CC BY
94
В романе Джейн Остин использует только один вид авторского комментария, а именно внутритекстовый. Среди примеров внутритекстового комментария мы обнаружили комментарий-рассуждение; комментарий, анализирующий мотивы поведения персонажей; комментарий шутливого, иронического характера, высмеивающий претенциозность. Лирические отступления в романе Джейн Остин отсутствуют.
В авторском комментарии Джейн Остин довольно ярко отражается отношение автора к своим героям, она отдает свои симпатии благородству, мягко вышучивает ограниченность, негодует против снобизма.
Особенностью романа «Гордость и предубеждение» является такая организация повествовательного дискурса, в котором большое место уделено диалогической речи персонажей, благодаря чему читатель сам может делать выводы о характере, уме, мировоззрении, чувствах и нравственных принципах героев романа. В нем есть место и несобственно-прямой речи, интеркстуальным включениям и монологам.
УДК 811.134.2
СТЕРЕОТИПНЫЕ ОБРАЗЫ-ЭТАЛОНЫ, ВОСХОДЯЩИЕ К МИРУ ФАУНЫ,
В ИСПАНСКОЙ И РУССКОЙ ЯЗЫКОВЫХ КАРТИНАХ МИРА
В статье рассматриваются различия в структуре зооморфного когнитивного кода испанской и русской языковой картины мира, представленного стереотипными фауниче-скими образами-эталонами, выполняющими прагматическую и аксиологическую функции в обиходном узусе.
Ключевые слова: стереотип, образ, эталон, ассоциация, языковая картина мира, зооморфный код, вербальное мышление.
Все разновидности дискурса мастерски сбалансированы с авторскими комментариями.
При анализе авторского комментария в романе Джейн Остин были отмечены следующие стилистические приемы: метафора, ирония, гипербола, эпитеты, импликация, сравнение, сарказм.
Богатый спектр художественных средств позволяет Джейн Остин убедительно раскрыть важнейшую для нее идею: выбор спутника жизни должен основываться на взаимном уважении, душевной близости партнеров, а не на учете высокого дохода и социального статуса.
1. Палий А. А. Основные черты поэтики Джейн Остин и ценностные характеристики ее произведений. Омск: Изд-во ОмГПУ, 2003. 211 с.
2. Austen Jane. Pride and Prejudice. London: Wordsworth Classics. 1999. 265 с.
© Егоренкова Л. А., Палий А. А., 2014
M. B. KymbeBa M. V. Kutieva
STEREOTYPICAL IMAGES-ETALONS ASCENDING TO FAUNA WORLD IN SPANISH AND RUSSIAN LINGUISTIC PICTURE OF THE WORLD
The article describes the differences in the structure of the zoomorphic cognitive code of the Spanish and Russian linguistic picture of the world, represented by stereotypical images-etalons of fauna, which carry out pragmatic and axi-ological functions in everyday usage.
Key words: stereotype, image, etalon, association, linguistic picture of the world, zoomorphic code, verbal thinking.
Современная лингвистика утверждает, что каждая линг-вокультура располагает своим зооморфным кодом. Этот код базируется на тенденции наделять лексику, восходящую к миру фауны, вторичными антропоморфными значениями. Это свойство языкового мышления универсально для всех языков - таков древнейший антропоморфный языковой механизм вербальной концептуализации действительности.
При формировании вторичных образных значений, релевантных в отношении национально-культурной специфики мышления, происходит ослабление предметных (денотативных) долей значения слова и актуализация потенциальных, латентных, периферийных смыслов, описывающих в основном внешность и/или характер человека: агрессивность, глупость, хитрость, жадность и т. п. Фауническая, как и растительная, метафора пользуется ассоциативно-образными ресурсами, сформировавшими-
ся в языковом сознании носителей языка, исходя из специфики их мировосприятия и мироощущения. Самобытные комплексы специфических ассоциаций, вызываемые словами одного и того же логического содержания у представителей разных лингвокультур, крайне редко совпадают полностью. Полное совпадение обязательно базируется на прецедентном тексте, например, на библейских выражениях, распространившихся по всему свету.
