CC BY
93
ФИЛОСОФИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
УДК 008.001
СТЕРЕОТИПЫ МАСКУЛИННОСТИ В ЛИНГВИСТИЧЕСКОМ И ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
© 2012 г. Н.И. Жаданова
Южный федеральный университет, Southern Federal University,
пр. Нагибина, 13, г. Ростов-на-Дону, 344038, Nagibin Ave, 13, Rostov-on-Don, 344038,
[email protected] philosculture @sfedu.ru
Исследуется маскулинность в культуре. Культура неотделима от мышления и языка, и рассмотрение стереотипов и словарных дефиниций аналогичных понятий помогает воссоздать картину представлений о маскулинности в культуре. Прослеживается их отражение в языке и раскрывается понятие маскулинности в политической сфере. Выявляется, что образ политика рисуется как идеал или анти-идеал мужественности, а власть сама по себе является существенным фактором формирования маскулинности.
Ключевые слова: культура, маскулинность, мужчина, мужик, язык, лингвистический, политическая сфера.
This article is devoted to the study of masculinity in culture. Culture is connected with thinking and language, and consideration of stereotypes and dictionary definitions of concepts helps to recreate a picture of masculinity representations in culture. The author shows the way conceptions of masculinity are reflected in language and political sphere. The power is one of the essential factors of formation of masculinity. The image of the politician is depicted as an ideal or an anti-ideal of masculinity.
Keywords: culture, masculinity, man, language, lingistic, political sphere.
Маскулинность как феномен стала интересовать ученых на волне расцвета тендерных исследований. Они начались с пересмотра классических установок патриархальной культуры философскими направлениями, в числе которых был экзистенциализм, структурализм и постмодернизм. Проблема маскулинности попала в поле зрения многих ученых. По мнению некоторых исследователей, представления о ней заложены уже в языке. Ж. Деррида заявил о том, что нет никаких основополагающих значений. Явления, которые считаются в культуре незыблемыми и принимаются как данность, есть не что иное, как побочные лингвистические продукты. Современные лингво-культурологические подходы связывают язык и культуру, язык и мышление, постулирующие взаимосвязь и взаимозависимость «человек - язык - социокультурная ситуация - культурные представления» [1]. Это когнитивная лингвистика, семиотика, лингвистическая гендерология (гендерная лингвистика).
Говорить о маскулинности трудно. А. Синельников даже утверждает, что говорить о ней «вообще», как о четком объективном феномене бессмысленно [2]. Поэтому маскулинность должна изучаться в отдельно взятой культуре, обществе, среде и временном континууме.
Проследим, как меняются и отражаются в языке представления о маскулинности. Рассмотрение стереотипов, содержащихся в языке и выраженных, например, в пословицах или словарных дефинициях и стереотипных образах, транслируемых через соци-
альные институты, позволит воссоздать картину представлений о маскулинности (или фемининности) в конкретном социокультурном пространстве или его определенной сфере. В нашем случае - в сфере политического дискурса.
Анализ словарных дефиниций «мужественность» и «маскулинность». Первые исследования по лингвистической гендерологии обосновали андроцен-тричность языка и ущербность образа женщины в картине мира, воспроизводимой в языке. Феминистские исследователи высказали идею, что картина мира, отраженная в языке, основана на мужской точке зрения, и язык здесь действует от лица мужского субъекта. Исходя из этого женское представляется в роли объекта либо вообще игнорируется. Феминистская лингвистика выделяет в качестве примера андро-центизма следующие утверждения: понятия «человек» и «мужчина» словарно отождествлены во многих языках Европы (man - в английском, mann - в немецком, hombre - в испанском, homme - во французском); имена существительные женского рода часто являются производными от мужского, которые могут употребляться для обозначения лиц любого пола [З].
