CC BY-NC-ND
45
Е.В. Наседкина
«СТЕСНЯТЬСЯ С БЕЛЫМ КСТАТИ ЛЬ!..» АНДРЕЙ БЕЛЫЙ - ГЕРОЙ ГАЗЕТНЫХ ФЕЛЬЕТОНОВ НАЧАЛА ХХ ВЕКА1
Статья посвящена газетным фельетонам начала ХХ века, в которых описываются различные инциденты, связанные с молодым писателем-символистом Андреем Белым. Статья представляет также реакцию Андрея Белого на эти фельетоны.
Ключевые слова: Андрей Белый, символизм, фельетон, пародия, сатира, «Раннее утро», Литературно-художественный кружок, литературный скандал, «Симфонии», «Пепел», «Урна».
Отмечавшиеся всеми современниками живость лица, характерная подвижность фигуры, необычная жестикуляция и пластика движений Андрея Белого - все эти черты не только усложняли задачу художника, желавшего создать портрет писателя, но давали повод к заостренности образа, гротеску. Известны многочисленные дружеские шаржи, выполненные профессиональными и непрофессиональными художниками: В.В. Карриком, А.А. Блоком, С.М. Городецким, А.Г. Габричевским2 и другими. Сохранились и автошаржи самого Белого. Часто под карикатурой помещалась - в духе лубочных картинок - небольшая стихотворная надпись из двух-четырех строк, поясняющих изображение. Так, современникам был хорошо известен двойной шарж Вильяма Каррика на В.Я. Брюсова и Андрея Белого (1904 г.) с подписью из Пушкина:
«То как зверь они завоют, То заплачут, как дитя».
Параллельно в периодических изданиях публикуются карикатуры иного жанра, словесного: литературные фельетоны, эпиграммы и пародии. Одно из ранних сатирических изображений Белого появилось в фельетоне, подписанном Lolo, в газете «Новости дня» в 1903 г.3 Здесь Белый представлен как начинающий поэт, один из участников литературной дискуссии, в которой принимают участие, с одной стороны, прославленные мэтры Валерий Брюсов и Константин Бальмонт, а с
другой - их постоянный оппонент С.В. Потресов (Яблоновский)4. Фельетон Lolo «Оргия» снабжен подзаголовком «Действие происходит в Литературном клубе, после выступления г. Потресова "Оригиналы и копии"»:
Валерий Брюсов
(криво улыбается и тонко декламирует): Референт! Твоих ироний Как поэт потусторонний, Чуждый всяких церемоний, Я не ставлю ни во что... Не поймет меня никто Из мещан тупоголовых, Слишком трезвых и здоровых Для великих таинств новых. <...>
Бальмонт
(молчит и думает): Чудак Державин молвить мог: «Я царь, я раб, я червь, я Бог!» Но я в своем величье строгом С таким потусторонним лбом Себя считаю не рабом А только. богом!..
<...>
Андрей Белый:
В реферате упущение Вызывает возмущение: Там ни слова нет про Белого!
Голос из публики:
Что? Про белого бычка?
Андрей Белый:
Про великого и смелого, Гениально-скороспелого Символиста-новичка!
Потресов:
Не слыхал об этом гение!
Андрей Белый (гордо): Не слыхали? Прочь смирение! Напрягите слух и зрение И падите ниц скорей:
(бьет себя в грудь) Вот он Белый, вот Андрей! <...>
Стиль и язык этого фельетона, не самого острого из всех предуго-тованных Белому, тем не менее, характерен для обрушившегося на молодого поэта шквала оскорблений и обвинений. «...в газетах орали: "Собака весовская, бешеный, полусумасшедший, бездарный, испытаннейший скандалист". Яблоновский Сергей, Гиляровский, Лоло, Петр Пильский, Измайлов, Игнатов5 и сколькие прочие - в "Русском слове", в "Речи", в "Русских ведомостях", в "Раннем утре", в "Голосе Москвы" только и ждали удобного случая, чтоб доконать окончательно молодого писателя.» - обиженно писал Белый в мемуарах «Между двух революций»6.