Каково же происхождение ассоциаций? Почему они, выступая реакцией на одни и те же слова-стимулы, столь разные у разных народов?
В основном информацию о мире поставляют человеку его зрительные нервы. В меньшей степени - слуховые (ухает, как сыч, брешет, как собака, пищит, как комар, воет, как волк). Но дело не столько в канале поступления информации, сколько в способах ее интерпретации. Рискнем за-
явить: в способах ее искажения, ибо, с нашей точки зрения, любая трактовка явлений мира - причем трактовка не только индивидуумом, но и целым этносом, - это обязательное переиначивание, перекраивание на свой лад, в соответствии со своими нравами, и шире - в соответствии с довлеющей над мировосприятием, впитанной под влиянием языкового коллектива картиной мира. Нам близка позиция В. М. Каменской, которая заявляет: «Выбор того или иного образа-мотива метафоры связан с системой стереотипных эталонов, принадлежащих картине мира как глобальному образу, на который опирается человек...» [1, с. 7].
Рассматривая фразеологизмы, можно выявить вторичные значения зоонимных номинаций, не отраженные в толковых словарях. Ведь существующие толковые и двуязычные словари, как правило, анализируют и кодифицируют семантику слова в отрыве от фразеологического контекста. Так, испанское фразеологическое выражение no es ningún rana буквально переводится с испанского языка на русский «он совсем не лягушка». Такой перевод ничего не проясняет для нас по поводу характера и личностных качеств названного лягушкой персонажа или персонажа, у которого с лягушкой нет решительно ничего общего. Оказывается, этот фразеологический оборот означает «он совсем не глуп» [2]. Делаем вывод: лягушка ассоциируется в испанской лингво-культуре с глупостью, с плохой реакцией, замедленностью, тенденцией «застывать» в нерешительности, квакая что-то бессвязное, глупое. Зоонимные образы-эталоны, подобные нашей лягушке, представляют собой уникальный в своем роде плод и результат лингвокреативной деятельности языкового коллектива, выступают в качестве репрезентации процессов мышления в языковой форме, становясь предметом изучения в когнитивной лингвистике. В последнее время предпринимаются попытки систематизации стереотипных эталонных национальных лексем-образов и лексем-символов в новых лингвокультурологических словарях, что позволяет говорить о зарождающейся сопоставительной, межъязыковой лексикографии метафоры, символа, образа.
Когнитивные ассоциации и трактовки повадок неодинаковы у представителей разных народов. Так, испанцы говорят: mas aburrido que un mono, mas aburrido que la ostra - более скучающий, удрученный, чем обезьяна; более скучающий, удрученный, чем устрица. У не-испанцев может возникнуть вопрос: отчего же это скучают ваши обезьяны? Почему их быт скучнее, чем жизнь других животных? Выражение mas aburrido que un mono достаточно продуктивно и широко используется журналистами. Так, заглавие одной из статей в электронном издании "Libertad digital" отсылает нас к рассматриваемому фразеологизму: "Bono se aburre como un mono" (буквальный перевод: «Боно скучает, как обезьяна» [3]. А в ответ на реплику президента США Б. Обамы о том, что В. В. Путин похож на скучающего школьника на задней парте один из разгневанных испанских читателей, напрочь отбросив каноны политкорректности и этики, замечает в комментариях к заметке, что это не Путин - скучающий отрок, а Обама - скучающая обезьяна, так как мистер Путин не дает ему его любимый банан: "Quien es un mono aburrido es Obama porque Mr. Putin no le da su banana favorita." [4].
