CC BY
193
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2013, Том 22, Экспресс-выпуск 879: 1301-1315
Степные озёра и водоплавающие птицы северного Казахстана и юга Западной Сибири
А.Н.Формозов
Второе издание. Первая публикация в 1980*
Мои исследования водоплавающих птиц степных равнин Западной Сибири и Казахстана начаты в 1931 году в Барабинской степи на озере Чаны и продолжены на территории Казахстана. В 1932 году я работал в Актюбинской области, летом 1935 и 1936 годов в Кустанайской области на водоёмах Наурзумского заповедника (в 250 км к югу от Кустаная). После перерыва я снова вернулся в этот заповедник и продолжал наблюдения в 1945 и 1946 годах. В 1947, 1948 и 1957 годах с экспедициями Института географии АН СССР я обследовал многие озёра южной, центральной и северной части Казахстана. За последующие годы были получены сведения от ряда орнитологов, работающих в этой республике. Так были собраны материалы за период более 30 лет, что особенно необходимо при изучении жизни водоёмов, периодически то совсем усыхающих, то вновь наполняющихся.
Часть озёр юга Западно-Сибирской низменности имеет эрозионное происхождение. Они расположены в ложбинах древнего стока, вытянуты, местами образуют цепочки. Но большинство степных водоёмов — суффозионного происхождения и лежат в небольших впадинах округлой и продолговатой формы, имеют ровное дно, малую площадь (обычно менее 2 км2) и глубину до 4 м. Озёра эти бессточные, с низкими отлогими берегами, как правило, поросшими тростником, камышом, рогозом и др. Минерализация воды большинства озёр довольно высока, но резко колеблется по годам и сезонам.
Кроме озёр, суффозионное происхождение имеют и небольшие «степные блюдца» — «западины» (шириной 50-100 м) округлой формы, при обильном весеннем стоке заполняемые водой. Обычно они покрыты болотной растительностью. В таких «степных блюдцах» поселяются выводки чирков, шилохвости, кряквы; по соседству гнездятся нуждающиеся в водопое кулики — кроншнепы, чибисы, большие веретенники. Кулики энергично охраняют свои гнёзда и птенцов, отгоняя залетающих к понижениям хищников, чем невольно оказывают уткам услуги. Площадь отдельных блюдцеобразных западин невелика, но
* Формозов А.Н. 1981. Степные озера и водоплавающие птицы северного Казахстана и юга Западной Сибири // Проблемы экологии и географии животных / А.Н.Формозов. М.: 235-262.
количество их огромно, особенно в северной полосе степей, и значение для дичи всей массы этих мелких впадин трудно переоценить.
Многие степные реки образуют в низовье конечные озера. К ним принадлежит большинство наиболее крупных озёр: Чаны, Сартлан, Убинское, Кулундинское в Сибири, Кургальджин, Тенгиз, Сарымоин, Сарыкопа и др. — в Казахстане. Некоторые из них имеют ещё добавочные, связанные с основной, ванны, в которые вода попадает только при особенно высоком уровне реки, питающей озёра. Эти редко обводняемые понижения обычно сильно засолены. Из-за колебания интенсивности стока рек, питающих конечные озёра, уровни и контуры их сильно меняются по годам и сезонам. Установленные пределы колебания уровня озера Чаны за XIX-XX века достигали 5 м (Шнитников 1957). К типу конечных озёр относятся и два самых крупных озера Наурзумского заповедника — Сарымоин — 176 км2 и Аксуат — 220 км2, хотя обводняют их речки особого типа, так называемые «карасу» (в переводе с казахского «чёрная вода»). Карасу имеют течение только весной и то не каждый год, а летом сильно мелеют и распадаются на цепь отдельных бочагов, часто более глубоких, чем сами озёра. Большинство карасу имеет пресную воду и более разнообразную погруженную и прибрежную флору, чем озёра. Значение систем относительно коротких, но глубоких карасу в жизни озёр Казахстана очень велико. Именно в части их бочагов в годы засухи, когда озёра полностью пересыхают, сохраняются рыбы, моллюски, насекомые, личинки которых развиваются в воде, ракообразные и другие. Вместе со снежной водой часть их выносится в котловины озёр. Размножаясь, они наполняют водоёмы жизнью.
Семена многих водяных растений переживают периоды безводья в сухом затвердевшем илу, не утрачивая всхожести, и начинают прорастать после появления в озёрной ванне слоя воды.
Карасу различаются по длине, глубине, степени зарастания. Некоторые из них непосредственно впадают в озёрные плёсы, другие не доходят до них летом на несколько километров. Карасу никогда не пересыхают полностью. Кряквы Anas platyrhynchos, серые утки Anas strep-era, шилохвости Anas acuta, серые гуси Anser anser, отдельные пары лысух Fulica atra и даже поганок продолжают на них гнездиться даже в те годы, когда все большие озёра превращены в солончаки. На карасу Шийли, бочаги которой не шире 12-15 м, я находил до трёх выводков серых гусей на 1 км протяжения долины и раза в три больше утиных. Но ёмкость всех карасу вместе взятых очень мала, а выводки водоплавающих птиц на них легко подвергаются истреблению.