В мемуарах «Начало века» он вспоминал, как был травмирован его отец Николай Васильевич Бугаев травлей сына, в том числе и со стороны Лоло: «."идиотик" - кричалось Лоло, Любошицем7: уже из газет; но чем громче травили, тем бережней он становился; его оскорбило, что сын его, живость ума проявивший в статье об искусстве, которую он оценил8, для каких-то Лоло - идиотик; и он на Лоло затаил раздражение, чаще задумываясь над Бальмонтом и Брюсовым.»9.
Спустя два десятилетия Белый поквитается с обидчиками, вспоминая московский Литературно-художественный кружок начала 1900-х годов и проходившие там «бои символистов с газетчиками»: «.темный, румяный, кудрявый, брадатый мужлан - Любошиц (лютый враг, скоро "друг" декадентов), такой грустно-томный, невзрачный росточком, при усиках, с виду приятный, Мунштейн (или - Лоло).»10, «.Любошиц из "Новостей дня", в 1903 году цинично и громко оплевывавший декадентов с эстрады "Кружка", что думал, когда через два или три года с видом матерого знатока символизма при мне посмеивался над "рутинерами", не понимавшими нас? <.> Сергей Яблоновский из "Русского слова"; этот человечек обладал истинным талантом вони; он подкрадывался со сладеньким видом; но так подло ущипывал, выбравши поболючее место, что несколько раз мне хотелось ему закатить затрещину; <.> в начальной газетной травле меня он стяжал пальму первенства систематическими доносиками.»11.
Далее Белый прямо обвиняет Яблоновского в провокации, разжегшей «небывалый скандал», случившийся между Белым и писателем Ф.Ф. Тищенко на лекции Вяч. Иванова в Литературно-художественном кружке 27 января 1909 г.12 Несмотря на утверждение Белого, что «скандал был чудовищен», что «испугались все», что «в газетах о нем -ни звука»13, отклики в прессе все же появились. 28 января в «Русском слове» (1909. № 22) была помещена заметка о происшествии, а на следующий день в газете «Раннее утро» под псевдонимом «Меб.» был напечатан стихотворный фельетон Михаила Мартыновича Бескина «Был доклад и был скандал!..»14, в девяноста двух строфах на свой лад пересказывавший инцидент15:
<.>
Было мирно так начало, Председатель так был строг,
Что конечного скандала Ожидать никто не мог.
Под луной ничто не вечно, Кончил чтенье референт, И вся публика, конечно, Поднялась в один момент. Оживленьем блещут взгляды, Тайно думает весь зал: «Мы сердечно были б рады, Если б грянул вдруг скандал!..»
И в скандалах поседелый (Ах, для рифмы я соврал!), Поднялся Андрюша Белый И устроил вмиг скандал.
Скрыли сцену... Понемногу Опустел довольный зал. Все в порядке, слава Богу: Был доклад и был скандал16.
Конфликты, «в центре которых фатальным образом оказывался Андрей Белый»17, случались до и после инцидента с Тищенко, однако именно этот эпизод особенным образом отпечатался в памяти Белого. В «Ракурсе к дневнику» за январь 1909 г. отмечено: «Мое выступление в Кружке на реферате Вяч. Иванова (скандал с Тищенко). Почти нервное заболевание.»18. Через семь лет после инцидента в письме к Иванову-Разумнику Белый расскажет об этой истории и приведет (слегка искаженно) строки из фельетона Бескина: «<...> люди поступают со мной насильнически; вероятно, я скоро очень дойду, как и не раз доходил, до того аспекта в себе, который я в себе ненавижу, и который мне, - верьте же! - не присущ: -
"Андрей Белый -
Весь в скандалах поседелый."