Испанский фразеологизм о скучающей обезьяне показывает: испанское языковое мышление волюнтаристски
приписывает этому млекопитающему некие депрессивные черты поведения. Кроме того, в испанском языковом сознании обезьяна ассоциативно связана со злостью. Семантика злости выводится из фразеологизмов estar de monos - поссориться и andar (estar) alguien con los monos - злиться [5]. Частотен также оборот mas rabioso que el mono. Любопытно отметить, что коза связывается с сумасшествием, куропатка является символом безбедного существования, не обремененного денежными и бытовыми проблемами, бабочка ассоциируется с бедностью и трусостью, форель и лосось - с довольством и достатком, а комар - с пьянством [6, с. 190-196]. Все приведенные здесь параллели основаны не на внешнем, визуальном сходстве, а на поведенчески-функциональных факторах. Многие соответствия, подобные названным, нашли место в словарях, чаще всего с пометой fam. и fig. (фамильярное и фигуральное), например: "mosquito - el que acude frecuentemente a la taberna" (комар - завсегдатай таверны (буквально: тот, кто часто заходит в таверну), т.е. пьяница) [7]. В Испании в основном пьют вино, похожее по цвету на кровь. На этой реалии и строятся ассоциации с комаром, не являющиеся само собой разумеющимися для жителей России, где вина пьют крайне мало - мало во всяком случает для того, чтобы винные ассоциации успели бы исторически закрепиться во фразеологическом фонде. Наделение объекта вымышленными чертами можно квалифицировать как определенное когнитивное искажение лексической семантики. В принципе любые семасиологические, символические и коннота-тивные несоответствия в стереотипном восприятии слов, имеющих строго закрепленные эквиваленты в иных языках, можно также причислить к когнитивным искажениям. Верба-листика, оязыковление действительности вообще без искажений объективной картины и логических сбоев невозможны. Для иллюстрации мысли об отсутствии конгруэнтности в образной семантике лексем, представляющих собой на первый взгляд полные эквиваленты, приведем некоторые примеры:
Русские зоонимы бык - упрямый, глупый, сильный, обжора лиса - хитрец обезьяна - кривляка
кот - блудливый, ленивый, независимый
курица - бестолковый, беспомощный, глупый Весьма характерным различием является также существование семантических лакун, например: рысь - нет помет в сло- Lince - 1) хитрый, проныр-варях, нет образов, закре- ливый; 2) проницатель-пленных на уровне всего ный языкового коллектива
зубр - мастер, дока uro - нет помет в слова-
рях, нет образов, закрепленных на уровне всего языкового коллектива
Испанские зоонимы toro - силач, богатырь
zorra - проститутка mono - жеманный (манерный) молодой человек (diccionario.ru) gato - 1) разг. уроженец Мадрида; 2) разг. вор; 3) разг. ловкач, пройдоха gallina - трус
Расхождения относительно лисы актуальны именно при сравнении русского и испанского языков. Если взять, к примеру, итальянский, то тут будет больше общего. Так, сравнивая русский и итальянский языки, М. Яшина пишет: «Семный анализ слов "лиса" и, соответственно, "volpe" показывает, что в обоих случаях присутствует потенциальная сема "хитрость", которая реализуется в сочетаемости этих слов и при их использовании в переносном значении ("хитрый как лиса", "Ну ты и лиса!" - "furbo come una volpe", "Ma sei una volpe!"). В случае же со словом "собака" ("cane") потенциальные семы не совпадают: в итальянском языке это животное символизирует одиночество ("solo come un cane"), в русском же преданность или отрицательные качества ("ух, собака!"). Как правило, в словах-эквивалентах из разных языков различаются именно потенциальные семы, или, как их еще называют, виртуэмы, потому что именно они выражают культурные особенности, традиции народа» [8, с. 63-64].
Из-за различия культурологических и этнических особенностей фразеологизмы с зоонимическим компонентом часто содержат некий когнитивный элемент семантики, который понятен и очевиден только носителям данной, обслуживаемой данным языком культуры, но вызывает недоумение у носителей иных языков. Немотивированными и неясными представляются для инокультурных и иноязычных почитателей русского языка такие наши идиоматичные речения, как мокрый как мышь, дуться как мышь на крупу или рак опoротый - неряшливо одетый человек. Одно и то же название животного может встречаться в оборотах как с положительной, так и с отрицательной оценкой.