В русском нет в отличие от европейских языков лингвистического равенства между словами «мужчина» и «человек». Существует отдельно слово «человек» и слова - «мужчина» и «женщина». Это может говорить в пользу их равнозначности, особенно при сравнении с лингвистическими референциями этих слов в европейских языках. Однако языковая неравнознач-
ность всё же имеет место. Мы можем проследить это на примере слов «хозяин» и «хозяйка». Здесь - тендерное разделение ролей. Язык несет в себе отражение мышления его носителей, локализованных в определенном территориальном и социальном пространстве. Слово «хозяин» ассоциируется в языке и, следовательно, мышлении со значением «собственник». Хозяин земли, скота, дома - владелец. Традиционное патриархальное понимание роли мужчины как хозяина, который властвует над женщиной, относится к ней как к своей собственности. Тогда как слово «хозяйка» уже не обязательно несет в себе смысловую нагрузку «владеть», в языковой ассоциации это не владелица, но жена хозяина. В английском языке слово «хозяин» обозначает господина, а слово «хозяйка» - горничную, прислугу. В русском языке широко распространено уменьшительно-ласкательное слово «хозяюшка», не имеющее эквивалента в мужском роде. В лин-гвокультурологии значение этого слова связано с ген-дерным разделением, где деятельность женщины сосредоточена вокруг домашнего очага, в то время как деятельность мужчины - направлена во внешний мир. Слово «хозяюшка» здесь звучит как похвала за инициативность и усердие в выполнении домашнего труда. В русском языке в последнее время распространилось слово «домохозяйка», которое также не имеет никакого отношения к владению, а является обозначением статуса неработающей (чаще замужней) женщины. Поставив рядом понятия «хозяин дома» и «домохозяйка», мы еще раз убедимся в лингвистических различиях и асимметрии. Понятие гендерной асимметрии введено в широкое употребление в отечественной гендерной лингвистике Т.В. Барчуновой. Она отмечает, что естественный язык играет ведущую роль в создании и закреплении асимметричных отношений между мужчинами и женщинами [4]. Примеров гендерной асимметрии - множество, и они являются большим полем для исследования.
Это может подтвердить сравнение словарных дефиниций аналогичных понятий в разных языках. Вслед за А.В. Кирилиной можно провести компаративный анализ, позволяющий установить разницу в интерпретации слов, компонентом значения которых является пол (sexus). Сопоставление словарных дефиниций лексических единиц человек, мужчина и Mensch, Mann приводит к выводу, что немецкие словари в большей степени, нежели русские, описывают мужчину как лицо активное и подчеркивают его производящую функцию и главенствующую роль в репродуктивном процессе [5]. Если маскулинность в западной культуре связана с производством, значит ли это, что конец производства, о котором говорит Бодрийяр [6, с. 56], влечет за собой кризис мужской роли, мужественности? Подобные определения рождают множество вопросов, ответы на которые еще не найдены. Многие словари в определении mannlich: под номером 1) дают интерпретацию, которая акцентирует производящую, оплодотворяющую функцию мужчины. В русских словарях подобных толкований нет. Напротив, акцентируется прокреативная функция женщины.
Изучение словарей русского языка показывает, что лексемы мужество, мужественность концептуализируют личностные черты: храбрость, присутствие духа, твердость. Мужество - храбрость, присутствие духа в опасности. «Проявить мужество и стойкость. Присутствие духа в опасности, в беде и т.п.; храбрость, бесстрашие» [5].
Для анализа слова «мужественность» мы выбрали несколько самых популярных толковых словарей (Толковый словарь русского языка Ожегова, Толковый словарь русского языка Ушакова, Этимологический словарь славянских языков, Словарь русских народных говоров, Толковый словарь живого великорусского языка Даля) [7 - 11], а также англо-русский словарь [12]. Это позволит проследить семантику слова в разных языковых средах.
Мужественность - это отглагольное существительное, номинация процесса. Поэтому направление анализа отправляет нас к семантическому анализу глаголов, от которого эта номинация произошла или могла произойти.
Многие глаголы уже устарели, но глагол «мужать» еще употребляется, правда с каждым поколением все реже. Например, «мужать - становиться сильнее, крепче, выносливее, мужественнее». «Мужать - становиться зрелым, зрелее, взрослым, взрослее» [7]. Мужать, мужаю, мужаешь, несовр. (книжн., устар.) означает становиться зрелым, взрослым. Например, «с годами мужают», «Была та смутная пора, когда Россия молодая, в бореньях силы напрягая, мужала с гением Петра» (Пушкин) [8].
Мужество Ожегов определяет как храбрость, присутствие духа в опасности [7]. Возмужание отождествляется с взрослением, превращением юноши во взрослого мужчину. Этот процесс точно описывает Даль в определении лексемы «муж»: человек рода он, в полных годах, возмужалый; возрастный человек мужского пола, противоположное - жена, женщина. Относительно к женщине, жене: супруг, народное -хозяин, образующий с женою чету [9].
И. Кон, посвятивший много лет исследованию маскулинности, указывает на то, что некоторые авторы используют понятия «маскулинность» и «феми-нинность» как замену русским словам «мужественность» и «женственность» [13]. Эту же ситуацию мы можем встретить в переводах с одного языка на другой (хотя в английском языке есть masculinity - мужественность и manhood - возмужалость, зрелость, зрелый возраст, мужественность, мужское население страны [12]; Männlichkeit - нем., мужественность (также: возмужалость, мужество), русские слова «мужество» и «мужественность» обозначают не просто совокупность специфически «мужских» (не важно, реальных или воображаемых) качеств, но и морально-психологическое свойство, одинаково желательное для обоих полов.