В жизни выводков у красных уток Tadorna ferruginea и пеганок T. tadorna играют роль также соры — плоские засоленные впадины, в которых вода бывает только с весны; среди лета они, как правило, пе-
ресыхают. В Наурзумском заповеднике соры рассеяны в котловинах среди песчаных гряд соснового бора Наурзум-карагай. Временные водоёмы образуются и на пониженных приозёрных местах, затопляемых в некоторые годы снеготалой водой. В Казахстане на них развиваются отличные пырейные луга (бидаяки), на которых вода сохраняется 1.5-
2.5 месяца. В микропонижениях бидаяков в годы хорошего обводнения разрастаются куртины болотных растений (сусака, частухи, камыша и др.). Нередко бидаяки занимают площадь по несколько квадратных километров каждый и, соприкасаясь, образуют обширные сложные фигуры (например, около озёр Сарымоин и Аксуат). В Западной Сибири луга часто расположены между гривами и нередко смыкаются с зарослями тростника (займища), в которых вода тоже бывает лишь с весны. Бидаяки и займища — места массового выплода комаров и слепней. Это места летней жизни выводков рано гнездящихся уток: кряквы, шилохвости,— и множества куликов. В Наурзумском заповеднике на 1 км пути по залитому водой лугу насчитывалось до 10-15 утиных выводков.
Водоёмы перечисленных типов разбросаны в различных комбинациях и занимают от 5-14% территории отдельных районов лесостепи Зауралья (Манько 1957) до 30% и более в части районов Барабинской степи. Благодаря малым глубинам вся площадь степных водоёмов доступна для кормёжки уток. Исключительное значение имеет численное преобладание водоёмов небольших размеров. Общая длина их береговой линии, как и площади прибрежной полосы, пригодные для гнездования ценных птиц, огромны. На степных озёрах этой области гнездятся два вида лебедей, два вида гусей и тридцать видов уток.
Сильно зарастающие у берегов тростником, многие пресные степные озёра имеют хорошо развитые подводные луга из погруженной растительности и отличаются высокой кормностью. Часть озёр зарастает настолько интенсивно, что на них образуются сплавины («лабзы») и мощные завалы из не успевающих истлеть стеблей тростника. Эти водоёмы многочисленны на севере лесостепи; к югу число их резко сокращается, тогда как процент солёных озёр возрастает. В районе Наурзумского заповедника мне известны только три водоёма сплавин-ного типа зарастания. Такие озёра трудно проходимы; на них охотно гнездятся лебеди-шипуны Cygnus cygnus, а в обсохших зарослях тростника — во множестве серые журавли Grus grus. Пресные и солоноватые водоёмы лесостепи и северной степи исключительно богаты кормами водоплавающих птиц — зелёными частями рясок, перисто-листников, пузырчаток, рдестов, а также их плодами и корневищами; семенами тростника, камыша, личинками Chironomidae («мотыль»), стрекоз, рачками-бокоплавами, моллюсками и др. Бокоплавы населяют многие озёра. В некоторых водоёмах их масса достигает 3 тонн на
1 га водной поверхности (Федюшин 1961), а многих — 700 тонн на 1 га дна. Но видовой состав и численность беспозвоночных животных, а следовательно, и кормность озёр сильно колеблются в разные годы. Это зависит от изменений количества воды, её минерализации и т.п. В одни годы утки часто кормятся преимущественно водорослью энторо-морфа Entheromorpha и зоопланктоном, в другие — семенами солончаковой астры Aster tripolium или сведы приморской Suaeda maritima, иногда саранчой, которую в массе поедают, вылетая в степь или выходя туда с утятами.
Наполнение водоёмов происходит в годы с достаточно высоким снежным покровом при быстром его таянии весной и стоке снеговой воды по почве, уже пропитанной влагой осенних дождей. Осадки тёплого периода года почти полностью испаряются и существенно не влияют на уровень озёр (рис. 1).
Высокий Средний
Низкий Высокий
Средний Низкий 1
1840 1860 1880 1900 1920 1940
Годы
Рис. 5. Атмосферные осадки в Барнауле и уровень степных озёр.
I — осадки: 1 — летние. 2 — зимние; II — уровень озёр: 3 — по историческим сведениям,
4 — наблюдённый.
