй группы более значимой являлась стигматизация по признаку самоубийства, Они чаще скрывали свою попытку самоубийства, нежели психическое расстройство от коллег по работе. Более половины (65,6%) чувствовали вину за суицид, при этом у 21,9% дискриминация, связанная с психическим расстройством, вызывала мысли о нежелании жить.
Корреляционный анализ показал, что уровень дискриминации со стороны семьи по признаку суицида был связан с неудовлетворенностью материальным положением и жилищными условиями, а уровень дискомфорта, испытываемого из-за попытки самоубийства, с не-
удовлетворенностью содержанием и условиями работы. При этом враждебность пациента снижала у него интенсивность переживания дискриминации из-за суицида. Устойчивость к стигме по признаку суицида коррелировала с удовлетворенностью работой, отношениями с супругом(-ой) и друзьями, а также с выраженностью собственной агрессивности.
Степень стигматизации из-за попытки самоубийства воспринималась обследованными обеих групп одинаково. Тем не менее, уровень самостигматизации из-за попытки самоубийства у лиц с психотическими расстройствами был выше, чем у лиц с непсихотическими. В то же время, большая часть пациентов с психотическим уровнем расстройств (62,3%) и достоверно меньшая - пациентов с непсихотическим уров-
Алгоритм лечения и дестигматизации су
нем (40,6%) утверждали, что жизнь после суицидальной попытки сделала их более стойкими по отношению к трудностям и невзгодам.
Лечение и комплекс медико - психологических мероприятий, направленных на снижение стигматизированности и самостигматизи-рованности пациентов с суицидальным поведением, проводились в три этапа (схема 1).
Таким образом, I этап предусматривал проведение психофармакотерапии основного заболевания после поступления пациента в стационар.
II этап - собственно дестигматизация. По мере становления терапевтической ремиссии начинались психотерапевтические и психокор-рекционные мероприятия.
Схема 1
дентов с психическими расстройствами
I этап - психофармакотерапия
V
1. Определение ведущего синдрома, выбор препарата для психофармакотерапии
2. Интенсивная терапия
3. Этап оптимальных терапевтических доз
4. Поддерживающая терапия
II этап - дестигматизация
д д
Оценка (тестирование в период становления терапевтической ремиссии) восприятия стигматизации и ин-тернализации стигмы (самостигматизации)
Я
Индивидуальная психотерапия
1. Информационно-образовательная работа;
2. Установление терапевтического контакта;
3. Выбор симптома-мишени;
4. Собственно психотерапия (психокоррекция);
5. Получение обратной связи;
6. Закрепление результата.
Психообразовательная работа с родственниками и друзьями
1. Информационно-образовательная работа;
2. Установление терапевтического контакта;
3. Выявление негативных установок;
4. Психологическая коррекция негативных установок (тройная спираль М. Эриксона, встроенные команды, аналоговое маркирование, использование пресуппозиций);
5. Получение обратной связи;
6. Закрепление результата.
III этап - контрольный Повторное тестирование для изучения результативности дестигматизации
При психотическом уровне психических расстройств симптомами-мишенями для психотерапии были тревога, чувство вины и неуверенность в себе. При непсихотическом уровне расстройств - чувство вины и стыда, социальная тревога, агрессивность, враждебность и социальная фрустрация. Применялись психотерапевтические приемы, разработанные на основе психотехнологий поведенческой психотерапии, элементов гештальт-терапии и коммуникативных стратегий нейролингвисти-ческого программирования. Работа была направлена на три вектора: рациональное воздействие (посредством убеждения), воздействие на эмоциональную сферу и собственно поведенческая психотерапия (обучение конструктивному поведению в микросоциальном окружении). Для нейтрализации переживания стигмы применялись специально адаптированные для суицидентов техники активизации их преморбидных ресурсов. В обязательном порядке проводилась семейная психотерапия, направленная на снижение прессинга стигматизации суицидента членами семьи и принятие пациента таким, какой он есть, а также на усиление семейной поддержки суицидента и гармонизацию внутрисемейных отношений.