По словарю Даля, мужество - это не просто «состояние мужа, мужчины, мужеского рода или пола вообще», но и «стойкость в беде, борьбе, духовная крепость, доблесть; храбрость, отвага, спокойная смелость в бою и
опасностях: терпенье и постоянство», в противоположность робости, нерешимости, упадку духа, унынию. Мужественный человек - внешне «осанистый, видный, могучий, величавый, дюжий, ражий», а духовно - «доблестный, стойкий, крепкий, храбрый, отважный, спокойно-решительный». «Мужествовать» - означает «стойко состязаться, подвизаться в борьбе (телесной или духовной), стоять доблестно» [9].
Одной из главных сфер проявления маскулинности признана сексуальность. Об этом говорит и значение лексемы «маскулинность», что прослеживается, например, в немецком языке. Здесь маскулинность связывается в первую очередь с оплодотворяющей функцией, потенцией, а не с чертами характера. Другой универсальный конституирующий принцип - разум/логос, духовное, рациональное начало, противопоставляемое женской эмоциональности и экспрессивности; отсюда - логократия и логоцентризм.
Соотнесение «ума» с мужским началом прослеживается в этимологии слова «муж». От manu (древне-инд. «человек, мужчина») она восходит к men -«мыслить, думать» [10]. Русское слово «мужукать» означает «думать, раздумывать, соображать, толковать, рассуждать»; «мужевать» - «обдумывать, размышлять, соображать» [11]. Даль связывает значение слова «мужевать» со свойственной мужчине способностью «рассуждать, раздумывать, соображать, толковать здраво, как должно мужу». Отсюда пословицы типа «У бабы волос долог, да ум короток». Подобные пословицы мы можем встретить в разных языках [13]. Исследование пословиц и метафор в разных языках, по мнению Е.С. Бадмаевой, является важным полем лингвокультурологического исследования, так как они аккумулируют социальные представления о маскулинности и фемининности, характерные для той или иной культуры [14]. Но это сейчас не входит в задачи нашего исследования и является отдельным полем деятельности культуролога-лингвиста.
Итак, проанализировав понятия мужественность и маскулинность, мы выяснили, что это отглагольное существительное или номинация процесса. Найдя глагол, от которого произошло или могло произойти понятие мужественности, понимаем, какой процесс этот глагол описывает или описывал. Приходим к выводу, что мужественность это номинация, поэтому естественно, что каждый человек будет наполнять это слово своим смыслом, так как номинация не имеет единого понятия. Его имеют только предметные существительные, глаголы и прилагательные, таким образом, мужественность - это многоаспектное понятие, и его можно рассматривать как дескриптивную, аскриптивную и прескриптивную категорию.
Маскулинность в политическом дискурсе. Рассмотрение маскулинности в ряде смежных сфер дорисовывает новые детали в картине исследования. Е.С. Гриценко анализирует конструирование мужественности и маскулинности в политике. Политик - это обычно мужчина, и желаемыми чертами для него являются традиционные для патриархальной культуры признаки доминантной мужественности.
Е.С. Гриценко рассматривает механизмы формирования идеала и анти-идеала мужественности в контексте политических выборов. Эти механизмы отражены в предвыборной прессе, где положительно маркированный герой воплощает архетипические мужские роли, которые имеют лексические индикаторы («солдат», «герой», «первопроходец», «эксперт», «рыцарь», а также «хозяин», «добытчик», «кормилец»). Эпитеты и предикаты дополняют образ «настоящего мужчины»: «говорит спокойно», «не сдается», «голос его сильнее» [15].
Положительному, маскулинному, герою-политику противопоставляется демаскулинизированный оппонент. На российской политической арене таким противником часто выступает В.В. Жириновский, который может быть отличным фоном для «серьезного», «решительного» политика. Агрессивная наступательная позиция Жириновского в предвыборной прессе партий-оппонентов и критике представляется как слабая, немаскулинная. Показателем этой позиции служат чрезмерная эмоциональная возбудимость, скандальность и вербальная активность -стереотипы женского поведения.
Демаскулинизация, приписывание женских черт в политической сфере рассматривается как средство дискредитации политического противника. Более того, власть сама по себе является существенным фактором, определяющим конструирование маскулинности. Многие исследователи сходятся во мнении, что ключом к пониманию мужественности является не противопоставление ее женственности, а асимметрия власти и престижа, которые в обществе в большей мере даны мужчинам.
С. Кислинг предложил типологию, основанную на различении типов власти как способов акцентирования сильной позиции кандидата (власть физической силы; власть, основанная на знании; структурная власть; идеологическая власть; власть образа) [16]. В числе прочих типов власти отметим власть образа. Воплощением этой власти в российском предвыборном дискурсе является слово «мужик».