Испарение с поверхности озёр очень велико: на озёрах Аксуат и Сарымоин за апрель-ноябрь оно достигает 1057 мм. Поэтому весенний и осенний уровни озёр резко различны. Водоёмы, имевшие весной глубину до 1 м, к концу лета почти совсем пересыхают. В сухих степях испаряемость выше, снега выпадает меньше, чем в лесостепи, поэтому за ряд лет бедных осадками в первую очередь высыхают озёра на юге, а потом на севере степной зоны, причём и там, и в лесостепи некоторые более глубокие водоёмы никогда не пересыхают полностью.
Первые сведения о колебаниях уровней озёр, находящихся к востоку от Урала, имеются уже в записях Г.Гмелина, посетившего в 1742 году лесостепь современной Челябинской области. С тех пор на протяжении 250 лет продолжали накопляться отдельные наблюдения, но только во
второй половине XIX века были начаты специальные исследования гидрологии и лимнологии озёр. Новую страницу в выяснении причин и закономерностей усыхания и обводнения озёр степной полосы Западносибирской низменности открыли исследования Л.С.Берга. Им было доказано, что гипотезы о прогрессирующем усыхании водоёмов (Ядринцев 1886; и др.) ошибочны, что существуют лишь периодические смены рядов лет с высоким уровнем воды в озёрах годами низкого стояния или безводными (годы «смоки» и годы «маловодья», как говорят сибиряки). Позднее В.В.Лавров (1940) для озёр Тургайской долины установил 35-летний период колебания уровня. На эту общую, по его мнению, закономерность накладываются периоды с продолжительностью в 9-10 лет. По его данным, низкие уровни воды отмечены в
1901, 1911, 1921, 1931, 1940 годах, а годами наивысшего уровня были
1902, 1914, 1922, 1932 и 1941. По схеме Лаврова очередной максимум ожидался в 1951 году, однако его не было, а отмечались довольно низкие уровни в озёрах. В частности, высохли озера Наурзумского заповедника, низкие уровни наблюдались на озере Кушмурун (Кузнецов 1960). «Маловодье» тогда было в степях восточнее и западнее Наурзу-ма, в 1950-1951 годах там многие озёра пересохли. Таким образом, периодичность, выявленная Лавровым для периода 1900-1904 годов, нарушилась после 1940 года.
Следующий этап познания внутривековых колебаний уровня степных озёр азиатской части СССР представляет труд А.В.Шнитникова (1957). Основываясь на обширных материалах, он различает: а) средние, высокие и очень высокие многоводья, б) средние, низкие и очень низкие маловодья*. Изменения уровня озёр, наблюдавшиеся за период 1690-1950 годы, Шнитников уложил в схему довольно строгой цикличности (рис. 2).
Для территории Наурзумского заповедника гидрологи Н.Т.Кузне-цов и В.М.Мухин (Кузнецов 1960) восстановили водный баланс и уровни озера Аксуат за период с 1902 по 1950 год. Эти данные они сопоставили с имеющимися в литературе указаниями, с расспросными сведениями, собранными на месте и дополненными личными наблюдениями за 1950-е годы (рис. 3). Оз. Аксуат - один из водоёмов, на котором в годы 1935— 1957 проходила значительная часть наших работ по водоплавающим птицам, очень типично для степной полосы Казахстана. Рисунок 2 показывает, что для понимания условий существования птиц на озёрах этого типа нужно знать не средние годовые их уровни, а уровни весенний и осенний, которые различаются очень сильно. Эти материалы показывают также, что Аксуат, озеро площадью
* Большие озёра Западной Сибири, такие как Чаны, Убинское и другие, полностью за период наблюдений ни разу не пересыхали.
до 220 км2, за рассматриваемый период пересыхало 18 раз и что большую часть времени уровни его держались в интервале 20-100 см.
Рис. 2. Внутривековые колебания уровня озёр Западной Сибири и Северного Казахстана (по: Шнитников 1957).
Резюмируя основные положения схем колебания уровня озёр Северного Казахстана, содержащиеся в работах Лаврова, Воронова и Шнитникова, Кузнецов пришёл к выводу, что никаких периодических, в строгом понимании этого слова, внутривековых колебаний уровня водоёмов в степях Казахстана не наблюдается. Попытки наметить чётко выраженные периоды и связать их с брикнеровскими, заранее обречены на неудачу. Но чередование обводнения и усыхания — характерная черта гидрологического режима озёр и части карасу Северного и Центрального Казахстана. При этом положение уровней ниже среднего охватывает довольно продолжительные ряды лет, а стояние высоких уровней кратковременно.
В Наурзумском заповеднике нами подмечена интересная особенность распределения талых вод по микропонижениям. Два рядом расположенных озера могут одновременно переживать резко отличные стадии: одно стадию наполнения, а другое усыхания или остаться совсем без воды. Так было в 1935, а затем в 1946 годах, когда небольшие озёра Акужан, Шегенбай, Туркобай и некоторые другие, расположенные в дочерних котловинах системы озёр Аксуат, Джаркуль, Сарымо-ин, были с водой, а сами только что названные конечные водоприёмники совершенно сухи. То же самое отмечено и на системе озёр Сары-копа. Различия в распределении стока снеговой воды, в свою очередь, непостоянны. Например, в 1941 году вода из озера Сарымоин после его наполнения хлынула в озеро Джаркуль, а в 1947 году случилось обратное.