Русский оборот как корове седло перевести на испанский язык можно, но для этого придется выбрать другого представителя фауны, а именно ослицу: como a la burra las arracadas/как ослице серьги с подвесками. Оба фразеологизма наделены одним и тем же значением - совсем не подходит кому-либо (о должности, занятии, аксессуарах, одежде). Оба ярко транслируют эту семантику адресату. Национально-специфичным представляется нам опорный образ. Лингвокультурологический анализ показывает, что корова в деревенской жизни - это преимущественно источник молока и мяса, а ослица - тягловое животное. «Требовать» чего-либо еще от этой скотины: пытаться надевать на нее седло для поездок, как на лошадь, или украшать ее серьгами - было бы тщетно. Забавно, что во французском языке бытует идиома vache espagnole/испанская корова в значении «дурной, нелепый, несуразный», а в испанском языке нашла себе место una vaca suiza/швейцарская корова - пышногрудая, грудастая женщина. Дятел - в русском языке стереотипный эталон дурака, в испанском pájaro carpintero - это пестро разряженный человек.
Toro/боевой бык - это мощнейший, доминантный в испанской языковой картине мира концепт, подразумевающий отвагу, красоту, неудержимую энергию, силу, стойкость - чуть ли не все качества человека, о которых мужчина/macho может только мечтать. Иллюстрацией этого утверждения служит испанское речение-шутка «El buey es el esposo de la vaca y el toro es su amante» (Рабочий бык (вол) - это муж коровы, а боевой бык (toro) - это ее любовник). Есть в этом концепте и трагедийная составляющая. Так, известный испанский поэт Мигель Эр-
нандес пишет о себе: "Como el toro he nacido para el luto / y el dolor" (Как боевой бык, я рожден для траура и боли) [9]. По словарю символов, «el toro es la fuerza incontrolada sobre la cual una persona evolucionada tiende a ejercer su dominio» (боевой бык toro - это неконтролируемая сила, над которой эволюционировавший человек пытается одержать верх). А также: "El toro evoca la idea de potencia y de fogosidad irresistible" [5] (toro связан с идеей мощи и страстности (огненности), которой невозможно противостоять). По данным этого же источника, toro ассоциируется с дождем и громом со времен глубокой архаики, так как и бык, и дождь - это оплодотворяющие природу силы.
В отношении сложности концепта toro/бык в испанском вербальном мышлении показательно замечание С. Г. Тер-Минасовой о том, как в поэзии с боевым быком может сравниваться мужчина: «он и клеймен, и страдает, и обливается кровью, и побежден тореадором-возлюбленной». Исследовательница отмечает, что, переводя стихотворение Мигеля Эрнандеса на тему любви, представленной как коррида, переводчик Л. Г. Герценберг оставил слово toro без перевода, снабдив сонет примечанием: «слово toro оставлено в переводе из-за неуместных здесь коннотаций русского слова бык» [10]. Такое решение обусловлено мощным этнокультурным символизмом его вторичной номинации, давлением эталонной стереотипии образа. «Самой коварной, трудной и опасной становится комбинация языкового и культурного барьеров, когда их представляют слова «эквивалентные», то есть имеющие одно и то же значение в разных языках и соотносимые с одним и тем же предметом или явлением реальности, по-разному осознанным в народных культурах» [10]. Часто при переводе именно эквивалентных слов точный перевод невозможен.