III этап - контрольное тестирование. По данным нашего исследования, после психофармакотерапии и психотерапии в обеих группах статистически достоверно (p<0,005) снизился уровень дискриминации в семейной и бытовой сферах, а также интенсивность переживаний, связанных с дискриминацией. Снизился уровень самостигматизации, в частности, уменьшилась отчужденность, редуцировалось чувство вины и стыда, снизилась социальная изолированность. Это привело к снижению уровня дискомфорта, подтверждения стигмы и повышению стигмаустойчивости. Во всех случаях субъективно улучшились взаимоотношения в семье и микросоциальном окружении.
Таким образом, в результате исследования установлено, что отношение к суицидентам специалистов, оказывающих психиатрическую помощь, является неоднозначным и противоречивым. На бытовом уровне декларируется позитивное отношение, но одновременно имеет место отвержение в личной, интимной, семейной и производственной сферах. Стигматизация суици-дентов населением преобладает в общественно-политической, административно-правовой и профессиональной сферах. При этом представители общей популяции менее лояльны, чем вра-
чи-психиатры, но более благожелательны, чем младший медицинский персонал. Наличие в анамнезе собственного суицидального поведения смягчает стигматизирующее отношение к суици-дентам со стороны среднего медицинского персонала и населения. Более лояльное отношение присуще лицам женского пола.
Восприятие стигматизации и самостигматизация больными с психотическими расстройствами по признаку суицида определяются преимущественно клиническими факторами (наличие критики к своему заболеванию, степень выраженности тревоги и чувства вины), а с непсихотическими расстройствами - в большей степени неблагоприятными микросоциальными факторами, приводящими к социальной фрустрации (неудовлетворенность материальным положением, жилищно-бытовыми условиями, работой, положением в обществе и межличностными отношениями). Стигмау-стойчивость зависит от удовлетворенности обследованного социальным окружением, а также от агрессивных тенденций в собственном поведении.
Стигма суицидента при непсихотических психических расстройствах превалирует над стигмой по признаку психического расстройства и наиболее выражена в семейной и бытовой сферах. При психотических расстройствах стигматизация и дискриминация в семейной и бытовой сферах, а также самостигматизация более выражены по признаку психического расстройства. В целом, степень выраженности стигмы суицидента несколько больше в группе больных с психотическими расстройствами.
Дестигматизация лиц с психическими расстройствами, совершивших суицидальные попытки, должна проводиться с учетом уровня нарушений психики и включать в себя психофармакотерапию основного заболевания и психотерапевтический комплекс, направленный на устранение непсихотической симптоматики (тревога, депрессия, чувство вины и стыда), коррекцию вызванных стигматизацией деструктивных социальных установок (агрессивность, враждебность, социальная фрустри-рованность); формирование толерантности пациента к восприятию социальной стигматизации и повышение его самооценки для снижения уровня самостигматизации, гармонизацию семейных отношений, мотивирование родственников на принятие и социальную поддержку пациента.
Литература:
1. Зотов П.Б., Родяшин Е.В. Суицидальные действия в г. Тюмени и юге Тюменской области (Западная Сибирь): динамика за 2007-2012 гг. // Суицидология. - 2013. - Том 4, № 1. - С. 54-61.
2. Cutcliffe J.R. Research endeavours into suicide: a need to shift the emphasis // Br. J. Nurs. - 2003. -Vol. 12, № 2. - P. 92-99.
3. World Health Statistic 2014. - World Health Organization, 2014. - P. 72-87.
4. Профилактика суицидального поведения среди контингента больных психоневрологического диспансера: метод. рекомендации / Моск. НИИ психиатрии; сост. В.Е. Цупрун. - Москва: [б. и.], 1986. - 15 с.
5. Dain N. Reflections on antipsychiatry and stigma in the history of American psychiatry // Hosp. Community Psychiatry. - 1994. - Vol. 45, № 10. - P. 10101014.
6. Або Асби М., Малкова Е.Е., Перс Л.М. Особенности формирования отношения к душевнобольным в арабском обществе (историко-культуральный аспект) // Universum: Вестник Герценовского университета. - 2012. - № 3. - С. 109-118.
7. Nawka P., Reiss C.M. Integrating people who are stigmatized: the tetralogue model // World Psychiatry. - 2002. - Vol. 1, № 1. - P. 27-28.
8. Audu I.A., Idris S.H., Olisah V.O. et al. Stigmatiza-tion of people with mental illness among inhabitants of a rural community in northern Nigeria // Int. J. Soc. Psychiatry. - 2013. - Vol. 59, № 1. - P. 55-60.