Чувствую, что в душе <...> зреет бунт: где-нибудь сорвусь и оскандалюсь в обществе: тогда все обидятся сразу: блистающие бриллиантами дамы, футуристы, религиозные искатели, газетные работники, почтенные и непочтенные; и пойдут меня бранить.»19. Примечательно, что, комментируя письмо, Иванов-Разумник делает характерную ошибку, приписав строки Бескина другому участнику газетной травли: «Цитата из сатирического стихотворения <.> московского фельетониста Лоло (Мунштейна)»20.
Своей огромной популярности у жадных до скандалов фельетонистов Белый, естественно, не был рад. «.превратив меня в скандалиста, убрали со сцены.»21, - жалуется он на несносных критиков-юмористов и ставит им в вину слом своей писательской карьеры, обвиняет в том, что
его статьи перестали печатать в газетах и журналах. «.окончилась быстро карьера газетчика, - сетовал он, - <.> с 1908 года мое участие в газетах - всегда редкий эпизод.»22.
Все же имя Андрея Белого не ушло совсем со страниц периодических изданий, но приобрело устойчиво скандальный оттенок. «Из "Раннего утра" теперь планомерно в годах меня ели до революции.»23, - утверждал Белый, причем, небезосновательно. Так, за один 1909 г. газета «Раннее утро» опубликовала целую серию фельетонов, высмеивающих Белого - 29 января, 17 февраля, 22 апреля, 9 августа, 11 августа, 21 августа, 27 ноября. Авторство четырех из них принадлежит М.М. Бески-ну, с особой настойчивостью преследовавшему своим остроумием выбранную жертву.
17 февраля 1909 г. Бескин, опять-таки под своим постоянным псевдонимом «Меб.», публикует «Маленькие пародии на современные моти-вы»24, в которых высмеиваются Бальмонт, Блок и «Народник Белый»:
Винно-красные закаты, Ба!
Палаты! Изба!
Испускает вихрь тревоги
Крик.
Налоги!
Мужик!
В тучах правит чьи-то свадьбы
Тень.
Усадьбы!
Ячмень!
Слышишь грозный смех барашка: Ха.
Запашка! Соха.
Уж не ем я ананасов Год.
Некрасов! Народ!
Это очевидная реакция на книгу стихов Андрея Белого «Пепел» (СПб.: Шиповник, 1909), так же как, впрочем, и реплика в предыдущем, «скандальном фельетоне», от 29 января:
Я во сне услышал смутно, Что народником стал Блок, Что и Белый, сбросив цепи Вино-красно-снежных дел, Полюбил родные степи И Россию пожалел <.>
И народник новый, Белый Доказал в один момент, Что боксер он очень смелый, А совсем не декадент.
Бескин выражает не только свое индивидуальное неприятие «некрасовской» лирики поэта-символиста: «многими "натурализм" новых стихов Белого был воспринят как очередная "декадентская" выходка; именно так главным образом был встречен "Пепел"»25.
22 апреля в «Раннем утре» вновь напечатан фельетон, где довольно зло высмеивается не только поведение Белого, но и прославившие его «симфонии»26:
Он не открыл Америки, Какой он там «баян»? И любит он в истерике Свалиться на диван! С системой нервной, слабою Не может совладать. Он - не мужчина: бабою Его верней назвать! И все его «симфонии», Что с логикой в борьбе, -Не могут автономии Завоевать себе!..27
Утешение одно - Белый не одинок: такими же черными красками рисует штатный фельетонист «Русского листка» Р.А. Менделевич, скромно укрывшийся за псевдонимом «Некто в черном», и Брюсова, и Мережковского, и других.
Не остается без внимания сатириков и лекционная деятельность Белого. В 1904-1909 гг. он читает множество публичных лекций и докладов, о чем позднее неоднократно пишет: «Газетная деятельность сплетается для меня с выступлениями в "Кружке"; выступления эти считал я демонстрацией отношения "Весов" к тем или иным литературным явлениям; <.> с подобного же рода целью являлся я и в университетское Общество искусства и литературы <.>. Особую роль играли публичные лекции; в них я брал широкие общие темы; они имели успех.»28. Однако успех Белого Бескин подвергает сомнению:
Лекция Белого
Окошечко кассы с уставшим кассиром; Он устал оттого, что сидит без работы, -Не работа же есть бутерброды с сыром И томиться весь день от икоты!