Очень частые, но обратимые изменения уровня воды в озёрах, колебания количества содержащихся в ней минеральных и органиче-
ских веществ, чередование очень жарких засушливых летних сезонов с прохладными, дождливыми вызывают резкие изменения в состоянии растительности водоёмов, их прибрежных лугов и самой степи. Множество изменений происходит и в животном мире. Резко колеблется количество пресноводных моллюсков, рачков, личинок стрекоз, комаров, водных клопов, жуков-гидробионтов, рыбы и лягушек, степных саранчовых, а также биомассы погруженных и плавающих растений, урожаев семян рдестов, тростника, камышей, горца земноводного и др.
Рис. 7. Колебания уровня воды в озере Аксуат (по: Кузнецов 1960).
1 — сток выше нормы; 2 — осенние осадки выше нормы; 3 — зимние осадки выше нормы;
4 — испарение выше нормы; 5 — высокое и низкое стояние уровней в озёрах
по опросным данным.
Соответственно этому видовой состав и численность дичи на озёрах, величина гнездящихся популяций и прилетающих на летнюю линьку из тайги речных и нырковых уток, численность куликов и птиц ихтиофагов резко изменяются в разные годы. На озере Сарымоин и Аксуат в годы достаточного половодья, при хорошем состоянии их растительности линяют стаи свиязей Anas penelope, шилохвостей, крякв, чирков-свистунков Anas crecca, гоголей Bucephala clangula и других уток численностью в десятки тысяч. Многие тысячи насчитывают и скопления местных уток, группирующихся на озёрах после подрастания молодых.
При полном пересыхании озёр (например в 1936-1940 годах) гнездовая площадь сокращается в сотни раз и местные популяции дичи
исчезают. В такие периоды они, видимо, ведут бродячую жизнь и частично гнездятся несколько севернее района наших наблюдений. Птицы таёжных популяций улетают на линьку южнее степной зоны, что было хорошо заметно в Наурзумском заповеднике по пролёту уток и гусей в июне-июле и по явному расширению районов линьки на северном побережье Каспия в эти же годы. Существенную роль при возникающих колебаниях обеспеченности дичи кормом играет экологическая пластичность ряда видов уток и серого гуся, способность их находить необычные кормовые ресурсы. Большое значение при этом имеет и разнообразие типов водоёмов, расположенных относительно близко один от другого. Суточные кормовые миграции больших стай уток и гусей с одних озёр на другие или с озёр в степь и обратно — в Казахстане обычное явление практически во все месяцы тёплого периода года. Обычен здесь и переход по степи выводков речных уток и гусей с пересохших озёр на другие, ещё достаточно полноводные.
Более узко специализированные виды — лысуха, лебеди, нырковые утки и поганки — гораздо менее подвижны и пластичны, чем речные утки. При быстром падении уровня озёр эти виды в первую очередь покидают многие водоёмы, на которых в то же время успешно заканчивают гнездование серые гуси, кряквы, серые утки, пеганки. Особенно требовательны к гидрологическим и биотическим условиям озёр савка Охуига leucocephala, красноносый нырок №иа ги/та и в меньшей степени чомга Podiceps с^ЬаЬш. Первые два вида иногда по нескольку лет подряд полностью отсутствуют в обследованном нами районе, если при падении уровня воды глубокие (2-3 м) и хорошо заросшие озёра превращаются в относительно мелководные (30-40 см). В период обилия малых заросших водоёмов бросаются в глаза большие скопления на линьку холостых ушастых, или красношейных поганок Podiceps аи-пЬш на открытых плёсах в некоторых участках озёр Сарымоин и Джаркуль. Массовое «негнездование» этого вида, кажется, начинается раньше у популяций обширной степной полосы и продолжается, видимо, весь период маловодья.
Всё сказанное хорошо подтверждается моими многолетними наблюдениями за орнитофауной озёр и степи Наурзумского заповедника. В 1935-1937 годах большинство его озёрных котловин было совершенно сухо; период отсутствия воды продолжался до весны 1941 года. В апреле 1941 после бурного таяния больших запасов снега все озёра наполнились, многие из них слились в обширные водоёмы и достигли глубины 3-4 м. В 1942-1946 годах шло постепенное падение уровня воды, которое к лету 1946 года привело к полному пересыханию обширных плёсов больших озёр Сарымоин, Джаркуль, Аксуат и др. По свидетельству А.В.Михеева (1938), в 1934 году озеро Аксуат было почти безводным. Обнажённое ровное дно озера простиралось на 15-20 км.