9. Sewilam A.M., Watson A.M., Kassem A.M. et al. Suggested avenues to reduce the stigma of mental illness in the Middle East // Int. J. Soc. Psychiatry. -2015. - Vol. 61, № 2. - P. 111-120.
10. Кедровская А.С. Проблема стигматизации суи-цидентов как фактор, препятствующий превенции: материалы времен. коллективов // Всероссийская 70-я юбилейная итоговая научная студенческая конференция им. Н.И. Пирогова, Томск, 16-18 мая 2011 г. : сб. ст. / Сиб. гос. мед. ун-т ; под ред. В.В. Новицкого, Л.М. Огородо-вой. - Томск, 2011. - С. 383-384.
11. Голенков А.В., Матюшкин В.В., Аверин А.В. Роль медицинского персонала в коррекции самостигматизации психически больных // Главная медицинская сестра. - 2009. - № 8. - С. 99-108.
12. Серебрийская Л.Я. Социальные представления о психически больных и психиатрии в контексте проблемы стигматизации // Журнал неврологии и психиатрии имени С.С. Корсакова. - 2005. - Том 105, № 3. - С. 47-54.
13. Lee S., Lee M., Chiu M. et al. Experience of social stigma by people with schizophrenia in Hong Kong // Br. J. Psychiatry. - 2005. - Vol. 186, № 2. - P. 153-157.
References:
1. Zotov P.B., Rodyashin E.V. Suicide in Tyumen and the south of the Tyumen region (Western Siberia): dynamics for 2007-2012 // Suicidology. - 2013. -Vol. 4, № 1. - P. 54-61. (In Russ)
2. Cutcliffe J.R. Research endeavours into suicide: a need to shift the emphasis // Br. J. Nurs. - 2003. -Vol. 12, № 2. - P. 92-99.
3. World Health Statistic 2014. - World Health Organization, 2014. - P. 72-87.
4. Profilaktika suicidal'nogo povedenija sredi kontin-genta bol'nyh psihonevrologicheskogo dispansera: metod. rekomendacii / Mosk. NII psihiatrii; sost. V.E. Cuprun. - Moskva: [b. i.], 1986. - 15 s. (In Russ)
5. Dain N. Reflections on antipsychiatry and stigma in the history of American psychiatry // Hosp. Community Psychiatry. - 1994. - Vol. 45, № 10. - P. 10101014.
6. Abo Asbi M., Malkova E.E., Pers L.M. Osobennosti formirovanija otnoshe-nija k dushevnobol'nym v arabskom obshhestve (istoriko-kul'tural'nyj aspekt) // Universum: Vestnik Gercenovskogo universiteta. - 2012. - № 3. - S. 109-118. (In Russ)
7. Nawka P., Reiss C.M. Integrating people who are stigmatized: the tetralogue model // World Psychiatry. - 2002. - Vol. 1, № 1. - P. 27-28.
8. Audu I.A., Idris S.H., Olisah V.O. et al. Stigmatiza-tion of people with mental illness among inhabitants of a rural community in northern Nigeria // Int. J. Soc. Psychiatry. - 2013. - Vol. 59, № 1. - P. 55-60.
9. Sewilam A.M., Watson A.M., Kassem A.M. et al. Suggested avenues to reduce the stigma of mental illness in the Middle East // Int. J. Soc. Psychiatry. -2015. - Vol. 61, № 2. - P. 111-120.
10. Kedrovskaja A.S. Problema stigmatizacii suicidentov kak faktor, prepjatstvujushhij prevencii: materialy vremen. kollektivov // Vserossijskaja 70-ja jubilejnaja itogovaja nauchnaja studencheskaja konferencija im. N.I. Pirogova, Tomsk, 16-18 maja 2011 g. : sb. st. / Sib. gos. med. un-t ; pod red. V.V. Novickogo, L.M. Ogorodovoj. - Tomsk, 2011. - S. 383-384. (In Russ)
11. Golenkov A.V., Matjushkin V.V., Averin A.V. Rol' medicinskogo personala v korrekcii samostigmatizacii psihicheski bol'nyh // Glavnaja medicinskaja sestra. - 2009. - № 8. - S. 99-108. (In Russ)
12. Serebrijskaja L.Ja. Social'nye predstavlenija o psihicheski bol'nyh i psihiatrii v kontekste problemy stigmatizacii // Zhurnal nevrologii i psihiatrii imeni S.S. Korsakova. - 2005. - Tom 105, № 3. - S. 4754. (In Russ)
13. Lee S., Lee M., Chiu M. et al. Experience of social stigma by people with schizophrenia in Hong Kong // Br. J. Psychiatry. - 2005. - Vol. 186, № 2. - P. 153-157.