Хоть бы с первым ему расстаться билетом! Хоть один бы продать удалось для начала! Интересная лекция с хорошим буфетом, А подите ж, - охотников мало!.. Расставлено в зале так много кресел, Народа на лекцию ожидалась масса, Сам лектор во фраке очень невесел, Все надежды разрушила касса. Подошел он к окошку. толпится баба. Ого! Как видно, продаются билеты?! Но кассир отвечает: «Ужасно слабо! Принесла мне кухарка котлеты.». Начало назначено ровно в десять, Но в зале нет ни одного человека. Лектор плачет. Вас надо повесить О, дети двадцатого века!..29
Трижды атаке «Раннего утра» подвергся Белый в августе 1909 г. -9-го, 11-го и 21-го числа. Последний по времени фельетон, автор которого Р.А. Менделевич на этот раз подписался псевдонимом «Меч. Р.», вновь обыгрывал тему литературного скандала:
Прыжок довольно смелый Свершивши на Парнас, «Кликушествует» Белый Зачем-то среди нас. Ах, не открыл Америк Он в творчества часы! Он декадент-истерик, В руке его - «Весы». В кружке литературном, Поднял до визга тон, -Себя скандалом бурным Там «обессмертил» он!..30
Заодно достается и известному врачу-психиатру Н.Н. Баженову31, председательствовавшему в Литературно-художественном кружке:
Всем известный психиатр, Практикующий в отчизне. Наблюдает здесь театр. Повседневной «нервной» жизни.
<.>
У него секрет в руке Сладить как с психозом бурным, И «директором» в кружке Состоит литературном!32
Продолжая подчеркивать связь новейшей литературы с психиатрической патологией, «Раннее утро» 9 августа приводит - под заглавием «Литературный календарь» - следующее объявление: «С октября в Преображенской больнице Н.Н. Баженова организуются литературные вторники на манер Литературно-Художественного кружка. Первый реферат прочтет Андрей Белый», а предыдущее объявление гласит: «Готовится полное собрание трудов Эллиса. В издание войдут все вырезки, наэллистиченные в Румянцевском музее»33.
Этот выпад по адресу Эллиса будет поддержан в следующем выпуске газеты от 11 августа фельетоном Бескина, в котором выставляется на посмешище анекдотичная история, случившаяся с Эллисом в Румянцевской библиотеке. Эллис перепутал свои книги с библиотечными и вырезал фрагменты страниц из выданных ему для работы библиотечных книг. Автором испорченных книг оказался Андрей Белый. «Инцидент с Эллисом» широко обсуждался в прессе и подробно описан Белым в мемуарах: «.он работал в музее над книгою о символизме; <.> в эту комнату его допустили с комплектом его же книг, только что подаренных ему "Скорпионом" специально для нужных вырезок и вклеек в рукопись; пользовался же он двойным комплектом: музейским (для справок) и "скорпионовским" (для вклейки); и раза два, перепутавши книжные экземпляры, выкромсал ножницами - из экземпляров музейских; именно: он испортил вырезками страницу в моей книге "Северная симфония" и страницу в моей же книге "Кубок метелей" <.> Эллису сделали строжайший выговор: конечно, за неряшество, а не за воровство; и лишили права его работать в музее. <.> Враги "Весов" вздули до ужаса инцидент; неряшество окрестили именем кражи.»34.
«Дело Эллиса» было, действительно, невероятно раздуто, журнал «Весы» и издательство «Скорпион» обвинялись во всех грехах, обострилась журнально-газетная полемика, состоялся суд чести Общества периодической печати и литературы, признавший, что порча книг Эллисом не является актом кражи, но Эллису пришлось со страниц «Весов» защищать себя от газетчиков35. Фельетон Бескина - один из множества обрушившихся на Эллиса - акцентирует внимание на том, что испорчены были именно книги Андрея Белого, истолковывая этот курьезный факт на свой манер:
«Чтение ножницами»
ЭЛЛИС
Печаль моя бескрайна, -Нет сна и аппетита: Ужасная тайна Раскрыта Случайно! Морали буржуазной Гнетут меня вериги, Я жертва грязной
Интриги!