Только в его северной части сохранились солоноватые лужи, отделённые от ближайших береговых зарослей тростника полосой обсохшего ровного дна шириной 0.5 км и более. Именно это место избрали для временных остановок кочующие и пролётные стаи очень осторожных стерхов Grus leucogeranus. Здесь к ним совершенно невозможно подобраться незамеченным. Первую стаю из 9 стерхов Михеев заметил 6 августа, а со второй половины сентября до конца октября — во время осеннего пролёта — он видел этих журавлей ежедневно, иногда одновременно до 100 особей, державшихся несколькими стаями. За последующие 30 с лишним лет никто в Казахстане уже не отмечал таких скоплений этих редких птиц. Видимо, условия гнездования стерхов в болотистых районах Западной Сибири продолжают ухудшаться, а возможно, ухудшаются условия и на их зимовке в Иране. Наблюдения Михеева свидетельствуют о низкой плодовитости стерхов. В двух стаях из 42 и 60 птиц он насчитал только 11 молодых.
На расстоянии 2-3 км от места остановок стерхов на озере Аксуат находится небольшое пресное сильно заросшее озеро Акужан. Белые журавли утром и вечером летали к Акужану на водопой и, видимо, кормиться корневищами прибрежных растений. Михеев отметил явную привязанность стерхов к спокойному месту отдыха на Аксуате. Через 23 года, 17 июня 1957, когда Аксуат снова находился в состоянии, близком к полному высыханию, я при беглом осмотре его северного конца нашёл 5 стерхов, отдыхающих на пляже (только один из них был молодой). Таким образом, даже почти лишённое воды ложе Аксуата благодаря соседству озёр другого типа остаётся в какой-то мере привлекательным для птиц.
В 1935 году после таяния снега вода проникла лишь в северную часть Аксуата. 26 мая здесь было найдено гнездо лебедя-кликуна с 6 яйцами. Оно находилось на небольшом островке редкого угнетённого тростника в 300 м от береговой полосы. Судя по сохранившимся следам падения уровня озера, в момент постройки гнезда вода доходила до береговых зарослей. За время откладки яиц и насиживания быстрое испарение воды привело к тому, что к моменту осмотра гнездо оказалось на сухом дне, в 140 м от края большой лужи, постепенно отступавшей к югу. От лужи к гнезду шли протоптанные по илу тропы лебедей, но самих птиц не было. Они покинули кладку. Следы волков Canis lupus пересекали илистое дно озера по разным направлениям. Уже в июне лужа исчезла и все ложе Аксуата, в несколько сот квадратных километров площадью, превратилось в раскалённую солнцем голую равнину. Другое, тоже покинутое гнездо лебедя-кликуна я нашел 7 июня в западной части озера Кансуат. В нём не сохранилось ни яиц, ни следов насиживания, но были многочисленные признаки посещения линяющими утками и водяными крысами Arvicola terrestris.
В этом плёсе озера, хорошо защищённом с трёх сторон мощными зарослями тростника, воды тоже было мало, и к июлю он обсох. Через день после осмотра гнезда я нашёл три пары лебедей в 2 км южнее на сравнительно глубоком (1-1.5 м) чистом плёсе Кансуата. Эти пары плавали порознь у кромки тростниковых зарослей и то и дело вступали в ожесточённые драки. Видимо, две пары кликунов, вынужденные бросить гнёзда, устроенные на плёсах с недостаточным запасом воды, пытались отвоевать себе участки на единственном достаточно глубоком месте водоёма. В конце июня я нашёл здесь только один выводок из 5 крупных лебедят. Взрослые кликуны скрывались в тростниках, где на воде плавали их выпавшие маховые перья.
В этом же году мы наблюдали трудные перекочёвки по степи нелётных выводков серых гусей и уток, увеличение гибели утят от нападений крупных чаек и дневных хищных птиц на озёрах, где тростниковая зона осталась на суше и дичь лишилась своих укрытий.
Переселение выводков по степи не проходит даром. Нижняя поверхность лап самок крякв, шилохвостей и взрослых гусей сильно истирается, на суставах появляются глубокие незаживающие раны, перепонки у гусей оказываются порванными и сильно порезанными об острую стерню тростника и степных трав. По свежим повреждениям лап мы определяли среди пойманных в июне линных шилохвостей и крякв самок, гнездившихся в степи, но рано потерявших утят. Прилетевшие на линьку «северные утки», пойманные из тех же табунов, не имели на лапах никаких следов повреждений.
В 1935 году на глубоком протоке у обсохшего озера Аксуат сконцентрировались все выводки пеганок с округи радиусом в несколько километров; другие водоёмы уже иссякли. Первая пара пеганок, появившихся здесь с птенцами, отгоняла всех взрослых птиц этого вида, приходивших позднее, но «усыновляла» их птенцов. К концу сезона здесь было 53 молодых пеганки разного возраста при одной паре взрослых.