14. Ritsher J.B., Otilingam P.G., Grajales M. Internalized stigma of mental illness: psychometric properties of a new measure // Psychiatry. Res. - 2003. -Vol. 121, № 1. - P. 31-49.
14. Ritsher J.B., Otilingam P.G., Grajales M. Internalized stigma of mental illness: psychometric properties of a new measure // Psychiatry. Res. - 2003. -Vol. 121, № 1. - P. 31-49.
STIGMATIZATION AND SELF-STIGMATIZATION BY PERSONS WITH MENTAL DISORDERS WHO COMMITTED SUICIDAL ATTEMPTS
B.S. Polozhy1, V.V. Ruzhenkova2
1V.Serbsky Federal Medical Research Centre for Psychiatry and Narcology, Moscow, Russia 1I.M. Sechenov First Moscow State Medical University, Moscow, Russia 2Belgorod State National Research University, Russia
A sampling of 1255 persons was examined by the method of anonymous questionnaire (65 psychiatrists, 402 nurses, 437 nursing assistants and 351 persons from general population) with the purpose of identification their attitude for the persons, who committed suicidal attempts. A sampling of 125 patients with mental disorders and suicidal behavior was examined by the clinic-psychopathological and psychometrical methods for finding out their stigmatization and self-stigmatization.
It is found that stigma of suicide is manifested in all social spheres not only among general population but also among professional staff members of psychiatric clinics. Stigmatization is the lowest among psychiatrists and the most expressed among nursing assistants. Stigma of suicide is more important than stigma of mental illness for patients with non-psychotic mental disorders in family, interpersonal and employment spheres. In spite of guilt and shame because of suicidal attempt, stigma of mental illness is more important than stigma of suicide for patients with psychotic mental disorders.
Keywords: suicide, mental disorder, stigmatization, self-stigmatization.
УДК: 616.89.008.44
СТРЕСС И СУИЦИДАЛЬНЫЕ МЫСЛИ У ПОДРОСТКОВ
В.А. Розанов, А.И. Уханова, А.С. Волканова, А.С. Рахимкулова, А. Пизарро, Б.В. Бирон
Одесский национальный университет им. И.И. Мечникова, г. Одесса, Украина Институт информатики и социальных технологий, г. Одесса, Украина
Контактная информация:
Розанов Всеволод Анатолиевич - доктор медицинских наук, профессор. Место работы и должность: профессор кафедры клинической психологии Института информатики и социальных технологий Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Телефон: +380-50-520-21-27, электронный адрес: [email protected]
Уханова Анастасия Игоревна - специалист-психолог. Место работы и должность: аспирантка кафедры клинической психологии Института информатики и социальных технологий Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Телефон: +380-50-333-88-48, электронный адрес: [email protected]
Волканова Анна Сергеевна — клинический психолог. Место работы и должность: исследователь при кафедре клинической психологии Института информатики и социальных технологий Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Телефон: +380-50-333-88-48, электронный адрес: [email protected]
Рахимкулова Анастасия Станиславовна - нейропсихолог. Место работы и должность: аспирантка кафедры клинической психологии Института информатики и социальных технологий Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Электронный адрес: anastasiya.rakhimkulova@gmaiLcom
Пизарро Анжелика — бакалавр-психолог. Место работы и должность: магистрант, программа по психологическому консультированию, Florida International University, 10750 sw 14th st, Miami, FL, 33174, +1(305) 780-9130, электронный адрес: [email protected]
Бирон Богдан Владимирович — кандидат психологических наук. Место работы и должность: старший преподаватель кафедры дифференциальной и специальной психологии Института математики, экономики и механики Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Телефон: +380-50-395-20-26, электронный адрес: [email protected]