Отметим, что лексема «мужчина» в политике носит нейтральную или отрицательную окраску, а «мужик» всегда маркируется положительно (ему противопоставляется лексема «баба», которая служит для обозначения недостойного и немаскулинного поведения).
Е.С. Гриценко анализирует смещение смысловых акцентов в паре гендерно-маркированных номинаций «мужчина» и «мужик». В лексеме «мужик» приглушены и практически не используются отображенные в словарях негативные оттенки («грубый», «неотесанный»). «Напротив, максимально актуализируются не зафиксированные лексикографией положительные смыслы («надежный», «свой», «честный»)» [15]. Слово «мужик» часто сочетается с позитивно окрашенными атрибутивными лексемами («хозяйственный», «честный», «смелый», «сильный», «крепкий», «с хитринкой», «русский», «наш»). Широко используются словосочетания «настоящий мужик» и «нормальный мужик», наполненные позитивным смыслом.
Слово «мужчина» используется в предвыборном дискурсе крайне редко. Лишь когда этого требует смысловая целесообразность парного употребления лексем «мужчина - женщина» и неуместна оппозиция «женщина - мужик». В антиномии «мужчина» и «мужик» только вторая часть носит бесспорно положительный смысл, а слово «мужчина» может приобретать пренебрежительные нотки («роковой мужчина», «город пуганных мужчин»).
Это подталкивает нас к выводу, что в российском менталитете сформировался специфический концепт мужественности, который на языковом уровне выражается словом «мужик», а не «мужчина».
Так же, как мы рассматриваем маскулинность сквозь призму лингвистических дефиниций и политических властных структур (структур-образов), можно рассматривать и фемининность. Языковое пространство показательно для характеристики этих концептуальных полей. Кроме того, фемининность будет ярче репрезентована в сферах сексуальности и моды. «Историческое определение Женственности строится из телесно-половой предопределенности, связаной с модой». Политика маскулинизирована, в моде же «все бесполо, зато все сексуализировано» [6, с. 186]. Бод-рийяр заметил, что сфера моды имеет дело не с женщинами, а с Женственностью [17]. Поэтому оборотной стороной процесса избавления женщин от неравноправного положения является феминизация всего общества. Это неизбежно повлечет за собой пересмотр понятий маскулинности и фемининности снова и снова.
Литература
1. Деррида Ж. О грамматологии. URL: http://www.gumer. info/bogoslov_Buks/Philos/derr_gr/02.php (дата обращения: 25.02.2012).
Поступила в редакцию
2. Синельников А. Паника, террор, кризис. Анатомия маскулинности // Гендерные исследования. 1998. № 1. C. 211.
3. См.: Зыкова С.А. Способы реализации концепта «мужественность» в испаноязычной культуре // Вестн. Челябинского гос. у-та. 2008. № 3. C. 50.
4. Барчунова Т.В. «Эгоистичный гендер» или воспроизводство гендерной ассиметрии // Общественные науки и современность. 2002. № 5. C. 180 - 182.
5. См.: Кирилина А.В. О применении понятия гендер в русскоязычном лингвистическом описании // Филологические науки. 2000. № 3. С. 18 - 27.
6. БодрийярЖ Символический обмен и смерть. М., 2000.
7. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. URL: http://mirslovarei.com/content_oje/muzhat-23427.html (дата обращения: 27.05.2011).
8. Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка. URL: http://mirslovarei. com/content_ushakov/muzhat- 137666.html (дата обращения: 27.05.2011).
9. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. СПб., 1996. Т. 2. С. 356 - 357.
10. Трубачев О. Этимологический словарь славянских языков. М., 1994. С. 160.
11. Словарь русских народных говоров / гл. ред. Ф.П. Филин, ред. Ф.П. Сороколетов. М., 1982. С. 332.
12. Мюллер В.К. Англо-русский словарь: 18-е изд., стереотип. М., 1981. С. 454, 458.
13. Кон И. Мужчина в меняющемся мире. 1999. URL: http://www.bookshunt.ru/b40044_muzhcina_v_menyayushemsa _mire/download (дата обращения: 27.05.2011).
14. Бадмаева Е.С. Концептуальные пространства маскулинности и фемининности. (На материале фразеологизмов и паремий) : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Улан-Удэ, 2010. С. 9 - 15.
15. Гриценко Е.С. Язык как средство конструирования ген-дера : дис. ... канд. филол. наук. Н. Новгород, 2005. С. 291 - 299.
16. Kiesling S. Power and the Language of Men // Jonson S., Meinhoff U. Language and Masculinity. Oxford, 1997. P. 65 - 85.
27 февраля 2012 г.