В первой декаде июня 1935 года выяснилось, что в степи, у юговосточной опушки Наурзумского бора в массе отродился итальянский прус СаШрЬашш іЬаїісш, который широким потоком двигался на северо-восток. К 24 июня эта пешая саранча зашла в естественную водную ловушку между озером Малый Аксуат и протокой, соединяющей его с соседним, собственно Аксуатом. Скопившись в прибрежных тростниках, прусы начали лавиной сыпаться в протоку, имевшую ширину 15-
25 м. В её воде скоро образовалось подобие густой каши из множества потонувших саранчуков. Несколько выводков серых уток и пеганок стали кормиться прусами, собирая их в воде. Скоро к ним присоединились большие стаи начавших линьку селезней речных уток с ближайших озёр. Среди них особенно выделялись табунки свиязей.
26 июня в моём дневнике записано: «На протоке всё та же кормёжка множества уток потонувшим прусом; видел стаи в 30, 50 и 300 свиязей и несколько серых уток». Вдоль берега лежала сплошная кайма из загнивающих трупов потонувшего пруса. С 1 июля стайки уток стали вылетать в степь и кормиться там пешими прусами (одна севшая стая была целиком из селезней серой утки). На всех обследованных в это время озёрах и карасу в пищеводе взрослых и молодых пеганок, крякв, шилохвостей и серых уток мы находили прусов в количестве до 15-17 штук и отчасти других кобылок. Вечером 24 июня в полынно-злаковой степи, в 0.5 км от карасу, встречена семья кряквы — самка и 9 крупных молодых. У вскрытого одного из молодых в пищеводе оказалось 31 экз. окрылённых кобылок, среди них прусы и саранчовые оголённых солонцов. Желудок забит хитином саранчовых. Следовательно, самки пешком водят в степь своих подросших молодых, чтобы кормиться такой ценной пищей, как кобылки.
20-22 июля на северном плёсе озера Джаркуль, площадью около 2-
2.5 км2, огромный табун линных нырков держался в средней его части, а линяющие селезни шилохвости, свиязи, широконоски Anas clypeata, серой утки и чирка-свистунка — в восточном конце плёса. В эти дни дул западный ветер и волны пригоняли «зелень водяного цвета», тройчатую ряску Lemna trisulca, потонувших саранчовых и т.п. к тростникам восточного берега. Здесь создалась своего рода естественная кормушка, и утки её полностью использовали. У двух линных шилохвостей в желудке, кроме семян рдеста, были остатки итальянского пруса. Всю вторую половину июля шла массовая миграция этих саранчовых, летевших на северо-восток. Прусы постоянно падали в воду озёр. Выводки крякв, широконосок и лысух среди дня, в те часы, когда был лёт пруса, держались только на открытой воде и наперегонки бросались к каждой упавшей кобылке. Итальянский прус — сухолюбивое насекомое, его появление на юге Кустанайской области совпало с периодом маловодных лет. Позднее я вновь встретился здесь с обилием мелких кобылок летом безводного 1946 года.
В 1935 и 1936 «саранчовые» годы в массе гнездились розовые скворцы Pastor roseus. Во все другие годы в конце мая — начале июня наблюдались только бродячие стайки этих птиц, державшихся на территории заповедника не более 10-12 дней. Численность связанных с водоёмами птиц в безводные 1935-1940 годы в заповеднике была ничтожна, так как для их жизни были пригодны только некоторые уцелевшие плёсы речек-карасу. Ёмкость водных угодий в этот период по сравнению с периодом многоводья сократилась в сотни раз.
Полноводный 1941 год надолго обеспечил существование водоплавающих и прибрежных птиц. Большие пересохшие озёра заповедника за 15 дней (с 8 по 23 апреля) до краёв наполнились водой (Формозов
1949). Глубина Аксуата достигла 280 см. Одновременно заполнились и другие озёра, в частности Кушмурун и Сарыкопа. При обилии воды и больших глубинах озёра были ёще бедны кормом, так как водная растительность, водные беспозвоночные и рыбы не успели достаточно размножиться. Л.К.Шапошников (1947) опубликовал описание водоёмов и их фауны в этот период. Из него видно, что водоплавающих птиц было меньше, чем следовало ожидать.