В испанском языке со словом toro имеется около двухсот идиом. Тавромахия, то есть искусство боя быков, - важнейшая составляющая испанской культуры, имеющая глубокие исторические корни. Коррида - специфически испанское и чрезвычайно многоплановое явление. Она пронизывает национальное сознание испанцев, присутствует во всех проявлениях их жизни, что, естественно, закрепилось в языке: слово toro наделено весьма разветвленной парадигмой переносных смыслов, концептуальных метафор, в основном политических и эротических. Переносные смыслы развиваются в обширной идиоматике, огромном количестве устойчивых сочетаний со словом toro/боевой бык [11, с. 3]. Современные СМИ считают, что неофициальным символом России стал медведь. Н. Гоголь сравнивал Россию с птицей-тройкой, а Блок - с кобылицей: «Летит-летит степная кобылица / и мнет ковыль. / И снова бой. / Покой нам только снится...». Испанию уподобляют боевому быку: «El negro toro de España, / libre al sol del redondel. / Que nada puede doblarlo, / que nadie puede matarlo, / porque toda España es él» и «Ese toro metido en las venas / Que tiene mi gente» [12]. Предлагаем следующий перевод этой поэтической строфы: Черный бык Испании, / свободный под солнцем арены. / Ничто не может сломить его, / никто не может убить его, / потому что вся Испания - это он. О боевом быке Альберти также с восторгом скажет: «Этот бык, что живет в жилах моего народа».
Почему corrida de toros стала практически доминантой испанского менталитета? Коррида ставит вопрос: кто кого? Бой быков исполнен изобразительности (чего стоит только золотой жилет/chaleco тореро), зрелищности. В нем есть удаль, изобретательность, страсть, импульс, кровь, предвкушение реальной, смертельной опасности, ощущение, что жизнь - это миг. Это спектакль, который «не читки требует с актера, а полной гибели всерьез» (Б. Пастернак). Происходящее в нем не иллюзорно, а материально. О красоте корриды, любуясь грацией тореро, с упоением писал уже упоминавшийся здесь поэт Мигель Эрнандес (Miguel Hernández): "Profesando bravura, sale y pisa / graciosidad su planta: / la luz por indumento, por sonrisa / la beldad fulminante que abrillanta. / Sol, se ciega al mirarlo. Galeote / de su ciencia, su mano y su capote / fluye el toro detrás de sus marfiles" [9]. В переводе Павла Грушко, не побоявшегося нежелательных коннотаций русского эталона-образа бык, эти строки звучат так: «В его шагах - отвага и дерзанье, / движенья грациозны и точны, / Одежда - свет. Улыбка - полыханье слепящей белизны. / При взгляде на него и солнце меркнет. / За этим блеском бык мерцает - смертник / и раб его плаща, искусных рук» [13, с. 546-547].
Эталоном-антонимом к испанскому toro/быку могла бы служить русская рыба. В русской лингвокультуре - это бесстрастный, инертный, вялый, неразговорчивый или молчаливый человек (ср. нем как рыба). В плане межкультурной коммуникации здесь нас ждет опасный когнитивный подвох. В итальянской разговорной речи pesce/рыба - человек, отличающийся крепким здоровьем, в английском языке fish - 'лицо, разыскиваемое полицией', а также - 'отморозок'. В испанской языковой картине мира pez/рыба - что-то очень нужное, добытое с большим трудом [9], то есть добыча рыбака. В данном случае pez/рыба выступает в роли вещественного, а не антропоморфного, метафоризатора. Иначе выглядит семантика этого слова во фразеологическом амплуа, в обороте ser buen pez - 'быть хитрым'. Коннотатив-но-образной основой этого значения оказываются такие поведенческие маневры рыбы, как молчаливость, способность увиливать, уходить в глубоководье, ускользать из рук. Развитие ассоциативной цепочки приведет нас к семам 'умение лавировать', 'скрытность', 'хитрость'. Таков эталон рыбьего поведения в языковой картине мира испанцев. На нем строится и антропоморфный образ-стереотип. Широко распространены также «рыбьи» фразеологические обороты, поддерживающие и развивающие эту стереотипию: ser pez de muchas escamas (быть рыбой со множеством чешуек) - 'штучка та ещё', 'себе на уме'; pez gordo (букв. толстая рыба) - 'важная птица; шишка'; туз; buen pez (букв. хорошая рыба) - прохвост, продувная бестия [2; 7]. Тем не менее разновидность рыбы besugo/красноперый спар, краснопёрка, лещ (рыба с выпученными глазами) в переносном смысле означает 'persona torpe y poco inteligente'/'недалекий, ограниченный, глупый человек'. Но и хитрому человеку также скажут: "Ya te veo besugo que tienes el ojo claro" (Я насквозь тебя вижу, лещ, у тебя глаза прозрачные). На этом же признаке прозрачности глаз основывается совсем другое значение, также проявляющееся только в идиоме ojos de besugo - 'томные глаза'. Однако в обороте diálogo de besugos/диалог лещей, который переводится как 'идиотский, бессмысленный диалог, разго-
вор немого с глухим' актуализируется другой признак рыбы-метафоризатора, а именно ее немота. Приведенные примеры семантических расширений и приращений иллюстрируют проявление закона экономии языковых средств.