Резнул без церемоний, Взяв ножницы в десницу, Я из «Симфонии» Страницу Гармоний.
Стесняться с Белым кстати ль! Всему известно свету, Что он приятель Поэту.
Оставьте ж небылицы! Клюю, презрев интриги, Как зерна - птицы, Из книги Страницы.
А. БЕЛЫЙ
Ты - смелый, Я - Белый. О, счастье! О, раны! Агоний Симфоний Не знают профаны! О, чуткость! О, жуткость! Отточенной стали! Не в миг ли Постигли Мы высшие дали? Что пляски, Что ласки
Прекрасных наложниц?!
Мир страсти
Лишь в пасти
Сверкающих ножниц!
Ужели
«Мятели»
писал я для чтенья?! Звук стали Едва ли
Оставил сомненья!.. Пусть строки Глубоки, -Ты стал их Эдипом! Взлетели Метели,
Испуганы скрипом.
О, жуткость! О, чуткость Орлиного взгляда! Для чтенья Уменья
Отныне не надо! Узнали Мы стали,
О, Эллис, повадку, -И к книгам Мы мигом Находим разгадку!36
В расхожем мнении имена двух друзей-поэтов оказались связаны в скандальный клубок, подтверждением чему может служить еще один фельетон на ту же тему, опубликованный в газете «Молот»37:
Новый способ критики
За что восстал весь свет На Эллиса столь смело<го>? Мы знаем из газет, -Он резал только Белого; Хоть поводов к резне Пока не обнаружено, Но Белый, верьте мне, Урезан был заслуженно. О чем же говорят Нам Белого симфонии? Их режет свой же брат Без всякой церемонии! Несут ужасный вздор Газетные политики, -Я знаю: он не вор, А. вестник новой критики.
Третий фельетон против Андрея Белого, напечатанный в уже упоминавшемся выпуске «Раннего утра» от 9 августа, носит иной характер. Он высмеивает не Белого-оратора или лектора; осмеянию подвергается творчество писателя, грубо пародируются его стиль, приемы словотворчества, работа с литературным языком, персонажи его нового романа:
Фельетон. Ресенбярый лобуг. Рассказ А.Б. (см. «Весы»)
Был день, и злой; и был зной, когда судорожно сжимается сухая гортань: пьешь воды в невыразимом волнении, ища смысла, а томная, тусклая пелена томно и тускло топит окрестность, а окрестность - вот
эта овца и вон та глупая баба - возсядут в душе, и, дикий, уже не ищешь смысла, но ворочаешь глазами, вдыхаешь.
Подали уже завтрак, а его не было; как вцепилась она в бабушку словом, уколола ее колкость, точно розовым шипом любви.
Ничего Дарьяльский не замечал: струной, дрожащей чуть-чуть, стояла в воздухе Катина Жалоба: рябая баба, ястреб, с очами безбровыми, не нежным со дна души она восходила цветком, и не вовсе грезой, или зорькой, а тучей, бурей, тигрой, оборотнем в миг вошла в его душу и звала.
И нашла в душе овцу и вон ту глупую бабу и возсела и выла. И сей лик был о двух головах и о четырех был ногах, и каждая половина зажила, с позволения сказать, самостоятельной жизнью.
Ну, чорт с ним, с Дарьяльским, - да пропади-пропадом он: он уже вот перед нами, не дивитесь его поступкам: их понять до конца ведь нельзя, все равно, - ну, и чорт с ним!