Как обычно, после 1941 года начался период интенсивного испарения воды. К осени 1943 года глубина Аксуата уменьшилась до 150 см. Быстро шло усыхание небольших дочерних водоёмов. В 1945 году озёра Шегенбай, Туркобай, Акужан и Атпакуль были совершенно сухи и, судя по остаткам сухолюбивой растительности, в 1944 году их котловины также не имели воды (Формозов 1949). Зато большие озёра, находившиеся на первых стадиях усыхания, имели множество удобных плёсов, хорошо защищённых мощными зарослями тростника с богатыми подводными лугами из рдестов, урути Myriophyllum spicatum, пузырчатки и других растений, с обилием карасей, моллюсков и т.п. Именно обилие карасей привлекло на водоёмы заповедника ряд видов птиц-ихтиофагов. Часть их была представлена только бродячими особями (чеграва Hydroprogne caspia, одиночные большие бакланы Pha-lacrocorax carbo, стаи до 200-300 кудрявых пеликанов Pelecanus crispus и, по-видимому, единичные розовые пеликаны P. onocrotalus). Черноголовый хохотун Larus ichthyaetos и серая цапля Ardea cinerea были в основном бродячие, но единичные пары, возможно, гнездились. Пара больших белых цапель Egretta alba всё лето оседло держалась на одном из плёсов. Колпицы Platalea leucorodia (на ночлег собиралось до 500 особей) всё лето держались на Аксуате. Серебристая чайка Larus cachinnans и чайконосая крачка Gelochelidon nilotica, которые в годы маловодья (1935-1936) встречались в заповеднике редко, бродячими одинокими птицами, в 1945 году гнездились в большом числе; на Аксуате гнездилась также одна пара кулика-сороки Haematopus ostrale-gus. Гнездование его констатировано здесь впервые, а морского зуйка Charadrius alexandrinus - второй раз.
Усыхание водоёмов и появление обширных участков топких грязей и мелководий создало удобные гнездовые места для некоторых куликов, которые в 1935-1937 годах в заповеднике были или крайне редки (ходулочник Himantopus himantopus), или гнездились спорадично и в малом числе (шилоклювка Recurvirostra avosetta). В 1945 году оба вида гнездились в массе и были обычнейшими птицами побережий озёр Аксуат, Джаркуль, Сарымоин. Смешанные колонии куликов и чаек на топких (из ила или тростникового торфа) болотах озера Сарымоина и Джаркуля были на редкость велики (некоторые тянулись на 1-3 км). Кроме множества ходулочников и шилоклювок, здесь гнездились
большой веретенник Limosa limosa, травник Tringa totanus, ближе к воде были тесно расположены гнёзда озёрной Larus ridibundus, малой L. minutus и сизой L. canus чаек, речной крачки Sterna hirundo, маленькая колония чайконосой крачки и гнездо одной пары черноголового хохотуна. Среди гнёзд этих птиц укрывали свои гнёзда отдельные серые утки. Наполнение и начавшееся падение уровня озёр на обширной полосе Казахстана вызвало смещение границ гнездовых ареалов целого ряда видов.
В 1945 году обнажившиеся обширные участки дна озёр, особенно некоторых плёсов Джаркуля и Сарымоина, заросли солончаковой астрой (видом анемохором), мелкие семена которой осели на сырой поверхности берегов. Это растение с растянутым и обильным цветением. Большой урожай семян астры «ушёл в зиму», был погребён под снегом и летом 1946 года оказался в воде, вновь поднявшей уровень озёр. На Джаркуле по мелководьям среди затопленных помятых бурьянов всю первую половину лета держалось множество речных уток. Их привлекал прошлогодний урожай астры. У отстреленных здесь крякв, серых уток и чирков-свистунков в пищеводе и желудке мы находили тысячи семян и даже зрелые корзинки этого растения, полные семян и пушинок. В 1947 году этого не повторилось — вода поднялась ещё выше, залила все удобные для астры места, и это растение стало редким.
Зоопланктон озёр Наурзумского заповедника — рачковый, т.е. с обилием Copepoda и Cladocera, представляющих отличный корм для рыб, уток и некоторых куликов. Он появлялся в больших количествах на определённой стадии понижения уровня озёр, когда в воде увеличивается концентрация органических веществ и обилие фитопланктона. В просветах между погруженными растениями или у кромки тростников появляются скопления мелких рачков, напоминающие то облачка мути, то целые «живые реки» сероватого или рыжеватого цвета. Иногда устойчивый ветер одного направления создаёт нагон воды и большую концентрацию планктона у определённого берега. Сюда слетаются широконоски, иногда шилохвости и свистунки кормиться планктонными рачками. 30 июня 1946 у восточного берега Аксуата сидела стая более 300 самцов широконоски. Многие кормились на мелководье. У добытых здесь 5 самцов пищевод от глотки до желудка был плотно набит планктоном с примесью единичных Corixa и Esteria. В желудке тоже была «паста» из рачков, но в малом количестве, так как этот корм быстро переваривается. Содержимое пищевода одной из этих широконосок весило 9.5 г. Учёт количества рачков с помощью планктонной сети дал возможность подсчитать, что широконоске пришлось «процедить» не менее 20 л воды, чтобы выловить такое количество корма. Массовое появление зоопланктона в разных водоёмах не всегда совпадает по времени. Это даёт возможность уткам-планктонофагам
кормиться рачками чаще и более длительно. Пеганки обычны на озёрах нашего района при умеренном и даже низком уровне воды, что обусловливается обилием зоопланктона.