Итак, рыбой называть кого-либо на иностранном языке рискованно. В русском языке это апатичный, пресный или молчаливый человек. Ср. у К.Чуковского - «открывает щука рот, а неслышно, что поет». Ассоциативная зацепка восходит к тому, что рыба молчит, к тому, что у нее остекленевший, невыразительный взгляд, а также к тому, что она легко попадается на крючок и не способна оказать сопротивления в борьбе за свою жизнь. В испанском языке значения-символы развились из других ассоциативных признаков - увёртливости, изворотливости рыбы, которую сложно, почти невозможно поймать голыми руками.
Вступающему в мир иностранного языка недоступно «бессознательное» ощущение образа и «бессознательное» или «подсознательное» безошибочное проникновение в его сущность. Постигающему язык придется карабкаться до осознанного понимания национально-культурной самобытности ассоциативно-метафорических подтекстов образа. Иначе так и останется недосягаемым адекватное восприятие латентных сем слова в частности и всего высказывания и его интенции в целом.
Каждый этнос и каждая лингвокультура по-своему воспринимают и трактуют мир, интерпретируя его в понятных и привычных образах, характеризуя неизвестное или подлежащее оценке через хорошо знакомое и всем понятное. Внутреннюю форму фразеологизмов, опирающуюся на стереотипизированные образы-эталоны, можно рассматривать как уникальный когнитивный инструментарий вербального мышления народа, метафорически закодированный, герметичный для представителей иных культур.
Совокупность стереотипных образов-эталонов образует специфичный в национально-культурном отношении вер-бально-мыслительный мир и стягивается в своего рода когнитивную сеть координат, помогающую классифицировать объекты и выражать свое отношение к ним носителю языка и сбивающую с толку чужака. Связь эталонно-образной сетки координат и языковой личности амбивалентна: с одной стороны, стереотипы естественно проникают в вербальное подсознание человека с молоком матери, при усвоении им родного языка, а затем детерминируют его мировидение. С другой стороны, языковая личность, базируясь на уже имеющейся системе координат-стереотипов, способна сама творить новые эталоны-образы, протестуя против сложившихся, полемизируя с ними, и выражать тем самым свой уникальный и неповторимый взгляд на мир.
С нашей точки зрения, инвентарь зоонимных образов-эталонов, используемых языком с целью дать оценку поведению или каким-либо личностным качествам человека, образов, являющихся при этом доминантными в национальном самосознании и обиходном дискурсе, воплощает когнитивную суть языковой картины мира данной лингво-культуры.
1. Каменская В. М. Аксиологический аспект устойчивых зооморфных сравнений и зооморфных паремий испан-
ского языка: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 2008. URL: http://www.aspirant.vsu.ru/ref.php?cand=1180.
2. Diccionario de la Real Academia Española. DRAE. URL: http://www.rae.es/recursos/diccionarios/drae (дата обращения: 09.01.2014)
3. Sandoval Jake. Bono se aburre como un mono // Libertad digital. 25/09/2012 URL: http://www.libertaddigital. com/chic/2012-09-25/jake-sandoval-bono-se-aburre-como-un-mono-65743/ (дата обращения: 20.01.2014)
4. Obama: Putin es un niño aburrido. 10.08.2013. Сайт HispanTV. URL: http://www.hispantv.com/de-tail/2013/08/10/236261/obama-putin-es-un-nino-aburrido (дата обращения: 18.01.2014)
5. Diccionario de los símbolos. URL: http://ru.scribd.com/ doc/129354305/A-a-Z-Diccionario-de-SIMB0L0S-pdf (дата обращения: 09.01.2014)
6. Корман Е. А. Фразеологические единицы с анималистическим компонентом в испанском языке: функционально-прагматический и когнитивный аспекты: дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д, 2007. 320 с.