В фельетоне, пародирующем роман «Серебряный голубь» (главы из него публиковались в журнале «Весы» на протяжении всего 1909 г.38), опять содержится недвусмысленный намек на психиатрическую подоплеку творчества Белого и серьезное душевное нездоровье писателя. В примечании безымянного автора фельетона говорится: «Очевидно, рассказ приурочен к столетию Преображенской больницы». Это примечание «объявляет» публикацию пародируемого произведения в журнале «Весы» событием не отечественной литературы, а отечественной психиатрии, торжественно отмечавшей юбилей первой психиатрической больницы в Москве (открылась 15 июня 1808 г.; ныне психиатрическая больница № 3 им. В.А. Гиляровского).
Нападки на книги Белого предпринимались и раньше. Мы уже упоминали фельетоны, в которых высмеивались «Симфонии» и «Пепел». Не избежал этой участи и следующий за «Пеплом» стихотворный сборник «Урна» (М.: Гриф, 1909):
<.>
«Симфоний» озорных Вы, черви, не боялись. Я - «Пепел». Не утих!.. Вы с хохоту катались. Смотрите! Напишу Я том сумбурно-бурный! Нагнитесь, - оглушу И ошарашу «Урной»39.
Фактически каждая новая книга Андрея Белого получала свою порцию критики, насмешек и улюлюканий. Обзор пародий можно было бы продолжить, но, как кажется, и тех, что были упомянуты, достаточно, чтобы увидеть эволюцию. Атаки на Белого из области высмеивания человеческих слабостей, скандальных подробностей личной и литера-
турной жизни все чаще переносятся на сами тексты писателя, на его творчество. Прозаический фельетон «Ресенбярый лобуг» можно назвать «вестником новой критики», симптомом нового подхода газетчиков к писателю Андрею Белому.
Примечания
Статья написана при поддержке гранта РГНФ-ННИС (DFG) -060492105A/D («История становления самосознающей души» Андрея Белого: текстология, комментарий, контекст).
Каррик Валерий Васильевич (Вильям Вильямович; 1869-1943), карикатурист, книжный график; Городецкий Сергей Митрофанович (1884-1967), поэт, прозаик, критик, художник-любитель; Габричевский Александр Георгиевич (1891-1968), искусствовед, литературовед, переводчик. Lolo. Оргия // Новости дня. 1903. 21 марта / 3 апреля. № 7107. С. 3. Лоло -псевдоним Леонида Григорьевича Мунштейна (1867-1947), поэта, фельетониста.
Яблоновский (наст. фамилия Потресов) Сергей Викторович (1870-1954), литературный критик, фельетонист, сотрудник газеты «Русское слово». Гиляровский Владимир Алексеевич (1853-1935), писатель, журналист; Пильский Петр Моисеевич (1876-1942), литературный критик, фельетонист; Измайлов Александр Алексеевич (1873-1921), критик, пародист; Игнатов Илья Николаевич (1858-1921), критик, публицист, постоянный сотрудник и один из редакторов «Русских ведомостей». Андрей Белый. Между двух революций / Подгот. текста и коммент. А.В. Лаврова. М., 1990. С. 253.
Любошиц Семен Борисович (1859-1926), журналист.
8 Речь идет о статье «Формы искусства», подписанной «Борис Бугаев», напечатанной в журнале «Мир искусства» в декабре 1902 г.
9 Андрей Белый. Начало века / Подгот. текста и коммент. А.В. Лаврова. М., 1990. С. 227. Там же. С. 231, 233.
11 Андрей Белый. Между двух революций. С. 233.
12 См. о нем подробнее: Андрей Белый. Между двух революций. С. 233-234; Андрей Белый. Начало века. С. 235; Богомолов Н.А. Русская литература начала ХХ века и оккультизм: Исследования и материалы. М., 1999. С. 239-254.
13 Андрей Белый. Между двух революций. С. 234.
14 Меб. «Был доклад и был скандал!..» // Раннее утро. 1909. 29 января. № 23. С. 2. Интересно, что в конце 1900-х годов в газете «Раннее утро» одновременно сотрудничали сразу трое Бескиных: театральный критик Эммануил Мартынович Бескин (1877-1940), журналист Мартын Эммануилович Бес-кин, а также журналист и драматург Михаил Мартынович Бескин. Именно последний, под псевдонимом «Меб.», опубликовал ряд фельетонов, высмеивающих Белого.