На следующий сезон, в 1946 году, смешанные «озёрные птичьи базары» были на тех же местах. Ходулочников и шилоклювок стало меньше, а число пар травников и поручейников Tringa stagnatilis сильно увеличилось. Место гнездовья сильно заросло солончаковой астрой, в её густом зелёном ковре были ясно прочерчены утиные тропы. По ним я быстро нашёл 8 гнёзд белоглазого нырка Aythya nyroca и 1 гнездо серой утки. Утки тоже расположились колонией; осмотрев только малую её часть, я прекратил поиски, чтобы не тревожить наседок. На других богатых кормами водоёмах (северные плёсы Джаркуля, Малого Аксуата, Караджара, Байназаркопы) были массовые гнездовья речных уток, лысух и поганок. Гуси гнездились на всех озёрах; на Ак-суате, судя по тропам и найденным гнёздам, на каждый километр огромной береговой линии гнездилось по 4-5 пар серого гуся. В 1946 году после объединения подросших выводков я насчитал на этом озере стаю из более чем 3500 местных гусей.
В отличие от 1935-1936 годов, в 1945 я совершенно не видел в заповеднике савок, но в 1946 году эта утка была обычна на гнездовье, так же как и очень редкий прежде красноносый нырок. Количество уток, остановившихся на озёрах для линьки при летней откочёвке с севера, было много больше, чем в годы маловодья. В массе линяли кряквы, шилохвость, свиязи, чирок-свистунок, на глубоких плёсах Сарымоина были большие скопления линных гоголей, хохлатых Aythya fuligula и красноголовых A. ferina нырков. Огромные стаи широконосок, отмеченные в начале лета, по-видимому, отлетели линять южнее.
Широконоски и серые утки, в маловодье 1935-1936 годов преобладавшие по численности в стаях линных уток, теперь сильно уступали другим видам, прибывшим с севера. Но, как и в прежние годы, холостые серые гуси и лебеди, остановившиеся на отдых, улетали затем с наших озёр, чтобы линять где-то южнее. Не оставалась на линьку и красная утка. 4 июля 1945 на Байназаркопа с рассветом поднялись и полетели строем на юго-юго-восток несколько мелких стай огарей (всего более 100). В другие годы я не видел здесь таких стай этой птицы.
В 1946 году с весны степи заповедника были наводнены множеством гнездившихся болотных сов Asio flammeus, степных Circus macrourus и луговых C. pygargus луней. В предшествующий (1945) год из-за отсутствия «мышей» луни были очень малочисленны, а болотная сова за целое лето непрерывных разъездов встречена всего два раза. Никаких бродячих, не гнездившихся степных хищников-мышеедов в 1945 году не отмечено, и массовое гнездование их летом 1946 года было совершенно внезапным.
Приведённые здесь факты говорят, как изменчивы аспекты орнитофауны степных озёр и летняя жизнь птиц в связи с крайне изменчивым характером их природной среды. Они показывают, что у огромного большинства птиц Северного Казахстана нет обычной привязанности к гнездовой территории, а наоборот, отчётливо выявляются постоянные выселения (абмиграции), связанные с экологическими условиями в период, предшествующий гнездованию (весна) и совпадающий с ним (начало лета). Особенно характерны непостоянство привязанности к гнездовой территории, а следовательно, и длина пролётных путей для уток, поганок, чаек, лысух и болотных курочек, куликов солонцеватых грязей и травянистых мелководий, некоторых цапель (выпь Botaurus stellaris), усатых синиц Panurus biarmicus, камышевок, обитающих в тростниках (Cettia, Acrocephalus), розовых скворцов и, вероятно, стрепетов Tetrax tetrax, камышовых Circus aeruginosus, степных и луговых луней, болотных сов и др.
Литер атур а
Кузнецов Н.Т. 1960. Пульсация уровней воды в озёрах Северного Казахстана // Озёра Северного Казахстана. Алма-Ата: 57-80.
Манько М.А. 1957. Основные моменты истории исследования вопроса о колебании уровней озёр в Зауральской лесостепи и очередные задачи // Учён. зап. Челябин. отд. Геогр. общ-ва СССР 2: 113-123.
Михеев А.В. 1938. К составу авифауны Наурзумского заповедника // Тр. Наурзумского заповедника 1: 127-153.
Формозов А.Н. 1949. Орнитофауна водоёмов восточной части Наурзумского заповедника по наблюдениям 1945 г. // Тр. Наурзумского заповедника 2: 87-117.
Шапошников Л.К. 1947. Экологическое значение наполнения озёр Наурзумского государственного заповедника для водоплавающих птиц // Зоол. журн. 26, 3: 277-283. Шнитников А.В. 1957. Изменчивость общей увлажнённости материков Северного полушария // Зап. Геогр. общ-ва СССР 16: 1-245.