7. Diccionario.ru. URL: http://www.diccionario.ru/; дата обращения: 10.01.2014)
8. Яшина М. Приемы и методы исследования культурно-маркированной лексики. Studi Linguistici e Filologici
УДК 808.2+37.022(075.8)
РАЗВИТИЕ
ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ОРИЕНТИРОВАННОГО ОБУЧЕНИЯ ИНОСТРАННОМУ ЯЗЫКУ В НЕЯЗЫКОВЫХ ВУЗАХ
В статье рассматриваются современные направления в области преподавания иностранного языка, анализируются особенности профессионально-ориентированного обучения иностранному языку в неязыковых вузах, его роль в подготовке современного конкурентоспособного специалиста. Автор предлагает сценарий разработки курса профессионально-ориентированного иностранного языка, описывает этапы сценария, акцентирует внимание на содержательном, процессуальном и инструментальном компонентах процесса обучения. Решение проблемы автор видит в интеграции дисциплины «Иностранный язык» с профилирующими дисциплинами, а также в использовании активных методов обучения. В статье также подчеркивается значение иностранного языка в процессе профессионально-ориентированного обучения как средства повышения профессиональной компетентности и личност-но-профессионального развития студентов.
Ключевые слова: профессионально-ориентированное обучение, сценарий разработки курса, тактика решения задач, содержательный компонент, процессуальный компонент, инструментальный компонент, активные методы обучения.
Online Volume 7.1, Италия, Пиза: Изд-во Пизанского ун-та, 2009. Р. 45-76. URL: http://www.humnet.unipi.it/slifo/vol7.1/ Yashina7.1.pdf; (дата обращения: 05.01.2014)
9. Hernández Miguel. Corrida real // Antologí. URL: http:// www.las9musas.net/sigloveinte1/miguelhernandez/ahernan-dez.html (дата обращения: 22.01.2014)
10. Тер-Минасова С. Г. Война и мир языков и культур. Вопросы теории и практики межъязыковой и межкультурной коммуникации. Гл. 6. Союз нерушимый языков и культур. Враг не пройдет. М.: Слово, 2008. 624 с. URL: http:// www.regionalstudies.ru/publication/monograph/war/69--6.html (дата обращения: 24.01.2014)
11. Соловьева Н. И. Актуализация лингвокультурного концепта «Бык» в испанской языковой картине мира: авто-реф. дис. ... канд. наук. М., 2009. 21 с.
12. Alberti R. Un solo toro para Luis Miguel Dominguín. URL: http://www.webs.ono.com/salmari/Alberti.htm; (дата обращения: 15.01.2014)
13. Испанская поэзия в русских переводах / сост. С. Гончаренко. М.: Радуга, 1984. 720 с.
© Кутьева М. В., 2014
Н. А. Назарова N. A. Nazarova
DEVELOPMENT OF FOREIGN LANGUAGE PROFESSIONALLY-ORIENTED TEACHING IN NON-LANGUAGE UNIVERSITIES
The article considers the modern directions in foreign language teaching, analyses the peculiarities of foreign language professionally-oriented teaching in non-language universities, its role in contemporary, competitive specialists training. The author suggests the scenario development of a foreign language professionally-oriented course, describes the scenario stages, emphasizes the content-related, procedural and instrumental components of teaching process. The problem solution is believed to be in the integration of the subject "Foreign Language" with the majors and in active methods applying in teaching process. The article also highlights the role of a foreign language in professionally-oriented teaching process as a means of professional competence and personal professional development of students.
Key words: professionally-oriented teaching, scenario development of a course, tactics of problems solution, content-related component, procedural component, instrumental component, active teaching methods.