15 См. об этом комментарии А.В. Лаврова к мемуарам Андрея Белого «Между двух революций» (С. 517).
7
10
20
16 Текст фельетона полностью опубликован Н.А. Богомоловым в его кн. «Русская литература начала ХХ века и оккультизм» (С. 251-253).
17 Лавров А.В. Андрей Белый в 1900-е годы: Жизнь и литературная деятельность. М., 1995. С. 232.
18 Андрей Белый. Ракурс к дневнику // РГАЛИ. Ф. 53. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 46 об.
19 Андрей Белый. Письмо Р.В. Иванову-Разумнику от 3 декабря 1916 г. // Андрей Белый и Иванов-Разумник. Переписка / Публ., вступит. ст. и коммент. А.В. Лаврова и Джона Мальмстада; подгот. текста Т.В. Павловой, А.В. Лаврова и Джона Мальмстада. СПб., 1998. С. 85. Там же. С. 86.
21 Андрей Белый. Между двух революций. С. 179.
22 Там же. С. 227-228.
23 Там же. С. 234.
24 Меб. Маленькие пародии на современные мотивы // Раннее утро. 1909. 17 февраля. № 38. С. 2.
25 Лавров А.В. Андрей Белый в 1900-е годы. С. 252.
26 В начале 1900-х годов одна за другой вышли в свет четыре «симфонии» Андрея Белого: «Симфония (2-я, драматическая» ([М.]: Скорпион, [1902]); «Северная симфония (1-я, героическая)» (М.: Скорпион, 1904; вышла в октябре 1903 г.); «Возврат. III симфония» (М.: Гриф, 1905; вышла в ноябре 1904); «Кубок метелей. Четвертая симфония» (М.: Скорпион, 1908).
27 Некто в черном. Наши маститые // Раннее утро. 1909. 22 апреля. № 91. С. 4. «Некто в черном» - псевдоним Родиона Абрамовича Менделевича (1866-1927), поэта, журналиста, фельетониста.
28 Андрей Белый. Между двух революций. С. 235-239.
29 Меб. Песни дня // Раннее утро. 1909. 27 ноября. № 272. С. 2.
30 Меч. Р. Ба, знакомые все лица!..: (Опыт московской энциклопедии) // Раннее утро. 1909. 21 августа. № 191. С. 4.
31 Баженов Николай Николаевич (1857-1925), профессор-психиатр, общественный деятель, председатель московского Литературно-художественного кружка.
32 Раннее утро. 1909. 21 августа. № 191. С. 4.
33 Раннее утро. 1909. 9 августа. № 182. С. 5. Рубрика «Еженедельные комплименты. № 5». Эллис (наст. имя Лев Львович Кобылинский; 1879-1947), поэт и теоретик символизма, переводчик, критик; друг Белого.
34 Андрей Белый. Между двух революций. С. 329.
35 См. об этом подробнее: Андрей Белый. Между двух революций. С. 328-335; там же - комментарии А.В. Лаврова: С. 536-538.
36 Меб. «Ты - смелый.» // Раннее утро. 1909. 11 августа. № 183. С. 2.
37 Бикс. Маленький фельетон: Новый способ критики // Молот. [Москва]. 1909, 10 августа. № 1. С. 2.
38 Отдельным изданием книга вышла в следующем году: Андрей Белый. Серебряный голубь: Повесть в 7-ми главах. М.: Скорпион, 1910. Евг. П-ин. Маленький фельетон: Из моих пародий: А. Белый // Вечер. [СПб.]. 1909. 7 июля. № 361. С. 2. Евг. П-ин - псевдоним Евгения Осиповича Пяткина (1885-1943), поэта-сатирика, журналиста, детского писателя (известен также под псевдонимом Евгений Венский).
39
